Легенда Феникса. Глава 29 В плену предчувствий

А все-таки поразительная штука жизнь — Осирис усмехнулся, посмотрев на короля Асгарда. Вроде бы, на первый взгляд, уверенный в себе человек, правитель великой державы, в силу возраста должно быть давно избавившийся от излишней романтичности. А что на самом деле? Что это была за паническая атака четверть часа назад, в ротонде?

Долго бы еще длилось молчание, воцарившегося после того внезапного шторма, длиной в одно мгновение? К счастью, от неловкой сцены, в которой Осирис чувствовал себя ненужным свидетелем, его спасла главнокомандующая армией Мертвого королевства, Аркадия, пришедшая с донесением о возвращении посольской делегации Легендарного королевства.

Эта делегация, в которой состояла и сестра королевы Астерии, Розамунда, покинула Асгард еще до того, как стало известно о падении Пламенеющего города. В свете трагических событий, Кристальный дворец незамедлительно отправил гонцов, которые должны были возвратить кортеж принцессы обратно и не позволить ему попасть в руки противников.

Но над природой никто не властен: в Туманных горах произошло землетрясение, отрезавшее делегацию от преследователей и до неузнаваемости изменившее горный ландшафт. Пока гонцы отыскали новый перевал, оказавшийся труднопроходимым для лошадей, пока лихорадочно пытались наверстать упущенное время, послы почти успели спуститься вниз, в долину.
В конце концов, измученные посыльные все же сумели нагнать кортеж, в то время как он находился в дне пути до новой границы.

И, наконец, сегодня утром посольская делегация въехала в Сияющий город. Аркадия столкнулась с убитыми новостями и изможденными двойной дорогой жителями Легендарного королевства по возвращении со своей ежедневной конной прогулки и немедля отправилась к своему монарху.

Осирис и Аркадия знали друг друга уже очень давно. Сначала они вместе мечтали о создании прекрасного королевства на месте разбойничьего притона, наводящего ужас на все окрестные земли. Этим притоном когда-то являлись территории будущего Мертвого королевства, внезапно отрезанные от Скрытого королевства появлением  Темного леса. Местность, отсеченная от остального государства непреодолимой преградой, совсем скоро вышла из-под контроля, будучи  наводненной преступниками всех мастей.

И именно в те черные дни Осирис и Аркадия впервые вышли на сцену. Господи, как же давно это было! Двадцать?.. нет, больше, уже почти тридцать лет прошло с того дня, как они загорелись идеей создать централизованное государство из клоаки, которая царила там в те времена.

Теперь уже страшно представить, с чего они начинали… с разбойничьей шайки, такой же, каких там было не меряно.  С притона, с вербовки сторонников, от которых каждый миг можно было ожидать расправы, с грязи, крови, разборок… Сколько же долгих, мучительно тянущихся, лет они потратили, действуя исподтишка, всегда с оглядкой, исподволь подчиняя своей власти разрозненные лиходейские банды, уживаясь с ворами и грабителями, мародерами и дезертирами, душегубами и убийцами!..

Наверное, не будь Осириса и Аркадии с их утопией, места, лежащие за проклятой землей, до сих пор ужасали бы весь континент, являясь надежным убежищем для жестокости и беззакония. Сколько же нынешний король и его верная соратница пережили, стоя спиной к спине, имея возможность полностью доверять лишь друг другу! И все-таки они смогли, сумели воплотить свою мечту в жизнь. На карте Феникса появилось новое королевство: Мертвое. Иного названия оно не заслуживало — слишком многие расстались с жизнью, слишком многое погибло во имя его создания. Вновь созданная держава с первых же своих дней стала могилой несбывшихся чаяний и надежд, полной крови и разочарования.

Стоило ли Мертвое королевство внутреннего мира своих создателей, перевернувшегося для того, чтобы уже никогда не стать прежним? Путь к прекрасной мечте лежал через клоаку жизни, которая почти лишила Осириса и Аркадию способности видеть красоту, а тем более — идеализировать что бы то ни было. Человек, однажды увидевший гниющие внутренности, прикоснувшийся к ним, а тем более едва не захлебнувшийся ими, уже никогда не сумеет забыть их вида и запаха. Его не обманет ни одна, даже самая изысканная и неземная оболочка. Привкус гнили будет преследовать такого человека до самой смерти… Да, с годами воспоминания побледнеют и потеряют свою остроту, но розовые очки, при взгляде на мясо, уже никогда не вернутся.

