Swift... Это значит...

Англичане считают его безусловно своим. Ирландцы писателя, родившего и умершего в Дублине, не просто почитают как ирландского классика и патриота, но бережно сохраняют все следы его жизни и творчества. Мой друг Алан К. Браун, совершив визит на родину великого сатирика и поэта, рассказывал, как на каждом шагу сталкивался с этим дуализмом, который наблюдается и в иных странах с другими великими людьми, которых «никак не могут поделить разноплеменные потомки». Как тут не вспомнить Гомера, по поводу малой родины которого еще в древней Элладе яростно спорили жители семи городов. Алан рассказывал мне  про еще одну чисто «свифтовскую» деталь  этого чисто литературного паломничества. За месяц никто из ирландцев даже взглядом не напомнил гостям из Ньюкасла (Алан ездил на «Изумрудный остров» с женой Шейлой) о, мягко говоря, недружественном отношении к Англии, в течение столетий державшей Ирландию на положении жестоко угнетаемой колонии. Начало открытых выступлений в защиту ирландцев положил именно настоятель собора Святого Патрика в Дублине, поэт, памфлетист, прозаик Джонатан Свифт.


«В осенних липах голуби воркуют.
Звон колокольный --- словно дух столетий.
Свифт каменный вдыхает и смакует
Настоенный на эликсире жизни ветер»
/Алан К. Браун/

Конечно, блистательный эрудит Свифт, по ньютоновскому выражению, видел далеко, потому что стоял на плечах гигантов. Греки Аристофан и Софокл, римляне Вергилий и особенно  Лукиан, французы Сирано де Бержерак и Франсуа Рабле, Томас Мор и прочие утописты ---- вот тот фундамент, на котором Свифт построил свой собственный дом. А уже потом из этого дома вышли такие непохожие дети, как Салтыков-Щедрин и Козьма Прутков, профессор Галлетти и Андрей Белый,  американцы Марк Твен и Амброз Бирс,  Джон Апдайк и Курт Воннегут, чехи Гашек и Чапек, русский англичанин Евгений Замятин и английский россиянин Энтони Берджес.  Свифтовские искры сверкают в кострах, разведенных на холодном ветру Андреем Платоновым и Михаилом Булгаковым.  Без Свифта не было бы ни Станислава Лема, ни братьев Стругацких. А Герберт Уэллс, а Джордж Оруэлл…    Притчи Феллини, киногрезы Буниэля,  фильмы «Кин-дза-дза», «Аватар» и сотни других кинофантазий на футуристическо-нравственные темы  не появились бы на свет, когда бы не великий придумщик Свифт.

Да что там далеко за примерами ходить, когда менеджеры Yahoo тихо и без пыли заимствовала свое название у Свифта.  «Еху» или «йеху»  (yahoo), термин, придуманный Свифтом, прекрасно чувствует себя в XXI столетии, не утратив ни единой капли своего изначального иронического заряда. Отцы-основатели Yahoo не только проявили чувство юмора, но и отдали дань памяти великому сатирику.  Говорят, Свифт термин для обозначения звероподобного народа, живущего рядом с вполне разумными лошадьми, составил из двух восклицаний, означающих презрение и насмешку. Впрочем это всего лишь очень правдоподобная, но версия --- со стариком Свифтом всегда нужно ухо востро держать и не принимать все с готовностью за чистую монету.  Слово «лилипуты» тоже придумал и пустил во всемирное обращение все тот же неутомимый мистер Свифт. Недавно по «Культуре» повторили феноменальную комедию 30-х годов «Новый Гулливер». Кукольная ария  «Моя лилипуточка», приди ко мне. Побудем минуточку наедине» --- пародийный хит всех времен и народов!

«Путешествия Гулливера» вышли, как общеизвестно, в 1724 году. А спутники Марса   были открыты с помощью мощных телескопов только в девятнадцатом столетии! То есть, сначала Свифт предсказал в своей истории про летающий остров Лапута  существование у «Красной планеты» именно двух спутников. А уж потом астроном А. Холл  открыл    в 1877 г.  у Марса спутники  Фобос (phobia --- страх) и Деймос    ( deimos --- ужас).

Пикантная и тоже явно постсвифтовская деталь к этому мистическому предсказанию --- название, которое присвоило себе российское гидрометеобюро, ссылки на которое мы слышим каждый день, а то и каждый час. Всероссийский центр погоды из сотен тысяч вариантов выбрал себе в название именно слово «Фобос», тем самым намекая, что все его сводки и прогнозы погоды призваны нагонять страх на публику и снабжать пищей для паники легковерных и очень наивных читателей бульварных изданий. Вроде, синоптики все сплошь остепененные люди и голоса такие вальяжные, а детские книжки про древнегреческие мифы и легенды даже в руках не держали. И иначе знали бы, что уже несколько тысяч лет бог войны Марс везде появляется в сопровождении двух своих вечных спутников, имена которых Фобос и Деймос.

