Выродок

  Нарезая тонкие длинные полоски домашней лапши, Полина то и дело посматривала в окно. Улица была пуста. В ожидании радости женщина вся светилась. Ласточки на стоявшей посреди стола вазе будто ожили под лучами проникающего в зал солнца. Цветы Полина обожала, но дарила она их лишь сама себе.
  Кипела в кастрюле вода вместе с положенной туда целой курицей и специями. Пахло пряностями. Оставалось спустить лапшу, немного дать покипеть, и всё будет готово. Любимое блюдо сына Кости. Его-то она и ждала с таким нетерпением. Шестнадцатилетний парень с пяти годочков рос без отца. Думалось: нет счастливее семьи в их селе, чем Самойловы. Молод был Геннадий, всё было ему по плечу. Судьба не захотела сохранить его ни для сына, ни для жены. Миг - и не стало человека. Работал он на комбайне, жал рожь. Вроде должны были уже пройти и не возвращаться по сезону грозы. Но напоследок так гремело, так сверкало! Молния попала в кабину Геннадия. Обуглился парень. О чём он успел подумать? Каким голосом закричал? Знало только поле...
  Полина тогда и сама превратилась в чёрную головёшку от пережитого горя. Не помнит, как и что потом было. Соседи приходили, помогали, забирали мальчишку на время. Всё превратилось в один длинный дурной сон...
  Прошло одиннадцать лет. Всю материнскую любовь Полина отдавала сыну, жила лишь для него, выполняя все его просьбы, капризы и желания. Она была библиотекарем, на работе много читала, и каждое произведение почему-то совпадало с темой её жизни. Запоминала стихи наизусть, так как понравившиеся строки повторяла бесчисленное множество раз. Старалась одеваться чётко и строго, длинные волосы, заплетая в одну толстую косу, закручивала тяжёлым узлом. Была мастерицей шить, нового почти ничего не приобретала, перешивала из того, что когда-то покупала с мужем, и каждый раз получалась иная вещь. Держала скотину, продавала мясо, вырученные деньги тратила на Костю: дорогие игрушки, модные костюмы или обувь мальчик имел наравне с теми, у кого были полные семьи.
  Хозяйство у Самойловых крепкое, прочное. Насчёт дров беспокоиться не требовалось – газовое отопление, водопровод в доме вместе со сливом.
  На районном конкурсе библиотекарей Полина занимала первые места, шлифовала профессиональное мастерство, продумывая любые детали, возможности, используя новые идеи. Однажды вручили ей магнитофон -  отличный приз, нужная вещь. Костик обрадовался больше, чем мать. Тут же убежал с ним к друзьям.
  Находились и женихи, которые рады были бы заполучить такую женщину в жёны. Но Полине не хотелось никого к себе даже приблизить. С огромного портрета на неё всегда смотрел Геннадий, следя за любым её движением. Годы шли, а он оставался на нём таким же молодым, счастливым. Снился по ночам, носил её на руках, дарил охапками луговые цветы. Он ведь раньше и в бане жену купал сам, как ребёнка...
  А Костя? Ласковым рос, послушным. Полина не слышала от него даже слова поперёк. Когда он ускользнул из-под её влияния? Где она в нём ошиблась? Не в отца пошёл – это уж точно. Жалела мать сына, и эта жалость оказала впоследствии плохую услугу. Полина, всеми уважаемая, такая правильная, не смогла предугадать своё будущее.
...Как-то раз вернулась из библиотеки, а в доме полно молодёжи. На столе беспорядок, на диване целовалась пара, магнитофон орал на всю мощность. Комнату наполнял сигаретный дым. Пустые бутылки из-под вина прошлись по сердцу хозяйки, как разрезали острые осколки. Костя сначала не заметил прихода матери, понял это, когда кто-то из ребят свистнул. Мигом все разбежались. Сын остался один на один с Полиной.
