Душой Россию обниму

 
 ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК
       произведений  авторов
           Ужурского района

 «Душой Россию обниму»



            


  г. Ужур. 2011 год.







 УЖУРСКОЕ ТВОРЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕ-НИЕ ЛИТЕРАТОРОВ «СВЕЧА»
               

Гущина Вера Евгеньевна, 1951 года рожде-ния, на заслуженном отдыхе ведёт активный образ жизни. Солистка ансамбля русской песни

 «Сударушка», член творческого объединения литераторов города Ужура с 2005 года. Печаталась в первом городском литературно-поэтическом альманахе «Ужурские зори», в районном сборнике «Душа России», на литературных страницах газеты «Сибирский хлебороб». В настоящее время подготовлена к печати поэтическая книга автора «Песни о России»
































      Ольга Червонная
         СТЕПНАЯ
    ПЕСНЯ

    «Талант надо взращивать в себе.
Он развивается на настрое души»,- так утверждает автор»               

СТИХИ И ПРОЗА ЖИЗНИ

Родные поэтессы Ольги Червонной  не могли понять ее необъяснимую тягу к цыганской культуре, таинственной, романтичной и вольной, как ветер. Исследовали родословную, и  выяснилось, что  в их  родове действительно был один горячий цыган. На любимую  тему она слагает вирши, и сейчас пишет роман в стихах «Джадо». Наверное, когда  создает образы страстных цыган, танцующих возле костра, то испытывает сладостное чувство свободы и полета. Но сама Ольга никогда не  выразит себя в зажигательной «цыганочке», потому что природа обделила ее способностью к движению, зато  наградила поэтическим талантом. Более 50-ти лет этот хрупкий и невероятно стойкий человек борется с тяжелым недугом и, превозмогая  боль и отчаяние, пишет необыкновенные стихи. Творчество помогает ей выстоять! Ее сила воли и мужество поражают и восхищают: глядя на нее, начинаешь больше ценить то, что дала нам жизнь…


Признаться, перед встречей думала, что попаду в тяжелую сумеречную атмосферу, и заранее приготовила жалостливые слова утешения. И вдруг увидела,  как на-встречу мне распахнулись  живые, проницательные глаза Ольги, и как нежная улыбка заиграла на ее милом лице. Сколько в ее ясном взоре любви и доброты! Какой светлый человек! Подумалось,  что в ней самой  и  обстановке вокруг столько поэзии:  серебристый браслет на тонком запястье, кольца на пальчиках, протяжный мягкий голос, повсюду разложенные книги и толстые черновики и портрет Моны Лизы на пододеяльнике…
Она тихо лежала на боку, не роптала и не жалова-лась, а говорила только о возвышенном:  стихах  и мечтах.   Мама Валентина Михайловна смотрела мудро и спокойно, а в глубине ее глаз затаилась тревога: что-то будет с ее
Оленькой, когда не станет матери? «В годах я, все-таки 75 лет, и руки уже не слушаются»,- с грустью говорит она.
 Если бы не ее всепоглощающая материнская любовь и са-мопожертвование, не стать бы беспомощной дочери по-этом.
 
    ДАР ПОЭТИЧЕСКИЙ, КАК ЧУДО И СПАСЕНИЕ

В далеком прошлом Валентина Михайловна никак не хотела верить, что ее ребенка невозможно вылечить.  Они с мужем делали все возможное, чтобы она начала хо-дить. По каким только больницам ее не возили: в Иркутск, Харьков, Москву… Девочке сделали много операций, кос-ти ломали, но после всех мучений ей становилось только хуже,  и левая рука совсем отказала. С каждым днем таяла надежда, впереди было беспросветное будущее. И вдруг случилось спасительное  чудо: у девушки открылся поэти-ческий дар, она начала рифмовать слова и сочинять стихи. Мама рассказывает, как часами она сидела на самодельном стульчике, тогда лучше себя чувствовала: писала, черкала и заново переписывала.

«Олюшка, ты бы отдохнула!»,- робко просила мать, но та до полуночи не отрывалась от своего занятия. «Та-лант надо взращивать в себе. Он развивается на настрое души»,- утверждает Ольга.  Она с изяществом плетет сло-весные узоры, освоила такой сложный жанр как акростих, в котором первые буквы каждой строки составляют осмыс-ленный текст. Ее поэзия завораживающая, символичная и таит в себе не всем понятный глубокий смысл. «Когда мы плачем – слезы наши судьба сливает в кубки, чаши… Я верно знаю лишь одно: из влаги слез судьба творит вино!»
Затворница живет в четырех стенах, а в стихах пу-тешествует во времени и пространстве, любит и ненавидит, радуется и  страдает…    Поэтесса  не может ответить на вопрос: сколько всего у нее произведений? Не считала и
дат никогда не ставила. Все они существуют в разрознен-ном виде, потому что опубликованы в альманахах,
 сборниках, газетах, книжечках, а также хранятся в черно-виках и на компьютере. «О настоящей книге можно только мечтать»,- горько говорит Ольга. И тут поэзию оставим на суд литературных критиков, ибо, как сказала Марина Цве-таева: «Для того,  чтобы иметь суждение о вещи, надо в этой вещи жить и ее любить». От стихов перейдем к прозе жизни.

НЕТ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ

Поэт с его высоким призванием мечтает о призна-нии. Стихи должны дойти до читателя, а значит, быть опубликованы. Для того,  чтобы разместить несколько сти-хотворений в альманахе, Ольге приходится по три тысячи рублей выкраивать из пенсии.  По издательским вопросам она общается с Николаем Ереминым, единственным, с кем еще поддерживается связь.
За тонюсенький сборник надо заплатить более 10 тысяч.  По этому поводу так и подмывает прокомментиро-вать мысль, прозвучавшую из уст депутата Государствен-


ной думы В. Зубарева на встрече с журналистами «СХ»: дескать, с развитием робототехники особый статус приоб-ретает интеллектуальный труд, востребованный и высоко-оплачиваемый. Почему же тогда инвалиды (так не хочется употреблять это слово), умные, талантливые, целеустрем-ленные, которые подчас пишут зубами, печатают ногами, носом или, как Ольга, одним пальцем, не могут заработать своим бесценным трудом? А еще и приплачивают, чтобы их произведения увидели свет? Их творчество – феномен, заслуживающий внимания и с психологической точки зре-ния, потому что это преодоление собственной немощи и болезни, пример огромного мужества. В прошлом его про
явил Николай Островский: в своей холодной неподвижно-сти он на особом планшете с непередаваемым фанатизмом
писал «Как закалялась сталь». Его Павка Корчагин мог бы помочь инвалидам, но кто-то очень постарался, чтобы
 великий роман канул в Лету, потому что в 80-е годы его признали «малохудожественным и политизированным» и убрали из школьной программы. Не научились мы отде-
лять зерна от плевел и уважительно относиться к людям с ограниченными возможностями. Не известный мне автор заметил: «Инвалиды такие же люди, но многого лишены, в отличие от нас.…   А ведь чего-то нет и в нас…». Мило-сердия, сердобольности, сострадания.…  О немощных вспоминаем в праздничную декаду. Как в стране глухих и слепых, не видим, не слышим, не замечаем…

       НЕ ОСКУДЕЕТ РУКА ДАЮЩЕГО

Мне показалось, что Ольга Червонная очень одино-ка.  В узкий круг общения входят любящие родные, теле-визор, компьютер и книги, раньше бывало изредка  забега-ли сотоварищи по перу, но теперь и они перестали наве-щать её, у каждого своя жизнь, такая же проблема и с пуб-



ликацией своих трудов. Хотя было бы несправедливо не сказать о том, что многие люди скрашивали ее жизнь.
 Ольга и ее мама тепло вспоминают об учителях, приходя-щих в дом, о журналисте  газеты «Красноярский железно-дорожник» Плечиковой, царствие ей небесное. Благодарны экс-главе города Надежде Галкиной, подарившей ноутбук. Это такая радость для нашей героини: набирать с черновика стихи, и на экране с легкостью править! А если бы еще принтер был, их можно и распечатать!
Нет пределам мечтаний, но Интернет, стал бы для нее окном в мир. В него можно смотреть. В нем можно разговаривать с единомышленниками, ей так  хочется оты-скать цыганоманов. К сожалению, у семьи нет пока средств на установку домашнего телефона и проведение нормального Интернета. Недавно они переехали в двухкомнатную неблагоустроенную квартирку и поистра-тились на ремонт, чтобы создать нормальные условия.
Ольге теперь хорошо в своей уютной комнатке, правда, пришлось из-за ремонта стерпеть неудобства. Два дня она посидела в жесткой, неудобной коляске, после чего невыносимо разболелся позвоночник, так что совсем слегла. Поэтому в столь удрученном состоянии была, когда накануне декады к ней приехали культработники из ГЦКиД, чтобы снять видеоклип. Сокрушается, что, на ее взгляд, неартистично прочитала стихи. Поймут ли, что она хотела донести до участников фестиваля,  собратьев по несчастью?
По окончании беседы решила сфотографировать поэтессу за компьютером, в творческом процессе. Так она его открыла, включила, и, увидев плывущие по экрану строчки, тотчас забыла и о камере, и о нас. Опять погрузилась в родную стихию. Неземной человек. Инопланетянка. И мечтает о вещах, необходимых для духовного развития: принтере, Интернете, издании книги и томике Андрея Дементьева.…


  Валентина Михайловна думает об удобной совре-менной коляске для дочери. Как знать, может, найдутся
добрые,  хорошие люди, которые  исполнят их мечты? Ведь если в обществе есть люди с ограниченными возмож-ностями, значит, в нем они несут особую миссию, предна-чертанную высшими силами. Чтобы не исчезло милосер-дие и не оскудела рука дающего.
                Зинаида Цикалова,
корреспондент районной газеты «Сибирский хлебороб».

              ИСТОЧНИК ПОСТОЯННЫЙ!

Текут и сил у сердца просят
Слова, в росе омывшись просто,
Превратившись в жемчуг грусти.
Природа – смысла, не упустит.
А страсть- заря, взойдя с рассветом,
Желанья ловит по приметам,
Когда задумчиво упрётся
Спиной в берёзку, чуть утрётся
Пучком некошеной травы,
Ярко – зелёной муравы…
Потом с ладоней ввысь подбросит
Сокола, что воли просит,
Куда-то дальше неба даже,
То ветер знает, да не скажет!
А я, едва, но успеваю
Вздохнуть, восторга не скрывая,
Ловлю искрящееся пёрышко,
Гляжу: - Стоит шатёр ещё,
Но полотно цвета меняет.
Сны – гости здесь, но их стесняет
Шёлк, истончённый до прозрачности,
     Во снах моих нет тени мрачности!



      В  ЦЫГАНСКОМ   РИТМЕ      

Не  приглушай  струну с  усталой  дрожью...
Гитара  всё-таки  беззвучия   
                не  любит,  слышишь?..
И  долгий  вздох  считает  скрытой  ложью...
Не  хочешь  петь?..- Молчи. Пусть
                ивы  ночь  колышет,
Пусть  она  реке  налжёт, луне
О  том,  что  Гордость  не  позволит  сердцу  слушать...
И  обиды  могут  ли, сгореть  в  огне?
А  слёз  смятенья  ветер  не  осушит...
Не  дай  же  о  любви  сказать  гитаре...
                Сказать  настойчиво,  знакомо...
Пусть  мотив  ведёт,  моя  влюблённая  душа...
Ах,  отброшу  вдаль  сомнения
                полынным  комом!..
Пусть  он  сгорит,  сквозь боль
                дыша  цыганской  волей!..
А  верить  слухам - сердцу  до  того  ль?..
Поёт  оно,  лишь  вызвав  звёзды  на  небо
                щепоткой  слёзной  соли... 
               
                СТЕПНАЯ   ПЕСНЯ

Пахнут  дымом  и  полынью
И  усы,  и  буйны  кудри,
В  ту  минутку,  как  нахлынет
Ветер  сладостный  и  мудрый...
Белозубая  ухмылка
Ясной  молнией  мелькнёт!..
И  на  виске  забьётся  жилка,
Грудь  вздох  смешливый  всколыхнёт...



Эти  вспышки  нетерпенья
Я  усилием  глушу...
Муки  слёз,  тоски  кипенье,
В  грудь   вобрав,  давно  ношу...
 
Жаркая  заря  смущенья
Вновь  мне  лицо   испепеляет!..
А  страсть  не  просит  разрешенья,-
Дерзостью  лишь  окрыляет...

С  неких  пор  Весна  и Лето
Мне  завидуют,  увы,
Ведь  сердце,  что  грозой  задето,
Жить  не  мыслит  без  любви!..

Поцелуев  мимолётность
Счастлива  душа  поймать,
Пылких  взглядов  искромётность
Она  не  в  силах  не  принять...

        ПО    ТАБОРНЫМ    МОТИВАМ

Месяц - Солнце   цыган,
Помоги   мне,   как   друг!
Видишь,   ром - хулиган
Призадумался   вдруг:

Для   чего   век   прожил?
Кем   прослыл   средь   людей?
Чем   в   судьбе   дорожил
Вместе   с   волей   своей?

Счастьем   редких  удач,
Либо  выгодой   дел.



Слишком  юн   да  горяч -
Был. -  Судьбу   проглядел

Да   и   Воля   была
Гулевану  верна!.
Годы   рядом   прошла,
Бесшабашно   буйна!

Даже   конь   вороной
Затаил   сто   обид!
И   пошёл    стороной,
С  тихим   сапом   дрожит.

Кхэй,   цыган,   приуныл!
Он   забыл, что   сулил
Да   подков  не   сменил
Мои   грива   и   хвост.

Ведь   легки,   как   дымок!
Ром,-  ехидно   хвалил, -
Чтобы  день  был  длинней
Обещал   мне   в   узду
Ясны   звёзды   вклепать
Чтобы  в   резвом   ходу
Разнозвон   рассыпать!   

Ни   подков,   ни   узды...
Только   рвань - удила...
Что ж,   ленивец,   сиди,
Ночь   пройдёт,   иль - прошла.

А   на   светлой   заре
Я  один   полечу,
По  лугам,  по   горе!
Горизонт   ухвачу!


Поиграть   с   ветерком...
И   в   реке   окачу...
Снова   к   высям   вскинуну,   
Чтобы   день   был   длинным   
 
Был  бы  радугой  вымыт...
Солнцу  день  с  тем  роднее...
- Так  сказал Вороной,
Оставляя  грусть  мне,
Вихрем  мчась  стороной,
Той,  где  табор  во  сне,
Кузней  звал  и  шатрами...
И  звенели  треноги,
Да  котлы  над  кострами...   

    СЛОВО

Слово,  как  монета  золотая,
На  дно  души  Мечтою
Брошена  она,
Лежит,  звенит,  пески  раздумий  чуть  взметая,
И  мгла  сомнений  держится у  дна
Ей  подчас  мешают  Тайны  Неба, 
Хранимые  велением  Луны.
Да  так  Ручей  Земной,  волнуясь,  требует,
Жить  по  законам  Времени  Весны:
Не  брать  без  смысла  Золото  Словесное,
Чтоб    Космосу – слепцу  в  кошель
Бездумно бросить.
Зачем?   К  чему?.. - не  ясно,  не уместно…
И, -  возмутясь,  Бесчувственная  Мгла,
Вздыхает,  ненавидя  Свет,  и  всё,  что
  Мысль  приносит…   
И   Золота  цена   давно  постигнута,


Она  вне  Света   быть  не  может.
Лучи  зари – волшебный  Ключ  Огня!
Здесь    забыт,  не  остаётся  тоже…
Слово  может  лечь  лишь  на  ладошку  Песни!
И  лететь  до  неба  волей  Страсти!
Ах,  ведь  Восторгу   и  Терпенью  вместе  тесно,
Как   двум  Ветрам   над  струями  ручья…
И  в  синем  облаке  тумана
Не  найдёт  Рассвет  и  малой  части –
Музыкальной  фразы – блик  обманный – исчез 
С  тончайшей  паутинкой…
О,  где  твои  ладони,  Песня?..
Приди,  склони   лицо  своё  к  Ручью, 
Золотой   монетке,   Слову,  тесно…
А  Мечта  твердит  всегда  лишь  про  свою  печаль,
Всё  о  том,  как  недопонята  она      
Поэтом  растерявшимся…
А   скрипка  плачет,  скрипка  стонет,
Заодно с  рассветом  занимавшимся!       

ИКОТА

Сегодня  у  Кота
икота...
Или  лишку  съел
чего-то?!!
Или  вдруг  во  сне
Приснилось,
Что  жадность  с  ленью
потеснилась
В  толстом  брюхе
у  Кота...
А  вон  Соседский  Кот -
с  хвоста...



Карася  хватал
спроста...
Карась  тот  сонным
притворялся...
В  Кота-то чешуёй
швырялся!..
То  скользкими
комками  теста...
Которые  своим
замесом
И чахлой  Щуке
не сгодятся,-
Когда  на  хвост
Все  те  садятся,
Щукари.  И  тем
гордятся!..
Если  Щука  на  крючке,
То  Рыба, - дура -
в  котелке!      
У  Карася  медный
лобок!-
Но  муки  да
масла  в  бок,-
С  луком  на  припёк
пошло!..
Что  из  Кота
совсем  ушло,
Икотное  недомоганье...
А  Кот - сосед
перед  гостями
Играет  острыми   костями,
Из  рёбер  Карася - вояки...-
Ох,  сыты  все  Коты,  Собаки!..
Как   будто  сыты.
Морды,   лапы,- 

               
Все  в  масле,
Лень  ближних  грызть,
кусать,  царапать!

ЖЕРЕБЁНОК

Жеребёнок  - Солнце
С  неба   убежал!..
Туда,  где   от   бессонницы
Ветер   млел  -  дрожал,
В   полудрёме   думая
О  Земной  Природе,
Но -  не  желая   шума…
Там,  где  Ночь- то   бродит,
Так,   нехотя  -  медлительно,
Изнуряясь   грустью,
В   томлении   столь   длительном
Ночь  прочь  не  гонит   чувства…
И    у   реки,  вдоль   берегов,
Где   сны   в  тумане   ходят,
Нет   никаких   у  снов   следов
Как  от   лап  и   ног,  но  всё же…
Вдруг   ручейками   потекли
Здесь   слёзы  Духов  мглистых...
Но   странный   свет  они   несли,
Лучисто  -   серебристый…
Здесь Жеребёнок   встал   и   замер,
Глядя   с   недопониманием
Наивно   детскими   глазами...
Бабочки,  стрекозы   манят
Покружить   над   ручейком,
В   таком    рассветном   хороводе
Пчёлке  с  золотым   жуком,
Сочиняя   гимн  Свободе!    

   

МАМЕ  К  ДНЮ  АНГЕЛА

Светом  солнечным
 прозрачно - золотым...- 
            Ангелу - поручено сказать,-
Что  Бог  велел, -
Намереньем  Святым. -          
Что  Ветер  не  рискнёт
             украдкой  взять,-
Скрыть  улыбку
Ангелова  Дня!
Пусть  грусть  не  разобьёт
          на  части
Любви  хрусталь.
Испей  до  дна
Вино  Надежды, как
Причастье  Божье!
Им  быть  душа
должна  полным - полна...-
Твой  Ангел  держит
            Тайну  Счастья! - непреложную
Она  с  тобой, -
Знаменье  Веры! -
В  росинках  на  цветах -
с  медвяной  дрожью...
Сомнений  нет.
Есть  лишь   Любовь  без   меры!       

ХОЧЕТСЯ...

Хочется   весны,  но  стужа,
                стужа!
Рушит  радужный  хрусталь
                надежд...



От  рассвета  к  ночи  бьёт
                так  неуклюже...
  И  это  сон  иль  чувственный
                мятеж?
В  исход  зимы -  в  февральской
                середине...
Луна  на  небе показалась  дикой,
Как  ханша,  что  воспитана в  гордыне...
Обручена  с  бесчувственным
                владыкой...
Падишахом ханств Вселенских... 
И  звёзды   там -
                пленённые  рабыни,
Живут,  горят,  поют,
                себя  не  помня,
Танцуют  под  свирель 
                по  переменке...
Шьют  сюзане, ковры
                из  инея...
И  падишах  не  рад
                считать  наложниц -
Сераль  избранниц  предпочтеньем
                не  отмечен... 
  И  стоит  ли  о  том
                ему  тревожиться?..
Измены - это
                путь  в  небытие...
И  мятежи  в  созвездиях
                не  новы...
И  честь  светильная - легенды
                в  мутном  забытье...
Игры  Случая  и  прихоти  основа... 




      
         
           РУБАИ   

Ложь  слезою  в шёпоте  сильна!
И миролюбием  сквозь  грусть окрылена.
Перед  душой,  готовой  обмануться,
Во  тьму  уйдя,  на  свет - не  оглянуться...

