Похититель

Где-то надоедливо капала вода. Теплый мох беспардонно щекотал ноздри и нахально забирался в нос. Затравленно оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в огромной пещере.

Улетать из нее не имело смысла, так как все равно похититель найдет меня, куда бы я ни подалась. Собрав себя в единое целое, я поползла к выходу из сырого склепа. Добравшись до кромки ледяного моря, я поняла, что теперь-то уж никто не сможет помочь пленнице выбраться из темницы, чтобы она обрела, наконец-то, долгожданный покой, если только смерть не освободит несчастную. Смерть? Я никогда не думала о ней всерьез….


На импровизированном столе стоял кувшин вина, лежал свежий хлеб и жареное мясо, по запаху напоминающее шашлык. Есть не хотелось. Я выпила немного душистого пойла и сняла одежду, чтобы ополоснуться.

Припоминая «Вечера на хуторе близ Диканьки», тоскливо забрела я в ледяную воду. У Гоголя несчастная панночка, превратившись в утопленницу, не обозлилась на окружающий мир. Вот и я, утонув, смогу загладить свои бесчисленные прегрешения, если буду совершать добрые дела.

Перекрестившись, я согнула колени и очутилась под слоем соленой влаги. Но, словно возмутившись моей бесцеремонностью, упрямая жидкость поднатужилась и грубо вытолкнула меня из своих недр на мокрые камни ненавистной пещеры.

Значит, придется вскрыть вены. Чем? Стуча зубами от охватившего тело озноба, я повертела головой по сторонам и поняла, что булыжники, лежащие под ногами, круглые и не годятся для разрезания упругих кровяных сосудов. Конечно, и самоубийство – грех. Но если выбирать между двух зол, то ….

Послышался шум летящего самолета. Быстро натянув платье, я с надеждой выбежала к берегу, чтобы хотя бы мельком взглянуть на то, что могло мне напомнить заурядную жизнь заурядных людей. Но самолета не было. По небосводу со свистом мчался огненный ком, будто сотканный из пламенеющей проволоки, обнимающей черное зловещее ядро. Долетев до пещеры, ком распался на две части и из его недр вышел пасмурный, все и всех ненавидящий демон.


– Выспалась? – направляя на меня застывший негодующий взгляд, глухо поинтересовался он.
– Разве можно ненавидеть того, кого любишь? – покрываясь щекочущими мурашками, наивно спросила я.
– Ты лишила меня покоя, заставила пренебречь обязанностями духа Тьмы. Я впал в немилость у Сатаны. Зачем ты встретилась на моем пути, земная женщина? – медленно надвигаясь на меня, запальчиво осведомился слуга врага рода людского.


– Разве не Господь управляет судьбой человека? – с упованием оглядываясь по сторонам, пролепетала я.
Мертвая местность безучастно взирала на разыгрываемый спектакль и угрожающе молчала.
– Темные силы – властители грешной земли! – не согласился со мной похититель.
– В таком случае, все претензии к дьяволу, – покачала головой я.


– Знаю, что никогда не смогу стать примерным семьянином, – задыхаясь, словно от быстрого бега, горячо продолжал умалишенный. – Подданный Короля Ночи не имеет права любить, но я сойду с ума, лишившись тебя. Я погибну от горя и одиночества!


– Успокойся, опомнись, не натвори глупостей, ведь за них душа твоей возлюбленной будет расплачиваться перед Всевышним, мучаясь в Аду, который, кстати, придумали вы – нечистые силы. Ты хочешь мне зла, Астарот? – пятясь от вожделеющего мужчины, я напрасно пыталась справиться со своей дрожью.


– Нет! – энергично мотнул головой бес.
Сейчас он подойдет ко мне и….
– Ты осознаешь, что зло – это плохо? – приступ невероятной боли где-то за грудиной заставил меня умолкнуть.
Надо потянуть время, чтобы….


Он поперхнулся слюной, закашлялся, а потом вонзил в меня немигающий взор влюбленного удава.


– Иди ко мне, – приказал он, и я, поражаясь своей покладистости, покорно побрела к грозному властелину, роняя горькие слезы на безразличные к чужому горю округлые камни.
– Иисус, спаси меня! – ступая по скользкому мху, просила я нежного Учителя.
– Иегова, прими мои молитвы, – обращалась я к его всесильному Отцу. – Отче наш, иже еси на небеси!


