Человек из будушего. Взрыв гнева Большого Магомы

 
   
                Разумеется,  с  самого   начала,   как  только   экспедиция,   которую   возглавлял   Виталий   Сергеевич  Калачов,  прибыла   в    село,   что    находилось    у  подножья    горы   Ослинное   Ухо,  о  какой-то    работе   по   поиску   алмазных   залежей,   речь  не   могла  идти.    Экспедицию    интересовали,    большей   частью   остатки    крепостных  сооружений,  архитектура    старых   построек,    сохранившихся     до  наших   дней.

 А  все  эти  слухи,  по  поводу   поиска   драгоценных   камней,  которые   возникли  позже,  можно   сказать,  возникли   из  ничего.  Виталий   Сергеевич,   на   прямо   поставленный   ему   вопрос,   председателем   сельсовета: - Что   вы  здесь   искать  собираетесь?    Ответил,  коротко   и   прямо:   -  Золото   и   алмазы!
   
Ведь,  понятное   же   дело,   так,   в  виде   шутки  сказал,   а  местные   жители,  по  наивности   своей   и  вправду    поверили.   И  пошёл   слух   по  окрестным   селам,  что   оказывается,   в  горе  этой,     алмазы,   зарытые   кем-то,   лежат,   и  в   таком   количестве,   что  хоть  лопатой   их  греби.   Только,   где    копать,  пока  ещё   не  знают,   ведь  гора   большая,  протянулась   на   десятки   километров.   Вот   и   ищет,    эту   алмазную   россыпь,  научная  экспедиция.
 
А   потом,    снова    вспомнилась    история   с   пропажей    медицинской   сестры  и   неожиданным   появлением    собаки,  что    в   зубах   своих   принёсла   в   сумке,    полугодовалого   ребёнка.   И   разговоры,  которые   вскоре     просочились,   что  в   сумке   той,    кроме   маленького  ребёнка,   находилось  и   много   драгоценных    камней.    Вот   так,  всё   вместе,   слухи,   быль   и   небыль,   дополняя   друг   друга,   и   приковывали   к  этому   селу   внимание   и  простых   сельчан  и  людей,   наделённых    властью   на   уровне    района   и  республики.
 
Большой   Магома,  когда   его,  там,  "наверху",  спрашивали   об   этом,  только  плечами   в  ответ  пожимал.  -  Да,  глупости   всё  это.   Старая   женщина   взяла   на   воспитание   сына   своей   знакомой,   которая   умерла   недавно,  и  на  грудь   малыша   повесила   медальон   какой-то.  А  в  селе,  не  бог  есть,  что  болтают.  Вот   и  все   подробности   этого   дела. 
Магому   понять   можно,  не   был  он   заинтересован,   чтобы   вокруг   этого   медальона,  люди   крутились.   Ждал   он  своего   часа  и,   как    выяснится   позже,  дождался   его. 

   -   Ну,  что   ты   в  дверях   стоишь?    Иди  к  себе, -  сказал   он,   обращаясь   к  своей   секретарше,  -   я  же   тебе    сказал,  чтобы   ты   там,  во   дворе   оставалась,  и  никого   сюда,   ко  мне,    не  пускала.

   -   Так   я,  уже   почти   целый   час   там   и   была,  - оправдывалась   перед  ним   девушка.   И,   улыбаясь,   спросила:  -   Может,   вам   что-нибудь    принести    нужно? 
 
   -  Мне  нужно   остаться   одному   в   своём   кабинете,  понятно?  -  резко   и   довольно   грубо   ответил  ей   Большой   Магома.   И,   так   посмотрел,   что    молоденькая    его     секретарша,   больше   ни  о  чём,    уже    не  спрашивая,    вышла   из    кабинета,   громко   захлопнув    за   собой  дверь.
 
   -  Вот,  так-то   лучше,  -   облегчённо    вздохнув,    произнёс   Большой   Магома   и,  раскрыв   ящик   стола,   стал    вытаскивать   коробку. 
 Но,  что   это?   Коробка,  которую   он   только   что,    второпях    сюда   засовывал,   была   теперь,   удивительно   лёгкой   и   когда    Магома   раскрыл  её,   то   ни   книги    в   тяжёлом   золотом     переплёте,  ни   медальона   с  золотой   цепочкой,   в   ней   он   не   обнаружил.
 Ничего...   Только   ворох   каких-то   бумаг   с  отпечатанным   на   машинке    текстом.

  Он   выдвинул    ящик    полностью   и    высыпал   на   поверхность   стола  всё   его   содержимое.   Ничего    похожего   на    книгу.   Он   заглянул   в  другие   ящики.   Ручки   и  карандаши,   блокноты   записные,   носовой   платок,  ключи,    снова   какие-то   бумаги.   И   больше,  абсолютно   ничего.

  Он  сдёрнул  с  себя   галстук,   расстегнул   ворот  рубашки   и,   не    сдерживая   себя,   зарычал,   побагровев    лицом,   будто   кто-то  ошпарил    его   кипятком.
    -  Где!  Где,  чёрт  подери?   Где?    -   закричал   он,    спрашивая   у  стола,   у   стульев,   которые  отбрасывал  он  сейчас   ногой   в  сторону.   У    портрета  президента,    который    висел   на  стене,   и   у   секретарши,    которая    снова    появилась   на   пороге    кабинета     и,   не   зная,   о  чём   он  спрашивает,    разводила   руки    в  стороны.

    -  Где,   я  спрашиваю,   эта   книга?   Где  медальон?    Гд,  где   он,  кто   его   взял?  Где,   я   спрашиваю  тебя,  где?   
Повторял   он   то  и  дело,  уставившись  злыми  глазами    на  ничего   не  понимающую    девушку.    И   когда   стал   приближаться   к  ней,   она,   также    как   недавно,    когда    испугавшись,  что   в   коробке    может   быть    бомба,  рванулась   к  выходу    и  выбежала   из  помещения.
   
