Было и такое

Мне было тридцать, а она была вчерашней школьницей. Я работал таксистом в компании Red Top of Fairfax (USA, Northern Virginia Area), а она пользовалась услугами этой компании. Звонила, заказывала. Иногда звонила её мать. Жила она в Рестоне, поэтому заказ обычно сваливался на меня, т.к. я любил пастись в том районе. Процедура принятия заказа такая: на экранчике терминала бортового компа появляется цифра — зона заказа (Северный Рестон — 715, как сейчас помню), причём ни точный адрес заказчика, ни место следования не указаны. Далее водитель нажимает одну из двух кнопок — “Accept” или “Reject”, т.е. принимает заказ или отказывается от него, и только потом (в случае приёма) появляется точная информация. Короче, натуральное «Поле чудес», так как отказаться от принятого уже нельзя, а сами заказы, естественно, бывают хорошие и плохие. Можно двадцать минут прождать напудренную старуху, с тем, чтобы отвезти её через улицу в парикмахерскую за трёшник ($2.90 прибор + 10 центов на чай), а можно уйти с бизнесменом куда-нибудь в Балтимор за стольник или в Ричмонд за два.

В 715-й много разных офисов, оттуда частенько ездили в аэропорт Даллес, и это было довольно выгодно — поэтому, собственно, я там и торчал; денег набивало не так много (аэропорт был рядом), зато быстро: по фривэю туда-обратно шварк, шварк — пятнадцать минут, пятнадцать баксов — плохо ли?

Когда мама вывезла её из дома в инвалидной коляске, настроение у меня испортилось —  я понял, что ни в какой аэропорт я с ней не поеду. (А до того, помнится, была надежда, т.к. destination на компе почему-то был не указан). Мама подвезла её к машине, помогла слезть с коляски и забраться на сидение — переднее, что странно. Довольно сухо бросила «She’ll tell you where to go» (Она скажет куда) и удалилась. Я сложил коляску, убрал в багажник, сел за руль и поинтересовался: «So where to?» (Ну и куда?) — тоже довольно сухо.

Она назвала какой-то медицинский центр неподалёку, и мы поехали. Центр был совсем рядом, плюс её нужно было там ждать целый час, чтобы отвезти обратно, плюс платила она казённой бумажкой (за всех убогих башляло графство), а это значит никаких чаевых, — в общем, настроение у меня было поганейшее. Довольно бестактно я спросил у неё:

— Something wrong with your legs, eh?  (Чё, с ногами что-то?)

— Yeаh, I got in an accident. (Да, в аварию попала.), — она сильно заикалась, ответила не сразу.

— Driving drunk? (Пьяной за руль села?)

— Not me. (Не я.) — после долгого молчания.

— Who then? (А кто?) — продолжал злобно допытываться я.

Снова помолчав и слегка разволновавшись в процессе молчания, с множеством спотыканий и заиканий она рассказала следующее:

— We were at a party, me and my boyfriend. Then everybody went home cause it was late, so did we. I told Jack to call a cab and leave his car at Jane’s house so not to drive drunk, but he wouldn’t listen. So we drove off and hit a light pole at the beltway. Jack was lucky to get away with a few cuts, and I’m paralyzed from the waste down. (Мы с моим парнем были на тусовке. Потом все поехали домой, и мы тоже. Я говорила Джеку, чтоб он вызвал такси, а машину оставил у Джейн, чтоб пьяным за руль не садиться, но он не послушал. Ну, мы поехали и в столб врезались, на кольцевой. У Джека всего несколько царапин, а меня всю ниже пояса парализовало.)

Теперь уже я помолчал. Не то чтобы меня это всё растрогало, но озлобление ушло. Потом аккуратно так говорю:

— Well, that’s sad. I hope your boyfriend takes really good care of you now. (Печально, да. Надеюсь, твой друг хорошо о тебе заботится.)

— Nope. He dumped me. (Не-а. Он меня бросил.) — ответила она без особых эмоций, даже несколько равнодушно; чувствовалось: всё, что было можно, уже давно вырыдано.

