Отчуждение

   Она выскочила из кабинета мужа и быстрым шагом пошла прочь от здания. Ее шаг перешел в  бег, потом вдруг, резко затормозив, она тихо побрела.  Прохожие наталкивались на нее, не видя ее, на своем пути, из-под развернутых зонтов.  Дождь лил, как из ведра, хлестал нещадно по прохожим и по ней. Она шла, никого не замечая. Слезы ручьем текли по ее щекам, а дождь, как ей казалось, был ее  защитником, так как смывал свидетельство ее горя.
Мокрые  волосы, своими прядями закрывали ей глаза, она их не поправляла, а медленно брела по тротуару, никого не замечая. На нее продолжали натыкаться люди, то с одной стороны тротуара, то с другой.   Казалось, что нужно спрятаться от такого проливного дождя, какой лил в эту минуту, но она продолжала брести и все  замедляла, и замедляла шаг. Ей не хотелось идти домой, казалось, что перед нею образовалась бездна, и она не знала, как ей ее перейти. Расстояние, до ее дома было большим, нужно ехать трамваем восемь остановок, это почти что восемь кварталов, но она шла пешком. Она проходила мимо всех, попадающиеся ей на пути остановок, как будто бы не замечая их.
«Как же так? Я ему верила, как самой себе, а он, оказывается, мне врал?»– Слезы лились из ее глаз.
Она еще никогда так не плакала. Это было отчаяние, глубокое разочарование во всем.
 
…Вчера муж не ночевал дома.  Домой он пришел только к утру.
Он был растерян, не смотрел ей в глаза. Стал рассказывать историю, которая приключилась с ним:
«Ты знаешь, дорогая, я возвращался домой с работы, стоял на  остановке, и вдруг мне стало плохо с сердцем. Прохожие помогли мне, усадили на лавочку и вызвали «Скорую помощь. Приехавшая, «Скорая помощь» увезла меня в свое помещение, благо оно было недалеко от остановки».  Он говорил ей, а сам прятал глаза.

«Как сердце? – испуганно  вскрикнула она.
Услышав, его рассказ, она испугалась и  с жалостью теперь смотрела на него, не зная, как ему  помочь.
С этим шутить нельзя, ты должен немедленно, сейчас же, пойти к врачу. Нет, нет, мы сейчас с тобой идем к врачу вместе».
Она суетилась возле него, при этом повторяя и повторяя, одно и то же.
Теперь, ему самому пришлось ее успокаивать: «Да все нормально, дорогая, все нормально, никуда не надо идти, уже все прошло, я просто переутомился».

Помывшись и переодевшись, он ушел на работу. Она не находила себе места.
«Что-то надо делать, так нельзя оставлять, как же так, он халатно  относится к своему здоровью? Ведь, сердце – это так серьезно!»
 Он был всегда внимательным, заботливым мужем, а потом и отцом. Все близкие люди, родные и друзья завидовали их браку. Но прошло десять лет их совместной жизни, он заметно изменился, она списывала эту перемену на то, что он  просто устал. Устал от работы, от бесконечных командировок.

 Она встала, быстро оделась, и поехала в «Скорую помощь».
Ее сейчас волновало его здоровье, его сердце.
«Интересно, какой же диагноз ему поставили?»–  Она подъехала к «Скорой», зашла в здание и подошла к дежурному врачу.

«Добрый день, - она волновалась, голос ее дрожал, она, почему-то ждала угрожающего диагноза.
Будьте, пожалуйста, добры, скажите, - она заикалась от волнения.
 Вчера к вам привезли моего мужа с сердечным приступом, его забрали с остановки. Вы не скажете, что за диагноз ему поставили? Я очень волнуюсь за него».
Она много говорила, стараясь разжалобить врача, чтобы та сказала ей правду.

Доктор смотрела на нее, сначала  молча, потом, прервав ее сбивчивый рассказ,  вдруг сказала:
«Извините, но я не имею права говорить, кому–либо, диагноз больного».

Она испуганно посмотрела на врача, захлопала ресницами, и слезы появились у нее в глазах.
«Каа…к, как, кому–либо? Но я ведь ни кто–либо, а жена,  я имею право знать состояние своего мужа?!»

Она начала нервничать и чуть повысила голос, потом, очнувшись, извинилась и вновь жалобно начала просить доктора сказать  ей, с чем же попал к ним ее муж.
Сейчас она и не вспомнит, наверное, как долго уговаривала доктора, пока та все-таки сжалилась и стала листать журнал регистрации поступающих больных.
При гробовом молчании врач долго листала журнал.  Вдруг она резко встала из-за стола и отрывисто сказала: 
«Я не знаю, где был вчера ночью ваш муж, но здесь у нас его точно не было, и никакая «Скорая» его не забирала».

«Как...?!»- ее, как будто бы ударили по лицу. Она побледнела и испуганно смотрела на врача.