Осирис не озлобился, не разочаровался: он просто начал видеть жизнь без прикрас, без налета мечтательности и поэтичности. Она шокировала своей наготой лишь поначалу, однако спустя какое-то время он привык и полюбил ее на этот раз именно за несовершенство, но искренность. Он любил Мертвое королевство, ставшее его обожаемым детищем; был безгранично предан Аркадии, которая с годами стала суровее и язвительнее, но все равно оставалась его самым верным другом и союзником; незаметно следил за  своим племянником Анубисом, недавно ставшим лордом и уехавшим с дипломатической миссией в Асгард.

С королем-эльфом Осириса связывала давние и крепкие отношения. Именно Лофт Асгардский первым поверил в Мертвое королевство и заставил всех вокруг признать рождение новой державы. Он же серьезно, но ненавязчиво, помогал молодому королевству первое время, и почти сразу же предложил союз, не несущий его собственной стране особой выгоды...

Осирис всегда считал его реалистом, да и вообще очень здравомыслящим человеком, так что сегодняшнее странное поведение короля Асгарда, мягко говоря, сильно заинтриговало его. Но полуэльф, судя по всему, не был настроен на беседу: он стремительно шагал подле Осириса, низко опустив голову, полностью захваченный какими-то своими невеселыми мыслями, и был мрачен, словно туча.

Королю Мертвых земель пришлось несколько раз окликнуть его, прежде чем Лофт, наконец, вернулся на крытую галерею дворца, по которой пролегал их путь.

— Нам невероятно повезло, что Легендарная делегация не попала в самое пекло, — Осирис решил зайти издалека, попытавшись, для начала, переключить ход мыслей своего собеседника на другое. — Мы не можем позволить своим противникам получить в руки ценных политических заложников… Ваше величество, вы меня слушаете?

— Простите, — Лофт резко остановился. — Я сегодня не в лучшей форме, и… даже не знаю, как объяснить свое состояние. Не могу думать ни о чем, кроме… неважно.
Правитель Мертвого королевства и сам видел, что венценосец Асгарда пребывает в растрепанных чувствах, но циничная сторона натуры все же взяла верх, и он озвучил вопрос, долго вертевшийся на языке:

— Вы не думали о женитьбе? Говорят, хорошо помогает в таких состояниях.
На миг выражение лица Лофта стало нечитаемым, а потом он холодно произнес, отворачиваясь:
— А вам, ваше величество, не кажется, что вы лезете не в свое дело? Ваш…  ю м о р  мне совершенно не ясен. Почему бы нам не поторопиться? Невежливо заставлять путешественников ждать!

Осирису пришлось поднажать, чтобы не отстать от ускорившего шаг короля, попутно пытаясь смягчить собственную бестактность. Неужели он задел больное место короля-эльфа? С ума сойти… Кто же мог знать, что он так взовьется на безобидную шутку?!

У парадных ворот Кристального дворца в это время разыгрывалась своя драма, заставившая Осириса нервно усмехнуться: что это за день такой? Ни шагу без трагедии…

Принцесса Розамунда, только что сошедшая с экипажа, стояла посреди двора и орала на сестру так, что уши закладывало. Астерия, по всей видимости, пыталась не то успокоить ее, не то просто увести прочь от людской толпы, но девицу, которую колотила натуральная истерика, было не остановить. От нее градом сыпались упреки и угрозы в сторону правительницы Легендарного королевства, в которых без конца слышалось имя покойного маршала Николаса.

— О, Боже мой! — Лофт, затормозивший на мгновение, ошарашено взирал на этот спектакль. — Почему их никто не остановит?

Словно в ответ на его вопрос, мимо них промчалась приближенная Огненной королевы,  сопровождаемая старой придворной дамой из Асгарда — Осирис знал их только по лицам. Обе пожилые женщины бросились к эпицентру скандала, и вовремя — промешкай они еще мгновение, сестры сцепились бы врукопашную. Розамунде было вероятно плевать на то, что ее старшая сестра в положении, или же ненависть, полыхающая в ее глазах, начисто отшибла у нее остатки здравого смысла.