— Fuck! (****ь!)

— Yep. The very next month. I was still in the hospital when he started dating another chick.  (Ага. Прям на следующий месяц. Я всё ещё в больнице была, когда он с другой девчонкой начал гулять.)

— Fuck!

— Yep.

У медицинского центра я вылез из-за руля, достал из багажника коляску, хотел помочь ей пересесть в неё, но она, покраснев, отказалась. Корячилась сама. Пыхтела, стонала, стеснялась — но пересела. Гордо велев мне ждать, укатила. Я ждал её целых полтора часа и зачем-то даже выключил счётчик. Я совсем, совсем забыл, что за убогих платит графство...

Потом её вывезли. Дважды в неделю ей делали какие-то там процедуры — мёртвому припарки; такие штуки, насколько я знаю, не вылечиваются. Ну, может, для поддержания общего тонуса?.. Не знаю. Мне было её жалко. Возле дома я снова хотел ей помочь, но она снова отказалась.

И отказывалась ещё два раза — через день, когда я снова получил от неё заказ, и потом ещё через пару. А на третий вдруг согласилась.

Была жара, и на ней было тонкое летнее платье — весьма, надо сказать, недлинное. Я приобнял её за пояс, а она меня за шею. В момент опускания её на сидение подол платья неожиданно подзадрался, и взору моему открылись белые трусы и довольно-таки стройные ножульки, совсем ещё не атрофированные бездействием... Я почуял, что у меня встаёт. Причём не просто встаёт, а как-то этак дико, мощно, бесконтрольно. И главное – с чего бы? Половая жизнь велась мною достаточно регулярно, объектов для возбуждения хватало и более откровенных, и вдруг... Теперь, став старым и умным, я понимаю: это приподнял тогда во мне голову извращенец... Как бы там ни было, я вдруг завёлся. Она, по всему видать, тоже. Секунд, наверное, двадцать мы пребывали в застывшем состоянии, в финальной фазе усаживания — склонившись над нею, я любовался её трусами, а она, прижавшись щекой к моему лбу, заметно дрожала. Потом несильно оттолкнула от себя и тихо сказала: «Let’s go».

Возил я её в медицинский центр, наверное, месяца два или три — два раза в неделю. Привыкли друг к другу, болтали во всю. Болтать, впрочем, было особо не о чем — как и многие американские детишки, она была туповата. Детишки, ага. Ей было 18-19, не больше.

Однажды приезжаю — а она насупилась:

— Why didn’t you come Monday morning? I was waiting for you, but somebody else came! (Почему тебя в понедельник утром не было? Я тебя ждала, но вместо тебя кто-то другой приехал!)

Объясняю:

— I was busy with another order. Next time you call a cab, call me explicitly. Just say “I want Red Top 603”, and they’ll send me over to you asap. (Я был на другом заказе. В следующий раз вызывай конкретно меня. Просто скажи «Хочу чтоб приехал шестьсот третий», и меня пошлют к тебе как только так сразу.)

Где-то через неделю диспетчер по рации: «Эй, шестьсот третий, тебя тут в 715-й хотят. Поедешь?» А я в это время как раз с тротуара солидного негрилу взял в Нэйшнл аэропорт, и хоть нигеры на чай не дают, это всё равно баксов сорок — очень неплохой удар. Можно было, конечно, свозить нигера и вернуться, а диспетчеру сказать, чтоб попросил подождать, и она б наверняка подождала... Но я сказал: «Нет. Скажи, что занят и не сможет».

А вечером - классика жанра - я пил в баре водку и немножко чувствовал себя говном. И не потому, что днём не поехал к ней, а потому, что знал: в 715-й зоне я больше не работаю.    

И больше не работал. Она искала меня ещё два раза. Потом всё. Я надеюсь, она и сама поняла, что хорошего конца у нашей с ней истории быть не могло... а потому не обиделась.

Что забавно, я так и не узнал её имени.