Слюнтяй

На ней было голубое платье, которого я никогда раньше не видел. Мама звала меня к себе, манила пальцами рук. Она что-то говорила, но я не понимал ее слов. Она сидела на корточках, ласково мне улыбалась, звала к себе…
Я пытался сделать к ней шажок, но меня что-то не пускало, удерживало. От обиды я заплакал и …открыл глаза.

 - Друзья! Простите меня, пожалуйста! В последнее время со мной часто стали происходить странности…  Что бы в этот момент ни делал, я словно куда-то проваливаюсь. Сознание отключается на короткое время, как говорят окружающие, буквально на одну-две минуты. И в эти минуты я вижу сны… Может это произойти даже во время разговора с кем-либо. Раз и готово! Я отключаюсь, словно какой-то прибор, у которого выключили питание. И так же внезапно возвращаюсь в реальность. Неужели это все-таки проявления старости? И, «вернувшись», часто плохо помню, что было перед тем, как я «отключился», не могу сразу сообразить,  где я, с кем я, о чем только что говорили. А свои сны, если их можно назвать снами, помню.
 Странное дело!
Вот и сейчас, пробудившись, я осознаю, что сижу в кресле - коляске, закутанный в плед. Кресло стоит на террасе. Я вижу море, слышу легкий шум его волн, вижу Луну повисшую над водной гладью… Так о чем мы говорили с вами?
 Впрочем, я всё припомнил - Луна подсказала. Я вспомнил кто я, что живу в этом доме, куда меня отвезли после Эксперимента. О том, что я жив, знают всего несколько человек. Для всех остальных – погиб. Пусть думают, что меня нет в живых - просто не вернулся оттуда… Так я сам захотел. Таково было моё условие перед тем, как согласиться.
С Луны всё и началось. Я испытывал, вернее «обкатывал» здесь легкие космические катера, которые предназначались для работы на планетах без атмосферы. Работа была в общем рутинная. Выкатывали очередное изделие, что только сошло с конвейера подземного, вернее, подлунного завода, я садился в кресло пилота, стартовал и …. Испытания проводились по утвержденной программе, необходимо было проделать весь комплекс, предписанный инструкцией. Проделал, прилунился, а тебе выкатывают новый аппарат. И всё сначала! Утешало только одно, что кто-то будет управлять этими проверенными мной машинами на других планетах.
Правда, можно было запросить дополнительные упражнения, покувыркаться всласть над поверхностью, пройти над ней на бреющем, словом, погонять машину и разогнать в себе кровь. Однако начальство относилось к этому без энтузиазма – бывали случаи, что и разбивались коллеги – испытатели, вечная им память! Отлетал комплекс и будет! Эта монотонность надоедала. И утомляла. Вероятно, потому я и согласился на предложение, что получил неожиданно. Да и что с меня было взять? Было мне всего двадцать восемь лет – молодо, зелено! Наука добилась того, что люди стали жить в среднем до ста тридцати лет. Так что, по любым меркам, был я совсем мальчишкой.
Как это все начиналось? Нас было человек двадцать, кому предложили освоить новое направление – стать хрононавтами, осуществлять полеты не в пространстве, а во времени.
 Заманчиво, да?
 Вот и мы так думали!
 Только профессия эта не просуществовала долго. Путешествия во времени прекратили. И последним, кто совершил такой вояж был я, за что и удостоился звания Герой планеты.
 
Переброска по времени – как некогда атомная энергия или генная инженерия – поставила перед человечеством новые юридические, моральные и философские проблемы огромной важности. Но если генетикам пришлось решать, в какой степени и каких случаях она имеет право вмешиваться в организм индивида, то здесь речь шла о вмешательстве в организм всего человечества – от австралопитека до проступающего в дымке будущего Homo galaktikus. Изобретатели, ученые это предвидели. Учитывая уроки истории и абстрактных споров, они поспешили создать прецедент. Я их оправдываю, потому что убедился: человечество не может решить важного вопроса, пока не споткнется на нем и не разобьет себе нос до крови. Мы, первые хрононавты, упали как три капли крови из этого носа, который милейшее человечество любит совать во все дырки. Почему только три капли? Потому что побывать в другом времени удалось только троим. С разной степенью успеха.