— Убийца! — кричала она, размазывая слезы по лицу и пытаясь вырваться от своих, наконец-то отмерших, сопровождающих. — В его смерти виновата лишь ты! Ты!!! Если бы… если бы ты позволила ему сопровождать меня сюда, он бы… он бы не умер! Почему ты сама не погибла вместо него?!! Мелочная… ревнивая!..

— Это надолго, — тихо шепнул Лофту Люцифер, пробившись сквозь толпу. — И приветствия, как я понимаю, им понадобятся еще не скоро… Что с тобой?!

Люцифер с первого взгляда на брата догадался: что-то стряслось. Немногие вещи в мире могли так сильно взволновать Лофта, но принцу Асгарда было хорошо знакомо такое выражение лица старшего брата, когда за маской отстраненности пряталась лавина настоящих чувств и эмоций, ярко отражающихся в глазах. Да, его брата всегда выдавали глаза, горящие сейчас смятением и… страхом?

— Люцифер! — выдохнул Лофт, и лицо его на миг озарилось облегчением. Мгновение — и прекрасные черты снова окаменели. — Бог услышал мои молитвы! Скорее, идем из этого балагана, я… должен поведать тебе кое-что.

Не оглядываясь ни на наконец-то умолкшую Розамунду, захлебнувшуюся рыданиями, ни на Астерию, которая, покачнувшись, тяжело оперлась на госпожу Иокасту, Лофт резко развернулся и взбежал по ступеням крыльца.

— Что случилось? — вновь спросил Люцифер, когда король наконец остановился в небольшом коридорном тупике у окна. — Что у тебя стряслось, что ты носишься по дворцу с таким видом?!

— Я сам не знаю… — Лофт начал нервно мерить шагами узкое пространство от стены до стены, черная накидка колыхалась вслед за ним. — Я не знаю, что это было! Тучи внезапно окрасились кровью… они стали  б а г р о в ы м и, понимаешь? И крик… отчаянный крик о помощи, до сих пор звенящий у меня в ушах!..

Король схватился за голову, словно пытаясь заглушить что-то, слышимое только ему одному.
— А потом я увидел как ее глаза… ее голубые глаза заволокло тьмой. Они погасли, погасли навсегда, Люцифер!.. Ответь мне, неужели это было знамением?! Оно… оно предвещало… смерть?  Е ё  смерть?! Пожалуйста, скажи, что это?!

— Господи! — прошептал принц, бросаясь к брату, который походил сейчас на безумца. — Лофт, очнись! Что за чушь ты несешь?! Приди в себя, ну же! — гневно рявкнул он, со всей силы встряхивая его за плечи. — Какая смерть, какие знамения?! Ты не обладаешь даром предвидения, возьми себя в руки!

Окрик подействовал, во всяком случае, король прекратил метаться, словно загнанный зверь. Он обессилено привалился к стене, безуспешно пытаясь выровнять дыхание, серебряные волосы в страшном беспорядке разметались по золотым эполетам камзола, поддерживающим тяжелый плащ.

— Ради всего святого, объясни мне все по порядку, — попросил Люцифер, когда брат более-менее пришел в себя. — И вообще… — аметистовые глаза смотрели скептически, — интересное место ты подобрал для нервного срыва. Хуже может быть только клетка.
Принц отпер окно и выглянул вниз.

— Пойдем-ка, прогуляемся по саду, — произнес он, и, вспомнив мальчишеские привычки, легко вспрыгнул на подоконник. — И не надо на меня так смотреть — сам знаю, что если кто-то увидит нас сейчас, подумает, будто мы рехнулись, впав в детство.

Последние слова он говорил уже с земли, стоя по колено в цветах. Лофт, поколебавшись мгновение, последовал его примеру.

— Я все же надеюсь, нам никого не придется убеждать в своем душевном здравии, — выбираясь из клумбы, тихо произнес он, пряча невольную улыбку в уголках губ. — Особенно сейчас, когда во дворце полно иностранных гостей…

Парк встретил двух братьев поредевшей сенью могучих деревьев, наполовину скинувших свое багряно-золотое убранство. Опавшие листья тихо шуршали под полами длинных плащей короля и принца в то время, как они медленно шли наискось под деревьями, выбираясь на главную аллею, стрелой пронзающую парк от кованой арки ворот до самых дальних рубежей, переходящих в непроходимую чащу.

