Безумию мало одного безумства

 
 
"Ну, да! Я нервен, нервен ужасно — дальше уж некуда; всегда был и остаюсь таким; но откуда вы взяли, что я — сумасшедший?"
 
 
Люблю По. От всех его рассказов и героев веет безумием. Таким настоящим, неподдельным.
Это не безумие ради чего-то, а безумие в чистом виде, первозданное. Оно не мстит
преступникам, не ищет лихорадочно виноватых, не совершает бесшабашные поступки
в порыве страсти или ревности. Оно просто живет внутри героев, постепенно
копит силы, чтобы вырваться наружу. Оно ударит однажды, метко, как током или молнией,
без цели и шанса на спасение, и заставит вас в ту же секунду выкинуть
какой-нибудь жуткий фортель. Ну а вы, конечно же, сделаете то, что первое придет
в голову. Ну или вас осенит, и вы задумаете какой-нибудь план, будете вынашивать
его как свое дитя  некоторое время, и в итоге все же совершите злодеяние.
В любом случае, вас уже не сбить с курса.
Это как если бы вы ухаживали за стариком и он вам нравился, был бы мил с вами,
а вы в свою очередь, услужливы и вежливы. Но одна меленькая деталька вас раздражала бы
в нем. Не то, чтобы раздражала, а просто была несколько не приятна. Такая
мелочь, пожалуй, есть в каждом вашем знакомом и вы не обращаете на это внимание.
Ну есть и есть, подумаешь. Но однажды в вас что-то щелкает и эта черта вам
становится невыносимо отвратительной. Вы не можете даже взглянуть на предмет
раздражения, ненависть начинает захлестывать через край, и вот вы уже хватаете
подушку и в неистовстве душите ей бедного старичка. Этот его мерзкий болезненный
глаз, это он всему виной, убеждаете вы себя. Отвратительный, жуткий глаз вечно
смотрел вам в самое сердце, как будто копался в вашей душонке. А вы не выносили
этого и не могли позволить, чтобы это продолжалось дальше. И вот хладный
труп несчастного старикашки с его мерзким глазом лежит перед вами. А вы сжимаете
в руках подушку, из которой вылезли белые перья от ваших непомерных усилий
и сейчас они, как большие снежные хлопья зимним вечером, парят в воздухе
и медленно спускаются вниз. Что ж, what's done can't be undone. Вам осталось
только спрятать труп под настил в комнате и дело сделано. А то люди начнут
спрашивать о старичке. Хотя и пусть спрашивают. Чего бояться, если хорошенько
замести все следы. Но не забывайте, раз в вас живет безумие, как паразит,
оно так или иначе заявит о себе, будет шептать вам на ухо и сводить с ума,
позовет на помощь свою подругу паранойю и они вместе общими усилиями доведут
вас до белого каления.
Начинается допрос, все как по маслу. Вы спокойно и хладнокровно отвечаете на
вопросы следователей. Единственное, что несколько раздражает, так это будто
какой-то звон неизвестного происхождения раздается в ушах. И вроде бы ничего
такого, но он с каждой минутой  усиливается. К нему постепенно прибавляется
невыносимо тяжелый стук сердца, который становится для вас последней каплей.
Безумию мало одного безумства, оно требует продолжения банкета. Черт!
Вы больше не в состоянии выносить этого.
— "Это я убил! Я!" - Кричите вы. Все, что угодно, только бы не слышать этот стук
сердца, который как молотом по наковальне, раздается где-то совсем рядом,
под половицами, где как раз покоится ваш маленький секрет, аккуратно расчлененный
на ровные кусочки.
Любил, убил, признался. Вот и все. Конец. А ради чего? Из-за глаза? Пф, смешно, да и только, думаете вы.
 
Эдгар Аллан По "Сердце-обличитель".