Сказка о рыбачке и рыбе. Лайт-версия

Жили, значит, дед Прохор и бабка Федотья у целлюлозно-бумажного комбината. А речка рядом с этим комбинатом была такая синяя от отходов, что когда из нее вылезаешь, потом еще три дня синий ходишь. И вот, значит, жили около этой речки дед Прохор и бабка Федотья в аварийном жилье. Прохор потихоньку спивался, а Федотья мыла полы в местной школе.
А школа эта стояла как раз около Синей речки. И вот однажды Федотья пошла мочить тряпку, для того чтоб полы помыть (воды-то в школе испокон веков не было).
Закинула Федотья тряпку в речку в первый раз. Растворилась тряпка в химикатах. Выругалась Федотья так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Пошла сходила за новой тряпкой, аккуратненько окунула ее в воду и чувствует, что что-то плюхнулось в воде да прям в тряпке и запуталось. Вытащила Федотья тряпку и обомлела: рыба в ней колыхалась. Это в Синей речке-то да еще и в январе.
- Чё смотришь? – невежливо поинтересовалась рыба, презрительно смерив бабку тем глазом, что был сверху.
«Вот и пришел маразм!» - подумала про себя Федотья.
- Ты маразм? – на всякий случай уточнила она.
- Хе, - буркнула рыба. – Маразм – это ты, а я рыба. Золотая типа.
- Аааа! – обрадовано воскликнула Федотья. – Это которая исполняет три желания, если потереть ее по плавнику и сказать: «Лети, лети, лепесток»?
- Да, бабуля, - вздохнула рыба. – Пары целлюлозно-бумажного комбината на тебя действуют капитально. Короче, раз ты примерно в теме, слушаю и повинуюсь, Федотья ибн Ксенофонт.
- Откуда ты знаешь мое имя? – вытаращила глаза бабка.
- Бабка, не тупи, - разозлилась рыба. – А то сейчас сделаю так, что тебя отпустит.
Федотья спохватилась и задумчиво почесала подбородок. Четвертый снизу.
- Мне бы тряпку новую, - наконец сказала она. – А то через эту вода как сквозь дуршлаг проливается.
- И всё? – изумилась золотая рыба. – Ты, бабуля, имей в виду, что у меня жизненный цикл не такой долгий, как у той, что в сказке. Так что подумай хорошо.
- Тряпку, - упрямо сказала Федотья.
- Ну, хек с тобой, - рыба подпрыгнула и соскочила с тряпки в речку. Федотья зажмурилась от брызг (попадёт в глаза – ослепнешь же!), а когда открыла глаза, снова изумилась: у нее в руках была совершенно новая футболка от Киры Пластининой.
Федотья придирчиво осмотрела футболку, а потом разорвала на две части. Две тряпки ж лучше, чем одна.
Вечером Федотья рассказала все деду Прохору. Прохор – даром что был пьяный – поэтому и не убил бабку сразу.
- Дура ты! – заорал он так, что соседские собаки, до этого постоянно брехавшие, заскулили и спрятались по будкам. – Попросила какую-то ерунду! Я тебе даже больше скажу: не ерунду, а какую-то ху…
Шум сбрасываемых в речку отходов заглушил конец фразы.
- Иди теперь обратно к своей рыбке, - чуть успокоился дед. – Скажи ей, пусть мне сюда притаранит вискаря пару бутылок. Только не пойла какого-нибудь, а Джека Данииловича.
Ну что тут скажешь? Федотья себя и так по жизни считала неудачницей, а тут главная неудача на неё еще и орет. Поплелась бабка обратно к Синей речке. А как рыбу вызывать – понятия не имеет. Пригорюнилась было Федотья, как вдруг услышала рядом свист. Повернулась бабка и увидела золотую рыбу в шезлонге со стаканчиком мохито в плавнике.
- Чё, бабуля, предупреждала я тебя? – рыба выпила мохито залпом и брезгливо поморщилась. – Фу, хрень. Самбука и то приятнее на вкус.
Федотья стояла и хлопала ртом как настоящая рыба.
- О штырит тебя, бабка, - покачала головой рыба. – Ну да, я в шезлонге с коктейлем. А что, отдохнуть нельзя после работы, что ли? Людям, значит, можно, а мне нельзя, да?
Федотья только и смогла что пожать плечами.
- Ну, чего тебе надо теперь? – рыба немного с грустинкой посмотрела на бабку.
- Виски две бутылки, - наконец пришла в себя Федотья. – И какого-то Джека Данииловича.
- Язь твою мать, - выругалась рыба. – Ладно, топай домой, а то замерзнешь. Будет тебе вискарь. И все остальное будет.
Вернулась Федотья домой и слышит: дед с кем-то разговаривает заплетающимся языком. Зашла бабка в кухню – видит: сидит рядом с дедом какой-то иностранец с абсолютно неадекватным взглядом.
- Вот за что я тебя люблю, Джеки, так это за то, что ты не бабка, - дед Прохор опрокинул в себя виски и взасос поцеловал иностранца. Федотья работала в обычной школе – видела всякое – и то поморщилась.
- Это кто? – спросила она у Прохора.
