Призрачный роллер

 Это было то ли 2008м, то ли 10м. Мы тогда яростно осваивали ролики. Еще было живо Невское кольцо на Крестовском. Три кэмэ ровнейшего асфальта для машиночных гонок, а на самом деле наши, роллерские, а горки... Как все мы беззаботно там падали. На елках голубых пряталась днем от серых ворон пепельная сова. С вышки над стадионом целый день шумно охотилась семья соколов. Их пронзительное киу-киу-киу обозначало западный поворот, после него ты весь слепой от ветра и солнца выплывал с кораблями на северный фарватер, и  голубой космос залива обнимал тебя со всей душой. И его питерской и поющей твоей. А корабли шли рядом, так близко, как не понастоящему, как нарисованные. Мы все там  под вьющимися облаками. И в каком-то смысле мы там навсегда. Потому что вот такое остается с нами навсегда.
  И еще в этот год Ежик водил ночные покатушки, и его народ не очень, и не всегда...Вот как раз тогда все и случилось. Вдруг посреди ночи у Парка Победы Ежик остановил покатушку. Ну взбрыкнул. Кто-то с кем-то там... вот это все Кате было совсем не интересно, потому что в три ночи она, а не эти кто-то, оказалась одна среди Господи-темнота-какая, где-все. И что теперь делать? И мобильник разрядился, а самое-самое было, конечно, не это, а то, что вообще зачем было ехать! Ведь ОН не пришел. Она-то надеялась, наконец, как-нибудь, познакомятся. Уже какую покатушку они отставали и догоняли не вместе,но параллельно, даже один раз доехали до самого Дворика.
 Солнце-то летом, оказывается, красное дымное, и не всходит, а прямо взлетает над Дворцовой внезапно, попадая ровно в щель над Певческим мостом, а на парадах так же но с грохотом военная техника выберается на площадь, главное так же ошеломительно. Там они смотрели друг на друга, но не получилось. А сегодня она поехала одна, специально, без компании, чтобы именно было понятно, что она одна.И!...
  В темноте у Парка все быстро разбились на компании и разъехались непонятно куда, Кате осталось только одно, догонять. Она, конечно, отстала, все исчезли.
  Улица была какая-то дурацкая, без домов. Ну и фонари были где-то, но не здесь. А здесь  она грохнулась. Не очень больно, это ничего, но, скотина ролик не едет вообще, правый. Камешек, наверно, попал. Доковыляла до поребрика.Уселась отдышалась. Стучала, топала. Не выскакивает. Потом сняла. И в темнотище этой камешек у штатника застрял наощупь чувствуется, и никак не вытряхивается, подлый. Вокруг даже машин нет. Четыре ночи.
  Она посидела еще, тупо уставившись в темноту. Полный ноль, ни мыслей, ни страха. Только тоска. И тут поняла, что из темноты на нее смотрят. Собаки, несколько, стая. Лохматое медленно переступило ближе. А у нее - нога в носке, а другая в ботинке, не убежать, не встать. Вокруг ни камней, ни палок. От страха сразу и холод и мокрая спина, Катя  попыталась встать хоть на колено. А потом попыталась страшно закричать, вышло не очень. Вспомнилось, что этих стайных тварей можно отпугнуть матом. Вот только в области мата эта девушка была теоретик. Ну вот бывают такие девочки, правда. Выпрямившись, выпрямившись в раскорячку на одном колене, Катерина твердо выдохнула слово из трех букв. Собаки замерли, как будто пытаясь понять.
  - Ну!...й!И как это правильно? В баню. ...й! Ну я забыла. Собачки, ну идите гуляйте где-нибудь еще. Вашу мать!Вот, - и она ще раз повторила отвратительное трехбуквенное.
 На пустынном шоссе стояла напротив стаи бродячих собак девушка и строго повторяла в темноту: ..й!..й!..й!
 Вдруг собаки как-то разом перестали быть страшными, раз! и только мохнатые зверюшки отодвинулись в тень по своим делам.
 Катя плюхнулась обратно на поребрик. Перед ней стоял роллер. Высоченный худой тип из таких, из лосей,что всегда всех обгоняют, несутся как лоси, огромные колеса на роликах, и все такое у него было, крутое, и защита, и фонарь на шлеме, и пылезащитная косынка завязанная под очки, и очки на пол лица, и сама Катя целиком скромненько отражалась в этих очках. Он ничего не сказал, просто лихо согнулся и взял с земли ее ботинок. Зажав его под мышкой, на весу быстро-быстро раскрутил последнее колесо, вытряхнул на ладонь ось, вытащил колесо. У него были ключи, два! Сколько раз на форуме писали, нельзя ездить без ключей. Под ноги прыгнул камешек, он был такой треугольный, встрял клином между колесом и штатником, такой без ключа не вынуть. Катя что-то ойкнула радостно, но роллер не то чтобы молчал, от него вообще не было звуков, ни от ключа, ни от раскрутившегося колесика. Тишина, от него исходила тишина. Совсем не слепил глаза свет фонарика, призрачный свет, как от луны. Свинченный ролик девушка схватила двумя руками, торопясь не сразу смогла вытянуть язык из ботинка. А этот, длинный, тихо, абсолютно тихо, как тень, стоял, бликуя очками в расслабленной беговой стойке, правая толчковая.
  И потом поехал впереди. Катя пыталась его благодарить, распрашивать и спрашивать, но все мимо. Он просто плыл независимо впереди, почти не шевеля ногами, как они умеют, и Катя послушно волочилась сзади.
  Призрачный роллер исчез так же как появился. И он не вывел ее на Московский, как она просила. Я там дальше сама-разберусь.Но они катили в полной темноте, под ногами было гладко, почти линолиум, и она потом никогда не видела таких дорог, потому что помнила только мост. Наверно, под мостом был канал и вокруг тоже что-то полагающееся мостам тоже было, но все это было уже не в кадре, как несвещенные декорации на сцене, не важно...  С моста спотыкаясь на колдобинах к ней ехал Он. Он, тот самый.
 -Я вас всю ночь пытаюсь догнать. Катя. Вы Катя, извините, но я слышал.
 Тут он схватился за фонарь, его развернуло, с размаха он смачно въехал животом в перила и снизу прошептал:  - Как хорошо, что я вас нашел. Хотя, я сам тут потерялся.
 Не знаю, кто написал там, на этом мосту Обводного канала: "Самый романтический мост". Там и сейчас так написано.