В самых разных ипостасях, с юмором, иронией, лукавой поддевкой или из практических соображений, выступали такие авторы, как Диккенс (он же Боз), Чехов (Человек без селезенки), Джон Гриффит (Джек Лондон), Ефим Придворов (Демьян Бедный), Чхартошвили (Борис Акунин). Джонатан Свифт прежде всего по профессиональным мотивам, будучи священником высокого ранга, рисковал в случае разоблачения его авторства не просто быть изгнанным из церкви, но угодить за решетку, а то и на плаху. Дважды смертельная угроза подходила к Свифту вплотную и дважды на всех Британских островах не оказалось Иуды, который «сдал» бы властям автора политических памфлетов, взывавших к элементарному разуму и справедливости. Поэтому свою собственную фамилию Свифт поставил на титульном листе только один раз, когда на заре своего творчества издал знаменитый памфлет «Предложения об исправлении, улучшении и закреплении английского языка». Впредь он свою прозу и стихи представлял публике безымянно или с инициалами «М.Б.», а то как простой книготорговец, простодушный ревнитель христианской веры, рассудительный патриот, страстный борец за свободу,  идеалист,, бичующий пороки, лукавый (и даже язвительный) защитник униженных, обманутых и оскобленных, ведущий полемику с помощью известного с древности приема ad absurdum.  Под маской простого Суконщика Свифт призывал к НЕМЕДЛЕННОМУ освобождению Ирландии от колониального рабства. Важная деталь:  при каждом перевоплощении он мастерски воспроизводил язык того литературного персонажа, которого представлял в данный момент.

Любезные читатели,конечно конечно же,помнят изящный астрологический  розыгрыш  висполнении     Свифта. Для того, чтобы вытащить на свет божий мошенника и популярного гадателя  Патриджа, Свифт сам выпустил «астрологические прогнозы», где поиздевавшись над выдумками «предсказателей», заявил, что в следующем году такого-то числа астролог Патридж отдаст богу душу.

Вот представьте себе, что в наши дни в Москве выходит  «Астрологический календарь» или какой-нибудь авторский, прости господи, «Фэнь-шуй» с предсказанием безвременной кончины великого и ужасного Павла Глобы. Представили? Вот и Свифт, прикинувшись ученым-астрологом по фамилии Биккерстафф (позаимствованной с уличной вывески), который отдает гаданию по звездам все свободное время, выпустил сенсационный памфлет, в котором принялся выводить на чистую воду всех «ненаучных» астрологов и всех, кто компрометирует истинную астрологическую науку.  В должное время появилось новое издание «Календаря Биккерстаффа», в котором автор отрапортовал публике: предсказание о смерти Патриджа сбылось с точностью ДО ЧАСА. Живой и здоровый Патридж, разумеется, протестовал, но вскоре появилось «открытое письмо», которое обнародовал безымянный  друг «покойного» астролога. Некий чиновник департамента государственных сборов (очередное перевоплощение Свифта), обращаясь к своему высокопоставленному покровителю, констатировал  полное исполнение пророчества Биккерстаффа, включая прогноз о кончине автора модных астрологических альманахов. Клюнув на эту очередную мистификацию, Лондонская ассоциация книгоиздателей даже вычеркнула из своих списков мнимого покойника. Патридж, будь он настоящим провидцем, вместо протестов и жалоб должен был бы возгордиться. Благодаря блистательной мистификации Свифта его, Патриджа, имя и по сей день идет отдельной строкой в энциклопедии «Британника», словаре «Мерриам-Вебстер» и десятках других солидных справочных изданий.

Бестселлер «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала судового хирурга, а потом капитана нескольких кораблей» сразу, за считанные месяцы, выдержал три переиздания и еще одно, исправленное и дополненное, появилось перед кончиной анонимного автора. Там для пущей мистификации приводилась переписка капитана Гулливера по поводу издания его путевых записок об удивительных странствиях по всему миру. В общем сюрреалистическом пиаре принял участие и друг Свифта --- профессиональный врач, писатель-сатирик, политический деятель Джон Арбетнот. Сей шутник рассказывал всем  встречным (и письменно самому автору!), что познакомился с одним внушающем доверия  шкипером. Старый моряк якобы сообщил Арбетноту, что близко знал капитана Гулливера, много плавал под его началом и подтверждает подлинность описанных в «Путешествиях» событий. «В книге все верно, --- авторитетно подтвердил шкипер, --- только мистер Гулливер проживает не в Редрифе, а в Уоппинге» /другой район Лондона/. Арбетноту принадлежит также информация о том, что еще один путешественник, плавая в указанных Гулливером акваториях, не только обнаружил Лилипутию, но даже занес ее в лоции и на карты.

