Джут. Часть 4

               
                Без Воли Человека_
                Злу нельзя его настичь…
                Джон Мильтон.
                « Потерянный рай»
               
                «Ух, ты, ах, ты,
                Все мы космонавты,
                На своей работе
                Мы душой в полёте».
                (частушка)
               
      1993 год. Началось новое летоисчисление нашей семейной жизни.
 Историческая память четырёх поколений приходится на одно столетие. Моя память, включая прадеда, который родился за год до отмены крепостного права, в 1860! году, включает 150 лет!
Мне не надобно искать первоисточники, чтобы понять, что происходило в этот отрезок времени, я знаю его по рассказам живых людей.
Прадед ушёл в мир иной девяносто шести лет отроду, я его хорошо помню, крепким стариком, до последнего он дня вёл активный образ жизни, умер во сне.
Его повестей жизни я не помню, мала ещё была, но бабушка, дедушка, мама, многое знали и, самое главное, что запомнила на всю жизнь, и детям передала, что крепостничество – это самое страшное рабство, потому что не завоеватели, не татары или другие кто, а свои, русские баре, гнобили людей, причём тех, которые добывали им хлеб насущный, обеспечивали роскошную жизнь, и благосостояние всего государства. Оттуда пошло, и осталось, высокомерное отношение ко всем работным людям, а именно они  достойны всяческого уважения.
Советская власть попыталась что-то сделать, да опять всё, наперекосяк пошло: партократия, скоренько, вошла во вкус своего превосходства, «зажадела», и стала отделываться подачками.
Уже сейчас мало кто говорит правду по «новой» истории нашей страны, когда ещё живы люди эту историю вершившие. А что же будет дальше?
Врали всегда, врут и сейчас!
Папка регулярно читал газеты, выписывал много, но просматривал только зарубежные новости:
-Не знаю правду пишут или нет, а про нас дык, всё, враньё сплошное.
При социализме, ложь лежала в основе политики, и являлась образом жизни, а при капитализме стало ещё больше лицемерия.
Я помню:
-крепостничество и жизнь при царе – прадед рассказывал;
-первую мировую войну –  прадед, дед рассказывали;
-Октябрьскую революцию, гражданскую войну – прадед, дед и отец рассказывали;
-коллективизацию, мои предки крестьяне, они всё помнили;
-индустриализацию – мама строила тракторный завод;
-Великую Отечественную войну – воевали: дед, пятеро дядей, отец, свёкор. Их рассказы забыть невозможно!
Мы – дети отцов-победителей. Как они гордились собой, а мы ими, их Великой победой!
Далее, начиная с пятидесятых, я уже сама участник истории. Моя семья жила в сибирской деревне, после войны жили очень скудно, но люди терпели всё:
-Лишь бы не было войны!
Мои родные прошли через эту страшную войну, воюя, куя победу в тылу, теряя самых близких людей на полях сражений и в тылу ворога лютого. Целую деревню сожгли в сарае, на псковщине, сгорели заживо почти тридцать человек, из нашей родовы, разной степени родства. Оплакивали их, уже после освобождения родной земли.
Мама говорила:
-Война, она подлая жестокая, по жизни людей, как гусеницы трактора, всех крошит, и на фронте и в тылу. Когда война, нет жизни, есть только горе горькое и одна надежда, что победят и вернутся домой наши родненькие, а мы всё стерпим.
-Одно силы придаёт, что не зря они там воюют, страшнее смерти на войне, только рабство.
-Свои господа изгалялись, а уж от иноземца и вовсе пощады не будет.
Многое прощали люди Советской власти за то, что победа состоялась, пусть, высокую цену заплатили, в своей стране сами разберёмся, чужих не надо, пусть у себя свои порядки устанавливают.
В начале шестидесятых училась на Урале, в небольшом городке, в фельдшерско-акушерской школе, жила у сродной сестры, в рабочей семье. Они хорошо жили,  умели трудиться, умели отдыхать: пикники на природе, походы в театр. Их дети учились в музыкальной школе. Все вместе пережили острый дефицит: очереди за хлебом, пустые полки магазинов, а в холодильниках… всё было,  дальше пошли. В конце шестидесятых опять попала в деревню, об этом первая книга.
