Рябины гроздья алые...

                Гроздья рябины оранжево-красные
                Словно букеты из солнечных капель...
                Все мы, по сути, немножечко разные,
                Но одинаковы в поисках счастья...
               
                Галина Шанина





  За окном  было раннее утро. Она проснулась от щебета птиц: пичуги  затеяли возню в густых  зарослях рябины под самым окном. Николая рядом не было.  Видимо, сидит с удочкой на берегу реки .Он  вставал на рассвете,заваривал и пил чай, готовил бутерброды для себя и Дуси, оставляя их под салфеткой, а сам тихонько выходил во двор и шел к речушке,протекавшей недалеко от дома.   Она   любила эти утренние часы блаженного покоя и умиротворения. Вот уже два года,как они жили вместе. В этом  доме ничто  не напоминало о ее прежней жизни.Никогда не думала и не гадала,что так все круто изменится. Просто удивительно, какие сюрпризы иногда судьба преподносит человеку.   

     В молодости жизнь кажется длинной и счастливо-замечательной. Дуся, окончив школу, пошла учиться  в промышленный  техникум.  Знала,что ни по знаниям,ни материально  , институт ей не осилить. Тем более, что мать и отчим , у которых,кроме нее были еще две дочери, своих намерений оказывать ей в дальнейшем поддержку ,не выказывали. Более короткий путь идти дальше самостоятельно и независимо - закончить техникум, приобрести профессию и идти на завод.
     Раньше заводы и фабрики для людей были опорой на всю жизнь. Рабочий класс- это звучало гордо. Заводы строили дома и обеспечивали жильем своих рабочих и служащих, имели больницы и санатории, детские сады и пионерские лагеря, опекали одиноких и поддерживали ветеранов труда. При заводском Дворце культуры обязательно была своя художественная самодеятельность и непременно духовой оркестр.А какие праздники устраивали для сотрудников и их детей!Одни новогодние елки с Дедом Морозом, Снегурочкой,  с  подарками  и хороводом  запоминались на всю жизнь. И с горем и с радостью куда бежали ? На завод. Знали, что родное предприятие всегда поможет.
     Вот и Дуся.  В техникум она поступила легко, также легко училась, получала повышенную стипендию, и дальнейшая жизнь была ясной и понятной. После окончания она получила направление на Кожевенный завод.Этот завод  был союзного значения. Сюда везли шкуры животных из всех уголков страны. Мездрильный, дубильный, сушильный - эти цехи были гордостью заводчан. Здесь трудились  в основном рабочими династиями, передавая по крупицам свой опыт и знания от отца - сыну, от деда - внуку.
     Дуся  с головой окунулась в рабочий ритм: работа в три смены, выполнение плана, соцсоревнования между  цехами. Симпатичную,  веселую, приветливую, с озорными глазами  и неизменными рябиновыми бусами на шее, девушку  заметили и полюбили.      
    К двадцати пяти годам она уже твердо стояла на ногах. Работала мастером в цехе.  Как молодому специалисту, завод  выделил ей комнату в коммунальной квартире, где она поселилась вместе  с технологом заводской лаборатории.
     Дуся вышла замуж, родился сын. Муж, Сергей, тихий, спокойный по характеру ,на заводе не работал, но всегда с интересом  слушал заводские новости и  к профессии жены относился уважительно и  с гордостью.  После рождения сына Антошки забот прибавилось и муж видел, как Дусе  нелегко,  и старался   помочь по дому.
     После декретного отпуска (через год) она пошла в профком завода, взяла сыну направление в ясли и вышла на работу. Работая в  три  смены, Дуся успевала и дома со всеми делами управляться, и сыну время уделить, и мужа не обидеть.
      С рождением ребенка,   попросила Сергея сделать в их большой комнате перегородку. У мужа были золотые руки, и он все  сделал аккуратно и с такой любовью,  что все получилось   на загляденье  красиво. Теперь у них  были две  небольшие, но светлые и удобные комнатки. В одной поставили кроватку сына, его столик, небольшой диван, а в другой разместились сами. Здесь стояли красивая и модная  в то время  тахта, шифоньер, стол и стулья и маленький книжный шкаф, который муж сделал собственными руками. В шкафу было главное их богатство- книги. Нашлось место и для двух хрустальных вазочек- большого дефицита по тем временам. Вазочки эти Дуся купила в Москве, когда ее посылали в командировку на столичный завод перенимать опыт. Там же, в Москве, она впервые увидела и телевизор, и холодильник. И, когда приехала домой, тут же побежала в магазин, узнать - есть ли или бывает  такое чудо и в их городе. Бывает, но надо записываться в очередь, отмечаться каждый месяц и ждать. " Ждать я умею",- подумала Дуся и встала на очередь.
