Дневник VII-29 Я раньше была чище и лучше

Дневник VII-29  Я раньше была чище и лучше

15 февраля 2011 г. Посмотрела "Апокриф" с Виктором Ерофеевым. Старый принц с яркими губами.

Олег Кротков говорит, что ему необходимо духовное общение с людьми. А мне оно всегда необходимо, но где его взять?

16 февраля. По радио "Звезда" слушала ночью об Эпикуре, стоиках, потом историка Дмитрия Иловайского о собирании русских земель. У него превосходный стиль.

Дочь Иловайского Варвара Дмитриевна была первой женой Ивана Владимировича Цветаева.

18 февраля. Я раньше была чище и лучше, несмотря на свои многочисленные ошибки.

20 февраля. Демосфен был сирота, когда ему было 7 лет, он услышал оратора. Он бросил детские игры и стал заниматься ораторским искусством. Он ходил к морю, клал себе в рот камни, чтобы избавиться от картавости. Под шум моря он слабым голосом читал стихи, укрепляя свои связки. Он носил с собой перо, в котором был яд. Его преследовали враги, он откусил перо и умер.

Я звонила одной своей подруге - телефонной, мы крайне редко с ней видимся. Она сказала: "Я дико тебя обожаю!". Она жалуется на раздражительность, говорит, что ненавидит некоторых людей. Она много читает и размышляет, всегда была отличницей, когда училась, в музыкальной школе она училась по классу скрипки. Она не разрешила мне здесь печатать её имя.

Моя интернетовская подруга сделала мне очень доброе дело, прислала своего знакомого, он купил мне новую раковину в ванную и кран на кухню, оставил мне деньги для сантехника.

25 февраля. Мой корреспондент очень лукавый и даже скандальный человек, я прочитала рецензии к нему. А где же его мощный интеллект, чтобы ни с кем не ссориться?

На конкурсе памяти Юрия Потатушкина выступало 28 человек. Я была в жюри. Плохих, совсем слабых выступлений не было.

Таня Сергеева всю себя отдаёт людям. Удивительная, редкостная женщина. В конце вечера, прощаясь с ней, я взяла её худенькую руку и поцеловала. Она сказала мне, что любит меня.

28 февраля. Снился Володя Поветкин, он занимался мехом, везде в пространстве находились разные виды меха, я училась что-то их кусочков меха делать.

Потом во сне я училась летать невысоко над полом в комнате.

В последнем кадре разных снов я увидела, как открывается окошечко в параллельный мир.

Разговаривала с поэтом Сашей Карпенко. Он сказал, что не знает никого умнее себя.

2 марта. Одна моя приятельница неодобрительно говорит о людях, не замечая за собой этого свойства.

3 марта. Императоры Комод, Марк Арелий, Калигула, Нерон, Аврелиан - каждый неповторим. Были среди них и садисты.

5 марта. Общались с милой Ларисой Мещаниновой у меня дома. Я пыталась подобрать на пианино её замысловатые мелодии. Пили чай с блинами.

Я была в храме на Пушкинской. Пение хора меня не трогало. Исповедь показалась мне чем-то устаревшим, как будто я прибыла в этот храм с другой планеты.

Мои стихи, написанные 20 лет назад:

Внешний мир мой – магазины,
Толкотня на кухне скромной
И немного пересудов
На работе и в гостях.

Мир мой внутренний неведом
Даже мне самой порою,
Он таинственнее солнца
И влиятельней луны.

На него я мимоходом
Погляжу в немой тревоге,
Одержимостью страдая,
Оставаясь в дураках.

Внешний мир во время оно
Распадётся, как хрусталик
Льдинки быстрой и прозрачной,
Как сиянье милых глаз.

Но всё то, что сердце грело,
Всё, что душу веселило -
Унесу с собою в вечность,
Унесу с собой к Отцу.

6 марта. Мой сосед в метро разговорился со мной, рассказывал мне о молодёжи. Он организатор банкетов. "Вы хотели бы жить в 19 веке?", - спросила я его. "Нет", - ответил он. Ни Гёте, ни Фауста он не знает.

9 марта. Очень сильное солнце. Что летом делать будем?

Некий поэт написал мне рецензию, что он восхищён моими стихами, от них веет свободой.

10 марта. Слушала ангельский гениальный голос Галины Павловны Вишневской.

Какая-то тоска о любви ко всему сущему мучит и душит меня сегодня.

Мои ранние стихи:

Бегу тоски, но отчего
Так тесно в этих стенах малых,
Какой мыслительной отравой
Родное дышит естество?

Что мучит разум, злой игрой
Воображение пленяет,
Средь соплеменников мешает
Предельно быть самой собой?

И достоверности своей
Не ощущая год за годом,
Быть тенью избранного рода
Осуждена среди людей.

*

И вот я снова опьянён
Стихией музыки и снов.
И обморочный, как прибой
Шумит во мне пожар лесной.

И гул деревьев заглушив,

Проходят в образах души
И Жанна д,Арк и Иоанн,
Принявший слова Божий дар,
Христом и благодатью пьян.

Мой рисунок.