Капитан Яцков и безымянное безмолвное поле

               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               



               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




               
             
               

                Приближается    уже  68     годовщина
                cо  дня  нашей Победы  в  Великой   

 Отечественной  войне..
                Однако  все  еще  ждут   нашего 
                благодарного признания безымянные
                захоронения  тысяч  защитников  Отечества.
                Вспомним  о  них.
               

               




               

                Капитан  Яцков  и  безымянное  безмолвное  поле

                Документальное  повествование
 

                Эта  непридуманная  история  началась  давно,  в  самом  конце  19  века,  на  севере  правобережной  Украины,  на  Волыни.    Произошло  радостное  событие,   появилась  новая  семья.  Любящие   друг  друга  Адам  Яцков  и  Зоя  Швамбровская  поженились,  объединив  свои  судьбы.  Зоя  происходила  из  большого  дружного  семейства  Швамбровских,  проживавшего  в  старинном  городе  Новоград  Волынский,  родине  Леси  Украинки.  Молодая  семья  Яцковых  поселилась  поблизости  от  Зоиных  родителей,  в  селе  Барановка  (ныне  районный  центр  Житомирской  области)
.
                Это  старинное  село  (в  летописи  упоминается  с  1565г.)  расположено  в  красивой  местности,  близ  реки   Случи,  где  Полесье   перемежается  с  лесостепью.  Оно  имеет  богатую  историю  и  издревле  славится  гончарным  ремеслом.  Это  обусловлено  открытыми  здесь  еще  в  начале  19  века  месторождениями  каолинов  высокого  качества.  К  моменту  поселения  в  Барановке  семьи  Яцковых,  в  селе  уже  много  лет  успешно  развивалось   не  только  гончарное,  но  и фарфоро-фаянсовое  производство.   Барановский  Фарфоровый  завод,  основанный  еще  в  1803г.,    благодаря  своим  успехам, был  уже  широко  известен.    За  высокое  качество  выпускаемых    изделий  царем  Александром  1   заводу  было  даже  даровано  право  метить  свою  продукцию  гербом  России. Она  успешно  выставлялась  на  международных  выставках  в  Венеции,  Риме,  Барселоне.  Сложились  определенные  традиции  по  выпуску  высокохудожественных  фарфоровых  изделий,    появились  династии  опытных  специалистов.  Все  в  Барановке   жило  и  дышало  этим  высокохудожественным  промыслом.

                В  этой  обстановке  и  складывалась  жизнь  молодой  семьи.  В  1900г  у  Яцковых  родилась  дочь.  Далее  дети,  четыре  девочки  и  три  мальчика,  рождались  каждый  год.  Последним,  седьмым  ребенком,  был  мальчик,  которого  назвали  Борисом.  Родился  он  18 мая  1908г.  Он  то,  Яцков  Борис  Адамович,  и  является  героем  этого  повествования

                Семья  Яцковых  поселилась  в  Барановке  в  то  время,  когда  производство    фарфоровых,  фаянсовых,  гончарных  изделий  успешно  совершенствовалось.  Как  родители,  так  и подрастающие  дети  семьи  Яцковых  имели  возможность  приобщиться  к  этой  древней  культуре, мастерству  изготовления  и  художественного  оформления  изделий,  к  традициям  этого  старинного  производства,  заинтересоваться  и  проникнуться    этим. 
                В  1916г.  семью  Яцковых  постигло  большое  горе,   умер  отец  Адам  Яцков.  Зоя  Николаевна  осталась  одна  с  малолетними  детьми.  Вслед  за  этой  бедой  пришла  и  другая.  Как  известно,  в  марте  1918 г.  был  заключен  невыгодный  для  России  Брестский  мир  между  Российской  Федерацией  и  германским  блоком  (Германия,  Австро-Венгрия,  Турция,  Болгария),  по  которому  от  России  отторгались  территории  в  Западной  Белоруссии  и  Западной  Украине,  в  том  числе  и,  родная  для  Бориса  Яцкова,  Барановка..

