VШ. Прогулка по Смоленску

    Из цикла – Хрустальные осколки детства

    В детском саду я провела лишь один день своего детства. Помню, как мы шли с мамой по весенней смоленской улице ранним утром. Перед нами проехала поливальная машина, веером разбрызгивая воду,  которая   вспыхивала на солнце всеми цветами радуги. Тёмный асфальт улицы влажно задышал,  причудливо отражая  дома и деревья.  Молодые липы вдоль улицы  притягивали взгляд,  кокетливо распушив ярко-зеленые листочки, схваченные бордовыми поясами. Мы шли по направлению к серому полукруглому зданию военторга. 
       Вот сразу за ним,  на убегающем куда-то вниз переулке,  находился детский сад.  Запомнился грустный  мамин взгляд, когда она уходила,  и ее слова:  “Ты теперь большая…будь умницей…  А мне так будет полегче,  мне же с вами тремя не управиться. Ты же понимаешь… “

      Я всё понимала и сначала не очень-то и скучала. В садике было много игрушек и все дети были заняты ими. Вскоре нас усадили за  маленькие столики,  и воспитательница стала на  подносе разносить тарелочки с кашей. Я следила за каждым её движением, потому что женщина показалась мне очень красивой. У неё были большие синие глаза и светлые косы, уложенными на голове одна на другую. Ну, совсем как  булочки-плетенки, которые мама приносила из магазина. Ещё на ней был очень симпатичный фартук с кармашками - из одного кармашка выглядывал кружевной носовой платочек, а из другого - ярко-красная прозрачная расчёска, похожая на леденец.  Но самое главное – она всё время пела какую-то невероятно красивую песню про любовь, из которой мне запомнились первые строчки: “ За дальнею околицей за молодыми вязами мы с милым, расставаяся, клялись в любви своей”… Дальше было что-то  про березку белоствольную, реку голубоглазую и звонкого соловья.  Ах, как же замечательно она пела!

     Потом  другая воспитательница, старая и некрасивая,  вывела нас гулять в  огороженный палисадник с клумбой и кустами сирени.  Дети тут же полезли с лопатками в песочницу, а воспитательница стала поливать цветы на клумбе. В общем, ничего интересного не предвиделось…
    Осмотревшись, я увидела калитку, ведущую на улицу, и  решила отправиться погулять по городу. Ведь я теперь большая… Я толкнула рукой калитку и спокойно вышла на улицу.
    Никто меня не остановил и не окликнул.

   Всё остальное напрочь выпало из моей памяти. Куда я направилась, как переходила улицу с машинами и почему сразу не пошла к нашему дому?  Не знаю… Но только я оказалась в похоронной процессии, скорбно бредущей  по  улице. Ах, как  же я любила эти траурные  шествия! Как мне нравилось идти рядом с людьми в тёмных одеждах, с медленно двигающейся впереди машиной, на которой в свой последний путь отправлялся какой-то неведомый мне, но, конечно же,  очень  хороший человек… Как бередила мою детскую душу музыка духового оркестра, взрывающего  пространство улицы звоном литавр. Как волновал плач убитых горем родственников покойного… Уже не первый раз пристраивалась я к похоронным группам, шествующим  по направлению к городскому кладбищу,  но далеко уйти не удавалось:  кто-нибудь, особо бдительный,  быстро обнаруживал меня, печально идущую среди взрослых, и отправлял  домой или под опеку ближайшего постового милиционера.

    На сей раз я в полной мере ощутила неутешное горе, пройдя путь до самых кладбищенских ворот. Но когда на входе я решила перебраться поближе к покойнику, чтобы разглядеть его, меня заметили.
   -  Товарищи, чей это ребенок? – заверещала  какая-то очень худая  тетенька, схватив меня цепкой птичьей ручкой.
   Все заинтересованно посмотрели на меня.
  - Девочка, где твоя мама? – наклонилась она ко мне, еще крепче сжимая мою руку.
  - Мама дома с сестрёнкой и братиком, а я гуляю… - ответила я, как мне казалось, с большой убедительностью.