Прохор осоловело взглянул на бабку и икнул. Иностранец, заметив бабку, даже обрадовался и попытался объясниться.
- Ай эм Джек Дэниэлс, - зачастил он. – Ай эм… Итс май скотч, - показал иностранец на бутылку.
- Че? Скотч тебе нужен? – Федотья всплеснула руками. – Ну что ж ты, милый, раньше не сказал, я бы в школе украла.
- Цыц! – неожиданно очнулся Прохор и, сфокусировав взгляд на Федотье, прибавил децибелов. – Ты дура!!! (Теперь попрятались блохи на собаках). Ты чем слушаешь вообще, когда тебе умные люди говорят? Всё ж напутала!
- Если такой умный, шел бы сам просил, - дежурно огрызнулась Федотья.
- Не, - неожиданно грустно сказал Прохор. – У меня нет харизмы. Харя есть, а харизмы нет. Вот что. Дуй-ка ты снова к рыбке своей и скажи, что я хочу быть чиновником. Я тут в газете прочитал, что они зарабатывают хорошо, а потом имущество переписывают на жен, и если что – сажают жен.
- Что-то мне такой расклад не нравится, - пробормотала Федотья.
- Цыц! – снова заорал Прохор. – Ты мне вообще должна целовать пятки, что я у тебя такой есть. А я пока с Джеки спою. Да, Женька? Ну, давай, нашу, моряцкую. Я морячка, ты моряк.
- Я тебе что, Газманов? – обиделся Джек Дэниэлс.
Поплелась Федотья обратно к комбинату. Рыба сидела около речки с удочкой.
- Почему меня это не удивляет? – спросила Федотья у рыбы. Та в ответ цыкнула:
- Тихо! Всю рыбу распугаешь! 
Через пару минут на берегу затрепыхался карась. Рыба отложила удочку в сторону и посмотрела на бабку.
- Вот за что я люблю наш комбинат, - сказала она, - так это за то, что благодаря термическому взаимодействию отходов и воды, речка никогда не замерзает. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
Федотья отрицательно покачала головой и произнесла:
- Мой дурак захотел быть чиновником.
- Твой-то как раз не дурак, - рыба моргнула. – Ну, моей силы хватает только на то, чтобы сделать его каким-нибудь префектом, ну или, на крайний случай, заместителем мэра. Его это, наверное, не устроит. Слушай, - рыба моргнула еще раз, Федотья синхронно моргнула за ней, - а давай я его олигархом сделаю?
- Олигархом? – Федотья задумалась. – А это не больно?
- А тебе какая разница? Не ты ж олигархом будешь, а он.
- Ну, давай, - неуверенно сказала бабка. – Мой по пьяни, наверное, разницы не заметит.
Рыба вильнула хвостом и, схватив карася, нырнула в воду.
Вернулась бабка домой, видит, дома у нее менты. Целых пятеро: Ларин, Дукалис, Волков, Соловец и Порохня.
- О! – ткнула она пальцем в Ларина. – Ты ж в пятом сезоне на гранате подорвался.
- Молодец, телевизор смотришь, бабка, - похвалил ее Ларин. – Но я не подорвался, меня перевели в другой отдел. Теперь я олигархов арестовываю. Вот, за твоим дедом пришел.
- Ой, батюшки, - схватилась за голову Федотья. – А что он наделал-то?
- Запомни, бабка, - поднял вверх палец Ларин. – В нашей стране олигарху совсем необязательно что-то совершать, чтобы его можно было арестовать. Ну, где там твой Ходорковский в миниатюре?
Ничего не ответила Федотья, а побежала поскорее к речке. Рыба каталась по речке на катере, и бабке пришлось сорвать голос, чтобы та обратила на нее хоть какое-то внимание.
- Бабка, если ты до сих пор не удовлетворила свое желание, то я сочувствую твоему деду, - рыба соскочила с катера на берег. – Ну, что тебе еще?
- Вот что, рыба, - неожиданно разозлилась Федотья. – Если не хочешь стать вяленой, возвращай все, как было. И даже тряпки новой не надо. Ничего не надо, мне и так было хорошо.
- Ни леща себе предъявы! – рыба обиженно отвернулась. – Ну и фиг с тобой. Тем более воздух уже очистился чуток, сейчас тебя совсем отпустит. Не ценят люди рыбью заботу, вот и делай им добро после этого.
Федотья хотела что-то резкое сказать в ответ, как тут вдруг все вокруг завертелось, и бабка на минуту потеряла сознание, а когда очнулась, то оказалось, что снова день, а в руках у нее расползшаяся на мелкие кусочки половая тряпка.
- Бабуля, вы не в театре случайно играете? – спросил проходящий мимо школьник.
- А? Что? – вышла из состояния грогги Федотья.
- Я говорю, вам очень идет роль памятника поломойке, - добрый школьник сплюнул в речку. Слюна упала в воду и зашипела.
«Показалось!» - решила Федотья и отправилась мыть полы остатками тряпки. А из речки на нее, усмехаясь, посмотрела золотая рыба. Посмотрела немного и поплыла на дно – до следующего сброса химических отходов.