Пульт от миров

Пульт от миров

Глава 1

Он, судя по всему, умер. Не было никакой возможности кататься на катамаране, пить виски или не находить мухоморов. А значит, он умер - это было наверняка. Никаких там глаз или ушей у него не было, поэтому место, в котором он находился, он мог воспринимать только напрямую - в самую свою суть. Мозга тоже, вроде бы, не было, поэтому вытащить из памяти воспоминания о своем имени, номере ИНН или хотя бы о способе умерщвления, он не мог. Да даже и слов таких, как ИНН или умерщвление хранить ему было не в чем.

Впереди он ощутил энергию. Кругом не было ничего другого, поэтому отличить её от “ничего другого” было не сложно. Энергия приближалась, внушая доверие, располагая пообщаться с ней или даже заполнить социальную анкету, если будет предложено. Энергия начала вещать. Энергия дала ему возможность слушать. Энергия напомнила ему, что она демиург этой вселенной. Энергия вернула ему память - имя, ИНН, всю прошлую жизнь в подробностях и красках, которыми он бы и сам залился от воспоминаний, если бы было чем заливаться. Энергия дала ему возможность говорить. Энергия дала ему подзатыльник, потому что он тупил и этой возможностью пользоваться не начинал.

- Э... Так... И... Что? - с опаской пробовал Марат новую способность общения.

- Привет, я Килтский, - представился Килтский, - вспомнил меня?

- Да... Я... Это... Ну... - видимо, согласился Марат.

- Ну и отлично. Я буду говорить быстро. Время и скорость, конечно, здесь иллюзорны, просто невероятной скоростью речи я указываю оппоненту на собственное катастрофическое превосходство и на его тотальную ущербность, от чего получаю несказанное моральное удовлетворение, теша свое самолюбия и набухая эгоизмом.

- Ага...

- Так вот. Ты, как ты уже понял, умер. Просмотрев еще несколько раз твой жизненный путь, я понял, что тебя опасно запускать реинкарнацией в реальные миры - слишком уж я их люблю, чтобы подвергать их опасности, сталкивая с тобой. Поэтому я решил создать тестовые миры. Там все будет экспериментально. Ты будешь перемещаться между мирами, пытаясь ужиться там своим абсурдным способом бытия, а я, таким образом, буду фиксировать стрессоустойчивость миров и степень их готовности к пребыванию в вашей вселенной.

- Ого! А... Ы... Кхе... - удивился Марат.

- Миры хоть и пробные, но в них действуют те же законы, что и в настоящих. К слову, ты сможешь почувствовать боль или даже умереть,- сказал Килтский и больно пнул Марата в только что возникшую маратову коленку. Коленка мгновенно передала болевой импульс в только что возникший маратов мозг и, оставив Марата морщиться, исчезла вместе с мозгом,- но я бы попросил тебя не умирать, потому что не испытываю ни малейшего удовольствия от реабилитации тебя в этом райском предбаннике, внушении тебе воспоминаний и прочей нудной работы по полировке твоей кармы и созданию твоего нового тела.

- А... Как... Ну... Там... - озадачился Марат.

- А перемещаться между мирами ты будешь с помощью специального пульта. Всё очень просто - у него всего одна кнопка. Нажимаешь её - попадаешь в следующий мир. Пульт оснащен искусственным интеллектом, он будет тебе рассказывать о мире, в который ты попал. Ты также можешь спрашивать его о любых вещах - он ответит и даже сможет оказать тебе моральную поддержку в момент, когда тебя бросит, например, казуанская барышня, оставив только модифицированный герпес Губербуля и полбутылки прокисшего вина.

- У... Пы...Та... - подтвердил Марат.

- Сейчас я изменю физические характеристики этого места и вселю тебя в человеческое тело. Но это будет всего лишь биокостюм. Он будет меняться, подстраиваясь под мир в котором ты окажешься, чтобы не выделяться из массы. А пока что, оно будет таким же, как твоё предыдущее ущербное туловище.

Килтский исчез и Марат потерял любую возможность воспринимать или передавать информацию. То, что было в тот момент Маратом, за мгновение в тридцать пять раз меньшее, чем ноль сжалось в ничто, а потом, за мгновение в четыреста четыре раза большее вечности, растянулось в бесконечность. Потом наступил разряд. Еще разряд. Марат смог открыть глаза. Вокруг была темень, никаких источников света, но тело своё Марат видел и даже стыдливо прикрылся руками.

- Ну вот, вроде всё готово, - прозвучал голос Килтского у Марата в голове, - держи!

В ладони Марата появился небольшой кусок пластика с большой красной кнопкой посредине. Это был пульт от миров.

- Всё понял? Тогда вперёд!

Марат кивнул и щёлкнул по клавише.

Глава 2

Марату сразу повезло. Он оказался не где-нибудь в атомной подводной лодке со стразами, а на свободе. В открытом пространстве. Под небом голубым. На вершине холма под громадным лиловым деревом без признаков каких-нибудь груш на нём. Оно было настолько огромным и настолько лиловым, что самые нижние ветки, как и самые верхние ветки были огромными и лиловыми. Обхватить дерево не было никакой возможности, если только пионерский отряд не встал бы дружно в ряд и не взялся за руки. Но если по близости и был какой-нибудь отряд, то, наверняка, он занимался банальным петтингом, а никак не обхватыванием деревьев.

Под холмом расстилалась длинная и широкая долина. Далеко и глубоко вперёд было солнечно, ярко, приятно. Там внизу, как на картинке, были видны мутные реки, деревья и, кажется, цветы. Солнце жгло бирюзой и радиацией. Марат стоял с пультом в кармане.

Марат, ещё без единой мысли в голове, взглянул вверх на дерево. Белоснежная листва тихо и вызывающе трепыхалась. Некоторые листья, опавшие с дерева, были величиной и ценой с пододеяльник. Можно было бы повязать лист вместо платка на голову. Он так и сделал.

Марат пошел дальше, путаясь в листовых складках. Трава вокруг была местами фиолетовая, местами синяя. В общем, трава как трава. Но трава, на которой он твёрдо стоял на своём, была неожиданно коричневой и располагала присесть, да послушать неожиданно разговорчивый пульт.

«…цвет обусловлен повышенным содержанием азулена, здесь у вас никогда не будет депрессии и сухости кожи, вы быстро регенерируете в таком климате, но самое главное - здесь нужно опасаться беспорядочных половых связей...»

Пока Марат абстрагировался, пульт продолжал:

«…деревья создают ветер и думают за вас в пределах нескольких метров. Листья белого цвета подавляют разум. Не рекомендуется одевать их на голову, но если вы уже сделали это, то вряд ли вы самостоятельно догадаетесь их снять…»

Марат улыбался и ковырял ноздрю. Ему было радостно, что он опять человек.

«…питание происходит за счёт электромагнитных волн от солнца. Рекомендуется ничего не употреблять в рот! С животными не следует разговаривать - они слишком обидчивы и будут мстить, если ваш запах им не понравится, что наверняка. Следите за собой, будьте осторожны, не провоцируйте кремниево-соединительную антропофизическую мигрень. Серотонин на несправедливость критически важен…»

- Надоел гундеть, – Марат убавил громкость пульта, сунув его в карман – разберёмся, сами с усами.

Марат выглядел человеком молодых лет, а проще говоря - брюнетом. Вполне себе ничего и в этом воплощении ему шло. Шло на пользу.

«А вот и эта… как её...» - крутилось у него в голове, но простынка не давала всё вспомнить. Какая-то человеческая сущность скакала на горизонте, смешно размахивая руками и направляясь приблизительно в его сторону. Сущность была так далеко, что Марат вздремнул, закутавшись в лист.

- Я так и думала, - всплеснула руками Инночка. В этом воплощении она была частично женского пола и совсем чуть-чуть взволнована, - сразу ведь учуяла твое появление, молодой ты мой чебурек. Ты же мне из реинкарнации в реинкарнацию покоя не даешь... Эй... Марат...

Марат безмятежно пускал слюни в яркую траву и, судя по всему, смотрел сон про какие-нибудь сны. Нижняя чакра была бесстыдно оттопырена и выдавала в Марате лентяя и чего похуже.

- Нет, ну надо же, - сокрушалась Инночка, - вы посмотрите на него, сразу же нацепил на голову то, что нельзя было. Ну, сказочный ведь умник же...

Она сорвала с головы Марата лист и похлопала его по щекам протезом руки. Родную руку (и сердце) она берегла для принца с конем, так как по местным обычаям их надо было отдавать. Марат был миролюбиво настроен и на провокации по лицу не поддавался.

Инночка уже вспотела и по локоть сточила протез, но Марат не просыпался. Она пинала и лягала, она орала и анала, она сделала всё, что можно и всё, чего нельзя. Марат был непоколебим. И тут она вспомнила способ, который всегда срабатывал. Инночка улеглась рядом, обняла его ногами и тихо прошептала на ушко сочным баритоном: “Дорогой, я беременна...”.

Сработало.

Мало того, что Марат сразу же вспомнил Инночку (хоть и интуитивно), так он впридачу вспомнил и её мать, а также все, присущие ей человеческие качества. Когда с обменом любезностями было покончено, Инночка спросила по существу:

- Пульт у тебя?

- Да, а откуда ты...

- Килтский сказал. У нас один пульт на двоих. Даже на троих - Илларион тоже где-то здесь. Может и не в этом мире, но рядом. У нас у всех троих одна задача. Ну, ты знаешь... И один пульт.

- А что это за место? Пульт мне что-то бухтел, но я, как будто, в галерею детских ручек и ножек попал - ничего не воспринимал всерьёз, только убаюкивающий пододеяльник и мягкая податливая трава...

- Э-э-э... - Инночка пихнула Марата в бедро, видя, как он опять начал заваливаться, - пойдем. Я тут уже некоторое время пробыла. От местных узнала...

- А как? Ты понимаешь местный язык?

- Ну да. У нас же бионические костюмы, они полностью подстраиваются под физиологию местных обитателей: внутренние органы, внешность, генетика, лингвистические навыки - все дела. Местное население - гуманоиды. Развитием очень походят на землян, но есть небольшие нюансы, впрочем, ты сам скоро увидишь. Кстати, проверь, у тебя должны быть очень интересные гениталии.

Марат оттопырил штаны, остановился, на некоторое время, замер, помотал головой, опять опустил взгляд.

- Это, конечно, по-людски, но не по-человечески, - постоянно повторял Марат в состоянии транса, пока они шли по тропинке. Инночка то посмеивалась, то успокаивала Марата, но всё же пару раз назвала его Тютелькой.

Травянистая местность скоро кончилась и они вышли на сопку. Внизу виднелся большой город. Архитектура была похожа на земную, но город просто пестрел от ярких вспышек, красок и невыносимо гудел монотонными звуками.

Неожиданно начался проливной дождь. Капли были огромные и били по телу, казалось, с особым цинизмом и удовлетворением. А некоторые специально пробирались под одежду и щекотали по пузу влажностью. Даже та влага, которая падала мимо людей, собиралась в лужи и пыталась уронить в себя путников. Температура дождя за секунды менялась от ледяной до кипяточной. Находиться под таким дождем было невозможно.

- Что за хрень? - риторически возмутился Марат, доставая пульт.

Пульт начал вещать: “...ИзЖараВДрожьДождь изобретен местным концерном “Мир вашему дому и пусть земля ему будет пухом”. Это метеорологическое явление призвано оставить дома львиную долю целевой зрительской аудитории. ИзЖараВДрожьДождь запускается во время рейтинговых телепередач для гарантии популярности этих телепередач среди оставшихся дома зрителей. Также для демотивации людской активности используются КрутитДоДуриБуря, КалечитьРадГрад и прочее...“

- Сказочно, - осклабилась Инночка, - бежим в город - там укроемся.

- А что с твоею волосатой грудью, тьфу, а что с твоими волосами и грудью? - поинтересовался Марат пока они бежали.

- Грудь у меня теперь есть, хоть и первый размер, но уже лучше чем было, - загордилась Инночка, - ну а волосы...

Они были короткие, фиолетовые и торчали во все стороны.

- А ещё вот что смотри, - она повернула затылок - там был штрих-код. Потом закатала длинные рукава у белого платья - все руки были вытатуированы цветными рисунками, надписями, лэйблами и фирменными знаками. Руки пестрили от запястий до плеч.

Дождь ненадолго затих, но было ясно, что это только начало.

- А что ещё интересного? - фантазия Марата разыгралась.

- Рано тебе ещё это знать, но возможно я умею играть на арфе и владею первичными навыками экстрим-атаки на сознание, - похвасталась Инна.

- А как это? Зачем?

- Смотри белка, ёжик морщит мордочку!!! - закричала вдруг фиолетоволосая бестия и плюнула Марату в руку. Пока он таращил глаза, она быстро сказала ключевую фразу вкрадчивым голосом: “Запомни, я - очаровашка!”.

Через пару секунд Марат опомнился, а Инна победоносно констатировала:

- Попался! Я потренировалась на тебе! Нам это очень пригодится в городе, там будь начеку. Лучше считай овец.

- Хорошо, моя прелесть...

- Эй, эй, всё, достаточно! - Инна защёлкала пальцами у него перед лицом, - забыл кто я?

- Фу, отпустило, - осознался Марат, - ладно, пора работать ногами, а не ртом, как бы кому где не хотелось.

Двое, промокших под контрастным дождём, людей подходили к трассе, которая вела к центру города. По всей трассе с двух сторон через каждые сто метров были рекламные баннеры, которые зазывно манили огонёчками.

У въезда в город, метрах в десяти от земли на опоре торчали объёмные яркие буквы: “Спонсор въезда в город - Сухарики Бери-и-ешки”. Огромный имитатор пакета с сухариками переворачивался как раз над центром дороги и из него собирался вывалиться сухарь, размером с человека.

Миновав ещё какую-то гигантскую банку с вареньем, они увидели строения. Дома хаотично рассредотачивались повсюду между плакатами и неоновым светом. На первом же перекрёстке они увидели группу людей, а точнее женщин, под стеклянным куполом на стойках. Они поспешили под купол пообщаться и заодно спрятаться от ливня. Но когда они оказались у цели, было понятно, что поговорить с местными не удастся, так как это были манекены. Пластиковые женщины в зазывных позах демонстрировали откровенную одежду.

Марат и Инночка втиснулись между ними под купол. Инна стала выжимать Марата, а он сопротивлялся. Тут одна из манекенщиц запела ангельским голоском, а через некоторое время другие стали подпевать, слов было не разобрать, но стало вдруг приятно и нежно.

- Отставить, курицы! - вмешался пульт, отчего хор смолк - А вы чего рты разинули?! Ещё немного и ваша серая кашица в черепе поплыла бы в другом направлении. Последний раз вам помогаю!

- Может быть, первый? - уточнил Марат.

- Ну да... первый, - замялся пульт, и добавил, - всё равно не расслабляйтесь, будьте осознанными и тренируйте свое умение быть в чистом Сознании, живите настоящим моментом, а не иллюзиями...

Дождь закончился, и с неба, вслед за дождём, посыпались цветные шарики. Из строений и домов стали появляться люди... Люди были полны желания купить новый фен “Утюг”, рекламу которого они смотрели на протяжении последнего часа. Фен “Утюг” вобрал в себя суперультрамегавсётакое современности и не купить его означало поставить себе клеймо “Недалёкий” на всю жизнь.

Двое отделились от толпы и подошли к Инне и Марату. На них были светлые комбинезоны, испещренные рекламными слоганами, бегущими строками и баннерами с порно, на которые они то и дело жали. До Инны и Марата долетели обрывки диалога:

- Я не приеду к тебе завтра.

- Я знаю.

- Откуда ты знаешь?

- Ты мне только что сказала. Теперь я знаю.

- Хитрец.

Они подошли вплотную и поздоровались:

- Здравствуйте. Вы, наверное, не местные? - спросил самец. Он был повыше и с легкой небритостью. Самка, к слову, тоже была с небритостью, но маникюр и хаотичная улыбка выдавали её с головой.

- Эээ... Ааа... - почти ответили Марат и Инночка.

- Вы, скорее всего, из другого города? - подсказала женщина.

- Ууу... Ыыы... - не стали спорить пришельцы.

- Из какого? - дружелюбно уточнил мужчина.

- Из Хамбыдлинга! - подсказал из кармана пульт, видя, что ситуация усугубляется.

- Это, наверное, очень далеко... - озабочено выпучилась женщина, - позвольте представиться - я Хаоотла. Хаоотла на рынке людей уже несколько десятков лет и за это время она зарекомендовала себя как честное, искреннее существо по доступной цене. Если согласитесь на общение с Хаоотлой прямо сейчас, в подарок вы получите воздушный шарик и гарантию на честность в течение двух местных часов... А ещё печеньку! Печеньку вы получите! Вот она какая у меня в кармане лежит...

- Закажите вместе с Хаоотлой Тумпинга - это я, - вклинился мужчина, - и проведите незабываемый вечер в их квартире. Квартира Тумпинга оснащена по последнему слову техники. Ненавязчивый бриз и подстаканники - всё это вы получите, если согласитесь провести с ними время...

- Спасибо, конечно, но... - попытался отвязаться Марат.

- Вот вечно так... - неожиданно разрыдался прямо на дорогу Тумпинг, две секунды назад излучавший зазывную притягательную улыбку, - ну почему нас никто не берёт? Всех берут, а нас нет... Что же мы за никчемные товары такие?

- Да не расстраивайтесь вы так, - попыталась успокоить его Инночка, - если для вас это так важно, конечно же, мы согласимся поужинать с вами и пообщаться...

- Правда?! - обрадовался Тумпинг, вытирая слёзы ультрамодной слезоподтирательницей с бирюзовой окантовкой, и, по привычке, улыбаясь в невидимую камеру, и кивая на слезоподтирательницу, - отлично! Вам у нас очень понравится! Позвольте по пути прорекламировать вам дороги, по которым мы идем... Это уникальные дороги. Президент корпорации “Наши каши - ваши каши”, после того как прошел по этим дорогам, заявил, что у него сошла катаракта и к нему вернулась третья жена, а первые две были не против...

Хаоотла и Тумпинг жили недалеко. Всего два часа монотонного текста и пятнадцать томов рекламных проспектов спустя, четверо существ добрались до жилища. Дверь, в которую они вошли, сделала комплимент Инночкиной безвкусной прическе и предложила воспользоваться ею (дверью) в любой момент, когда им заблагорассудится, ведь она сделана из новейших материалов, обладает легким характером и рекомендациями из женской бани, в которой она отскрипела три года... дальше они не дослушали.

Дверь плавно выводила их в место, напоминающее гостиную. Вокруг было круглое стеклянное пространство, из которого вели двери во все другие комнаты. В этом аквариуме всё было видно - все комнаты дома, которые находились вокруг гостиной.

- А давайте-ка присядем на эти замечательные седалищные уплотнения. Они выполнены из высококачественного синтетического крупноволоконного материала, со встроенными гибридами жёсткости, - вежливо предложила Хаоотла, - а вот и печенька.

Она достала из кармана замусоленную зелёную печеньку и протянула Инне и Марату. Те, не решившись кому взять, так и остались переглядываться и сверкать глазами то друг на друга, то на печеньку.

Тумпинг вовсю мельтешил вокруг долгожданных гостей. Мутил бутерброды с новомодным консервантом, который, по словам Тумпинга, “совершенно необходим для нормального функционирования сосальных желёз”.

- Кем вы работаете? - неадекватно спросил Марат.

- Я работаю спам-комментатором на всеобщем радио, - похвастался Тумпинг, - у меня круглосуточный график работы. А Хаоотла рекламным носителем. Мы очень ответственные и хорошие работники. У нас есть номер социального страхования и куча обязанностей.

И действительно, не считая весёлых комбинезонов, на голове у Хаоотлы был монитор, который позволял ей работать круглосуточно и на котором постоянно что-то отвлекало собеседника от её лица, поэтому никто толком не запоминал Хаоотлу. Как раз в этот момент на мониторе появилась надпись. Прокомментировал её Тумпинг:

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ТАТУИРОВАННАЯ МОДЕЛЬ С РУКАМИ И ФИОЛЕТОВЫМИ КОРОТКИМИ ВОЛОСАМИ ДЛЯ СЪЁМОК В РЕКЛАМЕ.

Инна всплеснула руками и закричала: “Марат! Это то, что нам нужно! Попробуешь?”

Марат почесал спину и задумался.

- А что... Можно было бы попробовать... только я ненаманикюренный. Может хотя бы ты?

- Я? Хм... Даже не знаю. Разве я подойду? У вас тут всё так... специфично, - обернулась она на местных.

Хаоотла и Тумпинг, в свою очередь, обернулись друг на друга. И Хаотла включилась в разговор.

- Это невероятно! Сниметесь в рекламном ролике только здесь и только сейчас! И вас ждёт увлекательнейшее путешествие в Студию Грёз! Вы получите мировую славу и ведро семечек. Студия находится как раз у нас в подвале. Нам даже ехать никуда не придётся. Соглашайтесь!

Инна и не заметила, как двое в комбинезонах вели её под локти по винтовой лестнице куда-то вниз, в красках описывая прелести рекламной жизни.

- У вас будут тонны поклонников, а у нас отступные. Мы создадим шикарный ролик и продадим много-много туалетной бумаги! - не останавливался мужчина.

- ?.. Чего? Что рекламировать? - попыталась задуматься Инна.

- Да это и не важно, - усилилась Хаоотла, - главное - это слава, внимание, мировое господство в умах миллионов людей...

У Инночки уже почти горели глаза - то ли от консерванта, то ли от внезапно нахлынувших перспектив прославиться на дармовщинку, и, видимо, именно в этот момент она была готова на всё.

Марат почуял неладное, вперемешку с завистью и спохватился за печеньку. Он догнал троих в конце лестницы у подвала.

- Постойте-ка, я её менеджер... Менеджер я её... По связям с общественностью... Я это... Должен обдумать всё основательно...

Все трое не обращали на его слова никакого внимания и попытались отпихнуть его от дверей тремя парами рук. Марат запаниковал ещё больше, представив, что ему придётся на какое-то время остаться одному в этом балагане, а потом представил, что Инна вдруг прославится, и ещё больше запаниковал.

Марат применил старый заезженный стопроцентный приём отвлечения внимания. Он показал рукой куда-то в сторону и сказал: “Ой, смотрите, птичка”. Все, естественно, обернулись, а Марат, особо ничем не мешкая, схватил фиолетовую за волосы и потащил обратно вверх по лестнице. Инне было фиолетово, а люди в комбинезонах ещё долгое время искали глазами птичку.

На улице всё было как обычно. Ярко, звонко, пафосно-навязчиво. А вдалеке виднелись синие холмы и лиловые деревья.

Марат поделился печенькой и впечатлениями.

- Люди - не люди, а овощи. Буддизма на них нет. Совсем прорекламировали всё. Нужно что-то с ними делать. А точнее кто-то что-то с ними уже сделал и мы, как единственно разумные здесь существа... - он взглянул на Инну - та блуждала глазами где-то и глупо улыбалась - ... ладно, я, как единственно разумное здесь существо предполагаю, что ими кто-то управляет.

- Главный рекламщик? - ляпнула Инна.

Они прогуливались по мокрой дороге. Уже стемнело, и от огней город казался ещё более мультипликационным и кислотным.

- Где бы ты была, будь ты главным рекламщиком? - поинтересовался Марат.

- В самом креативном месте на планете, наверное, - пораскинула умом Инночка, - или в месте, которое само себя рекламирует...

Марат подошел к терминалу, стоящему неподалеку, который активно пиарил себя:

- Я обожаю, когда в меня вводят поисковые запросы. Я готов быть вашим рабом и выполнять эти запросы. Я одинаково прусь и от робких девичьих вопросиков типа “Как пройти в библиотеку?”, и когда грубые мужские волосатые пальцы вминают в меня текст “Ласковые козочки. Фото”. Я даже могу спеть вам нашумевший хит последних лет “Бабушкины трусы” - настолько я шикарный...

Марат поискал чем заткнуть динамик, но ничего подходящего кроме Инночки он не обнаружил, поэтому, стараясь отключить слух, ввел запрос в поисковую систему: “Самое популярное место на планете”.

Терминал сладострастно охнул и томным голосом пропел: “Да, детка... О, как ты это сделал, у меня до сих пор дым из ушей... Сейчас я покурю и отвечу тебе...”