Люцифер, скрестив руки на груди, внимательно слушал Лофта, который уже не метался, но все еще был сильно взволнован.

— Люцифер, — говорил он, — я понятия не имею, что случилось в те мгновения, но уверен — это предзнаменование. Не знаю… я   ч у в с т в у ю   всем своим существом: грядет беда. Произойдет нечто ужасное, а я…

— Лофт, я повторю снова: ты не предсказатель, — устало промолвил принц, останавливаясь. — Я верю тебе, — предупредил он протест брата, — но я не понимаю… С чего ты вообще взял, что опасность грозит именно принцессе Норда?..

— Ради всего святого, я слышал, как она молила о помощи! — снова сорвался Лофт, начиная ходить кругами. — Ты не знаешь этого крика… Я не могу уехать завтра на эту треклятую границу, зная, что… Проклятье!

— Лофт, если тебе что-то померещилось, это еще не повод бросить все и начать бегать с ошарашенными глазами! — зарычал принц. — Соберись, и вспомни, наконец, о том, кто ты есть! Король не имеет права…

— Мне сейчас только лекции о правах короля не хватает! — взорвался Лофт. — Неужели ты не понимаешь — я люблю ее!!! Я не хочу… я не позволю, кому бы то ни было причинить ей боль, способную вырвать такой крик! Я могу…

— Ничего ты не можешь, — устало и отстраненно бросил Люцифер. — Я — Говорящий со звездным небом. Неужели ты думаешь, я никогда не пытался изменить предначертанное? В итоге все получается во много раз хуже, чем могло бы быть…
Люцифер запрокинул голову, глядя сквозь просветы деревьев на обложенное темными тучами небо, и продолжал:

— Поезжай на границу. Так ты по крайней мере будешь спокоен за Щит… А здесь, в столице, и без тебя достаточно стражей. Лофт, не совершай ошибок, не заставляй себя выбирать между любовью и долгом — иначе, однажды, вместо любви придет ненависть. Обещаю тебе, я буду присматривать за Венерой во время твоего отсутствия.

Заморосил мелкий дождик и кроны деревьев зашумели от налетевшего ветра, расставаясь с пожухлой листвой. Лофт молчал, а Люцифер все вглядывался в мрачное небо, словно пытался отыскать на нем следы грозного предзнаменования, лишившего его брата покоя.

— Я могу поклясться, если тебе недостаточно моего обещания, — предложил принц после нескольких минут тишины.

— Не нужно, — тихо отозвался король. — Я верю тебе, только… мне нелегко примириться с этим. Я всю жизнь знал, что монарх всегда в первую очередь должен быть предан своей стране, а не женщине, но… Разве я мог хотя бы представить себе насколько это сложно!

В безлюдном парке царил полумрак, и братья казались темными неприкаянными тенями, ищущими упокоения. Волосы Люцифера казались совсем черными, и даже серебристая грива Лофта намокла и потемнела. Громады деревьев нависали над их головами, лишая и без того серый день последних красок, а отдаленный крик одинокой вороны лишь усиливал гнетущее чувство тревоги.

— Наступили странные времена, — глухо заговорил принц, взгляд его рассеяно скользил вокруг. — И как же не вовремя все случилось! Мы трое словно с ума посходили: ты из-за Венеры, я из-за Кристофера, а Локен — из-за альвов. Почему именно сейчас?!

Дождь перешел в ливень, где-то вдалеке заворчал гром, но Люцифер продолжал, не замечая непогоды:

— Против Астрея ли мы сражаемся?... — аметистовые глаза испытующе смотрели на Лофта. — Эльфы, альвы, люди — мы теряем границы. Медленно, еще незаметно, но мы  у ж е  смываем их пролитой кровью. Звезды шепчутся едва слышно — еще никогда я не слышал такого волнения в их говоре… я знаю, грядет нечто большее, чем простая война. Мы должны быть готовы, но вместо этого терзаем себя и других, пытаясь вырваться из паутины, в которую угодили…

— Если бы мы только знали, кто ее сплел… — закончил за брата король, глядя в пространство. — Потому что любая ошибка будет дорого стоить — не только нам, но и тем, кто для нас дорог.