                Так  случилось,  что  появившаяся  новая  граница  трагическим  образом  прошлась  по  судьбе  семьи  Яцковых,  разделив  ее  на  две  части  на  долгие  годы.  Зоя  Николаевна  с  тремя  детьми  оказалась  в  Польше,  а  Борис  с  братом  и  сестрами  в  Советской  России.  Переписка  между  членами  семьи,  проживающих,  теперь  уже,  в  разных  государствах,    была  категорически  запрещена.   И  более  20  лет  они  ничего  не  знали  друг  о  друге.

                Таким  образом,  в  10-летнем  возрасте  Борис  Яцков  остался  без  попечения  родителей  и должен  был  сам  пробивать  себе  дорогу.  Преодолевая  возникающие,  весьма  значительные,  житейские  трудности,  он  сумел  окончить  школу  и,   в  1928г.,  поступил  учиться  в  Киевский  технологический  институт  керамики  и  стекла,  располагавшийся  вблизи  Киева,  на  территории  Межигорского  мужского  монастыря.
 
                Детские  впечатления    о  местах  с  живописными  ландшафтами,  где  он  рос  под  родительской  опекой,     удивительно  интересное  высокохудожественное производство,   которым  жило  родное  село,  не  забылись.    Они  оставили  в  душе  подростка. неизгладимый  след.    И  в  качестве  будущей  специальности он,  осознанно,  выбрал  для  себя  - художественное  оформление  фарфоро-фаянсовых  изделий.

                В  институте  Борис  познакомился  с  девушкой  Юлией  Боровской,  они  полюбили  друг  друга  и  в  1930г.  поженились,  а  в  1931г.  у  них  родилась  дочь,  которую  назвали  Майей (автор  данного  повествования).   Молодая  студенческая  семья  Бориса  и  Юлии,  как  и  другие  студенты,  проживала   на  территории  монастыря  в  одной  из  монастырских  келий.  Несмотря  на  значительные   бытовые  трудности (на  Украине  был  голод)  они  успешно  овладевали  знаниями,   занимались  спортом,  растили  маленькую  дочку    и жили  напряженной,  полной  творческих  планов,  студенческой  жизнью,   
                В  1932г.  оба  они  успешно  окончили  институт,  получив  дипломы:  Юлия-  инженера-  технолога  керамики,  а  Борис -  инженера-  художника  керамики. Осуществилась  его  мечта  стать  специалистом  по  художественному  оформлению  фарфоровых  и  фаянсовых  изделий.     Желая  и  далее  совершенствоваться  в  избранной  полюбившейся  специальности,  Борис  поступил  в  аспирантуру.    Он  принял    участие в  конкурсе  на  лучшее  оформление  чашки,  посвященном,  проводимой  в  стране,  компании  по  ликвидации  безграмотности.  Представленная  им  чашка,  «Я  письменный»,  была  отмечена  призом  жюри.  И  Борис  и  Юлия  очень  радовались  этому  первому  творческому  успеху.   Им  обоим   будущее  представлялось  прекрасным,  связанным  с  любимой  работой

                Однако     в  стране  произошли  события,  которые  круто  изменили  их  дальнейшие  планы.  Как  отмечает  в  своих  мемуарах  Маршал  Советского  Союза  Н.И. Крылов,  в  30-е  годы  на  Дальнем  Востоке   создалась  очень  напряженная  обстановка. .За  Амуром  появилась  вторгшаяся  в  Манчжурию  Квантунская  Армия.   На  границе  участились  разные  провокации  и  инциденты.  Советское  правительство  срочно  принимало  меры  по  укреплению  дальневосточных  рубежей.   Вследствие  этого,    Борис  Яцков,  наряду  с  другими  молодыми  людьми,  был  срочно  призван  в  армию.  И  уже  в  1933г  воинская  часть,  в  которой  он  служил,  была  направлена  на  Дальний  Восток,  в  район  озера  Ханка.  Юлия,  собрав  нехитрые   семейные   пожитки  и  маленькую  дочь,  то  есть,  меня,  отправилась  вместе  с  мужем.

