Девушка-водитель

               

  Доехав до райцентра, Катя Шальнова дорогу до СПТУ-4 искала недолго. Первый же встречный человек спокойно и толково объяснил, как пройти к училищу. Шагала она к своей мечте, уверенная в том, что всё у неё получится. Апрельские улицы богаты лужами, поэтому у девушки на ногах резиновые сапожки. Каблуки стучали по деревянному тротуару: «Тык-тык-тык, ты не в гости? Ты серьёзно? Тук-тук-тук». В такт её сердцу. Девушка улыбалась...
  А как провожала Катю её мать – это нечто. «Людей решила насмешить? Куда тебя понесло? Хочешь чумазой ходить, словно пацан какой».
  Катя ещё в школе посещала уроки вождения. Другие девчонки ходили в класс, где учили шить, управлять швейной машинкой. Она выбрала себе иную тему. Теорию изучили, за руль сесть не успели – учитель ушёл из школы. После выпускных экзаменов девушка проработала вместе с отцом на комбайне всю осеннюю страду. Их фотография появилась в районной газете, а под ней рассказывалось о трудовых достижениях семейного экипажа Шальновых.
  Потом она увидела объявление в газете о наборе на пятимесячные курсы водителей в селе Морки. Собрала документы и поехала.
  Училище располагалось в двухэтажном деревянном здании, в коридорах было сумрачно, крутая лестница вела вверх. Туда, к кабинету директора, Катя просто взлетела. Постучав в дверь, услышала «Войдите!» и очутилась в светлой большой комнате. Директор разговаривал с кем-то по телефону, на девушку будто бы и не обратил внимания. Но всё же, разглядел её и успел подумать: «Очередной романтик. Маленькая совсем. Ручки крохотные. Такими руками не с техникой возиться - кнопочки нажимать».
- Что привело тебя ко мне, девочка?- неожиданно холодным блеском глаз одарил руководитель училища посетительницу.
- Я... шофёром хочу стать. Возьмите меня учиться.
- Мда-а, тебе бы в куклы играть. Не могу ничем помочь, милая. Группа шоферов уже набрана. К тому же вместо тридцати запланированных курсантов, оформлено на четыре человека больше. До свидания!
  Катя не помнила, как снова оказалась в коридоре. Подошла к окну и заплакала в голос. Радужное до этого настроение мчалось, катилось, словно мячик в пропасть. В ту минуту вдруг появился возле неё круглый, подвижный средних лет мужчина с белыми пшеничными усами. Глаза у него были добрые. Человек шёл, и старые с истёртой краской половицы скрипели у него под ногами. Это был преподаватель по вождению Иван Андреевич. Услышав всхлипывания, он остановился и громко произнёс:
- На улице солнышко светит, такой прекрасный день, а здесь, оказывается, дождик полил! Такая красавица, а не стесняется плакать. Немедленно прекращаем лить солёные потоки! Чу! Может, ты та самая Несмеяна из сказки? Отвечай! Как тебя зовут? Перестанешь ты или нет? Терпеть не могу, когда минус, люблю только плюсы. Так кто ты, чудо моё?
- Катя... Шальнова.
- О! Катя-Катушок, шальной пастушок! Учиться приехала?
- Да-а,- снова заплакала девушка.- Директор не берёт. Не хоче-э-эт...
- Тебе это очень нужно? Действительно хочешь стать водителем? Мысли твои правильные, слово твоё верно? Дай мне свои документы, я сам зайду и поговорю с начальством.
  Иван Андреевич скрылся за дверью. Громкий разговор между двумя мужчинами был слышен в коридоре. «Николай Артемьевич, предлагаю Шальнову принять. Ничего, что группа собрана с перелимитом»,- говорил один. «Андреич, ты с ума сошёл! Случись что с ней, кто будет за неё отвечать? Сто сорок парней в училище, а ты предлагаешь одну девчонку среди них поместить?»- возражал другой голос, более властный.
  Катя сжалась, испуганно думала: «Это конец!»
  Через какой-то промежуток времени Иван Андреевич появился вновь. Протянул девушке её бумаги и улыбнулся:
- На, держи. Иди к секретарю в соседнюю комнату. Я подожду. Оформишься и зайдёшь ко мне в четырнадцатый кабинет.