Марат терпеливо ждал, пока из динамиков раздавались вздохи, кряхтения и звуки сжигаемого табака. Потом терминал оповестил:

- Безусловно, самым популярным местом на планете является алмазный туалет на Набухших Предподвзгорьях. Туалет был высечен из цельного алмаза диаметром полтора километра. Первый же клиент, воспользовавшийся элитной новинкой, сидит там до сих пор, ссылаясь на сырые овощи. Очередь в алмазный туалет состоит из трети населения планеты. Последний человек, стоящий в очереди спиной утыкается в алмазный туалет с обратной стороны, так как очередь полностью опоясывает планету. Большинство людей рождаются, проживают жизнь и умирают прямо в этой очереди. Люди, организовавшие из алмазного туалета бизнес, уже давно обанкротились и умерли. С момента открытия прошло сто пятьдесят местных лет...

- Это он! - в один голос крикнули Инночка и Марат.

Добраться до алмазного туалета было не просто. Сначала путники сумели поймать местное подобие такси - огромную юлу, которая раскручивалась в нужном направлении, а в это время пассажиры, привязанные ремнями к поверхности, сквозь тошнотные позывы слушали рекламу средства от тошноты. Водитель - чёрный небритый субъект с длинным носом (видимо, они во всех мирах такие) несколько раз заезжал не туда, потому что “брат, слюшай, посоветовал, тут такие хачапури, ты таких чебуреков никогда не ел, да, отвечаю, а если что можно за полцены люляки бабские заполучить...”.

Марат и Инна долго отнекивались, но потом выяснили, что в качестве денег здесь используется “Спасибо и честное благородное слово порекомендовать это своим друзьям...”, поэтому вооружившись своим нескончаемым честным, бесконечным благородным и безлимитным спасибо, они подкрепились, килограмм на пять каждый.

Пока довольный водитель сокрушался какие у него замечательные клиенты попались и крутил юлу в нужном направлении, а Марат радовался как так ему удалось объесться на халяву, Инночка неожиданно поняла, что не учла способ обратного передвижения, когда согласилась на семнадцатую самсу. Накрыло всех. Дальше ехали молча, без восторгов, пока не приехали.

Алмазный туалет выглядел шикарно. Он сверкал и переливался, он манил в себя, он соблазнял перспективой что “за спасибо” можно самым гадким образом опошлить такую красоту.

Когда Марат и Инна попытались пройти без очереди, то получили категорический отказ от всех присутствующих и персонально погремушкой от едва родившегося, но уже умеющего постоять за свое место в очереди, младенца.

Инночка решила проявить креативность:

- Внимание, внимание! - вещала она, - на Кочкоямкинском шоссе только что появилась новая штуковина... Еще более элитная, чем этот туалет... Очередь туда уже два раза опоясывает планету, а вы всё ещё здесь стоите как дураки...

- Это... Это... - попытался помочь Марат, видя загоревшиеся глаза толпы. Но, закончить ему не удалось - обезумевшее стадо уже умчалось.

Марат и Инночка поднялись по пустым ступенькам и вошли в дверь. Посреди огромного алмазного зала находился маленький унитаз, смотревшийся катастрофически мизерно, на фоне гигантских стен и потолков. На устройстве располагался маленький человечек с газетой. Он скептически посмотрел на пришедших, всем видом показывая, что не собирается прерывать свое заседание, и, набрав воздуха, громогласно прокричал хрипотцой:

- Занято!!!

- Твоё время истекло! Или что там у тебя истекло ещё, - хорохорилась Инна, - мы пришли!

- Занято!!!!!

- Как так случилось, что люди совсем отупели и превратились в стадо потребителей? Не твоих ли это рук дело? - настаивала она.

- Занятооо!!!! - кричал  коротышка на полную громкость, не отрываясь от газеты и напрягая вену на шее.

Марат подошёл ближе и вежливо вырвал газету из рук человечка. Тот одарил их своим надменным взглядом. Потом спросил:

- Кто вы и что вам нужно? Но в любом случае, учтите, что я не сдвинусь с этого места и верни мне газету, сосунок! Я здесь самый главный.

Марат уставился на него и стал говорить медленно и монотонно:

- Ты здесь главный? Именно в этом месте главный?

- Да, я тут главный -  и здесь, и на всей планете.

- То есть в этом туалете ты главный. Главный говно-человек?

- Занято!!!!! Я тут главный из всех главных. Я зомбирую людей рекламой, потому что у меня получается это и мне комфортно.

- Хоть тут и занято, но ты, говно-человек, должен сойти со своего трона.

- Ничто меня не остановит! - прокричал коротышка и издал сопутствующий звук в алмазную ёмкость.

- Пока ты тут сидишь, мы поработим твою планету. Нам известна новая техника овладения мозгом. Это квантово-пескоструйный лингвистический метод, который тебе не под силу.

Человек надувал вену всё больше и больше. Инна закатала рукава и решила опробовать свои способности. Она треснула его по лбу и ласково сказала:

- Коротыыыыгааа, зазнайка. Посмотри-ка на него. Совсем хмуренький стал.

Пока говно-человек недоумевал, Инна взяла газету и стала шуршать ею прямо у него перед лицом и при этом ритмично отстукивать каблуком. Потом снова шлёпнула его по лбу и, когда он совсем ошалел, стала говорить ему разные непонятные вещи, от чего голова у коротышки вздувалась не хуже вены.

Марат тоже не растерялся:

- Гутельму себе закатай! Коврижкой себе располосуй! Бомбой себя взорви!

Из всего бреда главный рекламщик понял только последнее. Он так и сделал, потому что слушать этот бред дальше у него не было никаких желаний. Он достал из туалетного бачка бомбу, обвел людей заплывшим взглядом, облегченно улыбнулся и нажал на кнопку.

- Подожди, - разволновался Марат, - я имел ввиду - обкорми себя морковкой.

- Растудыттебя в стабильный рыночный спрос, - выругался рекламщик, приходя в себя, - зачем я это сделал? Это же никак отменить нельзя! На крайний случай ведь берёг - если пуховики закончатся или у людей на людей интерес исчезнет...

И, даже не смыв за собой, он быстро устремился на улицу, надеясь успеть убежать с планеты за оставшиеся секунды.

- Десять, девять, восемь семь, шесть, - диктовала бомба и добавила, - мне будет очень приятно взорвать эту планету. Надеюсь, и вам понравится этот процесс, потому что я - новинка рынка бомб. Только у меня детонирующего заряда хватит, чтобы уничтожить эту планету со всеми формами жизни. И бонусом, только сегодня, я совершенно бесплатно взорву три прилегающих к планете спутника!

- ААААА!!!!! - в один голос удивились Марат и Инночка.

- Пять, четыре, три, - продолжала бомба, - с новой инновационной технологией процесс взрыва будет для вас абсолютно безболезненным - ваши глаза, уши, нос и кожа будут аннигилированны еще до того, как успеют передать мозгу сигнал об ярком свете, громком шуме, отвратительном запахе и уничтожающей радиации. Спасибо за то, что выбрали именно наш сервис, обращайтесь к нам и впредь.

Марат успел достать пульт, схватить Инночку за дрожащую коленку и нажать кнопку, прежде чем бомба досчитала последние цифры.

Глава 2

...преобладающую роль. Женщины также занимают все руководящие посты и ключевые роли в социальной жизни. Мужчины выполняют чисто номинальную функцию осеменителей. Мужчин также угнетают и притесняют во всех областях, где они пытаются себя проявить. Все воспитание контролируется женщинами, поэтому местное население вне зависимости от половой принадлежности, хорошо выглядит, болтает без умолку, любит сериалы, ходит по магазинам и наделено поразительной алогичностью. Местное население очень религиозное и все общественное устройство построено на базе культа Вагини-Освободительницы: согласно легенде, все люди в начале жизни выходят из вагины и должны вернуться туда же в конце жизни. Местный процесс захоронения считается омерзительным во всех частях вселенной. С точки зрения физиологии, местное население идентично людям, за исключением одной детали: их гениталии постоянно зарастают. Для исполнения мочеиспускательных или половых процессов здесь пользуются специальными острыми трубочками. Это действие очень болезненно, поэтому пьют здесь очень мало, а приглашение на романтическое свидание считается оскорблением.

К тому времени как пульт закончил, Марат поднялся на ноги и помог Инночке - ходить она еще не освоилась, но поняла всё, что сказал пульт.

- Действительно зарастает... - прокомментировала Инночка, копошась внизу. Их одежда поменялась - преобладали розовые тона и стразы. Черты лица стали до неприличия женственными - особенно у Инночки, а Марат почти и не изменился. Голос стал выше. Зудили бритые ноги.

- Круто. Только бабского порядка мне и не хватало, - пробормотал Марат, не испытывая ни малейшего желания исследовать себя снизу.

Потом он огляделся. Они находились в центре города. Вокруг не было никого.

Воздушные замки, бесконечные салоны красоты. Запахи духов, мармелада и фитнеса. Нежные фасады зданий. Малиновые витрины. Всё угнетало Марата, но Инна чувствовала себя в своей тарелке. Она немедленно потребовала денег на новые туфли, от чего у Марата засвербило в ушах.

- Марат! Посмотри, какие женщины выходят из зданий. Какие шикарные! Ты что и вправду смотришь? Лучше бы туфли мне купил. И вообще. Я девушка свободная, давай-ка ты держись на дистанции, и отпусти уже мою коленку, наконец.

Марат хотел было напомнить ей кое-что, но побоялся проблем с местными властями.

- Пойдём в торговый центр. Срочно. Там наверняка распродажа, а хотя, куда тебе. Сиди здесь, - вдруг снова скомандовала женщина и указала жестом на какую-то скамью у фонтанчика.

Марату не было резона и он сел. А Инна спросила какую-то расфуфыренную козочку где здесь самое распродажное место и получила в ответ приглашение пойти вместе с ней. Пока Марат прохлаждался у фонтана, к нему подсел молодой напомаженный паренёк. Движения его были неуверенно-плавные, он закурил тонкую сигарету и предложил Марату.

- Нам нужно держаться вместе, пока мы ещё существуем, - тревожно сказал он, - Подкаблученко Битя, приятно познакомиться.

Парень подал ему нежную ручку, ладонью вниз, возможно для поцелуя. Марат проигнорировал.

- А я Марат. Ну и как тебе здесь живётся? Не жмёт? – от нечего делать завёл разговор Марат.

- Да, как сказать... Туфли вот купил себе. Лайкровые, голубые. Нравятся?

- Да уж…

- А ещё, бывало, пойду на работу… Я, кстати, гувернант с тремя высшими образованиями. Мне вообще повезло - такую должность выбить после стажировки в трёх странах. Приду на работу, всю обувь перемою у своих сотрудниц, а они мне даже слова гадкого не скажут, мне вообще повезло с коллективом. У меня даже всего-навсего восемнадцати часовой рабочий день, по сравнению с другими мужчинами. И один день даже выходной в году.

-  Там шаурма что ли на углу продаётся? Пойдем почавкаем.

- Нет. Нам туда нельзя. Мы пойдём в чёрный квартал. Это всего лишь в пяти километрах от города. Мы быстро дойдём.

- Поехали, быстрее будет, мне нужно вернуться часа через два, как раз эта… вернётся из распродажи.

- Эта? У тебя есть вагиня? – удивился Битя.

- Да нет, это так. Приложение. Что-то я передумал есть. Где у вас тут самые злачные места для женщин? – начал злиться Марат.

- Я не знаю. А если бы знал, то не отважился бы. Я не хочу остаток жизни провести за решёткой, –  испуганно шептал мальчик.

- А вот и Инна, наконец – то.

Инна, увлечённая новоиспечённой подружкой, щебетала в новых туфлях и с разноцветными пакетами. Они направлялись в сторону Марата.

- … а вот представляешь, я тут ногти наращивала себе на ногах, так здоровски вышло, мне так шло, так шло, – чирикала подружка.

Инна с энтузиазмом её слушала и своевременно вставляла возгласы и охи. Незаметно они приблизились к мужчинам. Женщина посмотрела свысока на двух самцов и обратилась к Инне:

- Ну и чего мы остановились? Там ещё пайетки выбирать хрен знает сколько. Пойдём быстрее…

- Нет. Нам пора, – вмешался Марат.

Женщина сделала вид, что не услышала, а в Инне заиграли нотки совести. Она произнесла как можно более надменно:

- Познакомься Глафира, это Марат.

- Выбор пайеток очень важен для нашего стиля. Сейчас это очень модно. Мы пойдём в квартал пайеток и там проведём остаток дня, – непонимающе не смотрела на Марата Глафира.

- Ладно, Глаша, ты иди, а я поговорю с этими чудиками, – попыталась сгладить ситуацию Инночка.

- Чмоки-чмоки. Встретимся завтра, тут же, во столько же, как же...

Битёк окончательно вжался в лавку. Он безмолвно сидел, дрожал и делал вид, что учится улыбаться левой половиной лица - лишь бы на него не обратили внимания.

- А это что за цыпочка? Сладенькая... - начала входить в доминантную роль Инночка и ущипнула Битька за кадык. Он охнул, а потом потерял сознание и упал кверху спиной.

- Пойдем, - приказала Инна Марату, - чтобы выжить в этом мире мне понадобится создать прочные социальные связи. Ты иди рядом, пускай слюни и не мешай.

Марат и сам был согласен, что это разумное предложение, хотя опасался за Инночку - слишком уж ей нравилась доминирующая роль.

Они прогуливались по городу. На углах ошалелые парнишки бесплатно раздавали пробники гигиенических тампонов. Повсеместно звучали двухнотные песни про вечную любовь к украшениям. Инна не могла вывести улыбку с фронтальной части головы, Марат лишь сокрушённо надеялся что пронесёт.

Мимо них промчалась похоронная процессия. В розовом гробу со стразами лежала губастенькая блондинка, которой на ходу делали операцию по увеличению груди.

В сквере под бурные аплодисменты выступал знаменитый “Театр истерик” - сегодня давали “Визг в полуночной квартире или опять летающие тарелки”.

Инночка выдернула из толпы худую тётку в серьгах на босы уши:

- Извините, как мне найти администратора этого города?

- Ой, вам, наверное, нужна мадам Игорюша, - улыбнулась тётка, насколько позволили ей уши, - я вам сейчас покажу. Я этот город знаю как свои... Сколько их там? В общем, как все свои пальцы.

- А почему такое странное имя? - удивилась Инночка.

- Ну, это долгая история... - отвела взгляд незнакомка, - она сама вам её расскажет, если захочет. Но, поверьте мне, она тут самая главная.

Они шли по зелёному скверу. Тётка уверенно вела их в определённом направлении. Инночку она взяла под локоть. Марат неуверенно плелся в сторонке. Тётка щебетала, нахваливая Игорюшу:

- У неё всё получается - за что бы она не взялась. Возьмется симфонию написать - получается. Возьмется скворешник выстрогать - получается. Возьмется за раскалённую кочергу — тоже получается!!! А вот мы, кстати, и пришли...

Они остановились перед зданием, по форме напоминавшим вытянутый по вертикали пончик. Очевидно, это была резиденция Игорюши. Швейцарке на входе Инночка заявила, что она новенькая в городе и хотела бы выказать Игорюше глубочайшее восхищение, а также принести в жертву вот этого (кивок в сторону Марата). Их пропустили.

- Приветствую вас, - поприветствовала их Игорюша, когда они вошли в кабинет - слова с делом у неё не расходились. В кабинете все стены были выкрашены в розовый цвет. Мебель была сделана из плюша. Вешалка, выполненная в виде раскрепощённого фаллического символа, покачивалась от наброшенных на неё париков.

- Мы... это... - начала Инночка.

- Присаживайся, - обратилась Игорюша. Инночка плюхнула попку на мягкое кресло, похожее на пудреницу и тут же оказалась на полу:

- Да не ты, корова, - рявкнула Игорюша, потирая ногу, отбитую об упрямую Инночкину челюсть и обратилась к Марату, - вот вы, молодой человек, располагайтесь, чувствуйте себя приятно.

Шокированный Марат сел, Инночка улеглась поудобнее на ворсистом ковре, не делая больше попыток подняться, а Игорюша продолжала:

- Ох, как мне тоскливо управлять этими ужасными самками. Не о чем поговорить совершенно... Пива? - она сунула Марату запотевшую бутылку и сама, усевшись на край стола, принялась посасывать такую же, - вы, мужчина, я вижу не местный, интересный, давайте с вами на рыбалку сходим или футбол поглядим - у меня еще остались раритетные записи со времен, когда в него еще играли мужчины - красота...

- Но... - попытался уточнить Марат.

- Ах, вы на счет этого ужасного обличия? Пусть оно вас не смущает - мне пришлось... Мне пришлось это сделать - иначе было невозможно управлять этим обезумевшим от похоти и фригидности стадом... Я пожертвовал кадыком... И другим... Многим... Имя осталось... Одно только имя... И одна тестикула - её я почесываю во времена особой грусти.

В знак подтверждения, Игорюша подтвердил. Марат от ужаса прикрылся зеркальцем - единственным, что оказалось у него под рукой, но из зеркала на него уставился сладкий мальчик и Марат в панике отшвырнул зеркало на ковёр возле Игорюши.

Инна, тем временем, теребила ковёр и всем своим видом пыталась дать понять, что неплохо бы подкрепиться. Поскольку Марат давно знал Инну, он понял её намёки и деликатно уточнил у Игорюши:

- Есть чо пожрать?

- Утвердительно. Вот у меня тут в тумбочке есть шашлык, семечки, генномодифицированные огурцы... Что будешь?

- Пирожки с капустой.

Игорюша залез в тумбочку поглубже и достал длинный плоский пирожок в газетке.

- Угощайся. Мои пирожки - твои пирожки.

Марат съёжил нос от возникших ассоциаций. Но потом отогнал все мысли и принялся надкусывать, изображая интерес к собеседнице, которая откровенно вертела туфелькой почти у его носа, сидя на столе.

- Ну так что? Остаёшься?

- Что? - Марат отложил недоеденный пирожок на пол возле Инны и та с удовольствием принялась за вкуснятину. - Куда оставаться?

- Не куда, а сколько. Оставайся здесь со мной управлять и властвовать тупыми самками. Мне наскучило одному, а ты, я смотрю такой интересный собеседник, сразу видно не глупый и ласковый. Наверное, в постели хорош... В смысле поможешь мне заправлять постель и создавать местные законы.

- Я подумаю, - соврал Марат.

- Подумал?

- Нет.

- А сейчас?

- Нет.

- А сейчас?

- Подумал, я не хочу.

- А чо?

- У меня ипотека.

- Ну, это меняет дело, тогда ты не можешь управлять городом из домов. Поэтому я оставлю тебя здесь моим... ээээ... моим...

Марат не захотел ужасаться наклёвывавшему предложению, поэтому схватил Инну подмышку и бросился со всех ног из кабинета. Игорюша, совершенно не терпевшая поражений, кинулась за ними.

- Стой, мерзавец! - кричала он - Вы так просто отсюда не выедете. Я заблокирую все шлагбаумы в городе! Меня ещё никто так быстро не бросал! Я уже догоняю вас...

Марат лихорадочно сверкал пятками. На улице их уже поджидало три закрытых шлагбаума и толпа девственниц. Как только они увидели чужеземцев, сразу бросились врассыпную им навстречу. Марат опять не растерялся, увидел приоткрытый канализационный люк, отпихнул его ногой, бросил Инну в него, послушал удачно ли она приземлилась. По лексикону понял что не совсем удачно. Люк был хоть и не очень приятным вариантом, но, по крайней мере,  единственным шансом выжить. Можно было нажать кнопку пульта, но он забыл.

Глава 3

Марат мягко приземлился, отчего Инна снова завозмущалась. Он подумал, что не так-то здесь и плохо для канализации. На что Инна подумала: “Казззёл. Мог бы поосторожнее”. Марат снова подумал: “Как же я здорово обхитрил Игорюшу и героически спас нас”. Инна пристально уставилась на Марата:

- Спас?

- Какого рожна? - продолжал думать Марат.

- И после всего этого я казёл? - добавил он вслух.

Тут они оба замерли, пытаясь изо всех сил сохранить штиль в мыслях. Огляделись.

Вокруг была подземная площадь, выложенная цветными камнями, хрустальные колонны и много-много света. Пустота, тишина и благодать.

“Что за мультик? Колонны... Где люди? Пирожок вроде несвежий… Свет... Откуда? Игорюша ужасен. Где бы поспать?” - продолжил соображать Марат.

Инна снова уставилась на него: “Что за хрень? Ты что, мои мысли тоже слышишь? Ой, нееет, я не... буду ничего думать... бегемотики, бегемотики, белые бегемотики... секс... наркотики, бегемотики”.

- Кстати, эта штука с мыслями - отличный повод позабавиться, - подумал Марат и Инночка вылупилась в ожидании пакости, - например, можно подумать о том чтобы не думать о петтинге.

- Как я могу не думать о петтинге, - машинально отреагировала Инночка, - ведь для того чтобы о чем-то не думать, мне сначала нужно представить это, а уже после не думать об этом... петтинге... таком эйфорийненьком... когда властные мужские руки гладят мои, покрытые мурашками ноги, а сквозь ночной храп в палатку залетает лишь запах васильков и свет звезд... и уже совершенно, полностью порабощает лукавый взгляд... и уже совершенно, по всему телу проникает голос... и не хочется думать о том, что это может кончиться - есть только бесконечное здесь и сейчас... и они сливаются в одну сущность... божественную, всепорабощающую энергию вселенной... петтинг...

Из тех мыслей, которые бы не выражали глумление и насмешки, у Марата была только одна: “У меня, кажется, встал”.

Из тех мыслей, которые бы не выражали глумления и насмешки над мыслями Марата, которые не выражали глумления и насмешки над мыслями Инночки, у Инночки была только одна: “Пора бы идти дальше, а то наверняка бабенции уже организовывают погоню”.

Они пошли дальше, вслушиваясь в окружающий мир, и, изредка перебивая друг друга замечаниями: “Заткнись комментировать, я и сам(а) это прекрасно вижу”.

Пару раз они непроизвольно обменялись воспоминаниями из детства - оказалось, что Марат злоупотреблял филателией, а Инночка выросла в курах. Также еще была мысль: “Кажется, мне срочно нужно похудеть”, но нельзя было с уверенностью сказать кому она принадлежала.

Пройдя по площади из сверкающих самоцветов, они вышли к тропинке, вымазанной горьким мёдом. Возле тропинки стояли лыжи и указатель: “Он её не сильно, но Ашот, а она не долго, но Людмила” - и стрелочка направо. Лыжи думали: “Эти идиоты тоже ведь не додумаются нас одеть, вымажутся в мёде и их до смерти засосёт какой-нибудь медведь. Будет сосать их сквозь горький мёд и плакать, сосать и плакать”. Указатель не думал ничего, он и так самовыражался надписью вполне неплохо.

- Интересно, мы додумаемся одеть лыжи или нет... - задумался Марат, потому что ему и впрямь стало интересно.

- Идиот, - прокомментировала Инна.

- Что? - автоматически отозвался Марат, в последнее время привыкший отзываться на все определения и эпитеты, что было не только не смешно, но и ни капельки не смешно.

Скрипя лыжами по медовой глади, разнополые человеки скользили вглубь пещеры. Чем дальше они продвигались, тем больше менялась их внешность - волосы становились серебристыми, одежда перекрашивалась в светло-серый, черты лица становились более утонченными, на шее появились татуировки с дельфинчиками. Марат неожиданно понял, что может цитировать Пастернака.

Неожиданно, впереди появилось немного света и звуков. Свет заметила Инночка, потому что Марат разглядывал пони (про то чтобы заметить пони, Инночка даже и не подумала). Звуки услышал Марат, потому что Инночка спорила сама с собой в моде ли сейчас шелковое коричневое белье и соленые девушки на ночь глядя. Свет был как обычно, а вот звуки интересными, хотя и немного напоминавшими каламбур: “... человек-горящий гинеколог... он был невольным художником... и как-то попался себе под горящую руку... а потом, как следствие, наебался с качели вдоволь... а когда ему все это надоело в жизнь... он проявил настойчивость на рябине прямо в стопки... и ретировался смертью... такая вот интересная-неинтересная история...”

- Нам, определенно, туда, - определились они синхронно.

Пройдя еще немного, они увидели группу существ, похожих на тех, на кого Марат и Инна стали похожи - то есть на самих себя. Это было странно - от существ не исходило никаких мыслей. Приглядевшись, нашлось объяснение - они смотрели сериал «Кармелита».

Чтобы немного прояснить ситуацию, Марат достал пульт.

Пульт молчал.

- Ээээээ, - требовал Марат. Стал его хамски трясти. - Ээээээээээээ...

Пульт упорствовал.

- Может, нужно слушать что он думает? - предположила Инна про себя.

Сквозь шипение и помехи, пульт прорвался нечеловеческим голосом. А точнее, полу-голосом, полу-мыслями:

- ...Хммм, извините, я Кармелиту досматривал... Сейчас соберусь с микросхемами... Тшшшшш... Пшшш... В общем, это мир снов и телепатического пространства... Вы все идиоты... - сквозь слова периодически пробивались мысли, но, в целом, было понятно.