***
Как  я  люблю - ты  чувствуешь  и  знаешь,               
 Но  о  наивности,  смутясь,  напоминаешь...
Сквозь  слёзы  со  стихами  мудрецов...
Мне  ль  ты  читаешь их,  в  конце  концов?

         ***
       Не  любя,  «люблю»  грешно  твердить -
       Костёр  в  густом  тумане  разводить
       Противоречит  голосу  струна,
       Притворством  чувственность  оттенена
      
       ***
      Когда  любимые  уста  так  холодны,
      Ночь  содрогнётся,  словно  от  вины,
      Но  лишь  подозреньям  тем  поможет,
      Подозренья  платят  лжи  стократ  дороже!..

    ***
    Не  любишь,  но  желаешь  быть  любим.
    И  в  огне  том  гордом - негасимом,
      Моим  желаньям  крылья  обжигать,
      Бессмыслицы  загадки  тщетно  постигать...
   
      ***
      На  хрупком  мостике - не  надо  танцевать,
      В  отчаянье - ненастья  призывать!..-


    На  голову  свою - и  ветры,  и  грозу,
    Небытие - не  в  небо  шаг,  а  смерть  внизу...
    
     ***
    Со  скучным  состраданьем  мне  не  льсти.
      Цветам  желаний - просто  не  цвести,
    Весной,  с  унылой  моросью  в  тумане,
    Когда  огонь,  искрясь  сквозь  дым, - обманет...   
 
      ***
    В  чём  причина  ужаса  в  душе?
    Когда  Весна  ей  не  дала  вообще
    Понять  в  полёте  жизнь  сквозь  сладость  воли!
    Зачем  же  крылья  Страсти  рады  боли?
   
    ***
    В  глазах  любимых   только  даль  пустыни,
    День  в  золоте  песков,  и  ночь  так  стынет...
    И  слёзы,  как  нашествие  самума
      Трогают  барханы  горькой  думой...
    
    ***
    Прости,  что  снова  сила  страсти
  Велит  мне  вспоминать  о  счастье...
    Когда  ты  сердцем  видишь - не  меня...
  Выжидаешь,  скукой  душу  лишь  тесня.

    ***
    Красив  огонь,  сквозь  тайну  в  льда!..
  И  страсть  моя  усталости  чужда...
  В  ней - нежность  всех  цветов  Весны,
  Льнёт  к  рукам  твоим,  возьми, не  урони.




   
  ***
  Ты  уверен  в  том,  что  не  дано
    Мне  видеть  многое,  когда  темно...
  В  ночи  ненастной  и  в  глазах  твоих...
  Ложь  и  злорадство - утаишь  ли  их?..
 
    ***
  Когда  поэта  не  досуг  послушать,
  Скажи  и  прочь  иди.  Пусть  горечь  душит
  Его  дыхание  сквозь  слёзы  от  бессилья,
  Это - не  притворство  при  похвал  обилии!..

  ***
Страдаю,  не  умея  забывать
Глаз  любимых  свет,  и  как  прервать
Песню  сердца  о  тебе? О,  да -
Люблю!  И,  значит,  тишина  душе  чужда...

     ********************
 
На  ладони   присмиревшей  шельмы  Страсти   
Кровью  сердца  я  черкну  в  полночный  час...
Не  много  и  не  мало – при  согласии
Ума  и   сердца.  Чем-то  про  запас...
И   чувство  счастья  перевито  шёлком  Горечи...
В  каждой  фразе  сквозь   наив,
Что  правду    жизни    робко  отвергает...
А  Гордость  хнычет,  свои  силы  подавив...
Любовь,  в  горах вдруг,  об  уступ   скалы  разби- лась!..
С  Упрямством  заигравшись  на  рассвете...
А  Зависть  на  Земную  Дерзость оскорбилась...
И   созерцает  Безнадежности   уродство...               
И  зачем её о  Будущем  расспрашивает



И   твердит,  что  Лесть  с Изменою  помолвясь,
над   Чувствами,  однако,  в  превосходстве!..
         
  МОРОЗНЫЙ   ЛЕПЕТ

Мороз  нашёл  авоську  вдруг  в  сугробе,
Там,  в  ярком  целлофановом  пакете,
Дышали  сладко апельсины,  мандарины
И  бананы... Как  испробовать?..
Глядь - замёрзнут,  почернеют  фрукты  эти...
            Стеклом  подёрнутся  претвёрдым,  ледяным...
            А  в  оттепель... Прогоркнут,  почернеют...
            Авоська, целлофан  и   шоколадка  хрусткая,
            Фольгой  теснимая  -  рассыпалась,
            В  сладкую  крупу  с  орешками...  Дух  сказки -
            Миг -  и  улетучится   с  метелицей  в  крутильной              свистопляске!
Но  вдруг  дохнул  в  лицо  Морозу  кто-то,
Самогоном  и  закускою  чесночной...
- Дух  фруктов, - отмахнуло  пьяным  отворотом!..-
Тьфу,  что  за  чудь   плутает  к  полуночи?!..
И  у  Мороза  дух  перехлестнуло:
Да  это  ж  Бес – просёлочник:  отбитый
Рог   шарфом  нелепо  перевязывал,
Жалуясь,  что   бабы  - самогонщицы
В  пойло  сыплют  и  пурген,  и  димедрол!..
А  участковый  мент   с  электрошокером
Беса  всё  пугал  и   фокусы  показывал,
И Бесу  галифе,  шутя,  лучами   распорол...
Авоська,  что  в   руках  у  чуткого Мороза,
Отрыта  там,  под  ёлкой,  у  детсада,
Да  пригодилась Бесу...  Смех  и  слёзы!
И  из  бутылки   двухлитровочки         
И  пурген,  и  димедрол  допьются,  если  надо...



А  там,  куда  метнуться  Бесу  по  нужде...
Кому  какое  дело?!.. Хвост - верёвочка,
Веди   по  ветру,  осмолённой  хлёсткой  плетью!
Дед  Мороз,  чуть  сдерживая  смех,
Сочувствует  иль  подхлестнуть  немного  ме-тит?..
Сквозь  томный  димедрольный    полусон...
В  авоську  вытряс  все  остатки
Подарков  -  странный  закусон...
Не  напрочь  отведёт  касторовые  схватки...
А  может   лишь  усугубить  стократ!..
Но  брюхо Беса   всё  выносит...
Пусть  про  это  все  собаки,  с  кошками  шипя,  острят!

                ВОРОВСКАЯ    ТЕМА

Ты  выпил  вечерком  с  друзьями
За  Дело,  как  сказали  нынче...
Но  над  холодными  краями
Стакана  дух  раздора  взвинчен!..

Он  уведёт  тебя,  конечно,
Туда,  где  денежки  шуршат...
Пусть  Ложью  каждый  рубль  помечен...
Но   знать  бы,  как  сведут - решат,

Твои  гроши  концы  с  концами...
И  не  останется  пустым
Карман,  когда  тусуешься  часами!..
За  пивом  пенно - золотым,

Напополам  с  ядрёной  водкой...
Иначе  пиво - не  питьё!..
Расчёт  ведь  на  глазок  короткий...


И  Ёрш  хмельной  возьмёт  своё,

И  лезть  в  окно  за  вещью клевой,
Душе  пора  поближе  к  ночи...
Лишь  снять  стекло - привычка  плёвая!!!..
Как  Хитрость  Воровская  хочет...

Но,  ведь  не  всё,  увы,  под  мышкой
И   свёртком - трубочкой  возьмёшь...
И  веса   явные   излишки:
За  поясом  не  вдруг  ужмёшь...

И  выдал  телефон  вибрацией
Мента   засаду  за  углом...
И   мало   времени  -  стараться,
Удрать  сквозь  сад,  так,   напролом...

Мент  снова   ждёт,  не  в  одиночку...
И   не   машина - лёгкий  скутер,
Припрятан  под   мостом,  в   тенёчке...
Кулак,  дрожа,  электрошокер  крутит...

Да,   мент   с   душой   интеллигента...
Не  хочет  Вора  Просто    Кольцевать...
Наручники   замкнуть  в  один   момент...
И   кожанку    в  клочки   порвать!..

А  Вор- то  знает   много  тайн  наручников...
И  ключик  к  ним,  как  талисман,
Ему  - таки   носить  на  шее   лучше...
Это  друг  и  сердцу,  и   карману!..

Рубли   иль   тысячи - кладёт  судьба  к  груди...
Пусть  мысль  наивна,  как   ни  странно, 
Всё же   Ночь  Удачи - впереди!



    *************

В    часы    передышек   читает   Зима
Ряд   SMS     от   кумушки   Осени …
И   в  рифму  куме   отвечает  сама,
Но  на  телефоне… лишь  снега   завеса…

Скрыла   лыжню  на   моргающем  Видео…         
В   грошах   на   балансе – шиш  интереса…    
Звонковый   гудок,  на   зарядник   в   обиде…
   

Тьфу,  телефон!  Непрестижный    каприз.
Моды,  рабыни   таких   технологий…
На   жидких   кристаллах
Обычай   уже   неизменный  и   строгий.

Быстро   общаться   на   дальних   дорогах…
Но…аккумулятор   чуть   сел  - душу   вынет!..-
Мысль  об   источнике   электроэнергии…
Он    у  Медведя- засони   в   баре  -  берлоге…

Сунься    к   нему, лес  с   корнями   низвергнет…
Фи!..  шуба   в   репьях   у   того   недотроги…
Оплата   за   помощь -то симками  новыми!.
Не  важно,   какой,   новой Сотовой Сети…

Чудак    иль  глупец  Медведище  суровый?..
Нет   смысла    загадку   держать   на   примете…
Зима   цепенеет   от   малоснежья…               
Осень    уж   пусть   потрезвонит   сквозь   слёзы…







РОЗА  НА СНЕГУ   

День   изумился   пламенной   розе
На   бархатном   ложе   из   тонкого   снега!..
Снежинки,  как   счастья   застывшие   слёзы…
Падают,   не   опасаясь   набегов

Бесстрастного   этого   Майского   ветра…
Нет,   он   у   цветка  не   сорвёт   лепестков,
Чтобы   дожечь   их   в   глуши   беспросветной…
Нет,  стебли   и   листья  вне   стылых   оков

Хрустального  льда,  здесь,  в  предлетнюю    по ру…
С   исходом   последней   недели   весны…
И   нет    толкований   негласному   спору
Шелков   лепестковых   со   снегом – они

Исполнены   противоречий   природы…
В   диком   примере   такой  Красоты!..
Ах,   роза. В   неволе   иль   на   свободе,
В   круженье   снежинок   без   суеты

Вьюги,   что   выжидает   порыва…
Но   тонок   пьянящий  цветка   аромат!..
И    зимняя   блажь   без    причин – суетлива…
А    царственный   шлейф   не   испачкан – примят…

Тогда,   как   Зима,   здесь   садилась   в   карету,
Замешкавшись   малость    у   дверцы   узорной…
И   посох   достался   Весне   или   Лету …
Спросить  не   досуг,   возвращаться -  зазорно!..




И   вот,   на   снегу,   он,   цветок,   к   удивлению
Жизни   и    Смерти,   как   символ   Любви …
С     Мечтой   заодно  в   неизменном   движении…
Зыбь    снегопада   -  негласность   молвы…

                ВЕТЕР В САДУ

Знойно - нежный  Летний Ветер
Розу  встретил  в  чаще сада.
Сад   тот был  от  радуг  светел,
Всё  в  нём  - свежесть,  всё - прохлада!..
Всколыхнулись  изумлённо
Все Деревья  и  Кусты...
Только  Роза  полусонно
Покачнулась: « Кто  же  ты?..
Где  живёшь,  Случайный  Ветер?..
Почему  мой  сад  смущаешь?..
Есть  множество Цветов  на  свете!..
Не  чтишь  ты  их,  не  привечаешь...»
Прост  разговор,  но  сник - смутился,
Слов  в  ответ  не  находя,
На  узор  теней  спустился,
Наш  Ветер,  за  Цветком  следя...
-Ой,  повидал  я  Роз  на  свете!..
Большое   множество!  Они...
Все  чужды  в  своём  расцвете...
Уж  за  презренье   не  вини...
Нет,  ни  в  одном  кусту  капризном,
Роса  в  бутонах  не  казалась 
Желанней,  слаще  вольной  жизни!..
С  тем  и  надежда  ускользала...
Так  тебе  твердить  не  стану  вслух,
Чтобы  избежать  случайых




Разнотолков,  буду  глух
К  намёкам  Яблонь  у  калитки,
С  их  ворожбой  да  пересудами...
При   всех  наветах  лгуньи  Липки...
Со  спорами  во  зле  премудром...
 Да,  но  скажу  теперь  одно   лишь:
С  каждым  утром  самым   ранним,
Даже  если  не  позволишь...
Не  поймёшь  моих   стараний...
Примчусь  и  всласть, поочерёдно,
Все    лепестки    перецелую!!!
Как  шельмовой    душе   угодно...   
Чуток терзая и  балуя...

                КАК ТЫ…             
 
О   том,  как   ты
                другую   целовал...
Глаза   так  ясно   правду   выдали...
Ночь  подтвердила,  где
                гулял   и   ночевал!..
Там,  у   костра,   зажжённого   обидами
Моими,  это  ты  смекнул               
                уверенно,
Танцуя   с   выходом   на   пылких   угольках! 
Счастье    при   тебе,  а  значит,
                не  затеряно...
Судьбы   звезда   искрит - горит  в   руках!..
Как   уздечка   для
                коня   ретивого,
Хлещет  тонким   серебром   по   сапогу,
Звеня,   сверкая,  сны               
                она   смутила...
Как   цветы   в   венках  на   берегу,
Что   по   реке   уже 

               
                не   будут   кинуты...
Чтоб   мечты   не   выдавать   певучие!..
С  томлением   
                земных   надежд...
И  слова   из   уст  в    уста   навек  заучены
Да,   но    поются...  Уж   не   так,
                как   пелись   прежде...
И  Измена  голосок   уже  не   прячет...
Она   на пару   с Верностью   мотив
                ведёт   задорно!..       
И  Судьба   ворожит   впрок -  иначе...



               
               
               




      
  Геннадий Донцов
 ВДОХНОВЕНИЯ
ХРУСТАЛЬ

                «Не надо льстить,
 что гении «богемы»,
    Поменьше слов,
а надо больше дел…»

       /Любимые строки автора/


Пожелание от Ольги Червонной

Ради дружбы с творческой удачей
Капризной лени здесь не уступай!
Она разрушит планы, что-то спрячет
В рабочий стол, в бумаги закопает.
Или файлы просто закодирует
В компьютере измученном твоём,
А Рок Коварный, смеясь, поаплодирует:
Мол, пусть поднапряжётся малость!
Иначе же змея – Ирония,
В порыве самолюбия, упорства,
В шарф превратившись, кровь
Ядом недоверия отравит,
И вдохновения хрусталь в окно
Легко открытое – уронит…

********




ГЛАГОЛЬНЫЕ ВИРШИ

Бедному поэту очень тяжко жить…
Но душа всё просит в тишине творить!
Очень нелегко добраться до вершин,
Даром не даётся и земли аршин…

Да нет, ресурсы были малые, большие,
С совестью дружили, мёд и пиво пили.
В России под шумок всё быстро поделили,
Только лишь поэта как-то позабыли.

И строчит бедняга по ночам стишки
О том, как поделить вершки и корешки.
Глянет за окно, ещё такая рань,
Утром хорошо! Лишь он и «рвань и дрань!»


   Я ТИХО УХОЖУ

Я вновь бегу, куда и сам не знаю,
Себя порой никак не понимаю.
Как будто опоздаю навсегда,
Бегу, бегу, не ведая куда.

Что впереди, надежда иль обман?
Парящий дух моих сердечных ран?
Зачем пытаться время обогнать,
Зачем пытаться необъятное объять.

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно»,-
Лишь вздох любви волнует наяву…
Нет! В жизни всё я сделал не напрасно,
Спасибо всем! Я тихо ухожу…



Ухожу не навсегда, и не прощаюсь,
Просто обуздаю быстрый бег.
К пониманию в мечтах соприкасаюсь,
Я  отдохну, и вновь начну разбег!

НЕ ЗВЕНИ, КОЛОКОЛЬЧИК

Болью в сердце моём колокольчик звенит,
Иногда он со мной по утрам говорит,
Иногда вечерами сожмётся плечо,
И в груди горячо, на душе тяжело.

Ты звени, дорогой, но надежду оставь,
Мне сегодня нельзя, я сегодня в бегах.
Ворох дел провернуть, не забыть ни о чём,
Пусть в душе тяжело, пускай ноет плечо.

От родных потихоньку таблетку приму,
Их тревожить напрасно никак не хочу.
Пусть в движенье споткнусь, упаду на бегу,
Но сегодня никак не хочу, не могу!

СТАВЕРУ СЕРГЕЮ ПЕТРОВИЧУ

К 60-летию поэта России

Расхристанный, с истерзанной душой,
Бардак на кухне, без сахара чаёк.
Как исполин навис он надо мной,
Тут понял вдруг, что я не одинок.

В творенье мук его раскиданы холсты,
В чулане книги с пылью прошлых лет.



Да, с ним работали великие умы,
И не от  Каина* – родился поэт!

Невзгоды были, они лишь закаляют,
И тоньше точат острие пера.
Года идут и мудрость прибавляют,
А глупости уходят навсегда.

Такие встречи - как зарубы в жизни.
Да, я в смятенье, где же верный путь?
Нам некогда готовиться для тризны,
Поэзия в душе и в совершенстве суть!

«Каин и Авель» - 1-ый сборник стихов С.П. Ставера.

     САМИ С УСАМИ
Лейтенанту В. Карпову,
бывшему комсоргу батальона
войсковой части в 26-ти км от
г. Дудинки.
Прости меня, Карпов, запомнился ты
На всю жизнь, а это уж слишком.
Во всём ты был прав, но об этом, увы,
Неведомо было безусым мальчишкам.

Бюро комсомола в армейские дни –
«Исключить председателя комсомола!
За то, что он слушал голоса ББСи» -
А это антигосударственная крамола…

Партийный майор поднимал тему вновь,
Назначал уже трижды голосованье…
У комсомольцев – горячая кровь,
Но этот факт не ложился в сознанье.



Мы молодые: рядовые, сержанты,
В стол упирали стыдливо глаза.
- Как исключить? Своего лейтенанта!
Горькотой наполнялась слеза…

И лишь теперь с высоты прошлых лет,
Когда уже можно всё говорить,
Я свой посылаю  никчёмный привет,
Карпов, никак мне тебя не забыть.

Давление сверху было над нами,
Так было тогда, так есть и теперь.
Только сегодня мы «сами с усами»,
И ты, мой читатель, не всякому верь…

    ЛОЖЬ

Ежегодно в день  рождения Владимира Семёновича Высоцкого по центральному телевидению мы смотрим пе-редачи, посвящённые великому человеку, барду, а теперь уже и признанному всеми поэту. При жизни о нём в сред-ствах массовой информации не было слышно не единого хвалебного слова. Властвовала политика: «Не пущать…». Не обладал Высоцкий ни музыкальным, ни литературным образованием, шаг за шагом он учился у людей, сама жизнь учила его.
Сегодня нам преподносят информацию о том, что у поэта, киноартиста и просто артиста театра,  оказывается, было очень много настоящих друзей. Дамы бальзаковского возраста сожалеют с голубых телеэкранов (при этом, нис-колько не стесняясь), что в своё время Владимир был не слишком настойчив, а они, дуры, сами не догадались
прыгнуть к нему в постель. Почётное звание «Любимая женщина Высоцкого» теперь бы не помешало многим.



Кем только ни хотел стать Высоцкий: и футболи-стом, и хоккеистом, режиссером, - но что-то не стал, зато все с ним выпивали, а вот настоящего плеча друга рядом-то и не было…
Сейчас, наверное, не важно, что он хотел признание после смерти – это хорошо, но вовремя протянутая рука при жизни была бы ему дороже. В произведении Андрея Дементьева есть такие строки:

« Я ненавижу в людях ложь,
Она порой бывает разной:
Весьма искусной или праздной
И неожиданной, как нож».
Мне хочется в продолжение этой темы сказать своё слово:       
Сегодня слово, которое как ржа,
Пронзает сердце, проникает в душу.
В былое время, на кухне лепеча,
Боялись правды, но хотели слушать.

Не надо льстить, за скорбью пряча ложь,
Не надо трогать грязными руками.
Сегодня прав я, меня не проведёшь,
Шепчу упрямо сжатыми губами.

Ложь, ложь, которая как ржа,
С телеэкрана вкладывают в уши,
И на подмостках, азартно говоря,
Друзья все -  их противно слушать.

Кому знакомо страданье в тишине,
Кто на вершину? Медленно, но верно!
Я за такими, и эта жизнь по мне,
Это не ложь, это, друг, не скверна.