 Уже лучше жила деревня, лучше!
В семидесятые годы стала очевидцем совсем другой стороны жизни, об этом вторая часть – военный городок, оборонка наша.
В начале восьмидесятых, «застой», так называемый, перебрались в другую республику,  Средняя Азия, другие условия жизни, другие традиции, об этом моя вторая книга, её первая часть.
А все мои книги о Любви, которая не бывает разной, она одна и включает в себя любовь между мужчиной и женщиной, любовь близких, любовь к Родине.
Девяностые! Почему-то не говорят о них правду, вернее, не хотят вспоминать, не хотят сознаться, что не оправдали они ожиданий. Очень плохо! История учит только тогда, когда она живая картина, а не временная абстракция.
Что же произошло в девяностые? А произошла революция, переворот, одна бандитская власть сменила другую, причём, узурпировала её, дав, пинка под зад, законному президенту и…развалив Советский Союз. И всё для того, чтобы стать у власти, даже броневик был, только теперь уже, в виде танка.
Оттанцевали супротивники, своё «Лебединое озеро», всех балетмейстеров в тюрьму, а затем:
-Берите власти, сколько сможете.
Ну, как бы так, как я это сделал. Чеченцы сразу заявили о независимости. А это, оказалось, нельзя! Началась чеченская война и война в других местах, началась гражданская война, которая продолжается по сю пору. И лозунги те же, как при октябрьском перевороте: свобода, демократия. Где свобода? Это с танками- то, что ли?
Свобода чего? Делай, что хочешь!? Так это анархия! И это мы тоже проходили! Она и установилась! Мало взять власть, надобно ещё удержать её, и знать, что делать дальше.
В огромном государстве, где не работали настоящие законы, где власть имущие продавались, стали жить по уголовным законам, то есть по понятиям, и «ботать по фене».
Сначала экспроприировали всё, затем началась экспроприация экспроприаторов, убивали друг друга, представителей «властей всех мастей», в том числе, и четвёртой власти, начался кровавый террор, поливали кровушкой землю нашу, никого не жалея.
На местах, во властные структуры, выбирались, как же – «демократия», те, кто имел деньги и силу, в виде маленькой армии. И все грабили, прям, как разбойники с большой дороги. Все! А вдруг не достанется!? Ну, почему, наверху можно, а здесь нельзя? Законный вопрос в беззаконном государстве.
Много сильных, здоровых мужчин переселилось на кладбище. Их сейчас так не хватает, ибо демография идёт на вымирание нации.
Мальчики молодые, сыночки, гибли на войне. Вот так всегда у нас: как воевать, так чужими руками, а воевать надобно только за правое дело.
Горько звучали слова песни:
-Война дело молодых мужчин,
 -Лекарство против морщин,
 -Красная, красная кровь,
 -Через час это просто земля,
 -Через год на ней кусты и трава…
Казна быстро опустела, даже воинам не оплачивали, ставили условие коменданты и иже с ними, подлые людишки:
-Часть нам, остальное, быстро получишь, а так, денег нет.
Военные, обиженные на то, что армию херят, курвились: торговали оружием, наркотиками, помогали бандитам, не все, слава Богу.
Часть народа втянулась в эту войну, часть выжидала, одни, потому что не так воспитаны, другие просто работали, третьи жили далеко от центра и ждали, чем всё это кончится, воевать не хотелось, тем более в подлой воровской войне.
Свобода, как и после революции семнадцатого года, и секса коснулась. Как же иначе!? Это ж самое главное, перво-наперво, отменили статью для гомосеков, так как, в каждой демократической стране, всё можно.
Затем стали проповедовать свободный секс. Да было уже это!
Большевики и их любовницы обозначили удовлетворение сексуальных потребностей теорией «стакана воды», ну, будто жажду утолить. Тогда началась эпидемия сифилиса. Обострилась ситуация с венерическими болезнями и в девяностые.
В Советском Союзе о сексе ханжески умалчивали, видимо от тех немногих пошло, кто от сифилиса вылечился, потому что во время первой революции ещё не было антибиотиков.
