Зимняя рыбалка в апреле

    Андрей Иванович в семьдесят лет занялся малым бизнесом – он возит людей на подлёдную рыбалку. И бумаги разрешительные имеет.
    Апрельская рыбалка на Байкале даёт самые здоровые ощущения... Село Посольск – здесь вода плещется уже за огородами. У села печальная история основания. В 1653 году в этом месте высадилась посольская миссия во главе с боярским сыном Ерофеем Заболоцким. Миссия следовала государевым указом к монгольскому хану. А на берегу случилась трагедия, всех послов зарезали… В память о них на холме соорудили часовню, позднее основали Посольский монастырь и селение при нём. Нынешний Посольск - рыбацкое село с хорошими дорогами. Десять лет назад их заасфальтировали в ожидании премьер-министра России Михаила Касьянова – он пообещал заехать на здешний рыбозавод. Касьянов пролетел мимо, но дороги остались и не смылись дождями, не развалились. Местные держат мало скота, потому что земли тут песчаные, не для пастбищ и сенокосов. Люди живут рыбой и рыбалкой. Есть целые династии рыбаков. Крепки здоровьем и щедры байкальские рыбаки. Они могут выспаться на берегу, забравшись под опрокинутую лодку. Городской неподготовленный житель в лучшем случае схватит пневмонию от такого отдыха на свежем воздухе – рыбаки посмеиваются над этим. А о щедрости… Раньше попроси у них рыбы – навалят, не унесёшь. В наше время добывают и не густо, и не пусто.
   Андрей Иванович из коренных рыбаков. Служил в 50-х вместе с моим отцом. Там, в Мурманске, они скоро сошлись как земляки и стали не разлей вода. Отец учил Иваныча шофёрскому делу, а Иваныч отца – игре на семиструнной гитаре. Обоим предложили сверхсрочную на завидных условиях, но оба вернулись домой. И всю жизнь дружили. Помню, отец ставил в коляску мотоцикла ящик водки, ведёрко сала, стегно мяса и отправлялся в Посольск. Иваныч выгружал всё добро и затаривал коляску омулем, окунем, язем, налимом, щукой, сазаном – тем, что имел в амбаре. И не отпускал отца до последней выпитой стопки. Отец для приличия куражился:
  - Ты нагрузил меня рыбой, и мы пьём твою же водку.
  - Не мою пьём – твою.
  - Ты за неё рассчитался, она - твоя.
  - Пусть так. И я что хочу, то и делаю с ней. Например, угощаю гостя. Ты мой гость. Про неловкость забудь. Мы с тобой сколько раз ели каши из одного котла? Три солдатских года. Вот то-то. 
   Жена Иваныча принимала отца дружелюбно, а после сделанных дел мужики, никому не мешая, пили в зимовье. Там же иной раз дрались, потом братались.
   Ловить омуль на донку - по-сибирски отдыхать душой. Долбишь эту лунку и сидишь над ней. Можно просидеть весь день - не клюнет. Холодно, а душа поёт и танцует, мозги очищаются от пыли. Горожане любят подлёдную рыбалку, живут на льду по несколько суток. К машинам цепляют рукодельные будки, в которых печка, топчан, стол, табуреты. А иные любители ночуют прямо в кабинах.
  Зимняя рыбалка на сеть – дело более трудоёмкое, но оно и азартное, и подвижное.
  …В первоапрельские дни мы приехали к Андрею Иванычу, переоделись в бушлаты, в ватники, переобулись в катанки и сели в его просторную "Волгу". Миновали возрождённый мужской монастырь, спустились к Байкалу. В компанию влился монастырский брат – знакомый Иваныча. Отмахав от берега на сотню метров, мы попали в зиму. Автомобильная колея привела к иордани – нынче, Крещенской ночью, в ней купалось море народу, небывалое море. Перегонщик машин гнал "коня" из Владивостока на запад и свернул с федеральной трассы, чтоб отметиться в иордани. "Ты не боишься поймать простуду и не встать?" - предупредили его. "Не боюсь. Я иду в стихию с верой. По традиции нашей семьи двести лет ныряем".
  …Через километр нас утащило в лютую круговерть. Это же не ласковая бухточка, это акватория Байкала с крутыми законами, ветрами и позёмкой.
  - Лёд-то непрочный.., – тихо сказал я. – Как-никак, апрель…
  - Повезло, не май. Лёд нас выдержит, - успокоил дед. - Но кое-где ключи снизу бьют. Заедешь туда – всё, гибель.
  - Нынче зимой были случаи?
  - Были, и не раз. Городские, в основном, по незнанию прутся. Жалко их до слёз. Байкал жесток к новичкам и не любит шуток.
  - А разве ключ нельзя увидеть издали?
  - Нет. Надо знать приметы. Я в курсе, а новичкам откуда их знать?
   Иногда, при лишнем манёвре, "Волгу" вертело как дощечку. И щекотала душу мысль: под нами километровая глубина.