Не буду излагать вам теорию трансляции, потому что ее уже проходят в школах. Первые опыты по ее проверке были безобидны и в целом безвредны – совершенно естественно, переброски осуществлялась в прошлое, - но и они дали немало поводов для яростных дискуссий. Что посылать? Разумеется, предметы, но какие? С одной стороны они не должны послужить орудием опасного вмешательства в историю, а с другой должно уцелеть, чтобы впоследствии их можно было найти. Были и скептики, которые утверждали, что посланный в прошлое объект, может просто оказаться в Космосе, на орбите Земли, поскольку она вращается вокруг Солнца и, следовательно, объект не попадет на планету, так как находится она уже в другом месте своей орбиты. К счастью, эта гипотеза не подтвердилась.
Сначала было легко. Опыты подтверждали правильность теоретических выкладок и безотказную работу трансляторов. Однако для усовершенствования технологии, уточнения параметров, определения оптимальной мощности энергии для переброски соответствующей искомому отрезку времени, для регулировки фокусировки, понадобились сотни опытов с тысячами и тысячами предметов, большинство которых бесследно исчезало в вихре минувших веков…
Много лет испытания велись в тайне от, как говорится, широкой общественности. Ей подсунули только теорию открытия, чтобы люди понемножку и издалека свыкались с его последствиями. К счастью, не столько соблюдение тайны, сколько гигантские заряды энергии, при помощи которых пробивается туннель во времени, держали любопытных на расстоянии от опытного полигона. Случались и досадные ошибки. Мне рассказали, что однажды отправили приблизительно на месяц назад в прошлое безобидный велосипед, да что-то перемудрили с зарядом – велосипед исчез. И только в начале двадцать первого века, при раскопках обнаружили средневекового рыцаря в доспехах с велосипедом. Кажется, они попали под оползень, их завалило тоннами земли, так что на ход истории это никак не повлияло. Вот на столе копия вырезки из газеты: «В мае 2008 года археологи из Бристольского университета, проводя раскопки на территории замка Шато-Гайар (Франция), сделали сенсационную находку.
Необычным в этой находке учёным показалось  не само расположение фрагментов железных доспехов, а отдельные металлические части рядом с ними. Сверху они напоминали очертания велосипеда.
Каково же было изумление археологов, когда бережно извлеченные фрагменты удалось очистить от многовековых наслоений грунта и рассмотреть подробнее. Без сомнения, это были детали пролежавшего в земле почти девять веков обычного велосипеда!
«-Это действительно очень необычная находка,- рассказывает руководитель экспедиции, профессор Бристольского университета Джон Уильямс, — велосипед в ХII веке, в это трудно поверить, но в ходе раскопок сомнений в подлинности захоронения у нас не возникло».
 Но я отвлекся! Предметы, отправляемые в прошлое, подбирались привычные для людей соответствующей эпохи – металлические сосуды, оружие и тому подобное. На них ставились отличительные знаки, чтобы их можно было обнаружить, потому что если предмет не найден, то нельзя доказать, что он прибыл по месту назначения. Так, например, наши ученые уверены, что «божественный щит» Ахилла и непобедимый меч нибелунга Зигфрида прославились в веках, благодаря созданному в мастерских полигона особо прочному сплаву, который не подвержен коррозии. Однако они до сих пор не найдены, так что красивые легенды так и остаются легендами.
Каждую неделю, ночами, на протяжении двух лет гигантские спирали трансляторов выстреливали в прошлое сотни мечей, шлемов, щитов, металлических кубков и кувшинов, статуэток, идолов, а в это время целый отряд историков круглосуточно разыскивал их в….каталогах музеев. На теоретических занятиях, которые проводились с нами хрононавтами, мы веселились: приходишь в музей, показываешь фотографию и спрашиваешь: «Что вы можете сказать об этом бокале?»
