Первая рыбалка

Шло пятое лето Аннушкиной жизни. Солнышко дарило тепло, всё живое кругом пело, жужжало и суетилось, и жить было радостно и удивительно. Каждый день приносил что-то новое, был по-своему хорош. 
Ветерок тормошил шторку на раскрытом окне, сидя у которого, Аннушкина мама чинила старые вещи. Занятая штопкой, она не заметила, как к дому подкатил самосвал – это Аннушкин папа приехал на обед.
Стукнула дверь, и мама, отложив работу, виновато улыбнулась: 
– Не ждала тебя так рано. Картошка ещё не успела свариться. Погуляй с Анюткой немного, на Днепр сходите, пока я управлюсь.
 Аннушка, в это время сопевшая над важной работой в детском уголке, тут же отбросила в сторону ножницы и цветистый лоскуток, из которого кроила кукле обновку, и бросилась к папе: 
– Ура! Мы пойдём путешествовать!
– Погоди-ка, доча, дай сначала руки отмыть, – улыбчиво заворчал отец. – Пошли со мной, поможешь, только захвати ковш и полотенце.
Он взял мыло и ведро с водой и вышел на крыльцо, Анютка же, довольная, что ей доверено такое важное дело, поспешила следом.
Солнце уже стояло высоко, и весь двор был обласкан лучами. По блестящему воздуху, словно лепестки цветов, скользили бабочки, и большие красные стрекозы садились на забор. Аннушка засмотрелась на одну такую, которая уселась совсем рядом и выпучила свои стрекозьи водянистые глазищи.
– Давай, лей! – приготовил сложенные ладони отец.
Аннушка окунула ковш в ведро и, зачерпнув воду, плеснула папе на руки.
– Ещё! Не жалей воды! – подбодрил он.
Аннушка вывернула весь ковш и снова наполнила его. Поливая отцовские ладони, она смеялась над тем, как папа фыркал и крякал от удовольствия, бросая пригоршни холодной воды на лицо.
– Давай полотенце! – попросил он, закончив мыться. – Теперь не стыдно пойти на Днепр.
И тут Аннушке пришла идея!
– Папочка, сделай мне удочку. Я хочу рыбку поймать!
– Ты думаешь, это так легко? Тут навык нужен, – обтёршись, усмехнулся отец.
– А я и без навыка поймаю, вот увидишь! – сделалась серьёзной Анютка.
– Ну, раз так, отнеси всё это в дом и жди меня здесь. Да, не забудь попросить у мамы  катушку крепких ниток и кусочек батона.
Папа вручил дочке пустое ведро, перекинул через её плечо влажное полотенце, а сам вынул из кармана брюк перочинный ножик.
– Вот с его помощью я и смастерю удочку!
Пока Аннушка относила вещи, отец сходил за дом, срезал там гибкую кленовую ветку и, усевшись на крыльце, принялся очищать её от коры. Вернувшись, Аннушка с нетерпением стала наблюдать, как он обстругивает прут добела и закрепляет на его кончике крепкую шёлковую нитку.
– Ну, вот и всё! Держи!
Аннушка схватила готовую удочку и – вжик! – рассекла ею воздух.
Несмотря на томительный полуденный зной на реке было людно: купальщики с разбегу бросались в блестящие, как масло, воды Днепра; загорающие занимали усыпанные незабудками берега; на расположенной неподалёку спортивной площадке слышались возгласы играющих в волейбол. Но больше всего было рыбаков. Они, как звенья одной цепочки, растянулись по волнистому закрайку реки. Среди рыбачащих были и мужчины, и женщины, но больше всего было мальчишек. Ловили чем угодно: «саночками», донками, удочками. Река была зарыблена и просто кипела от рыбных стай: рыба клевала на всё, и её хватало на всех.
Ещё издали Аннушка заметила соседских мальчишек: Петьку Синицына, Мишку Гусева и Тимку Воробьёва. Все они были сорванцами: минувшей зимой обстреливали её снежками и ставили подножки на скользких местах. Только с наступлением лета она вздохнула свободно: мальчишки днями где-то пропадали, и теперь стало понятно, где. От солнца они сделались похожими на негритят с выгоревшими добела бровями и волосами.
– Глядите-ка! Малявка решила прутом рыбы нашлёпать, – показал пальцем на соседку самый вредный из троицы Тимка.
Мальчишки дружно схватились за животы, показывая, что они чуть не лопаются от смеха, а Петька так даже приседал и притопывал при этом.
– Пойдём, поищем другое место, – предложила отцу Аннушка.