«Как, как. Разбирайтесь сами и не надо нас сюда впутывать, ваши семейные дрязги», - ответила та.

Извинившись, сказав:  «До свидания», она почти выбежала из кабинета врача. Ее сейчас,  будто окунули в грязь. Остановившись на улице, переведя дыхание, она направилась на работу к мужу, ей захотелось посмотреть ему в глаза.
Работа мужа находилась недалеко от «Скорой». Она подошла к проходной. Ее пропустили, зная,  чья она жена и проводили в кабинет мужа. Его на месте не оказалось, он был на совещании. Ей разрешили подождать его у него в кабинете.
Пройдя в кабинет, она села за стол, где сидят обычно посетители и лихорадочно теребила свой тонкий шарфик, который висел у нее на шее. Сейчас он ее душил. Мысли «бомбили» ее голову: «Как не забирала «Скорая», как не забирала? А где же он был?»
И вдруг, как молния, пронзила её мозг: «Он  был у женщины, у другой женщины. Вот в чем дело, вот почему он не ночевал…».

   …Она вздрогнула. В кабинет вошел муж. Он растерялся, увидев ее у себя в кабинете.
«А ты что, дорогая, здесь делаешь, зачем пришла? – мягким голосом начал, было, он. Что – то случилось?»

Она бросила на него  свинцовый взгляд. Сейчас у нее проснулось чувство ненависти к нему:« Объясни мне, дорогой, пожалуйста, – начала она тихо. - Где ты был ночью?»

Он вновь начал пересказывать ей тот же рассказ, что ей рассказывал дома, но она резко оборвала: «Не ври, я только что была в здании «Скорой», тебя там не было».

Он тут же на ходу стал придумывать новую версию своего отсутствия, что-то несвязно бормотал, но ей уже было неинтересно слушать его, ей стало все понятно, наконец – то у нее открылись глаза.
Быстро встав со стула, она тихо произнесла: «Жаль, что я оказалась плохой женой, надеюсь, что с другой женщиной ты будешь счастлив»,- она быстрым шагом направилась к двери. Он не остановил ее.

Выбежав из здания и отойдя от него на какое-то незначительное  расстояние, она дала волю своим чувствам. Слезы потекли из ее глаз, она не помнила, чтобы когда-либо в своей жизни так плакала.
Она продолжала идти и ничего перед собой не видела. Ей почему-то сейчас стало жаль его, а не себя, она оправдывала его, находила все отрицательные моменты своей жизни, но в них она видела виновницей всего случившегося лишь только себя.

«Раз он пошел к другой женщине, значит, я была плохой женой.- Сейчас перед ней была пустота. - Куда мне деться? Мама умерла, а отец? Отец ничего мне не поможет, он сам нуждается в помощи».
 
…К дому она подходила до ниточки промокшей. Вода ручьем стекала с ее одежды, плащ прилип к платью, а платье к телу. Прохожие смотрели на нее, совершенно мокрую, удивлялись тому, что она тихо бредет под проливным дождем без зонта, не пытается сесть в транспорт. Она, как будто бы наслаждалась тем, что ее поливала вода.
Слез ее не было видно, их смывал дождь. Подойдя к подъезду,  она с минуту еще постояла возле него, ей не хотелось заходить в квартиру, но она все – таки вошла в подъезд дома и стала медленно подниматься по лестнице на пятый этаж.
Поднявшись к себе, она сбросила с себя плащ и в мокром  платье упала на кровать. Ее начало трясти. Она натянула на себя одеяло. Ее знобило. Мысли опять полезли ей в голову. Она радовалась сейчас только одному, что дома нет сына, что она не встретила в подъезде никого из соседей.

«Так вот почему он не хотел второго ребенка! - вдруг вспомнила она.– Он тогда так долго меня уговаривал избавиться от него, когда я забеременела…».
В памяти всплыла жуткая  картина: он принес таблетки. Что за таблетки и где он их взял, она не знала, но он сказал: «Это для того, чтобы произошел выкидыш у тебя,  стал ее уговаривать их выпить.
Ты знаешь, дорогая, если ты родишь второго, то мы не будем так любить своего сына, как сейчас».
Тогда она поддалась его уговору.
Его долго не было с работы, она выпила четыре таблетки и притихла. Прошел час. И вдруг она почувствовала боль, такую же боль, когда она рожала сына. От сильной боли, она потянулась к стене, стараясь найти хоть какую – то зацепку, чтобы не кричать, чтобы не слышал  сын. Через час мучений  у нее отошли «воды» и ей стало легче.
Пришёл муж. Он, увидел ее бледное, испуганное лицо и  сказал: «Я вызову «Скорую». Она не возражала.
Она знала, что раз отошли «воды», то должен выйти и плод, но выйдет ли он сам, будет ли все нормально?
Ее это пугало.
Ночью ее увезла «Скорая». Врач - гинеколог заставил ее лечь в «кресло». Она забралась туда, ее трясло от страха, как трясло сейчас в постели.
Врач  убрал кусок простыни, которую она подложила себе между ног, уезжая из дома.