«О! – воодушевлялся сотрудник музея, - это особо ценный экспонат! Он датируется переходом от бронзовой эпохи к железной! Но посмотрите на эти знаки, вот здесь! О них написано пятнадцать статей с двадцатью гипотезами! Этот орнамент не имеет ничего общего со стилем данной культуры, в соседних культурах тоже никаких аналогий не обнаружено. Очевидно, налицо влияние, как мы предполагаем, инопланетной культуры, что говорит о….»
Нетрудно себе представить, как разинули бы рты сотрудники музея и авторы пятнадцати статей, если бы узнали, что и орнаменту, и самому предмету всего несколько месяцев, хотя радиокарбонные, калиево-карбонные и прочие методы, совсем точно датировали бокал седьмым веком до нашей эры.
В наши дни скандал среди историков и археологов, вызванный обнародованием переброски во времени, уже улегся, хотя не обошлось без попыток суицида. Два профессора и доцент, целиком построившие свою научную карьеру на наших находках, покушались на свою жизнь… «Покушения», слава богу, оказались скорее демонстративными и тоже поддельными, так что ученых удалось спасти.
Не меньшее разочарование испытали и приверженцы гипотезы о визитах на Землю представителей других цивилизаций. Рухнуло одно из сильнейших ее доказательств – известные бронзовые статуэтки, найденные два с половиной века назад при раскопках на острове Хонда. Вы их знаете, они похожи на космонавтов, одетых в странноватые скафандры. Эти самые статуэтки при переброске в прошлое ждала особая удача. Древние японцы тут же приписали им божественное происхождение, благодаря чему их остатки за три тысячелетия сохранились весьма прилично. В музеях еще кое-как проглотили горькую пилюлю, но частные коллекционеры жаждали крови. Да и как не полезть в драку, когда скажем, у тебя на полке стоит статуэтка, семейная реликвия, которую ты получил от отца, а тот - от деда, некогда прославленного коллекционера и этнографа и вдруг тебе показывают ее отливку и объясняют, что она сделана только что в специальных мастерских Института Хрононавтики!
Эти «мелкие» скандалы обнажают трагикомическую сторону проблем, возникших в тот момент, когда человечество в своем почти слепом стремлении к покорению природы, посягнуло на самое священное, самое таинственное – на время.
Но подступал момент, когда нужно было думать о заброске человека – для этого нас и готовили. Не знаю, кто это придумал, но нас готовили, словно первых космонавтов, хотя как потом оказалось, путешествие по времени, ничего общего не имеет с полетом в космос. Мы могли пока что пробивать туннель по времени. Ориентиром могло служить только время, куда пробивался туннель, но отнюдь не место. «Японские статуэтки» стали японскими, потому что случайно попали на остров Хонда. А могли оказаться в джунглях или в океане, и никто никогда бы их не нашел.
Проблем с путешествием человека в прошлое было много, но главная заключалась в том, что отправляясь туда, путешественник получал билет в один конец. Возврата назад не было. Для того чтобы вернуть хрононавта, необходимо было перебросить вместе с ним весь институт хрононавтики.
Даже если бы нашелся доброволец, согласившийся на такое безвозвратное путешествие, надо было думать и о том, как оказавшись в конечной точке, поведет себя хрононавт – не нарушит ли своим появлением естественный ход истории. Словом, головной боли было много.
Помню общее заседание по окончании теоретического курса. Нас спросили, как будто напрямик, а в сущности, с большим подвохом: как вы представляете себе дальнейшее развитие этого вида транспорта? Так и спросили, будто речь шла о новом вездеходе или подводном самолете. Саймонс первым попался на удочку. С улыбкой, конечно: тогда мы, будущие хрононавты, еще могли улыбаться – по наивности.
-Я готов лететь, - сказал он.
-В какую эпоху? – будто кассирша на вокзале спросила на какой автобус ему выдать билет.