                ***
Запястье горело огнем — серебряную руну словно жгли раскаленным железом — но Венера не обращала внимания на боль: перед глазами все стояла картина, вспыхнувшая перед ней лишь на миг, но оставшаяся в ее сердце навечно. Что это было?.. Ослепляющие взрывы заклятий, незнакомые голоса, выкрикивающие что-то на неведомом ей языке, а потом… мир, утонувший в обжигающем поцелуе, чей-то силуэт, исчезнувший в яркой вспышке и невыносимая боль утраты, пронзившая все ее естество?! Она пыталась воспротивиться непреодолимой силе, влекущей ее неизвестно куда, не позволить неизвестному человеку исчезнуть, удержать его, но в следующее мгновение осознала, что сидит в садовой беседке, судорожно прижимая к себе серебристую шаль.

Господи, за что?! Кого она потеряет, кто может быть ей так дорог?! Лофт? Нет! Она любит его, она уже не сможет жить без короля Асгарда!..

Лофт и Осирис ушли, говоря что-то о Легендарном королевстве, и девушка осталась наедине с Аркадией, опустившейся на скамейку рядом с ней. Женщина молчала, задумчиво разглядывая один из неправильных чертежей Щита, а Венере и вовсе было сейчас не до светских бесед. Прошло несколько долгих минут, прежде чем главнокомандующая Мертвой армией спросила, все так же глядя в пергамент:

— Принцесса, кто-нибудь на свете способен помочь вашему горю? Вы сидите здесь с таким видом, словно весь мир только что низвергнулся в бездну.
Венера сморгнула пелену слез, застилающих глаза и хрипло ответила:

— Не думаю, что мне сейчас хоть кто-нибудь поможет. Потому что это либо я безумна, либо… я предпочла бы первое.

Аркадия со вздохом откинулась на спинку скамьи и сумрачно посмотрела на девушку.
— Думаю, я не ошибусь, если скажу, что вы льете слезы о мужчине, — предположила она. — Честно сказать, я разочарованна в вас, принцесса. Когда я только услышала о вашем подвиге в Зачарованной крепости, я возликовала: наконец-то нашлась еще одна похожая на меня девушка, сумевшая утереть нос мужчинам! Мне очень хотелось увидеть вас, сумевшую бросить им вызов и добиться успеха; как я мечтала вживую улицезреть тех —  кто когда-то поднял страшный вой в ответ на мое назначение на высшую военную должность королевства — в тот момент, когда они поняли, что их спасла от неминуемого поражения женщина!

Аркадия гордо тряхнула пшеничными волосами, остриженными вровень с волевым подбородком.

— Вы представлялись мне сильной, жесткой, такой же, как я сама, — продолжала женщина, ее громкий рявкающий голос приглушился до свистящего шепота. — Но теперь, видя вас, я в недоумении: неужели это вы нашли в себе силы пересечь Темный лес и уговорить Николаса помочь Асгарду? Зачем?! Что могло заставить вас кинуться в подобную авантюру? Такие как вы от лишней глупости выскакивают замуж в семнадцать лет, а потом всю жизнь льют слезы, жалуясь на судьбу. Или же до старости мечтают о принце на белом коне, который придет и всех защитит. Но сами вы не способны взять в руки оружие, а тем более спасти целое королевство!

К концу этой гневной тирады слезы Венеры высохли, уступив место гневу.

— Значит, я виновата в том, что мне не нашлось места в вашей нелепой классификации?! — звенящим голосом спросила она. — По-вашему, женщина не может остаться женщиной на войне?! Мы обязаны быть либо солдафонами, либо безмозглыми голубками, так? Что с того, что я плачу из-за мужчины?! Это не преступление!

— А я этого и не говорила, — довольно отозвалась Аркадия, нимало не смущенная вспышкой принцессы. Ее светло-карие глаза на загорелом лице смеялись. — Я всего лишь предотвратила вашу истерику, ваше высочество. Ну и заодно рассказала вам свою точку зрения.

