Грязное письмо

               

  Может быть, потому, что они были простыми и понятными, со своими деревенскими девчонками у Арсения Пятаева как-то не клеилось. А они бегали за ним табунами. Уж больно парень мастерски играл на гармони. Загадывали, цеплялись, думали: «Пусть меня выберет, а не Любку, там, или Лизку». Парень и сам был хоть куда: стройный, как сосна, высокий, видный, сероглазый. Да и играл всегда с большим желанием, до мозолей на пальцах. После танцев домой ни одну не провожал. Уходил один. Малоразговорчивый был, хоть ты его тресни – молчит и всё. Вместо слов, чувства свои выражал через музыку.
  Сколько бы так ещё продолжалось? Неизвестно. Произошёл кардинально изменивший его жизнь сдвиг в одночасье. Арсений и опомниться не успел, как влюбился без памяти в нездешнюю девушку Оксану. К ним в деревню она приехала вместе с однокурсницей, землячкой, соседкой Пятаевых, Варей Фоминой. Девушки учились на пятом курсе, через полгода должны были получить дипломы, стать преподавателями – филологами. Поэтому они старались держать себя солидно, в соответствии со статусом будущих школьных учителей. Только это у них не очень получалось. Обе были смешливые, то и дело фыркали по любому поводу и, начав смеяться, долго не могли остановиться.
  Вечером в сельском клубе показывали индийский двухсерийный фильм. Несмотря на позднее время, молодёжь не желала расходиться. Кто – то предложил сгонять за Арсением. Парень как раз пришёл из бани, сидел за столом, пил чай вместе с отцом. На приглашение пойти и помочь устроить танцы Пятаев не возражал. Встал, неторопливо оделся (вечера, хоть и летом,а прохладные), взял гармонь и пошёл в клуб.
  У Арсения не было привычки смотреть во время игры на гармошке разглядывать плясунов и танцоров. Менялся мотив, вальс переходил в танго. Не успевшие высохнуть густые вьющиеся волосы юноши завивались в кольца, иногда падали ему на глаза. Настала минута начала плясовых наигрышей. И тут гармонист услышал частушку, голос исполнительницы был незнаком. Слова в той частушке пытались задеть именно Арсения, были вызывающе дерзкими, мало того - даже нахальными:
                «Гармонист сидит, играет,
                Он не знает моих бед:
                Захотелося морковки –
                В огороде такой нет!

                Что-то, что-то шевелится
                В твоих плюшевых штанах.
                Расстегнула, посмотрела:
                С бородой сидит монах!

                Мой милёнок – чувашонок,
                Он за Волгою живёт,
                Как захочет целоваться,
                В решете переплывёт!»
  Арсений поднял голову и увидел Оксану. Она плясала, каблучками – молоточками по полу стучала. Вызывающе-дерзкие миндалевидные глаза поблёскивали от выпитого до похода в клуб красного вина. Возле гармониста освободили «островок». Ничего не скажешь – у неё от природы был необыкновенный талант. Как оказалось – не только на это.
  Пятаевы не дождались в ту ночь сына. Уснули, предполагая, что перед выходными молодёжь хочет дольше резвиться, жалели Арсения, что тот выбьется из сил, выполняя волю ребят и девчат села.
  Оксана от себя Арсения уже не отпустила. Потом она уехала, до весны переписывались. Перед государственными экзаменами от Оксаны пришла телеграмма: «Арсик! Спаси меня, приезжай быстрее! Распределение в далёкие края».
  Пятаев собрался и поехал в Йошкар-Олу. Быстренько расписавшись (Оксана каким-то образом сумела договориться в Загсе), устроили свадьбу в общежитии института. Одну комнату им на ночь освободили. На двери был приклеен плакат: «Если Арсик не разиня – будет Ксана героиня!»
  Ни со стороны невесты, ни со стороны жениха родителей, естественно, на том скороспелом бракосочетании не было. Да и не смотрелись бы они среди студенческой братии.
  Наутро Арсений вернулся домой окольцованный. Оксана вскоре защитила диплом. Ссылаясь на отсутствие времени, ни разу в деревне не появлялась. Свекровь толком не могла бы узнать свою сноху, встреть её на улице.
  Увидев кружащегося и кричащего над домом чёрного ворона, мать парня перепугалась, грозила палкой вещей птице, кричала ему: «В клюв тебе – мышь, в рот тебе – масло!» Вроде прогнала, а то, чему быть, уже лежало в почтовом ящике. Открыв конверт, Арсений расстроился. Мать отобрала у сына и прочла: «Арсик! Я потеряла нашего ребёнка. Ехала в переполненном автобусе, сильно сдавили живот. Преждевременные роды перенесла тяжело. Сейчас поправляюсь. Скоро приеду».
- Ох, сынок, совсем глупый и доверчивый ты у меня. Как можно автобус винить? Обсмеют ведь, если кто узнает. Она тебя за кого держит? Помог распределение получить – не уедет с родины в какую-нибудь глухую деревню. Отец, поди - ко сюда! Поплачь – внука потерял. О Господи! Вот нынешние девки что вытворяют! И забеременеть, и избавиться от ребёнка успела. Арсений, в первую ночь, когда с ней спал, разве не понял, что она уже не девушка?
- Напоили меня - то за это, то за то. С непривычки сразу уснул,- бубнил сын.
- Так тебе и надо! Но такую сноху я и близко к дому не подпущу!- с сердитыми слезами выкрикнула мать.
  Отец курил, ничего не говорил. Сын тоже смолил сигарету за сигаретой. Думал. В глубине души ему не хотелось верить, что Оксана могла так с ним поступить. «Приедет, всё и решится. Поговорим с глазу на глаз»,- решил Пятаев младший.
  Но, получив повестку в суд по бракоразводному процессу, Арсений, наконец-то понял, в какой игре он участвовал. Другой конверт был от Оксаны. Кратковременный муж не стал читать это письмо. Бросил в грязь и растоптал.