Не надо льстить, что гении «богемы»,
Поменьше слов, а надо больше дел.
Простите, что коснулся этой темы,
Не могу молчать, кончайте беспредел.

А МНЕ ПЛЕВАТЬ…
ХХ Чулымскому фестивалю
авторской песни памяти
В.С. Высоцкого.

Привет, друзья, знакомые все лица,
Знакомый зал в волненье, суете.
Мы собралисьчтоб песней насладиться,
И насладиться власть – игрою на струне.

А мне плевать, что дома не по мне:
Здоровья нет и старенькая мама,
Отдал я долг супружеский жене,
К другой уехал. Вот такая драма.

В России вновь напрасно льётся кровь,
А грипп свиной - он только забавляет.
Но верю я в нормальную любовь,
Зря свои чувства сексом разбавляют.

Конечно, плохо, что дома не по мне,
И мир вокруг всё больше огорчает.
А сочиняю я лишь ночью в тишине,
Мозг болит, кто пробовал, тот знает.

В любое время и всё у нас не так,
Ещё Высоцкий правильно приметил.
Когда ж в стране закончится бардак?
И всё ошибки, а народ за всё ответил.



Кто ж будет ответственным за всех?
Я за себя, и то не обещаю…
Пускай жена простит мне тяжкий грех,
К другой уехал, а теперь страдаю.


       НА «ИППОДРОМЕ»
К выборам в местную власть.

Вперёд галопом и трусцой,
Кто победит, не мы решаем.
Судьбу поставили на кон,
На счастье в жизни уповаем!

Вот кто-то вырвался вперёд,
Зарвался, сволочь! Подожди,
Не-верный взял струны аккорд,
Но вдохновенье впереди…

Да, я ему вчера сказал:
«Соизмеряй свои шаги,
Пойдёшь аллюром – ты нахал,
В галопе силы береги.

Не тормози на вираже,
Ещё вперёд, ещё чуть-чут».
Тоскливо, слякотно в душе,
Мне вновь сегодня не уснуть.

На «ипподроме» - суета,
Сильнейший приз победы взял!
В моей душе адреналин,
И проигравший – выиграл…




ЖИЗНЬ - КОЧЕРГА

У старого корыта плачет «кочерга»,
Где Иван Царевич? Не видно ни черта!
Где златая рыбка в океане том?
Обдурить решили? Нехристи кругом!
Буду я Царицей, мне владыкой быть,
Твари и бояре будут мне служить!
Грустно мне, читатель, с песней о былом,
Будь хоть президентом, но не будь хамлом..

******
Ещё не старый «щебетун», как говорят в народе,
Писал приказы наобум, дань отдавая моде.
Его на время подпустили к городской «кормушке»,
Пока разборки на верху – последствия пирушки.
Бумага стерпит, так и быть, писал он их умело,
Да толку не было и чуть,  народу – надоело.
Прозвали «Птицей – говорун», фамилия под стать.
А чтобы город «разрулить», умело надо даже врать!
Я НЕ ПРОРОК…
         /песня/

Ни ясновидец, ни пророк,
А я всего лишь человек.
Судьба преподнесла урок,
Запомнил я его навек.

Припев:
Свечу поставлю Богу я,
Что дал мне право доживать.
Священна для меня семья,
И в ней негоже воевать!



Жене я муж, и – человек,
Несломленный, непокорённый.
Мне нужен срок, мечты разбег,
Уйди, соперник  уязвлённый.

А коль разлучница-злодейка
Ещё раз посетит мой дом.
Приду я к другу: - «Ты налей-ка,
И зло оставим за холмом!».

Ни ясновидец, ни пророк,
Да, я всего лишь человек.
Жену не бить я дал зарок,
И соблюдаю сей завет.

   Припев:
Свечу поставлю Богу я,
Что дал мне право доживать.
Пусть сохранится и семья,
Жене не гоже бастовать!               





Л. П.
Наказала ты меня, наказала,
Как девчонка в трудный час убежала.
Прихватив по дороге сберкнижки,
Не оставив и надежду мальчишке.

Мне не жалко, ну,  нисколько не жалко,
И дела мои и шатко и валко.
Обжигались о тебя все мальчишки,
Ну а я написал свои книжки.

  Любимой жене…
«Первому слушателю, оценщику
и корректору моих произведений».

Желаю счастья и любви,
Будь ты понятлива мужчине.
Ты всегда стремись к вершине,
Мечты пусть сбудутся твои!


  НЕ  СКРОЮ,  ТЫ - ПРЕКРАСНА!

Я думаю, что ты  давно уже не любишь,
Всего лишь позволяешь мне тебя любить.
Даже в перебранке первой не уступишь,
Вот голову ломаю, как же дальше жить?

Капризы исполнять стремлюсь я то и дело,
А что бы не случилось – один я виноват.
Словно одолженье - царственное тело,
Возможно, как мужчина, я в чём-то виноват?






Не скрою, ты прекрасна: длинные ресницы,
Гордый стан, изящность отточенных ногтей!
Волнуют также формы пониже поясницы,
Они мне обещают сладостность страстей.

Но разве в этом счастье? Куда девались чувства?
Радость для души, услужливость во всём?
Наверное, поэтому становится мне грустно,
Когда с тобой дуэтом мы песню запоём.

        ****

Спасибо женщинам скажу
За то, что они есть на свете!
За то, что радуются дети,
За то, что сам для них живу!

Спасибо женщинам скажу
За все тревоги, пониманье,
И рук их нежное касанье,
Как и во сне, так наяву.

Спасибо женщине скажу,
И той, с которой я живу.
Стихи и песни ей дарю,
И каждый день ей говорю:

- Спасибо, милая, люблю!









Продолжение темы
    «Воспоминания моей мамы»

  ДАВАЙТЕ ПОГОЛОСИМ

В выходной день, в воскресенье, бабушка Авдотья собралась в гости на Могулевщину. Так называлось место на другом конце деревне, где проживали белорусы, её ближайшие родственники. Сама она жила у младшей сно-хи, детки у которой были ещё маленькие. Две внучки под стол пешком ходили, а их два братика больше предпочита-ли широкое деревянное корыто, подвешенное на верёвках к потолку.
Вот под присмотром преклонных лет старухи и на-ходились две сестры – Нинка  да Юлька, одной исполни-лось четыре годика, а второй к светлому дню Троицы будет три. Братьям, которые спали, соответственно было два года и один. Рожала младшая сноха регулярно через год. Детям был нужен постоянный присмотр, так как сноха, прежде чем вновь забеременеть, с мужем, то есть с Авдотьиным сыном, от зари до самого темна пропадали на колхозных полях. Там то они и успевали делать ребятишек, дома заниматься любовью было и неудобно, да и некогда.
 На Могилевщине проживали старшие сыновья бабушки Авдотьи с жёнами, со своими многочисленными, как счи-талось, взрослыми детьми, которым было от четырнадцати
до двадцати лет. Они уже все отрабатывали свой хлеб са-мостоятельно за колхозные трудодни. На заработанный
трудодень существовать и не умереть с голоду было мож-но, но «пахать» приходилось от зари до зари, чтобы не по-пасть в списки неблагонадежных, то есть в списки врагов народа, а это уже верная тюрьма и надолго.
В своё время в поисках вольной жизни и лучшей доли муж её Фёдор и она с сыновьями приехала на лоша-



дях из голодной и бедной Белоруссии. Сибирские земли привлекли нетронутой целиной, хорошими лесами, бога -
тым урожаем ягод и грибов. Остановились недалеко от не-большой речки, натянули на колья полог, оборудовав вре-менное жилище. Речку сразу перегородили – получился неплохой пруд. Начали рубить лес и строить жилище – ха-ты по-белорусски. По берегам речушки и образовавшегося пруда росли вековые сосны. Тень давали высокие кроны, а межстволье продувалось ветерком. Там был оборудован загон для скотины. В обед в него запускали  коров, кото-рых приобрели сразу пять штук, и Авдотья  начинала дой-ку. Коровы паслись сами недалеко от дома и, набрав пол-ное вымя молока, приходили к загону и призывно мычали, зовя хозяйку. Место было тем удобное, что избавляло от комаров, мошки, оводов, да и вода в пруду была чистая, речка подпитывала свою воду многочисленными родника-ми. Пруд тут же облюбовали деревенские ребятишки, ко-торые плескались, ожидая угощения парным молоком. Ав-дотья частенько наливала полную литровую глиняную крынку парного молока и угощала ребятишек, надеясь тем самым завоевать расположение их родителей, что, в конце концов, и принесло Авдотье уважение. В этом же пруду поили скотину, собирали по берегу коровьи лепёшки после их высыхания. Навоз был необходим как кизяк для отопления печей и как удобрение для огородов.            
К пришлым переселенцам местные крестьяне отно-сились вначале с недоверием, поэтому разрешили им стро-
ить свои хаты в стороне от их деревни. На удивление про-живавших в бедноте местных, первые два дома, поставлен-ные белорусом Фёдором для себя и своих сыновей, полу-чились большие, добротные. Крыши покрыли не земляным дёрном с травой, а распилили брёвна продольной пилой и оборудовали кровлю деревянную с чердаками, куда осенью запихивали и хранили до свежей травы высушенное сено.



Благо работников нанимать не надо: четверо взрослых сы-новей, неженатых ещё, обустраивались основательно.
Холостыми парнями сыны пробыли недолго. Видя, как ведут хозяйство пришлые, какие они работящие, мест-ные деревенские девицы долго не заставляли их упраши-вать. Каждой осенью, через год по очереди отыграли четы-ре свадьбы. Вот это вновь образованное поселение, со вре-менем соединившееся дворами с деревней, и назвали  Мо-гилевщиной.
Время шло, семьи разрастались, хозяйство Фёдора с сыновьями и их жёнами было общим. Каждый выполнял свою работу, вплоть до маленьких ребятишек, которые плодились исправно, что нельзя было сказать о хозяйстве. На большую ораву едоков в общей семье было десять ко-ров, одиннадцать лошадей, небольшой табун овец, десяток свиней, не считая кур, домашних кошек да собак.
Всё бы ничего, жить можно было хоть и не богато, но без нужды. Да где-то далеко в России произошла рево-люция, и постепенно, через пару лет, дошли изменения и до глухих сибирских деревень. Раскулачивание проводили по принципу «чтоб у всех было одинаково». Вот это оди-наковое и привело к тому, что на каждом подворье оста-лись лишь малые дети. Хозяйства никакого, лишь голод-ные псы злобно лаяли на привязи, и надоедливо выли по ночам по всей округе. Нужда и безвыходность передава-лось даже домашним кошкам, которые не путались под но-гами своих хозяев, а целыми днями грелись на завалинке,
да по ночам охотились в опустевших загонах и хлевах. Скучно стало в деревне.
Две сестры-погодки Нинка старшая и Юлька млад-шая засобирались было тоже идти с бабушкой Авдотьей, но пришла Нюрка, которая жила по соседству через дом. Она была немного постарше сестрёнок, и их втроём оста-



вили дома. Нюрку – за  старшую, ей было поручено играть с сёстрами, кормить да укачивать братиков. Взобравшись
на русскую печь, которая занимала половину кухни и была оборудована вместительной лежанкой, три девочки
 вначале стали играть в куклы. Настоящую куклу видела одна лишь Нина на ярмарке, когда её в большой церковный праздник дед Фёдор однажды взял в город. Она была очень красива в своём платьице из цветного шёлка, золотистые длинные волосы ниспадали почти по пояс, глаза закрывались, если её нужно было уложить спать. Постояв с минутку у прилавка продавца, Нина онемела от восхищения. Дед Фёдор, видимо, поняв состояние девочки, молча сунул ей в руку леденец на палочке и повёл дальше по рядам. Цена той куклы-красавицы не устроила доброго, уже подвыпившего дедушку, да и баловство это по сравнению с тем, что Нине было необходимо купить зимние ботики. Поэтому кукол девочкам заменяли неспелые початки кукурузы, которые вчера принёс дед Фёдор три штуки, пряча их на поясе под рубашкой. Не дай Бог, бригадир бы увидал, что выносят урожай с колхозных полей – беды не миновать….
Вначале закряхтели, затем захныкали погромче про-снувшиеся в корыте Петька с Серёжкой. Так как их няньки были на печи и увлечённо одевали и раздевали своих кукол в тряпицы, то, почувствовав невнимание к себе, братья закатились в плаче. Причём годовалый Сергунчик голосил пуще своего старшего братика, который, потихоньку скуля, пытался выбраться самостоятельно из корыта. В свои два года Петька умел ходить, но разговаривал ещё плохо.
Выбравшись из корыта, он подошёл к лавке, стояв-шей у печи, и призывно стал аукать, показывая себе на рот.
- Всё ясно,- сказала Нина, - Они же есть хотят. А намешан-ную тюрю в котелке, оставленную бабушкой для малых братьев, сёстры распробовали, и она как-то незаметно кон-чилась…



- Теперь их не угомонишь,- согласилась Юлька. - А что де-лать? Бабушка Авдотья придёт, будет выволочка, а вече-ром батька жалеть не будет – выпорет!
Братья продолжали голосить в два голоса, у Серёж-ки началась икота, реветь он уже не мог, он только кашлял, икал и становился пунцовым.
- Не дай Господи помрёт, - подумала Нюрка, она же была за старшую и вся ответственность на ней, с сестёр-то какой спрос, хотя кашу ели все трое.
- Девки, а где у вас сахар? Я когда у вас намедни была, помню, головка, от которой откалывали кусочки, была большой, не могли же всю съесть? Давайте поищем?
- А что искать, - ответила Нина, - вон она за образами в тряпице завёрнута, да только бабушка говорила, что самим брать никак нельзя, Боженька накажет. Видите, на иконе он как строго смотрит.
- А давайте мы Боженьке глазки залепим, он и не увидит, сообразила Юлька, вот две тряпочки подходящие, они плотные, через них ничего не видать.
Как словом, так и делом. Девчонки быстренько со-скочили с печи, поставили под образа табуретку, намазали тряпочки кусочком мыла для клейкости и Нинка, как самая худенькая и высокая, встав на высокий табурет, попыта-лась достать до глаз Боженьки. Однако её роста не хватало немного, поэтому сверху подставили ещё ведёрный каза-нок, в котором варили картошку для всей большой семьи.
 Взобравшись на это шаткое сооружение, Нина залепила Боженьке один глаз и только хотела проделать эту проце-дуру с другим оком, как ей стало страшно. Боженька же
видит, кто ему глазки закрывает, значит, накажет её. От этих мыслей детские ручонки задрожали, всё  тело затрепе-
тало от представления тех кар, которые могут снизойти на её голову. Покачнувшись, Нина стала стремительно падать на пол, зацепив при этом большой медный самовар, кото-



рый стоял рядом на столе. С шумом и грохотом, от которо-го братья испуганно замолчали, Нина приземлилась, при этом набила большую шишку на лбу о самовар и больно ударилась коленкой о твёрдый земляной пол.
  Обалдев от такого падения, Нина тупо уставилась на самовар, понемногу приходя в себя. Что это было? Лоб от удара чесался, болела коленка, дети испуганно молчали.
- А ничего, возможно, никто и не заметит. Подумаешь… Веселье вернулось к ней, пацаны главное успокоились. Давайте, девочки, поголосим о бабушке! Когда она умрёт, мы уже будем знать, как правильно вести себя на её похоронах.
Как словом, так и делом. Все девочки начали рыдать и причитать о  безвременно покинувшей их бабушке Авдотье.
- Бабушка миленькая, на кого ты нас покинула? Мы тебя так любим, как же жить без тебя? Мы тебя будем слушать-ся, только вставай из гроба а…а…а...
Но как часто бывает в жизни, ничего не проходит незамеченным, тем более, если это идёт во вред взрослым. Бабушка Авдотья давно стояла под входной дверью и всё слышала: и грохот от Нинкиного падения, и их завывания по ней. Вначале она хитро улыбалась в предвкушении на-казания неслухмяных внучек, затем всплакнула, слыша их отпевания по ней. Открыв входные двери, она вошла на кухню и дальше в горницу. Малышня, увидев её, испуган-но замолчали.
Бабушка Авдотья обняла Нину и, вытирая свои гла-за от слёз, ласково сказала:  «Ничего, внученька, мы твоей маме Настеньке ничего не скажем, хай будет что будет, авось, и батька не заметит. Я даже не думала, что вы так
меня любите, а Боженька вас не накажет, вы же не со зла набедокурили…» 






        ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ ВСЕМ ВМЕСТЕ

Кормила птица птенчиков двоих.
Всё лучшее, все крохи отдавала.
Урывками тревожно засыпала,
Оберегая сон до самой до зари.

Вила гнездо, чтоб дети вырастали,
По веточке таскала день и ночь.
В минуты отдыха с надеждою мечтала,
Как вырастут и смогут ей помочь.

Настало время – птицы улетели,
В свои дома «залётных» привели.
Их малыши свирелями уж пели,
Хотелось быть всем вместе – не смогли…

Кому нужна усталая старуха?
Гнездо её уж ветер истрепал.
Такая вот сложилась нескладуха,
За что ж её так Боже покарал?

Неугомонна дряхлая пичуга,
По стаям ищет птенчиков своих.
И по ночам дрожит вся от испуга,
Чтобы беда не постучалась к ним.









          

   ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!

/Сюжет реален,
имена вымышлены/

Вернувшись в родные пенаты, Галина ужаснулась. Проживать в двухкомнатной квартире на втором этаже двухэтажного, деревянного, одно-подъездного, построен-ного для семей железнодорожников дома в далёкие три-дцатые годы прошлого века, было невозможно. В левом крыле проживала бойкая одинокая женщина лет сорока, которая и открыла входную дверь в общий подъезд, когда Галина не найдя никакого звонка, долго стучала.
- Чего барабанишь-то? Заходи, не заперто. Посмотрев на робко протянутый Галей паспорт, где у неё уже стояла прописка, подтверждающая право на проживание, Людми-ла небрежно полистала новенький, первый серьёзный Га-лин документ и показала на пустой проём входа, где ещё с рождения проживала Галя.
-  Вон твои хоромы, заходи и живи, если сможешь….
С такими напутственными словами её соседка, на-звавшая себя Людкой, хлопнула своей дверью и заперлась на ключ. Людмилу Галя не помнила, поэтому, сказав спа-сибо уже через закрытую дверь, она прошла через общий коридор, заставленный всякой деревянной рухлядью вроде шкафов и полок, переступила порог и попала сразу на кух-ню. Именно кухня некогда была самым тёплым и уютным  местом из её детства, здесь  постоянно булькатил котёл, который был вмонтирован в кирпичную печь. Нагреваю-щая вода по трубам отапливала две комнаты, на плите все-гда было что-нибудь вкусненькое, пока была жива мама.




