Я и Время

                Андрею Викторовичу Соцкову

Понятно дело, и меня не станет,

И весть о том отправится в полёт.

(И весть о том отправится в маршрут.)

Невольно облетит весь мир и... канет.

Но всё ж кому-то радость принесёт.

(И сотни харь от радости заржут.)

Кому молчанье, а кому веселье,

А плакать станут только мать и дочь.

И не услышу я ни птичьей трели,

Ни тех людей, кому хотел помочь.

И не успеют по ветру развеять

Мой жалкий прах, а с именем моим

Покончит Время... Время лицедеев

Следит за тем, чтоб не смывался грим

С его проказ, нажитых им беспечно, –

Но не в надежде, что болезнь пройдёт,

А чтоб о том, что и оно не вечно,

Не знал никто... когда оно умрёт.

Я обгоняю, побеждаю Время,

Давлю его притворство, злобу, желчь.

Но как всегда – иду уже не с теми,

И как всегда – за мною кружит смерч.

Ход предрешён. Со Временем недружен –

Всю жизнь один – как мог сражался я...

И понимая, что я здесь не нужен,

Оно смертельно ранило меня.

14.04.04., 23:50. Воронеж.

(2 строчки в скобках – это первый вариант, отпечатанный в гранках газеты «Стол» с Андреем Соцковым на обложке.

Днём я не выдержал, сначала не хотел говорить жене о новом стихотворении, но потом прочитал его. Как я и ожидал, она возмутилась тем фактом, что я не указал среди плачущих по мне и её. «Но ты ведь Железный Феликс – не могу представить тебя плачущей». – «Да я столько сил и средств в тебя вложила, чтобы сделать человеком, поэтому буду рыдать по тебе, как по капиталу, потерянному в прогоревшем деле. И кстати, жлобство твоих родителей так и прёт из тебя: такое стильное мелодичное стихотворение опохабил всего одним чисто родительским выражением».

Ровно через сутки, после завершения написания «Я и Время», минута в минуту, я переделал и «родительскую» строчку, и подобрал новое слово для рифмы в парной строке.)

Жаль, что стихотворение создавалось на мониторе. На бумаге бы сохранились более пяти вариантов четвёртой строфы.

/А насчёт жены я оказался совершенно прав... Когда я умру, она будет радоваться.../