- Здесь всё меняется против законов физики. Вот, например, Марат сейчас во сне. А Инна телепатирует меня и снится Марату. Я, в свою очередь, снюсь Кармелите и Инне... А справа закат, сверху нет неба, снизу ничего вообще нет, понимаете? Я - нет. У меня нет глаз и я не вижу как сверху нет неба, но если вы не идиоты (а вы, несомненно, идиоты), то вы увидите как «ничего нет» плавно перетекает в вас, и скоро вы станете ничем. В этом мире есть люди, они спят. Потому что устали читать чужие мысли - это всё равно что каждый день есть гречневую кашу...

С этими словами у них возникли некрасивые визуальные ассоциации. Пульт молча наблюдал. Он уже почти погрузился в бессознательное, как Марат проснулся и упал откуда-то для разнообразия.

- Марат, поднимайся, мы ещё не дослушали, - причитала Инночка. Неожиданно её волосы стали вырастать в длинные рыжие.

- А что с местными? - спросил Марат, всё ещё лёжа на себе.

Пульт продолжил:

- ...Вы - идиоты... Хм. То есть, я хотел сказать, что местные устали думать и читать чужие мысли о погоде. Синоптиков здесь вообще всех перевешали. Мысли о погоде стали запретными. Но кое-кто не мог остановиться и...

- Ты сказал сверху нет неба, я думал мы под землёй, какая здесь погода может быть? Почему они думали о погоде? - Марат встал на ноги.

- Это примитивное мышление, которое жило само по себе, независимо от воли людей. Они, измученные и скучные, стали смотреть Кармелиту - это хоть как-то отвлекло их от погоды и вот однажды...

- Инна, может тебе перекраситься в брюнетку? - снова перебил Марат пульт.

- Сними лыжи, - посоветовала Инна.

Пульт обиделся - они это сразу почувствовали по яростному шипению и помехам.

- Подумаем с местными? - подумала Инна Марату в голову.

- Не, я лучше лыжи сниму, - ответил Марат.

Инна принялась копаться в мыслях у сериальных зомби. Вначале она не обнаружила ничего существенного, кроме цыганских песен, но несколько минут спустя увидела чёрную дыру. У всех. Как только она почувствовала пустоту у них в мыслях, это стало поглощать её.

Через некоторое время Инна очухалась и сразу же заявила:

- Марат, я буду называть тебя Яшей!

- Я снял!

- Определённо, ты - Яша!

Вместе они подумали одно и то же, но не поняли что именно.

- Ну и Яша, и что с того? - стал рассуждать Марат - Экая невидаль... Йййяаааша! Что с того?

- Послушай, Яша! - сказала Инночка, просто чтобы использовать это имя впервые.

Тут пульт достался из кармана и, разобидевшись, стал снова думать о своём: о том как звёздная пыль, рассекая пространство времени и чувств, смогла соединить их всех здесь и сейчас. О том, чего нет и о том, чего не может не быть. О том, как беленькие козочки скачут по луговым колдобинам. Потом подумал вскользь о себе. Потом проснулся.

- Сюда! Идите сюда! - прозвучала мысль. Яша и Инночка пошли туда.

- Да не туда - сюда! - подкорректировала мысль. Инночка и Яша пошли сюда. Из-за серой кучи чего-то невзрачного показались ошалелые глаза. А, нет, не показались - они там реально были. Владелец глаз нещадно пучил их в путников.

- Тихо, - сказал он тихо, чтобы все поняли как именно тихо должно быть “тихо”. Инночка молча кивнула, Яша неопределенно пожал плечами.

- Идёмте за мной, - сказал местный. Это был самец среднего возраста, внешне ничем, кроме оттопыренной губы, не примечательный. На мысль про губу местный не обиделся, о чем и заявил собственной мыслью прямо в Марата, попутно добавив, что его зовут Ракель. Марат удивился, что он снова Марат, затем подумал, что эта задница чертовски хороша и попутно добавил, что это он не про Ракель. Ракель подумал, чтобы все прекратили думать, потому что скоро начнутся думательные сканеры. Инночка подумала, что она не может не думать, потому что постоянно думает про то, не выключила ли она дома утюг или наверняка не выключила. Ракель быстренько ознакомил её с концепцией небытия и небуддизма, которая заключает в иллюзорности всего сущего и утюга в частности, поэтому, в принципе, и думать-то не о чем, чем он и предложил заняться Инночке и Марату. О том, какие полномочия у него для проповедования небуддизма, Ракель не сказал. А Марат за предыдущую мысль получил вполне реальный пендель, чтобы в будущем не сомневался в иллюзорностях.

- Ладно, если вы уж такие примитивы, думайте про комбикорм. И только про него. Сканеры подумают, что вы свинки, которые тут периодически прогуливаются и не поднимут тревогу.

- Какого хера? - подумали в голос Инночка и Марат.

- Какого хера, я потом объясню, - громко подумал на них Ракель, - вас наверняка уже засекли, надо бежать.

С открытого пространства он увлек их в небольшой переулок, который сужался, по мере того как они гуськом его проходили, и, в конце концов, уперся в дверь.

- Комбикорм, - напомнил Ракель.

Инночка стала думать, Марат принялся за комбикорм, Ракель открыл дверь и толкнул их внутрь. Они старались не обращать внимания на темный коридор и диковинные орнаменты на стенах. Они старались не обращаться внимания на пощелкивания по сторонами и на пол, устланный ламинатом. Они старались не обращать внимания на то, что начали обращать внимание на ламинат. На красные точки на стенах они внимания не обратили и датчики засекли мысль Марата:

- Это же ламинат. На него нельзя писить. Писить... Я иногда писию... Возможно, я и сейчас хочу писить... А если я пописию на ламинат? Хотя бы капельку... Это же...

- Алярм! Алярм! - заорали датчики,- Энурезная свинья в помещении! Она сейчас обгадит нам весь ламинат! Приготовить огнеметы! Запустить защитную программу “Барбекю”!

- Бежим! - крикнул ртом Ракель и они понеслись. Из стен вылезли огнеметы. На окончаниях их дул копошились маленькие гномикоподобные существа, зажигающие спички. Другие лилипутики набирали горючее в щеки и прыскали в трубки. Так огнеметы и работали. Ракель вытащил из недр одежды ярко-фиолетовый плащ и накрыл себя и Инночку с Маратом. Огонь прекратился, едва начавшись, а вот бежать стало тяжелее.

- Это экранирующий плащ, - пояснил Ракель, - по цвету он похож на фекалии Степного Жирнотряса, а жжёные фекалии Степного Жирнотряса способны на месяцы уничтожить флору и фауну в радиусе сотен километров. Глупые гномики не рискуют. Хотя, по сути, я блефую.

Через некоторые время коридор закончился. Точнее, Ракель его закончил, открыв в стене потайной люк и мотнув головой в дырку. Марат и Инночка прыгнули. Пахло жареными грибами и слабительным. Они скользили по влажной слизистой поверхности.

- Это уже городская система наших улочек, - подумал Ракель, - это место называется Кишечный тракт - центральная улица города, сейчас перекатимся на площадь Желудочного восстания - там и остановимся.

Инночка с удивлением смотрела по сторонам. Если бы она оказалась в кишечнике, то все вокруг выглядело бы точно так как выглядело здесь, а это значит что она оказалось в кишечнике. Марат смотрел на маленькие окошки по бокам кишки, в которой они скользили. Видимо, это были местные жильцы.

- Это жильцы-глисты, - подтвердил Ракель, - они практически не думают, поэтому совершенно безвредные. Мы им позволяем тут жить, потому что они смешно чихают. Нам ведь тоже надо развлекаться. Впрочем, мы приехали.

Они выкатились на большую площадку. На эту площадку вело множество тоннелей, похожих на тот, из которого они выпали. Посредине стоял огромный чан с зелёной жижей. Вокруг него копошились люди.

- Туалет что-ли? - подумала Инна.

- Это место для разумного существования. Здесь остались ещё здравомыслящие существа-повстанцы, - говорил и думал Ракель. Из головы у него торчали какие-то перья, он мотал ими, когда произносил слова вслух и мысленно покашливал.

- Небуддисты.

- Что? - очнулся Марат-Яша.

- Говорю - небуддисты. Небуддисты продолжают здесь своё несуществование. В ту эпоху, когда все мыслимые и немыслимые мысли были продуманы, и люди почти уже научились думать пустоту, образовалась прослойка общества из отъявленных диктаторов. Банда “Неугомонный Джо-Карнелюк”. Эта банда создала сериал Кармелита и овладела умами населения. Это продолжалось до тех пор, пока рак на горе не свистнул. И вот, в тот самый прекрасный день осталось несколько всё ещё умеющих мыслить людей. Они, в свою очередь, создали своё сообщество имени “ЛОСЯ”, но их быстро подавили и отправили сюда. Точнее, Лоси сами сюда прибыли.

Лоси-небуддисты хаотично кружили вокруг чана. Кто-то из них мысленно вскрывал консервным ножом вены небытия. Кто-то пульсировал молчанием. Один даже пел вслух.

Инна и Яша заподозрили, что им снова придётся как-то встревать в очередную социальную несправедливость. Кого-то спасать, освобождать. Подавлять нехороших людей и помогать угнетённым. От этих перспектив они оба зевнули.

Ракель, почуяв спасение и проигнорировав скуку собеседников, продолжал свой увлекательный рассказ:

- Банда Джо своим сериалом синхронизировала энергетическую мыслеформу вокруг себя и никто не знает на что расходуется эта сила. Возможно, они научились трансформировать чужие примитивные мысли в наркотики и употреблять их. Но небуддисты ни в какую не хотели подчиниться, отрицая чтобы то ни было и даже самих себя...

- Я какой-то вялый, - подумал Марат только Инне, - мне бы выпить чего.

- Ну, побудь слегка вялым. Полюби свою вялость и скуку. Тотализируй усталость всем своим телом, - поддержала диалог Инна, - или попей этой зелёной жижи из чана, я чувствую, небуддисты подсыпают туда что-то интересное.

- Свеклу?

Ракель всё сильнее тряс перьями и кашлял громче и громче. Люди вокруг стали подходить к гостям и дружелюбствовать: “Мы так рады, что вы навестили нас, хоть мы вас и не знаем, но вы, наверняка, классные”.

В итоге, Ракель не выдержал натиск небуддистов и замолчал. Небуддисты, в свою очередь, закидывали приветствиями новеньких. Они активно предлагали свои руки для пожатий и всячески располагали к себе.

Через некоторое время все сидели на площадке в широком кругу, намереваясь отведать инородной жидкости. Ракель подбадривал Инну и Марата, дескать мол, угощайтесь, не стесняйтесь. А местные стали наперебой знакомиться. Их было человек несколько или около того. Кто-то постоянно предлагал свежевыжатый сок из ежей с мякотью, кто-то проверял комплексы, а ещё кто-то доверял, но таких было не слишком-то.

Наполненную пиалу пустили по кругу. Все улыбались, пялились на Марата и Инну, проливая из-за этого жижу мимо рта. Прибывшие человеки правильно пить священно варево не умели, поэтому попали жижей себе прямо в рот. Голова загудела, зрение поплыло, чужие мысли перестали звучать вообще.

- Такие вот скрижали тут, - донесся сквозь морок голос Ракеля.

Марат открыл глаза. Кажется, даже свои. Вокруг безмятежно и хаотично сидели небуддисты с закрытыми глазами и улыбались. Их хаотичность была напускной, потому что если бы кто-нибудь удосужился посмотреть на них со спутника, то было бы очевидно что их небритые головы образуют собой смешную картинку. Но, никто не удосужился, поэтому казалось, что они похожи на хаотичного волка, собирающего в лукошко яйца.

Ракель сидел возле Инночки, рассказывал ей про то, как правильно жарить мясо и, судя по всему, намеревался сводить её в зоопарк. Но Марату было не до этого. Чужие мысли исчезли и теперь можно было заняться своими. А свои мысли были, преимущественно, по поводу происходящего вокруг. У Марата полностью поменялось визуальное восприятие окружающего мира. Серо-каменные стены вокруг стали переливаться перламутром. В прошлом бледные одеяния небуддистов теперь сияли нежной бирюзой. Вокруг, то и дело, пытались танцевать дурацкий танец барсуки, грибы и змеи.

Марат сидел так достаточно долго, пока не услышал шаркания. Из-за угла одной из пещер, опережая собственное кряхтение, показалась бабка. Она была похожа на тех старух-плакальщиц, которые снуют по кладбищам, промышляя вафлями и водочными напитками. Ракель, увидев её, выпучил глаза и замолчал. Он упал на колени, уронив за собой Инночку. Остальные адепты последовали его примеру. По пещере пронесся шепот, полный священного трепета:

- Маматка Гади! Маматка Гади!

Бабка приближалась. Ракель поднялся на дрожащих ногах и попытался её поприветствовать:

- Многоуважаемая Маматка...

Маматка Гади больно ударила его роялем в чресла, и, ворча, прошамкала:

- От страмец, старших учить вздумал, - затем просеменила к Марату. Кивком головы она показала Инночке подойти к ней. Усевшись втроём, они начали рассматривать друг друга. У бабки была та обычная внешность, которую бабки могут себе позволить. Выдавал её только блеск в глазах и недавний фокус с роялем.

- Да, вы были избраны мной, чтобы помочь моим ученикам, - сказала бабка. Читать мысли они по-прежнему не могли, поэтому слушали ушами.

- Да, это я блокирую телепатию, чтобы нас не подслушали медиумы из банды Джо, - продолжила бабка.

- Но как мы можем помочь? - спросила Инночка.

- Но почему вы сами не можете с ними справиться? - спросил Марат.

- Но почему именно роялем? - спросил Ракель, прыгая на пяточках.

- Начну с главного, - начала Маматка, - я не могу вмешиваться в ход вещей - я слишком занята...

- Чем это? Вязанием? Кармелитой? - усмехнулся Марат.

- Я пытаюсь вернуться в то место, откуда я думаю, что я здесь, - изрекла Гади и добавила, - не вдумывайтесь - мозг порвёте. А здесь я передаю знание небуддизма своим ученикам. И вот, теперь им угрожает опасность. Ни я, ни они не способны справиться с опасностью, потому что наш главный принцип небуддизма - не быть. В том числе - не быть сопротивляющимися опасности.

- Я... Мы... А что нужно делать? - растерялась Инночка.

- Всё очень просто, - сказала Маматка, - надо постичь суть иллюзорности и, приняв банду Джо как иллюзорность, отказаться от неё.

- И всего-то, - заключил Марат.

- Для начала я позволю себе небольшую демонстрацию, - заявила Маматка Гади, щёлкнула пальцами и превратила ухо Марата в кролика.

- Ух ты, - изумился Марат, чувствуя себя женщиной - он был готов любить ушами. Точнее ухом. Левым. И очень похотливым.

- Это просто я так себе представляю реальность, а вы верите, - улыбнулась Маматка и ещё одним щелчком вернула ухо в прежнее состояние.

- А можно мне? А можно мне фокус, - просилась Инночка, - я бы хотела быть рыбой...

- Гораздо лучше не быть рыбой. Понюхай беспечность, тем более, сегодня четверг, - посоветовала Маматка.

Инна попробовала нюхать и ощутила запах тухлой рыбы, затем опростоволосилась пару раз и замолчала. Все последовали её примеру. Вскоре Марат нарушил неловкое молчание своими вибрациями или вопросом:

- А что вы знаете о Митхуне Чакраборти?

Получив заслуженные взгляды, Марат предложил другой вариант развития событий:

- Давайте не будем молчать, а побыстрее постигнем суть иллюзорности, посредством непосредственного обучения сему искусству, а точнее выражаясь, внутренней сбалансированностью -  «нет».

На этот раз Маматка Гади удосужила его своим вниманием и довольно кивнула головой, затем повернулась к Инночке и спросила:

- А ты вообще кто?

- Я, мммм, - как обычно замялась Инночка, не особо соображая чем куда думает и ответила первое, что пришло в голову: да вообще никто.

- Вот и правильно! Вот и ладушки, – похвалила Маматка и в очередной раз щёлкнула пальцами, отчего у Инны тело стало скользким и чешуйчатым. Марат по инерции впился зубами Инне в бок. Инна с пониманием не стала обращать на это внимание, рыбный день всё же.

- Вы запоминайте, а лучше не запоминайте, - продолжала Гади.

Марат решил попробовать и щёлкнул пальцами. В тот же миг у Марата появилась ещё одна ипотека.

- Какова???!!!! Монгольского лешего… Это... ЧТО? ЧТО? КАК? Ипотека? Ипотека кто?

Маматка, почти заскучав, ковыряла мизинцем в другом мизинце и поплёвывала через левое плечо.

- Так, это моё, – вмешалась Инна и вернула ипотеку себе.

Маматка стала кряхтеть, показывая всем своим бабкиным видом, что что-то собирается. Ракель стал делать вид, что хочет помочь ей в этом.

- Зачем же так бездумно щёлкать направо и налево? Иллюзорность не значит бездумность. Иллюзорность не значит бессмысленность, хотя и это тоже. Иллюзорность иллюзорности рознь!

А теперь повторяйте за мной:

- Я - иллюзия. Всё иллюзия. Меня нет, не было и не будет. Кашалот. Я управляю иллюзией. Иллюзия во мне. Я в потоке беспробудного отрицания. Лососевый рай вам в помощь. Мне пора.

После последних слов она исчезла, причём совсем не так, как появилась. Как потом оказалось, это Инна щёлкнула пальцами, решив, что всё поняла, и краткая.

Марат тоже всё понял, но промолчал.

- Вам пора в логово Джо-Карнелюка, помогите нам ребята! Кони дохнут, белки не приходят к нам который год. Ребят, ребята, надо что-то делать... вам, - констатировал Ракель.

- Я знаю! Мы будем делать "ничего", - решил Марат.

- Кажется, вы слишком глубоко постигли учение Маматки. Давайте вернёмся на пару ступеней назад. Вы хорошие, ага, идите в банду Джо, пожалуйста, быстро, - то ли жалобно, то ли угрожающе говорил Ракель.

- А может, мы никуда не пойдём и сделаем иллюзорностью небуддистов? - думала Инна Марату.

- Так-то да, но так-то нет, - ответил Марат Инне.

Ракель настаивал на своём и к нему на помощь подошли другие люди. Они все стали улыбаться и выталкивать Инну и Марата из пещеры, несмотря на приближающуюся ночь.

- Мы дадим вам проводника и чистые носки, - зачем-то кто-то соврал и захлопнул камнем вход пещеры изнутри. В ту же секунду из пещеры стали раздаваться приглушённые звуки ритмичной музыки, из щелей за камнем появлялись разноцветные вспышки.

Напоследок в Марата и Инну прилетела мысль Ракеля с местоположением банды Джо-Карнелюка. Делать было не то чтобы нечего, но Инночка бы на это не согласилась, поэтому решили идти.

Логово банды находилось дальше в пещерах и ещё дальше в пещерах. По пути Марат мысленно рассказывал как бы ему хотелось сдать суетность в ломбард и уехать в сказочную страну Курбаният Баргаты. Инночка делала вид, что не понимала его, хотя и правда не понимала его.

Минув несколько пещер, они услышали шум приближающегося патруля. Затаившись за валуном, Марат укутался в Инночку и сделал вид что так и было. В, на первый взгляд, романтичном поступке самца, был лишь тонкий расчет - если бы патруль стрелял на поражение, лазеры истрепали бы только тушку Инночки, оставив его маникюр в целости.

Когда отряд закончился, они вылезли из-за камня и двинулись дальше. Мыслей особо никаких не было. Все было предельно просто - прийти в указанное место, сделать чёрти что. И будь что будет.

- Здрааасьте, - возник из ниоткуда громогласный голос.

- Лобок покрасьте! - машинально отозвался Марат, - Кто здесь?

- Да вы проходите, проходите, я вас давно жду, - стена, возле которой стояли Инна и Марат, отползла вверх, открывая тайный проход в пещеру и самодовольного блондина в широкополой шляпе.

- Джо, собственной персоной, насколько я понимаю, - подумала в него Инна - она уже совсем освоилась не использовать рот, что очень ей пригодилось - раньше у неё постоянно  уставали щеки.

- Слышь, недалекая, ты чо молча вылупилась на меня? - нахамил блондин.

- Чо вылупилась что? - уточнил Марат, а Инна поняла, что телепатия здесь блокируется, поэтому повторила вопрос ртом.

- Ага, - расплывшись в улыбке, подтвердил себя Джо, - а теперь идёмте ко мне в гости, пока дрожащий палец одного из снайперов наверху не повредил вам жизнь.

Инночка и Марат молча вошли внутрь. На что-то подобное они и надеялись - классика жанра - злодей сам спокойно приглашает их в свое логово, беспечно поворачиваясь незащищёнными ягодицами. Потому что от запасного варианта - героического прорыва с куромётом и глупыми самопожертвованиями - они бы наверняка немного вспотели, а это всегда неприятно.

Джо привел их в уютно обставленную комнату. Там было три стула, маленький столик с кофейником и ваза, наполненная холодными макаронами.

- Присаживайтесь, - кивнул Джо на гостеприимство и продолжил, - не знаю что вам там наболтали небуддисты, но я расскажу вам свою версию произошедшего, а вы уже сами решайте. Дело было так. Когда в верхнем мире (мы его так теперь называем) к власти пришли женщины, мужчины были категорически угнетены. Мы могли исчезнуть как вид - беспощадные самки придумали чудовищное оружие “Вкуснючий борщ”. Это блюдо состояло из шоколадок, водки, пирожков с ливером, сала и прочей вкуснотищи. Он был настолько великолепен, что начав его есть, невозможно было остановиться. У многих мужчин лопнули животы, а оставшиеся, учуяв подвох и чужие лопнувшие животы, сбежали в подземелье.

Также с нами сбежало немного женщин (в основном трансвеститы или шибко умные с волосатыми губами). А часть подкаблучников осталась наверху, прислуживать кровоточащим самкам. Женщины выслеживали нас, надеясь окончательно убить, но мы научились прятаться. Все выжившие разделились на три группы: первые назвали себя небуддистами, ушли глубоко в пещеры и там стали гундеть свои мантры - так далеко самкам было не забраться. Моя группировка была наиболее технологична - мы разработали новейшие технологии, чтобы оставаться невидимыми и женщины не смогли нас заметить, когда посылали свои отряды на поиски. А вот третья группа (надо же такому случиться) целиком состояла из менеджеров и таксистов. Эти трещётки постоянно что-то обсуждали - шум стоял такой, что их было слышно за несколько километров. Я понимал, что рано или поздно этих истеричек обнаружат женщины. Не то чтобы мне было их жалко, но я очень рассчитывал на их помощь в готовящемся восстании. И тогда я изобрел генератор телепатических каналов - эта штука позволяла общаться беззвучно, одними мыслями, впрочем, вы с ней уже познакомились. Но я не учел маленькой детали - мозги менеджеров и таксистов были настолько примитивными, что не могли генерировать мысли - только совокупности звуков изо рта, который на первый взгляд был похож на осмысленную речь, но при детальном изучении оказывался добротной чушью. Тогда я прокинул по всей территории сеть с трансляцией Кармелиты. Это гипнотизировало примитивов, плюс ко всему охотящиеся женщины не воспринимали звуки знакомого сериала как что-то чужеродное, поэтому сборище тряпок было в безопасности. Но тут припёрлись небуддисты. Они заявили, что я подавляю волю этих дегенератов, а также заявили, что они за то чтобы не быть смотрящими Кармелиту и не быть молчащими в подземельях. Они попытались разрушить мою сеть, но я их остановил. Я ничего против них не имею, но если они будут мне мешать, придётся их ликвидировать, ведь моя основная цель - освобождение мужчин от рабства. Ну, вот в общем-то и всё. Что скажете?

- Ты очень порочный человек, - заметила Инночка, - но мне это нравится. И план у тебя решительный, годный.

- Я и сам в шоке от этих самок, - дружески обнял его Марат, - их кто-то должен остановить. И мы поможем тебе.

В этот момент кто-то начал прицельно стрелять по Марату и Инне. Это снайперы подумали, что Марат кинулся на Джо с целью убить его или поцеловать с языком.

- Отставить! Всё в порядке! - кричал Джо, но лавина пуль уже бомбардировала помещение.

Сообразив, что истина может выясниться только на поминках, Марат схватил Инночку, достал пульт и надавил кнопку.