За большим залом располагалась детская, где был её уголок. Там же стоял небольшой стол, за которым по очереди готовили уроки её старшие брат и сестра. Галя
помнила четыре металлических кровати с мягкими пан-цирными сетками, на спинках которых накручивались бле-стящие шарики их отец, когда у него было свободное вре-мя, начищал до блеска. Стояли кровати сестры и брата, од-на большая родительская и самая маленькая её Гали, на ко-торой так было весело подпрыгивать. Квартира была об-ставлена мебелью, жили по тем временам хорошо. Мама работала стрелочницей на переезде, там-то ей ноги и при-жало рельсами.
 Гроб дома не открывали, чтобы не пугать ребяти-шек…
Некогда маленькая, но уютная кухонька встретила её развороченной печкой. Котла не было, валялись разби-тые кирпичи. Отопительные трубы наполовину отсутство-вали, оставшиеся две батареи отопления размороженные лежали на полу, унести их вместе со льдом было труднова-то.
Предприимчивые люди всё, что можно было, из ме-талла сдавали в «Чермет» на переплавку. Галина слышала, что там за железо неплохо платили наличными. Повсюду валялись пустые бутылки, банки с окурками, мусор, старая, никому уже не нужная одежда. Света не было, счётчик, провода, розетки тоже отсутствовали.
Соседка Людмила, возникшая за спиной у Галины, пояснила:
 - Я-то днём на работе, живу одна, мне следить за твоей ха-той нужды нет. А здесь собираются все, кому не лень. Ну, сама понимаешь, зачем, уже не маленькая, раз паспорт есть. – Ты к Борисычу в КЭЧ сходи, он мужик вроде ниче-го, может, чем поможет, что-нибудь подскажет…
Борисыч в этот день помог лишь тем, что дал рабо-



чих в помощь, которые очистили квартиру от грязи и вы-везли весь ненужный хлам на машине. – «Завтра с утра иди в ЖЭК, там начальство повыше моего, напишешь заявление на восстановление жилья. По закону мы, конечно,
должны сохранять пустующие квартиры, но у меня знаешь, сколько по станции брошенных и разграбленных, за всеми
не уследишь. Людишки сейчас пакостные, ломают и тащат все, что ни попадётся в руки. Так что с Богом милая, под-пишут тебе заявление, я помогу – чем смогу».
Ночевала Галя у подруги детства, у той мать была пьющей женщиной и уже неделю дома не появлялась. Со-бралась молодая компания, по случаю Галиного возвраще-ния из деревни. В основном все мальчишки учились в учи-лище, где и стипендию платят, и на сварщиков учат. Попи-ли пивка, а когда речь зашла о будущей жизни, уговорили и Галю поступать туда же на повара. Всё же для девчонки выход, да и голодной не будешь, «харч»  рядом, мимо рта не пронесёшь.
Маму она почти и не помнила, маленькая была. Вскоре надолго посадили в тюрьму отца за убийство, он запомнился запахом мазута, перегара и небритой щекой, когда в редкие минуты брал её на колени. Выпивал они с другом где-то на перегоне, чего не поделили – неизвестно. Только толкнул её отец друга, а он головой о рельсу…
 Родня говорит, что ему ещё лет пять сидеть, а квар-тира на него оформлена, так как он бывший железнодо-рожник, путейцем работал, обходчиком. Ещё пророчили, что такие, как он, вообще не выходят, тюрьма становится домом, к тому же года и болезни возьмут своё.
Родной старший брат тоже сидит в тюрьме за раз-бой, тому года три осталось. Сестре ещё отсиживать два года, тоже сидит, но по более серьёзной статье - за распро-странение наркотиков. Когда случилась беда с мамой, Га-лю забрала в деревню двоюродная тётка, оформила опе-кунство, взяв на воспитание. Исправно получала за это


деньги, и не-малые, тратила на всех, в том числе и на по-стройку нового дома для своей семьи. Когда же Галина
получила паспорт, а с ним и совершеннолетие, после оче-редного скандала заявила:
 - У тебя двухкомнатная квартира в городе брошена, хватит на моей шее сидеть, начинай думать и жить самостоятель-но.
Вот так Галя и начала свой первый самостоятель-ный день, а затем и ночь у подружки на не совсем чистой постели, где к ней после выпитого пива прилёг симпатич-ный паренёк из училища. «Всё будет хорошо», так дума-лось и хотелось в это верить, засыпая на плече ставшего уже родным и самым дорогим мужчиной в её начавшейся взрослой жизни.
Вся последующая неделя была суматошной, но и удачной. Поступила в училище, подписала заявление на ремонт квартиры, а к выходным дядьки с КЭЧи поменяли входную дверь на новую, замазали печь, теперь её можно было топить, правда, трубы вообще срезали и убрали, но зато вставили стёкла на окна.
 Всё это получилось, когда она всю свою историю подробно рассказала у самого главного «коммунального» начальника. Как она поняла из разговора с ним, что за все ремонтные работы она должна платить сама, так как квар-тира приватизирована, поэтому будет составлена смета и ей придётся рассчитываться, можно по договору в рассроч-ку.
«Всё будет хорошо», я не одна, я с Вадиком, он та-кой весёлый и любит меня, хотя по сравнению с другими мог бы и посимпатичнее найти. 
     Людка – соседка, продала свою старенькую мягкую ме-бель по дешёвке. Кой какие деньги у Гали были, выплачи-вали за мать, как за потерю кормильца, скоро стипендию, дадут, опять же продукты в училище получала, много ли им с Вадиком надо?


      Время летело незаметно, начинались заморозки, воз-никли проблемы с углём. Хранить его было негде.
Проживавшие в этом доме соседи за шесть лет, пока в квартире никого не было, разобрали на дрова сарай, где они раньше хранили уголь и дрова. Теперь ей Людмила предложила выход. Из окна Галиной квартиры хорошо просматривается пустующая земля, там можно построить другой самостоятельно. По её мнению, места хватает, оформлять документы не обязательно, за этим пока никто не следит. А кто сарай разбирал и где искать крайних, те-перь уж никакой суд не разберёт. Пока не совсем холодно в квартире, опять
же Борисыч помог, притащил электрический калорифер. Нравилось им с Вадиком у окошка покуривать, строить планы на будущее и приговаривать, перефразируя стишки Маршака, которые запомнились со школьной про-граммы лишь потому, что однажды не выучив их наизусть, учительница литературы Тамара Николаевна влепила Гале двойку и вызвала родителей. Получив хорошую взбучку и спрятавшись под одеялом с фонариком, учила она «раздол-банного» Маршака, пока не уснула, зато теперь это стихо-творение запомнилось от начала до конца. Перефразируя поэта, Галя сложила строчку:  «А из нашего окна, почти вся станция видна…»
 «Поживём ещё немножко, заведётся в доме кошка» - добавил Вадим, обнимая пополневшую Галину. Но не кошку ждала Галя, а как выяснилось, ребёнка. Узнав о предстоявем отцовстве и объяснив своей сожительнице, что не «Всё коту – масленица», а на постные дни он не со-гласен, исчез из её жизни и Вадим.
Оставшись в холодной квартире одна, не уставая повторять про себя, что всё будет хорошо и надо думать о ребёнке, Гале на другом конце города удалось отыскать одинокую немощную старушку. За небольшую плату она


пустила будущую маму к себе на квартиру с условием, что та будет помогать по дому, ходить по магазинам.
Так зима и прошла, учеба, уход за бабулей, ну а дальше-то что? Родится малыш, он бабке своим криком спать не даст, хочешь или нет, надо свою квартиру доде-лывать.
По самым скромным подсчётам специалистов, на восстановление квартиры уйдёт тысяч двадцать. Можно рассчитаться в рассрочку, на эти уступки идут директор ЖКХ, глава города, но где их взять?            
Набегавшись за день по различным кабинетам ком-мунальщиков, городской администрации, РАЙОНО, вы-стояв нудные очереди оформляющих документы людей, зачастую просящих и обиженных в чём-то, Галине иногда приходили в голову тревожные мысли, присущие всякой маме, которая думает о своём ребёнке, о его будущем, хотя он ещё и не родился:
- Вот освободятся из тюрьмы брат и сестра, какими они выйдут из этих самых мест исправления? По закону они также имеют право на квартиру. Не пустить их в родное гнездо она не сможет, всё же младшая. А какая будет у них совместная жизнь?
Почувствовав сильные толчки, Галя стала гладить большой свой восьмимесячный живот, приговаривая: -
               Ничего малыш, всё будет хорошо!

               












ТЫ ЧЕЛОВЕК!

С благословения настоятеля
Ужурского Храма П.С. Третьякова.

Ты человек! На Бога уповая,
Не путай грех с желанием своим.
Святой водой колени омывая,
Соизмеряй возможности пути.
По совести иди, блага получишь Бога,
Жизнь в прощеньях провести нельзя.
Возникают в душе волненья, склока?
Смири гордыню и взгляни в себя.
Поверь в добро, а вера укрепляет,
Она укажет, как зло преодолеть.
Невзгоды в жизни  вера отдаляет,
Лишь Бог поможет всё перетерпеть!

               



               
               
Виктор Снегирёв
КАК АНГЕЛ –
   ХРАНИТЕЛЬ
        РОССИЮ ЛЮБЛЮ!          


«Поэта можно назвать и живописцем, и компози-тором слова, ведь поэтические произведения представ-ляют собой сочетание обычных слов, организованных особым способом. Не потому ли они способны оказы-вать сильное и неожиданное воздействие на сознание людей!? Хорошие стихи не оставляют людей равно-душными, заставляют смеяться или плакать, побужда-ют к размышлениям. Здесь, как и в жизни, необходимо поймать ритм, уловить рифму и тогда произведение становится художественно выразительным. И чтобы достичь желаемую выразительность, поэт тщательно подбирает нужные слова, как ювелир камни...»


      ЖУРЧАНИЕ ПРОЖИТЫХ ЛЕТ
               
Всё устал, не могу.
Но себе говорю: - «Надо!»
И по жизни  бегу,
Не думая о наградах.
День за днём заливая,
Как из ведра,
Ливнем хлещет лихая


Этой жизни нужда.
Как оловянный солдатик,
Стойко стою на своём.
Ну!  Давай-ка касатик
Песню свою допоём!
За куплетом, припев.
За припевом,  куплет.
Этой жизни напев:
«Журчанье прожитых лет!».

НЕ БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ
               
Надо мною глумилась судьба,
Испытанья уставши придумывать.
Я-то знаю, что эта борьба,
Что бы нервы прощупывать.
Всё знаю, всё переживу.
Не страшны невзгоды, ненастья.
Знаю, что обрету,
Хоть кусочек маленький счастья!
Пусть не баловень я у судьбы,
От неё мне немного надо…
Мне не надо канарской жары,
Мне сибирская впору прохлада!

МАЙ! УРА! ПОБЕДА! МИР!

                По мотивам рассказа о войне участника Великой Отечественной, поэта, писателя
 Петра Павловича Коваленко.
Мы вместе с ним лежали в Ужурской районной больнице на операции. Я сидел рядом с ним на кровати, и он делился со мной своими воспоминаниями. Сюжеты,




 которые включены в моё стихотворение - не выдумка, ре-альные события, которые Пётр Павлович хотел донести до нас.               
В июне сорок первого война
Нас силой чёрною накрыла.
С рассветом обрушилась она,
Как туча солнышко закрыла.
И потянулись тяжёлые бои
На долгие четыре года,
Изнуряющие, кровавые они,
Как мор, как непогода.               
Захлёбывались там атаки
Свинцом и потом обливались.
Кресты и звёзды знаки
На касках различались.
Смертельно раненый боец
Бежит и тянутся кишки,




Ещё не труп и не жилец,
Азарт атаки—жизни вопреки.
Снаряд изрыгивает пушка,
Пулемёт и автомат строчит.
А танк, ужасная игрушка
Гусеницами,  лязгая, гудит.
И побеждали там себя  и страх,
Не видеть этого хотелось.
Крик замирает на устах
И ужас сковывает тело.
За города и сёла, что сожжены,
В могилы полегли
Бойцы, погибшие войны,
Стать обелисками смогли.
Худоба и бледность лиц,
То, жертвы Бухенвальда и Хатыни.
Майданек, Освенцим, Саласпилс
Те печи смерти не остыли.
Изнеможенные тела, поруганная честь,
Детей и женщин слёзы.
Всех ужасов не перечесть,
То вам не сон и грёзы.
Вот горизонт гудит,
Там видны самолёты,
Который раз уж враг бомбит
И только тут, понимаешь кто ты.
Так хочется  вскочить, бежать
Подальше от этой кутерьмы.
Прижмись, лежать!
Будь проклят Гитлер той войны!
От взрывов месиво земля - тела,
Комками тут и там швыряет.
Воронка прыгаем туда!
Два раза в одну не попадает.



Вдруг всё затихло, ощупаешь себя,
Немного зацепило ногу.
Теперь посмотрим где друзья…
Ну, живы, слава Богу!
Вот переправа впереди,
Войска туда кидают,
А с того берега враги
Из всех орудий поливают.
Налажены плоты, мосты
И на понтонах танки,
Спешат на берег тот. И мы
Со смертью вновь играем в прятки.
Катюши подоспели,
Врага, сметая градом
Опять в атаку полетели
Где пахнет смертью, смрадом.
Преодолён рубеж и переправа,
И там остались позади,
Кто был не прав и правый,
Все те, кого не сберегли.
Привал и кухня нас догнала,
Поели, упали на траву.
Минута тишины настала
Кто вспомнил девушку, а кто жену.
Вот пополненье  прибыло к обеду,
Опять уже походный строй.
Туда вперёд! Куём победу!
И вновь идём на смертный бой.
На боевые подвиги страна
Звала от одного к другому.
Май! Ура! Победа! Мир!
Эшелоны мчатся к дому. 



         
               
ПОБЕДА НАША – ВРАГУ НАУКА               
               
Горечь потерь и слёзы,
Той войны не забыть,
В мире есть сны и грёзы,
Что было ни с чем не сравнить!
Сколько пролито зла и пота,
Сколько забот  и тревог.
Чаша испита до дна,
Пройдено столько дорог.
Прифронтовые рокады,
Изъезжены вдоль - поперёк.
Всё пережили и даже блокаду,
А врагам всё невдомёк:
Откуда терпенье и силы
Русский народ берёт?
Их жгли и бомбили,
А он снова песни поёт!
Песни-то,  были какие,
Душу рвала гармонь!
Пушки немного остынут,
Огонь батарея! Огонь!
Родину мать защитили!
В логове зажали врага,
Пол - Европы собой заслонили,
Вот почему победа нам дорога!
Тех сороковых победа,
Наука всем другим!
Чужого нам не надо
И своего не отдадим!







                СПАСИБО, ВОИН! 
               
За  небо мирное над головою!
За то, что  «мессеры » не воют.
За то, что на земле моей
Не топчет враг полей.
«Спасибо воин!» - тебе я говорю:
«Не зря ты голову сложил свою!»
И тот, кто жив остался,
На фронтах не зря сражался.
И вы все те, победу кто ковал,
Родину кто грудью закрывал!
Вы написали повесть кровью
И отзовется, знаю болью,
В душе моей, душе твоей!
И в текстах пламенных речей.
О предках наших вспоминая,
За тех, кто Родину  спасая!
За тех, кто отслужил
И кто до пенсии дожил!
Кто службу трудную несёт,
Кто в бой за Родину пойдёт!
Сто грамм поднимем фронтовых
За мёртвых и живых!
Пред ними колено преклонив
И низко голову склонив,
Зная, что этого достоин
Душевно скажем: «Спасибо воин!».










СЛУЖУ РОССИИ!
               
Почётно, ответственно гордо
В российской армии служить!
Ну! Кто сказал, что модно
От армии ребятушки скосить?!
Знать, что ты страны защитник,
Ты ратник с пламенем в груди!
Идут солдаты,  на параде митинг
И командиры маршируют впереди!
А кто сказал: «Служить легко» - не верьте,
На службе день и ночь одно.
От отпуска до отпуска на смене,
То построенья, то наряд.
А отдых так одно мгновенье
И так весь год подряд.
Мы с ними БТО водители гражданские,
Так же службу трудную несём
И по тревоге, как они военные:
Встаём, бежим и на ученья их везём!
«Служу России!»- гордо говорим,
Когда нас награждают.
И знайте, душою не кривим,
Ответственность нас побуждает!
Служу России! Гимн играет,
Так пусть же Родина моя:
Во всём, всегда, повсюду побеждает!









ВОЕННЫЕ ВОДИТЕЛИ
               
В который раз
Нас по тревоге поднимают.
Наш батальон на плац
И там распределяют.
Команда: - «По машинам!»
Бежим братва за руль
И взвизгнут шины,
Не слышно свиста пуль.
Учебная тревога,
Но точно, как в бою,
Ведёт меня дорога
И что б не спать - пою.
Военные водители
Не лёгкая судьба,
Нас дома ждут родители,
А тут идёт борьба.
С распутицей или дождём,
Со снегом иль морозом.
Незримый бой ведём,
Заданья, выполняя перевозом.

ТАМ, ЗА ЧЕРТОЙ

Лауреат конкурса любителей
  художественного чтения
«Победа остаётся молодой».
РДК г. Ужур. Июнь 2001 г.

За чертою в шестьдесят
Той войны начало…
А ещё сердца болят,
Боль не исчезала.


Там остались за чертой,
Кровью писаные строки.
Жизнь считается борьбой
В этот век жестокий.
Архивов документы,
В них разрывов вой.
Запечатленные фрагменты,
Повсюду – только бой.
За кадром – кадр
В памяти бежит…
Вот друг, он жив и бодр,
Миг – и мёртвый уж лежит.
Оставшиеся в живых,
Скорбь, взяв за чертою,
О тех погибших молодых,
Боль несут с собою.
Эту боль не передать,
Как по эстафете,
Её никак нельзя унять…
За мёртвых кто в ответе?

                УЧЕНЬЯ НЕ ЛЕГКИ   
            
Опять комиссии, тревоги
Вот беспокойная судьба
И всё бегут, бегут дороги
От туда и туда!
И снова машины заправляя,
Везём, слипаются глаза
И расстояния мотая,
Километры спидометры
Считают без труда.
«Не спать! Гляди вперёд!»_
Командуем себе.
И на подъём мотор ревёт


И тяжесть на спине.
Знакомые дороги на полки
Утюжим направленья,
Мы знаем, не легки
Военные ученья.
И вот отбой,
Машины в парк.
Идём домой,
Но пусть же знает враг,
Что мы не спим!
Мы  бдим всегда!
И если надо, победим!
Когда придёт беда.

                ИДЁТ ПРОГРЕСС
               
Я, как ангел-хранитель Россию люблю!
Доброты обитель, каждый миг ловлю.
Жизнь отразилась во мне, во всё вникаю.
Всё, что в России и вне, я, как ни кто понимаю!
Жаль не могу вмешаться, остановить процесс.
Лишь могу удивляться, как же идёт прогресс!
Ладно бы в лучшую сторону, ладно бы брезжил
рассвет!
Кружатся чёрные вороны, раз и России нет!
Бес толку, прадеды прожили, Россию сколачивая и вдруг.
Разбазарили, разорили, пропили
И получился замкнутый круг.
Жадным, продажным до измены, тиранам против своих.
Мы доверяем свои перемены и на руках носим их.






     МОЯ ДЕРЕВНЯ НЕ СО МНОЙ

Увы! Деревня не со мной,
Иль я уже не с нею.
К ней повернулся я спиной,
Об этом сожалею.
С лица земли её сметают,
Здесь больше плугу не пахать.
Лишь вороньё одно летает,
Птиц щебетанья не слыхать.
Не зазвучит гармошка снова,
Тех песен вовсе не вернуть.
Не запоёт здесь больше мама,
Её руки уж не коснусь.
И не родится здесь ребёнок,
Не фыркнет лошадь у ворот.
Не взвизгнет поросёнок
И не схорькуют в огород.
И не чихнёт соседка Клава,
Не раздастся: «Здрава будь!»
Не замычит уже корова,
Не щёлкнут плеть и кнут.


Моя деревня не со мной,
Иль я уже не с нею.
И пью, увы, за упокой,
За здравие – не смею…










               

В ТАЙГЕ 
               
Рукою трону голубую ёлку,
Душою пихту обниму
И на кедре увижу белку,
Нагнусь и шишку подниму.
Душа моя в тайге поёт
Хвалу природе, Богу!
А эта даль меня зовёт
Идти с ней в ритм, в ногу.



Здесь всё размерено и ровно,
Ритм жизненный другой!
Бежит извилисто дорога
Туда, где мир и где покой!
Высоким небом восторгаюсь,
Его голубизной, и  я тут чист,
Мне спокойно, ни в чём не каюсь!
И жизнь моя как белый лист.

«ТАЁЖНЫЕ МОТИВЫ»
      Отрывок из цикла рассказов.

           К деревьям прикоснулась желтизна осени, но в палисаднике продолжали цвести астры и календула.  Соб-ран урожай  клубники, малины, смородины, брусники. Заготовленные  разносолы - опущены в погреб: огурчики, помидорчики, грибочки, кабачки, варенье. Осталось заготовить нашего сибирского кедрового  ореха.
            Мы не долго готовились  потому, что о тайге у нас только и было разговоров. С  нетерпением ждали подхо-дящего времени,  вот оно пришло! Компания подобралась нас большая, в общей сложности пять человек, любителей природы. То-то было радости у меня, и я ликовал! Когда мы грузились в Уазик,  я бегал, суетился, как   маленькая собачка, которую в тайгу с собой взял Серёга. Она бегала вокруг машины, крутила хвостом, тихонько повизгивая, дёргала за штанину того, кто попадёт, как бы говоря: «Ме-ня не забудьте!». Наконец-то мы уселись и тронули. Ехать было километров сто двадцать. И времени на это  конечно ушло уйма, тем более, что асфальт  километров через 
пятьдесят- шестьдесят  кончился. По мере приближения к тайге моё сердце билось всё чаще и чаще.
                Наш Уазик-таблетка надрывно гудел, преодоле-вая подъём, и мы всё глубже и глубже врезались в тайгу. 