- Ты что творишь?- пытаясь сдержать себя, спросила мать.
- А-а-а, мамм-очка! У Павлика день рождения, вот я и позвал всех к нам. У меня кассет клёвых навалом, пусть, думал, послушают. Ты не сердись, мам, я всё уберу,- Костя пошатнулся.
- Костик, неужели ты тоже вместе с ними пил?- на глазах у Полины блеснули слёзы.
- Да, немножко позволил, для настроения. Компанию надо было поддержать.
- Может, ты ещё и куришь?
- Я уже взрослый. У нас в классе все курят. Я уж год покупаю сигареты, а ты и не заметила,- сквозь зубы проговорил Костя.- Сдам экзамены, поступлю в строительный. Сядь, чего ты крутишься возле меня!
  Силы оставили Полину. Молча повернулась, и вышла во двор. Ноги стали ватными, еле их передвигала. Не плакала. «Что люди скажут? Как быть? С такой злобой он на меня смотрел. Как на врага лютого. Совсем чужой, не мой. Откуда в нём это?»- без конца думала она, присматривая себе дело, чтобы дольше не заходить в дом.
  Когда вошла, Костя спал в том, в чём был. Он даже и не подумал прибрать за своими товарищами. Полина раскрыла настежь двери и окна, чтобы избавиться от застоящегося противного ей запаха. Согрела воду, вымыла полы, убрала посуду. Наступила полночь.
  Снова вышла на воздух. Села на скамейке у ворот, закрыла лицо руками и горько заплакала.
  Ни на другой день, ни позже никому ничего не сказала. Было стыдно. Да и имя сына не хотела позорить.
  Об учёбе Кости мать не беспокоилась. Учился он хорошо. Любая литература была в его распоряжении. Полина хотела, чтобы сын поступил в институт, а он, как нарочно, сдал документы в строительное учебное заведение... но в обыкновенное рядовое училище. Все разговоры пресекал на корню.
  Съездили вдвоём в город, и к началу занятий Костя прикупил всё новое. Полина расплачивалась за любую вещь, на которую он указывал. Стал похожим на парня из рекламы. Симпатичный, рослый. До настоящего ума бы ещё дорасти! Так нет же – эмансипированным себя возомнил.
  За всё лето ни разу ни в чём по дому, саду, огороду не помог. Ночами пропадал где-то, днём спал. Любитель вкусно поесть, только и знал, как дверцей холодильника мелодию выбивать. Девчонка у него появилась - одноклассница Надя. Полина не одобряла выбор сына, мысленно сравнивая их, думала: «Слишком простовата, не для моего сыночка рождена». Конечно, как мать, она считала только своего ребёнка лучшим из лучших.
  Когда Костя уехал в город, начал учиться, Полина крутилась сутками, сделала бесчисленное количество заготовок: мариновала грибы и овощи, варила варенья разных сортов, натушила домашних мясных консервов. И не чувствовала усталости. Наоборот – ей было легче, когда ни минуты покоя.
  Корову с овцами продала. Двор опустел. Правда, оставила несколько кур, чтобы хоть что-то живое было во дворе. Молоко стала покупать у соседки. Четвертной банки ей хватало на неделю.
  Костя не приезжал, не звонил и тем более не писал. Он строил жизнь, отличную от материной. Даже денег не просил. Уезжая, предупредил: «Попробуй только появиться в шараге, как за малым дитём! Мне пригляд не нужен!»
  Непонятно это было Полине, но и душу не перед кем открыть. Стала ходить в церковь. Одна из стен в доме уже походила на иконостас. Каждый раз, покупая всё новые и новые лики святых, подыскивая молитвы по имени того, кто на иконе изображён, истово молилась. Телевизор сломался, да ей он и не нужен. В шкафу копилась церковная литература...