             
Александру Попу, знаменитому поэту и своему большому другу, Свифт писал, что главная цель всех его трудов --- разозлить людей, а не развлекать их. В случае с «Путешествиями» Свифт явно не справился с этой сверхзадачей. Художник взял верх над проповедником. Книга, при всех ее аллюзиях и политических намеках, получилась очень смешной, вечно смешной, а если иной читатель пропускает какие-то пущенные Свифтом стрелы, так это беда самого читателя, а отнюдь не автора.

За свою жизнь Свифт пообщался, подружился, посотрудничал и поконфликтовал  со всей тогдашней английской  политической элитой и общепризнанными литературными лидерами. Еще один друг Свифта, поэт и драматург Джон Гей, говорил: «Если бы Джонатан не осчастливил мир «Путешествиями Гулливера», я бы так и не закончил свою «Оперу нищих». Кстати, пародийно-сатирическая пьеса Джона Гея вдохновила Бертольда Брехта написать через двести лет «Трехгрошовую оперу». Из которой и по сей день гремит по всему миру ария «Мэкки-Нож» в исполнении виртуозного хрипуна Луи Армстронга и его золотой трубы. Дебилам, которых и во времена Свифта было в избытке, Джон Гей советовал перед чтением романа внимательно посмотреть на портрет Гулливера и особенно на подпись к ней. Действительно, под портретом узкоплечего путешественника с волевым лицом и непропорционально крупной головой можно прочесть: CAPT. LEMUEL HULLIVE –R (литера R в рамке «не поместилась» и художнику «пришлось» поместить ее отдельно в правом верхнем углу!). Далее курсивом сообщается: “Splendide Mendax Honor.”. То есть, в переводе с латыни, которой Свифт владел не хуже английского, это означает: «Почетный и великолепный ЛЖЕЦ». Согласимся, что это --- весьма необычная «визитная карточка» для рассказчика, который постоянно твердит о своей честности и объективности.

Тут много чего интересного можно вспомнить об этом удивительном и мистически многоплановом романе, о его трактовках, расшифровках (первые появились почти мгновенно), попытках дописать книгу, дополнив ее собственными фантазиями… Достаточно сказать, что для самого Свифта это была сознательно огнеопасная, вполне политическая книга, итог всей жизни, моральный манифест,  нравственное завещание. И одновременно --- уморительная литературная игра с «подключением» друзей, которых у Свифта всегда было в достатке.





   
Афористичный Вольтер заметил: «Розги Свифта столь длинны, что задевают не только нерадивых сыновей, но и самого отца». Редьярд Киплинг: «Богоподобный Свифт разжег целый  вулкан, чтобы посветить ребенку, когда он идет в постель».   Бернард Шоу: «Свифт был рыжеволосым, а потому непредсказуемым и неуправляемым, ирландцем. Как и я сам».  Стефан Цвейг: «Кто сумеет разгадать все притчи Свифта, тот поймет причину явной неуспешности рода человеческого». Алан К. Браун: «Он жил и навсегда остался с умом античным, христианскою душой, с английской кровью и ирландским сердцем».


 «Мечтой о вольности дыша, лишь к ней рвалась его душа! Ее он звал, всегда готовый принять погибель иль оковы». Последняя цитата --- из «Стихов на смерть доктора Свифта». Которые заблаговременно сложил сам декан Свифт.  Он же попросил осторожнее обращаться с мрамором, когда резчики будут выбивать эпитафию на его могиле: «Друзья мои, учтите, что в отличие от книги, к могильной плите не приложишь список опечаток и обещание исправить ошибки во втором издании».

На вскидку другие афоризмы Свифта:

«Юмор --- болеутоляющее средство, сатира --- лекарство». 




 «В каждом собрании, как бы ни было оно набито людьми, можно наблюдать такую особенность: над головами собравшихся всегда есть достаточно свободного места. Вся трудность, как его достичь. Ибо из массы выбраться наверх  так же нелегко, как из пекла». 


«Обителью чертовой ад наречен --- и черт его знает, где  он размещен».
«То, что я сделал благого для Ирландии, было вызвано моей абсолютной ненавистью к тирании».
 «Сатира --- род зеркала, где каждый, кто в него смотрится, находит обыкновенно все лица, кроме собственного».            
Мой друг Володя, живущий за тысячи километров от Москвы на горе у студеного моря, чтобы «держать в тонусе переводческие мышцы», второй год читает своему маленькому Сережке «Приключения Гулливера», переводя английский оригинал с листа на русский. Малой минут через двадцать благополучно отходит в объятия Морфея. А на следующий вечер снова просит папу почитать про приключения Гулливера. Для отца и сынишки ----  прекрасное сочетание приятного с полезным. Хочется надеяться, что читатели этого материала тоже получили какое-то удовольствие перед тем, как заснуть.
Post Scriptum: SWIFT --- быстрый, скорый; зоол. птица стриж.