Сильфиада 77

- Не совсем так… я видишь ли, любопытен. Я даже не граблю – я просто сую свой нос в чужие секреты. Сокровищницы, знаешь, погреба… просто посмотреть.

В серых глазах Бэлль плясали искорки смеха.

- Ага, - поддакнула она. – А потом за большие деньги рассказывать обо всех секретах, которые сумел разнюхать.  Конечно, ты Ур.

Вэд, сквасив невинную физиономию, пожал плечами:

- Что делать? Надо же как-то жить…

- С ума сойти!

- Считай меня шпионом; большинство секретов я похищал для одного… гхм… монарха.

- А свое жалование брал у неприятелей в сокровищницах?

- Да ладно тебе! Не век же быть приличным человеком! У тебя  в мире я не ограбил никого и вел себя идеально. Там никто и не подумал бы…

Бэлль ухмыльнулась и набросила на плечи запыленный плащ.

- А что ты там говорил о Сильфах? Ты хотел, чтобы я взяла Посох и отгоняла от тебя ограбленных? Ха!

- Хаккаранов пожалела, да?

К хаккараньему городку они подошли на закате, уставшие. Вэд, чтобы шаги их были тяжелее, велел наложить в карманы камней. Скрытые под капюшонами лица никого не удивили – в этом мире привыкли к чужой осторожности.

Они сразу попали в базарную толчею – вдохнув вонючий воздух, Вэд с удовольствием расправил плечи, ощутив себя почти дома. Сердитые рожи и морды, ругань, жалобное блеяние скотины, зазывные крики продавцов,  звон и грохот – он здесь был как рыба в воде.

Среди хаккаранов, как явных, так и укрытых,  толклись и люди – последние скоты, наверное, если их хакки принимали за своих. Тем лучше – Вэд, не таясь, сбросил капюшон, оглянувшись на Бэлль. Побережем камешки!

- Браслет спрячь, - велел он. – Не то оттяпают вместе с рукой.

- Куда я его спрячу?! – зашипела Бэлль злобно, натягивая на тонкие ладони рукава плаща. Да-а; тут по пальчику откусят…

Мимо проковылял зазевавшийся хаккаран, и Вэд, как из своего, вынул у него перчатки из кармана. Да, руки еще помнят ремесло…

- Надень, - велел он Бэлль. – Идем!

Его чутье подсказывало – сокровище близко. Интересно, что это такое? Или кто это такой – ведь устроили же в честь чего-то такой роскошный базар!

Похоже, Бэлль тоже что-то почувствовала; он видел, как и ее влечет туда же, куда и его. Ах, славный спутник – Торн! Может, они составят дуэт? Видно же, что и ей нравится эта тревога и ощущение опасности, покалывающей нервы.

- Что там такое? – спросила Бэлль; впереди, у ворот, был какой-то затор, толпа из широкой паст и ворот выливалась лениво.

Вэд вытянулся, стараясь заглянуть поверх голов.

- Обыск; проверка, - где-то, за мельтешащими телами, виднелась порядком помятая бумага, которую толстыми грубыми лапищами тискал унылый страж, а маленький сухонький чиновник, похожий на обугленную головешку или сильно закопченную кочергу, тыкался своим змеиным лицом во всякую человеческую морду, обнюхивая брезгливо отворачивающихся, и махал костистой ладошкой: пускай! Еще два унылых стража раздвигали свои скрещенные алебарды, и обслюнявленный, ожесточенно оттирающий рукавом лицо, с ворчанием выходил.

- Тебя ищут? – забеспокоилась Бэлль.

- Не бойся; не найдут, - спокойно ответил Вэд, с удовольствием разглядывая свое лицо в натертом до блеска боку выставленной на продажу кастрюли.

- Ты уверен? – Бэлль заглянула поверх голов, стараясь увидеть что там, на бумаге. – По-моему, они рассматривают всех черноволосых, вон, человека с косичкой обыскивают! Может, хотя бы волосы тебе срежем?

- Ну, сейчас! – взъерошился Вэд. – Сама видишь – с косичками, просто длинноволосых и нечесаных здесь просто пропасть. Я – один из них, не более. А если они увидят наспех обкромсанные волосы, притом стрижка явно свежая, они заподозрят. Понимаешь?

- Так постригись и покрась волосы! Смотри – вон рыжего пустили, даже смотреть не стали!