                Глава  семейства  стал  служить  в  артиллерийском  полку,  дислоцированном  близ   села Сергеевка  Гродековского  района,  а  семья  его  поселилась  в  этом  селе. Рядом  находились  и  другие  крупные  воинские  соединения.   Военные  тогда  составляли  значительную  часть  населения  этого  района.
                Вскоре  семья  Яцковых  увеличилась.   Юлия родила  сына,  моего  брата,  которого  так  ждал  отец  и  которого  назвали  Константином. 

                Примерно  с  того  времени,  как  мне,  тогда  Майе  Яцковой,  исполнилось  5  лет,  все  случившееся  с  нашей  семьей,  я  хорошо  помню.  Образ  отца,  в  то  время  старшего  лейтенанта  Бориса  Адамовича  Яцкова,  очень  хорошо  запечатлелся  в  моей  памяти.  Стоит  мне  заглянуть  в  дальний  уголок  своих  воспоминаний  о  детстве,  и  передо  мной,  словно  в  компьютере,  в  системе «Виндовс»,  вдруг  всплывает  «окно»…

                Вот  он  стоит  передо  мной,  высокий,  худощавый,  в  гимнастерке,  в  галифе,  всегда  начищенных  до  блеска  сапогах,  в  портупее,  аккуратно  подстриженный  и  гладко  выбритый,  неизменно  подтянутый,   красивый..  Иногда  я  видела  его  в  шинели  и  шлеме  с  шишаком.  Мне  не  приходилось  видеть  его в  гражданской  одежде.  кроме  как  на  фотографии.   На  воротничке  отца  кубики  и  эмблема  артиллерии.  И  раньше,  чем  я  стала  читать  и  писать,  я  хорошо  знала  эти  знаки  отличия  и  понимала  их  значение.

                Во  время  прогулки  со  мной,  отец  нередко    встречал  военного,  которого  приветствовал.  Продолжая  держаться  за  него,  я  с  волнением  ощущала,  как  он,  напрягая  тело,  вытягивается  в  струнку,  четким  движением  поднимает  руку,  отдавая  честь,  и  звучно  чеканит  шаг.   Я  очень-очень  гордилась  им  в  этот  момент. Он  был  для  меня  доблестным  командиром  Красной  армии. Я  с  ним  никого  и  ничего,  на  всем  белом  свете,  не  боялась. 
                Иногда  отец  брал  меня  с  собой  в  полк,  там  он  показывал  мне  макеты,  по  которым  артиллеристы  учились  стрелять.  На  большом  поддоне  с  песком  размещались  игрушечных  размеров  домики,  пушки,  танки,  автомобили,  елочки,  мосты.  Отец  объяснял  мне,  как  стреляет  гаубица,  и  наглядно  показывал  траекторию, по  которой  летит  ее  снаряд.  Я  с  большим  интересом  вглядывалась  в  это  предполагаемое  поле  боя. 

                Артиллерийский  полк  жил  очень  напряженной  жизнью.  Нередко  его  поднимали  по  тревоге,  часто  ночью.   Тогда  за  отцом  приезжал  конный  ординарец,   с  конем  в  поводу,  и  они  спешно  отбывали  в  полк.  Через  несколько  дней  отец  возвращался,  как  правило,    до  нельзя  уставшим..  Боестолкновения  с  частями  Квантунской  армии  были  очень  жестокими.  Однажды,  вернувшись  из  такой  командировки,  отец  показал  нам  свой  шлем  с  пулевым  отверстием.  Пуля  прошла  через  шлем  насквозь,  почти  коснувшись  его  головы.