В девяностые антибиотики уже были, да народ сексуально безграмотный, не мог определить, что заболел сифилисом, подумаешь, сыпь пошла:
-Наверное, съел чего-нибудь!?
А деревня моя родная? Разор опять пришёл! Это отдельная история гадской, бездарной политики.
Свобода!? Те, кто мелькал на экранах телевизоров, рядом с власть имущими, скоренько стали олигархами. Те, кому за просто так отдали, добытые кровью и потом всего народа, фабрики, заводы, пароходы, нефть, уголь, газ не торопились строить рыночную экономику, а сейчас они высасывают последние соки, готовя себе побег, неизвестно, как опять жизнь повернется. Коммунисты, которых свергли, никуда не делись, на пятки наступают, грозят обратной приватизацией. Страшно тем, кто много награбил!
Банки!? Они стали тоже людей грабить. Деньги в долг возьмёшь, в два раза больше вернёшь, даже ростовщики, типа Гобсека, о таком и мечтать не могли.
Как и при НЭПе, деньги потеряли цену, пошли в ход доллары, а у кого нет -  бартерный обмен.
Работникам выдавали зарплату тем, что производило предприятие, дальше ваше дело, меняйте на то, что вам необходимо.
Развалили Союз, развалили государство, милиция тоже озлобилась, не хотела охранять воровскую шайку, некоторые присоединились к тем, против кого всегда боролись.
Казнокрадство и коррупция, процветавшие,  подпольно, и при царе, и при Советах, получили, практическую свободу. Такой свободы добивались, господа?
«Путались» вместе коммерческие и федеральные деньги, кто там разберёт, а воры должны делиться, это уже закон воровского мира.
А уж чиновники, находясь на раздаче, уж никак не могли устоять, ведь на их глазах разворовывалось всё государственное имущество. Как не урвать кусок, завидно же!? Сейчас винят власть в том, что коррупция никак не убывает, так за что боролись, на то и напоролись.
Много кровушки пролилось в девяностые, опять начинать сначала? Не отдадут ведь просто так, пироги сладкие, нынешние капиталисты, и правильно сделают, да и не все воровали, кто-то своим горбом наживал. Не один десяток лет потребуется на то, чтобы законы работать стали.
Вот, заболел человек, болезнь скоренько его с ног сбивает, а, чтобы вернуться к здоровой жизни много, много времени надобно.
Страшная катастрофа с экономикой и страной, ещё страшнее то,  что сделалось с людьми.
Растёт пропасть между кучкой богатых и массой бедных, а это опять революционная ситуация, это опасно, как ни крути, данная теория классиков марксизма-ленинизма на практике проверена.
Но и это не самое поганое, как ни странно, утеряны нравственные ценности. Церковь, которая воскресла для свободы совести, не справляется, если совести-то нет, и ещё раньше потеряли люди веру в бога, пока опять найдут, тоже времени много надобно. А свято место пусто не бывает…
Государство, которое потеряло себя, не способно учить добру, творя зло.
Что, вовеки веков, было главным в России? Патриотизм! Этим жили, выживали, воспитывали молодых.
В девяностые докатились до того, что подставили под сомнение нашу Великую Победу. Большего позора пережить не довелось – отменили парады, стали гнобить Ветеранов. Они, мои родненькие: свёкор дядья, крепкие мужики – плакали.
Дядя, контуженый, провоевавший, в общей сложности, восемь лет, красавец, с кудрявой чуприной, гармонист, положив свою седую  голову на гармошку, пел военные песни и плакал, как ребёнок:
-Сестра (это Мама), лучше бы меня убили, чем слышать такое. Это ж надо придумать, что фашисты, для нас, что-то доброе бы сделали!? Что мне-то сказки рассказывать? Я своими глазами видел концлагерь, по ночам снится, жена будит, зубами скрежещу. Мы для них дерьмо, удобрение. Я за вас воевал, за настоящую свободу и независимость нашей Родины. Вот уж не думал, что русские, даже в помыслах каких-то, могут надеяться, что под немцем было бы лучше. Нет уж, история не о том говорит, пусть уж супостаты, да свои.