Искать долго не пришлось. Буквально в нескольких шагах пустовал уютный, заросший по краям сусаком, мысок, на котором, повернувшись днищем к солнцу, обсыхала лодчонка.
– Давай здесь! – обрадовалась Аннушка и, покосившись на лежащую рядом с лодкой чью-то одежду, поставила ведёрко.
Папка согласно кивнул, скинул обувь и уселся на лодке.  Аннушка тоже разулась, взяла удочку и батон и ступила в воду – тёплую и ласковую. Только сделала шаг – донный песок так и пополз змейками между пальцев – щекотно!
Купальщиков в этом месте почти не было: только двое мальчиков плавали в нескольких метрах от берега и вовсе не мешали. Отломив кусочек мякиша, Аннушка смочила его водой, хорошенько размяла и, скатав небольшой шарик, обмотала ниткой. Ну вот, можно и забрасывать.
        Свистнула, изогнувшись, «удочка», и насадка плюхнулась в воду. Аннушка притихла в ожидании чуда...
На воде стали появляться круги: один, за ним второй, третий. И вдруг нитка натянулась и дрогнула, небрежно начертив на тёмно-синей глади несколько колец. Дрогнула и взволнованная детская душа: Аннушка так резко выдернула удочку из воды, что не успевшая выпустить изо рта приманку увесистая рыбина, описав дугу, шлёпнулась на берег и стала плясать, ложась то на один бок, то на другой, а то и становясь на хвост. При этом она пучила оранжевые глаза, раздувала жабры и пускала пузыри губами, как будто ругалась за то, что её вырвали из родной заводи и заставили скакать по песку, пачкая блистательное одеяние. А одеяние и впрямь  было блистательным: на спинке зеленоватое, на боках и брюшке серебристое, плавники оранжево-красные. Судя по окраске, это была довольно крупная плотвица.
Петька, Мишка и Тимка застыли, раскрыв рты от удивления. Аннушкин отец и тот замешкался, растерянно глядя на рыбий попляс. А плотвица продолжала «пританцовывать», с каждым новым скоком  приближаясь к воде.
– Папка, ну что же ты? Лови её! – затопала Аннушка.
И папка бросился ловить. Он проворно  запрыгал, попеременно соединяя то пятки, то носки, пытаясь зажать рыбину ногами. Но та всякий раз изворотливо перескакивала через ступни и неуклонно приближалась к воде. Даже двое пловцов выскочили из воды и поспешили на помощь. Ещё бы несколько мгновений, и рыба оказалась в их руках, но... В последний раз став на хвост, она грациозно кувыркнулась, словно гимнаст под куполом цирка, и шлёпнулась на воду. Её серебристое тельце, как осколок зеркала, отразило солнце; и, ударив на прощание хвостом по воде, счастливица ушла на глубину.
Аннушке ужасно хотелось плакать, но она из последних сил сдерживала слёзы, чтобы не показать свою слабость чужим, но таким славным мальчикам. Обиженная, она бросила удочку  и уколола папку:
– Я рыбу поймала, а ты удержать её не смог...
Папа виновато опустил глаза.
Пловцы тем временем выбрались на берег и, набросив на влажные тела рубашки, подошли к рыбачке.
– Как тебя звать? – спросил один из них, поднимая с земли удочку.
– Анюта, – буркнула малышка.
– А ты малая с характером. Без крючка и без поплавка умудрилась рыбину поймать.
– Какого крючка? – округлила глаза Анюта. – Я на батон поймала. И нитку.
Мальчики засмеялись, а тот, что поразговорчивей, весело сказал:
– Молодец! На крючок любой поймает, а на нитку ещё попробуй... Плотва она, брат, знаешь, какая пугливая и хитрая!
По берегу уже летели Тим, Мишка и Петька. Аннушка замерла. Но Мишка по-дружески спросил:
– Кого поймала?
Аннушка только вздохнула. Но незнакомый мальчик гордо, как будто он сам только что вытащил рыбу из воды, сказал:
– Плотвицу! В-о-от такую! – и развёл руки. – А мы упустили её...

Домой возвращались все вместе. Аннушка с соседскими мальчишками – впереди. Папка следом. Дорога к дому была неровной, холмистой. С горок детвора сбегала наперегонки, а под горку мальчишки несли Анюту: Петька  держал за одну руку, Мишка – за вторую; а она подбирала ноги и повисала, визжа от удовольствия. Всем было весело, и никто не ссорился, потому что  рыбалка  –  дело такое: она всех сдружает.
          19.08.10.