- Потому что он хаккаран. Людей проверяют всех.

Черный чиновник дал затрещину очередному проверяемому и бесцеремонно вцепился костлявой рукой в пояс Бэлль. Сунув свое плоское рыло к ее удивленному лицу, принюхался, и… громко чихнул. Вэд хихикнул – видимо, чистота Торна ранила его обоняние, а он, никогда ранее не сталкивавшийся с этим, даже не понял, что происходит.

- Пошла! – чиновник грубо отпихнул ее, потирая ожесточенно поврежденный нос. – Следующий!

Вэд подошел, еле сдерживая улыбку; старый знакомый, как же! Специально прибыл сюда из Аялакса как единственный агент, кому приходилось встречаться с Уром близко, лицом к лицу. На миг змеиные глазки чиновника радостно вспыхнули, но почти тут же потухли. Почти машинально он открыл глаза, но, конечно, не увидел второго лица, которое Вэд прятал под маской – миражом. Его там просто-напросто не было… Чиновник с сожалением пощелкал каким-то хитрым металлическим инструментом у глаз Вэда, примеряясь к их ширине, и, ухватив Вэда за подбородок, поворочал его лицо туда-сюда, рассматривая щеку, на которой раньше был шрам.

- Пошел! – со злостью крикнул, наконец, он, и выпихнул Вэда за ворота. – Следующий!

Бэлль еле перевела дух, когда Вэд присоединился к ней; браслет не мигал, молчал – почему?

- Я не брал защиты, - ответил Вэд  на ее недоумевающий взгляд. – Видишь же – он смотрел сквозь любую защиту. Он специально этому обучен. Зачем портить камни?

- С ума сойти! А если б тебя все-таки узнали?! Поймали?! Ты всегда так рискуешь?! А если б я осталась тут одна – что бы я делала?!

- Риска не было никакого, - беспечно ответил Вэд, увлекая ее в переулок, - я был уверен. Кроме того – у тебя все руки в камнях! Нашла бы себе проводника, он увел бы тебя домой. Или осела бы здесь – а что? Даже за сгоревший камень можно купить себе дом…

- Дом?! За дешевую стекляшку?!

- Это у вас дома он – дешевая стекляшка. Здесь – нет. Видишь украшения хоть на ком-нибудь? То-то. Мы ценим камни не за блеск , цвет и красоту, а за его определенные возможности. Вы о них не знаете, и пользоваться не умеете.

- А где вы берете их?!

- Покупаем, очень задорого. Или крадем.

- Странный ты. Был у нас дома, и не купил ни одного . Почему? Наши камни ведь подходят?

- Признаться, не додумался.

- Вот как?

- Да; думаю, это сделано специально, кем-то из крупных поставщиков.

- Сделано что?

- Завышенные цены. Если тебе нужен какой-то товар, и ты в незнакомом месте, куда ты пойдешь?

- Ну-у… в специализированный магазин.

- Точно. В ювелирный. А что продают в ювелирном магазине?

- Драгоценности, - недоумевая, ответила Бэлль.

- Еще точнее; алмазы, например. Крохотный камешек – за баснословную цену. Вот и складывается у чужеземца впечатление, что все камни у вас стоят диких денег. Он просто не знает, что бывают доступные; и проходит мимо них, не спрашивая цены – парадоксально, но лучшие камни у вас стоят копейки.

- Лучшие?! Лучше алмазов?!

- Алмаз ничем от них не отличается.

- Но как же… а его твердость, блеск…

- Плевали мы на его твердость. Да и, кстати, от перенапряжения и алмазы разлетаются в пыль. А лучшие товары лежат у вас в дешевых лавках , и, наверное, наши поставщики скупают их ящиками… Вот черт! А другие думают, что у вас торговать и покупать не выгодно!

- Но если ты знаешь все это, то почему сам не пошел и не напокупал дешевой бижутерии? Кстати, она сильно подорожала – вошла в моду.

- Да что ты? Я же говорил! А не напокупал… вот тебе пример силы стереотипов мышления. Я просто не поверил своему счастью. Так что прячь, прячь браслетик – с руками оторвут!

Темные приземистые домишки по обеим сторонам улицы все сдвигались, улица становилась все уже… Вэд, вертясь во все стороны, увлекал  Бэлль дальше, в более узкие проулки, и она вдруг заупрямилась, встала:

- Куда мы идем? Нам туда надо, я знаю!