  Так Катя познакомилась с Ловыревым, преподавателем правил дорожного движения. Ивана Андреевича уважали, курсанты за ним по пятам ходили.
  В тот день он сам водил Катю по просторной территории училища, знакомил с машинами в гараже. Там занимался ремонтом другой мастер, Семён Ильич Полосухин. Кругом была чистота. Три грузовые машины (ЗИЛ и два ГАЗ-51), не новые, но аккуратно вымытые, стояли над осмотровыми ямами.
- Здравствуй, Ильич! Привёл тебе нового курсанта. В твоей группе будет учиться,- весело поздоровался с коллегой Ловырев.
  Побыв в гараже, девушка заглянула в учебный класс. По стенам висели разные плакаты, на светлом месте стоял двигатель с открытым верхом, на отдельном столе лежали разобранные карбюраторы. Класс ждал учащихся.
  Надо было устраиваться на жительство. Комендант, малоразговорчивая неприветливая женщина лет пятидесяти, сначала вручила Кате ведро, веник, занавески на окна и показала комнату, которую пришлось привести в порядок, так как внутри было неуютно и пыльно.
- Приберёшь тут и придёшь за формой,- уходя, сказала комендантша.
  Девушка быстро вымыла полы, из чемодана достала вещи, разложила их на пустых полках шифоньера с расшатанными дверцами. Закрыв комнату на ключ, побежала в комендантскую. Препятствием стало то, что женской формы не оказалось совсем – это раз, мужские были на Катю великоваты – это два. Еле-еле подобрали брюки сорок второго размера. Куртку требовалось немного подрубить внизу, чем и занималась Катя до вечера. До занятий оставалось два дня.
  Общежитие постепенно заполнялось курсантами. Стоял гул, слышались смех, разговоры. Парни прибывали разновозрастные: были и те, кто отслужил, и те, кто имел семью, детей. Большинство ребят курили, собираясь на скамейке возле общаги.
...День начала учёбы Кате показался праздничным. В восемь часов утра весь состав учащихся был выстроен на площади. Преподаватели во главе с директором вышли к ним. Директор Николай Артемьевич Водеников в чёрном строгом костюме и белой рубашке, при галстуке, седой и торжественный, оглядел строй и громко произнёс:
- Здравствуйте, дорогие курсанты!
- Здра...ссс...те!- ответил мощный хор из ста сорока человек. Сидевшая на крыше стая воробьёв испуганно взметнулась вверх, будто их чем-то смело.
- С сегодняшнего дня по октябрь вы будете учиться у нас в училище. Каждый из вас приехал получить новую профессию: кто - тракториста и комбайнёра, кто – водителя. Мы верим: будете стараться. Вся техника, какой мы располагаем, переходит в ваши руки. Относитесь к ней бережно. Вы из разных мест республики, на время придётся стать одной единой семьёй. Дисциплина у нас строгая. С вами вместе будет учиться одна девушка. Не обижайте её, помогайте в учёбе: где вам, мужчинам, легко, там ей трудно. Уважайте и берегите, как свою сестру. Никаких насмешек в её адрес!
  Строй качнулся: ребята вертели шеями, смотрели друг на друга, пытаясь разглядеть, возле кого притаилась эта девчонка. А директор улыбнулся, приказал глазами Кате выйти и встать рядом с ним. Со своей короткой стрижкой, в стандартной форме, без следов краски на лице, она выглядела мальчишкой. Была рядом, но никому и в голову не пришло признать в ней женщину. Подошла к Воденикову. Лицо её запылало от смущения. Николай Артемьевич погладил девушку по головке, приобнял её и обратился к строю:
- Ещё раз прошу: не обижайте. Сам прослежу! Смотрите у меня! Курсант Шальнова, возвратитесь в строй!
...В учебном классе тридцать четыре пары глаз уставились на неё не без любопытства. Катя села за первую парту. Рядом с ней никого не было. Кто, что про неё думал – осталось загадкой. Но тут один из парней развязным тоном съязвил:
- Говорят, что женщина на корабле приносит несчастье. Поглядим, как мы тут с ней вместе будем «плавать» по морю знаний.