Грозил этим супостатам огромным кулаком, матерился страшно, курил самосад (любил он хорошую папироску выкурить, махорка в войну надоела, да и папирос не стало в продаже, сам табак выращивает), «рвал» свою любимую гармонь и пел:
-Эх, дороги, пыль, да туман,
 -Холода, тревоги, да степной бурьян…
Дядя много читал, выписывал газеты и журналы, раньше ругал коммунистов, спорил с младшим братом, который, в отличие от него вступил в партию:
-Братка, ты вот коммунист, скажи мне, чё ж мы никак  до коммунизма дожить не можем? И не доживём, никто, ещё дед мне говорил, что все люди разные: одни добро творят, другие зло, и нет этому конца.
Теперь младший братка подкалывал:
-Ну, что брат, при коммунистах херово было, а теперь каково?
Дядя только рукой махал:
-Хрен редьки не слаще!
Ах, вы, мои доморощенные философы! Вашу правду, в другом мире, называют сермяжной, а ведь только такая правда и есть -  истина!
Космодром.
Во времена смуты, анархии и гражданской войны в России, наше семейство, волей Божьей, очутилось в таком месте нашей огромной земли, которое славилось уникальным техническим достижением человечества – покорением Космоса, наивысшим достижением за всю историю.
Эй, вы, там наверху, объясните мне, почему и Космос стал не нужен? Потому что Космодром, по глупости вашей, оказался в другой стране?
Город Ленинск -  оазис в пустыне Кызыл Кум, на берегу реки Сыр Дарья, красивейший, зелёный, что ни шаг, то история.
А в округе, в десятках километрах, площадки, так их называют, для каждой ракеты, своя пусковая площадка: «Союз», « Протон»… Слова-то какие, от них веет космической бездной.
Разор, разор, разор! Когда, сверхзакрытый город, армия перестала охранять, в него хлынули казахи из соседних городков и аулов, некоторые обживались, некоторые мародёрствовали, так как, на первом этапе развала Союза много россиян из города уехало в Россию. Они тоже забирали с собой всё, что могли увезти.
Площадки охранялись, но местное население, с топорами, кинулось вырубать кабель, гибли, бывало.
Тогда Казахстан дислоцировал на Космодром боевую бригаду из Нагорного Карабаха. Бригада заняла оборону, то есть охрану по периметру. К нашему приезду, кое- какой порядок уже навели.
Муж рассказывал, вращаясь в верхах, что идут переговоры об аренде Космодрома Россией, не могут договориться об арендной плате, и определении  статуса принадлежности объекта. Объект уникальный, имеющий стратегическое значение.
 Казахи настаивали, что он им принадлежит, ведь на их территории находится, Россия оспаривала, да против факта не попрёшь, много аргументов можно привести, а территория Казахстана.
Комбриг бывал у нас в гостях, его Жёнка оказалась моей коллегой, по медицинскому училищу, мы работали вместе до переезда на Космодром. Она отличалась экзотической красотой: смесь уйгурской и киргизской крови – огромные карие глаза, пышные кудрявые волосы, смолистого цвета, мраморно- белая кожа, просто потрясающий экземпляр человеческой природы. Горевала:
-Не поехала с мужем, вы, вот, поехали, какая молодец, а я побоялась, две маленькие девочки, да и родители рядом, братья, сёстры, думала, плохо думала, что определится всё, тогда и приеду к мужу.
- Приехала, да поздно, муж под женился здесь, токал сына родила, отдалился он от меня, приехала, да, видно, поздно. Не из тех я, по- другому воспитана, не могу мужа с кем-то делить.
Комбриг, небольшого роста, сухого телосложения, типичный казах, узкоглазый, как китайский божок, в этих глазах печаль воина:
-В Карабахе плохо всё, два народа делят землю, а мы вмешиваемся.  Самое страшное – это груз «двести» родителям отвозить. Приходилось.
-А здесь воров по пустыне ловим, не от хорошей жизни люди на самоубийство идут. Сорвалась жизнь, как «перекати поле», несётся неведомо куда. Тревожно…
Пил чай из кисе, раскачивался, как его далёкие предки, думу думая о судьбе своего народа.