Саймонс слегка запнулся: - Ну, придется порыться в учебниках истории – выбрать эпоху по вкусу…
Ему осторожно напомнили: - Господин Саймонс, вам конечно, известно, что какую бы эпоху вы ни выбрали, мы не сможем вернуть вас обратно.
-Естественно, - ответил Джо. – Но если я выберу, допустим, Египет эпохи фараонов, то есть надежда, что вы меня найдете в Британском, или Пушкинском музее в виде мумии. Все-таки утешение.
Как говорится, смех в зале.
Замечательный был мужик Джо Саймонс, и потому мне так больно за него.
Впрочем, я забегаю вперед. Время шло, а на попытку отправки человека никто из руководителей Проекта не мог решиться. Слишком серьезными последствиями это грозило. В коридорах Института царило уныние. Наш отряд хрононавтов распадался на глазах. Почти все ушли, не выдержав ожидания, которому конца не было видно. Нас осталось трое:  Джо Саймонс, Тойдзи Муракава и я, Александр, Саша Белов.

Мама звала меня к себе, манила ладонями, что-то произносила ласковое, а я не мог сдвинуться с места….Я заплакал горько и отчаянно…

Что? Снова? Я же говорил, что это происходит со мной, довольно часто.
Так о чём мы говорили? Ах, да! Вспомнил.  О тупике в который мы попали. У вас непременно возникнет резонный вопрос: а не пробовали ли мы делать отсылки в будущее? Пробовали. Пробовали много раз. Только что толку от перебросок разных предметов в будущее?
Ведь подтверждения их прибытия на место, получить мы не могли, не так ли? Кроме того, выяснилось, что энергии для туннеля в будущее требуется значительно больше. Сопротивление было гораздо значительным – это выяснили эмпирическим путем, посылая объекты  вперед и назад малыми «залпами», на миллисекунды.
  Мы пуляли в будущее наугад. Как говорится в поговорке: « В белый свет, как в копеечку» Так что эта ветвь исследований была, как бы побочной.
 Была до тех пор, пока нас всех не собрали на общее совещание и руководитель проекта академик Рудольф Качинский не сделал неожиданное заявление.
-То, что трусов среди хрононавтов нет, это ясно. Я уверен, что каждый готов пожертвовать жизнью, чтобы проверить гениальное изобретение, которое в корне изменит судьбу человечества… - и так далее и тому подобное. Экзальтированные фразы, подходящие к случаю и нужные для того, чтобы оправдать главное.
-Опыты показывают – продолжал Качинский, - что принцип движения во времени одинаково действует в обоих направлениях. Раз открытие сделано, значит, в следующие века оно будет усовершенствовано до предела, разве не так? Спрашивается, зачем посылать человека в прошлое, откуда он не вернется? Я люблю ходить в гости к бабушке и дедушке, но платить жизнью за такие сентиментальные путешествия никому не захочется – уверен! Да и люди не морские свинки. Неохота никому, я так думаю, будет жить в прошлом, неинтересно. Исторических романов в библиотеке пруд пруди. Другое дело на век-другой вперед и праправнуки порадуются прапрадедушке и с еще большей радостью пошлют обратно.
И…работа закипела. Весь институт переключился на новое направление.
Я опущу все неинтересные и скучные детали, как готовилась отправка в будущее. Не столь это важно.
Судьба и комиссия распорядились так, что первым в капсулу хронокара, как мы называли это устройство, погрузился Саймонс. Опускаю детали прощания с ним. Церемония была торжественной и затаенно напряженной – увидимся ли вновь? Хороший парень Саймонс. Я дружил с ним и провожал его до посадки в капсулу. Перед тем как войти в нее, Джо нашел меня глазами, поднял руку и показал мне сложенные кольцом пальцы – ОК! А глаза у него были грустными.