Глава 4

Пробуждение пришло не сразу. Марат и Инна решили воспользоваться случаем перехода из мира в мир и выспаться. Пульт же пользовался их ленью и ничего не рассказывал. Очнувшись на траве у какой-то кирпичной стены, они по-очереди делали вид, что не двигаются. Так и валялись несколько часов, пока птичка, пролетавшая над ними не нагадила кому-то на лицо. Инна пошевелилась и загундела:

- Кажется, я ранена!

- Это всего лишь птица.

- Нет меня ранили снайперы, вот сюда, прямо в целлюлит.

Инна перекатилась ленивым телом набок и показала свои ранения. Там какие-то тёмно-синие пятна, похожие на голубиковое варенье растекались по всей правой ягодице. Марат лизнул.

- Да, это действительно голубика. Только это ты её тут в траве наваляла, потому что в каждом мире наши тела заново воссоздаются. И, кстати, ты лысая!

Они всё ещё продолжали читать мысли друг друга, как вдруг подул ветер. Потом ещё раз. И ещё.

- Где бы нам теперь раздобыть борща? - продолжала расстраиваться Инна.

- Ну, в траве его точно нет! - отозвался голос не Марата и даже не Яши.

Это был слабый тонкий голосочек какого-то мямли. Инна и Яша резко посмотрели друг на друга и резко обернулись в разные стороны. Никого.

- А где есть? - уточнил Марат.

- В другом месте. А здесь нет, - опять промямлил кто-то сверху.

Они посмотрели туда. Рядом стояло дерево. Совершенно обычное дерево - тополь. А в ветках был кот, или что-то вроде того.

- Чо за... Алиса в стране чудес? Что за фокусы? Или это не ты? - проверяла Инночка свои догадки.

- Не, ну это банально, говорящий кот. Как-то слишком примитивно, - негодовал Яша.

Инна пристально смотрела на него и вторила: «Да, действительно, примитивно».

 Тем временем, кот был чёрный и смотрел на них сверху вниз, поджав передние лапы под себя.

- Это ещё что, вы говорящих тушканов наверняка ещё не видели. Вот это тема, - невозмутимо протягивал слова кот. - Я - Хабиби, прошу любить и жаловать. Жалуйте меня немедленно. Ну пожалуйтееее...

С этими словами котище спрыгнул с ветки и залез на колени к Инне, она в этот момент любопытством поборола лень и соизволила сесть, прижавшись спиной к стене.

- Кстати, вот там, за стеной караоке-бар, сходите, вам понравится. Там весело, а бывает и сыро. Но, в основном, шумно. Там и поедите желудей.

Получив своё жалование, котик прытью сбежал сквозь траву, сквозь полянку, сквозь мох, сквозь туман, пока Яша на небе считал облачка.

- Чё попало, - констатировал Марат, - пульт, что это такое?

В ответ раздалось: «Они говорящие».

- Ладно, разберёмся на местах.

Марат сунул пульт в карман и нашёл червяка. Подул на него и захотел откусить, понюхал. Червяк выкручивался. Яша зажмурился, открыл рот и уже намеревался заморить этого червячка смертью, как вдруг опешил от неслыханного хамства:

- Ээээээ, бляяяя, кудааааа!!!! Жрать меня надумал, пшёл отсюда, это моя территория!

Марат вдрогнул, швырнул червяка и тут же возмутился в ответ:

- Ну и хамло! Ну и хамло же тут живёт, пошли отсюда. Эй ты, вставай, в попу раненная. В караоке, так в караоке.

Они поднялись. Вокруг травы, деревьев и кирпичной стены ничего толком не было. Кирпичная стена оказалась кирпичным зданием. Абсолютно не выразительным с архитектурной точки зрения и ни к чему не обязывающим. Одноэтажный сарай. Деревянная, облупленная копытами дверь, болталась на себя и от себя. Люди, немного погодя, вошли.

Там был шум и хохот. Там было много разных животных. В центре там была музыкальная установка с барабанами. Там был прокуренный воздух. Там были летающие петухи и голуби.

У входа на деревянных скамейках за столами сидели две зебры и обезьяна. Кажется, они играли в покер. Среди суматохи повсеместно разносилась речь. Местами невнятная, местами крикливая. Но вполне разборчивая, человеческая речь.

Инночка вскрикнула и выругалась на испанском.

- Смотри куда прёшь! Корова! - фыркнул ёж на её ногу.

- Что? - отозвалась корова за соседним столиком.

Никто не обратил на неё ни внимания, ни лица, а Инночка заметила:

- Нам надо поболтать с местными, выяснить что тут интересного происходит. Думаю, это будет легко - они тут все разговаривают.

- На себя посмотри, - раздался голос снизу, - трещишь и трещишь без умолку.

Они опустили глаза - это трёхглазая вехотка для ванны пыталась их укорить.

- Да у тебя даже ушей нету - как ты можешь слышать что мы говорим?- удивился Марат.

- И рта нет, чем ты вообще и как можешь разговаривать? - согласилась Инночка.

- У вас вот мозгов нет, вы же можете, - обиженно сказала вехотка и уползла в угол.

Марат и Инночка тщательно не обиделись и внимательно оглядели помещение. Большой зал заполняла разношёрстная публика, сидящая за столами: раки, дуршлаги, шиворот-навыворот, колпачки от флэшек - все это дело сидело за столами и без умолку тараторило. Даже пиво, которое они потягивали, успевало раскритиковать вчерашний футбольный матч, прежде чем было выпито. В углу, возле барной стойки, стояла установка с караоке, а рядом теснился тусклый мальчик, уже в пятый раз пытающийся спеть про шансоньетку, но после строчки “твоя дряблая сиреневая грудь...” он каждый раз падал в обморок и через пять минут начинал заново.

В углу на матраце лежал щуплый взъерошенный озорник и категорически не пукал. Видимо, в этот раз съел что-то не то. Пытливый зритель мог подметить, что кто-то забыл в нём презерватив.

Дальний диван в темном углу занимали тараканы и биатлонисты. Их было миллионы, если не сказать миллионы. Но они никому не мешали ничем, кроме акапельного исполнения пошлой басни про не вовремя кончившуюся смазку, а в остальном повсюду было спокойно.

Двое путешественников решили присесть за стол.

- Пятьдесят два с половиной, - отозвался стул из-под Инночки.

- Мне, походу, ****ец, - ответил ему стул из-под Марата и жалобно затрещал - в этом воплощении Марату досталось внушительное полутароцентнеровое тело.

- Что будете пить? - тем временем спросил у них стол, жеманно разводя салфетки в стороны.

- Что-нибудь молчаливое.

Через три с половиной минуты им принесли грустный жидкий бетон. Пить его не было никакого желания и, к счастью, положение спасла внезапно открывшаяся дверь заведения. В бар вошел растрёпанный человек в зелёно-фиолетовых кудрях и огромных роговых очках. Из его ширинки торчали свежие новости, а рукой он держал невероятное каплеобразное существо. У существа не было ничего кроме рта. По сути это был один большой рот. Но каплеобразный. Но, тем не менее, рот. Густой. Более подробно описать это существо нет никакой возможности. Вообще. И даже не упрашивайте.

Человек улыбнулся, продемонстрировав оба здоровенных зуба и крикнул: “Привет!”. После этого он взглядом обвел бар, ухватился прищуренным глазом за Инночку и поволок своего амебоподобного спутника к столику. Марат в это время достал пульт и слушал:

Как вы уже догадались, в этом мире разговаривает всё. Ну или практически всё. Это смысл существования этого мира - говорить и быть сказанным. Слушают тут катастрофически редко. Так, на одного певца здесь приходится около одной двадцати двух миллионной слушателя. Субъект, который надвигается к вам - это культовая личность. Он, ни много, ни мало - президент этой планеты. Суть его президентства состоит в том, чтобы шляться по кабакам и развлекать народ, болтая и выпивая с ними, оправдывая тем самым правильный выбор этого народа. Управлять он не умеет. Да и вообще, ничего не умеет. Только балагурить и развлекать. У него даже в трудовой книжке написано: “Клоун ****ский”. Его зовут Дусь Каморкишь.

- Дусь Каморкишь собственной персоной, - представился президент и бесцеремонно плюхнулся на ближайший стул, - скучаешь, детка?

Он обратил свое лицо с веснушками к Инночке и попытался потрепать её за щечку изнутри, но не смог - Марат помешал ему ложкой в чае, чем и отвлек.

- Рыругы губыцу эзельбу, - прорычал спутник Дуся Камокриша.

- О! Рупыльт говорит, что вы гости издалека. Кстати, он очень многое знает - это мой советник по любым и всяким вопросам.

- Кукыфу абасунь!

- И он говорит, что именно вы можете помочь мне в моем маленьком дельце. Я пока пойду закажу себе бухла и потреплюсь с местными обо всяком, а Рупыльт пока вам расскажет суть да дело.

Марат и Инночка шокировано уставились на каплю-рот. Рот вещал: “Рутырь Бухажопла ивтугруйцг эжэыыываугы...” и что-то подобное. Вещал долго.

Через полчаса за стол вернулся Дусь со следами помады и подошв на лице и дыхнул перегаром:

- Ну как, берётесь?

- Мы не поняли ни хрена, - в один голос заявили Инна и Марат.

- А, ну да, ну да, его только я понимаю, - рассмеялся Дусь, - в этом и прикол. Дело вот в чем - мне нужен артефакт. Ни для войн, ни для наживы - просто по приколу. А самая классная сука заключается в том, что достать его абассычески сложно. Его охраняют десять тысяч воинов и пудель за семью дверьми в башне, в пещере, в общем, повсюду. Это вкратце. Поможете?

Видя, как не привыкшие к такой скорости болтовни путники поникли, Дусь Камокришь добавил:

- А то я начну рассказывать увлекательную историю о своем тяжёлом детстве.

- С удовольствием поможем, - быстро ответил за двоих Марат.

- Тогда выпьем по такому случаю! Эй, там, у барной стойки, Вихоточник! Принеси-ка нам три виски с половиной и печеньки. Выпьем за знакомство. Как там вас, забыл?

- Марат и Инна, – сказала Инна.

- А ты, Марат очень даже ничего, хоть и лысая, в основном, – сделал Дусь комплимент Инне.

- Откуда ты знаешь?

- Откуда я знаю ЧТО? Что ты коров доить не умеешь? Или может быть то, что вот тебе бурундук, – с этими словами Дусь достал из под своих ярких кудрей бурундука и подсунул Инне, чтобы отвлечь на несколько часов.

- А теперь с тобой разберёмся, в основном, – направил он своё внимание к Марату и трагически замолчал.

Человек с вихоткой наперевес принёс что-то очень интересное на подносе. Поднос слизывал с себя расплескавшиеся капли волшебства и невнятно кряхтел. Фужеры аккуратно расположились на столе.

- Сейчас сядем поездом, доедем до куда-нибудь. А там посмотрим что-нибудь по обстановке, - рассуждал Дусь.

- Так что это за артефакт, можно поподробнее? – Марат решительно попытался уловить нить предстоящих событий. В последнее время всё шло самотёком, слишком уж быстро, непонятно и суетно.

- Коробочка.

Напитки опрокинулись вовнутрь людей и делали своё дело. Инна забавлялась с бурундуком. Дусь обрабатывал Марата на приключения. Марат оттягивал время, наслаждаясь напитками. Все вокруг говорили без умолку. И даже бра, прогуливавшийся неподалёку, остановился у их столика, наклонился к собеседникам, заметил:

- А закаты нынче, какие тихие, расписные, глянь-ка.

Глянуть в закат можно было бы, если б он был. Но заката не было. Да и в баре не хватало для этого окон. Поэтому бра остался без внимания.

Камокришь под градусом оказался подобревшим и озорным затейником. Он всё время говорил: «Я такой озорник-затейник, вы ещё узнаете меня поближе», и гнусно посмеивался при этом, щурясь, куда то в сторону.

- Коробочка, говоришь? – Марат пытался вдохновиться, но не мог.

- Коробочка? – с энтузиазмом переспросил бурундучок, в тисках Инны.

- Всё, я вызываю поезд к бару, – решился Дусь, и взял старый дисковый телефонный аппарат из внутреннего кармана, стал кричать в него, не снимая трубки:

- Поезд к бару через пять минут, а то и меньше, – потом посмотрел на своих новоиспечённых спутников и пояснил, – трубка приклеилась ещё в том году, так и хожу теперь.

Телефон обиженно буркнул в ответ: «Сейчас будет поезд, сделаем-с» и изобразил короткие гудки. Капля–рот заверещал:

- Гыдгыдгыыыд дагибин бип бип.

- Ну тихо, тихо, обещаю, это последний раз, – попытался успокоить Рупыльта Дусь, поглаживая его повсюду.

Через «а то и меньше» в баре всё затряслось, опять кто-то наступил на кого-то. Послышался ритмичный стук колёс. Петухи и голуби взбунтовались, от них и так было много шума, а во время надвигающегося поезда стало ещё больше.

Дусь сделал реверанс:

- Вуа-ля диез мажор, шершеля-фа бемоль минор. Пройдёмте к перрону, господа! Зебрам с нами не место, отодвиньтесь в сторону, полосатые тупые лошади, – с этими словами они вышли из заведения наружу и оказались лицом к лицу с вагоном.

Инночка отвлеклась от животного и удивилась не на шутку:

- Ооо, какой… воздушный! Невидимый поезд?

- Да, это мой личный невидимый поезд. Тут даже и проводник имеется, и бельё выдают с подстаканниками. Предъявите билеты вон туда, – и он ткнул пальцем в лицо проводнику - человеку с флажочком и в жилетке. Человек не изобразил ни единой мимики и ждал билеты.

- Но, у нас нет билетов, – возразил Марат.

- Ай-яй-йййяй, как нехорошо получилось-то! Ну что же мне с вами делать? О! Придумал, на первый раз проедете бесплатно, как никак я ещё могу себе это позволить, но помните мою доброту, не забывайте, помните, не забывайте, помните…

- Ага, – Инна, уже полезла в невидимый вагон, еле попадая ногами на невидимые ступени.

- …помните, не забывайте, помните…

Это было, мягко говоря, необычно. А грубо говоря — ****ец как необычно — ехать в невидимом поезде. Первые несколько часов Марат и Инночка уворачивались от птиц и деревьев, налетавших на них и в последний момент бившихся о невидимые стенки. Потом поуспокоилось, невидимый проводник принес невидимого чаю, а Дусь всё время жаловался что его кто-то хватает за задницу.

- Утыркэмене бубырь хычапуша, - строго сказал Рупыльт и выразительно направил свой рот во все стороны.

- Действительно, - облагородился Дусь Камокришь, - к делу. В баре было небезопасно. Как говорят у нас в разведке: пока рот болтает, уши носят серьги... или как там? Ну, в общем как-то умно было. Или нет. Заткнись!

- Мы хотели к делу перейти, - напомнил Марат.

- Это вопрос? - ощетинился Дусь.

- Нет.

- Это хорошо — терпеть не могу вопросы. Понятно?

- Да?

- Ну вот и славно. Итак, коробочка. Коробочки нужны чтобы складывать туда разные вещи. У меня есть разные вещи, но нет коробочки. Вы должны мне помочь устранить это недоразумное президентское недоразумение...

- Опасности! Пудели! - подсказала Инночка.

- Да ничего особенного. Так, пара помех. Может и не пара — кто его знает, зайцев этих.

- Херуманту рыць биш мэхъ, - заявил Рупыльт и все с ним согласились. Дусь продолжил:

- Я знаю где она находится (туда мы и едем), а вот КАК она там находится — хоть ласты грызи, не грызи, не знаю — вот только это я и знаю.

- Как обычно. Оригинал, ****ь, - резюмировала Инночка, - Предсказуемый как месячные. Сейчас наверное добавит: отдыхайте, силы вам еще пригодятся, а я пойду сниму скотч с невидимых цыган чтобы скучно перестало.

- Отдыхайте, силы вам еще пригодятся, а я пойду сниму скотч с невидимых цыган чтобы скучно перестало, - сказал Дусь и ушёл в соседний невидимый вагон теребить мульку, по-сути, оставшись на виду. Инночка удовлетворительно кивнула и уставилась в окно. Или в стену. Или в невидимого прапорщика Кулешмидзе — неважно. А Марат думал о более простых вещах - как бы изящно и анонимно сходить в туалет.

Потом настала ночь и все решили поспать. Поначалу было сложно спать посреди леса в движении, но потом подвернулась невидимая банка водки и всё наладилось. Инночка залезла на верхнюю полку и хвасталась Марату, что она сверху, а Марат пускал слюни в невидимую подушку и смотрел сон про голубцы сельскохозяйственных угодий имени Степана Ходатайственного. Потом и Инночка заснула, заметив напоследок, что Дусь в трёх вагонах от неё очень активно использует похожесть Рупыльта на рот.

Петухом ворвавшись сквозь сон, Дусь ознаменовал пробуждение:

- Подъем! Дэр херешен слюнэпускайтунг, нихт пердишен, мордэн вотэр плескайтунг! - и озорно сбросил с полок Инну и Марата. Спросонья натыкаясь на невидимые стены, они рано или поздно обнаружили умывальник и, прикрываясь фразой «Отвернитесь!», свершили свои гигиенические предназначения.

Когда они вернулись, на столе уже дымился невидимый чай и прели невидимые плюшки. Посреди завтрака Дусь вдруг вскочил и изрек:

- А знаете что? - И не дождавшись отрицательно ответа продолжил, - Понравились вы мне, бедолаги. Сделаю я вам для вас подарок! Вот!

Дусь ткнул в определенном направлении, а Марат и Инночка, догадавшись, что подарок тоже невидимый, пошли щупать.

- ПИАНИНО?! Нет, серьезно, пианино?! - завопили по очереди они, перебивая друг друга, - нафига нам пианино? Как его таскать с собой? Что за лажа?

- Опять одни вопросы, - разочарованно помотал головой Дусь, - мое дело подарить. Дальше сами разбирайтесь. Да и, кстати, я не люблю когда игнорируют мои подарки, поэтому вот что — пока вы спали я вшил вам датчики. Такой же датчик в пианино. Если расстояние между ними будет больше десяти локтей... БУМ!!!

Марат и Инночка судорожно сглотнули, а Дусь радостно воскликнул:

- О, приехали!

Пока счастливые обладатели пианино думали как транспортировать подарок, Дусь вышел из вагона чтобы оценить обстановку и, как обычно, получить сапогом по лицу.

- А помнишь, как мы с чемоданами таскались и ничего, – ударилась в воспоминания Инночка, – правда потом мы свалили их на Иллариона! Боже мой, Илларион! Монах в синих штанах. Нужно найти его и пусть катает это пианино!

- Угу. А пока в нём можно прятаться от фашистов. Или, опять же, деньги в нём хранить. Но пока мы не нашли монаха, ты возьмёшь его на себя, видишь, я толстый в этом теле. Сто пятьдесят кило это тебе не марлю в нос засовывать.

- Канееееешна. И даже не кадим. Но, думаю, тебе полезнее будет потаскаться с ним, заодно сбросишь ненужные пол себя. А мне тут за бурундучком следить надо.

- Он, кстати, тебе на лысину намарал и матерился всю дорогу. Следи получше.

- Ой, давай не будем! Будешь учить меня ещё, как бурундуков воспитывать, – ерепенилась Инна, – он, между прочим, Мейерхольд! А это знаешь что?

- Ты задала мне вопрос?

- Это вопрос?

- Нет, блять, это готовальня!

- Ну ладно, девочки, не ссорьтесь, – вмешался Дусь, вернувшись на удивление не потрёпанным, – вот вам колёсики, они, к сожалению, видимые и лямки рюкзака. Привинтите и прикрутите лямки и колёсики к пианино, да нам пора двигаться дальше. Шесть километров в гору.

- А почему бы не на поезде? – сообразил бурундук.

- Нет. Это слишком просто.

Тем временем, Марат уже приспосабливал к спине пианино на лямках. Инночка докручивала колёсики и жала на педальки.

- Я так и знал! Я так и знал! Оно расстроено! – вознегодовал Марат.

- Чем? – спросила Инна.

- Во сколько? – спросил бурундук.

- Зачем? Зачем столько вопросов? – взмолился Дусь.

- Мало того, что оно не настроено, так оно ещё и легче обычного. Видимо, невидимость облегчает его суть.

- Марат, а оно тебе идёт, – кокетливо заметила Инна.

- Ой, вот только не надо вот этого. Скоро ты понесёшь.

Толпа вывалилась из вагона. На улице была осень. Деревья колосились. Неподалёку был лес и дорога в корнях. Люди ненадолго замолчали чтобы подумать о вечном. Потом Инна заявила:

- Дусь! А ведь ты еврей! Еврей чистых кровей!

- Еврей густых бровей, – заметил Марат.

- Бей жидов! – заверещал бурундучок.

- Кажется, сейчас мы поужинаем, – посмотрел строго Дусь Камокришь на слабое беззащитное поганое животное. Но потом отвлёкся на лес и добавил, – Нихт зарубэн ибн капут саша-маша. И. Биттэ гутэн моргэн… Хотя обойдёмся без ибиттэ.

- Слушайте, я вообще коммунистов не люблю, давайте закроем эту тему, – просил Марат с пианино.

Дорога была извилистая и лесная. Поезда уже не было видно за спиной. Как, впрочем, и раньше. Они шли.

Шли.

Шли.

Молча шли.

Вечерело. Пианино перешло к лысой. Та, долго не думая, катила его впереди себя.

Кто-то летал наверху. Возможно, птицы. Они кричали то «Уииии!», то «Иууууу!!!».

Немного времени спустя, группа подошла к развилке. Три дороги. Три пути. У каждой дороги стоял огромный камень. На камнях были надписи баллончиком. Та дорога, что справа имела камень с надписью: «Направо пойдёшь, три ноги потеряешь». Слева была надпись: «Ленин жил. Ленин жив. Ленин будет жить, не тужить». А в самом посередине, на самом огромном булыжнике было «Вы все умрёте!».

Дусь, не раздумывая, повёл всех прямо. На вопросительные взгляды он ответил утвердительным кивком, дескать: «плавали - знаем, ходили - помним, ползали – бреем».

- Нет, ну сами подумайте. Это самый безопасный путь. Это я вам авторитетно говорю. Ну логически-то рассудите, – успокаивал он их.

Марат и Инна, на всякий случай, отстали на несколько километров, чтобы мало ли что. Но всё, как назло, было хорошо.

Лес, да и только. Ничто не предвещало ничего, как только, так сразу, откуда ни возьмись, из кустов вышел Старичок-Мухаморичок.

- Здрааааасьте! - расплылся он в психоделической улыбке, - Марат вас сохрани.

Все поглядели на Марата, а тот только недоуменно пожал ключицами.

- Я вас давно уже жду. Идёмте. Я напою вас бульоном с пирожками с ливером с пылу с жару с какой такой стати...

- Это не по плану, - возразил Дусь, - я такого не предусматривал. Нам надо за коробочкой.

Но старичок даже и слушать не хотел. Он взял всех в охапку вместе с пианино и поволок по бурелому, причитая:

- Мне же знак был от Великого Марата. Что вы придете. Что вас мне надо...

- Откуда вы знаете про меня? - спросил Марат, - Какой знак?

- Я знаю про вас всех, потому что мне сказал Великий Марат, что это надо, а это знак.

- Да ничего я не говорил...

- Да ты-то тут причем?!. Я говорю про Великого Марата — пророка, которому я поклоняюсь. К нему мы и идем, - добавил Мухоморичок и потащил недоумевающую компанию и пианино дальше.

Они шли всё дальше и дальше. Через кусты, через не могу. Дусь уже потерял ориентацию, Инночка бурундучка, а Марат всякий стыд. Рупыльт потерял дар речи, но этого никто не заметил. Через полчаса Дусь Камокришь, несколько раз тщетно попытавшийся вырваться из объятий старичка, начал ныть:

- Ыы.... Уу.... Коробочка моя. Уводят меня от тебя. Никогда мне тебя не найти, желанная коробочка моя...

- Не гунди, - заявил Мухоморичок и протянул ему коробочку.

- Что это? - удивленно выпучился Дусь.

- Тот самый артефакт, о котором ты ноешь.

- Но откуда он у тебя?

- Это неважно. Допустим, добыл я его. От скуки. Только что. Но это абсолютно не важно и мелочно. Главное — это пророк. Он тотален. Он масштабен. Он грандиозен. Смысл только в поклонении ему. Великому Марату.

Марат, всё ещё не привыкший к именитому тёзке, вздрогнул, а Дусь Камокришь, радостно повизгивая, возился с коробочкой. Инночка, тем временем, достала пульт и навела на артефакт. Пульт вещал так, чтобы слышали только Инна и Марат:

- Древнейший артефакт на планете. По видимости, занесенный из других миров вместе с гонореей. Суть коробочки в том, что она может помещать в себя бесконечное количество любых предметов, игнорируя их физические характеристики. Еще большую ценность ей придают предметы, помещенные туда предыдущими владельцами. Ходят легенды, что в недрах этой коробочки спрятаны несметные сокровища, прочие артефакты и колготки с луком.