Ай, умница Торн! Чует сокровище даже на таком расстоянии! Нет, если б Вэда поймали, она не пошла б домой. Она бы здесь осталась; и ее слава затмила бы славу весельчака-Ура.

- Я знаю, знаю! – Вэд ухватил ее за руку и снова потащил в нужную ему сторону. – Только , дитя мое, ты слишком неопытна. У тебя великолепные задатки ищейки, но нет даже зачатков мыслителя… Что нам нужно?

- Ну, ты же хотел узнать, что за сокровище хаккараны берегут…

- А дальше?

- Ты украсть хочешь?! – ужаснулась Бэлль.

- Конечно; а как же иначе? – они виляли уже не по улице – по узкому заплеванному проходу меж тесно наставленных домов. – А дальше?

- Откуда мне знать! – огрызнулась она, отмахиваясь от мокрого белья, задевавшего её голову.

 Вот, дитя мое, вот! – От четко составленного плана зависит удачный исход дела! Украв что-то, мы должны бежать.  Бежать быстро и точно зная, куда мы бежим. Я ищу Пункт – тот, через который мы пришли, слишком далеко. Если мы уйдем, то есть  решимся уйти через него, нас обязательно поймают. Догонят.

- А если спрятаться?

- Как? Сокровище – думаешь, ты одна его чуешь? О нем знает весь город.

 Укрыть. Спрятать при помощи камней, - неожиданно предложила Бэлль. Вэд, удивленный, остановился, и она по инерции налетела на него. – Рискнуть. Они ведь не знают, что у нас действительно целая горсть камней. И что мы решим ими пожертвовать – в отличие от тебя, я не такая жадная, Ур.

- Какая… чудная мысль! – от восхищения Вэд даже подскочил.  – О, ты – достойная подруга Ура! Как думаешь, у нас с тобой есть будущее?

- Нет, - отрезала Бэлль. – Воровского – нет. Это будет первый и последний раз… кстати, что ты там говорил насчет Сильфов? Ты уверен, что я смогу взять Посох?

- Абсолютно; от этого может зависеть наши с тобой жизни – стал бы я врать?!

- Ладно; идем – а куда, кстати, мы идем?

- Тут одно местечко… нужно же узнать, из-за чего такой шум?

Район становился все грязнее – казалось, здесь собирались все отбросы этого общества, замете, далеко не человеческого. Вэд, прислушиваясь, отмечал, что защита все слабее и слабее; скоро он различал отдельные обрывки мыслей хаккаранов, позабывших за стаканчиком доброго вина всякую осторожность и вываливающих все свои тайные планы на всеобщее обозрение. Впрочем, людей можно было не опасаться – Чтецов среди них не было. Ур – это уникальное исключение, но, кажется, он не совсем человек. Или суперчеловек – в любом случае, кем бы он ни был, в город ему не пролезть.

Вскоре дома сомкнулись так плотно, что дневной свет абсолютно померк, не в силах найти и щелку между столкнувшимися крышами. В темноте слышались вопли пьяненьких, распевающих песни, замызганные окошечки светились слабыми огоньками – здесь всегда горели лампы. Где-то человек, перебрав, пьяно каялся в своих грехах, а хаккаран торопливо подъедал эту быстротечную муку.

- Странно, - прошептала Бэлль, - а нас хаккараны не трогают. Почему?

- Думают, мы свои. Мы же ни в чем не раскаиваемся?

Наступила кромешная тьма – Вэд наощупь прошел в уголок, и в темноте, тихой и страшной, послышался звук отворяемой двери.

- Идем, - он осторожно провел Бэлль мимо обломков и коварных мест – дощатый тротуар под ногами был совсем гнилой и жалобно скрипел, - и завел куда-то. Дверь осторожно закрылась, брякнул надежный засов, и Вэд зажег лампу.

- А что, миленько у тебя тут!

- Правда? Я старался!

Комнатка была маленькая, даже без окон; в нее помещались лишь кровать и стол; на полу лежал пушистый  уютный  коврик, на стенах были обои в веселеньких голубых цветочках.

Бэлль засмеялась, погладив прохладную стену:

- А обои где взял?!

- Ну, мало ли… я сам все сделал!

В комнате было сыровато; и Вэд, откинув скатерть, полез под стол – там обнаружилось чистенькое красное ведерко с углем и пара поленьев.

