Няня

Проснулась Карповна в испуге, будто кто крикнул рядом. «Проспала!» - мелькнула мысль. Приподнялась на кровати, сердце из груди выскакивает.
В щель из-под покосившейся ставни струится серый предрассветный луч. Тихо.
 «Почудилось… Да и то, воскресенье сегодня, кому кричать-то», - смекнула, наконец, Карповна и обмякла, сетка старчески скрипнула под ее телом.
 
«Надо бросать, – подумала Карповна, закрывая глаза. – Стара… Вот досмотрю Павлушку до двух годков и все. Довольно. Пусть в ясли несут. Теперь он крепыш, ничего. И весу набрал, все равно глудка, не поднять». Карповна вспомнила, как Нюра, соседкина невестка, принесла Павлушку первый раз. Глянула Карповна, и сердце сжалось: синюшный, аж светится, одни глаза, ручонками обвил мамкину шею и к ней не идет. Болезненный был, скарлатину только перенес… Да разве только Павлушка! К ней здоровых детей не несли. Диагноз один: не ясельный ребенок. Будто здоровому ребенку досмотр не нужен, будто вместо нянь у них роботы бездушные. Да что там!.. Взять хотя бы Изольду. – Карповна улыбнулась: имя поначалу запомнить не могла. Мать ее откуда-то издалека на колясочке возила. Есть не хотела. Никакие уговоры не действовали. Вот где мучение – накормить ее! А потом пошла Карповна и ложку купила ей расписную деревянную. И надо ж, стала есть! Самостоятельно. А потом ложку эту сама помоет и вытрет. Красоту ребенок понимал.

Раньше, когда помоложе да попроворней была, Карповна с четырьмя, а то и с пятью детишками управлялась. Дисциплина и режим были у нее непререкаемые. Выйдут, бывало, на прогулку, все парами. Старшие младших опекают. А Карповна обо всем вокруг рассказывает: о цветах, о деревьях, о птицах. Ни дать, ни взять – экскурсия!
Вспомнила об этом Карповна – на душе потеплело. И ведь успевала везде. В уличном комитете состояла, и хозяйство, какое никакое, а все ж то полить, то подтяпать надо, опять же кур с десяток держали. Так тогда  еще муж Степан живой был. Помогал во всем, и детей занять не гнушался, любил ребятишек. Своих детей у них одна Галюшка была, и то пяти лет от роду умерла, былинушка. А больше никого не было…
Карповна протяжно вздохнула и села. Что валяться, поди, не уснуть снова. Глянула на ходики – шесть часов. Нашарила ногами теплые с опушкой тапки, кряхтя, оделась и вышла во двор.
 
День занимался светлый, ласковый. На кустах зорьки тускло поблескивали капельки росы. Карповна постояла с наслаждением вдыхая живительный утренний воздух и пошла отворять ставни. Улица выглядела сонной. Мимо торопливо протукала каблучками незнакомая молодайка. «Пора б наличники обновить», - подумала Карповна, невесело осматривая на окне облупившуюся краску.
А мысли стремились в прежнее русло. «Поболе других Андрюшка вспоминается. Ох, и смышленый был парнишка, да озорничать любил. Так и проходила за ним по пятам три года. Пенсию как-то почтальонша Тося принесла, на минутку отлучилась, ан глядь – куры по всему огороду бегают. Это сорванец Андрюшка их выпустил! И как только проволоку открутил, три года тогда ему было. А сейчас, небось, большой вырос. Давненько не заходит… Ну да, на этот год в школу пойдет. По-первах, как забрали, все прибегал. Они тут недалече, через улочку живут. Мать у него, Валентина, строгая. Однажды Андрюшка лоб себе расшиб. Увидал, что калитка открыта – и на улицу. Где Карповне со своими больными ногами за ним угнаться!  Упал, да как закричит! Посмотрела, а у него лицо в крови, ох и напугалась же! Валентина потом  обижалась. И то правда – недосмотрела! Однако обошлось. Шрама не осталось.

- Доброго здоровьичка, Карповна! – услышала знакомый голос. Это дед Федор пошаркал на базар. Карповна покивала ему и ушла во двор…
Вскоре после того, как умер Степан, пришел Федор к ней домой и завел сватовские речи.
-У меня дом покрепче твоего будет. Перебирайся, Карповна, ко мне жить. Хозяйки у меня нет…
Не согласилась. Пусть хоть ветхонький домишко, да свой. Сами со Степаном строили, да жили - не тужили почитай полвека. Куда с насиженного места двигать? И то сказать, не глянулся Федор Карповне. С хитрецой мужик, все себе на уме, для своей выгоды.
А одинокой тяжко. Раньше, пока хозяин был, в конце участка какой сад стоял! Теперь заплохел совсем, пропал сад. Заборчик покосился, а поправить некому. Худо. Спасибо, хоть Павлушкин отец крышу починил. А то и вовсе, как жить?..