Дусь, тем временем, забавлялся с коробочкой как ребенок. Он извлекал оттуда кролика, мармеладную горку, горящую баню с голыми девками, запонки барона фон Шершня, какой-то банановый остров, либеральную партию политических тунеядцев, початую бутылку портвейна, непарные носки и прочие мелкие радости жизни. Наконец, старичку, еле успевающему отгребаться от всё новых и новых предметов, это надоело, он сказал Дусю чтобы тот прекратил, а после заявил что они пришли.

На небольшой опушке, куда они вышли, колосилась пшеница, колосилась избушка. Избушка была деревянной, пшеница — нет. На пшеницу они не обратили внимания, а на избушку — да. Старичок втолкнул их всех в избушку, попутно пресекая любые попытки вытереть ноги.

Внутри был беспорядок, лавочка, стол и печь. На печи лежало существо, отдаленно напоминавшее абортный материал наркоманки. Существо было небрито, пузато, глаза в разные стороны, всё в слюнях и полуодетое. Правый палец был загадочно помещен в ноздрю, рот непреодолимо улыбался.

- Вот он! - возопил Мухоморичок, - Великий Марат! Пророк вселенной! Падите пред ним на колени!

Все на всякий случай преклонились, а Рупыльт даже успел скорчить реверанс. Великий Марат, увидев это шоу, засмеялся, завизжал, захлопал в ладоши, распустил слюни по всему помещению.

- Молви, о Великий Пророк, свое истинное слово! - склонился старичок, - Я привел тех, о которых было знамение.

- Ыыы... Ууу... Кученька! Пупочек! - беспорядочно улыбался во все стороны Пророк.

- Он, вроде бы, даун, - попытался резюмировать Марат, за что был уязвлён старичком в кадык.

- Никто не смеет оскорблять Пророка! Он святой! - заревел старичок.

- А позвольте поинтересоваться, - встряла Инна, - кто ещё уверовал в этого пророка кроме вас?

- Пока что только я один, - чуть смутившись, признался Мухаморичок, - но это от невежества. Скоро все узнают истинную суть и склонятся пред Маратом Великим!

- Шокирующий фанатизм со слюнями, - буркнул Дусь, возясь с коробочкой.

- Дрэдэ ****ра куйнямшитэль бузинарий, - процитировал Рупыльт древнюю мудрость, а Инночка опять спросила:

- Ну, а нам-то что делать?

- Знак. Нам нужен новый знак от Великого Пророка, - изрёк старичок, - будем сидеть и ждать знака.

Они посидели. Потом ещё посидели немного. Потом долго, очень долго посидели.

И, наконец, Великий Марат дрыгнул ногой и уронил с печи кулич.

- О, благодарю тебя, о, Великий Марат, ооооо!!! Благодарю за хлеб насущный! – запричитал старичок. Обернулся к гостям и шёпотом продолжил, – он просто творит чудеса, посмотрите, это ведь чудо, мы можем поесть!

Мухаморичок подобрал с пола кулич, отряхнул его и сунул Инне в нос. Та уже было хотела вцепиться в него зубами, как вдруг наморщилась и возмутилась:

- Он пластиковый!

- Эээ, да что ж вы за люди-то такие, – досадовал старичок.

- А где бульон с пирожками с ливером с пылом с жаром? – вспомнил, обещанное (три года не стал ждать) Марат.

- Да вон на столе всё, идите, ешьте! – пригласил вдруг старичок. А сам прилёг на вечернюю молитву в ноги к Пророку.

Тем временем, Дусь вытащил из коробочки виброкресло с массажным эффектом и уже впихивал туда себя.

После ужина Марат и Инна заскучали, расположились на полу на вязаном коврике собирать пазлы, которые Дусь периодически подбрасывал им на пол. Кусочки пазла явно были от разных картин, но это их ни сколько не обескураживало.

- Марат, кажется, я знаю, куда нам деть пианино, – заговорческим тоном заявила Инночка, – отвлеки Дуся, покажи ему грудь, а я засуну пианино в коробочку.

- Может наоборот?

- Издеваешься? Пианино невидимое, если я спрячу туда коробку, она будет видна.

- Ну ладно.

Но не успели они провернуть свой хитровымученный гениальный план, как существо на печке стало бузить и брызгать слюной.

- Ииииуууу эээ, эээээээ… печеньки печееееньки, Марааатик ииии ннаааааа, глазик выколю другой останется… ииии...

- Ребятки, кажется, я слышал ваши имена, - ёрничал Дусь на Марата и Инну, развлекаясь с цаплей. Ещё и Рупыльт подбодрил:

- Ихтэн гитлербиц морген фримэн ****рэкаш кэш!

Старичок-Мухаморичок уже доставал из-за пазухи раскалённую кочергу, дабы совершить акт выкола глаз каждому из Марата и Инны, как Пророк явил новое:

- Тятя, тятя, выколи глазик, тытататтыыыы… ыыыы, – и зачертыхался. Ручки и ножки существа колотились об пузико, вена на шее вздулась, а лицо побагровело. Мухаморичок замешкался. Великий Марат теперь уже разъярённо колотил себя по лбу и кричал всё громче и громче

- Тятя, тятя, колииии, иии… баааа, коли!

Старичок рухнул на колени (на этот раз Дусевские) и не поверил ни чьим ушам:

- Как? Мне? Я должен выколоть себе глазик?

- Канеееешна! – хором поддержали все.

Собравшись с духом и с выпавшей из рук кочергой старичок со всего маху стал бить себя в правый глаз, пока от него не осталась только красная глазница. Существо развеселилось от этого зрелища и переменило своё решение:

- Тятя! ЫЫ! Камазик! Левый! Леееевый! Бииип бииип…

Старичок, не прекращая месить лицо, перешёл на другой глаз, отчаянно помещая кочергу теперь уже в левую глазницу, он успевал причитать:

- О, даа, Великий Марат, всё как ты скажешь! Во Имя твоё лишаю себя глаз! Ибо недостоин видеть твоё великолепие!

Потом он устал. И все тоже устали и разошлись по углам ждать новых знаков. А существо на печи вспотело и задремало.

Марат доедал пироги с ливером и заливал горло бульоном. Дусь с Рупыльтом играли в шашки на раздевание, а Инна думала кому бы сбагрить пианино. Великий Пророк шумно ворочался наверху и, наконец, угомонившись, уставился слюнявым ртом на Маратов пирожок. Когда гнетущее молчание стало невыносимым, Марат кивнул на пирожок:

- Хочешь?

Существо радостно закивало мордой и начало повизгивать. Марат кинул в него пирожок. Великий Пророк жадно поймал продукт и разом запихал в себя. Через две минуты он умер от удушения, потому что на радостях забыл как жевать.

- Что там случилось? - заворчал Старичок, таращась во все стороны.

- Да там твой даун умер, - улыбнулся Дусь, снимая последний носок и показывая Рупыльту, что уже хватит.

- Как?!. - закричал Мухоморичок, - Великий Пророк скончался? О, горе мне, горе! Но это знак... Непременно, это знак, что все должны пойти его путём. Путём Пророка!

С этими словами он вытащил из под матраца два огромных мачете и начал озорно прислушиваться к звукам в комнате. Дусь, поняв что происходит, пискнул:

- О-о! Кажется, нам пора ушлёпывать, - и, схватив Рупыльта, кинулся из избушки.

- Нам тоже, - согласился Марат, доставая пульт. Последнее, что они с Инночкой услышали в этом мире были стенания Старичка:

- Все пойдут его путём! А потом и я! Такова воля пророка! Великого Марата!

Глава 5

Новый мир сразу же преподнёс им сюрприз. Ни Марат, ни Инна не нашли своих тел. Вместо них были гигантская жёлтая гербера и мексиканский психоделический кактус, и это не предвещало ничего хорошего.

Не то, чтобы они не были готовы к подобному, но... цветы?!. За неимением кота и безоговорочного причинно-следственного отсутствия возможности тянуть его за яйца, гербера-Инночка лепестком достала из складок листиков пульт и нажала:

- … сразу поясняю почему не гуманоиды. Тут с этим строго. В этом мире цветы выращиваю людей. Да-да. Люди воткнуты ртами в продовольственную почву — оттуда они жрут питательные вещества. А когда их задницы распускаются, местные жители-цветы их срезают и дарят друг другу в бочках для квашеной капусты чтобы нюхать. Особенно элитными считаются ароматные Узбеки Необыкновенные, вырастающие к осени на фасолевых полях. Ну, дальше сами разберётесь...

- Не, ну так-то ничо, - ободрился Марат, - пойдём, осмотримся.

Они пошли по полю именно таким образом, каким только могут ходить цветы — то есть невесть как. Но, тем не менее, они как-то передвигались — и то хорошо.

Сначала им показалось, что они очутились в ботаническом саду. Но, присмотревшись, стало понятно, что это, собственно, и есть город. Правда, все дома, улицы и население состояли здесь из растений и цветов. Всё это медленно шевелилось и создавало эффект умиротворения.

Вокруг было антуражно. Под вывеской «Банановый рынок» сидели огромные бананы. Они вертели в руках негров, периодически «очищая» их. Банан брал негра за ногу и резко дергал вниз. Потом за вторую — и так же. Очищенное содержимое незамедлительно съедалось, а оставшаяся кожура бросалась на тротуар. Если на ней поскальзывался зазевавшийся старый фикус, бананы смеялись и брали из телеги следующего негра.

Чуть дальше по дороге располагалась плантация «Гороховые менуэтки». Так было написано на вывеске. В огромное, устланное горохом поле, были равномерно воткнуты вниз головой тысячи голых девичьих тел. Периодически они шевелились, а иногда звучно заявляли о себе. Подойдя ближе, Марат обратил внимание что носы у этих девушек растут прямо на попе, потому что кислорода в земле нет. По этой причине при каждом гороховом залпе носы презрительно скукоживались.

Немного устав от увиденного, Марат и Инна поняли что проголодались. Марат кивнул на вывеску елового ресторана «Голубые не только ели»:

- Зайдем, отяготимся едой?

- Поддерживаю тебя обеими руками, колючий зеленый фаллос, - подтвердила Инночка и они вошли.

Помещение напоминало огромный шалаш из костей. Человеческих, животных и птичьих. Кожаная мебель была очень оригинальной формы, так как разрабатывалась под эргономику растений. Они разместились в чехлообразных креслах, на дне которых была вода. Как только растения опустили туда свои конечности и расслабились, к ним подоспел официант-морковь.

- Добрый вечер, о, прекрасный цветок и… элегантное растение! Чего пожелаете?

- А что вы посоветуете? – спросила жёлтая.

- У нас сегодня в бизнес-меню имеются румяные-толстячки в собственном соку, жареные-дети-фри и копчёности из нежных младенцев.

- Давайте всё, - соблазнился Марат, - и ещё чего-нибудь экзотического!

Официант задумался и неуверенно предложил:

- Есть сморщенные старушки в кисло-сладком соусе, но они такие сухие…

- Давайте!!!

Когда официант удалился, Инна заметила:

- Тебе не кажется, что мы общаемся как-то иначе, чем раньше?

- Ты считаешь, что наши отношения перешли на новый уровень?

- Наша речь похожа больше на шелест, чем на человеческий разговор, да и звуковосприятие совершенно иное. Я ещё не совсем адаптировалась в новом воплощении, но это очень необычно.

- Да, согласен, и эти люди... я не слышал, чтоб они кричали, они корчатся, барахтаются, смешно раскрывают рты, но нет криков.

- Интересно, какие они на вкус? Я в предвкушении. Уже начинаю источать запах.

Через некоторое время морковка вновь преподнёс себя:

- Я так понимаю, расплачиваться будет дама?

- ??

- ??

- Ага, типа того, – неуверенно протянула Инна и судорожно медленно достала пульт, когда официант скрылся.

Пульт уточнил, что самой ценной и элитной монетой тут считается цветочное благоухание, которое всасывается в биологические листоприёмники и используются в дальнейшем для других всяких разных целей. Например, в качестве ароматизаторов для менее вкуснопахнущих обитателей.

- А что для этого нужно делать? Чтобы пахнуть? – всё ещё беспокоилась гербера.

- Просто радоваться.

- И всего-то? Вот легкотня. То есть я обладаю элитной валютой и могу позволить себе всё, что пожелаю просто радуясь?

- Да.

- Кхее, кхее, так это же прекрасно. Прекрасно, блять, просто прекрасно! – продолжала расточительствовать Инна.

- Ты бы поберегла себя, флора. Жить тебе осталось не долго - пару недель от силы, - прояснил ситуацию пульт, -  я думаю, вам хватит этого времени, чтоб освоиться здесь… Да, да, а ты как хотела? Это тебе не долгая нудная кактусовая жизнь. Тут всё красиво, вкусно и коротко.

Принесённые яства выглядели аппетитно. Несмотря на то что Марат и Инна в прошлых воплощениях были людьми, желание поесть человечинки возобладало над ними, и туземцы принялись трапезничать.

- Я начну с жирных кровавых толстяков! Или со старушек! Ой, как всё заманчиво! – решал Марат.

- А я уже младенцев ем, приятно, ты знаешь, на вкус как «орбит - нежные младенцы», – восхищалась Инна.

Огромные привлекательные блюда, наполненные кучами разнообразных барахтающихся тел, были расставлены перед ними. Гербера и кактус поочерёдно отправляли в сердцевину себя то толстячков, то старушек, то подгорелых детишек. Некоторые из них были «не кондиция» - с оторванными конечностями. Когда растения заявили о плохом сервисе ресторана, то им объяснили, что те, что без ручек и ножек, просто бывшие беглецы, вполне себе здоровые продовольственные единицы, и даже больше, их чрезмерная активность доказывает лишь высокое качество товара.

После плотного обеда Инна и Марат ещё какое-то время оставались в заведении, чтобы переварить, а попутно поразмыслить, обдумать и осознать происходящее.

За соседним столиком сидел грустный, практически завядший Ирис. Он заметил что привлек внимание Инночки и Марата, поэтому встрепенулся и переполз к ним за столик.

- Новенькие? Нормально наелись? - поинтересовался он.

- Да, спасибо, - ответил Марат, - А что бы вы порекомендовали посмотреть в округе. Какие достопримечательности?

- Нам надо найти нейтральную набережную. Нарвать наросших недорослей, нюхать, нагуливаться, не нервировать никого.

- В каком смысле?

В это время подоспел официант. Видя, что гости доели, он выпустил послеобеденных шмелей. Шмели, жужжа, начали убирать остатки еды с лепестков и уносить их в соседнее помещение. Заметив, что Марат и Инночка удивленно смотрят на Ириса, официант прокомментировал:

- Это местный завсегдатай - Ирис. Он, наверняка, напился диареи грузинских балерин, захмелел и теперь будет болтать с вами о чем попало. У него, кстати, есть дефект, если вы еще не заметили — он употребляет только слова, начинающиеся с буквы «н».

- Непременно, - подтвердил Ирис, а Инночка, глядя в след уходящему официанту, добавила:

- Вот это да. И куда мы пойдем?

- Неопределенность? На набережную! Неистовствовать, - тараторил Ирис.

- Пойдем, - сказал Марат, выползая из-за стола, - лучше всё равно варианта нет.

- Неетт... - то ли возразил, то ли подтвердил Ирис.

- Тем более, придурков я люблю... - добавил Марат.

- Нарциссизм - это твоё всё, - подтвердила Инночка.

Ирис вел их по тропинке к побережью. Они уже почувствовали влажный воздух и ароматы других растений, а Ирис изредка комментировал:

- Невероятно. Нет никаких новых наростов, - и показывал на свои стебли, - Ну, новость!

А спустя некоторое время еще:

- Нравится нюхать нас? Наслаждаетесь?

- Конечно, - трепыхнула листочками Инночка и перекосилась, потому что от Ириса нестерпимо разило жидкой перебродившей человечиной.

Вскоре показался пляж. К пляжу примыкало море. С обычной водой. В море (хотя, как выяснилось позже, вода в нем была пресной,) плескались всяческие растения. По берегу были разбросаны выскобленные кокосовые орехи с помещенными в них, какими нибудь, орхидеями, нежащимися на солнце.

Возле одного из подобных шезлонгов собралась толпа. Там были всяческие маргаритки, лилии, сельдереи и даже немного гороха. Они о чём-то оживленно спорили:

- Да я тебе говорю, загадила она мне всю грядку. Куда ни ступишь, всюду то огрызки кадыков валяются, то завядшие полуцелые цыганки, - орал какой-то самодовольный камыш.

- Вот именно, - поддерживал его маленький, но дерзкий щавель, - а по ночам, стыдно сказать, пестиками, да тычинками своими скрипят. Срамота!

- Ну по поводу ошметков - куда же их девать-то? Они ж воняют. Люди ведь это, сами понимаете, - оправдывалась одна робкая фиалка, - А в тычинке у меня нектар кончился, поэтому и скрипела. Ничего, потерпели бы, сами то наверное только шмелями и балуетесь...

- Да что с ней разговаривать, надо к бамбуку её тащить и корни повыдёргивать. А то распустилась совсем. Держите её, сейчас я ей снизу клеем замажу, чтобы задохнулась, тогда и отнесём...

- Сорняк, полевой! Тяпкой тебе поперек стебля, - огрызалась фиалка, пытаясь убежать.

- Недоумки, - буркнул Ирис, отходя в сторону, но Марату почему-то захотелось поучаствовать в дискуссии.

- Что ж вы напали-то на бедненькую! Она вон совсем уж скукожилась! Лепестки пообвисли… - вступился Марат.

- А вот по поводу обвисших лепестков попросила бы не уточнять! – опять обиделась фиалка - и вообще, вы кто такие?

- Молчи дура, когда тебя защищают, – вмешалась гербера и психологически задавила её своими габаритами и цветом.

- Да вы что тут все, человечины тухлой поели? Откуда такой переполох? – не унимался кактус и шепнул фиалке, – а ты, давай-ка чеши отсюда с нами.

Пока камыш запутался в ревене, сельдерей упал духом, а горох вообще, новоиспечённая компания в составе нудного Ириса, дурацкой фиалки и прежних пошли осваивать собой берег.

- Навязалась неспокойная? Нарадоваться невозможно, – настраивал пестик Ирис.

- Я только одно не пойму, – рассуждала Инна, - зачем мы здесь?

- Ну, познай ты уже каково быть растением. Ну а что. Почувствуй процесс, – сказал Марат.

- Ни погонь, ни артефактов, сплошное людоедство. Скукота.

- Скукота иллюзорна. Этот мир иллюзорен. Потерпи ещё немного. Я чувствую, что у нас здесь есть незаконченные дела, потом мы исчезнем отсюда, если ты конечно прежде не завянешь.

- То есть как? То есть как - мир иллюзорен. То есть как? То есть я иллюзорна? – опять взбунтовалась неугомонная фиалка.

- Перестань егозить, иначе я перестану думать тебя, – запугал до смерти её Марат.

- Фии, – сказала фиалка, но замолчала на всякий случай.

Вдоль берега были разбросаны человеческие пальцы и волосы. Как сообщила им фиалка, здесь вчера происходила ежегодная сельскохозяйственная пляжная вечеринка.

Съехались тысячи и тысячи цветов и трав. Они устраивали бои без правил и с. Пили горячую свежевыжатую кровь младенцев. Удобряли себя удобрениями. И, говорят, даже было совершено зверское безжалостное убийство плюща.

- Нет-нет, не продолжай, – прервал фиалку Марат, – хватит этих ненужных сведений. Всё это суета. Я устал. Всё, хватит, вы мне оба уже надоели. Уходите отсюда, – Марат тыкал колючками в ириса и фиалку, – давайте, уходите отсюда, вы мне надоели.

Ирис и фиалка переглянулись и опешили. Такого поворота они не ожидали.

- Может быть дадим им ещё один шанс нам не надоесть? – попыталась сгладить обстановку Инна, – ну пусть хоть за нами идут. Молча.

- Ну ладно. Только молча и не шебурша, тихо не спеша.

Вскоре они подошли к высокому баобабу. Он вальяжно полз за горизонт, распластав по всей дороге свои ветки. Было не до конца ясно — то ли он страдал отсутствием диареи, вызываемой желтокожими людьми и ему некуда было спешить, то ли масса его туловища не позволяла ему быстрые передвижения и близость в миссионерской позиции. Четыре растения без труда обогнали медленную тушу, а Марат изумился:

- Интересно, куда он ползет? Какие у него заботы? Что это за странная влажная штуковина у него? Можно ли на ней скакать по полям? Почему я не могу перестать думать об этой торчащей мокрой штуковине?

- У тебя шнурки развязались, - попыталась отвлечь его Инночка и у неё получилось, а фиалка прокомментировала своим вальяжным бутоном, который никто и не просил раскрываться:

- Он ползет к Великому Крану!

- Что это за хренотень?

- Это божество. Это создатель нашего мира. Это святыня, наполняющая жизнью эту планету...

- Наша надежда. Наше настоящее. Нужное, наиважнейшее, - уточнил Ирис.

- Хм, интересно было бы взглянуть, - оживилась Инночка, - пойдём?

- Непременно, - согласился Ирис и стал показывать направление, всё ещё находясь поодаль.

Великий кран был велик. От него, конечно, ожидали разного, но чтобы он был настолько велик... Это, конечно, шокировало. Диаметр выходного отверстия был настолько огромным, что и смотреть было страшно. Длина его крана была настолько длинна, что уходила за горизонт. А уйти за горизонт вместе с ней не представлялось никакой возможности — путь преграждали неприступные скалы.

- Он находится здесь со дня сотворения мира, - заявила Фиалка, увидев оторопь гостей, - и наполняет собой реку, которая дает нам жизнь.

- Дааа... - протянул кактус-Марат, - а интересно что будет если его закрыть?

И прежде чем кто-либо успел что-нибудь сказать, Марат неведомым способом преодолел неприступные горы, сгонял к вентелям, закрутил их и вернулся назад. Кран перестал извергать из себя воду.

- Надо бы узнать у пульта что теперь будет, - решил Марат.

- Не, ну видали дебила, - изумилась Инночка, - это надо было сделать до манипуляций.

Марат извлек пульт и хотел уже было прояснить у него ситуацию, как вдруг налетела фиалка:

- Ой, а что это за блестящая интересненькая штучка? А что будет если её нажать?

- Ещё одна исследовательница кустарная! Твою мать! - только и успела произнести Инночка.

Глава 6

Это, безусловно, была сцена.

На Марате и Инне были маски. Белые театральные маски. И карнавальные костюмы. Яркие блестящие костюмы с манжетами и кружевами. На штанах Марата были мокрые похабные пятна, но даже и они намекали собой на чрезмерную наигранность всего происходящего.

Строить догадки было бессмысленно, поэтому Марат сразу же потянулся за пультом:

«Как вы уже успели заметить, весь мир — театр. Эта планета представляет собой одну большую сцену. На сцене играют в жизнь люди. Иногда они уходят за кулисы, чтобы переодеться и выйти в костюме другого персонажа. Примечательно то, что у этого спектакля единственный зритель — Белуг. Он сидит в невидимой ложе и иногда смотрит спектакль, периодически зевая. У него скромные умственные способности и он никак не может повлиять на происходящее, но актеры его боятся и стараются хорошо играть, чтобы ему понравилось. По негласной договоренности и зритель, и актеры понимают что всё происходящее - лишь спектакль, но всем своим видом не показывают этого. Говорить о нереальности сцены категорически воспрещается. Все остальное происходит в рамках экспромтного сюжета...».

- Ну что же, пойдём, попробуем вжиться в спектакль, - утвердительно спросил Марат и потащил Инночку к ближайшей толпе людей.

Инна, привыкшая к тому, что они почти всегда куда-то идут и знакомятся с новыми людьми и нелюдями, готовая практически на всё, как торговый представитель или риэлтор, сгребла руками лишние метражи своего пышного платья и потащилась вприпрыжку с Маратом на неудобных деревянных каблуках.

Сквозь прорези маски она сумела разглядеть некоторые декорации. Картонные строения, наспех разукрашенные, были обращены докрашенными частями в одну сторону - в ту, где по всеобщему мнению был зритель. Инна случайно пнула собаку, но оказалось что она из папье-маше, и та звонко отлетела в сторону. Под ногами повсеместно лежала зелёная ткань, видимо, изображая траву. А над головами, в метрах десяти, была натянута бумага, разрисованная синим и белым.

