Из Крестового. Проводник

Я ждала отправления поезда, чтоб перейти на другую сторону рельсовой дороги.
Решение возникло совершенно спонтанно, когда мне вдруг улыбнулся молодой проводник.
- Зайца возьмете?
Он скользнул по мне взглядом и коротко бросил:
- Заходи.

Я вполне могла позволить себе пройти этот путь пешком: два-три дня мало что добавляли
к моему двухмесячному путешествию. Но то ли ноги совсем устали пересчитывать шпалы,
то ли рюкзак вдруг показался тяжелым, то ли просто захотелось провести ночь без комаров.

- Спать будешь в моем купе, других мест нет. По вагону не ходить: можешь нарваться на
контролеров. Я буду спать в другом вагоне. Да не бойся ты так, снимай шмотки, вот
возьми свежее белье, отдохни хоть...
И он ушел.

Я сняла комбинезон и с невыразимым наслаждением растянулась под одеялом.

Проснулась внезапно от щелчка открывающейся двери.
Вошедший проводник без лишних предисловий накинулся на меня.
Конечно, добыча казалась на первый взгляд достаточно легкой: хрупкая уставшая девочка,
чуть больше полутора метров ростом.
Но - не тут-то было. Во-первых, девочка уже отдохнула. Во-вторых, была в принципе
не робкого десятка. Ну и, наконец, замечательный советский эластановый спортивный
комбидресс с длинными рукавами работал не хуже любого пояса целомудрия.
Правда, нужно было уже предпринимать кардинальные меры, поскольку мышиная возня не
только бесила меня, но и не давала преимуществ в развернутом сражении.
- Стой! - резко сказала я,- воды!
Парень растерялся.
- Мне плохо, воды! Сейчас приступ начнется.
Проводник, однозначно прошедший инструктаж и понимающий, что с пассажирами может
произойти все, что угодно, быстро вскочил.
- Счас! - и через минуту вернулся со стаканом.
За эту минуту я успела снова нырнуть в комбинезон, сесть и плотно укутать ноги одеялом.
- Вот,- вид у парня был растерянный.
Я протянула руку, дрожащую от пережитого волнения и, даже не пытаясь унять дрожь,
выразительно постучала стаканом о зубы. Получилось громко, неприятно и убедительно.

- Ты чего?.. Может, успокоительного?
Я отрицательно помотала головой, и, заикаясь, произнесла:
- С...с...сей-час с...с...са-мо ппп...п..прой-дет.
Судя по его испуганному виду, пену изо рта уже можно было и не пускать.

Он сел по другую сторону столика и попросил:
- Ты только не вздумай, ну...это...грохнуться тут.
Я молча потрясла головой, что при большом воображении можно было расценить и как
согласие.

Мы разговорились. Я рассказала о причинах своего путешествия, немного преувеличив
возможность нервного срыва, которого я опасалась после гибели двух близких мне людей.
В скобках замечу, что за время двухмесячного хождения по лесам я поняла, что с моими
нервами можно было бы идти в разведку, не опасаясь нечаянно выдать себя. Но парню об
этом знать было совсем не обязательно.
Потом проводник налил нам чай и беседа потекла совсем уже в мирном русле. А закончилась
тем, что мы читали друг другу свои стихи.

Утром была моя станция, от которой мне предстояло идти вдоль дороги направо - по Сибири,
до Иркутска.

Отдохнувшая, в хорошем настроении, я спрыгнула на платформу. Поезд вздохнул,
приготовившись к отправлению.
Внезапно проводник спрыгнул за мной.
- Вот,- он что-то быстро сунул мне в руку,- поезжай сразу домой, без приключений.
И он снова запрыгнул на подножку вагона, махнув на прощание рукой.
"Позволяйте находящимся рядом людям быть хорошими",- мелькнула у меня в мозгу фраза
кого-то из классиков,- и я улыбнулась в ответ на его извиняющийся взгляд.

Проводив взглядом поезд, я разжала кулак. На ладони лежала смятая десятка.
Я подумала - и поехала домой. Теперь уже без приключений.