Санька при дворе князя Владимира. Глава 34

Глава 34

Где Санька нюхает половецкое стойбище

Если бы я был дома, то выпил бы снотворного. Ну просто ни в одном глазу сна нет! Сперва я любовался полыхающим закатом, затем — созвездиями и луной. Потом мне и вовсе надоело лежать, закутавшись в меховой мешок, и я принялся прохаживаться за спинами расставленных вокруг нашего лагеря часовых. Слишком сильное волнение мешало заснуть: прошедший день принёс множество потрясений, а грядущий и вовсе грозил смертью. Стараясь отвлечься от мыслей о плохом, я принялся размышлять, откуда у русского народа такое стремление к сильному и доброму главе. Пожалуй, наш народ, как организм, не забывший ещё своего истинного предназначения, сильнее других нуждается в «клетках-лидерах» - управленцах на местах и в умной «голове». Так сильна эта нужда, что почуяв крепкую руку и государственное мышление, мы готовы записать в «отцы народов» даже самых неоднозначных лидеров... Наверное, это тоска по Богу, которому и надлежит, в конце концов царствовать над всеми нами...
Но вот в чём проблема, как мне видится: у нас в России, начиная от Ивана Грозного, отношение к царю-батюшке какое-то языческое. Царь становится заложником величия своей должности, царя делают каким-то идолом, чьи регалии пишутся целым абзацем, и чьи решения чуть ли не совпадают с Божьей волей. Как ни странно, похожие проблемы были и в безвременно усопшей Византии. Как знать, не виной ли тому разрыв с римским папой, «камнем», на котором и должна стоять земная Церковь? Коли нет единого духовного лидера, его роль невольно начинает исполнять представитель мирской власти... Впрочем, это всё настолько тонко и мистично, что трудно объяснить словами... А Запад? На американских столбах, торчащих посреди зелёных газонов, и в 21 веке можно частенько встретить милейшее объявление: «Вход запрещён. Нарушители будут застрелены. Выжившие будут застрелены повторно»... Откуда у них такая страсть к частной собственности и такое неуважение к непохожему на их собственный, образу жизни? А всё потому, что там тоже не всё было гладко в церковной и социальной жизни. Ведь, как известно, народные массы всегда следуют за своими предводителями, причём делают это часто неосознанно. Кто подавал пример Европе на протяжении якобы тёмных средних веков? Тогда в европейских странах строили красивейшие соборы на народные деньги. Следовательно, вера была жизнью народа, а священники и епископы были для всех образцом для подражания. Замечу, что было много добродетельных священников, но были и не слишком достойные, которые, как правило, рвались на первые места в Церкви. А уж  затем внедряемые ими новые "ценности" с лёгкостью закреплялись в поколениях - отец завещал сыну, сын внуку, а правнук и сам видел всеобщую и укоренившуюся традицию. Думаете, это слишком долгий процесс? Да ничуть - ещё в 19 веке русские были самой непьющей нацией в Европе, а сегодня попробуй откажись от рюмки на застолье... Будут уговаривать и уламывать полчаса...
Так откуда же взялось в Европе обожествление частной собственности? Думаю, это связано с преобразованиями в католической церкви ещё в 12 веке, когда священнический сан и связанное с саном церковное имущество объявили «благодатно связанным единым целым». А один особенно ретивый «богослов» и вовсе заявил, что «духовный сан и церковное владение составляют единую святыню Божию и всякий, рассекающий эту живую единицу, разлучает в ней душу и тело, совершает духовное убийство». Как видим, эта мысль за века эволюционировала, особенно когда Бог стал казаться людям детской сказкой - сегодня за пару шагов по чужой земле на Западе тебя преспокойно застрелят и будут правы перед законом страны.
...Что и говорить про последствия деяний «святой» инквизиции. Тогда человека вместо воздействия любовью, заставляли верить силой. Не это ли мы видим и сегодня, когда «демократические достижения» летят к непохожим на остриях баллистических ракет?
...Лишь перед рассветом я почуял сильное утомление, заполз в свой мешок и отрубился. Будить меня пришлось долго — казалось, что я не проспал и минуты.
- Вставай, соня! - тряс меня дежурный. - Петухов проспал, рассвет проспал, завтрак тоже проспишь!
