Про любовь

-Когда-то в молодости я думала, что любить – это легко, красиво и удобно. Я была такой наивной. Впрочем, наивность всегда отличала меня. Лет до 20 я никогда не влюблялась. Да, серьезно, никогда в жизни. Мне даже не нравился никто, и я начинала думать, что, может, я больна чем-то? По-моему, есть такая болезнь. В то время  у меня был парень, самый лучший парень, из всех, кого я когда-либо знала. Его звали Женя, он был старше меня на год, что, впрочем, не играло особой роли, и у него была невероятная харизма вкупе с потрясающей внешностью. Он вообще был невероятным. Не знаю, как у меня – у убогой меня!- мог появиться такой шикарный парень.
Он был намного выше меня, коротышки, и смех у него был такой приятный, уютный.
Жизнь с ним летела незаметно: летними вечерами мы гуляли по городу, держась за руки, хотя меня всегда это бесило. Я, чтобы поддразнить его, едва увидев симпатичного парнишку, вслух размышляла о том, что неплохо было бы познакомиться с ним, и кокетливо улыбалась. А он хватал меня за руку и сквозь стиснутые зубы бормотал: «Только попробуй».  А я хохотала, ведь знала, что любой парень был не чета ему. Мне тогда смешно было, ей-богу.
Мне с ним было так тепло и уютно, по-домашнему.
По выходным я вставала рано утром и смотрела на него спящего: на умиротворенное лицо, родинку над верхней губой справа, на волосы цвета пшеничных колосьев, на шрам от гвоздя, полученный в детстве. И смотрела я на него и чувствовала… нежность. Скорее всего, её.
Я привыкла к нему, к его присутствию, плечу, на которое можно опереться в случае чего. Не сказать, что оно мне нужно, но, как и любую женщину, меня радовало осознание того, что оно есть. Вы же знаете, каково это, чувствовать что-то, но бояться признаться.
Вот и я боялась.
Хотя нет. Я даже не думала, что чувствовала к нему что-то большее, чем просто симпатию.
Ему, кажется, тоже было хорошо со мной. Я ничего не требовала от него и неизменно радовалась при встрече. Нет, я его не любила. Я, и вправду, так думала.
Мы были близки. В нашем возрасте было бы странно не иметь физической близости, но мы были близки морально – и это было невообразимо прекрасно, и странно.
Иногда мы хохотали с ним до упада, пытаясь изобразить рок-звезд, спорили до осипшего голоса о том, кто же из нас победил в игре, обзывая друг друга по-страшному, кроя матом,  но вскоре забывали об этом и снова хохотали. Наверное, ему было со мной хорошо. Уж мне-то точно было.
И как-то я спросила его: «Почему ты встречаешься со мной? Ведь столько баб вокруг тебя крутится. И они намного лучше, красивее, чем я, но ты же возишься со мной.» в ответ он вскинул мастерски левую бровь (в этом умении я всегда с ним соперничала) и сказал нахально: «Гордись».
И всё. А я и гордилась. Правда, не понимала, почему я. Больше эту тему не поднимала, но внутри появился червячок, который говорил мне: «Он уйдёт. Они все уходят». Я одёргивала его, говорила, что-то типа «Плевать».
Я была дурой. Я ничуть не изменилась.
Лишь однажды Женька глянул на меня тем взглядом, после которого понимаешь- грядёт что-то серьёзное, и спросил: «Ты меня любишь?». Я печенкой чуяла, что мне нужно было сказать что-нибудь, дескать, да, люблю, но не уточнять, что как друга. Момент был доверительный, и он, видимо, надеялся на откровенность. А я никогда не была откровенной. Даже с собой. Жаль, что он этого не понял.
Я смотрела тогда в его глаза, в его зеленые глаза, такие родные, и не знала, что ему сказать. Видно, он меня любил, и это было чертовски несправедливо по отношению к нему. Он заслуживал кого-то лучше меня. Милую, добрую, любящую его девчушку. Не меня, ничтожную эгоистку. Но жизнь несправедлива, вы это знаете.- Она замолкает, смотрит на коллег, ждёт, что они  уже заснули. Но нет, все внимательно слушают её.
 Был корпоратив по поводу назначения нового начальника, Артёма Андреевича – молодого красивого мужчины, по слухам – неженатого. Одинокие бабоньки этой фирмы быстренько смекнули, что к чему, и завели разговор о любви. И тут понеслось. Даже А , почему-то тихая нынче вечером, начала рассказывать. О её личной жизни никто ничего не знал, и все с интересом слушали историю этой красивой девушки, до сих пор почему-то одинокой. В её словах чувствовалась одна горечь, и коллеги начали догадываться, к чему всё идёт.
 А, собравшись с духом, продолжала.
- И всё пошло по-старому, но я понимала, что не то происходило в наших отношениях. Вы же знаете, люди отдаляются постепенно, – все поддакивают, рассказчица опрокидывает в себя рюмку коньяка. -  Наши негласные традиции нарушались, а нарушение традиций всегда даёт чувство разлада. И вот однажды я решила сказать ему, что он дорог мне, дороже абсолютно всех, и пошла на встречу с ним. Просидела как дура в баре два часа, ушла домой. Ночью, часа в три, мне позвонила какая-то девчонка, и сказала, что он с ней, и изменял мне с ней уже полгода. А он счастливо смеялся на заднем плане. Мне так больно вдруг стало.