 Большой   Магома   стоял    сейчас   в   своём     кабинете,  широко  расставив   ноги,  словно   готовясь   вступить  с  кем-то   в  схватку.  А   приёмная,    уже    заполнялась   людьми.    Слышались    чьи-то   голоса.     То   и  дело   хлопали   двери,   и  всё   тот   же   вопрос,  который    люди,  столпившись    у   двери   его    кабинета,    задовали    друг   другу:  -  Что   там   происходит? 
   
Зайти   в   кабинет    никто   не  решался,  тем   более,  услышав   от   секретарши,   что   Большой   Магома    сейчас     вне   себя   от  ярости,    крушит   мебель   и,  видимо,   что-то   потеряв,    ищет.
   
 Как   раз   в   этот   момент    в   сельсовет    зашёл    Виталий   Сергеевич   Калачов.   Постучав,    на  всякий    случай    в    дверь    кабинета,    он    осторожно    вошёл.    Поднял   один   из   стульев,    который    валялся   у  стены,   посмотрел   на   стол,   где   в  беспорядке    лежали    какие-то    бумаги,  перевёл  взгляд   на     председателя   сельсовета.

   Хотел  было   о  чём-то   его   спросить,  но   Большой   Магома    опередил   его   своим   вопросом:  -  Вот    здесь,   в   этой   коробке   лежали...   Вот   здесь,  в  коробке   этой,  -  комкая   в   руках   продолговатую    картонную     коробку  и  глядя   на    Виталия   Сергеевича  так,  словно  он   должен   знать,   куда   всё   это    вдруг     исчезло,  -  спрашивал     Большой   Магома.
 
   -  А   что  было   в  этой   коробке?    Спросил   Калачов,   на   всякий   случай,   отодвигаясь   от   стены    поближе   к     двери.
Магома,   швырнув   все   бумаги   со   стола   на   пол.   Несколько     отпечатанных      страниц   сжал    в    широкой   своей   ладони  и  бросил    в   сторону   учёного.

   - Вот,  что   осталось   из  всего,   что  было  там.  Вот,  вот,  вот...  -   захватывая   всё  новые    листы,   скручивая   их    и   снова   бросая  на   пол,    уже   не  кричал,  а   будто   бы  выдавливал   из   себя   каждое   слово.    Говорил,   глядя,    как    Виталий    Сергеевич   поднял    несколько    листов   и    наскоро   пробежал   по  тексту   глазами.
 
   Виталий   Сергеевич   Калачов,     выйдя   из  кабинета    Большого  Магомы,  поднёс  палец  к   губам,   когда   к   нему   подошли    столпившиеся    в   приёмной    люди. 
И, тихо,  полушопотом   сказал:  -  Дайте   человеку   хотя   бы   полчаса,  чтобы   придти   в  себя.   По  всей   видимости,    он   очень   сильно   устал.  Вот   и   результат.
 
  -  Может,  стоит    врача   вызвать?  -   Спросила    девушка,    у   которой   день   сегодняшний,   так    неудачно    складывался.     Виталий   Сергеевич   сначала,  машинально    кивнул   ей   головой,   затем,   когда   она    начала   созваниваться    с    поликлиникой,   неожиданно   вдруг    сказал: -  Нет,   не   надо   сейчас   ему   никакого   врача.   Просто,  не  нужно   его   пока  беспокоить.   Ну,  хотя   бы   несколько   минут.  Иногда,   покой,    бывает   самым  лучшим   лекарством   от   всех   стрессов   и  переживаний.
 
Девушка    улыбнулась   и  положила   трубку   на   рычаг.  Зная   своего   начальника  очень   близко,   причём    уже   не    первый   год,   она   понимала,  что   это,  действительно    самое   лучшее   сейчас,  -   не  трогать   Большого   Магому,  никого   к   нему   не   пускать,  ни  с  кем   не  соединять   по   телефону.    Оставить     наедине   с  самим   собой.   И,  не  дай  бог,   как  говориться,    попасть    в  такую    минуту     под  его   горячую   руку.

Виталий    Сергеевич,   в  отличие   от    симпатичной    секретарши,   так  хорошо  и  близко   Большого   Магому  не  знал    и,   советуя,   не  беспокоить  его,   думал,    о  тех   записях,    которые    он    только  что     вынес  с  собой,   и   уже   успел,    бегло   ознакомиться   с   содержанием     некоторых     из   них.

 Он   прошёл   в  конец   коридора,   сел  на   свободный   стул   и,   расправив    несколько   смятых   листов,   стал   вчитываться    в    них.   Он   читал    и,   вполне   зримо    представлял   всё,  о   чём   шла   речь   в   этих  увлекательно  захватывающих   записях.    Он   ясно   видел   перед   собой   Мариулу,   ту,   о  которой   рассказывал   Казбек,   и  ту,   которую   Калачов   видел   сам    на   экране   медальона.   Видел,   всего  лишь   в  течение   нескольких   минут,  но,   сейчас,   читая   написанное   Казбеком,   он   как  будто   вновь   и   вновь   прокручивал   в    своих   мыслях   однажды   увиденное,    и  это   уже  не   было  ограничено   каким-то  коротким    временем.   Оно  было  с  ним.   И  когда    дочитал   последнюю   страницу   «Пещерного    репортажа»,  последнюю   из  тех,   что   вынес   из   кабинета    и,   зная,   что   там   остались,   и  начало   этих  записей   и   то,  что  им   не  дочитано,  посмотрел   на   часы,   которые    висели    в   коридоре.