     Через пару лет они купили и телевизор, и холодильник. Подрастал Антон, муж сам отвел его в первый класс. Дуся работала, и каждый год ее  фотография   неизменно красовалась на заводской Доске Почета. В цехе к ней относились уважительно, так как она была знающим свое дело специалистом. Однажды к ней подошел самый старший из рабочей династии Студеникиных, Григорий Петрович и, одобрительно улыбаясь, сказал:
     - Молодец, Евдокия, знай наших! А ты где же так хорошо скорняжное дело  изучила ?
     - Так ведь училась я, в техникуме. Да и здесь, в цехе, сын ваш, Николай Григорьевич, помогает всегда, когда обращаюсь.
     - Ай да Колька,- только и смог добавить знатный дубильщик.
     Семья Студеникиных трудилась на родном заводе уже в пятом поколении. Двое из первопроходцев упокоились на городском кладбище, а Григорий Петрович, которому недавно исполнилось восемьдесят лет, отработав на заводе больше полувека, был на заслуженном отдыхе. Время от времени, соскучившись по заводскому шуму, натягивал на больные ноги старые валенки, брал в руки трость, доставшуюся ему от деда, и не спеша шагал к проходной. Когда уходил на пенсию, директор распорядился выписать на его имя почетный пропуск. Как он выразился- без срока давности.
     Старый дубильщик не спеша приходил в цех, садился где-нибудь в уголке и вдыхал ни с чем не сравнимый аромат кожи.
     Увидев ветерана,к нему подошел начальник смены:
     - Что, Петрович, соскучился ?
     - Да есть маленько.
     - Ну-ну, посиди, посмотри, как мы тут без тебя справляемся.
     - А как Колька мой ?
     - Николай Григорьевич ? Работает. Во вторую смену сегодня. Знатный дубильщик. Так ведь есть в кого.
     И, улыбаясь в усы, начальник смены ушел. Нахваливая еще одного из Студеникиных , он не кривил душой. Друг его, Николай, сын Григория Петровича, действительно знал свое дело. Работая под началом отца, он через три года так научился выделывать шкуры, что ему завидовали даже те, кто проработал не один год. Николай только смущался, когда его хвалили и говорил:
     - Да ладно, чего уж там, одно дело делаем.
     А, надо сказать, что Николай давно и безнадежно был влюблен в Дусю.Ту самую Дусю, чья фотография  неизменно украшала заводскую Доску Почета на Аллее ветеранов труда. Он часто и подолгу смотрел на ее фото.  Мысленно заводил с ней разговор но, сбиваясь в самом начале, и, горестно махнув рукой , уходил. А Дуся с рябиновыми бусами на шее улыбалась ему вслед весело и приветливо. Он как-то спросил у нее -почему она носит только эти,рябиновые бусы. Оказалось,что  очень любит рябину и крестная на ее совершеннолетие  подарила  эти самые бусы , которые она не  снимает  уже много лет. И Николай тут же посадил на своей даче несколько кустов рябины. Теперь Дуся была рядом с ним всегда.
     Время шло. Вдруг, узнав что она выходит замуж, и весь цех собирает деньги на подарок он, улучшив минуту, подошел к ней и сказал:
     - Дуся, я поговорить с тобой хочу.
     Но, увидев ее счастливое смеющееся лицо,  осекся:
     - Ладно, ты сейчас спешишь,  я потом...
     - А что вы хотели мне сказать, Николай Григорьевич ?
     Он был немного старше ее, и она обращалась к нему по имени-отчеству.
     - Ничего,ничего, иди, потом скажу.