Я лишь мычал и пытался собраться с силами, чтобы открыть глаза. Ну хоть убивайте, не проснусь. Тем временем, дежурный от меня отошёл, а я вновь провалился в небытие. Очнулся снова от тряски:
- Мы выезжаем! Все уже поели! Останешься — тебя волки съедят, али половцы на ремни нарежут!
Этот подход дежурного выпал на более удачную фазу сна. Иногда поспишь вроде каких-то полчасика лишних, а чувствуешь себя намного бодрей. Я раскрыл глаза, вылез из мешка и с огорчением увидел, что дежурный не врал. Все уже садились на коней, а съестные припасы тем временем уже завернули и спрятали в мешки. Не знаю, как у кого, но я, ежели не позавтракаю, даже двигаться не могу. Руки и ноги слабые, голова не соображает. То ли дело — чайку горячего попить! Да бутербродами закинуться!
Правда, здесь я отвык от чая, но кипяток употреблял — утром в походе мы обычно ели куски зажаренного вечером мяса с хлебом. Гораздо полезнее колбасы, между прочим. Не содержит ГМО, консервантов и красителей...
- Эх, Санька, - вздохнул дядя Дорофей, - я и не знал, что ты такой соня! Всю жизнь эдак проспишь!
- До утра не мог заснуть, - начал оправдываться я, - вот и подняться не могу!
- Держи вот, - старый воин сунул мне краюху хлеба и кусок мяса, - для тебя специально припас. И чего волноваться попусту? Убьют, так у Господа окажешься, хорошо тебе будет. Ранят — Микола-лекарь подлечит!
- Да ну тебя, дядя Дорофей, - улыбнулся я, - вечно ты шутишь!
После перекуса жизнь пошла веселей. Я запил еду из фляжки и взгромоздился на коня. Князь Ярополк, тем временем, выехал перед войском для напутственного слова:
- Братия и отцы! Сегодня мы достигнем града поганых, Сугрова! Отец мой его брал пять лет назад, дотла сжигал, но сызнова там вороги наши тыл себе обустроили. Спалим его снова, да изгоним всякую погань с земли Русской начисто!
Войско радостно заголосило — видно было, что слова Ярополка всем по душе. Но я, если честно, внутренне весь съёжился, не желая видеть жестокие расправы с мирным населением...
Мы ехали осторожно, высылая впереди войска дозоры по двадцать всадников на самых быстроногих конях. Разведчики разъезжались на три стороны света, возвращаясь к нам каждые полчаса-час.
Я только сейчас отметил, что на сей раз мы не везём с собой осадных установок. Любопытство раздирало меня, поэтому, не удержавшись, я спросил у Ярополка:
- Э... княжич... князь, а почему у нас нет осадных орудий?
Ярополк после моего неловкого обращения взглянул на меня удивлённо. Я ожидал, что он разозлится, но он хлопнул меня по плечу:
- Санька, ты чего как неродной! Да мы ж как братья с тобой! Чай, одногодки! Ты даже старше немного. Зови меня просто Ярик! Мне батя про тебя много рассказывал — как ты его спас! Ты же у нас легенда, а не человек!
Он приобнял меня, а я, оторопевший от такого наплыва чувств, немного растерялся:
- Вот уж не ожидал, князь-батюшка...
- Что ты не ожидал, сынок? - рассмеялся Ярополк. - Какой я тебе батюшка?
- Прости... Ярик, - еле выдавил я из себя. - Так что там с осадными орудиями?
- Да какие там города у половцев? - пренебрежительно махнул рукой Ярополк. - Так, стойбища огромные — одни юрты да кибитки. Разве что ханы в домах обитают. Половцы страшны не обороной, а лёгкостью своей. Уж больно летучее у них войско — сегодня здесь, а завтра уже у Киева всей ордой собрались. Лошадки знатные у них.
Чем ближе мы подходили к половецкому стойбищу, тем более суровыми и собранными становились лица воинов. Неподалёку от Сугрова должна была располагаться наша крепость — небольшой городок Донец. Вместо Донца мы нашли пепелище, где среди обгорелых брёвен лежали вперемешку изрубленные тела наших ратников. Половцев не было ни одного — видать, трупы забрали свои, чтобы похоронить с честью, а русичей бросили как есть. Что ж, нормальная практика — мы тоже не захоронили напавших на нас лучников...