- Сейчас камин разожжем, - он поднял одну из стен, оклеенную нелепыми цветочками,  оказавшуюся на деле огромной дверцей печи, - и кинул в холодную топку свои поленья. Плеснул масло из плошки, чиркнул спичкой… Огонек заплясал по блестящему от жира дереву.

- А наверху не заметят?

- Наверху – кабак. Там круглые сутки топят камин, и наш дым уйдет в их дымоход. Не беспокойся.

Стало теплее; через некоторое время Вэд сыпанул угля, и от бутафорской стены разлилось блаженное тепло.

- Надо поесть, - решил он, обыскивая свою комнатку. Кажется, запасы его были невелики, но все же кое-что он обнаружил: пачку чая и сухари.

- Что мы тут будем делать? – спросила Бэлль, грея руки об раскаленную стену.

- Я буду слушать, пока не услышу все, что нам надо. А ты – отдыхать; но прежде вытряхни эти чертовы камни из карманов. Лично у меня от их тяжести уже спину ломит.

Тс-с! Тихо! Глазам было светло даже под закрытыми веками… тихо, тихо!

«Это было глупо – тащить его сюда. Просто бахвальство. Хотел напиться зависти под завязку… Конечно, ему будут завидовать все!»

«Хоть бы Ур упер его! Собака, Он жирует, когда кое-кому нечем заплатить  даже за маленькое путешествие! Перегнать коз и баранов через Пункт. А Он держит его как украшение! Хоть бы Ур упер его…»

Вэд прикасался кончиками пальцев к своему очагу, греющему стены, и тепло проливалось в его руки, доходило до головы, до закрытых веками глаз… тихо, тихо…

«Уру никогда его не стащить! Даже если б он проник в город – говорят же, что он, как крыса, по канализации пробирается из реки, - то его бы вычислили сразу… столько нюхачей шныряет по улицам… пробьют любую маску. А камешков у Ура нет, хе-хе! Столько камешков, чтобы хотя бы час продержаться среди нюхачей, наверное, вообще не бывает…»

 - Почему час? – пробормотал Вэд в трансе; что означает такая точная цифра? Или ничего?

- Что? – спросила Бэлль; но Вэд ее не слушал, и не слышал – все разглаживал горячую стену, и его глаза были закрыты, а губы шевелились, что-то шепча, повторяя нужные ему мысли.

«Не думать, не думать. Ни о чем не думать! Повсюду опасность! Шпионы! Сколько в часу минут? Раз, два… шестьдесят. Не так уж и много… Не думать, не думать!»

- Почему час?

«Такие, как Ур, никогда не бывают богаты, - вот оно! Уррра! – Если б он еще и не был таким жмотом, то дело б выгорело. Да. Я точно знаю, как стащить Шар. Догадался б и он, - хаккараны не пьют теплого вина. Они не выносят тепла внутри своего тела; и Вэд, опуская в бокал всю накопленную энергию, видел, как глаза его далекого осведомителя наливаются смертельной темнотой. Руки на горячей стене были ледяными. Еще, еще! Болтай! – В город проникнуть – даже при досмотре – это двадцать минут. Двадцать камешков! И ни один нюхач не сломает защиты, - наверное, бокал в руке отравленного хаккарана был уже ощутимо теплым, но тот был слишком пьяным, чтобы что-то заметить. – При известной ловкости – а говорят, Ур ловкий, как  кошка, - он залез бы в Тэллидс за минут десять… еще десять камешков! – хаккаран хлебнул из бокала, и теплые капли поползли по его губам. Болтай, болтай! – Пять минут ему хватило бы, чтоб уломать Королеву-мать, он великий на это мастак. И добежать до Пункта – двадцать минут с лихвой. Если б у него был час – шестьдесят камней, - то Шар можно было бы просто кинуть в реку; ничто не спасло бы его. Но у Ура нет этого часа. У него никогда не будет даже полчаса. А если б и было – то он слишком жаден. Он не будет рисковать горстью камней ради призрачной наживы…»

Глаза хаккарана  потухли, нижняя губа отпала, и он сидел молча, пока теплое вино разъедало его изнутри. «Через пять минут он будет мертв, а через десять поднимут тревогу – только Ур способен напоить хаккарана горячим вином!»

- А, ч-черт! – Вэд отдернул обожженные ладони от стены и затряс руками: вор с ожогами на руках – это мертвый вор.