    Глаза у тетки округлились.
   - Это ты так гуляешь?  Здесь есть кто-нибудь из твоих  родственников?.. – не отставала она. Я краем глаза заметила, что покойника стали снимать с машины. Я же могу пропустить все самое интересное…
  - Да,  вон тот, у машины,  мой дядя,  – соврала я
  - Какой? В кепке или в кожаной куртке? – придирчиво уточнила тетка
   - В куртке – заявила я, видя, что покойника уже куда-то понесли.
   Как ни странно, тетка разжала свои цепкие пальцы.
   - Ну ладно, иди к дяде, только уж держись около него… Зачем он тебя  взял сюда, не понимаю,  здесь не место для детей…

    И она рванула вперед, надеясь, видимо, попасть в первые ряды скорбящих. Я  тоже потихоньку пробралась к “дяде” в кожанке.  Он оказался довольно симпатичным мужчиной и когда все столпились у выкопанной могилы, начал говорить что-то про  Илью Николаевича.  Какой тот был хороший человек.  Говорил он так душевно, что стоящая у гроба дама в большой шляпе с чёрной кружевной накидкой прямо-таки зарыдала в голос и повалилась на покойника. Ее стали поднимать, но почему-то это не получалось, она снова валилась, как сноп…
   -  Воды, дайте воды кто-нибудь! – зашептали женщины – Не видите, вдова в обмороке… Откуда-то принесли стакан с водой и стали прыскать на даму в шляпе.  Но мне уже было неинтересно и я стала потихоньку выбираться из толпы.  Покойника я хорошо рассмотрела, и он не произвел на меня впечатления,  потому что был  похож на нашего дворника, дядю Петю, с красным носом.
 
   Выйдя к воротам, я  решила  идти  домой. Но чем дальше  шла, тем больше понимала, что мне эти места совершенно не знакомы. Неужели я заблудилась? И вдруг где-то впереди  на фоне  листвы нежно-зеленого цвета я  увидела ветвистые рога чугунного оленя.  Как же, вот здесь мы с папой и мамой фотографировались – у нас дома есть снимок, где мы все вместе стоим рядом с этой красивой скульптурой.  Папа даже рассказывал, что этого оленя  после войны привезли из Германии,  что он чуть ли не у самого Гитлера в саду стоял…

   - Девочка, а где твоя мама? – мужской голос вывел меня из восторженного созерцания скульптуры. Передо мной стоял милиционер.
   - Мама с сестренкой и братиком дома, -  решила я повторить свою удачную  версию, - а я гуляю…
   - Вот так одна и гуляешь? – удивился милиционер. – И мама тебя отпустила?
   Я промолчала, ведь мама думает, что я в садике.
   - А как  улица называется, на которой ты живешь?
   - Красно…красно…армейская ! У меня папа военный, - доверительно сообщила я.
   - Ну, все понятно, пойдем,  я отвезу тебя домой…
     И взяв меня за руку, он подвел меня к мотоциклу с коляской, стоявшему на выходе из парка.

   - Забирайся в коляску, - сказал он весело, - сейчас я тебя с ветерком прокачу до дома…
   Нет смысла рассказывать, что меня ожидало дома. Когда добрый милиционер за ручку вёл меня по  длинному коридору нашей коммунальной квартиры,  вдоль всех комнат выстроились наши соседки,  со скорбью и осуждением смотрящие на меня. Никогда не забуду испуганные глаза мамы, которая с братиком на руках вышла нам навстречу.
   Потом всю неделю на кухне только и разговоров было как о том, как  Натку домой с милицией доставили. А ведь что угодно могла бы случиться…в городе полно  уголовников да всякого сброда…
   Самое интересное, что в детском саду даже не заметили моего отсутствия. И папа, который должен был меня забрать в этот день,  пришёл домой чрезвычайно озадаченный.
   Зато  в детский сад я больше не ходила. И была очень довольна -  в нашем дворе намного интереснее.