Смрад стоял невыносимый: ратники, пролежавшие неделю под солнцем, уже начали разлагаться. Зрелище, доложу я вам, бодрящее. Меня едва не вывернуло наизнанку, да и остальным тоже поплохело.
- Собаки... - пробормотал Ярополк, крепко сжимая поводья. - Они за это ответят! За Русь!
Он поднял коня на дыбы и с поднятой рукой проскакал вдоль войска.
- За Русь, братия! - глаза молодого князя пылали гневом. - Отмстим поганым за павших!
Это наэлектризовало атмосферу до крайней степени — если бы сейчас на горизонте показались половцы, их бы изрубили в кашу, без всяких переговоров. Но князь умерил свой гнев:
- Нужно подождать, когда прибудет разведка. Мы сами выберем место для битвы, а попадать в ловушку не хочется.
- А какую они нам могут ловушку устроить? - поинтересовался я, пытаясь отвлечься от увиденного.
- Место возле Сугрова нехорошее. Низина, с трёх сторон холмами окружённая. Если туда спуститься, навалятся, стрелами засыпят...
- Да, восточные люди — хитрые, - поддакнул я, - с ними ухо востро нужно держать...
- Их хитрость — на два хода вперёд, - хмыкнул Ярополк, - с византийским коварством не сравнить. Греки тебе в лицо улыбаться будут, а потом такое сотворят...
- На что же они способны? - заинтересовался я.
- Вот, не так давно выслали хану Аепе отравленное вино — вроде как для примирения. Хан с приближёнными выпил, да поумирали все...
Я знал, что Византия вела изощрённую политику. Они стравливали разные племена, ссорили народы, тайно подкупали одного из своих противников... Нет, конечно их можно понять — с одной стороны. Но мне как-то больше по душе русская искренность...
Вскоре вернулась разведчики. Румяный рослый парень, немного волнуясь, доложил князю:
- Княже, высмотрели мы, что Сугров стоит полузаброшенный, в городе лишь несколько костров. Сидят возле них старики, да женщины с детьми малыми. Воинов нигде нет, юрты пустые...
Следом возвратились конники, которые ездили на север и юг. Они поведали, что в радиусе десяти вёрст никого не видать. Выслушав донесение, Ярополк решил:
- Тогда отправимся к Сугрову, да подпалим гнездо поганых!
У меня внутри всё съежилось от ожидания неприятного зрелища. День и так начался слишком неаппетитно, а глядеть на насилия над старыми да малыми мне вовсе не хотелось. В том, что в стойбище сейчас изрубят всех, я не сомневался — чуял всеобщий настрой...
Земля тряслась от топота копыт, глаза ратников полыхали огнём возмездия. Страшен был сейчас вид войска — на Сугров ехали не добрые ещё совсем недавно, славные парни с русыми волосами и в веснушках... Нет, это были грозные воины, словно сошедшие со страниц древнего героического эпоса. Шлемы надвинуты на глаза, руки сжимают копья... Плачь, дочь половецкая, похоже что сейчас растопчут и тебя и твоих детушек...
На холмах, окружавших стан половцев, Ярополк велел войску остановиться. Вид открывался очень даже живописный — в низине стояли сотни юрт, среди которых там и сям высились деревянные дома. За Сугровом, под песчаным обрывом текла небольшая река.
- Стойте здесь! - приказал князь. - Со мной пойдёт лишь ближняя дружина!
От войска отделилась малая часть и последовала за молодым князем. Я оценил осторожность нашего предводителя. Несмотря на разведку, мало ли где могут прятаться враги... А место — и впрямь самая настоящая западня, «котёл», из которого не выбраться.
- Это их зимнее стойбище, - молвил Ярополк, заметив мой пытливый взгляд. - В холода они здесь от всех ветров закрыты, а ежели война приключается, бросают всё и уходят в Шарукань.
Князь тронул коня, а я заколебался в нерешительности. Участвовать в зверствах мне совсем не хотелось.
- Ну что ты, Санька? - нетерпеливо обернулся Ярополк. - Думаешь отсидеться, пока мы трудимся?