Прошёл небольшой дождичек, и дорогу немного развезло, что  затрудняло наше продвижение.  Деревья уже вплот-ную подступали к дороге, стали попадаться одинокие кед-ры. Это значит, что  мы уже подъезжали.  Конечным пунк-том нашего путешествия должен быть сплошной кедров-ник. Уже начали попадаться  стоянки вперёд приехавших людей. Накануне ночью здесь была буря. Это видно по сваленным деревьям, сбитым, обломанным веткам, Мы нашли небольшую залысину  в сплошняке деревьев, где можно будет развернуться  и разбить лагерь. Андрюха раз-вернул машину, и мы вышли из неё, разминая косточки. Тут же выдвинулись на разведку.
                Тайга приветливо обдала  меня нежным ветерком. Обеденное солнце пригревало, его лучи, проби-ваясь сквозь макушки деревьев, падали на землю, высвечи-вая в траве лиловые шишки кедра. Первым делом я подо-шёл к пихте и уткнулся лицом  в её мягкие лапки, потёрся об них. Её терпкий  запах хранил я  с прошлого года, чув-ствовал даже во сне. Далее подошёл к елке, пожал её ко-лючую лапу. И напомнила она мне новый год, вот бы украсить её игрушками и мишурой! Потом наступила очередь кедры. Походя к ней, я увидел множество шишек, лежащих  на траве, некуда ногу поставить. Я обнял  ствол и вдруг слышу:
«Мужики! Идите сюда, смотрите что творит!». Это звал нас к себе Серёга. Надо сказать, что Серёга под два метра ростом, такой широкоплечий толстяк с животиком. Одним словом его громоздкую  фигуру в тайге не потеря-ешь. Подходим мы к нему, а он нам на землю показывает впереди себя.  Приглянулись и увидели, что у здоровой шишки на задних лапках стоит  бурундучок, маленький, коричневый  такой с чёрными  полосками, вдоль спинки.
Смотрит на Сергея своими глазами бусинками, тот делает шаг к шишке,  наклоняется к ней, а бурундучок закрывает её тельцем своим и, как боксёр бросается на  него и издаёт: «ПФ-пФ-пФ!».  Как бы предупреждает:  « Не подходи!». 


Несколько раз Серёга пытался взять шишку со словами: «Да я же тебя пришибу одним щелчком!». Зверёк, твёрдо стоял на своём и с воинственностью бросался на своего обидчика.  Маленький, а храбрости  на многих хватило бы.
«Ладно, дяденька,  пошли, хватит ребёнка оби-жать!» - сказал я, и мы стали отходить от того места.  Бу-рундучок радостно свистнул и  начал шишку раскрывать, выбирая орешки, заполняя ими защёчное пространство. Мы подошли к машине и начали с неё всё выгружать. Ко-гда выгрузились, решили перекусить и,  раскинув полог на траву, выставили продукты. Здесь тебе и солёные огурчи-ки, и сало, тушёнка, икра кабачковая, свежие помидорчики, варёные яйца, колбаса варёная и копчёная.  Во главе всего этого Ванька выставил пятилитровую канистрочку с водкой. «Ну, подавай кружки!»- скомандовал Сергей и мы все протянули руки к нему. Он так бережно разливал водку по кружкам, боясь пролить каплю. «Ну! За тайгу!» - сказал я и мы стукаясь выпили по - первой!  Аппетитом  плохим ни кто не страдал и продукты с такой быстротой начали исчезать со стола, что мы не успевали подрезать сала, да колбаски. «Чего навалились?» - шуткой сказал я: «Повтори Серёга!» и мужики с улыбкой  снова  протянули Серёге  опо-рожненную тару. Тот шустро их так наполнил, что я уди-вился. Рука не дрожала, и не было страха каплю пролить! «За здоровье!» - сказал Ильич и мы чокаясь опрокинули кружки. После второй уже ели не так торопливо, но много и тщательно. Возле Серёги крутилась собачка, и тот под-кармливал её со стола.  «Ну, давайте ещё по одной, да пой-дем!» - предложил Андрюха.
              Окончив трапезу, мы без лишних слов взяли меш-ки, точнее по нескольку и,  ушли их наполнять. Работали все, не сачкуя, мешки быстро наполнялись. По мере их на
полнения, мы их относили к машине и складывали в кучу. Пустых мешков оказалось мало, и мы начали шишку сы-пать в кучу. Куча быстро росла, но  наступала темнота, и


мы решили, что на сегодня хватит. Тем боле, что надо бы-ло заготовить дров на ночь, поставить палатку, разжечь костёр и чего-то сварганить на ужин. Андрюха мини-дружбой пилил чурочки, Ванька их стаскивал в кучу, я ко-лол. Ильич с Серёгой ставили палатку. Напилив чурочек Андрюха, соорудил кострище и установил таганок. Налив воды в котёлок, повесил его над костром, который весело разгорался,  с жадностью поедая сухие дровишки. Ильич теребил, убитых Андрюхой из ружья, рябчиков. Серёга чистил картошку. Мы с Ванькой заготавливали дрова на ночь. Надо сказать, что в заготовке дров есть своя хит-рость:  тоненькие дровишки подносились поближе к кост-ру, для сжигания их в сей момент. Дрова  посырее, да по-толще,  можно сказать, бревнышки, в костёр ложатся на ночь, что б дольше горели. Мы так  дружно и увлечённо  работали, что не заметили даже, как стемнело. По  небу плыли  кучевые облака и опасаясь дождя мы, накрыли кучу шишки ещё одним пологом. Снова накрыли стол.  Ванька черпал шурпу из котелка и разливал по чашкам, Серёга наполнял кружки, Андрюха возле каждого укладывал,  выловленных из котелка, рябчиков. Разобрали  кружки и под тост «За хорошую погоду!», выпили и принялись за рябчиков, да шурпу. Под тост «Ну будем!» повторили. Вскоре все насытились. Убрав со стола всё лишнее, кроме водки,  соленых огурчиков, да свежих помидорчиков,  разлеглись у костра. Каждый устраивался поудобнее, спать не хотелось. Сытость, да водочка располагали к беседе. Поговорив о делах наших, о планах на завтра, выпили и  начали травить байки.               
         Байка первая: В  таёжном  посёлке, что неподалёку отсюда  проживал дедок - хакас. Может быть, он не очень старый был, так как работал  на автобусе леспромхоза во
дителем. Автобус у него был потомком или родственником  того, что снимался в фильме: « Место встречи изменить нельзя», на котором Глеб Жиглов и Володька Шарапов вы


езжали на оперативную работу. Старенький, допотопный такой. И вот этот дедок ( по осени дело было) нашёл, где - то много ягоды, пока сучкорубы делали свою работу. По приезде домой дед рассказал бабке о ягоде. Целый вечер до отбоя твердил он ей, что б та не забыла утром выйти на остановку, где он её захватит,  после того, как соберёт  суч-корубов в тайгу. И когда уже засыпали, наказал ей, что б бачок и вёдра взяла старая…               
          Утром рано  дед собрался, завёл автобус и уехал со-бирать сучкорубов.  Те по привычки, садясь в автобус, с юмором заметили деду, что какой дремучий автобус, такой и дед. «Он ведь еле-еле едет»- шутили они. Дед со слова-ми: «Сейчас я вам покажу, какой дремучий!»  разогнал свою технику. Автобус мчался на всех парах, хлопая капо-том и крыльями. Впереди показалась остановка, где стояла бабка с бачком и вёдрами. Дед совсем забыл про неё. Уви-дев её, нажал на тормоза, но так как они были плохенькие промчался мимо, ошалелой бабки. Тут он понял, что оста-навливать автобус уже поздно, нажал на газ и  протяжно так проговорил:
 « А-а! Заптра поедет!».

МНЕ ОТВЕТИЛ РУЧЕЙ
               
Я сегодня спросил у ручья:
Откуда живая вода, это чья?

И ответил мне шустрый ручей:
Что вода от искомых корней.

Что Чулыма он сын
И, что он не один.





И спешат вместе с ним до Оби,
Эти многие дети- ручьи.

Дальше в открытое море,
Где гулять будут там, на просторе.

А потом в океан Мировой,
Испаряясь,  вернёмся  домой.

Мы на тучках обратно летим!
С высоты мы на  вас поглядим!

Ну, а после вместе с дождём,
Орошая, на землю падём.

И радуя  вас журчаньем своим,
Мы опять в океан побежим!

ТАЙГИ, ВДЫХАЯ АРОМАТ

Тайги, вдыхая аромат,
Иду извилистой тропою.
Туда,  где видеть буду рад
Ручей с холодною водою.

Там опущусь я на колени,
Спасибо!  Господу скажу.   
Черпну живой воды в ладони,
И душу влагой оболью.

Я здесь с природою роднюсь,
Земные блага познаю.
Свободой таинства упьюсь
И словно, как в раю!



                ДРУЖНАЯ СЕМЬЯ

Я всё вспоминаю родную семью:
Где мама живая,  маленький Толя,
Звали малёк, домик наш на краю.
Ещё один Толя  братик со мной,
Сестрёнки- матрёшки  Люда и Маша.
Дружно  жили гурьбой!
Палати за печкой,  палати на крыше
Хватало всем места и  видел Всевышний:
Ни кто, ни в обиде и голода нет.
Любви там обитель и радостный смех.
Как юмор и песни жить помогали,
Как дружно и вместе везде успевали.
Зажиточно жили, не хуже других.
Не было ссоры и не было действий плохих.

          АЛЬБОМ ЛИСТАЯ НА ДОСУГЕ               
                Доченьке Ленуське посвящаю
Альбом, листая на досуге,
В нём фото старое моё.
Скажешь ты своей подруге:
«Вот папа, с нами не живёт!»
Я там стою, счастливо улыбаясь.
Машу рукой кому-то вдаль.
В тот миг я жил,  судьбой  играясь.
Того, что прожито, не жаль!
Мне жаль, что не был рядом
И детскую слезу не стёр.
Что оказался просто гадом,
Когда порвав, я от тебя ушёл.
С твоею мамой не ругался,
А вспоминал я только лишь тебя.
Всё за сердце рукой хватался,



Сможешь ли простить меня!?
Хоть время шло, залечивая раны,
Но эту рану мне не залечить.
Понимаю: Так же без отца остался рано.
Не смог, как ты, его простить!
И что теперь, я каюсь…
Поздно, знаю,  и за сердце рукой хватаюсь.

ГДЕ ТЫ?
               
Там, где юное бьётся сердце,
Где проблемы другим не понять.
Как мне хочется милое детство
Оглянуться к тебе и обнять!

Где ты там? За каким поворотом?
Что ж спешил от тебя убежать?
Я теперь уже ближе к воротам,
Где архангелы будут меня поджидать.

С чем приду, как откроются створки,
К небесному Отцу своему?
И засветятся ль дивные зорьки,
Когда сгину я в дальнюю тьму?

Почему же я маму не слушал?
Что искал? Где бродил?
Да, тому ли открыл свою душу,
То ли думал? Тех ли любил?








               
                МОЙ ДОМ

Я люблю приходить в свой дом!
Где родная жена и дети.
Потому, что горит добрым огнём,
Мир прекрасный на этом свете!
Здесь с восторгом встречают меня,
Рады все, кто находится дома!
Даже кошка, та же родня,
Не умеют у нас по-другому.
Если дома кого-то нет,
С нетерпением ждём возвращенья.
Здесь готовый всегда обед,
Да и к чаю найдётся печенье.
Ну,  а если не сладилось вдруг?
- Знаю я, что возможен
Компромисс. Он семьи нашей друг,
Мы любимы, и это поможет!

               















               
    Екатерина Кузнецова
     ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР            

НАПОМНЮ О СЕБЕ: Кузнецова Екатерина Сер-геевна, родилась в 1986 году в п.г.т. Малиновка Ачинского района. В настоящее время работаю преподавателем и живу в г. Красноярске, замужем, часто навещаю родителей, проживающих в городе Ужуре.
Окончила Сибирский федеральный университет по специальности «Юриспруденция».
Увлекаюсь плаванием, игрой на гитаре, приготовле-нием экзотических блюд. Любимые книги – «Одинокая птица» Киоко Мори,  «Куда течет река времени?» академи-ка И.Новикова и др. Астрономия – моё  хобби.
Мои стихи были опубликованы: в Красноярской экологической газете, в газетах Ужурского района «Сибир-ский хлебороб», «Новости Солнечного», «Городок», по-этических сборниках «Размах крыла» и «Душа России».
Также с моими произведениями под псевдонимом А. Мамонт можно ознакомиться в Интернете на нацио-нальном сервере поэзии.

ПРОСНИСЬ

Проснись. Уж юная Диана
Копьем рассеивает мрак.
В лесу, наполненном туманом Услышишь лай ее собак…
Охота! Вдруг ты вепря встретишь,
Ступив на чистую росу?
Спеши! А может быть, заметишь
Богиню в утреннем лесу…



         БУРЕВЕСТНИК

Кружит над морем буревестник
И крылья белые простер.
Тритона старого наместник,
Обозревает он простор.

Кто к вечеру играет в салки?
И смех летит в туманной мгле.
То вышли нежные русалки
Он им расскажет о земле.

А утром серым - в небо снова.
Летит не к утренней звезде!
Его зовет под крышу крова
Подруга белая в гнезде.

Уж буревестники взрослеют...
И не похожи на утят.
Как только воды побелеют -
Они над бездной полетят.

ЗАБЫВ ПРО ВСЁ

Забыв про все, любви трактаты брошу,
Так же, как красный шелк и кружева.
Оставлю я как тягостную ношу
Все ночи страсти, тихие слова…

Весна сейчас, и лютики оттают-
Я в платье легком по траве бреду…
Река шумит. Там утки прилетают
И расцветает яблоня в саду.




Иду к тебе! С косичками, простая,
О прошлом мысли от себя гоня.
Смотри! Сирень душистая какая!
И вечер тихий. Поцелуй меня.

ВОТ ТАК СЛУЧАЕТСЯ…

Вот так случается, малыш,.
Тебя люблю и ухожу я,
Среди ненужных лиц кочуя,
Пока в мечтах ты сладко спишь.
Пока про нас ты видишь грезы…
Про ночь любви, про летний сад…
Пускай твой сон не омрачат
Ни сожаления, ни слезы…

              ЗВЕЗДА

Взгляни! На небе с высоты
Пылают желтые цветы-
Север под белым одеяньем,
Расцвечен северным сияньем.
В мечте своей, а не в бреду
По Млечному пути бреду
Я к голубому океану…
К Вселенной. Я звезду достану…
Тянусь все выше я - но нет,
В ладони только звездный свет!
Свети на небе, голуба,
Далекая моя, родная –
Коснись лучом седых снегов,
Скалистых гор, материков…
И тысячи пингвинов ждут,
Они охотиться пойдут,


Чтобы холодною зимой
Ты указала путь домой…

       ЗМЕИНАЯ ГОРА

Прости меня. Прости, родная,
Что долго так не прихожу.
От утомленья засыпая,
Тебя во снах я нахожу.

Когда обманут и страдаю,
К тебе бежать хочу скорей.
Ты настоящая, я знаю,
В суровой строгости своей.

Не покорить! В тебе есть сила,
А я тобою покорен.
За что меня ты полюбила
И позвала на белый склон?

Здесь мастера и альпинисты.
Я без веревки восходил.
Колени бил и падал низко,
И все равно тебя любил.

Приду – и там, под небесами,
Вдали от вечной суеты,
Я с миром поделюсь мечтами,.
С далекой синей высоты.









КОГДА УМОЛКНЕТ ЩЕБЕТ ГУРИЙ

Когда умолкнет щебет гурий,
Я выйду снова в старый сад.
Тебя приветствовать я рад
Над восходящим днем, Меркурий!

И кажется: ты здесь живёшь!
Волшебник и преображатель,
Моего сада обитатель,
Ты золото ночами ткешь.

Вот утро. Тысячи глазурей!
Когда восход рассеет ночь,
Я позову однажды дочь  -
Скажу: «Малышка, вот Меркурий!».

                ПАСХА

Прекрасный день апреля  начинался,
Летели птицы с пасмурных небес -
И где-то в них уже рассвет плескался.
Пришел Спаситель в мир. Христос воскрес!

И таял свет, роняемый свечами
На небе - краски, ярок каждый штрих.
И шли старушки в церковь с куличами,
А я смотрел задумчиво на них…

И ветер сыпал снегом на дорогу,
И жеребенок по полю бежал.
И я вдруг как-то стал поближе к Богу,
Быть может,  он в тот миг на нас взирал.




               КОЛДУНЬЯ

Сидит раскрасавица в красной сорочке
И мужу для тонуса варит цветочки.
Как только он чашку на столик поставит,
Она ему молча отвара добавит.

Как только уснет, станет нежно шептать,
На венике банном по дому летать.
Лишь лягут на травы душистые росы,
Распустит красавица белые косы.

О яблоньку стукнется – станет орлом.
Соседке окно разобьет за углом.
Теперь ей, злорадной, от страха не спится.
Орлица об яблоню – снова девица!

Под светом неярким в полночном саду
Поймает упавшую с неба звезду.
И волосы светлые станет белить…
И мужа пойдет на рассвете будить…


       ВДАЛИ ОТ ИЗЧЕЗШЕГО РАЯ

Вдали от исчезшего рая
На этой холодной Земле
Живем мы, сердца разрывая,
У слез и обид  в кабале…

Осмелившись, Шамбалу ищут
Чтоб только услышать на миг
В том царстве, где ветры не свищут –
«Достоин. Будь счастлив, старик…»



Кто в Индии был в воскресенье?
И кланялся Гангу, пескам,
Хотел он найти объясненье
Своим убегающим дням…

Но главное, лучшее – рядом.
А может, откроется Вам
Любовь, не сокрытая взглядом,
И мудрость тибетская лам…

У солнца, что к югу клонится,
Простые мгновенья лови!
Признайся, что нужно учиться
Большой, настоящей любви…

Она ведь когда-то нагрянет,
Лишь только ее разгляди.
И мудрость тебе ближе станет,
И страсть, что еще впереди…               




                ТЫ НЕ ИЗМЕНИШЬСЯ

Стареет мир. Ты не изменишься,
Устав, ты не уйдешь домой.
В мире людей совсем не ценишься.
Но ты даешь такой покой!
Укажешь путь – не потеряются.
Загадка всех ночных морей
Такие здесь не повторяются,
Не предававшая людей.
Останься. Милая, далекая,.
Словно небесная вода.
Такая синяя, глубокая!
Свети, Полярная Звезда!

ЯНВАРЬ – ДВАДЦАТОЕ ЧИСЛО

Январь. Двадцатое число,
И вьюгу ветром принесло…
И в этих тучах января
Погасла зимняя заря.

И бурной ночи стон суровый
Пугает, будит лес еловый.
А ветер-странник так спешит
И в окна спящие стучит,

Чтобы пустили на ночлег.
Но вот озябший человек
Окно покрепче закрывает,
И с шумом ветер улетает

К холодным, темным облакам-
Себе покой искать свой там…



А на Земле опять - муссон.
С меня слетает первый сон.

Халат из шелка надеваю,
И окна ветру открываю.
- Пойдем со мной! Звенит земля
Уж просыпаются поля.

Весна уж скоро зерна бросит,
Крестьянин рожь на зорьке скосит.
Мы близко к звездам полетим.
Там облака – как белый дым.

- Я не могу лететь с тобой.
Но ты мне просто песню спой -
Хочу услышать свист и вой,
Что по степи летит весной…

ТЕГЕРАН

На улице был месяц жаркий,
С базара слышен ровный гул…
Там, под прохладой белой арки,
Торговки. Пробежавший мул.

Шафран и пестрые подушки,
Монисто, кольца, паранджа.
Сидят почтенные старушки,
На черном кофе ворожа.

Иранец, ласковый, коварный
К себе на ужин пригласил.
Он поднял инструмент ударный
И нараспев заговорил.



Мулла с мечети звал к намазу.
Толпа молиться начала.
И в черной парандже из газа
Куда-то девушка прошла.

Видны лишь очи девы дивной.
Глядят на небо сквозь туман.
В них прелесть юности наивной,
Восторг от жизни… Тегеран.