     И Дуся ушла.  В смысле, вышла замуж.  Спустя какое-то время,под натиском  родителей   женился и он. Родился Алешка, но радости не было. Из дому уходил пораньше, а с работы- попозже. Там, в цехе, была она, и каждая минута, проведенная рядом , отдавала в сердце такими толчками,что иногда он думал-все, умираю. Но признаться в своих чувствах не смел и только иногда, когда уже становилось совсем невмоготу и от тоски не находил места- подходил к станку ,стоял сзади и вдыхал аромат ее волос, тела.
     - Вы что-то хотели, Николай Григорьевич ?- улыбаясь, спрашивала Дуся.
     - Нет,нет, Дусенька, работай.
      И  уходил в дальний конец цеха, потихоньку приходя в себя.
      
     Вместе с отцом трудился и младший из Студеникиных- Алексей. Он учился в институте и работал на заводе. Директор, увидев  парня, всегда здоровался с ним за руку и, улыбаясь, говорил:
     - О, Студеникин Пятый. Очень,очень приятно. Как дела, молодой человек ?
     Алеша смущенно пожимал директорскую ладонь и, в основном, отмалчивался. Он был весь в отца- статный, мускулистый, с темным чубом и яркими синими глазами, но такой же нерешительный и тихий. И хоть ему уже было почти девятнадцать лет , девушки у него не было. Дед Григорий  время от времени подтрунивал на ним, а он отмахивался:
     - Да успею я, дед, успею.
     - Ну-ну,- улыбался знаменитый дубильщик и уходил по своим стариковским делам.
     А Дуся во второй раз ушла в декретный отпуск и родила девочку. Танечку. К тому времени ей выделили отдельную  трехкомнатную  квартиру в только что сданном в эксплуатацию заводском доме. Дом был кирпичный, теплый, квартира на третьем этаже- большая и светлая.
      Уж как она любила и обихаживала свой дом. Каждый год делала ремонт, на стенах и на полу появились красивые ковры,на окнах- немецкий тюль.Через два года купили мебельный гарнитур( польский ) и Дуся никак не могла на него наглядеться. Но больше всего радовали полки с книгами.Муж сам сделал два стеллажа- один в комнате детей, второй- в прихожей. Они оба  очень любили читать и из всех отпусков, командировок или походов по магазинам и ярмаркам- привозили с собой книги.
     Дети росли. Дуся и Сергей  продолжали работать, никаких  разногласий или недомолвок между супругами не было. Иногда,  правда, она сядет рядом с мужем на диван и смотрит на него, смотрит, как-будто все пытается что-то разглядеть в нем такое, чего раньше не замечала. Но нет, все по-прежнему. " Наверное, это и есть любовь..."- думала Дуся. А посмотрев какой-нибудь фильм о любви или прочитав очередной роман об отношениях мужчины и женщины -задумывалась. Медленно подходила к зеркалу и подолгу стояла перед ним, рассматривая свое лицо, волосы, фигуру.
     Однажды, это было седьмого ноября, всем заводом шли   на демонстрацию. Настроение праздничное. У мужчин в руках транспаранты, портреты вождей, у детей- цветы, флажки, разноцветные шарики. Заводские баянисты играли вальсы, польки, самые голосистые девчата уже  пели частушки. Народ шумел, смеялся, некоторые уже успели выпить чего покрепче.  Дуся тоже была вместе со своим цехом. В руке у нее была ветка рябины. Она улыбалась и что-то напевала.
     - Дуся, вот, возьми...
     Она оглянулась и увидела рядом с собой Николая Григорьевича. Он улыбался и протягивал ей шоколадный батончик
     - Спасибо. С праздником !
     - А я смотрю- ты одна. А где муж, ребятишки?
     -Да они с отцом пошли. Говорят, мамуля, мы с тобой каждый год ходим, теперь с папкой пойдем. Так что я сегодня без них.
     И она, смеясь,  оперлась на руку Николая и стала разворачивать шоколадку.
     - Угощайтесь, - протягивая ему кусочек,-  говорила она. И вдруг осеклась. Николай смотрел на нее с  таким восхищением и такой болью, что у нее перехватило дыхание.
     - Вы что? Николай Григорьевич...- она смотрела на него и, продолжая что-то говорить, вдруг замолчала. Ее рука по-прежнему была на сгибе  его локтя,а он  с волнением прошептал:
     -Подожди, не убирай руку...Постой со мной .Я ведь только ради тебя и живу.