«Ну вот, «он» уже и сам вышел – промолвила врач и бросила  кусок материи в рядом стоящий таз.
 Но я вас еще почищу, а то «место» наверняка там осталось», - продолжала говорить с ней врач.

Когда доктор отвернулась за инструментом, она повернула голову в сторону таза и вдруг увидела на тряпке маленького, сантиметров десять - пятнадцать, зародыша. Были видны ручки, ножки, головка.

«Это могла быть  бы доченька?!» - подумала она, и слезы покатились с глаз.

«Отвернись, не смотри туда…», - резко сказала врач и  приступила к своим обязанностям.

 Она лежала сейчас в постели мокрая и слезы душили ее, она не могла простить себя за то, что она тогда сделала. Она никак не могла согреться, ее трясло, трясло и от всех воспоминаний, которые приходили к ней  в голову.
Она не заметила, как уснула. Очнулась от того:  кто-то дотронулся до ее головы. Она открыла глаза. Перед ней стоял сын: «Мамочка, ты почему–то  во сне всхлипываешь, - сказал он. Ты заболела?»

Она действительно вся горела. Платье, которое она с себя не сняла, высохло на ней. Она с трудом поднялась:
«Пойдем, сыночек, я тебя накормлю».

«Нет, нет, я сам, мамочка, ты лежи», - ответил сын. Но она все-таки встала и пошла  в ванну.

Приняв душ, она вышла, накормила сына и вновь легла, но теперь на диван, она не хотела лежать в той постели, где спала с мужем.
Накрывшись  пледом с головой, так как ее знобило, она забылась во сне. Проснулась она от того, что рядом кто-то сидел и гладил ей руку, которая высунулась из-под пледа. Она одернула с себя плед, открыла глаза и увидела мужа, рядом с ним стоял его начальник. Извинившись,  присела на диване.

Начальник улыбнулся ей и сказал: «Это я у вас должен просить прощение, но я к вам ненадолго, меня попросил ваш муж зайти к вам,  я могу подтвердить, где он был вчера…».
 Он не успел договорить, как она его резко прервала: «Извините, но  наш семейный вопрос я бы не хотела ни с кем сейчас обсуждать…».

Начальник вновь улыбнулся: «Всё правильно, я Вас понимаю».- И быстро направился к двери.

Она не могла смотреть на мужа, который улыбался и все оправдывался перед нею.
«Как противно смотреть на тебя», - подумала она.
 Сын, видя разногласие родителей, подошел на следующий день к ней и, заплакав, сказал: «Мамочка, миленькая, только не бросай папу, я ведь без него не смогу жить».

Она испугалась за сына и простила мужа, о чем потом очень пожалела, так  как, сделав раз больно ей, и получив прощение от нее, он повторял это делать еще и еще, но она была теперь безучастна ко всему происходящему.
Она просто текла по течению, ни на что, а особенно на мужа, не обращая внимания. Ей было все безразлично.
Они  спали в разных комнатах и делали видимость счастливой семейной жизни, но если муж, как ей казалась, был всем доволен, то она мучилась этим «счастливым» браком и не знала, как разрубить этот узел.

     Все, наверное, так бы и продолжалось. Если бы не один случай.

Как-то она пришла с работы,  раньше времени, забрав сына со школы.
Войдя в квартиру,  она увидела мужа. Тот  сидел на диване, по пояс раздетый. Рядом  с ним сидела в кресле, намного старше ее, да и  самого мужа, женщина, у которой на голове был одет парик. Муж, чувствовалось, был хорошо выпивший, да и дама, была в таком же состоянии. Он ее  держал за колено, а напротив него сидел его подчиненный.
Загородив, своим телом сына, чтоб он не увидел этого разврата, да и вообще всё, что происходит в комнате, она попятилась назад, но сын успел в отражении зеркала увидеть всю ту картину, которую увидела она.

«Мамочка, прости меня, вдруг заговорил сын, когда они вышли за дверь,– я был тогда неправ, когда ты хотела уйти от отца, я вижу, как ты мучаешься, и ты знаешь…, – он замолчал.
 Мама, я согласен, если мы уйдем от него».
Она только сейчас, год спустя, вздохнула  полной грудью, ей стало легко.
Обняв сына, она тихо, с полными слез глазами сказала: «Спасибо, сынок!»
И тут же вошла вновь в квартиру.
 Молча собрав вещи сына, взяв документы, она вышла из квартиры, в чем была одета. Она шла навстречу новой судьбе, подальше от этого грязного места.
Только сейчас она ощутила легкость в своем теле, как будто бы вышла из бани.