БЕЛАЯ БАБОЧКА

Утренние лучи солнца словно бы с удивлением ос-вящали высокую темную фигуру, бредущую по тропинке в скале. Тогда, когда последние тени, дрожа,  исчезли и унесли с собой все ночные страхи, фигура, словно по недо-разумению, осталась здесь.
Она тоже спешила исчезнуть, уйти в этот мир теней.
Это был Человек, который, уронив голову, брел на-встречу солнцу и не замечал этого.  В нем чувствовалась усталость надломленной жизни и печальное бессилие. Долгий подъём в гору утомил его, но он этого не чувствовал:
- Сейчас, ещё немного, нужно дойти до обрыва.
Нужно ли говорить, что в жизни иногда встречаются ужасные вещи? Он был не сумасшедшим и не слабаком – но случившееся подталкивало его в спину.
- Все – думалось ему, – незачем жить.
Невидящие от горя глаза непонимающе смотрели в небо. Кто ты, человек? Он не знал. Все, что жило, намекало ему об этом и упрекало в том, что он ещё живёт. Слишком сильная боль. Человек не желал доказывать что-то кому-то и быть эгоистом, он хотел просто не видеть все это.
Человек, фигура, будущая птица – поднялся высоко в гору, остановился под обрывом и раскинул руки. Высота



показалась не-страшной. И вдруг его щеки коснулось что-то нежное.
Перед ним пролетела белая бабочка. Она, ласковая и беспечная, раскинула свои крылышки над пропастью, словно смеясь и играя – и парила. И столько мягкой неж-ности было в этой бабочке, что человек дрогнул, глядя на крохотные крылья. Она не упрекала его ни в чем.  Словно парила над бездной и исчезла так же быстро, как и появи-лась.
А он стоял и понимал, что крохотная бабочка нико-гда бы этого не сделала, ее жизнь слишком коротка. И за это время, время, что у нее есть, она должна только одно – парить. Жизнь бесценна. И ни одно существо в мире не лишает себя жизни. Оно борется за нее. И в этот краткий миг, пока оно живо, оно парит над бездной. И он должен парить.
И в скором времени он парил, и произошло это в клубе парашютистов, именно там он встретил свою на-стоящую любовь, которая его не предала…

      ТАЙНА НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНЫ

День начался, как обычно. Закончилась вода, и со-седи бухнули чем-то за стенкой. Свое утро Клава Степа-новна начала, как всегда: она сняла бигуди и накрасила коротенькие ногти красным лаком, затем пошла в магазин. Не за продуктами, а чтобы себя показать. Клава Степанов-на никогда не уставала повторять, что, хотя ей уже шесть-десят пять, чувствует она себя на тридцать.
- В душе, - твердила она, – я все та же девочка.
            Приходилось Клаве Степановне нелегко. Сын же-нился на какой-то крашеной неженке, после чего перестал
высылать все деньги матери. Ей, конечно, хватало на жизнь, но она привыкла ежемесячно управлять инвести-



циями сына. А тут еще эта обесцвеченная нахалка Регина села ему на шею и руки связала. Этим Клава Степановна и делилась со своей соседкой, Орлихой.  Так же как и все люди в городке, она была женщиной помпезной. 
Клава Степановна вошла в магазин и встала в очередь.  Яростно она оглядела девушку в мини-юбке, протиснулась к витрине  и спросила громко и бесцеремонно:
-   А свинина почем?
- Ребрышки по двести пятьдесят, – бесцветно отозвалась похожая на мышку продавщица, сверкнув браслетом.
Все в городке знали, что этот браслет ей подарил директор завода, мужчина в годах. Старушки этому удивлялись: мог бы и симпатичнее приискать, тем более что даже такая красивая женщина, как Клава Степановна, обращала на него внимание.  Скривив губы, Клава Степановна купила ребрышек и  десять пачек мороженого «Золотой слиток». Она видела его рекламу и не хотела отставать от моды.  Про себя она знала, что она – женщина необычная, у нее есть тайна. А люди обычные тайн не имели. И все же Клава Степановна отправилась к подруге Орлихе – та была жен-
щиной понимающей.  Они сердечно обсуждали невестку Клавы Степановны, Региночку.
- Да всех их гнать надо! – рассуждала Орлиха.
- Живет задаром, сын вон какой худой стал, – вторила ей Клава Степановна.Правда, у невестки с сыном на этот счет была собственная версия, и заключалась она в том, что пухленький Гена записался в футбольную секцию.  Всплакнув, она рассказала соседке, каким милым был ее сынок. Она вспомнила, как в детстве Геночка подолгу ле-жал в луже и не донимал ничем мать: ляжет, и ничего ему не надо.  А другие детки тоже хороши: и дочь, и сын, и зять. Зять хороший: песни умеет за столом петь громко,
морду набить за семью может и соседям показать не стыд-но. За разговором подходил обед. Клава Степановна отпра-



вилась домой, варить ребрышки и звонить сыну.
- Геночка, когда ты уже приедешь? – спрашивала она. – Аня с мужем и Витя приезжают.
Действительно, подолгу одна Клава Степановна не жила – часто гостили дети со своими продуктами. Сын сказал, что приедет летом обязательно, и она пригласила Региночку - любопытно было посмотреть, до чего докатилась нахалка от сытости.
После разговора с сыном Клава Степановна смотрела сери-ал – сначала шла «Земля любви», а потом – телепередача «Жди меня». Клава Степановна недовольно смотрела на встретившихся в шестьдесят лет влюбленных. «Ишь – ста-рые уже!» - думала она. Сама она разошлась с мужем сорок лет назад. И достойного мужчины здесь не было, а дирек-тор завода опозорился, заведя любовницу – девочку.
Незаметно подходил вечер. В душе Клавы Степановны поднялось волнение: подходило время ее тайны. Но, как женщина необычная, она все рассказывала Орлихе – чтобы было кому восхищаться. Клаве Степановне всегда страст-но хотелось приключений. Но где же их было взять? Се-риалы наскучили, директор завода принадлежал продав-щице. И Клава Степановна искала приключения по-своему. Она караулила НЛО по ночам. И не зря караулила. Только вчера она рассказывала Орлихе, как тарелка спустилась прямо за магазин. Что они там делали? Ничего не пропало. Хотя она была уверена, что с их техникой очень можно было чем -нибудь и поживиться.
И вот сегодня она зачем-то надела шляпку и вышла во двор. Небо было усыпано яркими звездами, они перелива-лись и мерцали. Женщина запахнула шаль и стала ждать тарелку. Время шло: прошло уже более двух часов, но ни-чего не было видно.
 - Могли бы с уважением к пожилым, – подумала она и




вдруг увидела, что над оградой что-то висит. Круглое, се-
рое и темное, сразу и не заметишь.
- Тарелка! – ахнула Клава Степановна.
На всякий случай она взяла палку, которой погоняла козла.
- Так-то спокойней, – сказала она себе.
Но нападать никто не собирался.  Тарелка висела и не по-давала признаков жизни. Даже обидно стало, что ее, Клаву Степановну, не замечают. А ей очень хотелось посмотреть на пришельцев.  Устав ждать, она  замахнулась и бросила палкой в тарелку. Раздался оглушительный звон, Клава
Степановна даже сама испугалась. Но реакции не последо-вало. Женщина подумала, что кинула слабо. Вот если бы соседских Саньку с Петькой позвать, те бы докинули. Так же, как докинули в ее козла. А она тогда сердилась. Не-ожиданно раздался тихий стук и на траву упала полоса света. Из тарелки спустилась небольшая лестница. И словно бы материализовались четыре пришельца. Ученые называли их гуманоидами, но Клава Степановна про себя назвала их рохлями за медленные движения и маленький рост. Слишком быстро они оказались вокруг нее. Она разглядела сиреневатые костюмы и голубые, странные лица. Тут же прожужжал неживой металлический голос:
- Вы пойдете с нами.
И, сама не понимая, как, Клава Степановна оказалась в ко-рабле. Она была словно бы во сне. Но тут странное ощу-щение кончилось и она поняла, что осталась одна с при-шельцами и летит вместе с ними. Один из них снова заго-ворил металлическим голосом:
- Вы летите с нами. Мы будем изучать вас как вид.
Клава Степановна даже покраснела от гордости. Она пред-ставила, как будет рассказывать это Орлихе. Ну и что, что к директору завода приезжали гости из Москвы? Да к ней лично прилетели инопланетяне!
- А далеко лететь-то было? – спросила она пришельцев.



Те ничего не ответили.
- Я понимаю, – вкрадчиво сказала она, наклоняясь к гумма-
ноиду в синем костюме – У вас военная тайна.
- Идите за мной, – прозвучал громкий голос.
Следуя за пришельцем, она оказалась в коридоре. Он слов-но бы был живой, словно бы дышал. На миг Клаве Степа-новне стало страшно, но она тут же отмела эти мысли. На-до было с ними договориться, чтобы забрали Региночку.
Перед ней появился люк, и стены разъехались по ее разме-ру. Везде было голубое сияние. Клава Степановна даже подумала, что здесь ей будут показывать кино. Но иноплане-
тянин велел сесть в какое-то кресло и начал измерять ее руки. Прямо перед ней мелькнуло изображение кости.
- Сколько вам времени? – бесцветно проговорил пришелец. Звук лился из аппарата на его груди.
- Да ты что! – вдруг возмутилась Клава Степановна , кто же у женщины про возраст спрашивает!
Пришелец молчал, внимательно глядя на нее, а Клава Сте-пановна продолжала:
- И вообще, понаехали все. Сначала деревенские, а теперь и марсиане! Лимита вы все.
Пришелец повел руками, и она словно бы стала засыпать – но вдруг вспомнила самое важное.
- А!- крикнула она, и пришелец дернулся.
- Я хотела вам сказать, вкрадчиво затараторила Клава Сте-пановна – чтоб вы забрали мою невестку. Очень баба злая, вредная, сыну от нее никакого житья нет! Пьет, гуляет, – самозабвенно врала женщина. – Вы вообще, откуда прие-хали?
- Я - пришелец с Альфы-Центавры, – раздался металличе-ский голос.
- Я и так вижу, что не директор Райпо,  гордо ответила Клава Степановна, – Туда, на Центавру, и заберите ее.
- Мы не занимаемся такими вопросами, – прозвучал ответ.
- А чем же вы занимаетесь, милый мой? – едко спросила


женщина.
- Мы спасаем мир. Мы изучаем людей как вид. Мы патру-
лируем в ночное время над населенными пунктами.
- Ну да конечно! – рассмеялась Клава Степановна. – Кого вы здесь патрулируете, мою козу? Коли я вас второй год вижу, так как же это за два года нельзя было ограду у клуба наладить? А мне пенсию задержали. Это ж как надо было патрулировать так?
- Мы не занимаемся этими вопросами, – отвечал пришелец – Мы спасаем мир от экологической катастрофы.
- Так спасение мира- то с мелочей начинается! – разочаро-
ванно сказала женщина и тут же добавила:
- Это ничего, но вы уж разберитесь по поводу пенсии-то! – и она дружелюбно ударила пришельца по плечу. Раздался вой, замигали какие-то лампочки. Вокруг нее образовалась охрана из трех инопланетян.
- Иди за нами, человеческая женщина, – проговорил один из них.
- Какая я тебе женщина! – свирепо сказала она. – Я Клава Степановна для тебя!
Между тем ее ноги как будто бы сами несли ее по коридо-ру. И на стене она заметила какие-то блоки в обшивке.
- Зимой бы курам тепло было, - подумала она. – А вдруг
же они прибиты крепко и отделить нельзя?
С этой мыслью Клава Степановна наклонилась и дернула один из блоков. Раздался свист, корабль вздрогнул, свет  погас. Тотчас какая-то сила прижала ее руки к бокам. Так она и вошла в помещение с сидящим там инопланетянином на кресле. Она сразу поняла, что это и есть директор.
- Господин директор! Я только по поводу досок, – загово-рила она. – Мне бы немного тех, что у вас в коридоре на-шиты.
- Мы отпускаем вас домой, – проговорил инопланетянин.
В тот же миг они повели ее к выходу. А Клава Степановна постоянно оборачивалась и кричала:



- А как же доски? Мне ваш директор обещал доски!
 Безобразие!
В этот миг люк открылся, какая-то сила вытолкнула ее на лужайку возле дома и громко хлопнул люк. А Клава Сте-пановна не подозревала, что за это время инопланетяне испытали необъяснимый шок.
Она выпрямила спину и направилась к дому, но ее стала преследовать мысль о том, что, когда ее похитили инопла-нетяне, у нее было двести рублей в кармане халата, а те-перь их нет.
- Что от вас толку-то? – спросила она у маленькой точки в
небе, которая стремительно удалялась.
А дома ее ждала радость: звонил сын. Он сообщил, что они с Региночкой и внучкой Юлей приезжают. Клава Степа-новна забыла о своем приключении и встречала детей.
Позднее, вечером, Юленька спросила ее, верит ли бабушка в инопланетян. На небе светили крупные звезды и они стояли во дворе.
- Мне иногда, когда о них подумаю, очень страшно! – при-зналась внучка.
- А что, Юля, страшно? – спросила Клава Степановна – Может, и есть они, кто знает? Да и там у них, как у всех. И там обманывают, и там хорошую жизнь нам обещают, да
нет им до нас дела.
- Как же так, бабушка?! – воскликнула Юля, – Они хотят спасти мир!
- Мир миром, но даже если и прилетят они к нам, поверь мне, Юленька, ничего от них не изменится. Как обещали нам, так и будут обещать. А забор останется нечиненным.
Она пожала плечами и добавила:
- Пойдем в дом.

               





     Тамара Катасанова
        АНГЕЛ МОЙ
 НЕ ПОКИНЕТ МЕНЯ

   РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ:

Родилась 18 июля 1994 года в Ужуре. Сейчас живу в поселке Солнечном вместе с мамой.
Учусь в десятом классе, являюсь школьным мини-стром печати и журналистом школьной газеты «ШтуРРмо-вик», где веду собственную рубрику «И пальцы просятся к перу…» Также мои произведения можно найти на русском сервере поэзии stihi.ru.
Любимая книга – «Маленький Принц» Антуана де Сент-Экзюпери.

    ЛИЛИЯ В СЕРДЦЕ

Душу врачуй израненную,
Трепетно-нежную, чистую.
Я эту битву выстояла.
Лилия в сердце каменном...

И я готова простить
За десять каких-то секунд.
Только б видеть - глаза не лгут...
Только б знать - выдержит нить.





Лилия в сердце каменном
Мягким объята сиянием.
ты или наказание,
Ни одним не проверить экзаменом.

Нежное в трубке: «Милая...
Солнышко, только не плачь..."
Мой самый жестокий палач -
Тот, чьим  дышу я именем.


            
ЛЮБИМОЙ ШКОЛЕ

Я люблю тебя, школа. Нежно и кротко,
Как любят поэты рассвет.
с той самой, присущей романтикам, ноткой,
И, знаю, ты любишь в ответ.



Я не выросла здесь, но стала здесь взрослой.
Мечтала, смеялась, жила.
Ты на тысячу разных полезных вопросов
Ответ мне когда-то дала.

Я из окон твоих столько лет наблюдаю
Первый снег, солнца свет и весну.
И, знаешь, тебе я сейчас обещаю:
Однажды сюда я вернусь.

Войду в вестибюль и, как раньше, неспешно,
Пройду три твои этажа.
Я вспомню звонки... И уроки, конечно...
Да, школы не гаснет душа.

И сколько тебе не стоять еще лет,
Метелей не перенести,
Ты в каждом из нас оставляешь свой след,
Даешь направленье пути.


ПО ТЕКСТУРАМ


По текстурам мокрых площадей,
Разгоняя черно-белый воздух.
Сложно и одновременно просто
Половиной стать из целых двух людей.

Проводами нас на сотню километров
Разорвали и связали ненадежно.
Но не спрячешь и не разорвешь их.
Я найду тебя, как альфа - бету.




Мне тебя кричать - не докричаться.
А тебе меня не услыхать.
Сердцем к сердцу, в унисон. Опять
Только в кратких снах с тобой встречаться.

Жуткий привкус и у кофе, и у чая -
Жженая из апельсина карамель.
А мой разум, кажется, встает на мель.
P.S.: Я по тебе скучаю...

Пикселями разделенных крыш,
Гигабайтами дурацких происшествий.
Точно знаю, мы с тобою вместе,
Хотя пока и порознь, малыш.


ФЛАГ РОДИНЫ МОЕЙ


Неважно, под каким мы с вами флагом.
Мы вместе - это главное сейчас.
И в год любой объединяют нас
Любовь и вера - главные два блага.

Цвет белый. Голубь мира и полёт.
Снег Родины, любимой бесконечно.
Невесты платье. Вздохи, слёзы, речи.
Вокруг берёзок стройных хоровод...

Цвет синий. Незабудки, глаза мамы...
И - безмятежность, счастье и покой.
А небо... Где найдешь еще такое?..
"Нет лучше", - говорю. И всё это со мной.




Цвет красный. Это осень и листы,
Летящие на землю фейерверком.
Морозы - аварийная проверка.
И лес осенний - эталон для красоты...

РИСУЯ ЖИЗНЬ
/к 9-му Мая/

Художница, Освенцим и октябрь.
И камера с циклоном-Б. И дети,
Невинности частички в грязном свете.
Убей, фашист, искусство и дитя!..

Художница учила рисовать.
Всех малышей, всех тех, кто шёл на казнь.
И не сломалась, даже не сдалась...
И в день последний всем была им мать.

Она, не вспоминая о себе,
Детей учила чувствовать искусство.
И там, где не перечат уж судьбе,
Луч света загорелся... Мягкий, тусклый...

Вот Сонечка рисует серый день,
По крышам дождик плачет и стучит.
Бедняжка так и не поймет, зачем
Ее мамуля с папочкой убиты.

Вот Хельга. Она любит лошадей.
Точнее, Хельга очень их любила...
Для развлечения животных-нелюдей
Её, малышку, камера убила.

Они кровью рисовали миражи.
Рисовали свою мирную страну.


Для того, чтобы теперь и мы
Жизнь любили и кляли войну.

НА «РУС-ФАНЕРЕ»
/к 9-му Мая/

На "Рус-фанере"заданье для пилота.
Он миссию святую выполняет:
От партизан детей переправляет,
Живых и чудом снятых с эшафота.

Уверенно ведет он самолет,
Восемь вылетов уже прошло успешно.
Последний. "Всех спасу, конечно!" -
Уверенно решает наш пилот.

Вот фронта линия. И наши уже близко.
Но что это? И там еще... Еще... Еще!
"Ах, фрицы! Истребители! Просчёт...
Пробьемся, не впервой нам эти риски!"

Мгновенно вспыхнуло из дерева крыло.
Второе. Самолет горит, как факел.
Внутри - тринадцать невинных ангелов.
Решение внезапно в голову пришло...

"Нет, их не брошу. Долечу.
У них есть право жить, существовать...
И я хочу им счастья пожелать.
Я вас к победе... лишь к победе мчу..."

И не подвел. Все выжили ребята.
Горящий, долетел он до своих.
Сел на поляну обожженный и затих...
Почтим же память победителя-солдата.


АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Я знаю, ты есть. Я знаю, ты рядом.
Я знаю, покой мой в ночи стережешь.
Пока я жива, ты со мною живёшь.
Я всегда под защитою ясного взгляда...

Когда я, решимости горькой полна,
Шагала к последнему шагу и вздоху,
Ты тихо молился, просил кротко Бога,
О той, чья судьба тебе в руки дана.

Над тёмною бездной держал до конца,
От бед и ненастий крылом заслонял,
Со мной улыбался... Со мною страдал.
И слезы стирал, улыбаясь, с лица.

Сквозь сон твоё тихое слышу: "Аминь!"
И сердцу спокойней. Светло на душе...
Я знаю, меня не покинешь уже.
И всё же прошу: Ангел мой... Не покинь...

РОЗА И МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ

В сотне расплывчатых лиц
Друг друга найти очень сложно.
Возможное - невозможно...
Вы - Роза  и Маленький Принц.

Пределов нет, нет и границ.
Прекрасны и в жизнь влюблены...
И так этим счастьем полны
Роза и Маленький Принц.




На кончиках длинных ресниц
Время вдвоём...  Дождь и солнце.
Сердце гулко, как эхо в колодце
У Розы... А с ней её Принц.

Судьбе не сломать этих птиц...
Любовь не сломать... Не разбить...
И пусть будут вечно любить
Роза и Маленький Принц...

СВЕТЛЯЧОК

В городе, которого уж нет,
Появился на свет светлячок.
И пусть это похоже на бред,
Но от света его горячо.

По улицам, которые промокли,
Он не спеша бродил.
Людям, которые продрогли,
Ясный свой свет дарил.

Почему получилось так,
Что люди холодными были?
Они маленького светляка
Изловили и просто убили…

Не стало тепла и света.
И город исчез навсегда.
Осталась любовь безответной...
Любовь к городу светлячка. 

               
 
 


    Александра Янышева
 Я – СЛЕЗИНКА
  У НЕБА В ГЛАЗАХ

      ТАЛАНТ, ЛЮБОВЬ ИЛИ ТРУД?

В детстве Александра жила в Воронежской области, где обширные степи, а когда приехала в село Солгон, Ужурского района и увидела тайгу, эмоции хлынули через край. Учёба в школе давалась ей легко, училась на «отлич-но», любила читать книги, особенно классику, она и сейчас в свободное время не выпускает их из рук. Они подпитывают её, учат строить рифмы, чувствовать красоту русского слова.
Работает Александра в сельском Доме культуры, все мероприятия и праздники не обходятся без её помощи, а когда сама читает свои стихи со сцены, то у многих жен-щин появляются слёзы. Её слова задевают за живое, бере-дят чувства, заставляют думать, умеет она в обыденном и привычном увидеть красоту, а потом заставить своих слу-шателей и читателей полюбоваться ею.
Поэзия – это большой труд. Как мучительно подби-раются подходящие слова, как непросто даётся рифма. Александра считает, что стихи по принуждению писать нельзя – они должны сами проситься на бумагу, а для этого нужен особый настрой души:

«Я никто в этом мире большом,
Я пылинка в бескрайних песках,
Но спасибо судьбе и на том.
Я слезинка у неба в глазах.


Я никто. Уголёк от костра,
Незаметно упавший в траву.
Вдруг и, правда, смириться пора,
Почему я, как все, не живу?

