Руски

В  начале марта 1987 года корабль зашёл в  югославский порт Сплит. Одинокий апельсин или мандарин сочным снегирём красовался на дереве в чьём-то уютном дворике. Море, обжатое изрезанными берегами, виднелось вдалеке и восторга у нас-экскурсантов не вызывало.

У югославских братьев уже началось, а у нас ещё нет. По крайней мере, мне так  это видится через четверть века. В магазинах были ценники с огромным количеством нулей, по телевидению - трансляции  шумных демонстраций трудящихся.

Какие-то незначительные местные деньги нам были выданы, и мы спешили их потратить в многочисленных магазинчиках. По советским меркам там  был богатый выбор товаров. Сейчас я бы сказал: «Ничего особенного!»

Свою валюту я ещё в первый же выход потратил на игрушечную полицейскую машину для  сына, школьный пенал для дочери и какие-то симпатичные заколки  для супруги. Коробка конфет и пара ярких полотенец дополняли нехитрый набор заморских гостинцев.

Посещали  город пятёрками  во главе с офицером. Я довёл  своих матросов  до уже знакомого мне универмага и, так как  вопрос покупки сувениров был неактуален, решил подождать  матросов  неподалёку на  площади, залитой ярким хорватским солнцем. 

Просто ждать было скучно. Дело было к обеду, или к ужину, а  из  притулившейся к универмагу кафешки волнами шёл пленительный аромат свежей выпечки. Через пять минут голод  и  увесистая горсть мелочи, оставшаяся после посещения местных магазинов,  подвели меня к принятию  решения. Ещё через минуту  заливисто звякнул колокольчик на двери кондитерской, и я оказался у заставленного яствами прилавка. Чего тут только не было!

В  небольшом вытянутом  помещении кондитерской светло и пусто.  Пока я делал вид, что сыт, глядя на пампушечное изобилие, откуда-то сбоку из-за  слегка приоткрытой двери выглянул  востроглазенький чернявый парень лет восемнадцати в белом, как  вестовые в кают-компании крейсера, и так же стремительно скрылся. В соседнем помещении кто-то ещё был, так как  оттуда донеслось громкое: «Руски! Руски!»

Удивлённый  неожиданным посетителем, продавец, наконец, явился и нечто произнёс – дескать, что желаете. От  внезапно нахлынувшего волнения из-за того, что, оказывается,  здесь и сейчас за моей спиной великий Советский Союз,  я показал на  первую попавшуюся незатейливую булочку, очень напоминавшую мне ту, что выдавали на завтраки в начальных классах вместе со стаканом молока. На самом деле очень хотелось чего-то воздушного, что я банально не успел рассмотреть, и от чего исходил ванильный аромат и  слегка кружилась голова. Стоя допивая за столиком кофе,  рассмотрел чистенькую в  белых тонах кафешку.

Кондитер, иронично посматривал на меня, когда я  подсчитывал  мелочь, вынимая её из кармана. Он при этом что-то произнёс и показал жестом, после чего я сделал  неожиданное заключение, что  его  мелочь вовсе не интересует. Требовалась купюра. «Неужели этой кучи денег не хватит?!» - думал я, чувствуя, что щёки начинают гореть.  Наверное, югославский брат что-то прочитал в моих глазах, так как, вдруг, махнул рукой, и я с облегчением, даже не пересчитав,  высыпал ему куда-то в блюдце всю оставшуюся у меня наличность.

Тепло попрощавшись, степенно вышел из кафешки. Матросы со значительным видом перекуривали рядом.