  Закурили по разу, по второму. От езды скоро устали. Я не стерпел:
  - Почти середина озера. Ближе омуль не водится?
  - Не твоя забота, - ухмыльнулся Иваныч. - А до середины курить и курить.
  Он уверенно чувствует себя в этом снежно-ледяном поле.
  Три чуть заметных колышка - пароль: здесь спущена в воду сеть. Мы вышли из машины, и нас едва не сбил с ног порыв ветра. 
  Впряглись в дела. Поочередно двигая рычаг самодельного станка, наматывая трос на барабан. И вот она выглянула из воды – сеть с омулем.
  - Маловато, - сказал шеф. – Рыба прячется кое-где. Но и там стоят мои сети.
  Всей компанией выбрали омуль из ячеек. На конце длинной сети закреплён тяжёлый груз. Мы кинули его в лунку и аккуратно утопили сеть в Байкале. Когда она скрылась подо льдом, мы размотали тросс.
  - На какую глубину уйдёт? – спросил я.
  - Сам посчитай, - ответил дед.
  Давно я хотел увидеть: как можно утолкать огромную сеть в маленькую лунку и спокойно вызволить её? Вот и увидел. Красиво работает Иваныч, до тонкостей владеет рыбацким делом. У него с собой и топор, и доски, и лопаты - всё для успеха. Закончив с первой лункой, наша дружина взяла курс на вторую, на третью...
…Снег клубился по льду, и ветер относил его к берегу. Утреннюю колею сильно замело. Последние метров пятьсот-шестьсот мы тянули на себе "Волгу", расчищая лопатами снег и подкладывая под колёса доски. Но сотовая связь стала досягаемой, монастырский брат позвонил своим. И навстречу нам вывалила толпа братьев. Так мы вернулись из зимы в весенний вечер – в Посольск. Заехали во двор к Иванычу, где перекидали часть добытой рыбы в свой багажник.
  - Сколько с нас, Андрей Иваныч? – поинтересовался я.
  - Со своих не беру. Как я буду брать с тебя? Разве что через лавку. Сходи, ты лёгкий на ноги.
  - Ты посвятил нам день, сжёг кучу бензина... Возьми хоть за бензин. А через лавку – само собой.
  - Куда мне с деньгами? Дети давно выросли, нам со старухой много не надо, заначка на похороны есть. Ты вот что сделай: принеси от меня цветы на могилу отца, да с поклоном: чтит, мол, тебя Иваныч. Ладно? Всё собираюсь навестить, поклониться. Обязательно соберусь... А давай-ка поджарим на рожне омулька…
  За ужином Иваныч поднял рюмку и снова заговорил о моём отце:
  - Завидовал я его волнистой шевелюре и его железным зубам. В той «железной» улыбке, с армейских дней, была бравая, мужественная красота. И ещё любил Михалыча за стальную честность и широкую натуру. Но пьяным он шибко лез драться. Ты не забыл его кулаки? Как гири, коня валили. Давайте, молодёжь, помянем его! Светлая память тебе, Михалыч!
  - Храню его совет, - продолжил я. – Однажды отец и я помогали соседям в деревне, пилили стопу брёвен. После работы нас так угостили, что домой в посёлок мы в тот день не добрались. Оставили машину у бабки и двинули пешком, но быстро смеркалось, заштормило, с неба закапало, потом брызнуло, и мы убежали с поля в лес, развели костёр, согрелись. Там, в ночном лесу, он сказал мне по-отцовски: «Старайся жить настоящим мужиком, сын! Будь выше обстоятельств, даже самых тяжёлых, самых горьких».
  - Удаётся?
  - Я дал слово…
  - Это святое. Он-то умел отвечать за слова.
  - А ведь отец, выйдя на пенсию, занялся, как и ты, собственным делом.
  - Да? Каким?
  - Плетением берёзовых мётел. И нашёл сбыт в коммунальную контору.
  - Молодец! Это о чём речь? Прибыль живёт рядом с нами, в ближайшем лесу. Не сиди у телевизора на «Поле чудес», а шевелись в удовольствие да зарабатывай. В Америке есть фирма, имеющая миллионные обороты на корзинах из ивы. Начинали семьёй, а теперь у них полтысячи работников и офисное здание – кирпичная корзина в семь этажей. Вот так-то.
  Мы молча поели жареный, с дымком, омуль, ещё раз выпили в память об отце.
  - Андрей Иваныч! – вспомнил я. - Зачем же ты занимаешься извозом, если денег не берёшь? Ничё себе бизнес – у тебя одни расходы.
  - Почему не беру? С дальних беру. Но больше всего хочу, чтобы им понравилось у нас. Пусть они расскажут дома о Байкале и его людях. Оглянись вокруг! Сколько симпатичного народу! Бичи и хулиганы тоже есть, они везде есть, они живучи. Но они мелкие, ты выше смотри. Вот то-то…