      Но народ уже напирал на них, все начали строиться в ряды по восемь человек и заводской оркестр заиграл марш. Николай схватил ее за руку и поставил рядом с собой в колонну.
     - Нельзя нам...Отпустите меня, пожалуйста.
     Он вдруг посмотрел на нее и вроде как опомнился, разжал свою ладонь и сказал тихо и обреченно:
     - Прости...Иди, Дусенька.
     Но она, еле различая бравурную музыку ,и ничего не соображая, почему-то пошла с ним рядом. Потом ряды смешались и она стала отставать, с проезжей части улицы ушла на тротуар и, наконец, едва дыша, села на скамейку в сквере. Демонстранты ушли вперед.

Дуся сидела уставившись в одну точку. Нахлынули воспоминания. То вдруг она увидела их цех на уборке картофеля и рядом его, отобравшего тяжелые ведра. То в цехе, когда он по первому зову бросался к станку, чтобы устранить неисправность. То на трамвайной остановке, когда в проливной дождь снял с себя плащ, и,накинув  ей на плечи, уехал в одном тоненьком свитере. И таких случаев было много.
     " Да он же любит меня...Где  мои глаза раньше были ? Столько лет мы рядом, а я, как легкомысленная девчонка, принимала знаки внимания и ни разу не задумалась.Стыд какой. И что теперь ? Я замужем,у меня дети. Впрочем,- тут она слабо усмехнулась,- он тоже семейный и уважаемый человек..."  А сердце трепетало и все никак не могло успокоиться. Она встала и, не замечая ничего вокруг, пошла по аллее.В праздничные дни центральную часть города перекрывали и до остановки трамвая нужно было пройти несколько кварталов. " Вот и хорошо.Есть время опомниться..."
     С того памятного дня прошло почти три года. Вначале она хотела перейти работать в другой цех , но Николай, прочитав ее заявление сказал:
     - Не делай этого, прошу тебя. Я обещаю- ни словом, ни жестом не выдам своих чувств.Все будет как прежде. Поверь мне.
     И она осталась.А потом заболел муж и буквально через несколько месяцев она и дети осиротели. И началась  вдовья жизнь. Сын к тому времени уже заканчивал школу и только что и успел показать отцу свой аттестат. После школы Антошка пошел работать в автомастерскую, получил водительские права, а через год его призвали в армию. Служить он попал на Тихоокеанский флот. Писал ей восторженные письма ,а когда мать уже считала дни до его возвращения домой, написал,что подал рапорт на сверхсрочную службу. Дальний Восток ему очень понравился и он решил там остаться. А потом  женился да так и осел в тех краях. Дуся горевала, но ничего изменить не могла.
     Дома оставалась дочь. Она училась в институте, особо с матерью не секретничала.Так, перекинутся парой слов за весь вечер и сидят каждая в своей комнате.
     Дуся еще работала и, хотя уже наступали другие времена, завод по-прежнему выполнял заказы со всего бывшего Союза. Через пару лет полностью сменилась дирекция, перепрофилировали больницу и два санатория, а от пионерского лагеря остались одни воспоминания. Ветераны стали для завода лишней обузой ,а уж об одиноких и говорить не приходилось.Зарплату урезали, ввели какие-то штрафы, больничные листы практически не оплачивались, в общем, всячески давали понять,что новые хозяева жизни в их услугах больше не нуждаются. И Дуся ушла на пенсию, благо что, проработав всю жизнь на вредном производстве, имела право выйти на пенсию на пять лет раньше положенного срока.
     Ко всему добавились проблемы в семье. Татьяна ушла из дома. Жила с мужчиной в гражданском браке. Они с дочерью и раньше не очень были близки, а уж теперь и подавно.На все вопросы матери Татьяна либо очень резко отвечала либо вовсе  отмалчивалась. Дуся плакала, переживала, вспоминала свою жизнь и не могла понять,что же это за время такое наступило.Рушилось все. Все, чем они жили .Все эти изменения она считала глубоко безнравственными и, глядя на собственную дочь, страдала еще больше.Видя,что Татьяна в ее советах и разговорах по душам не нуждается, постепенно замкнулась в себе и перестала звонить дочери. Рассудила так: будет плохо-придет. Это "будет плохо" не заставило себя долго ждать, и однажды поздно ночью в квартире раздался звонок.Подошла к телефону,но звонили в дверь.
