Француз

В городе Кырске задумали устроить международное музейное бьеннале. Или музейную биенналь. В общем какую то "Б..." и некое "на..." между народов. Для статуса международности необходим, как минимум, один иностранец. Организаторам удалось заманить французского художника-концептуалиста  с красивым именем Оливье Давид. Француза встретили, смонтировали ему экспозицию и предоставили самому себе. Оливье послонялся по музейному центру, других французов не обнаружил и заскучал. Но местные художники долго скучать ему не дали – увлекли с собой в забегаловку и начали проявлять знаменитое русское гостеприимство: собрали все деньги, какие есть, да и купили большую бутылку водки без закуски. Оливье демонстрировал знаменитый европейский культурный уровень: купил салатик и поставил возле себя. Налили по первой – выпили за «искусство не знает границ», жадно посмотрели на салат и принялись шутить:
- Так он чё, по-русски совсем не понимает?
- Нет
- Надо же, из всех салатов Оливье выбрал именно «оливье» - тёзку нутром учуял!
- Оливье Давид – человек салат!
- Не, я не понял, чё он его бережет?
-Да ему общаться не с кем  будет, встретил за тыщщи км от родины тезку и земляка. Сразу съесть – не камильфо.
Француз, услышав знакомое слово, встрепенулся и оживился. Тут же налили по второй – и понеслось - каждый принялся вспоминать французские слова и фразы, что бы порадовать гостя:
- Пардон
- Се ля ви
- Шерше ля фам!
- Мерси боку!
- Пуркуа па!
Оливье сидел и радовался.
- Шер ами
- Тет а тет!
- А ля гер ком а ля гер!
Оливье радовался и улыбался
Тут в заведение заскочил Петрович - тоже местный художник.
Приметил знакомые лица. А на столе бутылка – тоже очень хорошо знакомая.  Быстро сориентировался, подошел, присел и, особо не вникая, присоединился к разговору. Причем сразу всех перещеголял – произнес самую длинную и сложную французскую фразу из репертуара  русского человека. Ту самую, что произносит Киса Воробьянинов:
-Жё нё манжё па си жур…
Улыбка медленно сошла с лица Оливье. Он сделался серьёзным, вдумчивым, и, после нескольких секунд напряженных размышлений и внутренней борьбы, медленно подвинул Петровичу тарелку с салатом.