Моя встреча с католикосом

Как я решилась написать книгу «Веапар», долгая история. Причин несколько, я же столько лет была атеисткой! Пионеркой, комсомолкой, чуть в партию не вступила, стращали, что в замдиректорах НИИ не задержусь без партбилета. Но слава Богу, всё само собой утряслось по самой простой причине: кокнулась партия, а потом и Союз.

Но вот, решившись выйти в свободное плавание и учредив собственный НТ-центр, я серьёзно стала подумывать о… благословении. Каким-то шестым чувством угадывала, что тут без высших сил не обойтись. Мне кажется, все армяне, которые под процентами утонули, влезая в «дело», были кинуты и все их неудачи произошли от их неверия. И я попросила родственника, который с Гарегином I был довольно хорошо знаком ещё с Киликио Дома, чтобы он поговорил о благословении. Немного обломилось, ибо оказалось, что я некрещеная (отец-старый коммунист и ни-ни!) а католикосы некрещёных не благословляют. Пошла я в Зоравор, рядом с Оперой маленькая уютная церковь, свечки там, бывало, зажигала, за что-то молилась. И записалась крестить дочь, Тер hайр сказал, что без матери не принято крестить, то есть меня тоже будет, назначил день, крёстный, крестная мать, всё по правилам, вечером отметили. Правда, от мерона у меня пошла аллергия, но это уже церковь не при чём.

Но пока я стала готовой к благословению, Гарегин I куда-то уехал, потом приболел, а потом мне пришлось уехать, и благословлял меня тот священник Зоравора. И с минус нуля у меня повернулось на удачу. Я всегда верила, что у моего креста есть сила. Но я не такая уж воцерковленная.
А спустя годы меня на книгу про Манук бея сам по своей инициативе благословил московский владыко Езрас Нерсисян, (дай Бог ему здоровья в трудах его во славу и укрепление Армянской церкви!)
Письменно, с гербовой печатью. Ни у кого такого заверенного благословения нет и не будет! Мне открывались все двери, такие случайности, ведущие к успеху в работе, происходили, не сосчитать! И книга хорошая получилась.

И вот когда «Веапар» был наполовину готов, поехала я в Кафедральный, весь в лесах, Собор. Зима, 25 градусов, Езрас весь день там, зайдёт в машину, погреется, и снова –  на площадку. А рабочие в целлофановые шатры закутались и работают. Героическаое строительство, великая стройка! Спрашивает, как дела, мол, зачем пожаловала, я и по простоте душевной брякнула : «За благословением, Сурб hайр, вот в прошлый раз благословили, книга так хорошо написалась, решила и на этот раз!»
Нахмурился Езрас и говорит: Ах, тикин Гоар, так вы с корыстью, выходит, благословение решили получить? Так нельзя.

Я быстрая, иногда и думаю быстро. Тут же вспомнила одну известную притчу : «Грешен я, святой отец», по-армянски очень красиво: Меха ем, сурб hайр, меха ем! Я просто сообщить хотела!
– Ладно, благословляю. Но презентацию в Айордеацтуне будете делать!
Сам тоже корысть обнаружил, можно сказать, но не грешную – для своих воспитанников старался. Очень он этот Айордеацтун любит.

Привезла я книги в Ереван, отослала в Эчмиадзин экземпляра и готовлюсь к Всемирному Армянскому форуму журналистов, в Агавнадзор ехать. И за несколько дней до отъезда  звонит гавазанакир католикоса Гарегина II и спрашивает:
– Тикин Гоар, вы сможете завтра в 11 приехать в Веаран?
– Ой, конечно,–  говорю, – Эчмиадзин близко, буду.
– Только прошу вас, ээ, оденьтесь соответственно. «Патшац hагустов».
Я мгновенно вскипела : Ээ… что значит  «Патшац hагустов?» Вы думаете, святой отец, я не знаю, что куда надевать?
И доверительно этому гавазанакиру сообщаю: У меня чёрное в горошек будет, с белым кружевным воротником!
– Не обижайтесь, тикин Гоар, иногда в ботасах приходят, в декольте!
– Просто возмутительно! Как можно их впускать в Веаран! – всё-таки обиженно согласилась я с ним и уже начала волноваться. Веаран! Католикос! Трон Просветителя!

Ровно без десяти минут одиннадцать у ворот меня встретили служители, передавая друг другу, довели до Веарана, гавазанакир встретил меня, поклонился и так снисходительно, но щедро: Ну, вы можете рассчитывать на 5, даже на 10 минут!
А я со вчерашнего дня ему «патшац hагуст» не могла простить. И тоже снисходительно, но убеждённо:
– Вы когда-нибудь видели, чтоб со мной всего 5-10 минут кто-нибудь разговаривал?  Вот увидите, он сам будет решать!
И, пока Он пришёл, я всё-всё в Веаране сфоткала. Картины хорошие висят. Но вообще, сдержанно и со вкусом всё. Ничего пышного, как у некоторых конфессий.
Зашёл католикос. В простой серой сутане, (в отличие от меня, специально не готовился), очень демократичный, я села за столик, он на свой трон, разумеется.

Я спросила, как к нему относился католикос Вазген Первый, какие поручения больше давал. И клянусь всем, кто, зная меня,точно не поверит, что я позволила ему говорить столько, сколько он хотел. Много чего рассказал, я диктофон поставила, но помню тоже. Через несколько минут мы общались, уже как старые знакомые, а через полчаса  в дверях показалась голова этого гавазанакира, который что-то ему напомнил. Потом он попросил нас сфотографировать, а потом сказал, что решил наградить. Ну, на Месропа Маштоца я, конечно, не замахивалась, думала, Кондак или диплом какой-нибудь. Но, выходя, я очень победно посмотрела на гавазанакира, мол, видел?

А на следующий день была презентация в Геворгян чемаран. И там ректор чемарана преподнёс от имени католикоса эту медаль, которой я очень горжусь, долго изучала прямо у трибуны, пока ректор выступал и объявила:
– Друзья! Серебряная медаль Вазгена Первого, в профиль! Это самая дорогая моя награда! И ещё добавлю, что эта медаль изготовлена из самого дорогого серебра в мире за всю историю человечества! Здесь 27 грамм серебра, а моя книга обошлась мне два года труда и 4000 долларов! И всё это я посвящаю нашей Церкви и Освящению большого кафедрального собора в Москве!