                *    *    *

...Выпал первый снег. Над деревней прозрачное небо. Сад с деревьями без листьев, кустарники в ближнем овраге поражали чистотой линий заиндевевших веток. Умеет зима облагораживать всё вокруг, прикрывая тёмное, пыльное, всякий ненужный мусор. В такое время домой не тянуло. Хорошо жить, когда нет желания никого видеть, не надо думать о проблемах. Полина считала, что ей не в чем себя винить. Было всё равно, что происходит вокруг. На работе, как обычно, вежливая, предупредительная, она так и не сроднилось душой ни с кем. Это Геннадий смог сделать её счастливой, сумел разглядеть, отделить от местных девушек, ввёл в мир одиночества уже тогда. Сколько бы так продолжалось?
  Было раннее утро. Возле ворот дома Самойловых остановились красные «жигули». Из машины никто не выходил, бибикали, пока Полина не вышла и не открыла большие ворота для того, чтобы гости заехали во двор. Потом захлопали дверцы: с одной стороны вышел Костя, с водительского места на землю ступила (умереть - не встать) совершенно роскошная женщина. Роста среднего, Полине ровесница, коротко остриженная и с ярким макияжем. Костя подал ей руку, помог выйти из машины. Не здороваясь, пошли в дом. Полина не могла оторвать глаз от сына, который выглядел настолько чужим, неродным, что ей стало страшно. Не за себя. За него. «Дитятко моё неразумное, во что же тебя втянули?»- подумала Полина, предчувствуя недоброе.
- Ты не стой, как пень, не будь, как тень!- буркнул Костя на мать.- На стол собирай!
  Повернулся в сторону хозяйки машины и заискивающим тоном юноши, вообразившего, что он взрослый мужчина, сказал: «Генриетта Васильевна, познакомься. Это моя мать...»
  Полина бросилась собирать на стол, забегала туда-сюда из кухни в зал и обратно. Генриетта Васильевна достала длинную тонкую коричневую сигарету, кивнула головой, и Костя тут же поднёс ей зажигалку. В доме возник запах дорогих душистых заморских растений.
  Сели за стол. Гостья лишь мельком оглядела то, что было подано, одним поворотом головы сделала знак Косте, и тот сорвался и вылетел к машине. Через несколько мгновений затащил тяжеленный пакет, и стал раскладывать палку сервелата «Московский», коньяк, готовые салаты в специальных ёмкостях, фрукты...
  Гостья докурила сигарету, абсолютно ни к чему из еды не притронулась, поднялась и, уходя, обронила:
- Мы, дорогая Полина Захаровна, приехали к вам по весьма деликатному делу. Костенька вам всё объяснит. Я выйду, подожду в машине. Попробовала бы, конечно, и ваших грибочков, но сегодня это не входит в мои планы. Котик, полагаю, ты сам тут справишься, долго не будь – нам ещё многое сегодня надо успеть сделать...
  Сухой грозой стало то, что она услышала от собственного сына (вторая гроза, принёсшая беду в её жизнь):
- Ма! Мы с этой женщиной вместе живём. Машину подарила, но водительских прав пока нет, поэтому ездит за рулём сама, по моей доверенности. Знаешь, почему мы здесь? Генриетта просит продать наш дом ей...
- Что-о-о?!- задохнулась Полина.- А меня куда денете? Понятно, что не ты это придумал. Отцов дом, его руками построенный! Ты понимаешь, что ты делаешь, сынок?! Как можно быть таким недальновидным? Побойся хоть Бога, если со мной не хочешь считаться. Живёшь с женщиной, которая в два раза старше тебя. Где твои глаза?
- Мама, тебе трудно понять, во что я ввязался. Если ты откажешься выполнить мою просьбу, меня... (губы Кости дрогнули, и он на секунду стал прежним) могут убить. Пойдём, оденься, на долгие разговоры времени нет. Надо ехать к нотариусу, оформить куплю-продажу. Сейчас уже поздно что-либо предпринимать. Не согласишься по своей воле – могут и заставить. У НИХ, мама, руки длинные.
  То, что происходило впоследствии, Полина помнит смутно: заходили в какие-то кабинеты, она ставила свою подпись. Так в одночасье она осталась без собственного дома. Деньги, которые якобы должна была заплатить на глазах у риэлторов Генриетта, Костя почти полностью забрал сам. Наверняка это было лишь для блезиру.
  Обратно в деревню даже не стали подвозить. Полина Захаровна в теперь уже бывший свой дом добиралась на автобусе. Два дня потом освобождала ставшую чужой недвижимость: снимала иконы, уносила в библиотеку, вещи тоже туда же снесла и стала жить на рабочем месте, устроившись за стеллажами с книгами.
  В пустующий дом Самойловых никто и не думал переезжать, перед воротами ничьих следов на снегу не было видно. Когда прошёл слух, что всё продано, у Полины подробности не выпытывали, говорили: «Наверное, Костику деньги понадобились. А может, она к нему уедет...».
...В новогоднюю ночь Полину разбудили звуки сирены пожарных машин, какой-то переполох в деревне, суета. Посмотрев через замёрзшие окна, ахнула и схватилась за сердце: её дом горел огромным факелом, освещая всё вокруг, окрашивая снег в багряный цвет. Потушить не удалось, так как хозяйственные постройки вспыхнули одновременно со всех сторон. Огнеборцы старались, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома.
...В конце января на имя Полины прислали повестку в народный суд Московского района города Казани. Костя был арестован, ожидал своей участи в следственном изоляторе. Когда мать встретилась с сыном, упала без чувств: лицо Кости – кроваво-багровое месиво, глаз почти не видно, распухшие губы едва шевелились, руки перемотаны бинтами.
- Мама,- тихо плакал сын,- Я всё взял на себя, ведь за рулём большегруза был я... Они вывозили оргтехнику по липовым документам, продавали...  Сказали – шесть лет... присудят... Обещали тебе помочь материально. Генриетта застраховала наш... папин... дом на большую сумму именно от несчастного случая. Она уже деньги эти получила. Прости, мама... Прости...

                *    *    *

...Костик в тюрьме. Полина ездит к нему в те дни, когда получает пенсию. Продолжает работать в библиотеке и жить там. Ходит в церковь, подолгу молится...
               
                2003 год, Отымбал.