закат

  Заросший берег реки и обветшалый дом, который одиноко смотрит на тонкую рябь воды. На пороге стоит мужчина, его поза не выдает никаких признаков беспокойства. Солнце уходит за горизонт, а это значит, что нужно разжечь огонь в доме, сесть в старое кресло-качалку и, покачиваясь в нем, задремать.

  Шорох крон деревьев никогда так не успокаивал мужчину, и сегодня он немного дольше провожал уходящий за горизонт день. Он даже не заметил, что продрог, хотя на дворе было начало августа. Поспешив согреться, он направился в дом. Проверив угли в маленьком камине с так и не завершенной внешней отделкой, он начал разжигать кусочек маленького солнца у себя дома.

  Дом посреди леса, что может быть ужаснее? Мужчину это не пугало. Пугать могут люди. Или человек, живущий совершенно один на берегу речушки. А  у природы никогда нет намерения навредить или напугать. Намерения присущи только роду человеческому.

  Удобно устроившись в своем скрипящем кресле, мужчина расслабился и непрерывно смотрел на огонь. В такие моменты сложно обдумывать что-то: голова становится легче, пальцы и ступни чувствуют невесомость, а любой ураган мыслей успокаивается, оставляя ворох проблем до урагана следующего дня.

  Он жил совсем один, хотя некоторые в свои 44 счастливы в своих комфортабельных квартирах, и, выходя из них, наслаждаются любой рутиной, которая с удовольствием принимает их в свои объятия. Он не был богат, хотя некоторые в свои 44 все еще пытаются урвать себе куски торта этой жизни со сливками и вишенкой наверху. У него не осталось родных и друзей, хотя у некоторых в его 44 столько имен в окружении, что они не смогут поместиться в телефонную книгу самого современного телефона. У него не было ничего, кроме этого дома, лодки и кресла, которые скрипели и были готовы отойти на покой по частям в любой момент. Как, впрочем, и их хозяин.

  Единственный человек, с которым мужчина разговаривал был водитель, который забирал у мужчины рыбу, чтобы продать ее на рынке, а взамен привозил продукты из города. Как-то между ними завязался диалог:
  - А ты никогда бы не хотел жить не один?
  - Завести семью?
  - Ну хотя бы в город перебраться, я бы тебе с работой помог...
  - Мне работа не нужна. Мне нужно только то, чем себя занять. Место, где можно засыпать. И камин, который успокаивает меня лучше любой валерьянки.
С тех пор мужчины общались только о погоде, улове, а в последнее время и о наступающей осени.

  Водителю было невдомек, что когда-то у мужчины была и уютная квартира, и работа, и машина. И любимая женщина. Но ничего не стоит на месте, и иногда жизнь стирает ластиком судьбы некоторые вещи, которые в определенные моменты жизни человека должны исчезнуть. Пусть и иногда они исчезают вместе с его собственной жизнью.

  Но мужчина был счастливым человеком. Прежде всего для себя. Его, может быть, и волновало общественное мнение раньше, но сейчас его обществом были деревья, вода и трава. Такое общество редко обсуждает последние новости и, вместе с тем, никогда не забивает голову информацией, которая в любой момент может оказаться сущей ерундой.

  Поленья потрескивали, и с каждым раскачиванием вперед-назад кресло поскрипывало. На секунду он закрыл глаза. Состояние мужчины было подобно ощущениям младенца, которого качают в колыбели: ты видишь родное лицо, ты ни о чем не думаешь и все, что тебе нужно - это именно это лицо, которое счастливо видеть тебя. А ты счастлив видеть его. Глаза мужчина не открывал. Вот оно - лицо Матери. Той, которая всегда хотела только счастья сыну и себе и именно в такой последовательности. Вот ее загадочные морщинки, как свидетельство всего того, что было в ее насыщенной, но короткой жизни: те, что были по краям губ и глаз свидетельствовали и о задорном смехе молодости, и о всех пролитых на ее нежные руки невзгодах.

  Она улыбалась и пристально смотрела. Как смотрела тогда, когда уже понимала, что ей осталась пара вдохов и выдохов. Этот взгляд как будто бы пытался выведать и понять что-то. Как будто бы, смотря на сына, она спрашивала: все ли я правильно сделала в этой жизни? Жалею ли я о чем-то? Можно ли наконец уйти от всего, что происходит вокруг, и отдаться тому, что и так неизбежно стояло у изголовья ее кровати? Как только сын сильнее сжал ее руку в своей , она поняла, что последний выдох сделан, и ее тело поплыло по реке уже другой жизни.

  Следом пришло лицо другой женщины. Ее. Она была моложе его на 2 года, и встретились они случайно: по дороге на работу он заскочил за кофе, что, в конечном счете, он и получил. Только на свою белую рубашку и с подноса неуклюжей беловолосой девушки, которая стояла перед ним в очереди. На работу он не спешил, потому что приходил и так раньше всех, и принял ее предложение "быстренько застирать рубашку у нее дома". До рубашки дело дошло, а вот до работы он так в этот день и не добрался.

  Они прожили самые счастливые 3,5 года его жизни. Однажды он просто вернулся домой, но, не найдя ее, нашел клочок бумаги с объяснением того, почему она уходит и не может быть с ним рядом. Резко, колко и больно. Прямо как острый нож пронзает человеческое тело. Именно так было в груди у мужчины в тот момент. Эта боль была все там же, все такая же острая и колкая. Просто к любой боли привыкаешь и уже не обращаешь на нее внимания.

  Это лицо было точно таким, каким он его помнил: светлые, чуть кудрявые волосы, пушистые ресницы, глаза цвета фундука, острый и аккуратный носик и губы с намеком на улыбку в уголках. Даже без фотографии он в любой момент мог представить, как ее рука ложится сейчас на его плечо.

  Медленно открыв глаза, мужчина увидел увядающие потуги пламени осветить комнату. Ему вдруг захотелось свежего и прохладного вечернего воздуха. Как будто бы его легким еще будет нужен этот кислород для какого-то особого случая.

  Он вышел на скрипящее крыльцо. Было прохладно, и над поверхностью реки плыл тонкий слой белого пара: река остывала после жаркого дня, отдавая все свое тепло наступающей темноте. В воздухе стоял запах камыша и сырости. Кроны деревьев перестали шелестеть, и весь лес позади и берег под ногами был готов заснуть в этой тихой летней ночи. Сделав пару больших глотков воздуха, мужчина направился обратно в дом.

  В камине остались только местами красные угли. Обычно бы в этот момент мужчина направился бы к кровати, чтобы заснуть, но он опять сел в кресло и начал медленно раскачиваться. В голову неожиданно пришла мысль, что сейчас его жизнь измеряется уже не минутами, а выдохами. Раз-два. И что у спинки кресла его уже кто-то ждет. Раз-два. Чтобы взять его в плавание по другой, новой реке.

  Где гладь воды необозрима, а настроение у нее всегда спокойное.
  Где люди живут все вместе и неожиданно не исчезают.
  Где все понятно без слов, и людям не нужны эти порой жестокие оболочки их мыслей.
  Где не нужны работа, дом, машина, деньги.
  Где есть только любовь и родные лица.

  И на мгновение он даже почувствовал горячее дыхание в затылок , а затем мягкий поцелуй матери в макушку головы. Раз-два.

  И ему не оставалось ничего кроме, как выдохнуть последний глоток воздуха.