Павлушку нужно досмотреть, соседи, что ни говори. Да и мальчишечка он хороший, смирный. Другое дело было, когда и Наташу водили. Она постарше Павлушки года на два и на редкость своенравная да балованная девочка. Что ни возьмет малыш, все ей надо. То отнимет, то оттолкнет. Замаялась с ними! Пришлось игру придумать. Наташа де – старшая сестренка, а Павлуша ее братик. На самом-то деле, Наташенька у родителей одна была, а братика аль сестричку, знать, хотелось. И начала она относиться к меньшому иначе, по-доброму. Да-а… Сколько их, ребятишек, у Карповны перебывало… А и доселе она их всех в лицо и по именам помнит. И никто у нее не болел.
А теперь и саму Карповну хворь одолевать стала. С вечера так суставы крутит, что не заснуть никак. Совсем села на ноги. До магазина дойти, и то семь потов сойдет. И руки уж не те, и глаза сдают. Пора и на покой. Муж покойный все чаще по ночам снится. Видно время пришло...

Горькие мысли прервал чей-то стук в калитку.
- Кто бы это? – с недоумением подумала Карповна, охнув, поднялась с табуреточки, пошла открывать.
      У ворот стояла молодая женщина, невысокая, худенькая, как подросток, держа за руку девочку лет трех.
- Здравствуйте. Вы – Карповна? – робко сказала она. – Снизу доверчиво и внимательно смотрели на старушку огромные синие детские глаза.
- Я, деточка. Проходи. С чем пожаловали? – Карповна посторонилась, пропуская гостей в калитку.
- Бабушка, я няню для ребенка ищу, - начала молодайка дрогнувшим голосом. – Мне на работу надо выходить, иначе место потеряю. А ее совсем некуда…
- Да кто ж тебя направил, милая? Я уж этим не занимаюсь…
- Люди добрые подсказали. Не откажите, пожалуйста. В садик ее нельзя. Она туда три дня походила и заболела воспалением легких. Чуть не умерла.., - женщина заплакала. Малышка испуганно прижалась лбом к ее руке.

- Ну-ну, плакать-то не надо, - стушевалась Карповна. – Садитесь сюда, - она стала усаживать их на лавочку.
- Понимаете, у меня в этом городе никого нет, - гостья постаралась взять себя в руки. – Муж нас бросил, уехал неизвестно куда. Алименты не платит. Детские несколько месяцев задерживают. Нам жить не на что. Мне работать надо. У нас в фирме хорошо платят. Но директор сказал, с больничными держать не будет. Неделю сроку дал. Если не выйду – уволит, - молодая мать полными слез глазами смотрела на Карповну. – Бабушка, возьмите ее. Она у меня спокойная, еще помогать вам будет, - женщина слегка подтолкнула дочку вперед.
Карповна перевела взгляд на девочку. Тоненькая шейка, тревога в широко раскрытых глазах, болезненные круги вокруг век. У няни защемило под ложечкой. Сколько их, обиженных судьбой прошли через ее руки.

- Зовут-то тебя, как? – наклонилась она к малышке.
- Катя.., - еле слышно прошептала она.
- Катюша, стало быть.., - Карповна ласково улыбнулась ей. – Пойдешь со мной? – Она протянула девочке руку. – Что я тебе покажу…
Катя вопросительно посмотрела на мать.
         - Иди, - подбадривающе кивнула та.
Катюша ухватилась за корявые старческие пальцы, и Карповна повела ее в летнюю кухню.
Там на мягкой подстилке роскошно возлежала Мурка, а к ее светлому пушистому брюшку припали два упитанных, уже подросших котенка, таких славных, что Катюша взвизгнула от восторга.
- Бабушка, какие они хорошенькие! Можно погладить? – глазенки ее заблестели, на бледном личике, наконец-то, появилась улыбка.
- Погладь, погладь полегоньку. Мурка не тронет, - разрешила Карповна, подходя с девочкой поближе к кошке…

Когда Катюша вернулась к маме, вид у нее был совершенно счастливый.
- Мамочка, там котята, такие пушистенькие, красивые, один серенький, а второй белый с пятнышками. Я уже с ними познакомилась! Я буду к бабушке каждый день приходить!
Женщина погладила дочку по головке и вопросительно посмотрела на Карповну.
Та кивнула:
- Приводи. Что с вами поделаешь?
               
               
1995г