                Живя  напряженной  жизнью  военного,  боевого   командира  Красной  Армии,  в  условиях  непрекращающихся  боестолкновений,  отец  не  забывал  о  своей  любимой специальности,  он  скучал  по  ней.  Нередко,  на  досуге,  он  делал  какие-то  зарисовки,  мечтательно  задумываясь  над  ними.  Он  с  удовольствием  и  весьма  увлеченно  выполнял  поручения,  связанные  с  рисованием.  Так  для  школы,  в  которой  работала  мама  и  училась  я,  он  охотно  оформлял  стенные  газеты,  плакаты,  учебные  пособия,  которые  получались  у  него  очень  затейливыми,  красочными.  Мне  было  радостно,  когда  его  работами  восхищались  ученики  и  преподаватели.

                Отец  весьма  серьезно  учил  меня  рисовать.  Я  помню,  как  он  устанавливал  передо  мной  вазу,  определенным  образом  направляя  на  нее  освещение,  объяснял  при  этом  как    показать  на  рисунке  свет  и  тень.  Объяснял  мне,  как  правильно  держать  в  руке  карандаш,  как  ретушировать.   По  всему  чувствовалось,  что   обучая  меня  рисованию,   он  думал  о  своем  любимом  деле,      мечтая  вернуться  к  нему,  и,  возможно,  меня  увлечь  этим..
                Старший  лейтенант  Яцков  Б.А.  прослужил  на  Дальнем  Востоке,  как  теперь  принято  говорить,  в  «горячей  точке»,  почти  8  напряженных лет,  пережив  там    и  период  репрессий  1937-38г.г.,  не  в  последнюю  очередь  коснувшийся  военных.  В  те  годы  над  ним  нередко  нависала  нешуточная  угроза  быть   арестованным. 

                В  1940  г.  он,  как  командир  с  боевым  опытом,  был  откомандирован  на  учебу  в  Москву  и  стал  слушателем  Артиллерийской  академии  им. Дзержинского.  Вскоре  ему  было  присвоено  звание  капитана.   На  период  его  учебы  семья  наша,   тогда  считалось,  что временно,  переехала  на  жительство  в  Крым,  г. Симферополь,  к  маминому  брату.  И  больше   мы  никогда  не  увиделись  с  отцом.

                Далее  события,  определившие  судьбу  его,  развивались   весьма  стремительно.    Началась  Великая  Отечественная  война.    Капитан  Яцков  в первые  же  месяцы  военных  действий,  прямо  из академической  аудитории,  был  отправлен  на  фронт (командиром  батареи  772  гаубично-артиллерийского  полка).  А  уже  6  сентября  1941г.  он  послал  нам  свою  последнюю  открытку,  с  пометкой  «Действующая  армия».    Вот  она,   бесценная  реликвия  того  далекого  военного  времени, много  лет  бережно  нами  хранимая,  лежит  передо  мной.  В  ней  отец,  своим  красивым  почерком,  с  кажущейся  беззаботностью  «...сегодня  прекрасный  осенний  день,  тепло,  хорошо,  и  солнце  выходит  такое  ласковое…»,  осторожно  дает  нам  понять,  что  воюет  под  Москвой:  «…мы  с  Наташей  соседи…».  Наташа,  его  родная  сестра,  проживала  тогда  в  Вязьме.  При  этом,  как  бы  невзначай,   он  намекает  на   «жаркую»  обстановку.  Это  была  его  последняя  весточка.  Далее  связь  с  ним  прервалась  окончательно. 

                Почти  70  лет  мы  ничего  не  знали  об  отце.  На  многократные  наши  запросы  был  один  и  тот  же  лаконичный  ответ:  «Капитан  Яцков  Борис  Адамович  пропал  без  вести  в  сентябре  1941г.

