Сон, или Первое Открытие Америки

               
     - Земля! – воскликнул Олаф Нервный, потирая рог своего шлема на сотый день плавания, - Земля!
     - Так уж и Земля, - засомневался Облауд, сын Олафа.
     - Когда ты позавчера увидел кита – ты тоже орал нечто подобное, - проворчал Ёбур, исполняющий обязанности лоцмана.
     - С таким именем, как у тебя, - нахмурился Олаф, - тебе лучше помолчать.
    Ёбур заплакал и спустился в трюм, которого у кораблей викингов не было.
     - Обидели - шептал он.
     - Похоже на Землю, - пробормотал трехлетний Офейг, сын Облауда.
     - Ты офигел, Офейг, - крикнул из трюма Ёбур.
     - Это таки Земля,  - сказал себе Облауд, присмотревшись. - И земля, по которой прогуливается дама с собачкой...
    Почва на этой земле была каменистой, только кое-где из нее выглядывали бизоны.
    Облауд протер глаза, но дама не исчезла.
     - Спустить Бота на воду! – заорал Олаф.
     - Почему опять я, - обиделся Бот.
     - Потому, что твое имя значит «Помощь», - объяснил ему Облауд, - вот ты  и помогай.
    Викинги погрузились на Бота, и тот по-собачьи - быстро поплыл к берегу.
    Собака, заметив знакомый стиль, взвизгнула.
    Дама, поправив на собаке пенсне, строго воззрилась на прибывших. Олаф схватил ее за талию, перекинул через плечо и, радостно загоготав, намеревался проделать с ней то, что проделывали скандинавы со всеми женщинами в качестве добычи, но его остановил Офейг.
     - В баскетбол ты с ней сыграешь позже, - сказал он.
    Дама с собачкой стряхнула с себя грязные руки Олафа, извинилась, и прошамкала, что ей нужно в туалет, после чего забежала за торчащего в скале бизона. Через минуту из-за того же бизона появился старик в индейском головном уборе. (Перья, перья, и ничего, кроме перьев).
     - Ты ччто, дурной? – заикаясь от пережитого страха спросил старик, – Я тут репетирую, а ты оббнимаешься.
     - На костер старика, - заревели викинги.
     - Не позволим! – замычали разрозненные бизоны в количестве более ста единиц. - Он вождь. И зовут его - Куриное Лицо.
     - Утиное Седло, - стыдливо поправил их вождь, - но вы можете называть меня просто индейцем, хотя я эскимос и в этом бизнесе уже давно.
    И поправил пейсы.
    Олаф сел на землю.
     - Что тут происходит? – вопросил он, тряся головой. – И куда я попал?
     - Ты, братан, и в самом деле попал, - засмеялись бизоны. – В Америку ты попал. В будущие Соединенные Штаты и на тебе, урод, доллар на гамбургер.
    Олаф принял доллар, посмотрел его на свет, потер пальцами и вернул бизонам, заметив при этом, что более грубой подделки он не видел.
    Бизоны покраснели, а больше всех покраснело Утиное Седло.
     - Так как эта суша еще не занесена ни на одну карту, - попросило оно, - давайте это останется между нами.
     - Еще чего! – возмутился Ёбур.
     - С таким именем, как у тебя – я бы помолчал, - улыбнулся одними губами индеец, доставая томагавк.
     - Опять опустили, - зарыдал Ёбур и бросился в лес, которого на данный момент не было, зато росла конопля.
     - А не выкурить нам по трубке мира? – предложил вождь Утиное Седло, подошел к ближайшему кусту конопли, выдернул его, и с корнями засунул в трубку.
    Трубка закашлялась.
    Собачка раздала задумчивым викингам трубки, каждый из них выдернул по кусту, и, усевшись в круг, все принялись усердно дымить. И дымили до тех пор, пока у Бота не появились галлюцинации. Белка. Белка и особенно Белкина  Стрелка. Под их общим влиянием он без спроса усадил северных жителей на себя, доставил их на корабль и дул в парус до тех пор, пока ладья не затерялась в просторах океана…
   
                ***
   
    Дорофей Иванович Дресняков проснулся, и рука сама потянулась записать столь необычный сон, но вместо ручки наткнулась на стакан.
     - Запишу после, - сказал он стакану, и, как не удивительно – через неделю - записал.