Не хочу слушать чей-то совет.
Не прошу, чтобы кто-то помог,
Для меня очевиден ответ:
Так судил при рождении Бог!»

  Татьяна Мацигина,
Главный редактор газеты
«Сибирский  хлебороб»

Я ПЛАЧУ

Я почему-то не пойму,
Что это значит?
И вот наверно потому,
Я плачу, плачу...
Пылает пламенем закат,
Играют краски.
Вечерней негою объят
Мир, словно лаской.
Не понимаю, почему
Мне так тоскливо?
Так больно сердцу моему,
Невыносимо.
Смотрю сквозь слезы на зарю:
Прощаюсь с летом,
А завтра уж по сентябрю
Пойду с рассветом.
Воздух,  как хрусталь,
Сгущает холод.
Минувших дней мне очень жаль,


Ведь я не молод.
С зарею гаснут по чуть-чуть
Мечты,  удача,
И вот, наверно, потому
Я плачу, плачу...

СОЛОВУШКА   

Спой мне, милый соловушка,
Про заброшенный сад,
Про широкое полюшко,
Про застенчивый взгляд.

Ты живешь, птичка малая,
В том далеком краю,
Где седые дубравы,
Провожают зарю.

Здесь все двери открыты,
Как и сто лет назад,
Все соломой покрыты
Наши хаты стоят,

За вишневым раздольем
Дон лениво плывет,
Здесь такое приволье,
Чаек плавный полет.

Степь, как песня, безбрежна,
Ковылем шелестит,
И накатится нежность,
Душу аж защемит.

Звон малиновый плавно
Затихает в дали.


Край старинный и славный,
Сердце русской земли.

Пой, соловушка, песню,
Пой, мой милый солист...
В сердце радости тесно,
Пусть на волю летит.

Много Родина значит,
Слезы тихо утру,
Родилась я казачкой,
И казачкой умру.

СТАРИК

Как у дома на завалинке,
Теплым тихим вечерком,
Дед степенно штопал валенки,
Да попыхивал дымком.
А сирени гроздья белые,
Ох,  нарядные висят,
Дремлют травы ошалелые,
Чинно жмурясь на закат.
А старик глядел задумчиво,
И в глазах такой    покой,
А в листве земной кружится
Лучик солнца золотой.
Солнце рыжее красуется,
Теплый вечер так хорош,
Старичок сидит,  любуется,
Как гуляет молодежь.
Так поет душевно,  здорово,
Мальчик с нашего двора,
Про разлуку очень скорую,
В армию идти пора.


Что ты,   старче,  пригорюнился,
У заката на    краю?
Ты о чем вдруг призадумался,
Вспомнил молодость свою?
И босую и голодную,
Лет лихих,  военных боль,
Но душа была свободная,
Были счастье и любовь.
Силушка была не мерена,
Горы можно своротить,
Жил,  как жизнь    была отмерена,
Что    теперь о том тужить?
Что жалеть о том,  что не было,
То,  что было,  то прошло.
Стала юность сладкой небылью,
Но от памяти тепло.
Вновь шумит весна-молодушка,
Дарит яркие цветы,
С ней опять пришла заботушка,
Тут уж не до красоты.
Огород,  корова,  курицы,
Внуки - рано на покой,
Бабушка твоя волнуется -
Ждет родимого домой.

     ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ

Одинокая звезда - жизнь моя,
В необъятных нибесах - рай!
В полусонном измерении земля,
Застывающей пустой край!
Там теряет свет унылый луна,
И не может возродиться любовь,
Одинокая звезда - это я!



А зима моя огромная боль.
В леденящей и пустой темноте
Затеряется дорога назад,
Не отыщешь путь по грустной звезде!
Остается только холод и ад,
Остается только память и рок!
Да, печалей и страданий не счесть,
Мне уйти отсюда надо бы в срок,
Вдруг могу ещё куда-то успеть?
Вдруг заплачет и растает зима,
Расцветет замерзший намертво край.
Да звезда не верит в это сама,
Не согреть давно потерянный рай,
Снегопады - запредельная грусть,
Белый иней - это пепел костра,
На душе метет метель, ну и пусть,
Я метели той - родная сестра.

ОТЧАЯНЬЕ

Не правда, что отчаянье, как лед,
Оно, как пламя, и горит и сушит,
И жар его до сердца достает,
Жжет изнутри, изматывая душу.

И та жара сворачивает кровь,
Пожар в мозгу, и абсолютно ясно,
Ты к этому был просто не готов,
И жизнь тебе покажется напрасной.

И ты не знаешь, как же поступить,
Держи себя в руках, ведь рядом люди,
Стараться надо горе пережить,
Но не забыть, забвения не будет.



Отчаянье, быть может, догорит,
Затушит слезю соленая водица,
И сердце, как ни странно, устоит
И словно, птица-феникс, возродится.

                ОСЕНЬ
/Ровесникам/
В глазах печальных растворилась неба просинь,
Слеза, как искренность катилась по щеке.
Ну почему меня волнует чья-то осень?
Ах, милый друг, я так сочувствую тебе.
Ну что же делать, нам же не пятнадцать,
Ты не грусти о прожитых годах.
Пожалуйста, почаще улыбайся,
Забудь, что голова твоя седа.
Мне почему - то снится милое далеко,
Минувшей юности былая красота.
От этих снов я просыпаюсь одинокой,
Хоть одинокой не была я никогда.
Но это личное, и это не разделишь,
Для сердца каждого отдельная тоска,
Непостижимой грусти не измеришь,
Она, наверно, каждому близка.
Давай без сожаленья примем осень,
Давай не будем с грустью о былом,
И я тоскую, очень-очень,
О том, что юность поросла быльем.
Наверно, это переходный возраст,
Но только мы терпимей и добрей,
Порой такая одолеет робость,
Порой водоворот шальных идей.
А в редкие минуты ностальгия
Прольет совсем непрошено слезу,
Ну что же делать, мы теперь такие,
Но надо в осени почувствовать красу.


НЕ ОБИЖАЙТЕ, ЛЮДИ, МАТЕРЕЙ!

Не обижайте, люди, матерей!
Чтоб не искать поступкам оправданья,
Старайтесь быть нежнее и добрей,
Не причиняйте матерям страданья.

Не забывайте рук родных тепло,
Тревожный взор, сомнения и грезы,
Храните то, что совестью дано,
Храните в сердце вашей мамы слезы.

В пустой гордыне, обуявшей вдруг,
Пусть хлынут в души голоса и краски,
Поймете вы, что ничего вокруг,
Вам не заменит вашей мамы ласки.

Нельзя измерить глубину любви,
И прочность уз, которые от Бога,
Дитя и мать, единство на крови,
Неразделима вечная дорога.

А матери тревожатся за вас,
И молят Бога пронести невзгоды,
И не нужна высокопарность фраз,
Не уместить в них прожитые годы.

В плену забот, мир для того и создан,
Найдите время для души своей,
Поторопитесь, вдруг ещё не поздно.
Не забывайте, люди, матерей!






   МОЕЙ МАМЕ

Слезы горькие медленно капали
С глаз моих на твою фотографию,
На ресницах прозрачные капельки,
На тебя я смотрю как сквозь радугу.
И лицо твое, словно ожившее,
Так приветливо мне улыбается,
Время-времечко, словно застывшее,
Для тебя ничего не меняется.
Как и в жизни, ты ласково жмуришься,
К вискам разбегаются тонкие лучики,
Так о тебе мне порой затоскуется,
Мамочка, мама, ты самая лучшая.
Хочется голос услышать твой памятный,
Нежно обнять дорогую и милую,
К старости стала ты хрупкой и маленькой,
Каждую, каждую помню морщиночку.
Руки родные, все время озябшие,
Вяжут носки или что-нибудь штопают,
Ноги такие больные, уставшие,
Все по хозяйству тихонечко топают.
Где ты теперь, моя милая, добрая?
В мир твой неведомый нету дороженьки,
Верю, надеюсь, что ты, словно облачко,
Снова придешь летним ласковым дождиком.

КАЛИНУШКА

Ах,  калинушка  осенняя,
Замерзает рыхлый путь,
Ты моя подруга верная,
Так похожа наша грусть.
Застываешь незамеченной,



Ни к чему сжигать мосты,
Как  стекляшки разноцветные,
Рассыпаются мечты.
Из осколков встанет радуга,
В выси чисто- голубой,
Всполыхнет калина - ягода,
Запоздалой красотой.
Спелый сок  тех ягод пламенных
Горек,  но тянусь к нему,
Ах,  не все еще рассказано,
Горько сердцу моему.
Ты не плачь,  моя хорошая,
Слезки с ягод не роняй,
Холода пришли не прошено,
Зиму-зимушку встречай.

ИСПОВЕДЬ

Мои стихи доска души моей,
Как исповедь несбывшейся мечты,
Как память сердца из минувших дней,
На пепелище редкие цветы.
На тех цветах, как совести порыв,
Дрожат слезинки утренней росы 
Хоть не протест, но все-таки призыв,
Идет от каждой крохотной слезы.
Чиста роса, и лепестки свежи,
Прикрылись нежной неба бирюзой,
Моей больной, израненной души
Они - благословенье и покой.
Я без оглядки доверяю им, 
Свою тревогу, радость и печаль,
И только им, попутчикам моим,
Мне даже сердца подарить не жаль




ИДИ

Кто знает, может, я еще жива,
Молитвой слезной матери своей,
Как у дороги сорная трава -
Вся боль и грязь в душе  моей.
Весь стыд до дна мне довелось испить,
Хлебать огромной ложкой нищету,
Мне не с кем эту ношу разделить,
Самой тащить, пока не упаду.
Камнями острыми изранены ступни,
Уставших рук теперь не разомкнуть.
Дороги нет - лишения одни,
Но я, склонившись, продолжаю путь.
Я Бога не гневлю и не ропщу,
Несу покорно свой тяжелый крест.
Я онемевших рук не опущу,
Исполню жизнью данный мне завет.
Но нету избавления от мук,
И сердце бьется в раненой груди.
И этот гулкий, изнуренный стук,
Меня зовет: «Иди, иди, иди!»
Куда, зачем? Где обрести покой?
Где можно хоть немного отдохнуть?
Рыдаю от бессилия порой,
Без выхода кипит глухая грусть.
От горьких дум пульсируют виски,
Как кандалы, несчастья на плечах.
Долгов и боли жадные тиски
Затмили белый свет в моих глазах.
Стараюсь даже вида не подать,
Всё беспросветность, как ни погляди,
Мне видно Богом суждено страдать,
А сердце все кричит: «Иди, иди, иди!»


Найду ль причал истерзанной душе?
Где у огня слезой не изойду,
Скорей всего, на смертном рубеже,
А в жизни это место не найду.

       ИГРАЙ, ГАРМОНЬ

Играй, гармонь, любимая,
Играй гармонь, веселая,
Звучат аккорды милые,
Над городами. Селами.
С тобой, моя трехрядочка,
И хочется, и любится,
Волнуется и плачется,
И верится, и сбудется.
Взлетает песня-ласточка,
Напевная и звонкая,
Играй, гармонь - проказница,
Родная и задорная!
Под звонкую чечеточку,
Рисуй частушек кружево,
Под пляску развеселую
Земля быстрей закружится.
Танцуют звезды ясные,
Земной любви завидуют,
Мгновенья те прекрасные-
Нарочно их не выдумать!
Играй, гармошка-душенька,
Играй, гармошка-солнышко,
Рассказывай о суженном,
О том, что жизнь не прожита!
Такая самобытная,
Веселая и грустная,
Для сердца вся открытая,
Своя, исконно русская!


ДУША

Я точно знаю, это мне не снится:
Когда в лесу ночуем у костра,
Так жалобно кричит ночная птица,
Прохладной ночи младшая сестра.

И голос тот, похож на истеричный,
Как будто кто-то плачет и зовет.
Страх безотчетный, ледяной, извечный,
Ознобом до костей вдруг проберет.

Подкинем сучьев в костерок потухший,
Чтоб наважденье светом отогнать,
Быть может, это плач души заблудшей,
Которой вечно суждено страдать.

Которая взывает к людям тщетно:
Они в испуге убегают прочь,
Она же ждет, страдая безответно,
Приют ей дать способна только ночь.

И ей никто помочь уже не в силах,
Ей очень плохо, и она одна,
Кружится тихо над своей могилой,
Испив страданья горькие до дна.

Порой поет, и песня та печальна.
И все за птичий принимают крик
Невидимой души рассказ прощальный,
Но как понять живым её язык?






ГРОЗА

Ночка темная, ночка душная,
Скоро, скоро ударит гром.
Лето жаркое выжгло душу мне,
Лето кончится, что потом?
Яркой вспышкою небо дрогнуло,
Тесный воздух струной звенит,
Рассыпается с гулким грохотом,
В страхе тополь седой шумит.
Ветер в ярости рвет и кружится,
Стонет в ужасе в проводах,
Мне и плачется, мне и тужиться,
Как спасения жду дождя.
Бросит капли свои тяжелые,
Туча черная на окно,
Все болит душа забубённая,
Только мне уже все равно.
Мне не хочется, мне не можется,
Слёзы блестят на лице,
Все обидное долго помнится,
Подставляю лицо грозе.
Разошелся дождь, как на празднике,
Льёт, наверное, из ведра,
Надо мною  гроза снова дразнится,
Ей закончиться уж пора.
Да пускай гремит, надрывается,
Скоро тучи порвет рассвет,
Пусть дождем грибным умывается,
Исстрадавшийся белый свет.
Будет утро на небе вышито,
Гладью розовой, не крестом,
Лето жаркое выжгло душу мне,
Лето кончится, что потом?




               

ЧИСТЫМ ПОЛЕМ

Чистым полем, белым снегом
Ночь седая за околицей плывет,
Ах, подружка, может, где-то
Кто-нибудь по мне печалится и ждет!
Сердцу горько, сердцу больно,
На душе тревожно с самого утра,
Отчего так не спокойно
В заметенные метелью вечера?

 



Я не знаю, что случилось,
Даже слезы показались на глазах,
Словно что-то не сложилось,
Далеко-далеко в звездных небесах!
По морозу, по узорам,
Нарисует мне луна далекий путь,
Ах, подружка, жаль, что скоро
Уж растает наша искренняя грусть!

В ХРАМЕ

В Божьем храме прохлада и тишь,
К покаянью зовет неизбежность,
На иконы с надеждой глядишь,
Стелют ангелы в воздухе нежность.
Ставлю свечку свою к образам,
Так светло от нее и спокойно,
Что со мною, не знаю я сам,
Дышит храм животворным покоем.
Пламя яркое тонкой свечи,
Отыскать мне поможет дорогу,
Не мигает оно, не дрожит,
Освещая путь к Господу Богу.
Чем грехи я свои искуплю,
О спасенье молюсь безутешно,
Покаянья слезинку пролью,
Словно горечь души моей грешной.

В ОСЕННЕМ ЛЕСУ

Осенний лес подарит сказку
И ароматом опьянит,
Тепло осин, березок ласка –
Там плакать хочется навзрыд!
Своим покоем безмятежным,


Наполнит душу до краев,
Как нерастраченная нежность,
Как долгожданная любовь.
Горят боярышника искры,
Червонным золотом листва,
А в ручейке прозрачно-чистом
Играет с солнышком вода.
Щедра сибирская природа
На краски для осенних дней.
Ах, лета бабьего погода!
Но столько светлой грусти в ней.

БЕЗ ТЕБЯ

Не целуешь ресницы мои,
Не ласкаешь пушистые косы,
О моей безответной любви
Тихо плакала рыжая осень.

Плачет осень, и сердце болит,
Ветер с листьями танго танцует,
Их мелодия тихо звучит,
Душу щиплет тоской и волнует.

Без тебя, без тебя, без тебя,
Ненавистный, щемящий покой,
Тихо кружится нежность моя,
Повенчавшись с опавшей листвой.

Я цветы заплету в волоса,
Скудным солнышком душу согрею,
Поселюсь вместе с ветром в лесах
Заколдованной маленькой феей.




       Валентина Прутко

ПОЮЩАЯ,
СЕРДЕЧНАЯ     ДУША

       

НЕМНОГО О СЕБЕ:
Я, Прутко Валентина Викторовна, родилась 10.04 1952 года. Имею одно специальное образование, два высших и аспирантуру. Работаю педагогом в МОУ «Златоруновская СОШ» с 1993 года. Являюсь членом Московского педагогического клуба «1 сентября». Пи-шу стихи с детских лет, картины пишу с 2002 года, кол-лекционирую открытки, значки. Люблю свою работу, детей. Воспитала двух дочерей. Старшая – Наталия, окончила школу с золотой медалью, кандидат техноло-гических наук Красноярского торгово – экономического института. Младшая – Елена, окончила школу с се-ребреной медалью, имеет два высших образования.


    ГОСПОДИ, ТЕБЯ Я БЛАГОДАРЮ!

День прошел, и говорю я:
«Господи благодарю!»,
Как хорошо, что здесь живу я,
И людям я добро дарю.
Я еще родному краю
Смогу пользу принести,
Может, внуков воспитаю,
Напишу картины, и стихи.
Может, просто помечтаю,
Вспомню молодость свою.
День прошел, я улыбаюсь:
Хорошо же я живу!
Каждый день, как миг проходит,
Ну, просто некогда скучать.
День приходит, и уходит
Богу благодарна я опять.




Благодарна я за небо голубое,
За звездопад ночной,
За это поле золотое,
И за месяц молодой.
За березки, милые березы,
Что чаруют нас своей красой.
Боже – я шепчу сквозь слезы:
«Благодарю тебя за край наш неземной»
День пройдет, наступит новый,
И снова новые дела.
Жить достойно – есть основа
Моей жизни до конца!

ОТЧИЙ ДОМ

Отчий дом – начало всех начал,
Он заслон надежный и причал.
К нему спешила я с волнением всегда,
Где с любовью ждали близкие меня.
Что в жизни выше слова «отчий дом»?
В нем все: тепло, любовь. Участье.
И мы всегда грустим о нем,
И просим, чтобы дал нам счастье.
В нем было все – падения и взлеты,
И любовь безмерная была,
И бесконечные тревоги и заботы,
И до боли добрые глаза.
И тепло родных вокруг сердец,
Которые дают поддержку мне.
Пусть будут мама и отец
С ними я мудрей, сильней в двойне.
Но в беге жизни шумной, суетной,
О родных мы часто забывали,
Но вы, жертвуя здоровьем и собой


Нас терпеливо, с грустью ждали.
Вы молили бога по ночам
О здоровье нашем и о счастье.
От всей души спасибо вам,
Но и это говорим нечасто.
Мы в беге жизни счастья ищем,
Нам все некогда, все недосуг.
Во сне мы голос мамы слышим,
И чувствуем тепло и ласку ее рук.
И в отчий дом опять тропинка
Так и манит, и зовет,
Чтобы с глаз родных слезинки,
Растаяли, как весною лед.

           ЛЮБИТЕ МАТЬ!

Любите мать пока она смеется,
И теплотой горят ее глаза,
И голос ее в вашу душу льется
Святой водою, чистой как слеза!
Любите мать – она одна на свете,
Кто вас любя беспрестанно ждет.
Она всегда улыбкой доброй встретит,
Она одна простит вас и поймет.
Любите мать! И чтобы не случилось
Она лишь вами день и ночь жила,
Ничем она для вас не поскупилась,
И всю себя до капли отдала!
Любите мать – жизнь наша быстротечна,
Наступает неизбежный скорбный час.
Любите мать – она живет не вечно,
Но свет ее любви не гаснет в нас!
Любите мать, пока она смеется,
А не потом – над холмиком земли.
Потом лишь горечь в сердце остается,


Боль камнем от не отданной любви.
Любите мать – пока она смеется,
Ей говорите добрые слова!
Любите мать, покуда сердце бьется,
Любите мать - пока она жива!         







   С ЛЮБОВЬЮ К РОДИНЕ СВОЕЙ!

Над Ужурской землей
Солнце яркое весело светит.
На лугах, как огни
Полыхают повсюду жарки.
Хороводы берез
Так и манят до слез.
Нас как прежде домой,
К тебе, Ужур мой,  родной.

Я скучаю вдали,
Без милой сердцу любимой земли,
Без этих гор и лугов,
Без пенья птиц и романсы ветров.
Где колосья шумят,
Глаза озер так блестят.
Это все край родной,
И ты, Ужур дорогой.

Над Ужурской землей
В тишине мне кукушка кукует.
С золотою листвой
Ветерок, наслаждаясь, танцует.
Как же нам не любить
Этот сказочный край.
Мы рады всех пригласить
Посмотреть на этот рай

В этот сказочный рай
Приезжайте к нам гости родные.
Он подарит всем вам
Счастье, радость своей красоты
Ароматы цветов,


Белизну облаков,
Сиянье звезд и луны,
Щедрость нашей стороны.