                Но  вот  в  2010г.,  из  представленной  в  Интернете,  на  сайте  ОБД  «Мемориал»,  немецкой  картотеки  советских  военнопленных,   мы,  неожиданно   и  с  великой  горечью,  узнали,  что  он  в  октябре  1941г.  попал  в  плен,  был  помещен   в  офицерский  концлагерь  «Офлаг-336»  в  г.Калвария,  в  Литве,  там  погиб  и  похоронен.   
   
                Потрясенные  этим  известием,  мы  с  братом  приняли  решение  посетить  место,  где  наш  отец  обрел  свой   последний  приют,  поклониться  его  памяти  и  памяти  тех,  кто  похоронен  рядом  с  ним.   С  этой  целью  мы  обратились  в  Администрацию  Калварийского  самоуправления,  к  ее  Директору  Вилие  Ремейкене,  объяснив  ситуацию,   мы  были  поняты  и    любезно  приглашены  посетить  Калварию  и  место  захоронения  нашего  отца.
                Изучив  информацию  о  концлагере  «Офлаг-336»,  включающую  материалы,  представленные  на  «Форуме  поисковых  движений»  в  2009-2011г.г  (ОБД  Мемориал).,  свидетельства  бывших  узников  этого  и  подобных  лагерей,    карту  «военного  городка»,  где    располагался  лагерь,  мы,  отправились  в  путешествие.  Приобретя  «Тур  выходного  дня  Москва-Вильнюс»,  мы  поездом,  вечером  29  марта  2012г.  отбыли  в  Литву.  По  прибытии  в  Вильнюс,  мы  продолжили  свой  путь  на  автомобиле,  который  через  2  часа  доставил  нас  в   г.Калварию  Мариямпольского  уезда,  цели  нашего  путешествия.   Там  нас  встретил  и,  в  дальнейшем,  сопровождал  представитель  Администрации  Калварийского  самоуправления,  Главный  специалист  по  охране  природы  и  защите  культурных  ценностей  Ромас  Ейдукаитис,  владеющий  русским  языком.


                Через  Калварию   проходит  старинная  дорога,  отличающаяся  удивительной  прямолинейностью.  Она  была  построена  во  времена  Российской  империи   и  соединяла  тогда  Санкт-Петербург  с  Варшавой.  Это  и   сейчас  современная  оживленная  трасса.  По  этой  дороге  мы  и  подъехали  к  «военному  городку»,  протянувшемуся  вдоль  нее.  Здесь  во  время  немецкой  оккупации  находился  концлагерь. Наш  гид  подвел  нас  к  сохранившейся   казарме,  в  которой  содержались  военнопленные.  Ранее  их  было  две,  вторая  разрушена  уже  после  войны.  Это,  весьма  основательное,  трехэтажное  здание  из  красного  кирпича  теперь   пустует,  часть  стекол  его  разбита.  Оно  поражает  нас  своей  величиной  и  какой-то  монументальностью. Мы  молча обходим  его,   взволнованно  всматриваемся  и  вслушиваемся.  Мы  понимаем,  перед  нами  исторический памятник,  строгий  и  безмолвный  свидетель  трагических  последних  дней  жизни  наших  воинов.  Вид  казармы,   благодаря  изученным  нами   воспоминаниям  бывших  узников,   живо  воссоздает  в  нашем  воображении  страшные  подробности  жизни  лагеря.  «Офлаг-336»,  который  отличался  особой  жестокостью.

                В  обеих  казармах  в  страшной  скученности  содержалось  до  6000  чел, в подавляющем  большинстве,  офицеров.  Условиями  их  жизни  были: еда  один  раз  в  сутки  в  виде  жидкой  баланды,  голые  двухярусные  нары,  отсутствие  воды,  тепла,  света,  приемлемой  одежды, медицинской  помощи,  ужасающая  антисанитария.  Многочасовые  поверки  на  плацу,  на  холоде,  побои  и  издевательства  совершенно  изматывали  заключенных.  Мысленно  представляю  в  этих  условиях  отца.  Сердце  болезненно  сжимается. 