Капсула ушла в будущее. Исчезла. В тревожном ожидании прошло около получаса. Мы истово верили, что наши потомки отправят ее обратно. И… Капсула появилась на своем месте. Когда ее открыли, радостное ликование быстро угасло. В кресле хрононавта сидел старец с длинными седыми волосами и такой же бородой. В старике с трудом можно было узнать еще недавно молодого и веселого Джо Саймонса. Завидев людей, старик с трудом протянул к нам руку, силясь что-то сказать, но не смог и голова его бессильно упала на грудь.
Потом медики скажут, что причина смерти Саймонса была естественной – исследования показали, что изношенность его организма соответствовала ста сорока – ста сорока пяти годам земной жизни обычного человека, что означало - Саймонс умер «нормальной» смертью – от старости.
Перед входом в Институт хрононавтики поставили памятник Джо Саймонсу. Памятник мне не понравился – слишком модернистский, на мой взгляд. На нем, не очень похожий на себя Саймонс, как будто влетал в кольцо, которое по замыслу скульптора означало ВРЕМЯ. Надпись на памятнике гласила: « Джо Саймонс, первый хрононавт и Герой планеты Земля».
 Теперь там стоит и памятник мне….
Результат экспедиции же Саймонса оказался нулевым. Встроенная в его скафандр миниатюрная камера с микрофоном не запечатлела ни малейшего намека на встречу с праправнуками – ни видео, ни звука. Мы ничего не узнали, а именно, в каком времени и каком месте он побывал. Был только факт, но немаловажный – капсула ВЕРНУЛАСЬ! А это уже значило многое. Следующим в капсулу вошел Муракава. Ученые что-то там помудрили и решили, что мощность заряда, для его отправки в будущее следует уменьшить вдвое. Как я понимаю, они решили, что забросили Саймонса слишком в далекое будущее.
Капсула вернулась достаточно быстро, минут через десять. Но в ней было пусто. Муракава исчез. Наши ученые мужи смогли выдавить из себя только озадаченное «гм!». Качинский ходил мрачнее тучи, он даже слёг на несколько дней.
Не хочу приписывать себе безмерную храбрость. Мой достаточно необщительный характер давно превратил меня в неприкаянного. После гибели Саймонса, исчезновения Муракавы, - людей с которыми я находился в дружбе, одиночество мое стало невыносимым. Я вызвался добровольцем, потому что в воздухе уже витали пожелания отложить эксперименты, пока создавшееся положение не будет изъяснено теоретически. Вот почему мне ничего не стоило пожертвовать собой и положить свою жизнь на алтарь науки, чтобы дать ученым провести еще один эксперимент до того, как они погрузятся в повторное теоретическое исследование своего эпохального открытия. Поскольку из двух хрононавтов один вернулся, а другой нет, нужен был третий, чтобы внести по крайней мере статистическую ясность. Было еще два момента, которые толкали меня на этот поступок – мой моральный долг, который я должен был отдать своим друзьям - первопроходцам и то, что во мне теплилась какая-то наивная надежда, похожая на интуицию. А моя интуиция, надо сказать, никогда меня не подводила, я не раз испытывал ее и в Космосе, и на Земле. Она тайком нашептывала мне, что мой полет будет «третьим решающим» и что мне удастся сжать десятилетия моей, в общем довольно бесполезной жизни, до нескольких полезных для науки дней.
Отца у меня не было – он погиб давно. Если меня что и сдерживало, так это мысли о маме. Но она уже должна была свыкнуться с тем, что я не застрахован от гибели, тем более, что она ведать не ведала, что я уже давно не испытываю катера на Луне, а состою в отряде хрононавтов.
Вот почему, вызвавшись добровольцем, я выставил некоторые условия, об одном из которых упоминал ранее.

Мое тело летело сквозь какую-то осязаемую массу и в то же время не встречало сопротивления, оно было спеленуто, как кокон. Я успел сосчитать до восьмидесяти трех, и не успел произнести в уме «восемьдесят…», когда по скафандру пробежала дрожь и мое тело стало свободным. Я понял, что прибыл, что это соприкосновение с материальным телом. Я немного подождал, потом сильно сжал веки и почувствовал, что жив. Сглотнул слюну – горло тоже ожило. Сказал себе: «Готово!» и услышал это же слово в мозгу, в котором токи, видимо, не переставали бежать привычным путем. Только теперь я открыл глаза. Меня окружала темнота, будто я и не открывал глаз. Будто уткнулся головой во что-то мягкое и непроглядное. Я сделал вдох – дыхание нормальное. Повреждений в скафандре как будто нет.