    
     - Это я , мама...
     Она открыла дверь. Дочь шагнула через порог и начала сползать по стене. Дуся захлопотала, запричитала, подхватила Таню и только потом побежала на кухню и схватила графин с водой.Но Татьяна уже очнулась.
     - Ты как ?
     - Все нормально.Можно пройти?
     Дуся пропустила ее. Дочь прошла в свою комнату и легла на диван.
     - Не спрашивай ни о чем. Завтра...,-  и закрыла глаза.
     Мать тихонько пошла к двери, потом вернулась , достала из комода теплый плед и положила в ногах дочери.
     Уснуть не получилось.Утром приготовила завтрак, заглянула в комнату. Татьяна спала,а может, делала вид,что спит. Будить не стала, тихо ушла к себе, села в кресло мужа и задремала. Проснулась от легкого стука. Вышла в прихожую и увидела, что ни плаща, ни туфель там нет.Дочь ушла. На кухне стоял  нетронутый завтрак, а чайник был еще теплым. " Кофе пила" ,- подумала Дуся. Памятуя о том,  что дочь не терпит никакого вмешательства в ее личное пространство,звонить ей не стала.
     Вечером снова позвонили. .На этот раз по телефону.
     - Мама,я возвращаюсь домой. Завтра привезу вещи.
     - А ты где сейчас ?
     - Неважно.Ложись спать.
     До глубокой ночи Дуся ходила из комнаты в комнату, время от времени останавливаясь в спальне,где на стене висели фотографии,  и никак не могла понять,почему ей так неспокойно.
     Когда-то, еще при муже, она  вроде бы в шутку повесила над их  кроватью фото, где они были вдвоем. Это был их первый  семейный отпуск, тогда они ездили в заводской пансионат.
Муж, смеясь, сказал:
     - А что, мне нравится. А хочешь я сделаю красивые рамочки и ты повесишь здесь и другие фотографии?
     И с тех пор эту стену в спальне они называли не иначе как" наша галерея".Год от года фотографий становилось все больше ,и по ним можно было проследить все знаменательные даты их жизни. Вот Дуся с сыном - ему здесь исполнился годик, а вот муж с ним же- Антошке уже семь лет и он в форме школьника. А это- дочка с огромными бантами в волосах и белом фартучке. А дальше висели фото ее домика в деревне, родителей, бабушек и дедушек, снова дети- уже взрослые. Здесь же висели две картины с ее любимой рябиной.А это они на море, как-то всей семьей махнули в Сочи на три дня. Дуся смотрела на эти фотографии и безутешно плакала.
     Книги да вот эти фотографии на стене -  были ее  единственным утешением в наступившей жизни. Знакомые и друзья куда-то пропали: кто-то уехал к детям, кто-то постоянно болел, кого-то уже нет,а те,что остались- к ним почему-то не тянет. И Дуся все больше замыкалась в себе. Много читала, ходила на прогулку. Иногда хотелось распахнуть настежь окна и начать все сначала. Но почему-то дальше распахнутых окон дело не шло.
     А потом вдруг позвонила знакомая и предложила работу.
     - Что за работа ?
     - Дежурной  в новой многоэтажке. Сутки через трое. Пойдешь?
     Она тяжело вздохнула . Выбор у нее был невелик, потому как ее профессия мастера по выделке кож предполагала определенное место трудоустройства.Если не на заводе, то хотя бы в частный цех, где мог пригодиться ее бесценный опыт. А дежурная...Надо попробовать. И согласилась.
     Работа понравилась. Чисто,тихо, люди все приветливые. С удовольствием выполняла их мелкие поручения, помогала донести сумки к лифту,  провожала до такси, встречала первоклашек и отдавала им ключи от квартир. Ночью, после полуночи, отдыхала. А в шесть утра уже была на ногах. Полы у нее всегда блестели, окна сияли ,а дверные ручки начищены. Чуть позже в служебную комнату принесла цветы, чайник здесь был, ну а за любителями почаевничать дело не стало. Однажды вечером к ней спустилась Эмма Эдуардовна из 5 квартиры и принесла большой кусок рыбного пирога.
     - Угощайтесь, Дусенька, вам еще долго работать.
     - Спасибо.Давайте вместе попьем чайку.
     - С удовольствием.