                Как  свидетельствуют  бывший  узник  лагеря (Тазетдинов С.А.  «От  смерти  к  жизни»),  несмотря  на  все  жестокости  содержания,  заключенные  оказывали  сопротивление  своим  врагам.  Было  создано  ядро  по  антифашистской  деятельности.  Оно  осуществляло  моральную  и  физическую  поддержку  узников,  их  сплочение,  организацию  побегов,  агитацию  против  вербовки  во  власовскую  армию,  распространение  информацию  о положении  на  фронтах,  организованный  протест  против  произвола.  Заключенные  боролись  за  свои  права  из  последних  сил.

                Смертность  среди  них  была  очень  высокой.  Каждое  утро  лагеря  начиналось  с  выгрузки  умерших  за  истекшие  сутки  военнопленных.  Их  вывозили  на  телеге  и  хоронили  в  общих  больших  безымянных  могилах  недалеко  от  казарм,  примерно  в  200-400  метрах  от  них.

                Далее  мы  следуем  к  месту  захоронения  заключенных,    наш  гид,  Ромас  Ейдукаитис  подводит нас  к  нему.  Захоронение  это  состоит  из  двух  смежных  участков  прямоугольной  формы,  примыкающих  к  автотрассе.  Один  из  них,   это немецкое  кладбище,  основанное  в  1939г.   Его  размеры,  примерно,  60  м  вдоль  трассы  и  100м  перпендикулярно  ей.  Он  имеет  каменные  ворота  и  окаймлен  деревьями.  На  невысокой  каменной  тумбе,  стоящей  у  входа  в  кладбище,  есть     малоприметная  надпись  на  литовском  языке  «В  1941-43г.г.  похоронены  на  этом  кладбище…около  1000  советских  воинов  военнопленных.»     Второй  участок,  почти  в  2  раза  больший.  Размер  его  перпендикулярно  трассе  примерно  160-180м.   Вероятно,  что  похороненных  в  нем  воинов  тоже  в  2  раза  больше.   Оба  участка  имеют  относительно  ровную  поверхность,  отдельных  могил  на  них  не  усматривается.  Они  покрыты  высокой  травой.  На  втором  участке нет  никаких  памятных  знаков.  Это  просто  поле,  безымянное  поле.  Невольно  вспоминаются  слова  песни:  «Не  скажут  ни  камень,  ни  крест,  где  легли…».

                Мы  с  братом  остановились  примерно  в  центре  участка,    огляделись  вокруг  и  постояли  молча. . Мы  взволнованы.   Где-то  здесь,  среди  тысяч,  покоящихся  в  этой  земле  наших  воинов,  лежит  и  наш  отец.  Мы  положили  на  траву  привезенный  нами   букет  красных  роз.  Взяли  немного  земли,  чтобы  захоронить  ее  в  мамину  могилу.  Ведь  она  умерла,  так  ничего  и  не  узнав  о  смерти  мужа.

                Было  тихо.  Безымянное  поле,  укрывшее  в  себе  погибших    защитников  отечества,  молчало.  Лишь  иногда  доносилось  шуршание  шин  проезжающих  по  трассе  машин,  да  ветер,  набегающий  с  дальних  полей,  печально  шевелил  травой.

                С  чувством  вины  перед  погибшими  за  нас  воинами,  мы  покидаем  Калварию.  Мы  благодарим  нашего  любезного  гида,  Ромаса  Ейдукаитиса,  и  уезжаем  домой,   из   военного  прошлого    возвращаемся  в  современный  мир.

                А  они,  защитники  нашего  Отечества,  остаются  лежать  там,  далеко  от  родины,  За  право  так  называться    они  заплатили  предельно  высокую  цену.    Один  из  них,  наш  дорогой  отец,  капитан  Яцков  Борис  Адамович.  Не  имевший  призвания  к  военной  службе,  мечтавший  посвятить  себя  созданию   художественных  росписей,  быть может,  сказочной  красоты  на  изящных   фарфоровых  изделиях,  служить  развитию  великой  культуры,  приносить  людям  радость,  он  до  конца  своей  недолгой  жизни  оставался  военным  человеком.   

