Фонарь

Меня зовут 426М01. Я – фонарный столб на пересечении улиц Маркеса и Зеленной. Днём я сплю, а ночью освещаю двор. Моя работа скучна и монотонна, но, однако, крайне важна. Однажды, когда моя лампочка скоропостижно перегорела и всё в радиусе семи метров окунулось во мрак, какой-то пьяница свалился в открытый канализационный люк. Возможно, бедняга был сам виноват и, пребывая в излишне одурманенном состоянии сознания, даже при свете не смог бы заметить притаившуюся на пути опасность, а, быть может, такова была воля злодейки-судьбы. Однако, наблюдая за вытаскиванием несчастного из колодца, я глубоко прочувствовал важность своей работы. С тех пор стараюсь как можно дольше мигать выгорающей лампочкой, сигнализируя о необходимости её замены, дабы избежать подобных ситуаций впредь.

Кто-то сочтёт моё существование одиноким. Но это далеко не так. Каждое утро меня посещает кошка Мальвина. Она приходит, усаживается у моих ног и рассказывает о всяких диковинных вещах, которые она повидала с момента нашей последней встречи. В основном это длинные монологи об обеде-ужине, о мышах, о мягком диване. Я мало понимаю в еде, комфорте и прочих обыденных для всех живых существ штуках. Но я всегда готов о них поболтать, потому что за долгие годы моего наиважнейшего поста на пересечении улиц наслыхан о многом. Кошка Мальвина уже старая, имеет проплешины и детишек по всему городу. Она не первая представительница рода кошачьих, что посещает меня. Ранее приходили Мурзик, Барсик, Лорд и рыжий Буш. Последний являлся самым жирным и ленивым, до сих пор не понимаю, почему среди людей о нем ходят легенды, будто он успел побывать на другом континенте... Коты любят меня, мой тусклый утренний свет, растворяющийся в лучах восходящего солнца. Они приходят, болтают о том, о сём, даже если от моих ног разит собачьей мочой. Потом, лет через семь-восемь, они исчезают. Поговаривают, что таков кошачий век. Не знаю, может быть, они вовсе и не умирают, а уезжают вслед за Бушем за бугор, чтобы тоже быть президентами. Летом мои ночные гости – мошкара, окружающая мой единственный глаз. Они без умолку, все сразу, о чем-то щебечут. Никогда не мог их понять. Мальвина сказала, что они просто дураки, что путают мою лампочку с солнцем. Ну и что? Разве я хуже? Тоже освещаю, тоже даю немножко тепла. Я его уменьшенная копия. Вот только солнца я никогда не видел. Мой глаз устремлен в землю, в асфальт. Со своей трехметровой высоты я отлично вижу, что происходит внизу, вижу прохожих, почти весь двор, но вот взглянуть вверх не могу. А как бы я хотел посмотреть на солнце, о котором столько болтовни! Если бы у такого полуметаллического, полуэлектрического создания рук человеческих как я было бы желание иметь мечту, я бы выбрал именно эту - увидеть небесное светило. От множества котов, посещавших меня за срок моей долгой вахты, я знаю, что существуют еще луна, звезды, облака... Ах, взглянуть бы на это всё моим единственным глазком!

Посещают меня и люди. Чаще всего это вечерние влюблённые парочки, наблюдать за коими мне немного стыдно. Бывают и алкоголики, курильщики, которых с их неприятным занятием выгнали из дому. Обычно они со мной не разговаривают. Мальвина сказала, что здравомыслящие люди не считают возможным диалоги с фонарным столбом. Пусть так. Однако, вот уже лет десять ходит ко мне некий поэт. Каждую пятницу ровно в восемь он останавливается в круге моего света и читает свои стихи. Приятно. Пусть пишет он не очень ровно и не очень складно, зато показывает мне их первому. Действительно, чудесно осознавать себя столь важным компонентом жизни одного человека. В конце поэт всегда благодарит меня за внимание и уходит, оставляя меня переваривать излитый им романтический бред. По истине, интересных событий в моем существовании мало, что не мешает мне выполнять мою наиважнейшую работу и мечтать о солнце.

Но кое-что случилось. Прибежала Мальвина. Говорит, что всю цепь фонарей по улице Маркеса демонтируют, заменяют новыми, современными. Те якобы никогда не перегорают и кушают меньше электроэнергии. Мне стало страшно. Грустно. Кошка тоже выглядела расстроенной. Хотя не думаю, что моя трагедия её волновала. У неё ведь своих забот полно. Мышка, своровавшая краюшку хлеба, так и была не поймана, в холодильнике ждала сметанка... Я, как уже говорил, мало понимаю в этих штуках, но, по словам Мальвины, это всё очень и очень серьёзные вещи. Такие же серьёзные, как и моя работа.

Кошка ушла, оставив меня в тягостном ожидании. Перебирая в мыслях все долгие годы, проведенные здесь, я не мог смириться с таким печальным концом. Я всегда освещал двор, помогал людям добраться до своих домов, не споткнувшись, не поддавшись панике в темноте; я был верным другом многих котов, проживавших свой век в округе, я стал  покорным слушателем бредовых стихов... И вот пришли рабочие в робах и принялись разбирать меня. Я упал на сильные руки, откинувшие меня в кузов. Лампочка треснула, зрение ослабло, я вспоминал асфальт, который мне больше не суждено увидеть. Долгая поездка по ухабистой дороге, опять перемещение... И вот я лежу на груде своих собратьев, горестно вздыхающих, плачущих, причитающих. Сфокусировав взгляд, я попытался осмотреться, и в мой бедный полуразбитый глаз ударил свет. Он был таким ярким, таким теплым... Я сразу догадался, что это и есть солнце. То самое жёлтое светило, о коем сложено столько легенд. И как же оно прекрасно. Мое металлическое тело согревалось, накаляясь все сильнее, лампочка совсем перестала различать что-либо кроме режущего, ослепительного сияния. Я успел насладиться сбывшейся мечтой, прочувствовать её никчемность и под заунывные крики остальных собратьев по несчастью ощутил, как мою грудь что-то сдавливает, комкает, сплющивает, превращает в кусок отходов. И я изо всех сил хочу поверить, что это не конец, что я вновь обрету существование, пускай даже в сотнях консервных банок... 

(опубликовано в Seed №5, ищите в вконтакте)