Пока Инна вертела головой во все стороны, а Марат целенаправленно вёл их к месту развёртывания основных действий, навстречу им выбежал сухожилистый мужчина в белых колготках и блузке с жабо. Ни он, ни Инна не заметили друг друга. Мужчина был настолько напудрен, что в момент столкновения пудра кучно осыпалась с его лица на пол. Его глаза и губы были накрашены, а волосы прилизаны и собраны в хилый хвостик. На ногах были путаны. Точнее, пуанты. Мужчина был преклонных лет, но изо всех сил старался выглядеть подтянутым и энергичным.

- Антракт, антракт уже совсем скоро. Потом ваш выход, не сейчас, – объявил незнакомец, – куда же вы вылезли-то?!.

- Всё нормально, они должны задать интригу и вопрос перед антрактом! – полушёпотом-полукриком сказал суфлёр, который прятался под сценой. Он приоткрыл деревянный люк, чтоб вставить свои комментарии, а после хлопнул им с невероятным грохотом.

Мужчина в жабо изящно махнул в ответ рукой и поскакал дальше. Сразу стало понятно, что он совершенно не в курсе сценария.

- Давайте быстрее, они там уже не знают что делать! Вот вам ваш сценарий, – снова высунулся суфлёр и протянул им какой-то смятый листок.

Марат заметил, что суфлёр (звали его Риба) буквально за несколько секунд написал эти неразборчивые слова на бумажке.

Там было всего несколько слов. С одной стороны было написано: «Отрадно слышать!», а на другой стороне - «Лопатка, в путь!».

Марат и Инна, посредством ног, приближались к толпе людей. В толпе были крики, женщины и мужчины. Все они образовали полукруг и производили в нём диалоги.

- Но кто же! Кто же убийца? Как нам узнать? – выкрикивала толстая женщина в перьях на голове и в ярких балахонах на голое пузо.

- Нам нужно подумать! Вычислить убийцу! – выкрикивала другая женщина неподалёку. Она была одета точно так же и обладала таким же телом и лицом. Возможно, они с предыдущей женщиной были сёстрами-близнецами.

Тут Марат рьяно втащил Инну в полукруг и громогласно объявил:

- Отрадно слышать!!!

- Лопатка, в путь! – пискнула Инна.

Кто-то закричал шёпотом «Занавес, занавес!»

Неожиданно тяжёлая синяя ткань упала перед ними и люди в толпе одновременно расслабились. Забегали костюмеры, создавая суматоху. Какие-то другие люди с сигаретами в мундштуках проверяли пол у сцены и прожектора.

Толстые женщины-близняшки синхронно достали веера и стали обмахиваться ими, вовлекая друг друга в светский разговор. Все, казалось, не замечали новеньких.

- Он сейчас в буфете! В буфете! - пробежал мимо жирный дядька в белой простыне,  своим видом напоминающий пересоленный пельмень, - Он там выпил весь коньяк, теперь ему или вообще будет пофиг на всё происходящее, или будет придираться к каждой мелочи!

- За что? Почему... - рыдая, упал на колени тощий мужчинка в оранжевых лосинах, стоящий поодаль, - Что же должен сделать человек, чтобы в полной мере ощутить свободу? Что он должен сделать, чтобы перестать дрожать, прятаться и начать жить, дыша полной грудью? Почему люди не летают как птицы? Почему эректильная дисфункция настигает только лучших из нас и так рано, а гирудотерапия бессильна?! О, боги!!!

- Ну, не переигрывай, - заметил пельмень, убегая, - Занавес ещё не подняли.

Оранжеволосинный мгновенно встал, и, напевая что-то вроде Чижик-Пыжик, бодро ушёл грызть голубику. Инночка стала взглядом искать Рибу, чтобы добыть новый сценарий. Суфлера нигде не было. Она увидела на полу смятые листочки, взяла, прочитала и протянула Марату:

- Годится, первое время можно поиграть в этих: молочница Сифона и старая котлета Жульен.

- Чур, я молочница, - задорно крикнул Марат и, выхватив листок, побежал к будке с надписью «Гримёрошная» - перевоплощаться. Инночка грустно побрела следом, заучивая свой неказистый текст: «Жарко-то как, бляхц!» и «Не ешь меня, дряблая пастушка!».

- Занавес! - тихо проорал суфлер из, почему-то, коробки. Все замолчали и уставились на нытика в оранжевых лосинах. Видимо, была его реплика, но он ничего не замечал и обсуждал с кем-то полезность ночного кунилингуса на босу ногу. Наконец, получив подсрачника, оранжевый затараторил:

- В некотором царстве, в некотором государстве жил был мокрый гном Добрыга. Добрыга был гномом, Добрыга был мокрым, а никто и не спорил. Чирикали птички, бурлили желудки, а Добрыга рос и вырос в добротного мокрого гнома Добрыгу. И через несколько кружек пива, произошло сами знаете что...

Инночка старательно вглядывалась в темноту зала, пытаясь увидеть там зрителя. А есть ли он там вообще? Но ничего не было видно. В это время оранжевый прокричал:

- … принесла её веселая молочница Сифона!

Кто-то толкнул Марата в ягодицы и тот вылетел на сцену, напевая:

“Негодный пастор Жмых меня поздравить хочет,
Негодный пастор Жмых меня внизу щекочет.
Щекочет бородой мои девичьи штуки,
Вот он теперь за мной, с него упали брюки...”

Дальше началось что-то противоестественное и немного грустное. Через час Марата с почестями проводили за кулисы на сеновал. Потом Инночка вышла и блестяще сыграла свою мгновенную роль, после чего отправилась к Марату. К ним подошел Риба и сказал:

- Пока играют другие, у вас есть несколько часов чтобы поспать и отдохнуть. Вот ваши роли. Вот ваши ноги. Вот ваш кот гадит в лоток. Что-то я заболтался, не мешайте!

И он ушёл. Марат и Инночка повертели в руках листки с ролями. В этот раз Инночке досталось много текста — она играла глухонемую путану Гусынскую. Эпизод был про уборку морковной массы и она залетела там или туда на пару недель. Инночка с усердием принялась зубрить. А вот в Марате энтузиазма поубавилось. У него слов не было вообще. Ему надо было пять часов подряд сидеть на пятках, изображая сломанный коллапсирующий помидор. Марат стал тренироваться и тут же порвал себе голосовые связки. К сеновалу подошел мужик-пельмень.

- Петунья!

- Нет, нас по-другому зовут, - поправил его Марат, - я вот Марат, а она — нет.

- Я Инна, а он наоборот, - подтвердила Инночка.

- Это я Петунья и я с вами знакомлюсь. Как вам такой расклад?

- Продолжайте.

- Хочу сказать, что вы оба неплохо смотрелись, но прошу вас, не переигрывайте. Он этого не любит.

- Зритель?

- Зритель. Да. Это он. Всё это он. Не любит этого всего. Зритель.

И Петунья, нервно хихикнув, убежал, а Марат и Инна решили немного поспать.

Во сне они видели сны.

Инна была, как обычно, в детстве и варила борщ по новому рецепту.

А Марат наконец-таки научился летать во сне. Проснувшись всё ещё на сеновале, Марат победоносно объявил:

- Оглушительный успех!!! – и издал сопровождающий звук.

Инночка не растерялась и тоже проснулась. Потом сориентировалась:

- Там случайно не наш выход на сцену? Что-то они там бегают и разбрызгивают жидкость во все стороны.

Сеновал находился недалеко от сцены, поэтому его использовали куда попало. Пробегающие мимо балерины, на ходу снимали свои пачки и бросали их, например. Или проходящая мимо лошадь, решила вдруг перекусить и чуть не перекусила Инночке ухо.

Мужик-пельмень Петунья доброжелательно, без единого признака звёздной болезни, подошёл к новеньким и предложил поесть.

- Я вот тут вам принёс…

- Пельмени? – догадался Марат.

- Как ты догадался? Это вафельки, плюшки и компот.

Новоиспечённые актёры принялись за снедь, попутно наблюдая за проносящимися мимо людьми и животными.

Потом пришёл грустный Риба, чтобы вытолкать их на сцену. Те послушно закопали плюшки и компот в сено и принялись переодеваться в то, что принёс им Риба.

- За что у тебя отобрали лётные права? – ни с того, ни с сего начал разговор Марат.

- За проказы. Я мочилась с высоты птичьего полёта на толпу старушек. Появились воздушные копы, надели на меня арбузные наручники и потребовали права. Я достала из-за пазухи гранатомёт, но копы облепили его скотчем, мне пришлось сдаться и отдать им красную ленточку.

- Что за ленточка? – надевая розовые перчатки в сеточку, спросил Марат.

- Красная ленточка - с помощью неё я управляла сном. Я повязывала её на руку и, когда во сне видела её, начинала всем управлять.

- Мы вернём тебе ленточку и…

- Так-так, давайте ребята. Ваш выход, - оживился Риба и вытолкал их на сцену.

Ещё немного сонные и, вдобавок, ослеплённые прожекторами, они принялись играть, но не переигрывать. Инна вдумчив собирала морковь, Марат сидел и медитировал, как вдруг случилось непоправимое.

По сценарию на сцену выкатился длинноволосый человек в подтяжках. Из одежды на нём были брюки, верёвочки и белые носки. Он отплясал джигу-дрыгу на морковной плантации. Лихо подскочил к Инночке и… опешил. Инночка в ответ тоже опешила.

Потом она забыла все слова, которые учила для глухонемой роли и…

- Ии!!!! – сказала Инна – Ииииииии?

Мужчина подошёл поближе к Инне взял её за подбородок и посмотрел ей в глаза. Тут его зрачки расширились, и он сказал:

- Инна?

- Илларион?

- Инна!

- Илларион!

- Софья...

- Алёшка...

- Идиоты! - прошипел из ниоткуда Риба, - давайте по тексту!

- А, впрочем, ты обозналась, селянка, - надменно изрек Илларион и сморкнулся в её сторону.

Инночка сделала вид, что проглотила обиду и ушла (будто бы в закат) за кулисы. Илларион надменно отыграл свою роль: там он жёг морковь, пинал в пятки неродившихся фашистов и саботировал зазевавшихся фрезеровщиц. Потом он побежал за кулисы. Там его уже взволнованно ждали Инночка и Марат.

- Наконец-то, я уже замучился вас тут ждать!

- А как ты здесь вообще оказался?

- Килтский меня сюда забросил, сказал, что вы шляетесь по мирам и, вероятно, попадёте и сюда.

- Ну да, мы действительно помотались-посмотрели. Но, ничего особенного. А как ты тут?

- Ну, этот мир не то чтобы совсем ужасный, но порою здесь происходят совершенно абсурдные вещи и хоть бы кому хоть бы что. А самое противное — это зритель...

- Ты его видел?

- Да. Один раз я прокрался со сцены в партер и наблюдал за ним. Он дебил. Он ничего не понимает, сидит и ковыряет в носу...

- Где-то я это уже видел, - задумался Марат.

- Дебил... - вздохнула Инночка на Марата и покачала головой.

- Вот и я говорю, - продолжил Илларион, - а все его боятся почему-то, стараются для него...

- Надо бы рассказать людям что они зря суетятся, - предложила Инночка.

- Но в этом весь смысл их существования. И всего этого мира. Да они и не умеют больше ничего кроме как кривляться, - заметил Илларион, - да и порой некоторые сцены бывают очень интересными. Я вот, например, побывал уже и конюхом, и в конюхе, и с тремя конюхами, и вместо конюха, и...

- Это понятно, - прервала его Инночка, - но мы же не можем тут болтать вечно. Скоро надо будет выбираться отсюда.

- Хорошо, - как всегда подытожил Марат, - я предлагаю подождать пока что-нибудь не произойдет...

И они стали ждать.

Ничего не происходило.

Тогда они стали ждать ещё.

Но после этого не происходило вообще ничего.

Потом, правда, что-то всё-таки произошло, но они упустили этот момент.

И они опять ждали.

Опять ничего не происходило.

Совершенно.

Абсолютно ничего.

И снова.

И опять.

Они — да.

А оно — ничего.

- Смотрите, мы дождались! - наконец-то заметил Марат, - Что-нибудь не произошло. Причем много раз.

- Хватит болтать, - взял их всех за шкирку Риба, - быстро все втроём на сцену. Вот роли!

- Торопунька, вжик вжик вжик! – начинал отплясывать Марат и остальные помогали ему в этом.

Илларион не заставил себя упрашивать и сделал тройное сальто, а потом швырнул жабой в дремавшую неподалёку собаку.

Собака подпрыгнула, пробежала несколько раз вокруг себя, ударилась о колонну, укусила Марата за пятку и скрылась за кулисами, в общем, сделала всё по сценарию.

Потом Марат вдруг устал и сказал:

- Мне надоело, давайте сломаем им весь сюжет.

Остальные молча согласились и стали действовать не по сценарию. Вместо того, чтобы в прыжке приземлиться на правую ногу, Илларион приземлился на левую. Вместо слов «иди-ка ты милая, в перегидроленные кусты!», он сказал «пошёл ка ты нахер, морозный кузнец». А Инночка, прости господи, совсем замолчала, вместо того, чтоб изображать дерево под снегом.

Марат, тем временем, доедал чебуреки и пирожки с ливером. Он уже хотел было приняться за борщ, как вдруг встал и ушёл за кулисы.

Паникующий Риба вертел пальцами в знак протеста и требовал возвращения на сцену какими-то провокационными движениями. На суматоху сбежались другие актёры.

- Антракт был совсем недавно, мы не можем прерывать спектакль, однажды кто-то даже умер на сцене, но так и не покинул её, а с достоинством доиграл свою роль,- чертыхался Риба и люди рядом утвердительно кивали.

Закулисье пополнялось новыми людьми и даже Инночка с Илларионом встали на сторону Марата. Галдёж усиливался, вместо того, чтобы кому-нибудь выйти на сцену.

- Да вы понимаете что делаете? – возмущался Марат – Да вы что попало делаете! Ваш… Так называемый ЗРИТЕЛЬ!!!...

После этого слова все ахнули.

- … зритель! ВАШ! Он... ИДИОООТ!!! Вы понимаете? Он просто даун, тупоголовое безмозглое создание!

Снова совместный и громогласный «ах» прервало монолог Марата, но тут вступился Илларион.

- Точно, точно, он ДЕБИИИИИИЛ. Запомните это. Вы теряете время, а ваш дебил в носу ковыряет. Он даже не замечает, что никого нет на сцене.

В толпе начались шорохи и суета, а Риба взъерепенился и надувал шейную вену. На его красном лице отчётливо просматривалось негодование. Он уже принялся организовывать толпу на драку, как Марат достал пульт, постучал им по голове Рибе и нажал на кнопку.

Глава 7

Марат думал, что открыл глаза. Инна думала, что ночь. Илларион думал, что потерял сознание.

Марат хотел сказать, но было нечем. Инна решила подумать, но не смогла. Илларион просто. Что-то происходило, но никто не мог понять что и где. Лишь пульт заявил каким-то невероятным способом наружу:

- Это - ****ое ничто! Вам повезло, такое редко бывает, практически такого не бывает никогда и я даже не знаю чем вы нажмёте на меня, чтобы покинуть этот мир. Вы попали в небытие. В ничто. И вы никто. Наслаждайтесь.

Глава 8

Неизвестно как трое скитальцев выбрались из ****ого ничего. Может, конечно, и не выбрались. Да вот только наша история не про то, как они не выбрались, а про то как они выбрались. Прямиком в очередной мир.

- Пульт не трогай, я сам догадаюсь про мир, - заявил Марат, выбираясь из детской песочницы.

Они втроём валялись на детской площадке. Было пасмурно и из неба лилась протухшая манная каша. Дети бегали вокруг, плакали, и, изредка натянуто улыбаясь, размазывали кашу друг другу по мордочкам. Потом к толпе особенно страшных девочек подбежал пухлый очкарик, истерично хихикнут и сел каждой по-очереди на лицо. Потом он назидательно произнес: «И это только потому что я люблю вас!» и убежал в шалаш.

- Я знаю-знаю, - сказала Инночка, - это мир, где альбомы Укупника раздаются бесплатно. Иначе откуда столько жестокости?

- Нет-нет, - возразил Илларион, - это мир, где победили протестанты, или макароны, или что-то в этом роде.

Они пошли по городу, непрерывно оглядываясь по сторонам и споря по поводу мира.

Дизайн города был подстать ситуации на детской площадке: дорога была сделана из вонючего дёгтя, дома оклеены бритвенными лезвиями, мальчик с одной ногой раздавал прохожим гранатометы, возле булочной на людей постоянно падали вагоны с почтовыми марками. И никто не возражал.

- Смотрите, вроде бы родильный дом, - ткнул Марат пальцем в здание, из которого вылетел новорожденный, потом вдруг замер в воздухе, и, стукнувшись о стену дома, повис на пуповине. Потом он медленно пополз вверх под крики матери, смысл которых сводился к тому, что она очень опечалена появлением этого существа на свет.

- А там, судя по всему, парикмахерская, - указала Инночка. Из здания напротив выбежал мужчина с обстриженными волосами и лицом. Из неостриженного у него оставалась только левая ноздря и полтора зуба. За ним с огоньком в глазах и окровавленными ножницами в руках бежал парикмахер, выкрикивая, что остальное он пострижёт бесплатно.

- Мы как-то выделяемся из толпы, - заметил Илларион, а остальные пожали плечами.

- Нет, надо всё-таки спросить у пульта, - сказала Инночка, - а то не понятно как нам быть.

- Вон там в парке лавочка, не полностью заблёванная, разместимся там.

Они прошли через сквер, где пионеры с красными глазами и в кирзовых сапогах пинали бабок. Как только какая-то бабка становилась достаточно мягкой, её отдавали ребятишкам помладше, чтобы те не повредили ноги.

Они дошли до лавочки, сели и достали пульт:

- … ну, суть вы уловили. Поясню детали: они все бессмертные и ненавидят друг друга. На этом всё, потому что им может не понравиться звук моего голоса, или как я выгляжу, или..., - после этого пульт отключился.

- А, ну теперь всё понятно, - улыбнулся Марат, - получается, что и мы бессмертные.

Последние слова он договаривал очень медленно, потому что старался в этот момент незаметно поднять с земли бешеную болонку и вмандюрить ей по лицу Инночке. Получилось.

- Ты что, идиот?! - риторически спросила Инночка, выбираясь из кучи вырезанных почек, куда переместил её удар.

- Это очень смешно! - начал объяснять ей Марат, но не успел закончить — подкравшись сзади, Илларион проткнул его швейной машинкой «Пупицерь 34».

- И правда, очень смешно, - подтвердил Илларион, глядя как Марат достает из себя устройство.

- Действительно? - Инночка ткнула его каблуком пониже живота, потом подогнала грузовик, залила Иллариона в бетон, достала гармошку и начала играть что-то из анальной романтики.

- Так же можно развлекаться бесконечно, - расхохотался Марат, разрубая Инночку крест на крест лазерным мечом.

- А что ещё делать? Мы же бессмертные... - произнес Илларион, разгрызая зубами бетон.

- Ну да, предлагаю тогда пойти, подшутить над местными, - сказал Марат, собирая части Инночки в одну кучу, - хотя и они тоже бессмертные...

- Знаю я твои шутки, - сказала она, поправляя прическу, - ну пошли.

Они шли по улицам, с опаской озираясь по сторонам. Хоть они и стали бессмертными, чувство неизвестности всё же трепетало пониже спины.

Через некоторое время они увидели впереди ползущее туловище с головой и обрубышами вместо конечностей. За спиной у человека был рюкзак, из которого торчали руки и ноги, судя по цвету штанин и рукавов, это были его же конечности.

- Господин!.. Э-э, человек, прохожий! – попыталась обратиться к нему Инночка, когда  трое поравнялись с инвалидом.

- Чо? – отозвался он недовольно.

- Вам помочь? Нам как раз нечего делать и нам нужен проводник. Я, например, могла бы, например, пришить вам конечности, например, и, допустим, вы составили бы нам, например, компанию.

- Давай лучше я залезу тебе на шею и ты понесёшь меня. Мне нужно попасть на главную площадь, я могу опоздать на «Лотерею смерти».

При этих словах Марат и Илларион проявили явную заинтересованность словами ползущего. Они даже передумали отрезать несчастному голову, но тут инвалид продолжил:

- По вашим свеженьким мордам я сделал вывод, что вы тут как снег на голову упали только что. А ваши бегающие заинтересованные свиные глазки говорят о том, что вы ни хера не знаете про праздник.

- Ну, допустим, – Илларион наступил ему ботинком на голову чтобы четвертованный не мог ползти, – продолжай!

- Каждый год здесь проходит Лотерея смерти. Весь город работает, чтобы поддерживать механизм. Энергии этого механизма хватает лишь на расщепления без остатка одного человека в год. Гигантский завод стоит посреди города и является главной достопримечательностью города. Все желающие умереть наверняка спешат на эту лотерею каждый год. Но вам там понравятся утешительные аттракционы. В парке все желающие могут развлечься различными штуками. Например «Собери любую подругу» или «Весёлая мясорубка». Так что давай, скотина, тащи меня быстрее туда, без меня вы всё равно не найдёте дороги.

- Ну не найдём, так спросим у кого-нибудь ещё, ты же сам сказал, что это в центре города, – продолжал стоять на нём Илларион.

- Хм, ну да, - согласился тот.

- Да ладно, давайте возьмём его, может он ещё что интересного расскажет, – вступилась Инна.

- У меня как раз есть швейная машинка, давайте пришьём ему эти, как их, руки и ноги, – сказал Марат и грузно швырнул машинкой в спину калеке.

- Ой, ой, дайте я, - проявила инициативу Инна, и радостно стала доставать из рюкзака засохшие конечности, – как тебя звать-то?

- Бигуть.

- Очень приятно, я Инна, а эти вот Марат и Илларион.

- Да хоть говна куски, мне всё равно, пришивай быстрее, кошёлка, устал я от вас.

Инна ловко пристрочила ему руки у основания ягодиц и ноги к плечам, несмотря на возражения Бигутя. Под радостные возгласы остальных она управилась минут за пятнадцать и они отправились в путь.

Пока Бигуть соображал чем ему идти и поочерёдно менял то руки, то ноги, Марат придумал новую развлекуху. Он проткнул артерии себе и Иллариону, и они соревновались чья струя дальше брызнет.

- Как дети, ей богу, – причитала Инночка, отвешивая очередной пендель Бигутю, чтоб он шёл побыстрее.

Вход в центральный парк предвещал что-то очень интересное. Огромное лезвие над воротами периодически резко опускалось, разрубая всё, что оказывалось в проёме ворот. Так как день был праздничный, люди толпились у входа, а гильотина практически каждую минуту раскидывала части тел и туловищ смеющихся азартных людей. Очередной визг заканчивался безудержным смехом либо грязным ругательством, и вот кто-то опять шел подбирать половину себя.

Тут подбежал какой-то грязный мальчик без полутора легких и с покусанным лицом и предложил:

- Дяденька, купите бессмысленный рекламный листок! Всего за пятьдесят монет.

Илларион принял удар на себя. Он повернулся всем чем мог к голодранцу и ласково сказал:

- Нет, сейчас я не могу. Я занят тем, что иду вон туда, - и он обвел рукой горизонт.

- Ну а потом? - укоризненно спросил мальчик.

- О, блять! И правда! Вот я тупой, - озверел и заорал Илларион, - я ж сам-то думать не умею! Я ж, блять, тупой! Мне ж надо чтобы мне малолетние уебаны все время что-то подсказывали! Я ж сам-то не сообразил что потом-то могу! Не учел я этого! Я ж, блять, тупой! А ты то нет! Как скажешь так и будет! Потом я всё могу...

Тут Марат не выдержал и съел мальчонку, чтобы Илларион не продолжал свою продолжительную проповедь. Илларион сообразил, что орать больше не на кого, схватил оставшиеся рекламные листовки и они пошли дальше. Все напряженно молчали, чтобы своими словами не намекать на несостоятельность разошедшегося монаха.

Никто уже не обращал внимание на то, что вокруг гибли люди от взрывов рубанковых гранат или от летающих дуршлагов. Но гибли лишь на время, чтобы через мгновение встать и пойти убивать кого-то еще. Когда все отвлеклись на двух плотников, которые через забор кидались друг в друга слоном, Марат куда-то исчез. Через некоторое время он вернулся шальной походкой с пожаром во взгляде.

- Где был? - вяло спросила Инночка.

- Ты не поверишь, - заплетающимся языком проворочал Марат, - пятнадцать ящиков водки... Ик! Залпом! Ик! И хоть бы хер...

- Заветная мужицкая мечта... - прокомментировал Илларион.

- Это еще что, - добавил Бигуть, - тут был один деятель, так он переспал со всеми бомжихами и проститутками в городе, чтобы собрать все венерические болезни. Вообще все. И собрал.