     Так постепенно и завязалась их дружба. Эмма Эдуардовна жила с дочерью и зятем. Не могла на него нахвалиться- такой он был хозяйственный, работящий и заботливый. К ней относился  с уважением и называл мамой.
     - Надо же.Сейчас это большая редкость,- заметила Дуся.
     - Что вы, голубушка, Алексей Николаевич из очень порядочного семейства. Знаете,какая у них рабочая династия ? Когда-то их фамилия звучала на всю страну.
     - Интересно, интересно,  что же это за фамилия у них такая ?
     - Студеникины.
     Дуся застыла с чашкой в руке:
     - Как вы сказали ? Студеникины ?
     - Ну да.
     - Я много лет  работала с этой семьей.Знала деда, отца и сына. Отца зовут Николай, а его сына Алексей. Это что же получается- Алексей Николаевич Студеникин ваш зять?
     Эмма Эдуардовна смотрела на нее во все глаза:
     - Получается так.
     Она еще что-то говорила Дусе, но та никак не могла вникнуть в разговор. Снова нахлынули воспоминания, снова она вернулась в прошлое..Как в калейдоскопе перед ней промелькнул ее цех, Николай Григорьевич, заводские коллеги. Она вдруг схватилась за сердце.
     - Что с вами, Дусенька ?- всполошилась новая приятельница.- Я сейчас за валидольчиком сбегаю, одну минуточку.
     - Не надо. У меня  есть. Спасибо,- доставая из сумки лекарство, прошептала Дуся.- Извините, нахлынули воспоминания. Вы Алеше привет от меня передайте.
     - Непременно. Я ему о вас обязательно расскажу.
     - Не надо ничего рассказывать. Он обо мне все знает.
     - Ну хорошо. Мне уже пора идти. Вам легче?
     - Да,да. Спасибо.
     Эмма Эдуардовна ушла. А Дуся сидела и удивлялась: "Надо же, сколько времени тут работаю, а с Алешей ни разу не встретилась". Потом мысленно  снова перенеслась на завод. Все-таки столько лет отработала .И, надо сказать хорошо, замечательно отработала. Вспомнила вдруг Нину Петровну, их председателя месткома. Она пришла к ним в цех, посмотрела на накрытый стол в честь виновницы торжества ( Дусю в этот день провожали на пенсию), и протянула ей три фотографии - все с заводской Доски Почета.
     - Дусенька, вот, забери. Все одно ведь новые хозяева выбросят. Правда,я нашла только три фотографии, а вот куда подевались еще две- ума не приложу. Кому они понадобились?
     Дуся улыбнулась.Она  догадывалась  кому.
     Утром после сдачи дежурства вышла на улицу и  решила немного пройтись.После того,как дочь вернулась- домой идти не хотелось. Размеренная жизнь вдруг и сразу закончилась. Теперь она   все чаще сидела в своей комнате- читала, смотрела телевизор. Татьяна, о причине ухода от гражданского мужа так ей и не сказала, а когда Дуся однажды попробовала у нее об этом спросить, бросила,как отрезала:
     - Ушла и ушла.
     Для Дуси такой ответ был как пощечина. И она ( в который раз !) зареклась никогда и ни о чем ее не спрашивать. С тех пор так и жили. Молча.
     Мать хлопотала по дому, ходила на рынок, готовила обед, теперь уже на двоих.Но дочь дома почти не питалась. Когда Дуся приглашала к столу- только молча кивала головой и уходила в свою комнату.На этом их совместные обеды и закончились, так и не успев стать традицией. Она смирилась и с этим. Потом вдруг, спустя год, дочь объявила ей,что будет делать ремонт.
    - Все лишнее выбрось. И книги  в том числе. От пыли уже дышать нечем, так все захламила. И фотографии эти сними.
     Сколько дней и ночей плакала Дуся ,знает только она . Но делать нечего. Дочь привела строителей, они ходили из комнаты в комнату, все измерили, записали и ушли. Надо было собирать вещи.
     Всю мебель забрали знакомые на дачу. Ковры отдала соседям.Книги перебрала, оставила самые любимые и дорогие ее сердцу. Уместились в старенький книжный шкаф, сделанный руками мужа. Правда, дочь замахнулась и на шкаф, но Дуся отстояла.