– Иди ко мне, – хрипло повторил демон, – я хочу тебя, я давно хочу тебя.
– Да святится имя твое! – закричала я, пытаясь остановиться. – Да приидет царствие твое!


Горячие губы приникли к моему покрытому холодным потом лбу, могучие руки больно обхватили мое непокорное тело. Он неистово сорвал с меня легкие одежды и застонал от возбуждения. Сопереживая обезумевшему хозяину, длинные острые сосульки на стенах пещеры заворожено зазвенели. Где-то заухали филины, вспорхнули летучие мыши и зашевелились змеи, желая победы своему повелителю.


Они праздновали совокупление.
– Нет! – заорала я, помимо воли вовлекаемая в безумный хаос. – Нет! Пощади!


Но тщетно. Слуга Сатаны, лишившись разума, трепетно гладил женское тело и впивался в него жгучими поцелуями, подобными укусам разъяренных ос. Места на коже, к которым прикасался раскаленный рот демона, опухали и тотчас превращались в гноящиеся раны.


– Я хочу тебя, – упорно твердил дух зла, – о, как давно я хочу тебя!
Наконец даже стены пещеры пришли в движение. Они закружились в жутком хороводе, язвительно дразня меня свободой передвижения. Из темных углов показались довольные рожи невиданных гнусных существ.


Они высовывали острые языки и сипло смеялись. Вспыхнул костер на обглоданных человеческих костях, стало невыносимо жарко, и я, чувствуя на себе тяжесть насильника, упала на ледяные камни, чтобы погрузиться в спасительное беспамятство.


Прошла вечность, прежде чем я пришла в себя. Костра не было. Раздосадованная неудачей великого Самца, нечистая сила попряталась по углам. А он сам сидел подле меня и подозрительно тер воспаленные веки.


– Я стала твоей? – готовясь к худшему, обеспокоено спросила я.
– Нет, – опуская смятенный взор, тихо ответил демон, – не люблю тревожить покойниц.
– Значит, Алиса Смирнова умерла? – подвела итог свершившемуся я.
– Твое тело походило на труп.


Он потянулся, встал и, резко наклонившись, схватил меня на руки.
– Я хочу…. То есть, я люблю тебя, – прошептал князь Тьмы и неумело погладил мои волосы.


От его трепетных пальцев в меня проник вибрирующий ток, и розовая кожа затянула безобразные язвы, покрывшие места разъяренных поцелуев.
– Какие у тебя красивые локоны, – раскручивая тугую прядь, неистово подытожил безумный, – будто изготовлены из золота. А глаза, словно васильки в поле. И рот необыкновенный, розовый, как цветы в саду.


Стало страшно. А если после пространных комплиментов преступник снова возжаждет овладеть своей жертвой?
– Попрошу отставки у Сатаны, – испуская тяжелый выдох из могучей груди, пробормотал Астарот.


– Ух! – раздался вскрик филина, и море заколыхалось, взметая волны под самое небо.
– Полюби меня, – жалобно попросил злой дух, – пожалей старика.
– Старика? – отстранилась от него я.
– Мне очень много тысячелетий, дорогая, и все эти тысячелетия я ждал тебя.


– А кто пожалеет меня, слабую и беззащитную? Кто даст мне долгожданную свободу, освободит от посягательств похотливых мужчин? – невольно всхлипнула я.
Спокойно, Алиса, спокойно!


– Никто. Ты слишком красива, – отрешенно отчеканил насильник.


Тонкая жилка забилась в истерике на мощной шее страждущего, и, внезапно поставив меня на липкий мох, Астарот тяжело опустился на блеклые камни своих жутких владений. Резко отвернувшись, он судорожно обхватил большими ладонями черноволосую голову. Так он просидел минут десять, а потом поднялся с места и взмахнул руками.


– Я улетаю, – прогремел он, бросая к моим ногам шубу из белого медведя, – а ты подумай о том, что никто никогда не будет любить тебя так, как отвергнутый демон.
Поднялся ветер, обнял мощное тело умалишенного монстра и с силой взметнул его в наэлектризованный воздух.


– До завтра, – донеслось с окрашенного в красный цвет неба, – до завтра, любимая.
Я застонала и, как подкошенная, упала на усыпанную булыжниками негостеприимную землю.
– Любимая? – прошептала я, и горькие слезы покатились по моим щекам, чтобы оросить вход в адскую пещеру, случайно не ставшую местом величайшего прелюбодеяния.
(отрывок из романа "Гримасы навязанной молодости" "Неприкаянная душа -2")