                Он  встал  на  защиту  своего  отечества  в  минуту  величайшей    для  него  опасности,    из  последних  сил  и  до  самой  последней  возможности  боролся  за  него.  И   он  не  один.
                Рядом  с  ним  покоятся  его  товарищи  по  оружию.  Каждый  из  них  со  своей  неповторимой  индивидуальностью,  со  своими  нереализованными  талантами,  планами  и  устремлениями,  каждый  бесконечно  дорог  своим  близким,  которые,  как,  и  мы  ранее,  ничего  не  знают  о  его  судьбе.  С  печалью,  с  чувством  скорби,    просматриваю  на  сайте  ОБД  «Мемориал», написанные  на  немецком  языке,  карточки  наших  воинов,  похороненных  рядом  с  отцом  в  Калварии   в  те  трудные   1941-43г.г.    Примечаю,  они  уроженцы  самых  разных  мест:  Гродно,  Киев,  Полтава,  Киров, Днепродзержинск,   Чита,   Саратовской,  Новосибирской,  Ленинградской,  Камышинской  областей  и  многих,  многих  других  населенных  пунктов.  Можно  сказать,  вся  наша  страна  представлена  в  этом  «Калварийском»    скорбном  списке.  Значит,  повсюду  живут  их  близкие,  их  потомки,  не  ведающие   о  месте  захоронения  погибших  родных..

                А  ведь  именно  они, в  самые  первые  месяцы  войны    приняли  на  себя   внезапный   жесточайший   удар    со  стороны  вторгшегося  противника.  Именно  в  1941-43  г.г.  ожесточенные  и  кровопролитные  бои  велись  на  всех  фронтах,  с  превосходящими  силами  противника  наши  войска   дрались  из  последних  сил  и  до  последней  возможности.  В  сложных  внезапных  военных  ситуациях  смертельного  противоборства,  наши  воины  попадали  в  плен.  Немцы    старались  срочно  увезти  их,  особенно  офицеров,,  с  территории  с  сочувствующим  населением,  где  они  могли  совершить  побег,  и  переправляли  в  Литву.
               
                Безмолвное  и  безымянное  поле    на  месте  захоронения   наших  павших  воинов  укрыло  их  всех.  Оно,  это  поле,  и  сейчас   стоит  перед  моими  глазами.  Эта  «безымянность»  режет  душу  своей  крайне  жестокой   несправедливостью  по  отношению  к    нашим  защитникам,  сражавшихся  за  нас  до  последней  возможности.  Как  никому  другому  досталось  лиха  на  их  долю.  Память  о  них  должна  быть  увековечена!


                Однако  все  мои  неоднократные   попытки  содействовать  тому,  чтобы  на  месте  безымянного  захоронения  близ  г.Калвария  в  Литве  был  установлен  соответствующий  памятник,  закончились  безрезультатно  Я пыталась  в  разных  изданиях  поместить  статьи  о  существовании  описанного  захоронения,  о  том,  как  оно  выглядит  и  как  туда  добраться. но  безуспешно.     Я  обращалась  в Управление  Минобороны РФ по  увековечению  памяти  погибших  при  защите  Отечества,  приложив  описание  и  фотографии  захоронения,  с  великой  просьбой  об  установке  в  Калварии  соответствующих  памятных  знаков,  но  не  получила  никакого  ответа. 
               
                Рассказывая  о  судьбе  своего  отца,  на  его  примере   и  о  судьбах  тысяч  похороненных с  ним  наших  воинов,  уже   72 года    безымянно  покоящихся  в  чужой  земле,   обращаюсь  к  тебе,  потенциальный  читатель  «Проза.ру»,  за  сочувствием  и  советом.       
               





 
               
               
                ...... 
               
               
               
               
               
               

               




м