Парящая под облаками

Руки слегка касались мягкой ткани, а пальцы привычными движениями переплетали ленты вокруг щиколотки, обволакивая ноги Милы. Еще одно касание, и вот мягкой поступью девушка подошла к огромной зеркальной стене, отражающей не столько тело, сколько ею душу. Тело, обрамленное в купальник, выдавало хрупкость и уязвимость хозяйки. Слегка встряхнув головой, она высвободила из оков тугой резинки гриву непослушных каштановых волос. Получив долгожданную свободу, они игриво рассыпались по плечам. Она открыла глаза. Щелкнув на магнитофоне play, Мила вышла в центр зала, где оставаясь после занятий, она могла погрузиться в мир музыки и танца. Голова совершила плавный перекат, отправив зарождающийся импульс, в кончики пальцев, заряжая их энергией, что несли звуки. Кисти рук поймали волну и легкой волной вернули ее в тело. Сделав плие, Мила оторвалась от земли. Она парила, совершая одно па за другим. Не было четко продуманной линии движений, было сплетение души, звуков и мысли. Она сделала новый прыжок, вытянув ноги в идеальную линию. Она летала. Как прекрасен был этот миг, лишенный земных забот, боли и утраты. Как ликовало сердце и жаждало жизни. Все ее тело ликовало, предаваясь безудержной страсти, охватившей девушку. Казалось, вместе с музыкой, в нее вливалась божественная энергия, наполнявшая комнату свечением. Сделав пируэт, она выбросила ногу, натянутую в струну назад, руки, словно крылья, легко касались воздуха, помогая воспарить и прикоснуться к прекрасному. Па де ша, па курю, па де баск и вот она летит вперед назло неудачам, назло отчаянию. Излом, прогиб, всплеск и некогда плавные движения превращаются в агонию. Девушка в бешеном темпе кружится в вихре, захватившим всю ее. Где то в глубине рождается новое чувство. Оно словно ком, мешающий дышать, оно словно нож, разящий безоружного. Это отчаяние, недосказанность. Но сейчас Мила не в силах была его сдерживать. Она жаждала освобождения, очищения. Кабриоль, тир бушон, переходящее в бесконечное фуэте. Вокруг все кружилось в вихре музыки. Она была теперь везде, в каждой клеточке прекрасного тела. Еще, еще… И вот уже не было ни стен, ни зеркал. Еще, еще… Она была среди облаков. Еще… Облака сгущались, и вот из их недр посыпались на землю маленькие осколки. Мила мягко опустилась на паркет.  Все ее тело сотрясалось от долго сдерживаемых чувств. Как много может вынести чуткое сердце, обрамленное в хрупкую оболочку? Где предел испытаний? Сколько еще она должна пережить, чтоб получить благодать и покой? Вместе с потоком слез из ее тела исчезала тяжесть, с каждым новым вздохом, оно наполнялось светом. Вот бы выплакать все, без остатка, вот бы уничтожить все следы хлестких ударов обмана и лжи… Но это и есть жизнь – вечная борьба.
Мила открыла еще влажные от слез глаза и осмотрела комнату. Тонкие пальцы поймали кольца чуть влажных каштановых волос и стянули их резинкой. За окном лил дождь, капли касались земли и, отрываясь от нее, взлетали вверх, рассыпаясь миллиардами осколков. Мила смахнула упавшую слезинку и коснулась колес коляски. Ее ноги, безвольно свисающие на подножку, были накрыты теплым пледом.– таков был ее танец. Фуэте на двух колесах. Возвращаясь с тренировки Мила шла не спеша, держа в руках спортивную сумку. Легкий ветерок холодил разгоревшиеся щеки. Свет фар, скрежет тормозов и тишина. Мила совершила свой последний полет, отлетев от капота синей иномарки. Ее сумку отбросилов сторону, высвободив пару розовых атласных пуант. Пьяная компания, махала руками и что-то орала. Мила погрузилась во тьму…2 года безуспешных попыток встать, множество операций и … невозможность летать. Но каждый раз закрывая глаза, она вновь возвращалась в зал и там, уже не было пределов, там она получала возможность танцевать, обретала надежду, что снова будет ходить, вновь сможет взлететь под облака. Ведь это и есть жизнь – вечная борьба.