- Причем тут час? – спросила Бэлль; на столе стояли два стакана с горячим чаем, и на донышках их лежали горки нерастворившегося сахара. Вэд схватил стакан и залпом выдул ароматную жидкость; у него внутри было холодно, как в колодце.

- Час – это не время; час – это цифра, количество камешков, защиты, понимаешь? В этот городишко заехал Король. Вместе с Королевой-матерью он живет в королевской резиденции - Тэллидсе; и с собой он привез Шар, самый дорогой камень из всех, что только когда-либо существовали!  Я одно время даже думал, что он – легенда, как и прочие рассказы о могущественных вещах.

- Но он реален?

- Конечно; ты же сама его чувствуешь.

- Зачем же Король повез его сюда, раз есть опасность, что его похитят?

- Для… для продажи! – осенило Вэда. – Ну, конечно… для продажи! Все эти побрякушки… - вспомнилась комната матери Нади, и богатый жадный блеск в ларчике, восторг Терри, обеими руками выгребающей разноцветные камешки… разноцветные! И все, все изделия – с камнями! – Только почему все они – с дорогими камнями? Неужели она тоже пала жертвой стереотипов?!

- Кто, кто?!

- Хаккаранша! Покупательница Шара – из вашего мира, кстати.

- Ты ее знал?

- Ну, не то, чтобы знал… не важно. Я видел ее сокровища; еще подумал – целый сундук набить можно. И Нади так сказала…

- Нади?

- Дочь хаккаранши; теперь весь этот богатый выкуп достанется ей, и за Шаром не придут.

- И ты не утащил ни единого камешка?! – насмешливо спросила Бэлль; Вэд замер, вспоминая звездную прозрачную светлую ночь, серебряную капель и звонкий смех.

- Я не краду у своих, - резко ответил он. – Я не вор; я не тащу то, что плохо лежит. Если ты не видишь разницы между Шаром Короля хаккаранов и колечком в шкатулке девочки, то я – вижу.

… А ведь там все камни соответствуют…

- Ладно; ссориться не будем. Надо убираться отсюда, и скорее – скоро здесь будут обыскивать.

- Почему? – всполошилась Бэлль.

- Я отравил хаккарана.

- Как?! Когда?!

- Только что. Долго объяснять. Пойдем.

Он взял лампу и откинул засов. Желтый масляный огонек осветил темную щель меж домами.

- А дверь?! Ты дверь не закроешь?

- Нет.

- Но твое убежище найдут.

- Его могут найти и с закрытой дверью; и сделать вид, что не нашли. А я буду сомневаться; и надеяться, что, может быть, его не обнаружили. Тогда я приду сюда и попаду в ловушку. А так – я никогда сюда не вернусь.

Они неслись по улице, и желтый огонек метался, отражаясь от испуганных окон…

«Что такое?!» «Что такое?!» «Что такое?!»

Шелест чужих мыслей наполнял голову Вэда как разрастающееся, крепнущее шипение змей. Один, два, три…

«Ур! Ур!! Ур!!!»

- Нашли, - они, запыхавшись, выскочили из темной подворотни; меж расступившимися крышами показалось звездное небо. – У нас еще три минуты, чтоб покинуть это район. И еще пятнадцать – чтоб дойти до Тэллидса.

- А Пункт – ты нашел его? – спросила Бэлль на бегу, еле поспевая за Вэдом.

- За двадцать минут я могу добежать лишь до одного места, - ответил он. – Очень умно! Он приготовил все для безопасного обмена…

Выскочили на перекресток – и Вэд задержал свою подругу; бегущие люди неподалеку от квартала, где произошло убийство, вызвали бы подозрения.

- Вон Тэллидс, - Вэд кивнул на высокую темную башню. Замок стоял в котловане, словно был очень тяжел и продавил землю; и домишки города располагались по склонам этого котлована, словно замок тянул их за собой, стаскивал, увлекал в воронку. Но все же башня была выше всех домов, даже располагавшихся по краям воронки. - И в этой башне – Пункт.

- Ты уверен?

Вэд дернул себя за ухо, настраивая карту – да, точно; невидимые простым глазом дорожки, мерцающие зеленоватым фосфорным светом, перекрещивались именно там.

- Да; только путь на башню занимал у меня ровно двадцать минут.

- Ты лазил в королевский дворец?!