- Ещё одна заветная мужицкая мечта... - чуть более проникновенно сказал Илларион.

- Но и ты дамочка не расстраивайся, - продолжил Бигуть, - была тут одна деятельница, которая любила прыгать на заборы. Разбежится, бывало, по крыше сарая, и каааак...

- Понятно-понятно, - забеспокоилась Инночка, - куда нам дальше-то?

- Так вон, уже почти пришли.

Площадь была полностью забита людьми. Преимущественно, целыми. И это было странно — все вели себя тихо-мирно, со священным трепетом стояли и напряженно смотрели в центр площади. Если кого и убивали, то исподтишка, банальнейшими способами и только для того, чтобы пройти поближе к гигантскому сооружению. Это было огромное колесо. Из его обода в центр круга били молнии, а в центре собиралась большая чёрная воронка.

- Вот оно... - завороженно пролепетал Бигуть, - Колесо Смерти. А вон там — расщепительный генератор, - кивнул он чуть дальше.

В указанном направлении располагалось огромное мрачное здание. Без окон, без дверей, сотню метров в высоту. Из охраны там была только табличка с убедительной розовой надписью: «Вам туда не надо».

На сцену, расположенную возле колеса, вышел до неприличия не потрепанный человек в белом костюме и начал говорить. Голос звучал со всех сторон из динамиков, развешанных по периферии:

- Добрый день дамы, господа и те, кого собрали из ошметков да так, что не поймешь! Без лишних слов, и даже без рекламы замечательного завода бензопил для всей семьи, я начинаю церемонию ежегодного тотального уничтожения.

Восторженный рёв прокатился по площади, а человек продолжил:

- А теперь поднимите вверх одну руку с оттопыренным указательным пальцем.

Все тут же выполнили указание. Марат и Илларион тоже подчинились, а Инна медлила, но после оплеухи Бигутя, всё же подняла. Те люди из толпы, у которого не было ни одной руки, отгрызли себе ногу и держали её в зубах. Тут, откуда ни возьмись, повсюду появились маленькие летающие роботы. Они отрезали у каждого по пальцу и слетались к сцене на которой возле человека в костюме находился большой вращающийся барабан. Все отрезанные пальцы посыпались туда. Когда процедура была закончена, ведущий крутанул барабан и прокричал:

- Пооооооеееехалиии!!!!!

Толпа с благоговением уставилась в монотонно крутящийся механизм.

- Мммм… мясной рулет, я могу смотреть на это часами, – приговаривал Бигуть.

А Марат, Инна и Илларион, тем временем, обсуждали вероятность того, что палец кого-то из них может «выиграть».

- Ну, как вы выкручиваться будете, я не знаю, но свои-то я оставил при себе, – хвастался Марат целыми руками.

- Как ты смог? -  запаниковала Инночка.

- Да вон у этого… всё равно их слишком много, - показал Марат на какого-то мальчика. Пальцы у него действительно росли буквально на всех частях тела: вместо обычных десяти у мальчугана на руках было, по меньшей мере, пятьдесят, они произрастали вокруг руки, вдоль и поперёк. В некоторых местах видно было, что они срезаны. На лице вдоль линии бровей по пять указательных, за ушами по паре палец, из кадыка, из ноздрей, и бог знает ещё, откуда тоже они росли.

- Вряд ли этот неудачник победит, – вмешался Илларион, – а мне, знаете ли, всё равно, я даже бы и предпочёл кануть в небытие, уж, сколько я повидал за свой век, а всё не угомонюсь, и все эти миры… Ээээхх!!! – досадливо хлопнул он рукой по коленке Инны, – суета всё это суетная. 

Тут из Марата стал вылезать оживший мальчонка, которого он съел. Марат сначала сопротивлялся своим естеством и челюстями, но потом устал и выпустил бедолагу наружу, напоследок сжевав у него рёбра, так, для профилактики.

Колесо остановилось, толпа встрепенулась и подалась ближе, попутно частично себя уничтожая.

Белый костюм приоткрыл дверцу механизма и запустил руку в барабан до плеча. Нагоняя ажиотаж, ведущий ещё немного помешкал рукой и достал-таки кровавый обрубок. Толпа замерла, пронизанная желанием умереть.

- Чей? – спросил он, подняв руку с кусочком мяса вверх.

- Моооой, – прохрипел кто-то совсем рядом. Оказалось, что это был Бигуть. Его шальные глазки асинхронно бегали. Потом он на время умер от инфаркта.

- Чей, чей? – переспросил бело-кровавый пиджак.

- Егоо! – отозвались Инна, Марат и Илларион, – поднимая тело над головой и торжественно перемещая его на сцену. Пока они несли Бигутя, тот оживал, но его протыкали, душили и отравляли завистники из толпы. Одному даже удалось отрубить ему голову и практически скрыться в неизвестном направлении, но потом его догнали, а голову вернули.

Кое-как тело было торжественно доставлено на сцену, где ведущий сердечно поздравлял победителя. Бигутю подарили венок и ведущий заранее отпел его какой-то матерной частушкой.

Потом пришли люди в плащ-палатках, посадили Бигутя в кресло и унесли в мрачное здание с розовой надписью.

В эту же минуту площадь опустела. Все грустно расползлись по своим делам. Остался лишь один дед с отрезанными морщинами и компания из трёх путешественников. Трое стояли,  дед мельтешил, стараясь выглядеть моложе своих лет.

- Дамочка, разрешите представиться. Барон Фон Биг Бон Ганя Донский.

Но компания уже уходила, размышляя чем бы себя занять.

- Надо выбираться отсюда, – разгунделась Инна.

- Надо-надо, - согласился Марат, - только надо устранить то, что надо – великую несправедливость.

- Надо уничтожить генератор, чтобы человечки не умирали? – наугад спросил Илларион и оказался не то чтобы прав, но в птичьем помёте.

- Безусловно, идёмте, - подтвердили все и даже дворник Сысой тоже подтвержил, хотя его и не спрашивали.

Пока расщепляли Бигутя, внимание было привлечено к его исчезающей аннигилирующей туше, поэтому троим скитальцам удалось безнаказанно пролезть под надписью «Вам туда не надо» и пройти на территорию аннигилятора. По пути они обдурили охрану. А как им это удалось – это отдельная история. Да ладно, пошутил — эта же история.

Охрана была одарённая. С детства охрану учили не пропускать чужих. Это (не пропускать чужих) охрана делать умела. Когда Инна, Илларион и Марат подошли охрана, естественно спросила не чужие ли они. Они ответили, что, конечно, нет. И прошли. Вот, в общем-то, и вся сложность.

Внутри генератора было пусто. Там был только сам генератор, шум, похожий на песню «Белые розы» и больше ничего. От этой обстановки становилось тревожно, хотелось уйти в запой, но Марату не позволили.

Дальше всё шло как по маслу – Илларион кинул в генератор рояль, Инночка заорала, что всем писец, писец заорал, что не желает, чтобы он всем, а Марат уже допивал третий ящик, рвал баяны и тёщ. Когда генератор звякнул и начал расширяться, Инночка поняла, что они нашкодили, достала пульт, схватилась за Иллариона и Марата, и нажала на кнопку.

Глава 9

Они по традиции прошли курс обучения и предостережений от пульта: туда не ходить, то не теребить, ногти не грызть, ипотеку не подписывать. Так и сделали, ибо всё вокруг было на редкость спокойно и гармонично.

В кои-то веки, путешественники решили расслабиться, дёрнуть пивка и прогуляться по аллеям города. Город был обычным, прямо как из их родного мира, только было тихо, убрано и нигде не было слышно быдловатой беснующейся толпы, как правило, обитающей во всех общественных местах. Было настолько хорошо, что аж бесило. Стояли открытые пивные ларьки, стояли открытые Феррари и Мерседесы, стояли открытые проституточьи рты – никто ничем не пользовался – все исчезли хер знает куда. Это настораживало, и обескураживало, и штангенциркуль. Не хотелось ни пива, ни машин, ни женщин (ну кроме Иллариона – он всё это дело мигом попробовал и следующий час лежал и курил с кем ни попадя), потому что больше никому они были не нужны и, следовательно, ценности не представляли.

Инна, Илларион и Марат шли дальше. Вдруг из-за куста выскочил лохматый субъект, крикнул: «Ложись!» и «Параллелограмм». Инна выбрала первое, Марат второе, а Илларион котлетку и компот. Позже, когда все отряхивались от земли, острых углов и соуса, лохматый заявил, что он директор мира и имеет к ним приватный разговор.

В кабинете директора было душно и лежал мёртвый лось – это сразу насторожило Марата, так как он давно не обедал.

- Послушайте, - сказал директор и у него не стало половины лося, - я знаю кто вы такие и мне нужна ваша помощь.

- Послушаем, - ответил Марат и у директора не стало второй половины лося.

- Я знаю, что вы путешествуете по мирам и у вас нестандартный подход к ситуациям, - заявил директор и лишился третьей половины лося, - поэтому я предлагаю вам сделку: вы помогаете мне, а я рассказываю, как мне помочь.

- Вроде бы заманчиво, - рассудил монах, а Инночка согласилась с теоремой Ферма.

- Ну, раз никто не слушает и все тупые, то я изложу в чем дело, - начал было Марат, но директор его перебил:

- Позже, друг мой, а сейчас моя проблема. Я, как директор этого мира, очень обеспокоен тем, что мир теряет свою элитарность. Изначально созданный, как мир элитных вещей, сейчас он терпит уничтожение и ваше появление здесь лишь подтверждает этот факт. Но проблема даже не в этом. Некий олигарх по прозвищу Копченый Х построил элитный клуб, заперся там и никого не впускает. Он говорит, что клуб настолько элитный, что попасть в него может только он сам и никто более. Тем самым, он уничтожает концепцию моего мира, который состоит сплошь из вещей элитных, но доступных абсолютно каждому.

- Вот мешок, - видимо, нашёл мешок Илларион и потерял ход мысли директора.

- Мне нужна ваша помощь, - продолжил директор, - вы должны пробраться в этот клуб и узнать что же там такого элитного. При необходимости, можете уничтожить клуб и Копченого Х.

- Займемся, - резюмировала Инночка.

- Тем более, что ваш элитный лось ужасно гундит в животе, - подтвердил Марат.

- Вот вам самые элитные карточки этого города, – снаряжал их директор в дорогу – элитный топор, элитный термометр и элитная новостройка. Я вас буду ждать на этом вот месте через три часа, и да, сделайте фоточки в качестве доказательства.

Прежде чем пойти в элитный клуб, название которого, как оказалось, было «Хер Вам в капусту туда пройти», наши путешественники застряли на центральном элитном рынке, где повсюду пестрили баннеры искомого клуба.

Чтобы подчеркнуть элитность и желаемость этого клуба, авторы рекламы пошли на многое. На первом баннере богато одетый мужчина жадно поглощал этот клуб с соусом барбекю. На втором баннере беспечная женщина брала в рот первый баннер, дабы подчеркнуть востребованность в массах. А на третьем баннере пьяный полумёртвый бомж брал в рот эту женщину вместе с массами, чтобы подчеркнуть космическую масштабность этого рекламного концепта.

Посреди рынка Марат зашёл в секонд-хэнд презервативов, которые шли нынче за пол цены. Искомой эсочки там не оказалось. А Инночка заявила, что раз уж они попали на рынок, то она непременно хочет пройти к прилавку с павлинами и примерить себе парочку. Парочка, которая стояла рядом с павлинами, удивилась, когда Инночка собралась их примерить, но Илларион заявил, что это провидение господнее и обещал индульгенцию со скидкой после каждых пяти раз.

Потом, совершенно неожиданно, они оказались возле клуба. У входа в клуб стоял брутальный охранник в элитном бирюзовом шарфике и ковырял в зубах мачете.

- Я всё улажу, - заявил Марат, – и сурово двинулся к охраннику.

Зная Марата, Инночка и Илларион стали готовить лёд, бинты и утешения.

- Хуле нада?

Сразу было и непонятно, кому принадлежала фраза, но после смачного звука удара всё прояснилось.

Илларион достал из щебёнки Марата, похлопал его по плечу и обещал, что сам всё уладит.

- Господь милостив, – начал Илларион, подходя к секьюрити.

- А я нет, – парировал секьюрити и отправил монаха в щебёнку к Марату.

- Учитесь мальчики, – назидательно заявила Инночка и, оголив бедро устремилась покорять.

Сидя в щебёнке все вместе они поняли, что что-то идёт не так. И так просто в клуб им не попасть.

Тогда Марат предложил гениальный план. Им надо было попрыгать по мирам, отыскать шапку невидимку и уссыкательную щекоталку, потом вернуться назад, надеть шапку, подкрасться к охраннику, защекотать его до уссыкания, и, дождавшись, когда он смущённый убежит в прачечную, зайти в клуб.

Но Илларион сказал, что предложит план получше. Через два часа он прискакал к входу в клуб с маленькой пандой.

- Послушай верзила, – начал он издалека, (метров за двадцать) чтобы снова не оказаться в щебёнке, – вот ты охраняешь этот элитный клуб и наверняка гордишься своей элитной профессией.

- Да, это так, – неохотно согласился охранник, доставая из штанов гранатомёт.

- Но этот клуб не настолько элитен, насколько ты этого заслуживаешь, -  продолжил Илларион, потрясая пандой.

- Как это так? – подозрительно удивился охранник, доставая второй гранатомёт из первого.

- А вот так, – стал объяснять Илларион, сворачивая и разворачивая по диагонали панду. – Вот ты тут охраняешь, этот псевдо-элитный клуб, в котором за всё время его существования побывал всего один человек.

- Тааааак, – снисходительно протянул охранник, – доставая из второго гранатомёта первый.

- Ну да, -  подтвердил Илларион, – но для элитности твоего карьерного роста, гораздо более эффективно было бы, охранять вот эту маленькую панду, в которой ни одного человека ещё не было и в ближайшее время не предвидится.

- Да? – растерянно произнёс охранник, разглядывая стёртую помаду и растёкшуюся тушь на доверчивой мордочке панды.

- Бля буду, – подтвердил монах, перекрестился и для пущей уверенности добавил «аминь».

Бугай встрепенулся, схватил панду и убежал с ней за холмы, чтобы блюсти над ней охранную функцию. А те, кто были в щебёнке, отряхнулись и безжалостно ворвались в клуб.

- Ну вот ты и попался, Копчёный Х, – победоносно прокричал Марат, одевая бахилы.

- Аааа, это вы, – разочарованно проблеял Хихин и потянулся за ватрушкой.

- Хихин?!!!! – изумилась Инночка.

- Хихин?!!!! – удивлённо повторил Илларион.

- Хихин?!!!! – ошарашено вопросил Марат.

- Хихин, Хихин, – буднично подтвердил Хихин, – а вы что тут надеялись увидеть? Мешок конских залуп?

- Ну, учитывая элитность заведения, – сказал Илларион, – это было бы более ожидаемо.

- Но как? Как? – Прошамкала челюстью человечиха. – Как ты тут оказался?

- Это всё Килтский, – вяло махнул рукой Хихин, – страхомудина полтавская. Отправил меня сюда, сказал, чтобы пожил, ума-разума нажил.

- Но, видимо, не получилось, – ехидно заметил Марат, – кивая на разбросанные повсюду носки, куски маргарина и полуночные страдания.

- Не получилось, – подтвердил Хихин, – но, хотя немного всё же получилось, – добавил он и кивнул на стоящее на пороге ведро.

- Фу, какая гадость, – закричала Инночка.

- Сколько ты тут находишься? – выпучился монах, поглядывая на ведро.

- Да второй день уж пошёл, – сказал Хихин, и, всплакнув, добавил, - но мне было так одиноко.

- А как же этот дурацкий клуб, и его дурацкая элитность?

- Какой клуб? Какая элитность? – спросил он, а когда ему всё рассказали, прокомментировал, – да я просто устал от всей этой гнилой богемной тусовки. Просто хотел запереться тут с носками и ведром на пару дней. А они раздули на этом пиар компанию. Но, в любом случае, мне всё это уже обрыдло. Давайте выбираться отсюда, у вас же есть пульт про который говорил Килтский?

Глава 10

Их встретил улыбающийся клоун с мешком пауков. Марат сразу же робко предположил, что это не мир безлимитных пятничных сисек, в который он так мечтал попасть. Хихин предположил, что это даже не мир апокалипсиса в Макдоналдсе, а Инночка, глядя, как клоун достаёт из кармана бабайку, предположила, что это мир детских кошмаров. Что и подтвердил пульт, а также дал ценную и единственную рекомендацию: «Бегите!».

И они побежали. Клоун их настигал. Илларион попытался его озадачить, указав пальцем вверх, и прокричав «беспочвенные гиппопотамы топчутся харизмой». Клоун кивнул, улыбнулся шире своих ушей и ещё быстрее побежал за ними. Видя, что сбить с толку клоуна не получилось, Марат попытался сбить его с ног, швырнув пультом в его широкий клоунский нос. Пульт, срикошетив от носа, упал в зловещие кусты укропа. А Хихин, Илларион и Инночка очень-очень тактично объяснили Марату, что с его стороны было не предусмотрительно и истерично выбрасывать единственную надежду на спасение. От такой исключительной тактичности ошалел даже злобный клоун и ретировался в укроп.

- Одним идиотом меньше, но одним идиотом больше, – резюмировал Илларион, поглядывая то на убегающего клоуна, то на оставшегося Марата.

- Ну что, надо вернуться в укроп и поискать там пульт, – предложила Инночка.

Но прежде чем они попытались вернуться назад, дорогу им преградили три огромных существа из молочной пенки, варёного лука и отцовских ремней.

- С этим я знаю, как бороться, – заявила Инночка и сглотнула всю молочную пенку, – я в детстве только этим и занималась, – разъяснила она, – отец каждый вечер продавал меня соседу дяде Серёже.

- А это по моей части, – кивнул Хихин на луковую кучу, – моя семья в детстве была настолько бедной, что мы постоянно ели лук и только по праздникам стрелы.

После этого он съел лукового монстра, срыгнул его и на всякий случай съел ещё раз.

- У нас все в семье так делали, когда голодали, – виновато объяснил он.

- Так уж и быть, ремни я беру на себя, – сказал Илларион, – тем более что в монастыре об мою стальную задницу порвали не одну сотню ремней старшие монахи, внушая мне, что иконы нужно любить, не тем способом,  который я практиковал.

С этими словами Илларион задрал рясу и обнаружил свою багровую непоколебимую задницу. Ремни рвались один за другим, а задница гудела и не сдавалась. С последним порванным ремнём, монах одёрнул одежду и сказал:

- Вот так вот мы это и делаем, детка.

- А вы не в курсе, почему мы оказались на лесной полянке, а рядом стоит избушка на курьих ножках? – спросил Марат.

Все пожали плечами, а Илларион ягодицами, которые снова просили найти на себя приключения.

В избушке было тревожно и темно. На деревянном столе, стоящем посреди комнаты, были размазаны комки манной каши и малинового киселя. На печи в углу комнаты, как и положено, в подобных избушках, была положена Баба-Яга. При виде гостей, она приподнялась, зыркнула глазищами и прохрипела:

- Ну что, будем пугаться или глазки строить?

- Хм... - тактично ответил Хихин, - бабуля, в вашем возрасте стоит думать не о том, чтобы строить глазки, а хотя бы уже... коммунизм.

- Поговори мне еще, мелочь пузатая, - проворчала бабка, слезая с печи.

- Уважаемая! – взял бабкину инициативу в свои руки Марат, - верите ли вы в петтинг так как верю в него я?

 - Оооой, – затрепыхалась Баба Яга вторичными половыми признаками, – вот Петеньки-то у меня давно ужо не было.

- Я рад, что угодил прямиком в Ваше либидо, – ухмыльнулся Марат, – но услуга за услугу. Мы тут пульт у вас в укропе потеряли, поможете найти?

- Канееешна! Только у меня небольшое бабьеяговское условие: отгадайте мою загадку, покопошу в моём укропе, а если не отгадаете – зажарю и съем, и не факт, что ртом, и не факт, что своим, и не факт, что не факт!

Четверо путешественников пол часа делали вид, что совещаются и трясутся за свои жизни, что на самом деле было хитрым манёвром по похищению творожной коврижки, оставшейся без присмотра на баб-яговском столе. В конце концов, погрязшие в твороге рты улыбнулись и сказали: «Мы согласные».

Тогда Баба–Яга вышла в центр комнаты, передёрнула свои платья и сказала:

- Вот она загадка! Уже двести пятьдесят лет у меня не было мужика. И за каждый год собственной невостребованности я капала по столовой ложке мышьяка в творожную коврижку. А теперь, уважаемы знатоки, вопрос: кто сколько раз готов меня ублажить, чтобы получить противоядие?

Хихин ринулся пожирать содержимое шкафчика, который стоял в дальнем углу комнаты. На шкафчике была большая надпись грязным пальцем «Противоядие».

- Не, ну прямо такой простой, – удивилась бабка, – не, ну такой смешной. Хотя сейчас ещё нет, но скоро будет.

Через пятнадцать минут Хихин завершил трапезу, а бабка заговорщически подмигнула и громко сказала Хихину:

- Ну, как себя чувствуешь, милый человек?

- Чувствуешь вполне, - растеряно ответил Хихин. - Это глагол. Чувствуешь. А пора бы уже не чувствовать, а сухари сушить. Кстати и сухари это тоже глагол. Иди и сухари. Хочешь на северный магнитный пояс, хочешь на южный. Южный. Это тоже определённо глагол. Хотя так просто и не скажешь. Южный. А нет, достаточно просто можно сказать.

- Профессор, употребите это слово в предложении, – любезничал Марат.

- Запросто, – раздухарился Хихин, – например: я вчера весь день южный. Я вчера весь день что делал? Я вчера весь день южный. Это безусловно глагол. Я даже больше скажу. Даже глагол это глагол.

- Ну ладно, хватит, насмотрелись, как это завершить? – повернулась к бабке Инночка.

Хихин в это время бегал в кокошнике поперёк комнаты и кричал: «Слышите, слышите, она говорит глаголы. И скоро вам всем наступит глагол».

Баба Яга неодобрительно покачала головой и сказала:

- Насыпьте ему комбикорм в тазик. Через день зайдёте забрать. Будет как новенький.

- Нам нельзя через день, – обескуражился монах, – нам надо…

- Я сама знаю, что вам надо, – закричала бабка и стукнула кулаком по столу. И каждый остался в домике один.

Глава 11

Когда Марат остался в избушке один, он понял, что имел ввиду его отец, когда говорил: «Сынок, бери левее». То есть он и раньше догадывался о чём шла речь, но сейчас было много времени подумать о том, что стоило бы научиться нормально водить комбайн.

Потом в избушке кончилась бумага и гусиные перья, и Марат вылез наружу, потому что поджимало и не хватало гусиных перьев.

Новый мир встретил Марата робким ветром в поле и колышущейся надписью «Добро пожаловать в мир №375». Чтобы уточнить детали Марат пошёл в дупло за профоргом, но нашёл там только нужное.

Из нужного, большинство, правда, на поверку оказалось ненужным, что характерно. Но Марату, среди прочего, досталась губная помада для цыплят, тараканьи протезы, дублеры пеньков, сладкая сыпь, тревога в упаковке и пять литров в килограммах. Особенно пригодился набор из шестнадцати ладоней и Марат потом этого даже не стыдился.

Надо сказать, что мир Марату достался очень скучный.  Если вкратце, то он там долго и однообразно скитался, пока не пропал. Поэтому вместо этой нудятины лучше прочитать список участников тотального ноябрьского гаражного путча:

- Григорий Козловский;
- Елизавета Марковна;
- Василий Козловский;
- Глеб Самойлов;
- Наташа;
- Павлик из семнадцатой квартиры;
- Мужичок в синей шапке;
- Наташа;
- Директор Царицын;
- Станислав Гждяцкий-Казюковский;
- Корявый;
- Этот Как Ево;
- Два человека без глаз;
- И кыса.

Ну и как бонус прилагается список вопросов из анкеты на гражданство в мире №375:

1. А почему?
2. Или нет?
3. Кто?
4. Это глагол?
5. Где Наташа?
6. А почему она мёртвая?
7. Точно отпечатки стёр?
8. Кто?
9. Нет. Ну, всё-таки кто?
10. Как это «было уже»?
11. Что бы вы выбрали: родить мёртвого ежа или переспать с тем кто родил мёртвого ежа?
12. Что бы вы выбрали: прыгнуть с сарая на забор или попить морса и прыгнуть с сарая на забор?
13. Что бы вы выбрали: лизнуть коробку слюней или ответить на 14 вопрос?
14. Почему никто не хочет лизнуть коробку слюней?
15. Основы холодного ядерного синтеза расскажите.
16. Прочее?

