4. Совещание

Солнце поднималось все выше и выше. И пекло все сильней и сильней. Дигит заметил, что у местных жителей темная, почти черная кожа. Но при этом черт негроидной расы у них почти нет. Разве что широковатые ноздри. Волосы, хоть в основном черные, у кого-то завивались, а у кого-то были прямые. Поэтому было непонятно, к какому региону на самом деле принадлежит эта деревня.
Мальчишки снова появились, когда Дигит поравнялся с первыми хижинами. Старшенький весело скакал сбоку и оживленно что-то ему объяснял, показывая на высокую хибару в центре деревни. В планы Дигита как раз и входил визит к вожаку племени. Он надеялся, что тот хотя бы слышал о цивилизации и догадается указать ему путь, как выбраться из этой глуши. А может он даже разговаривает на каком-нибудь европейском языке. Тогда Дигит выяснил бы наконец каким образом его сюда забросило, как он тут появился.
Но все случилось совсем не так, как рассчитывал Дигит. Перед домом вождя собрался народ. Людей было хоть и немного, но и деревня была небольшой, так что здесь собрались, наверное, все её жители. Вождь, одетый в длинную шкуру стоял на каком-то возвышении и, размахивая руками, что-то говорил. Дигиту он поначалу не понравился. На вид он казался злым и хитрым. С таким вряд ли можно было легко договориться. К тому же, если он вздумал бы настроить народ против него, то разгоряченная толпа представляла бы большую опасность. Дигит тут же остановился.
- Атэ! Атэ!  – сразу же закричали мальчишки, а вождь повернул голову в их сторону. Увидев Дигита, указал всем на него и что-то опять заговорил. Потом он приглашающее помахал рукой. К удивлению Дигита, несколько человек из числа собравшихся, что стояли поблизости стали ему кланяться и так же приглашать его пройти в сторону возвышения, где стоял их вождь. Нехотя он подчинился, лишь крепче сжав при этом винтовку. Вождь, кажется, смотрел на него без злобы, хотя от него все еще можно было ждать любой каверзы. Рядом с полноватым по комплекции вождем стоял худенький старичок, который внимательно следил за Дигитом и время от времени шептал что-то вождю.
- Ду ю спик инглиш?  - спросил Дигит подойдя к ним.
Вождь и старичок мгновенно преобразились. На их лицах появились улыбки. Они закивали и стали показывать соплеменникам на Дигита. А он продолжил по-английски: представился, объяснил, что он специалист по поиску нефти, что был бы очень благодарен, если бы его проводили в ближайший город. На что вождь с умным видом поднял руку и спросил:
- Асхил даи схэ?
Брови Дигита поползли вверх от удивления.
- Если уж не разговариваешь по-английски, тогда какого черта кивать? - раздосадовался он тем, что зря распинался перед ними. Языком жестов тоже ничего толком не получилось добиться. Вождю и старику такое общение быстро надоело. Они подозвали мальчика, что был тогда на берегу и заставили его рассказать о схватке с крокодилом.
Дигит ничего не понимал, поэтому стал наблюдать, как слушали рассказ собравшиеся. Мальчик, раззадорившись, начал изображать движения Дигита когда тот сражался с крокодилом. Оказалось, что наибольшее восхищение у них вызвал тот факт, что крокодил не разозлился из-за удара, а наоборот присмирел. И когда Дигит прогнал его словами "давай-давай!", так забавно звучащими из уст мальчишки, все собравшиеся одобрительно загудели, стали переглядываться и кивать друг другу. Все ясно, для племени охотников неудивительным выглядит восхищение храбростью своего коллеги, проявленной в отношении злобного хищника. К тому же хищник вел себя так, как будто понимал его слова. Может они вообще надумали себе, что он, Дигит, понимает язык животных? Или хотя бы может им приказывать...
Закончив рассказ, мальчик гордо показал на Дигита и уважительно произнес:
- Давай-давай.
Дигит ухмыльнулся новому своему прозвищу и даже пожалел о том, что стал тогда разговаривать с крокодилом. Он отрицательно помахал рукой, прижал её к груди и снова представился:
- Дигит.
- О-о-о! У-у-у! - затянули вождь, за ним старичок, а за ним и все остальные. Это означало... Дигит не готов был утверждать, что это означало. Его опять могли неверно понять. Чертовы дикари. Двадцать первый век, а эти еще разговаривать не научились нормально. Наверняка еще считают, что земля плоская.
Мальчик замотал головой и, упрямо тыча в Дигита пальцем, сказал:
- Йарх!  Давай-давай!
Неужто у них принято кричать собственное имя, нападая на животное? Что он так упрямится? И Дигит решил интерпретировать рассказ мальчика немного по-другому, чтобы его звали все-таки по имени, а не прозвищем "давай-давай". Он принялся рисовать на песке вытянутое тело крокодила в натуральную величину. Когда он нарисовал вторую лапу, мальчик догадался и с восклицанием "Балча !" принялся услужливо дорисовывать оставшиеся лапы. Дигит тем временем закончил с мордой. Теперь и все остальные одобрительно, закивали, повторяя "Балча!", отдавая должное художественным способностям Дигита.
А он, вдохновленный внимательными слушателями, исполнил театральное действо, где в общих чертах представлялась встреча с крокодилом-балчой. Особенно Дигит остановился на том месте, где звучат его слова "давай-давай", всеми усилиями стараясь передать правильный смысл этих слов.
- Аха! - глубокомысленно произнес старичок-советник. - Д'атэ .
И повернувшись к вождю, объяснил:
- Давай-давай - чи д'атэ-д'атэ ! Ха-ха!
- Ха-ха! - рассмеялся в ответ вождь. - Вайзан!  Ха-ха!
- Дигит, - на всякий случай Дигит еще раз приложил руку к груди.
Мальчишка подошел к нему и немного разочаровано сказал:
- Дигит, балча да .
Потом приложил свою руку к груди и представился:
- Ачират .
Дигиту послышалось поначалу "Очень рад". Но когда он осознал свою ошибку, сердце заныло, захотелось домой, на родину. А мальчик тем временем подставил свою руку ладонью вверх. "Так у них видно знакомятся, - подумал Дигит. - Типа рукопожатия, наверное". И положил сверху на неё свою ладонь. Мальчик прикрыл сверху его руку. Тут Дигит растерялся - что дальше то? Но мальчик, подняв брови и сморщив лоб, стрельнул глазами, показывая, что ему нужно сделать. И Дигит положил вторую руку сверху. Четыре руки что-то наверняка символизировали. Какой-то охотничий ритуал. Может значить, например, "в трудный час я тебя прикрою" или "можешь на меня положиться, как на самого себя". Но Дигиту стало от этого еще грустнее. Он не помнил среди чудаковатых обычаев туземцев именно такого приветствия или рукопожатия. Нечаянно он выругался и проговорил, надеясь, что его не поймут:
- Куда ж меня занесло то на самом деле?
Мальчик освободил руки и радостно горланя услышанное ругательство, так некстати вылетевшее у Дигита побежал куда-то. За ним ринулись двое его приятелей и тут же подхватили его вопль, огласив им все окрестности.