Побег в страну свиданий

Ты толкаешь её в бок и сипишь в ухо: «Слышь, Ксюх, я тут тебе пожрать оставил... Ну?.. Будешь иль нет?.. Бля, я щас сам схаваю. Кому говорю, ****а? Щас сам схаваю. Ну, как хочешь, дело хозяйское. Я тебя предупредил. Всё, ****ец, я хаваю!»

Однако, не хаваешь. Аккуратно прячешь полиэтиленовый пакет с харчём в тёмный и тёплый уголок под трубу, что в самом конце подвала — пусть полежит. В пакете огрызок огурца и кусок любительской колбасы; колбаса уже немного воняет, но до вечера ещё сгодится. А уж к вечеру-то эта прошмандовка обязательно проснётся. Как проснётся — пусть похавает, ей надо. Ты б, конечно, и сам не возражал, но ей нужнее. Чешуйчатыми как ножки грибов пальцами ты гладишь паклю её волос, бомочешь: «Бля, Ксюха... Это ****ец... Это просто ****ец... Нахуя, а?.. Ну нахуя, а?..»

Время идёт, но Ксюха не просыпается. Решаешь поспать и ты. Для пущего сна добиваешь бутылку той дряни, что сосватал вам вчера Игорёк за полтинник. Говно говном, но по шарам бьёт нормально. С последним глотком, уже валясь на тряпьё подле Ксюхи, ты вдруг чувствуешь... фффууупссс!!..

И ветер беспечно играет твоими волосами, тяжёлыми и густыми как прежде. Ленивой походкой молодого барса ты бредёшь по серой ленте шоссе в вечернее никуда. Рыжими чернилами забрызгало горизонт упавшее за него солнце, и золотые блики ещё дрожат на изнанке листьев, что нежно полощут в темнеющем воздухе придорожные липы. От радости, от превкушения безмерного счастья ты готов то плясать, то плакать. Впереди, в далёкой и тёплой мгле, где дорога исчезает из виду, вдруг вспыхивает крохотное пятнышко. Светлая точка приближается, растёт, распускается цветком, превращается в белое платье... это она! Это она, твоя молодая возлюбленная, бредёт навстречу тебе из вечернего ниоткуда. Ты проводишь с ней уже не первую ночь — встречаясь на закате, прощаешься на рассвете — и каждая ваша ночь — один маленький истошный крик.

«Привет. Куда сегодня пойдём?» — небрежно спрашиваешь ты, обнимая её одной рукою за талию, а другой поднося к губам её пальцы. И она отвечает «не знаю», немножко краснея и пряча глаза. И как всегда вы идёте не зная куда, просто вдоль ночного шоссе, а придорожные липы по бокам от вас тихо сплетничают завистливым шёпотом. Проходит время блаженства, наступает утро, и небо, выздоравливая от звёздной ветрянки, светло пустеет над вашими головами.

«Пора просыпаться», — сжав её руку в своих ладонях, с горечью произносишь ты. Печально кивая в ответ, обычно она соглашается. Но сегодня, пристально посмотрев на тебя и улыбнувшись, твоя возлюбленная качает головой: «Мы больше не будем просыпаться. Никогда-никогда. И никогда не настанет утро. Посмотри на небо — опять звёзды!» И точно: едва занявшись, рассвет оборачивается поздним вечером, а звёздная сыпь покрывает небосвод гуще прежнего. Не веря своему счастью, ты хватаешь её на руки, и души ваши, терпко сплетясь, растворяются в вечности.

А менты, зажимая носы, всё тыкают ваши тела дубинами, стараясь перевернуть на спину.

— Да ладно те, Сань, пошли отсудова нахуй. Вызовем труповоз, да и все дела. Подумаешь, два сраных бомжа.

— Ща, погоди... Я хочу на рыло им взглянуть... Не те ли это, что в розыске... Ну-ка, светани фонариком... Да не, вроде не те... Ишь, как лыбятся-то, падлы... Тьфу, бля!.. Ладно, пошли.