Я, помнится, звонила ему потом, не верила, что он так поступил, пыталась разобраться, но он лишь сказал мне, что всё кончено, и ему давно надо было это сказать, ради его же блага.
Я умерла тогда. До последнего не признавалась себе, что любила его. За что боролась, на то и напоролась.
Я уехала из города, сменила институт, номер телефона, перестала общаться со всеми – всё напоминало о нём.
Сейчас мне 26, прошло 6 лет, но я помню всё, каждое мгновение. Память, этот бич несчастных. Я больше не подпускала никого к себе, так никого и не полюбила. Теперь я на это не способна.
Но, видит Бог, его я любила.- А замолкает.
Все молчат.
-Так что, бойтесь вовремя не сказать чего-то. Потом поздно, и уже не нужно.
Она встаёт, улыбается ( впрочем, немного нервно), прощается, уходит.
Долгая дорога  в метро, тишина, бездомная собака на улице. А хочется плакать, да вот она не может, слёз нет.
Дома садится в глубокое кресло, сидит в темноте, в руке бутылка коньяка – если уж пить, так что-то одно. Да и она заслужила себе чуточку расслабленности.
В квартире тихо. Она ждёт, а чего – сама не знает. Перед глазами проносятся картины из прошлого, запрятанные до этого глубоко внутрь её души. А сама разбередила эту рану, пусть теперь сама и мучается. Но, все мучения должны быть вознаграждены. Она на это надеется.
 Она не знает, сколько сидит там так. Ноги затекли, а бутылка пуста наполовину, да и голова чуть затуманена. А встаёт и идёт в спальню. Скидывает одежду. Надевает тёплый халат. На часах три ночи. Она ждёт. Слышит звук закрывшейся двери. Дождалась.
-Пришел-таки,- констатирует она.
-Мне никогда не нравилось имя Женя. Даже тут ты перечишь мне. Я пьян в стельку, и у меня дома жена.
-Вот как.
Молчат. Не зная, что сказать, они просто молчат. На душе много, а не выскажешь.
-Как узнал, где я живу?- задаёт она глупый вопрос чуть дрогнувшим голосом.
-Посмотрел в твоём личном деле.
-Зачем ты пришёл?
-Зачем ждала? А ты не изменилась. Всё так же резко меняешь тему,- хмыкает Артём.- Было бы не по-человечески не прийти после твоей истории.
-Было бы по-человечески, если бы ты, черт тебя побери, мне что-нибудь объяснил.- Спокойно. Всё перегорело.
-Именно?
-Почему ты не сказал мне, что спал с этой… это не она ли твоя жена? И..- не договаривает. Он перебивает её.
-Если ты хотела сказать мне что-то, то говори. И не смей убегать больше.
Она смотрит на него пустым взглядом. Слишком много времени прошло.
- Скажи. Я так долго мучился догадками.
 А поднимает глаза на него. Он нисколько не изменился, глаза все такие же зеленые. Такие же родные.
-Я тебя всё ещё люблю. Услышал? Теперь объясни мне всё.
- Я  был зол на тебя. Ты ко мне относилась так..ровно. А я тебя любил. Без ума просто был. В ту ночь я был пьян, а она была рядом, и она любила меня. И она много чего сказала о тебе: что у тебя есть парень, ты мне с ним изменяешь…Я решил перестать мучить себя. Потом искал тебя, но не мог найти.
 Они молчат. Им внезапно становится смешно, что вся их жизнь полетела из-за несказанных вовремя слов, и глупой вере в слова влюбленной девчонки.
-Я так хотела услышать твои объяснения. Узнать, что же тогда случилось. Годами представляла нашу встречу. Я должна была быть одета в серые шорты и розовую блузку, я же помню, что ты любил, когда я была в них. Я мечтала, что подойду к тебе, посмотрю в твои глаза, улыбнусь, и потянусь губами к твоим губам. Без лишних слов. И мы останемся вместе, ведь говорят, что если человек много страдал, он обязательно должен быть счастлив. И я верила в это, я так искренне и всем сердцем верила в это! Но жизнь не сказка, да. Вот если бы это был роман, мы бы обязательно остались вместе. Оказалось бы, что у тебя нет жены; что ты просто разыграл меня, решив узнать мои истинные чувства; что ты страдал без меня; искал меня, и в конце концов, мы бы рассказывали эту историю своим детям. Но жизнь не сказка, не роман. Это чаще всего трагедия.
 Артём долго молчит. Он думает, что как хорошо было бы, если бы жены не было; если бы всё закончилось так, как обрисовала А.; и он скучал по ней, безумно. Ему хочется сказать всё это, как-то утешить её, но в голове крутятся лишь слова извинения за всё – за недоверие, за ревность, за то, что не пришел тогда, не выслушал, не нашёл. Это самое малое, что он может сделать.
-Прости меня.
 А смотрит на него. Качает головой. Идёт к себе в комнату.
 Дверь захлопывается. На этот раз навсегда для него, для неё, и для их счастья.
                ***
А уволилась. Ушла на другую работу. Пашет, как вол. По-прежнему одна. Сидит в баре вечерами допоздна, грустно смеётся, по-черному шутит.  Часто плачет и много пьет. мечтает поехать на море, зализать раны.
Артём по-прежнему живёт со своей женой, но по ночам он думает о той девчонке, которую он когда-то знал, которую когда-то любил, и которая до сих пор снится ему.