- Да; навещал кое-каких дам – и все это знали.

Бэлль ревниво поджала губы:

- Ты спал с хаккараншами?

- Упаси меня бог! Что ты!!! Со служанками.

- С ума сошел?! В этом мире думать о… о…

- Иногда так одиноко, что об этом думается в любом мире. И женщину видишь даже в жабе – никогда не слышала сказку о лягушке-царевне? Кстати, Фло одно время работала прислугой.

На лице Бэлль отразился настоящий ужас.

- С жабой?! – прохрипела она. Вэд пожал плечами, вспоминая выпученные глаза Фло:

- От нас с тобой она отличается, по большому счету, только цветом кожи. Поверь, когда всю жизнь общаешься с разномастной компанией, перестаешь видеть вообще какие-либо отличия. Интересно, сколько Король заплатил, чтобы устроить в Башне временный Пункт? Наверное, очень дорого…

У ворот Тэллидса стояла стража – и не рядовые хаккараны, а отборные нюхачи! Они хором вытянули шеи и подозрительно обнюхали проходящую мимо парочку (кажется, Вэду доставляло удовольствие то,что он водил их за нос), но ничего подозрительного не унюхали. Благодать!

- Многие в городе думают, что я пролазил в Тэллидс за десять минут, - еще разок пройдясь под носом  ожидающей его стражи, Вэд кое-как утолил свою мстительную радость. – Вот чушь! Ни одна служанка не стоила десяти камней…

- Так как же тогда?

-Потом, потом! Давай посчитаем, сколько у тебя камней, чтобы узнать, сколько у нас времени. В башне оно нам понадобится! Можно ваше ушко? – он извлек из недр своего кармана лупу и внимательно рассмотрел сережки Бэлль. – Раз, два, три… четыре соответствия. Колечки? – он внимательно осмотрел наиболее крупные камни – для мелочи нужен приемник. – Всего два соответствия, вот жалость! В вашем мире совсем не умеют гранить камни… и браслет – шестнадцать камней. Итого - двадцать два…должно хватить, чтобы пройти башню.

- А если нет?

- Придется драться. Ты будешь Торном – здесь, кстати говоря, его особо не любят.

- Еще бы! Понимаю; так как мы пройдем во дворец?

- Как обычно; только не пугайся – я не взаправду!

- Не взаправду что?!

- Королева-мать любит людей.

- Что?!

- И есть такие извращенцы, которые любят Королеву-мать.

- Нет!

- О да! Обычно здесь стояла стража из рядовых хаккаранов, не из нюхачей. И я надевал разные лица и просился к ней.

- Ну, отчего же? Меня к ней проводили; если там была оргия, я просто убегал, никто и не замечал, что одной голой жопой становилось меньше.

Вэд выглянул из-за угла, разглядывая стражу.

- А если ты был один?!

- Не пугайся так; я никогда не спел с хаккаранами, иначе я потом не смог бы ни с кем спать вообще!

- Это вселяет надежду!

- Я травил госпожу Королеву-мать; в последний раз мне пришлось поджечь собственную ладонь спичками, чтобы отравить ее – у не в комнате не было ничего теплого, даже вместо свечек – фосфорные шары. За десять минут пребывания голышом в этом темном погребе я простыл и неделю потом провалялся в постели. Ну что, готова? Пойдешь со мной, или… или ну его нафиг, этот Шар?

Но глаза Бэлль азартно блестели.

- С ума сошел?! – шепотом воскликнула она. – У меня просто крышу сносит: еще утром я собиралась в библиотеку, а к вечеру со мной происходи такое!!! Я до сих пор не могу в себя прийти – а ты предлагаешь мне все бросить и сдаться?! Да ни за что!

- Ага. Значит, я больше не услышу душещипательной проповеди о том, что воровать нехорошо?

- Нет; обещаю.

- Тогда пошли!

- Стой! А тепло? Ты же говорил – нужен огонь?

Вэд замер на полпути и обернулся к ней; в голове звенящим осколками пронесся страх. Вот это да! Чертовы нюхачи, все-таки они самые опасные из хаккаранов. Даже принимая его за своего, подъели его способность соображать. Так, на всякий случай. Через пять минут он предстал бы перед Королевой-матерью, весь такой самоуверенный , а через десять минут его холодный труп выкинули бы прямо на мостовую. И это был бы бесславный конец хитрого Ура…