После таких слов я, конечно, не мог оставаться на месте. Мы спустились с холма — нас встретили собаки, захлёбыающиеся от лая, но явно опасающиеся нападать. Пахло горелым вперемежку с чем-то тухлым, а также каким-то прогорклым жиром. Запах был очень неприятный. Воняли и сами кожи, покрывавшие юрты.
- Эй, есть кто живой? - крикнул Ярополк. - Выходи, всё равно найдём!
Ярополк рубанул по ближайшей юрте мечом — разрезав стенку, он перерубил центральный шест жилища, после чего шкура рухнула на землю.
- Ежели найдём, в живых не останетесь! Выходи, князь жизнь обещает! - зычно крикнул Ярополк.
После его слов прошло минут пять, потом на здешней «улице» наметилось какое-то движение. Мы увидели двух стариков и трёх женщин с детьми на руках. Они робко подошли к князю и распростёрлись ниц. Ярополк и глазом не повёл.
- Не вели нас убивать, - с лёгким акцентом пролепетал один из стариков, - мы одни тут, все воины за реку ушли.
- А ты, дед, небось сам русичей рубил, когда посильней был? - внезапно спросил Ярополк.
Дед ничего не ответил, лишь спина его задрожала, а на лице выступил пот от волнения.
- Оставили вас здесь, чтобы разжалобить нас, - скривился Ярополк, - знают, собаки, что русские милостивы чрезмерно! Не выйдет!
Я зажмурил глаза, ожидая, что на дрожащую спину деда обрушится сабельный удар. Вместо этого я услышал, как Ярополк сказал:
- Даю вам время на сборы — уходите. Мы сожжем стойбище, больше здесь не селитесь...
Ждать пришлось недолго. Половцы скумекали, что избежали смерти чудом, поэтому уже через полчаса вышли из стойбища с тюками за спинами. Женщины не плакали, лишь изредка у них прорывались короткие всхлипывания. Князь тем временем приказал делать факела — воины принялись наматывать на палки просмолённую паклю. Запалив паклю от костров, ратники разъехались по Сугрову...
Вот это было зрелище, доложу я вам! Голливудские режиссёры почернели бы от зависти — воины в развевающихся на ветру алых плащах, скакали по «улицам» между юртами и деревянными домами и поджигали всё, что горит. Мне тоже пришлось делать это чёрное дело. Впрочем, я знал, что не убиваю ничего живого, поэтому моя совесть была более или менее чиста.
Через полчаса Сугров полыхал жарким пламенем, как один большой костёр, а мы с холмов любовались на дело рук своих. Тут мне в голову пришла мысль о том, что Мономах, возможно не был бы столь жёстким с этими несчастными. Словно уловив мою мысль, Ярополк повернулся ко мне:
- Представь, сколько они народа нашего погубили, в полон угнали. Я многих жён знаю, чьи мужья в плену томятся. Сколько сирот на Руси, матерей, горем убитых. А сколько сёл они разорили? Думаешь, мне приятно поджигать чужие дома?
- Нет, но... - я немного оторопел, не ожидая таких признаний, - можно было бы и не сжигать...
- Если не сжечь, они снова вернутся, снова будут нападать и грабить, - словно оправдывался Ярополк, - сколько раз такое было. Отец с ними договариваться пытался, но они же человеческих правил не признают, клятв не соблюдают. Только подрастёт очередное поколение нами не битое, сразу в бой рвутся. Надо дать им раз так, чтобы стало жарко — тогда поймут, что с нами шутки плохи.
...Наблюдать за тем, как догорает Сугров, мы не стали — отправились к Шаруканю, где, по предположению опытных ратников, и должны были ждать нас основные силы половцев.
- Там они, поганые, стоят, - сказал дядя Дорофей, - в прошлый раз у Шарукани своей они нас встречали. Место для них больно выгодное — равнина, везде, хорошо просматривается, стреле есть где разлетаться.
- А далеко туда ехать? - с внутренней дрожью спросил я.
- Полдня ходу, - дядя Дорофей пришпорил коня, - так что, Санька, уже сегодня мы с ними рубиться будем.
Полдня ходу... А может быть, полдня жизни. Вряд ли те, кто так жестоко разрушил крепость Донец, отступят без боя...

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/26/1321