     Ремонт сделали быстро. Заменили старые оконные рамы на стеклопакеты, паркетные полы зачем-то застелили ламинатом, стены обшили гипсокартоном. Какими будут обои в комнатах, плафоны, двери или кафель в ванной и на кухне с Дусей никто не советовался. Дочь все делала на свой вкус;  одним словом ,"под себя ", как потом поняла мать. В обновленной квартире Дусе места не нашлось. Теперь она жила в самой маленькой комнате с встроенной гардеробной. Дочь в эту комнату могла войти в любое время. Это было очень неудобно. На Дусю со всех сторон смотрели голые стены. Не было ни ковра, ни любимой галереи, ни картин. На потолке висели красновато-оранжевые плафоны непонятной конфигурации, на окнах жалюзи цвета бордо, и когда соседка спросила ее- "Ну как ты, Дуся?". Она с грустной улыбкой ответила:
     - Живу как куртизанка , в комнате с красными фонарями.
    Потом Татьяна разрешила повесить картину с ромашками . Когда-то, эту картину ей подарила подруга, сейчас очень известная и знаменитая, и уже не один десяток лет пожинающая плоды своего творчества и обеспеченной старости в благополучной Америке.
     Дуся обрадовалась, наметила место для картины, но дочь все равно повесила картину там, где нашла нужным. И мать ( в который раз!) смирилась. Теперь каждое утро она видела перед собой ромашки. Может быть кому-то это и нравится, но ей хотелось видеть в своей комнате родные лица ,а не безликие,хоть и красивые, цветы.
     После того памятного разговора с Эммой Эдуардовной, собираясь на дежурство ,Дуся уже предчувствовала,  кого она сегодня увидит. Всю ночь ей снилось море. Она плыла по волнам, вода была  теплая, и  это тепло ощущалось сквозь сон и ей не хотелось просыпаться. Утром она стала  лихорадочно искать альбом с фотографиями.  Она искала фото, где они были всем цехом. Нашла. Долго и внимательно смотрела на Николая. Они давно не виделись. После ухода на пенсию Дуся так ни разу и не пришла на завод, хоть и тянуло туда еще долго. Она любила, знала и тосковала по своей работе .
     Приняв дежурство, стала звонить и передавать заявки в сервисный центр на устранение неполадок в квартирах. Кому-то срочно требовался слесарь, кому-то электрик, кому-то нужно было сделать генеральную уборку . Правда, хозяева квартир частенько обращались к дежурившим женщинам и те, в свои выходные, охотно подрабатывали и на уборках и на приготовлении обедов. Но были и такие в доме, кто приглашал горничных из соответствующих служб.
     Дуся не заметила, когда в подъезд вошел Николай. Увидела его уже рядом со своим столом. Он протягивал ей  ветку рябины:
     - Здравствуй, Дусенька.
     - Здравствуй...те, Николай Григорьевич.
     - Ну, вот и свиделись. Как ты живешь, Дуся ?
     - Хорошо живу. Вот, работаю.
     - Вижу. А я вот,пришел сразу  ,как  только узнал где ты работаешь. Домой к тебе идти не осмеливался, дети там.
     - Дети давно выросли, Николай Григорьевич. Вы сами уже внучку воспитываете. Да и Алеша ваш вон какой стал.Взрослый совсем.
     - А ты бабушка ?
     - Нет, не подарили мне пока внуков. Все времени не находят… Сын постоянно в командировках. После развала страны демобилизовался, купил с другом фуру, ездили вначале сами , а потом организовал АТП и сейчас его автопарк имеет больше пятидесяти машин. Работают по всему Дальнему Востоку, включая Японию и Китай. Дома бывает очень редко, а ко мне за все годы приезжал  всего два раза. А дочка,  она одна.
     - Живете вместе ?
     - А куда деваться ? Я бы с радостью ушла, да только некуда и не к кому мне идти. Родных у меня нет, сами знаете.
     - А замуж второй раз не собираешься?
     Дуся посмотрела на него и улыбнулась:
     - Да кто меня возьмет? Лет-то мне уже сколько ?
     - Дусенька, ты одна и я один, выходи за меня...
     Что вы, Николай Григорьевич.От людей стыдно.
     - А что нам люди ?
     -Да и поздно уже. Сколько той жизни осталось?
