Глава V Признание

               
  Вечером того же дня за столом в тереме княгини Ольги собрались только те, кто был зван князем Владимиром. После известных всем событий в Корсуни, князь стал избегать больших шумных  пиров и застолий  и отдавал большее предпочтение трапезам в небольшой компании хорошо знакомых ему людей, что более соответствовало христианскому укладу   жизни, которую он вел в последнее время и самое главное - было   безопасно.

 Батюшка Анастас  долго рассказывал  о тех мытарствах, через  которые прошли греки  на пути из Херсонеса. И о том, как они пережили холодную русскую зиму, ожидая возвращения Владимира и Анны. В конце своего рассказа он задал князю вопрос:
 - Слава богу,  пришла весна, скоро пост, а за ним и Пасха. Как жить то нам всем дальше? Шли   мы сюда церкви строить,  да веру  христову на Русь нести, а тут, видишь,   такая задержка вышла.

  Над столом повисло молчание. Прервала его Анна.
 - Случилось все так, как случилось, что уже об этом говорить. Другого всем нам не дано было. Греков-мастеровых,  до Руси не дошедших, жаль. Скорбим о них вместе с князем, но нашей вины в их смерти нет. Зато те, кто дошел и выжил,  нам сейчас ох,  как  нужны будут. В зиму то строиться  все равно нельзя было - морозы на Руси сильны. А сейчас -  самое время. Пасху справим, земля оттает и помолясь начнем. Только вперед надо решить,  как, где и из чего будем строить.

 -  Это я уже  решил. Строить будем церкви христианские  из камня - на века, чтобы стояли,  и в первую очередь  здесь, в Киеве, - вступил в разговор Владимир, а потом  обратился к Анастасу:  - А вы где службы то сейчас правите?
 - Да как в Киев прибыл, так сразу люди добрые и подсказали, что в дальнем посаде из избы переделанная, небольшая церквушка стоит, в честь пророка Ильи. Без колокольни,  правда, но не беда. Там сейчас и обитаем,  княже, там и службы справляю,  и причащаю и отпеваю и венчаю там же.

 - И что,  все греки и дружинники  мои, кто в Корсуни крестился,  все в одной церкви на дальнем посаде?  – удивился князь Киевский.
 - Да,  княже, да еще те жители города, которые крещены тут уже были или в других местах ранее. Еще правды ради  сказать хочу тебе,  князь. Многие, к прискорбью моему,  кто Христрову веру в Корсуни принял, за всю зиму в церкви так и не были ни разу. А все чаще к идолам деревянным, что на холме возле твоего дома, ходят. А на мои увещевания и просьбы отвечали, что,  мол,  приедет князь,  вот тогда и в церковь  можно сходить,- закончил свою речь  Анастас и с опаской посмотрел на Владимира.

- Ах,  вот оно что! Значит на моих глазах - тогда в церковь, а без меня к истуканам поклоны бить. Не бывать тому! - произнес Владимир, оставаясь внешне спокойным, и  никто не видел, как держала  его руку в этот момент  Анна. Потому что только она знала, как дорого дается князю это  кажущееся спокойствие и как трудно ему  преодолевать вспыльчивость своего характера.

Одержав полную победу над своим гневом, Владимир сказал    сидящему за столом Михаилу:
 - Давай-ка, воевода, прервем трапезу нашу. Собери мне всех здесь,  и поскорее. Потому как эти вопросы решать нужно безотлагательно.
Уже через полчаса в зал стал подходить народ. И когда в основном все были в сборе , к ним обратился  князь :
 - У меня не  ко всем вам разговор есть. А только к тем, кто словам моим внял и веру святую вслед за мной принять решился. Других я  в этом зале держать не намерен.

 Несколько человек покинули зал. Встал и Добрыня, сидевший за княжеским столом. Но Владимир жестом  приказал  ему остаться, а сам продолжил:
- Раз остальные твердо решили веру Христову принять, тогда слушайте меня. Я дом свой весь без остатка для обустройства новой церкви отдаю. А то стыдоба  берет, что уже  пол Киева христиан,  а церковь на всех одна, да и то в дальнем  посаде.  Рядом с домом моим церковь каменную заложу. Первую на Руси. На это много золота нужно. А потому все то,  что с Руси имею,  на десять теперь делить буду и одну из частей  на церковь отдавать каждый раз стану. Что скажете, воеводы  мои, да и вы, бояре киевские?

 Повисшую над залом тишину нарушил рыжебородый воевода,  с лиловеющим  из-под тронутой сединой рыжей гривы   волос правым ухом. Он, сначала  явно робея, вышел  вперед, а потом  окончательно приняв решение, бросил свою отороченную соболями шапку себе под ноги  и сказал:
 -Я как ты,  княже. Ты  свой дом даешь. И я свой - в посаде отдам. Пусть берут его чернецы под церковь. Только дай срок   баб с детишками в другой дом перевезти. Не один он у меня есть, переживу. Ты свою десятину даешь, а я что не русский, что ли? Свою десятину дать хочу тоже. Не обеднею.

  В зале прошел гул. Добрыня, встав из-за стола,  подошел  к собравшимся,  о чем-то посоветовался  с воеводами и боярами, а затем  вернулся к князю и сказал: 
 -Мы, князь,   так меж собой порешили.  У кого  дом в Киеве не один,   по дому на обустройство церквей каждый  из нас отдаст. И по десятой доле от дохода своего давать будет, по примеру твоему. Так на церковь Киевскую белокаменную всем миром соберем, а сообща и построимся быстрее. А то, и правда  срамота - всю зиму на полатях просидели, тебя прождали. А потому не серчай на нас дураков, племянник,  и прими нашу долю на веру Христовую. Скажи только, кому дома  передавать и денег десятину нести?

    Анастас  сидел все это время ни живой  ни мертвый. Он еще утром и предположить не мог, что его нищий церковный приход на окраине Киева за один день превратится в богатейшую христианскую епархию на всей Руси и даже в самой Византии.

  Князь Владимир вышел из-за стола со словами «иного от вас  не ждал»  и благодарно склонился перед всеми  в  поклоне. Народ в зале снова одобрительно загудел.   Глаза наблюдающей за всем этим Анны наполнились слезами восторга. В этот момент прибывшая из далекой Византии принцесса  окончательно поняла, что  она сама становится частью этого загадочного народа,  и в каком-то необъяснимом для нее и  неудержимом порыве вышла из- за стола, встала рядом с мужем, взяв его за руку, и  что-то прошептала ему на ухо.

 Зал сковала  мертвая тишина. Присутствующие, удивленные   ее поступком,  ждали княжеских объяснений. Владимир выдержав небольшую паузу и  произнес:
 - Она мне сказала, что любит Вас.
 В ответ на это из разных сторон зала раздались отдельные голоса,  быстро  слившиеся в единый хор: «Царица!». Анна  вопросительно  посмотрела на мужа, и    он ей тихо сказал: «Они признали тебя своей!»


Продолжение -http://www.proza.ru/2013/04/16/1142