- Это поверье давно устарело. Летают же в космос и женщины,- возразил другой.
- Дотянется ли до руля? Как мы её потом в кабине отыщем?- захохотал его длинноволосый тощий сосед.
- Кузнецов, не бойся, не ты будешь искателем,- подкололи его.
  Всё разом прекратилось, когда в класс вошёл преподаватель.
  Изучали всего два предмета: «Устройство автомобиля» и «Правила уличного движения». Предстояло научиться читать множество схем, знать системы, детально разбираться в двигателе.
  Постепенно группа скомпоновалась в единый коллектив. Стало ясно кто, на что способен в учёбе, определились характеры. Наиболее опытные (такие, кто всё умел, а документов не имел) не отказывали в помощи, и могли толково объяснить. Кате во многих вопросах помогал Валентин Кечин. Его даже просить не надо было. В армии он служил в танковых войсках, в технике разбирался как бог. В группе учился лучше всех.
  В один из вечеров в коридоре общежития произошла драка. Катя слышала шум, но побоялась выглянуть. Потом узнала: Кечин хорошенько отделал Кузнецова. Причину никто ей не раскрыл. Инцидент обсуждался у Веденикова. Обоим парням влепили по выговору с предупреждением. Учёба продолжалась.
  По утрам готовили машины: заливали воду в радиатор, проверяли уровень масла, учились слушать шум мотора. До уроков вождения нужно же стать подкованной в теории.
  Через неделю Катю выбрали старостой группы. Свободного времени почти не оставалось: до обеда занятия или дежурство, потом художественная самодеятельность. В День донора всей группой сдавали кровь. Изредка ходили в кино. Те ребята, кто жил в ближних деревнях, уходили домой. Весна, работы и в хозяйстве хватает.
  По вечерам Катя вела дневник, записывала впечатления, писала мысли, об интересных случаях, происходящих на занятиях. Мать присылала письма, полные тревоги и беспокойства: «Ненужную литературу не читай, береги глаза для будущей работы. Будь строже с ребятами. Смотри – не влюбись ненароком. Сейчас это тебе ни к чему».
  Знала бы Нина Ивановна, что не ошиблось её материнское сердце. Да и мог ли Кате не понравиться Валентин. Девушка им восхищалась. Он её опекал, ездил личным инструктором вождения с ней в кабине. Мастер ему доверял. С ним рядом Кате не было страшно выезжать на специальную трассу с препятствиями в виде речки, глубокого песка, участков с парапетами, лесных дорог, асфальта, ям, наполненных водой, эстакад. Валентин ни разу не позволил при ней вольности, пошлости, был предупредителен и заботлив. В классе тоже не было случая, чтобы кто-нибудь при девушке выругался.
  В честь праздника Цветов в училище дали концерт силами курсантов. Украсили двор живыми полевыми цветами. Две машины с опущенными бортами, поставленные рядом, стали импровизированной сценой.
Ведущей программы была Катя. Ей так пригодилось вышитое национальное платье, прихваченное с собой из дома. Под ясным и чистым небом, с широко распахнутыми серо-зелёными глазищами, стояла она у всех на виду. Зрителей набралось много: парни привели девушек, преподавательский состав – семьи, детей.
  В первые минуты начала концерта Катю не узнавали. Из будничной, и привычной она вдруг превратилась в небесное создание, спустившееся по шёлковым качелям к людям. Ей было приятно и смешно. Когда девушка запела под сопровождение гармошки, слушали мелодичный, несильный, но душевный голос, и потом так хлопали – любой артист мог позавидовать. Ребята здорово сплясали матросский танец «Яблочко», выбивая чечётку не хуже настоящих моряков.
  После концерта Валентин Кечин уехал домой. Оказалось, что у него умерла мать. По разрешению руководства училища, учитывая создавшееся семейное положение, Кечину позволили сдать экзамены на месяц раньше. Получив вожделенные права, попрощавшись со всеми, Валентин вернулся к себе на родину.