     - Да хоть пять дней, Дуся ! Хоть пять дней! Но это будут наши пять дней! Я всю жизнь ждал этой встречи с тобой. Алешка мой не против, и твои дети, надеюсь, тоже.Ты же знаешь, всю жизнь я любил и люблю только тебя одну. Я ведь каждый день ходил  на Аллею ветеранов, чтобы  посмотреть на  твое фото на Доске Почета, поговорить с тобой, совет какой спросить, даже пожалеть тебя, когда болела, когда детей своих рожала...
     - Так ведь мы в цехе виделись ежедневно.
     - Робкий я был, Дуся, сама знаешь. Ты ведь еще не забыла ту демонстрацию? Единственный раз, когда не смог совладать с собой. И ты все поняла.
     - Поняла, Николай Григорьевич. Я такая дура была. Принимала ваше внимание.И не знала,что вы любите меня.Простите меня, окаянную...
     - Дусенька, мне не за что прощать тебя. Я сам во всем виноват. Моя робость, нерешительность сломали и мою жизнь тоже. И теперь, спустя много лет, я хотел бы все исправить. Ты полюбишь меня. А если и не сможешь полюбить- моей любви хватит на двоих. И совсем неважно, сколько нам лет и сколько нам осталось. Я согласен хоть на миг счастья с тобой.
     И он устало присел на диванчик в ее служебной  комнате.
     - Прости меня, Дусенька, прости. Что-то я сегодня  сильно разговорился.
     Он нежно гладил ее руку и смотрел на нее с такой любовью, что она не выдержала и заплакала.
     - Ну-ну, моя хорошая, не надо, наша жизнь только начинается. Сейчас приедет твоя сменщица. Эмма Эдуардовна уже ей позвонила и обо всем договорилась ,а мы поедем ко мне.
     - Твоя сватья ? А при чем здесь она ?
     - У меня замечательная сватья. Умная и мудрая женщина. Однажды  она спросила у Алешки, почему отец ушел от матери .И тот рассказал ей о моей любви.
     - Значит она все знала ? И познакомилась со мной не случайно?
      - Нет, познакомились вы с ней  абсолютно случайно. Ты ей сама сказала ,что знаешь нашу семью много лет, в том числе и Алешку. Она рассказала ему о тебе, ну а тот сразу прибежал ко мне и сказал, что ,мол, батя,я нашел твою любовь. И тут же заявил: что и он, и вся его семья надеется,что ты  наконец-то наберешься смелости  и  объяснишься Дусе в  своих чувствах. И  вот я здесь.
     И он положил свою седую голову на стол, за которым они сидели.
     Через неделю Дуся  переехала в маленький домик Николая Григорьевича. Этот домик он благоустроил на месте дачи, которую завод выделил всей их семье. Место здесь было замечательное и до остановки автобуса всего каких-то десять минут.
     Первое,что  она увидела ,когда подошли к дому- рябина.Она росла у самого крыльца. Дуся медленно поднималась по ступенькам и шептала:
     - "Рябины гроздья алые
        Признанья запоздалые..."
     Дом был теплым и светлым. В большой комнате хозяин установил небольшой камин, на котором в красивых рамочках были ее фотокарточки.  Она улыбнулась и вспомнила Нину Петровну, которая сетовала по поводу пропажи ее фотографий на Аллее .А через несколько дней над камином висела ее  картина с ромашками. А чуть дальше, в углу, стоял старенький книжный шкаф, сделанный руками покойного мужа, а еще дальше висели фотографии дорогих ее сердцу людей. Наконец-то они все нашли свое  место.
     Свадьба была скромная. Приехал Алеша, отвез их в церковь, где они попросили благословить их на совместную жизнь, а потом и в ЗАГС. Обвенчаться решили позже. Позвонила Таня, более чем лаконично поздравила только ее. Звонил и сын, обещал приехать на будущий год. Дуся, притихшая и растерянная, сидела за столом вместе с Николаем и смотрела на своих новых родственников.
     " Ничего,что дети не приехали, они ведь и раньше не баловали меня своим вниманием и любовью, а значит, Господь не зря послал в конце жизни Николая, надежного и любящего. И я сделаю все,чтобы он, чтобы мы были счастливы..."
     И она прижалась к его плечу.

Лана Ковалева.Все права защищены.