Надо заметить, что помимо Марата в мире №375 находилась ещё и простая женская швея по имени Лиза, чья история более, чем примечательна. Лиза была девушкой твёрдых моральных устоев. Настолько твёрдых, что запросто обходилась без мужчин до четырёх раз.

Лиза появилась на свет в этом мире. Именно появилась на свет — нельзя сказать что она прямо родилась. Мать её была тазиком с промытой гречкой, что было весь смело для этого мира. Отец Лизы считался сталеваром. Причем только среди себя он сталеваром и считался, а среди других - наоборот. Другие считали его алкоголиком и трубочистом. С отцом у Лизы были непростые отношения. Он бросил её в раннем детстве.

Они тогда застряли в джунглях и истребляли местных повстанцев. Шёл седьмой год боя и из оружия у них осталось только две ложки и зеркало заднего вида от мотоцикла Иж Юпитер-5. Лиза получила тяжёлое ранение ноздрей и лежала в луже своих разочарований. Отец бросил наступательную гранату в противника и хотел было отнести Лизу в лазарет, но она повернулась к нему заплаканным лицом и сказала: «Я уже одной ногой в могиле. Брось меня...». Отец любил её и не смел ей перечить. Так Лизу бросил отец.

Но Лиза выжила и переехала на ПМЖ в коробку из-под колбасных очисток. Там она подружилась с тараканами Семёном и Игорем и периодически пускала пожить их у себя в голове. Лиза научилась зарабатывать на жизнь, продавая поросячьи носы. Дело спорилось и вскоре Лиза смогла себе позволить приобрести второй носок. Она переехала из коробки в пустующий лакокрасочный цех и задалась новыми жизненными приоритетами: сжечь всех порочных тушканчиков, оседлать седло и затеряться на нём в цветущей ржи, регламентировать любое употребление буквы «п» в разговорах о социальном устройстве, починить электрическую плитку и выложить ей пол в ванной. 

Лиза прожила долгую и счастливую неделю, а потом её случайно убил какой-то человек. Естественно, это был Марат. Случай этот был более, чем забавным. Марат шёл по лесной тропинке и нёс трактирщику шкаф, который брал у него взаймы. По дороге ему стало холодно и скучно, поэтому он поставил шкаф и поджёг его. Чуть позже он смекнул, что порченый шкаф трактирщик не возьмёт и пошёл за новым. По этой же дороге в тот день шла Лиза. Она увидела горящий шкаф и вспомнила поучительную притчу про горящую машину и несознательного медведя. Уловив мораль притчи, она поняла, что не следует садиться в горящую машину. Про горящий шкаф там ничего не говорилось, поэтому Лиза смело в него залезла.

Глава 12

В избушке Инночка долго не задержалась. Стойкий запах метана и жажда приключений вышвырнули её на улицу. Избушка, вопреки ожиданиям, стояла посреди огурца. Естественно, малосольного. Это немного успокаивало, правда неизвестно кого. Инночка откровенно психовала:

- Пистрючие упырьцы! Приволокли меня мех знает куда! Оставили одну! Одну бутылку водки и кучу стресса! Ни расчетливости, ни хрена, ни ума, ни фантазии, один стресс… И огурец…

- Вы так возмудаете, как будто это плохо…

- Это кто ещё где?!

- Это огурец.

- Огурец? Это вот по которому я сейчас топчусь?

- Да, и пожалуйста, чуть-чуть левее… О! Да… И закурить. Спасибо. Теперь я готов для содержательного диалога.

- Зачем я здесь?

- Я?

- Я!

- Вы – понятное дело, а вот я зачем?

- Ну с огурцом в любом деле сподручнее, - начала Инночка.

- Таааак… - приободрился огурец.

- Во-вторых, я женщина.

- Таааак! – расхорохорился огурец.

- Ну и в-третьих мне водка от стресса досталась, а огурец в этом деле…

- Таааак? – расстроено произнес огурец, - Но…

- Это успеется. Ты обещал прояснить какого пениса я здесь торчу.

- Ну, для этого много причин…

- Я проголодалась.

- Ладно-ладно. Суть твоего здесь появления сводится к проявлению набора внешних воздействий на окружающую среду с целью составления психологического портрета и корректировки начальных предпосылок мотивации и деятельности активных сущностей и спектральных систем проявления...

- Не слишком ли растопырено ты рассуждаешь для огурца?

- Я как раз стараюсь попроще, чтобы даже самка человека поняла.

- Да я всё уже поняла! И не знаю кто как, а я сейчас напьюсь...

Тут её внимание привлекла фура с вискарём, незаметно припарковавшаяся за двумя берёзами.

- Какая удача, - осклабилась она и тут поймала себя на мысли, что выходя из избушки её подсознательно тянуло на солёненькое и расслабон. И тогда появился огурец. Потом она психанула и решила напиться — тогда она заметила фуру бухла. Пульта нигде не было и объяснить весь цимус этого мира никто ей не мог. Поэтому она предположила, что здесь исполняются все её желания. Чтобы проверить свою догадку, Инночка решила загадать желание.

- Хочу... хочу... - и тут она почувствовала что действительно хочет. - Надо же, работает! Ух, сейчас я и разгуляюсь.

- А теперь я хочу... я хочу...

К своему ужасу Инночка обнаружила, что не знает чего хочет. Но она точно знает чего она не хотела. Отторжения в ней накопилось очень много и она начала изливать.

- Не хочу ничего делать! - и она не стала ничего делать.

- Не хочу сегодня на работу! - и она не пошла сегодня на работу.

- Не хочу есть протухшую рыбу! - и она не стала есть протухшую рыбу.

- Не хочу быть толстой! - мир был не настолько всемогущий, но Инночка на многое и не рассчитывала.

- Не хочу одновременно чесать дохлого пони и подписывать кредитный договор на сомнительных условиях!

- Не хочу стоять тремя ногами на грубых водолазах, которых всех зовут Геннадиями.

- Не хочу полететь на необитаемый остров, а потом чтобы обнаружилось, что про это фильм сняли.

- Не хочу чихнуть и забрызгать слюной королеву Великобритании.

- Не хочу залезть рукой в карман, а там кто-то оставил немного передержанных верблюжьих потрохов.

- Не хочу мармеладку сейчас почему-то.

- Не хочу, чтобы меня пять лет назад укусила в кадык пчела и весь производственный цех смеялся надо мной, а я не знала что им ответить, ушла домой и долго грустила на табуретке.

- Не хочу никому отвечать на вопрос: «Почему вы лежите на полу мужского туалета с гвоздикой в руках?»

- Не хочу лягать коров, но и постоянно не лягать тоже не хочу.

- Не хочу быть ответственной за ковыряние в носу.

- Не хочу пугать в гаражах бабушек, которые пытаются заснуть, но не могут потому что забыли как это делается.

- Не хочу голой прыгать с парашютом на вилы председателя колхоза, который так спешил с утра, что не доел манную кашу, чем весьма огорчил свою супругу Маргариту Васильевну — и совершенно напрасно, потому что она замечательный человек и хотела как лучше.

- Не хочу прожить всю жизнь со снеговиком, игнорируя его чувства ко мне, но не хочу и бездумно поддаваться страсти и переезжать с ним в Мексику, чтобы отстреливать из дробовика кайотов и жалеть о незаконченных и не начатых делах, с трудом преодолевая депрессию, бурно прогрессирующую на фоне героиновой зависимости.

- Не хочу переживать из-за маниакального желания жонглировать окунями, которого у меня никогда и не было.

- Не хочу садиться в трамвай, смотреть в глаза водителю и понимать, что он очень опечален падением цен на никель и совершенно уже разуверился в честности и непредвзятости аналитических данных по поводу средней скорости полёта голубей.

- Не хочу принимать церковный сан во вторник.

- Не хочу произносить: «Зачем вам такая прямая кочерга? Вам же с ней не очень-то и удобно будет. И отпустите гроссмейстера уже, у него скидка на рыболовные снасти» больше одного раза.

- Не хочу целенаправленных фонарных столбов, за исключением тех случаев когда я их хочу.

- Не хочу не обращать внимания на ценники утюгов, даже если и надо бы обратить внимание.

- Не хочу, чтобы в слове «Спаззм» было две буквы «З».

- Не хочу фонтанировать фонтанами и заплетать косички фантомасу, а потом падать в берлогу к недососанным медведям.

Всё, что отчаянно не желала Инночка, к её удивлению мгновенно не происходило. И продолжалось это очень долго.

Глава 13

Хихин вышел из избушки прямо в бассейн - избушка почему-то стояла на дне бассейна. Проплыв три метра вверх, Хихин поинтересовался у купающихся где здесь выход, получил невразумительные ответы, поправил галстук и поплыл к бортику. Зайдя в раздевалку, Хихин спросил где можно взять полотенце и фен.

- А зачем? - удивился кто-то, - Стукни три раза ногой по пластилиновому зайцу и мгновенно высохнешь.

- А где он?

- Вон там, в углу.

Хихин не стал спорить, подошёл к зайцу, сделал как надо и высох. Он решил не удивляться, а найти закономерность:

- А почему так?

- А как ещё?

“Ответов мне здесь не дадут” - подумал Хихин и вышел из здания. Он был в каком-то курортном городе: горы, лошади, санатории - это всё. Через дорогу были разбросаны торговые палатки. “То, что нужно” - обрадовался Хихин и пошёл в палатки за ответами. Но ответы сами уже пошли к нему.

- Дёрни за палец! - остановил его на дороге какой-то грузный дядька в комбинезоне и с монобровью.

- Зачем это? Не буду.

- Ну дёрни! Я дядя Вася, мне критично.

Хихин пожал плечами и дёрнул. У дяди Васи пропала правая нога и появилась дача в загородном посёлке "Кабачковый втык".

- Вот спасибо, - сказал дядя Вася и попытался ускакать.

- Погоди! А почему... Почему у тебя монобровь? - не нашёл ничего лучше спросить Хихин.

- Это же логично - меня зовут дядя Вася, поэтому у меня монобровь.

Хихин, правда, не нашёл это логичным, но уточнил:

- А если бы меня звали дядя Вася?

- У тебя бы тоже была монобровь, дядя Вася...

И у Хихина выросла монобровь.

- Нет, меня зовут Герман.

- Тебе же хуже Герман, - пожал плечами дядя Вася и ускакал. У Хихина пропала монобровь, но появился третий кадык, который, видимо, соответствовал Герману. Хихин интуитивно догадался, что это мир дурацких правил. Грустно вздохнув, он пошёл к палаткам.

В первой палатке не было ничего необычного: какая-то Дунька доставала из петуха веник и просила за это мильон денег. Во второй платке чебуреки торговали узбеками, причём, весьма неплохо. А что касалось третьей палатки, так это восемьдесят пять щупалец гигантского осьминога, который пытался флиртовать с волынкой. Хихин решил подойти к своему нахождению в этом странном мире обстоятельно и серьёзно - он пошёл прямиком к директору рынка.

- Вы директор?

- Я.

- Значит, правила у вас тут?

- Значит.

- А где можно со всеми этими правилами ознакомиться?

- Да вот, книженция у меня специальная есть, - директор достал толстенную книгу с заголовком “Свод правил нашего мира” и протянул Хихину.

- Так, что тут у нас? - бурчал Хихин, листая страницы, - Если кинуть гвоздь в фонтан, то вся ежевика в этом году будет чётной. Если выложить пентаграмму из врачей, то на деревьях вокруг не появятся пролежни.

Если целиком сесть на гору, то сразу же начнёшь петь хит сезона “На твоих волосах есть частичка меня, извини меня Маша, я не целился в них”.

Если простоять весь день в тазике с кошачьим песком, то потеряешь весь день.

Если критиковать комбайнёра Егора Павловича, то у него в сарае целый год будет початая бутылка самогона и слёзы.

Что за идиотизм? Вот как надо!

С этими словами Хихин выхватил из кармана директора рынка ручку и, улюлюкая, убежал в кусты.

- Держите его, он хочет изменить наши правила, - закричал директор. Кто-то схватил топор и в этот момент над рынком засияла радуга и на ней начали кататься игривые панды - правила начали меняться.

Глава 14

У Иллариона особых сюрпризов не было. Из избы он сразу же попал на площадь оживлённого города. Вокруг были здания, люди и прочее, а посередине всего этого стояла изба и совершенно никого не удивляла. Естественно, первым делом он решил приобрести булочку с корицей. Илларион, как опытный гуляка по мирам знал, что с булочкой в любом враждебном мире гораздо лучше, чем без неё.

Кондитерский магазин удалось обнаружить достаточно быстро. Его отличительным признаком была толпа толстых людей, которая не могла из него выйти и симметричная толпа снаружи, которая не могла войти. В дверном проёме был зафиксирован очень толстый индивид с эклером во рту и тазиком блинчиков в руках. Цели толпы и Иллариона совпадали - освободить проход.

- Брось тазик, тогда пройдёшь, - сказал Илларион жирняку. Тот отчаянно замотал головой с эклером.

- Брось эклер и ответь почему не бросишь тазик, - настаивал монах. Толстый гражданин ещё сильнее замотал головой.

- Это же очевидно, - подсказал кто-то из толпы, - он их собирается поменять на жирафа и утюг.

- Зачем ему жираф и утюг? - удивился Илларион, - и не проще ли рассчитаться за них обычными деньгами.

- Это же очевидно. Жираф ему нужен, чтобы поменять его на пятнадцать наволочек и занавеску, а утюг - чтобы поменять на чебурек и билет на новый фильм "Разозлённое зло 4: Зло сегодня очень зло". А что там за странное слово вы сказали?

Тут Илларион заметил, что каждый из людей в толпе что-то сжимал в руках. Кто-то связку ежей, кто-то шлакоблок, кто-то лужу и так далее.

- У вас что, нет денег? - уточнил Илларион.

- У нас много чего нет, - моментально отреагировал анонимный голос из толпы, - но вот конкретно этого слова мы даже не знаем, поэтому затруднительно будет сказать есть оно у нас или нет.

- Ну, а как вы товары покупаете?

- Мы не покупаем. Мы обмениваем что не нужно на то, что нужно.

- Понятно, - уяснил монах и отметил про себя, что ему будет трудновато освоить схемы с жирафами и утюгами. Потом ему в голову пришла неприятная мысль, что ему-то обменивать, собственно, нечего. Он тщательно обшмонал свою одежду, но ничего не нашёл. Саму одежду ему обменивать было стыдно. Тогда он придумал одну схему.

- У кого есть ручка, кто хочет обменяться? - крикнул он толпе. К нему сразу же подбежал какой-то усатый дядька, сжимающий в потном кулачке погрызанную ручку.

- Я хочу, а что у вас есть?

- У меня есть уникальное предложение. В обмен на ручку я буду два часа говорить вам какой вы красивый и как вы изящно умеете приседать.

- Четыра часа!

- По рукам!

Через четыре часа Илларион снова вернулся к толпе и крикнул:

- У кого есть тетрадка, кто хочет обменяться?

К нему подбежала растрёпанная тётка с огромной сумкой в руках и извлекла оттуда тетрадку.

- Мне нужны бигуди, противозачаточные или живой борщ. Ну или что-нибудь на букву "З".

- У меня есть кое-что получше, - загадочно улыбнулся Илларион, - я готов два часа подряд вас слушать и не перебивать.

- Четыре часа!

- По рукам!

Ещё через четыре часа Илларион вернулся к толпе с тетрадкой и ручкой и крикнул снова:

- Уникальное предложение! Меняю один подстаканник сейчас на два подстаканника потом.

К Иллариону стали подтягиваться заинтересованные люди.

- Это как, поясни?

- Схема очень простая, - продолжал надрываться монах, - вы мне сейчас даёте один подстаканник, а я даю вам расписку о том, что верну вам два подстаканника, но не раньше, чем через год.

- Звучит выгодно, - сказал один из подошедших, - но где гарантии?

- Естественно, такое дело не обойдётся без гарантий, - уверенно заявил Илларион, - я также дам вам своё честное благородное слово.

- Ну, вот это другое дело, - и вокруг началась суета.

- А вы попугаев принимаете?

- Конечно!

- А еденый кабачок?

- Несомненно!

- А эскиз бани на пять персон?

- Всё, всё принимаю, несите всё сюда.

Через пару часов Иллариону пришлось наменять ещё кучу ручек и тетрадок, а также нанять камердинера и приобрести складское помещение под все те вещи, которые ему несли. На следующий день Илларион, как истинный монах-бессребреник решил брать только золотом. А ещё через день он устал от всего этого, сделал себе перерыв и наконец-то выменял заветную булочку с корицей на одну из своих расписок.

Пока он жевал сдобу и подтверждал своим примером поверье, что с булочкой везде лучше, чем без неё, к нему подошёл взволнованный камердинер Мойша и на всякий случай поинтересовался:

- Хозяин, а если все эти люди придут с расписками за своими удвоенными вещами, что мы будем делать? Мы же их ни откуда сейчас не берем.

- Ты хоть и Мойша, а дурачок, - улыбнулся Илларион, - я просто поменяю их расписки на новые - утроенные. Или удесятимиллиарденные. До скольки вы тут считать умеете? Не важно. В общем, от такого выгодного предложения они не смогут отказаться. И так далее. А новые товары они сами производить будут - им же нужно на что-то менять расписки. Кстати, называй их уже деньгами.

Поражённый Мойша ушёл восхищаться, а Илларион решил обойти свои владения. Его склады значительно разрослись и занимали уже треть города.

“Чего это столько добра просто так валяется? Надо чтобы оно пользу приносило.” - хмуро думал Илларион. Затем он решил провернуть ещё одну схему - сделал на весь город объявление, что очень выгодно меняет имеющиеся у него товары. Люди опять понабежали, чтобы узнать об очередном мероприятии. Монах вкратце обрисовал предложение: люди выбирают на его складах нужные товары, и платят за них имеющимися у них расписками. Причем, платят не сразу (а это ведь выгодно!), а частями, но периодически. И так как платят не сразу, а доверия у Иллариона к ним нет (и он даже для подтверждения ткнул пальцем в конкретных субъектов), то они должны оставить ему в залог какое-то своё имущество. Например, квартиры. А также отдать от них запасные ключи.

Всё это звучало очень убедительно, а главное выгодно - у людей теперь была куча ненужных расписок, а товаров стало меньше. Эта схема явно была на пользу общества. Теперь обе организации Иллариона заработали в полную мощность - одна принимала товары в обмен на расписки, другая наоборот. Выгоду от этих операций и ключи от квартир Илларион складывал в сейф. Потом опять пришёл Мойша:

- Я вот про схемку вашу новую всё думаю. А вот если заболеет человечек или помрёт и не сможет вам расписки приносить? А квартира у него будет вонючая, с тараканами и семизначными счетами по коммуналке, что тогда?

- А вот теперь узнаю старого доброго Мойшу, - обрадовался Илларион, - а ведь и правда. Пойду я с профилактическим визитам навещу квартиры своих подопечных. Позабочусь, чтобы у них всё в порядке с жизнью было.

Илларион вытащил из сейфа четыре случайных ключа, записал адреса и отправился.

В первой квартире его встретили темнота и стоны. Наощупь отыскав выключатель, монах обнаружил источник этих стонов. Это был простой сельскохозяйственный ослик, подвешенный к потолку. К его конечностям были привязаны верёвки, которые другими концами крепились к углам потолка. Ослик был повёрнут мордой в низ, во рту у него был кляп, а в глазах лёгкая печаль. В углу комнаты стоял стол, на котором лежали соответствующие вещи: плётки-семихвостки, флюгеркихаймер, томик со стихами депутата государственной думы и три мешка использованной морковки. Илларион не стал продолжать изучение жилища, записал клиента в категорию высокой степени риска и пошёл дальше.

В следующую квартиру он даже не стал заходить. Дверь этой квартиры была сделана из подсолнечного масла и сквозь неё смутно угадывалось что и остальной интерьер квартиры сделан из подсолнечного масла, а Илларион был в нём с детства разочарован.

Открыв дверь в третью квартиру, монах сразу же заметил опасность. Это был миниатюрный ров с водой, расположившийся за порогом. Илларион перепрыгнул ров и шумно захлопнул дверь.

- Принц, это ты? - раздался нежный тонкий голосок из глубины квартиры.

- Сейчас выясним, - ответил Илларион и пошёл на звук голоса. Он прошёл длинный коридор, который закончился дверью.

- Ты кто? - сказал он в дверь.

- Принцесса.

- Что ты там делаешь?

- Жду, когда меня освободит принц.

- От чего?

- От злого дракона.

- А где он?

- В туалете. Изрыгает.

- Огонь?

- Почти. Огненную воду.

- А за что тебя заперли?

- Много болтала.

- Понятно.

Илларион открыл дверь, вывел за руку счастливую принцессу, резко развернул её, дал подсрачника и втолкнул обратно в комнату. Потом закрыл дверь, сказал: “И правильно сделали” и ушёл.

В следующей квартире всё было прилично и обыденно. В большой гостиной комнате работал телевизор. По нему показывали мультик “Приключения синего цвета и тромбона”. “Это же мой любимый мультик, - подумал  Илларион, - я могу смотреть его бесконечно”. Он сел на диван и забылся.
 
Глава 15

- Ну и что мы натворили? Все миры похерили. Абсолютно все. Молодцы, чо. Ничего ж страшного, наверное. Я ж сейчас пальчиками-то поди щёлкну и всё вернётся, да? Так все думали, видимо? А вот фейхоа вам между щёк! Ничего не так просто. Сейчас опять проектную документацию пересматривать, материалы перезаказывать, подрядчиков-таджиков опять где-то по степям выщупывать. Ну, а в целом, все охеренно, конечно.

Итак, пройдусь по пунктам. Пункт первый и основной – вы все мудаки. Обосную – вы уничтожили в пыль все места, в которых побывали. В каждом мире!

Первый мир с рекламщиком вы бомбой взорвали! Не сами, конечно. Но надо же было довести человека! Сотни лет его ничего не брало, а вы за пять минут ему жизнь изгадили. Что за люди…

Во втором феминистическом мире помните что вы наделали? Когда вы спровоцировали местную матриархиню, она, гонясь за вами, споткнулась и обнажила свои отличия. Сразу же начался бунт, массовые кастрации и вообще всякая бяка.

А потом. Этот телепатический мир. Кто вас просил лапать Джо? Началась перестрелка. Прибежали небуддисты и кармелитовцы. Все друг друга перестреляли. Осталась одна Маматка, которая на фоне произошедших событий признала себя не существующей и развоплотилась. Ещё один мир на вашем счету.

Дальше вы задушили Великого Пророка пирожком, чем взбунтовали фанатичного старичка. Он, как и обещал, всех покрошил. А потом и суицидом не побрезговал.

Потом совсем идиотизм начался. Безо всякой причины логической причины вы зачем-то перекрыли растениям их кран. Естественно, тот мир вскоре полностью засох.

Затем театралов вы разоблачили перед ними самими. Они, конечно, нашли и умертвили своего единственного зрителя, а потом, потеряв цель в жизни, все позагибались от скуки.

Потом было ****ое ничто. Знаете как вы оттуда выбрались? Даже такая неуязвимая суть как ничто не смогла вместить вашу вселенскую тупость.

Далее ваши мерзкие ручонки попортили генератор, чем вызвали атомную реакцию и физически стёрли в перхоть бессмертный мир.

Потом вы лишили элитный мир последней оставшейся элитности и тоже обрекли его.

Дальше баба-яга была. Ну это она сама, конечно, расщепила тот мир на несколько отдельных, но ведь вы её на это спровоцировали.

А после этого тоже не лучше было. Марат отличился, убив единственную обитательницу своего мира.

Инночка, твой мир не исполнял твоих желаний. Просто ты так подумала. Это был обычный нормальный мир, но ты своей бесконечной болтовнёй о нежеланиях так утомила всех его обитателей, что они оттуда свалили.

Хихин для забавы записал в книжечке правило, что если три человека синхронно пукнут аккордом ре-мажор, то мир будет уничтожен. Для возникновения этого события, к слову, понадобилось всего пятнадцать секунд.

Илларион со своими финансовыми махинациями превратил тот мир в подобие вашего родного. Естественно, он был обречён.

В общем, куда бы вы не отправились - от вас одни проблемы.

Ну и что прикажете с вами делать? В ничто вас отправить что ли? Так вы и там накуралесите. Ладно, дам вас последний шанс. Ну а уж если и его прощёлкаете, то… Сами виноваты.

Итак, мотор, камера, экшен!

…

Марат очнулся на кровати в теле. Преимущественно, в своём. Килтский. Килтский. Это слово засело у Марата кое-где…