Удивленная девушка с изумлением отметила, что всепоглощающее горе, владевшее ею еще недавно, и правда отступило. Аркадия встала, громко звякнув шпорами, и ее светлые волосы блеснули в луче солнца, пробившегося сквозь тучи.

— Знаете, что сделала бы безмозглая голубка, сравнением с которой вы так оскорбились, принцесса? — поинтересовалась женщина-воин, отряхивая свой черный мундир, запыленный на верховой прогулке. — Она бы разревелась в голос и убежала, затаив на меня смертельную обиду, до коей лично мне не было бы никакого дела.

Порыв налетевшего ветра подхватил со стола исчерканный  и позабытый королями лист пергамента; Аркадия проводила его долгим взглядом, а потом вновь повернулась к Венере.

— Не люблю магию, — заговорщически ухмыльнувшись, поведала она девушке. Осирис лишь однажды сумел заставить меня признать ее пользу и с тех пор наивно полагает, что я стала  меньше полагаться на нормальное оружие…

— Зачем же вы тогда завтра уезжаете на границу? — удивилась принцесса Норда, тоже вставая. — Ведь там предстоит исключительно магическая работа.

— Так уж и исключительно, — насмешливо повторила главнокомандующая. — А кто будет охранять волшебников, вымотанных до предела? Я прикинула на глаз количество символов на этом Щите — уж поверьте мне, они будут так утомляться, бормоча свои заклинания, что к вечеру начнут валиться с ног от усталости. А враг ведь не дремлет!

Венера в первый раз за весь разговор широко улыбнулась:

— Что ж, полагаю, вы не подведете, — заметила она. — А значит, нам не придется беспокоиться о безопасности наших защитников!

— Можете всецело положиться на меня, — кивнула Аркадия. — Кстати, принцесса, а ведь я сказала неправду: я вовсе не разочарованна вами. Наоборот, мне отрадно знать, что в мире еще не перевелись воительницы, способные любить.

Венера невольно гордо подняла голову, увидев искренне уважение в глазах своей собеседницы. Аркадия склонилась к розовым кустам, кольцом охватывающим ротонду, и глубоко вдохнула их аромат.

— Все думают, что я разучилась чувствовать, разучилась мечтать, — задумчиво проговорила она, легко проводя рукой по полным бутонам. — Мое имя крепко связалось с войной и солдатами, кажется, все уже позабыли, что я все-таки женщина, имеющая право на слабость, желающая иногда красоты и нежности… Но нет: для всех я всего лишь солдат, и уже навсегда им останусь. Даже для Осириса, который, вроде бы, должен знать меня, как никто другой.

— Сейчас вы ничуть не похожи на воина, — возразила Венера, с состраданием услышавшая это внезапное признание.

В самом деле, сейчас Аркадия, окруженная благоухающими цветами и их темно-зелеными побегами, казалась утратившей львиную долю всего грозного образа. Солнцу понравилось играть ее волосами, и оно храбро сражалось с тучами, так и норовившими затянуть все небо и обрушить на землю проливной дождь. По худому лицу женщины пробежала благодарная улыбка, и она поднялась на ноги, в последний раз прикоснувшись к розам.

— Не повторите моей ошибки, принцесса, — серьезно сказала она, глядя на девушку. — Не разрешайте храбрости затмить собой другие ваши качества, не позволяйте окружающим забывать то, что вы девушка. Сложившееся людское мнение трудно, а порою даже невозможно, изменить — особенно женщине.

Тучи все-таки победили, и начал накрапывать мелкий дождик. Аркадия и Венера заторопились во дворец, не желая промокнуть и простудиться на пронизывающем ветру, свободно гуляющем по садовым аллеям. Перед тем, как свернуть в боковой коридор, ведущий к ее комнатам, главнокомандующая не удержалась и задала вопрос, пробудивший ее любопытство:

— Скажите, ваше высочество, а тот, из-за кого такая девушка, как вы, может плакать… достоин этого?

Принцесса Норда смущенно вспыхнула, но взгляда не опустила. Достоин ли Лофт ее слез?

— Конечно, — просто ответила она, и Аркадии на миг показалось, что внутренний свет, озаривший лицо молодой девушки, мог бы рассеять сумрак дождливого осеннего дня.


Продолжение следует.