И вдруг! Над самым моим ухом раздался голос, и не лежи я как в заколоченном гробу, наверное, подпрыгнул бы:
-Вы меня слышите?
Я стиснул зубы – челюстями можно было двигать. Мне даже показалось, что я услышал, как они сомкнулись. Однако голос прогремел повторно, будто раздраженный помехами в аппаратуре оператор опробовал микрофон.
-Белов, вы меня слышите?
Я еще не полностью пришел в себя, потому первая мысль была, что раз я слышу свое имя, то я сбрендил, не иначе.
-Да, - ответил я с ироничной любезностью, потому что все равно ничего не мог сделать, пока не справлюсь с собой. – Я к вашим услугам. А кто вы такой?
Мне ответили более чем странно: - У вас нет времени на разговоры. За десять минут вы должны решить, останетесь здесь или вернетесь к себе.
Ну, такого вопроса я никак не ожидал, а гроб, в котором я находился, меньше всего располагал к постоянному пребыванию.
-Вернусь, конечно. Но не раньше, чем сделаю дело, и не без вашей помощи. Крылышек у меня нет…
Меня бесцеремонно прервали:
 - Ваше решение считаем окончательным.
-Ого, - ухмыльнулся я в устрашающе сгущающуюся темноту, что плыла перед глазами. – Почему такая спешка?
-Белов, это не галлюцинация. И времени у вас действительно в обрез. Если хотите вернуться в более или менее человеческом виде, через десять минут вы должны вылететь обратно. Каждая секунда здесь стоит вам времени личной жизни.
-Ну-ка, повторите, - произнес я. – Только потише, а то порвете мне барабанные перепонки.
Тот же нервный диспетчерский голос повторил почти дословно все сказанное: он и впрямь зазвучал тише. Я задохнулся: - Но ведь я…Неужели это правда…
В голосе прозвучала ярость: - Правда! Почему вы не прекращаете свой нелепый эксперимент? Мы же вернули вам Саймонса, вы не поняли этого жеста? Он тут долго с нами спорил… Вы ведь не глупы, не спорьте…
Но я тут же задал глупый вопрос: - Откуда вам известно мое имя?
-Из архива вашего института.
Я онемел еще на десять драгоценных секунд. Мне с убийственным великодушием предложили: - Можете спрашивать. – Будто разрешили высказать последнее желание, на которое имеет право приговоренный к смерти, судя по старинным романам.
-Почему я ничего не вижу?
-Потому что вы решили вернуться. Старт через семь минут.
Я завопил: - Хочу остаться!
Но мне ответили более чем строго: - Вы уже сделали выбор.
-Раз у вас есть наш архив, значит вы знаете, что Саймонс умер ничего не рассказав…
-Об этом в архивах ничего нет. Но вы должны были осмыслить сам факт возвращения.
-« Хороши у нас архивы – полный бедлам!» - подумал я.
-Муракава погиб?
-Он остался по собственному желанию. Жив, здоров!
Я выругался – как ругались в моем далеком прошлом: - Пусть катится к черту, так ему и скажите.
-Четыре минуты!!!
-И вас к черту! – заорал я, но тут же опомнился. – Раз у вас есть трансляторы и, наверное, лучше наших, почему вы не летите к нам, почему даете нам погибать…
В голосе впервые появилось тепло, которое быстро улетучилось, растворилось в смешке.
-Это не интересно. Ведь вы оставили нам полную документацию о своем времени. Кроме того не хочется лишать хлеба ваших провидцев и астрологов.