...Настала пора, когда стали уже уезжать и приезжать самостоятельно. Самое интересное на свете - ведь ты ЕДЕШЬ. Можешь. Машина слушается. Она едет на второй скорости. Но тебе кажется, что ты мчишься во всю мочь. Опыт приходит постепенно, всем премудростям за пять месяцев невозможно научить, предусмотреть заранее. У Кати не получалось выполнять задний ход. Она упорно повторяла и повторяла манёвр, и всё равно сшибала «ворота» или выруливала куда-то в сторону. Ребятам смешно было наблюдать за её мучениями, а девушке – хоть плач. Полосухин на неё не кричал, терпеливо ждал, пока курсант Шальнова сама «почувствует» машину, научится с ней «разговаривать». Упорством добилась результатов и получила на экзамене по вождению пятёрку, по правилам тоже отличные знания показала. А вот по устройству автомобиля выше четвёрки Катя не заработала. Запуталась немного в ответе...
...В колхозе почему-то председатель возиться с дочкой Шальновых не захотел. Взял Катю лишь из уважения к её отцу. В гараже стояла полусписанная полуторка, чудом сохранившаяся с послевоенных лет. Она стала в жизни девушки и радостью, и горем, и стыдом за тех людей, кто таким образом решил посмеяться над её самыми лучшими чувствами. В машине стояли старые аккумуляторы, из-за этого она трудно и долго заводилась; помпа протекала, приходилось через каждые два километра останавливаться и заливать воду в радиатор. Прежний хозяин не оставил Кате ни одного запасного ключа. Спасибо папе – выручил.
  В дочкины дела отец вмешиваться не стал, думал: «Помучается и бросит. Тоже мне, Паша Ангелина нашлась! Той вся страна помогала, а моей дочке завгаражом Вакулыч без пол-литра не даст ни одной запасной части. Катя гордая, покупать водку не станет ни за что!»
  Наступил ноябрь с холодными дождями, неуютными днями. По утрам и вечерам уже подмораживало. Дороги покрывались тонким скользким льдом. Катя не могла заставить свою машину брать даже небольшой подъём: её заносило, колёса пробуксовывали. Было жалко слушать, как, мучаясь, обиженно ревёт мотор под капотом.
  Однажды выдали путёвку увезти корову с фермы в другой колхоз. Затолкали по доскам бурёнку наверх, привязали её там к бортам, сопровождающего не дали и Катя поехала выполнять «партийное задание». Возвращалась поздно. Родители дома чувствовали неладное, беспокоились за дочку. А её всё не было. Выезжая через лес, машина застряла. Мучилась полуторка, мокрая земля не отпускала, втягивала глубже колёса. От таких перегрузок не выдержала бобина с начинающей отходить клеммой, и получился взрыв. Огонь метнулся в кабину. Катя выскочила наружу, открыв капот, набросила на двигатель, залитый чёрной массой, фуфайку. Еле удалось потушить пожар. В кабине стало холодно, ветер буквально кидался на грузовик шквальными порывами, неся страх и снежную круговерть. Оставить машину, идти одной Катя не решалась. «Может, случайно проедет кто-нибудь по этой богом забытой дороге?»- появилась крупинка надежды в душе. А и, правда! Показался свет фар, послышался шум приближающегося уверенного мощного КрАЗа. Он не мог объехать Катину машину – место было узковатое. Остановился самосвал, выпрыгнул из кабины водитель и подошёл. «Случилось что?!»- прокричал мужчина. «Голос. Чей это голос? Сердце у Кати чуть не выпрыгнуло из груди.- Неужели?! Как он сюда попал?» Валентин Кечин, а это был именно он, выкурил сигарету, подошёл, рванул на себя дверцу газика и, осветив лицо шофёра-бедолаги карманным фонариком, удивлённо присвистнул: «Здравствуй, Катя-Катушок, шальной пастушок! Так тебя Ловырев звал? У тебя в кузове трос имеется? Нет? Погоди, я сейчас свой принесу».
...Судьбу не то, что на телеге, на таких вот разных машинах и то не объедешь. Валентин с Катей поженились на Новый год. Потом у них родился сын Елисей, большой любитель играть с машинками. Обязательно будет шофёром, как папа и мама...