НЕСМОТРЯ НА ГОДЫ

Нашу землю отцы защищали
И трудились во благо страны,
Чтобы  горя мы больше не знали,
И в душе подвиг их берегли,
Чтоб домой каждый раз возвращались,
В уголок наш Учумский родной,
Чтоб его красотой восхищались,
Нам дана она богом с тобой.

Несмотря на годы
Наш Учум как прежде,
Молод и красив.
Несмотря на годы
Ты не раз с любовью
Душу покоришь.

Это ж надо такому случиться,
Краше нашей земли не сыскать.
Иней ярко на поле искриться,
В белых шубах березы стоят.
А мороз нам рисует узоры,
Месяц бродит с луной по полям.
Величаво стоят в шапках горы,
Звездопад видим мы по ночам.

Несмотря на годы
Наш Учум как прежде
Манит всех красой.
Уголок природы


Ты для нас источник
Силы не земной.

УЧУМСКАЯ, НЕПОВТОРИМАЯ ЗЕМЛЯ!

Учумская неповторимая земля
Богата изобилием цветов, лесов, полей.
Учумская земля
Под небосводом синим,
Неотразима красотой своей!

Учумская земля-
Над тобою раздаются:
Пенье птиц и арии ветров.
Учумская земля-
Здесь дети счастливо смеются,
И помнят подвиги отцов.

Учумская земля-
В тумане серебристо-белом
Здесь кони мчаться по росе
Учумская земля-
Здесь радуга, сливаясь с небом,
Отражается так ярко на земле.

Учумская земля-
Богата спелым урожаем:
Золотой пшеницы и овса.
Учумская земля-
Мы твое богатство умножаем,
Не жалея сил, труда.
Учумская земля-
Так хочется по ней побегать,




И  полежать, конечно, на траве.
Учумская земля-
Как хорошо, что на планете
Есть уголок подаренный  тебе и мне!
Учумская земля-
Ты скромная частица
Такой большой страны.
Учумская земля-
С тобою будем к лучшему стремиться,
С тобою мы могучи и сильны!

     МОЯ РОССИЯ

О тебе, моя Россия
Я песню звонкую пою.
В них прославляю твою силу,
И красоту твою.
Ты для нас, как мать, родная
Нежно любим мы тебя.
И каждый раз не уставая
Тобой любуюсь я!
Тебя мы любим за просторы,
За бескрайние поля, леса,
За равнины, реки, горы,
За чисто голубые небеса.
За солнце, радугу на небе,
За капельки дождя,
За снег, за буйные метели,
И за пенье соловья.
За все тебя мы любим,
И преклоняясь пред тобой,
Беречь тебя Россия, будем
Мы навеки связаны судьбой одной!




     СЛАВА КРАСОТЕ

Это надо ж так случиться
Бог подарил нам эту красоту.
Гладь озер вокруг искрится,
И стонут ели на ветру

И аромат лугов нас всех дурманит,
И восхищает хоровод берез,
И марал в серебряном тумане
Умиляет нас до слез

И на лужайке, на зеленой
Белеют белые ромашки.
Одуванчики, гордясь обновой,
В золотых стоят рубашках.

И снег, искрящийся на солнце,
И радуга на полземли,
И ветра стук в мое оконце,
И яркий свет большой луны.

И россыпь звезд на темном небе,
И алый, как огонь, рассвет.
И блики солнечных лучей на снеге,
И эхо, звучащее в ответ.

И жаворонок с поднебесья
Поет нам песни допоздна.
И, народ наш, звонкой песней
Славит эту красоту всегда!






  МАТЬ РОССИЯ

Сотни тысяч километров,
Я проехала друзья.
Мать Россия бесконечна,
Нет и края, и конца.

Словно фильм в окно смотрю я,
Вижу смену я картин:
То деревни пробегают,
То тропинки вдоль равнин.

То огнем заполыхает
Город красотой своей,
Купол церкви освещает
Свет души тепла людей.

То туман кудрявый в поле,
Белеет точно белый пух,
То луна на небосклоне
Освещает все вокруг.

То лиса хвостом виляя,
Бежит по полю не спеша.
Заяц от нее, петляя,
Домой несется чуть дыша.

А там березки в хороводе
Нас чаруют красотой своей
Старый пень чуть от дороги,
Мерзнет без своих друзей.






Там над рябиной величаво,
Наклонившись, ель стоит.
Рядом тополь такой бравый,
Готов « любовь» ей подарить.

Там мост горбатый над рекою
Берега соединив,
А рядом ивы над водою
Стоят головы склонив.

Там два лебедя так мило
Плавают в тиши.
В России много мест красивых,
Любуйся ими и живи!

ДО СВИДАНЬЯ ОСЕНЬ

Лучи солнца на воде
Весело играют,
И они в свой игре
Ласково всех согревают.

Вот утенок за лучом,
Поплыл быстро, быстро.
В небе дружно косяком,
Журавли летели низко.

В камышах от глаз людских
Плавно лебеди плывут.
Слышен их печальный крик,
Им пора лететь на юг.






Только луч не унывает,
Веселится от души.
Ветер листья обрывает
И несет на край земли.

Небосвод наряд меняет,
То бирюзовый, голубой,
То огнем он полыхает,
То сияет синевой.

В лучах солнца краски осень
Подарила всем подряд.
Наряд зеленый у могучих сосен,
А осины как огнем горят.

Раздается шум и гам
Над озерной гладью.
Крик прощальный слышен нам,
Осень! До свиданья!

ТЫ НАВЕКИ МОЙ

Вдали от дома я скучаю,
По тебе родной.
Своей любви я не скрываю,
Ты навеки мой!

Ведь в разлуке ощущаешь,
Как ты нужен мне.
Все обиды забываешь,
И все мысли о тебе.






Как ты там родной, любимый,
Что на сердце у тебя.
Мой родной, неповторимый,
Позови меня!

Прилечу я птицей белой,
Обниму тебя.
От любви, такою смелой,
Иногда бываю я!

ТОСКА

Вечер ласковый, тихий
Опустился на землю-мать.
Только тебя любимый,
До сих пор не видать.

Говорил ты  мне сладкие речи,
Что я солнце, навеки твоя,
А теперь не приходишь на встречи,
И избегаешь меня.

Что случилось, поверь, я не знаю,
Я любила безмерно тебя.
Слезы, печаль не скрываю,
Твоя любовь мне нужна.

Будь же честным, скажи не скрывая,
Что разлюбил ты  меня,
И, что есть у тебя другая,
И я отпущу тебя.






     ОСЕННИЕ МЕЧТЫ

Горит костер рябины красной,
На землю тихо падает листва.
Осеннею порой прекрасной
В реке купается луна.
В сарафанах золотом расшитых
Березы милые стоят.
Журавли в надрывном крике
Торопясь, на юг летят.
Осенний ветер шаловливо стонет,
И в мое окно стучит.
Первый иней душу мою тронет,
Он, так чарующе блестит.
Звезды, словно тысячи алмазов,
Искрятся и мигают с высоты.
В тихом вальсе листопада
Кружатся мои мечты.
Пусть все любуются красою
Моей сказочной страны.
Богом нам дана с тобою,
С нею мы могучи и сильны.
Сок земли дает нам силы,
И аромат лесных цветов,
И хоровод берез красивых,
И романсы птиц, ветров.

     КРАЙ РОДНОЙ

Ветерочек резвится по полю,
И играет с листвою берез.
А на поле ромашек море,
Белизной ослепляют до слез.




Вековые, мохнатые ели
Служат  домом для птиц и зверей.
Хор прекрасной, красивой трели
Дарят счастье душе моей.

Блики солнечных зайчиков скачут,
И сияют как сотни огней.
Любить Родину-это значит,
Дорожить тем, что связано с ней.

Туман стелется шапкой седою
Над великой рекой Енисей.
Я на веки, мой край, с тобою,
И, с тобой становлюсь я сильней.

Снег искрится, как море алмазов,
Красотой, ослепляя меня.
Край родной для меня отрада,
Без него не прожить мне и дня!

  ВОЛШЕБНИЦА ВЕСНА

Звонко, звонко звучит капель,
Луч солнца в окно стучится.
Расцветает повсюду сирень,
Начинает сосна молодиться.

Поднимается выше светило
Прямо к небесным богам.
Дорогу оно проложило
Для влюбленных к своим сердцам.






Что же случилось, скажите,
Почему встрепенулась земля?
Потому что спешит в колеснице
К нам долгожданная Весна!

В волосах голубые цветочки,
На белоснежных руках соловьи.
На платье золотистые точки,
Сверкают огнем они.

Взмахнет весна левой рукою
Повсюду бегут ручьи.
Взмахнет она правой рукою
И запели кругом соловьи.

КРАСАВИЦА ЗИМА

Снежинки падают на землю,
В белых шапочках дома.
Хороша ты и красива
Наша русская зима.

Ты березки и осинки
Обсыпала серебром.
И блестят у них верхушки
Разноцветным огоньком.

Все дорожки и тропинки
Белым снегом замела,
А кудрявые рябинки
Белой шубкой обняла.






Звезды россыпью алмазной
Разбросала в небесах,
Чтоб дорога была ясной
Темной ночкой на лугах.

ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ

Сияет на солнце
Небес синева
Снег белоснежный
Ослепляет глаза

Снежинки сверкают
Кружась в хороводе
С ними играют
Снегири на дороге

Нарядились березы
В белоснежные шубы
Им нестрашны
Не морозы, не стужи.

Мороз нам рисует
На стеклах узоры
Накрывает с любовью
Покрывалом просторы

Ночью на небе
Ярко звезды сияют
Месяц с луною
Всем путь освещают






Иней искрится
Как сотни алмазов
Все очарованы
Зимним пейзажем.

НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО!

Никто не забыт, ничто не забыто,
Все вечно в памяти людской.
Поля боев травой покрыты,
Но мы помним день тот роковой.

Мы помним горести людские,
Плач детей и матерей.
И 20 миллионов как живые
Сохранились в памяти людей.

20 миллионов - это сила,
А сколько неизвестных есть еще.
Города и села, превращенные в руины,
Нет, мы не забудем это все!

Мы не забудем, как земля стонала,
И как с надеждою глядел на нас весь мир,
И как народ наш от велика, и до  мала
Во имя мира силы не щадил.

День за днем ковали мы победу,
Но до Берлина все же мы дошли,
И залпы мира прогремели над планетой,
Наступил последний день войны.






Не вернулись многие из боя,
За счастье, мир отдали жизнь свою.
Мы  чтим советского солдата, как героя,
Свободой, миром  мы обязаны ему.

Поклон вам низкий от всего народа,
И память светлая за тот великий бой.
Вечными пусть будут Мир, Свобода,
И те герои, что не вернулись в дом родной.

Давно земля людскую кровь впитала,
Залечила раны все свои.
Из пепла Родина еще прекрасней стала,
Для всех она, как символ мира и любви!

       ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ

Год за годом мелькают года,
И все дальше уходит война,
Вой снарядов и крики людей,
Четыре года бессонных ночей.

От Москвы до Берлина мы шли,
И всю тяжесть войны мы несли,
Чтобы мир отстоять на земле
И забыть навсегда о войне.

Как присягу: « Ни шагу назад»
Всю войну нес с собою солдат.
Если падал, то снова вставал,
И достойно он смерть принимал.






Сколько пало прекрасных ребят,
Над Рейхстагом поднят наш флаг,
На земле прозвучало «Ура!»
И с весною Победа пришла.

От потомков поклон до земли,
Всем героям великой страны,
В вашу честь у родного Кремля
Горит вечный огонь, как звезда.


       РУССКИЙ СОЛДАТ

Среди белоствольных берез и ив,
Чьи листья тихонько шумят.
Голову низко склонив,
Стоит бронзовый, русский солдат.

Он много дорог прошагал
Пропах ароматом войны,
Если падал, то снова вставал,
Во имя любимой страны.

Смерть настигла, когда он не ждал,
Когда рядом Победа была,
Когда ветер с листвою играл,
Когда на землю Весна пришла.

    ИСТОЧНИК КРАСОТЫ

Цветы и женщины неотразимы,
Они источник красоты.
Все поэты и художники едины:
Наши женщины прекрасны и добры.



А дарить цветы любимой
Забота вечная мужчин.
Подарите ей, неотразимой,
Цветочный вернисаж картин.

Они вечно, как живые,
Будут радовать ее глаза.
Вы для мужчин всегда родные
И самые любимые всегда!

С ПРАЗДНИКОМ ВАС, УЧИТЕЛЯ!

К нам осень пришла золотая,
Пора  « золотых» дождей.
Огромная детская стая
Чествует учителей.
И, сегодня, по всей вселенной
Поздравят учителей,
И скажут всем откровенно:
Нет достойней людей и родней!
Вы позвольте сегодня открыто
От души, вас, поздравить сейчас.
Что вы даете – не будет забыто,
И никто не заменит вас!
Вы прекрасны в осеннем сиянии,
И вам, неподвластны года.
Своим умом, и своим обаянием
Вы согреваете души всегда.
Любовь, забота, терпение ваше
Дают неплохие плоды.
Понимают дети, становясь старше,
Что были, когда-то  глупы.
Груз забот пусть  у вас исчезнет,
И тревога за всех детей.



Учитель! Вы живите вечно,                Гордясь профессией своей!

         ЛЕГЕНДА ОБ ОЗЕРЕ «УЧУМ»

В далекие давние времена на Енисейской террито-рии проживали древние люди – хакасы. Жили они бедно. Село, где жили хакасы, окружали высокие дикие скалы. В этих скалах жил злой колдун Акюлз. Он ненавидел людей и делал все, чтобы им было плохо. Поэтому вокруг селения было немного лесов и разнотравья. Но самое главное – не было вокруг рек и озер. И люди испытывали всегда нехватку воды, да и деревья были хилые, а травы  бледные. В этом селении проживал старый охотник Уир и было у него три сына: Чаир, Удьян и Мато. Сыновья были сильные, смелые, умные и им очень хотелось помочь своему народу. Поклонившись отцу, отправились братья искать воду. Они  долго шли и встретили на своем пути старую, старую женщину, которая жила в землянке. Они помогли старушке: заготовили ей дрова и поделились своей пищей. Старушка спросила: « Куда вы путь держите, добрые молодцы?» Братья все ей рассказали. Старая женщина, в знак благодарности, решила помочь братьям. Старушка сказала, где может быть вода. Братья пошли дальше и нашли, то место, где может быть вода. Стали они копать яму. Долго копали и выкопали огромный котлован. Силы были на исходе, и надежда уже иссякла, но их труд был вознагражден. Наконец-то  появилась вода. На лицах братьев отразилась огромная радость и счастье, и братья поспешили скорей домой с радостной вестью. Но на их пути встал злой колдун Акюлз. – Отколь такие? – крикнул им злой колдун. – И зачем сюда, в мои владения, пожаловали? А те в ответ: - Мы – братья, молодые, удалые, меж собой неразлучные. Мы искали воду для своих селян, и нашли ее. Колдун, сверкнув своими глазищами, сказал: «Не бывать этому!».


Он не хотел, чтобы у людей была вода, и чтобы все вокруг цвело и благоухало. Он ударил огненным жезлом о землю перед  братьями, и  в тот же миг появились горы, которые преградили путь братьям домой. Братья стали ка-рабкаться по горам, но, добравшись до вершины, их снова встретил злой колдун. Он очень разозлился и снова взмах
нул своим жезлом, и братья в тот же миг превратились в каменные изваяния. Злой колдун  пытался воду превратить в камень, но три брата, хоть и в каменном изваянии, встали на защиту этой святой воды. Долго бился злой колдун, но у него ничего не вышло, и от злости, и своего бессилия он сам превратился в каменного зверя. Люди селения, с надеждой, долго ждали братьев. Не дождавшись, они пошли на поиски. Они долго их искали, но не нашли. Зато они нашли огромный котлован, наполненный водой и вокруг него благоухающую зелень лесов  и трав, ярко цветущий ковер разных цветов. И этот котлован окружали горы. На вершине гор они увидели силуэты трех окаменевших лиц.
Люди догадались, что  это три брата, которых злой колдун  превратил в каменные изваяния. Отец не вынес горя и умер. Люди в честь уважения и благодарности назвали этот котлован озеро Учум, взяв первые буквы имен этой удивительной семьи, и остались жить в этом прекрасном месте. С тех пор три  окаменевших брата охраняют озеро, смотря на голубое небо и радость людей, а ветер ласкает их лица. А, недалеко в стороне, злобно раскрыв свою пасть, застыл окаменевший злой колдун, поверженный в своем бессилии – уничтожить такую красоту.
Это озеро стало жемчужиной Ужурского района, Красноярского края и России. Мы должны сохранить эту легенду и это удивительное озеро, которые напоминали бы всем: как плохо жить без воды и хороших людей.





       МОЁ ПРИЗВАНИЕ!

Я люблю эту жизнь,
И профессию свою педагога.
Говорю, себе держись,
Это воля судьбы, воля бога
Значит школьный звонок,
И работа с детьми - мое призванье.
Я спешу на урок,
Чтобы детям отдать свои знанья.

Бывает трудно порой,
Но кто сказал, что легко в жизни будет.
Я не спорю с судьбой,
И мне не стыдно смотреть в глаза людям.
Дети в жизни моей
Источник жизни моей быстротечной,
А семья и круг друзей
Это радость моя бесконечна

               









     СОДЕРЖАНИЕ:

Ольга Червонная. Степная песня.
Стихи и проза жизни. Зинаида Цикалова
Источник постоянный
В цыганском ритме
Степная песня
По таборным мотивам
Слово
Икота
Жеребёнок
Маме ко дню Ангела
Хочется
Рубаи
На ладони присмиревшей шельмы Страсти…
Морозный лепет
Воровская тема
В тиши передышек читает Зима…
Роза на снегу
Ветер в саду
Как ты…

      Геннадий Донцов. Вдохновения хрусталь.
Пожелание от О. Червонной
Глагольные вирши
Я, тихо ухожу…
Не звени колокольчик
С.П. Ставер. К 60-летию поэта России
«Сами с усами»
Ложь
А мне плевать…
«На ипподроме»
Жизнь – «кочерга»


Я, не пророк
Наказала ты меня…
Любимой жене
Не скрою, ты – прекрасна
Спасибо женщинам скажу
Давайте поголосим /Рассказ/
Хотелось быть всем вместе
Всё будет хорошо /Рассказ/
Ты человек!

Виктор Снегирёв. Как Ангел хранитель –
       Россию люблю!
Журчание прожитых лет
Не баловень судьбы
Май! Ура! Победа! Мир!
Победа наша – врагу наука
Спасибо воин!
Служу России!
Военные водители
Там, за чертой
Ученья не легки
Идёт прогресс
Моя деревня не со мной
В тайге
«Таёжные мотивы» Отрывок из цикла рассказов
Мне ответил ручей
Тайги вдыхая аромат
Дружная семья
Альбом, листая на досуге
Где ты?
Мой дом

       Екатерина Кузнецова. Весенний ветер.
Напомню о себе
Проснись

Буревестник
Забыв про всё
Вот так случается…
Звезда
Змеиная гора
Когда умолкнет щебет гурий
Пасха
Колдунья
Вдали от исчезнувшего рая
Ты не изменишься
Январь – двадцатое число
Тегеран
Белая бабочка /Новелла/
Тайна настоящей женщины /Рассказ/

Тамара Катасанова. Ангел мой
не покинет меня.
Разрешите представиться
Лилия в сердце
Люблю тебя школа
Сердца в унисон
Живу тобой
Моё безумие
Флаг родины моей
Война – это истерика и боль
Рисуя жизнь!
Закон не писан, но довольно прост
«Рус-фанера»
Роза и Маленький Принц
Светлячок

Александра Янышева.
Я – слезинка у неба в глазах.
 Талант, любовь или труд? Т. Мацигина
Я никто в этом мире большом


Я плачу
Соловушка
Старик
Потерянный рай
Отчаянье
Осень
Не обижайте, люди, матерей!
Моей маме
Калинушка
Исповедь
Иди
Играй гармонь
Душа
Гроза
Чистым полем
В храме
В осеннем лесу
Без тебя

Валентина Прутко.
Поющая, сердечная душа.
Немного о себе:
Господи, тебя я благодарю
Отчий дом
Любите мать!
С любовью к родине своей!
Несмотря на годы
Учумская, неповторимая земля!
Моя Россия
До свидания осень
Ты навеки мой
Тоска
Осенние мечты
Край родной
Волшебница весна


Красавица зима
Зимний пейзаж
Никто не забыт, ничто не забыто!
Вечный огонь
Русский солдат
Источник красоты
С праздником вас, учителя!
Легенда об озере «Учум»
Моё призвание




Компьютерный набор: коллектив авторов
Дизайн: Тамара Катасанова
Рисунки: Мария Снегирёва.
Технический редактор: Геннадий Донцов
Вёрстка: Лилия Дунаева
Литературная правка: Зинаида Цикалова,
Татьяна Мацигина.