Но зачем… - вопросы хлынули из меня лавиной. – Что вы посовет….Ведь все равно открытие нельзя закрыть, будем продол…
-Каждый наш совет был бы вмешательством. А это повлекло бы изменения в будущем. Вы сами придете к тому, ЧТО делать с транслятором.
-Хочу поговорить с Муракавой! – мне хотелось убедиться, что этот разговор мне не снится.
-Не теряйте времени, Белов! Это будет стоить вам еще десяти лет.
-Он не хочет вернуться?
-Это уже невозможно. К вам прибудет рассыпавшийся в прах скелет.
В душе я уже помирился с Муракавой, но мой мозг тут же схитрил: - Что же отражается на субъективном времени, пребывание в будущем или только возвращение?
Мне ответили: - И то и другое.
-Скажите, что я могу передать…
-Не делайте глупостей, мы страдаем от них больше вас самих.
-Вы очень любезны! – я задыхался от внезапно нахлынувшей злобы. --Благодарю за сердечную…
Меня равнодушно прервали: - Не сердитесь на правду, Белов, человеку вашей профессии это не к лицу. Перебрасываем вас! Далее всем будет управлять автомат.
-Даже «прощай» не сказали!
Обратный путь показался мне короче и легче – видимо трансляторы у них были более совершенны. Моя злость улеглась. Я вернулся внезапно одряхлевшим стариком – еще в полете почувствовал, как дряхлею, покрываюсь морщинами и зарастаю волосами. Меня сразу же, без расспросов, передали в руки эскулапам, которые начали изучать меня, словно подопытную мышь. И пока я лежал на койке, проходя курс реабилитации, я всё думал, куда же летают наши нелюбезные правнуки. Раз у них такие принципы, они не шляются во времени по Земле. А это значит….это значит, что надо искать туннель во времени-пространстве! И тогда, наконец, можно выйти за пределы Солнечной системы, быстро и надежно добраться до других звезд, через чертово пространство-время!
Позже, отчитываясь о полете, я «мудро» поведал свои мысли тем, кто послал меня с завязанными глазами в следующий век. Оказалось, что я не открыл ничего нового: теоретические разработки давно уже шли параллельно с нашей работой, а через пять лет на Марсе построят полигон, чтобы продолжить эксперименты в Космосе.
Вы не можете представить, в какую я впал ярость. Я ругался, насколько хватало сил. Но мне напомнили, что каждое революционное открытие неизбежно проходит период закономерных плутаний, пока не найдет настоящего применения, что проверять его надо по всем направлениям и вскрывать все возможности. Это банальная истина, и мы, испытатели, очень хорошо ее знаем, потому что вывозим ее блестящие доказательства на своем горбу. Но когда платишь за истину шестьюдесятью годами жизни, она перестает быть банальной. В ее свете самый подвиг становится двусмысленным, как бы там тебя не возвеличивали за то, что ты дал человечеству.
Врачи подштопали меня, определили, что физически и умственно мне теперь где-то девяносто- девяносто два года и я останусь дееспособным еще лет двадцать, а может и больше. Ужас! Я старше своей мамы…И я исчез. Это было легко сделать, ибо все работы наши велись в режиме секретности.
И все же я сделал открытие. Оно состоит вот в чем: легче проститься с жизнью, чем с собственным временем. За это, пожалуй, стоит сооружать памятники… Но поскольку само открытие пришло позже, а летел я с обезьяньей наивностью и страхом, то памятник не может не таить – где-нибудь под фундаментом – немножко иронии. Да много ли наберется памятников, в которые не вмурована ирония времени?
Потому я умер для всех, я не существую.

Сегодня меня вывезли на прогулку и оставили одного на аллее парка. Я медленно катился в своем кресле, наслаждался солнцем, зелеными насаждениями и пением птиц.
-Саша! Сынок! – послышалось за моей спиной.
Я развернул коляску и увидел маму, в незнакомом голубом платье. Мне хотелось рвануться к ней, но что-то удерживало – словно оцепенел. И я горько заплакал, думая про себя:
«А ты, оказывается еще и слюнтяй, Саша Белов, Герой планеты Земля!»