Воины присягали Советскому Союзу, теперь своему Отечеству, но много офицеров служили на Космодроме из других, как оказалось, стран. Они метались, не находя себе места.
А комбриг своей Родине служил, для настоящего воина, это много значит.
Сняли потом дивизию, передислоцировали на другое место, связь  потерялась, ничего не знаю о судьбе этих интересных людей, принадлежащих к разным народностям, нашедших друг друга и потерявших, в этой социальной кутерьме.
 Семья. Своя Кровь восседает в креслице, раскрасневшаяся после ванной, пьёт чай, добавляя туда несколько капель армянского коньяка, который принёс ей сын, для поддержания сердца, и, горестно вздыхает:
-Да, ванна, конечно хорошо, а вот банька-то лучше.
Кто бы спорил, да сказано это с укором, вот, ничем не угодишь. Проживали они, впервые за всю свою жизнь, в квартире со всеми удобствами, балкон, с видом на парк и вдали, водная гладь Сыр Дарьи.
Вступил Свёкор:
-Спасибо сыну.
Своя Кровь, громко ставя чашку на стол:
-Не поехала бы я, если б дочь не поехала.
Муж хмурится, я шепчу:
-Свои люди, сочтёмся славою.
Я рада, что родители устроены и, главное, живут отдельно, своим укладом, им 80 лет, они ещё в могуте, даже дачный участок взяли, Своя Кровь рассаду выращивает, «чем бы дитя, не тешилось»..., лишь бы не каждый день общаться. Побываю у них, и силы уходят, вампирят со страшной силой, ещё завидуют, во главе с Золовкой:
-Вот, мол, сын-то во власти, сношенька, как сыр в масле катается. Порадовались бы, им тоже маслица перепадает.
А мы сами своё счастье нашли, и жизнь совместную не порознь строили, моего труда во всём этом не меньше, чем мужниного, потому как в доме от женщины больше ума и терпения надобно. Мужчина добытчик, а жена строитель семейного очага.
Бытие. Зима 1993-1994 года выдалась лютее лютого, мороз до 40* доходил, а в городе нет хозяина, делят его, никак не поделят.
Трубы отопления по поверхности протянуты, юг же, вода остывает, не дойдя до домов.
Первую ночь, по приезде, спали в одной комнате, обогреватель посередине, я с племянницей, Муж с сыном, чтоб теплее, всю одёжу собрали, накрылись сверху. Радовались, что родители и Дочь с Внучкой не мёрзнут. Им повезло больше, квартиры посерёд дома, а у нас квартира  угловая. По ночам стены покрывались изморозью, днём солнце пригревало, становилось теплее.
Город зиял пустыми окнами, по улицам носились клубы мусора, как «перекати-поле». Пугали, что соляра на ТЭЦ вот-вот кончится, совсем замёрзнем.
Свет периодически отключали, все поставили обогреватели. Что говорить? Многие сейчас, на постсоветском пространстве, так выживали.
Раньше кино смотрели про гражданскую войну и диву давались:
-Как же выжили люди!?
А военные, и другие труженики Космодрома, исправно, в шесть часов  утра, усаживались в автобусы, мотовозы (так называли паровозы, которые тянули вагончики с людьми, до места работы), закутанные так, как показывали в хрониках про войну, ехали служить Родине.
Не голодали, работал рынок, в южном стиле, там всё продавали, открылось несколько магазинов. Предприимчивые армяне, узбеки, азербайджанцы жарили шашлыки прямо на улицах.
Мотовоз с Космодрома ехал неуверенно, покачиваясь, так шутили его пьяные пассажиры, грелись спиртом, как на войне, выбегали из вагонов, и закусывали горячим мясом, прямо с костра.
23 февраля праздновали громко, даже парад состоялся, рубили строевым шагом, военные, отчаянно, в сердцах.
Наблюдаю из окна: по заснеженной улице по-пластунски, человек передвигается, красиво, ближе подполз,  по погонам – подполковник. Ничего не пойму, поняла, когда он попытался встать – пьян в «космос», как здесь говорили, не получилось, опять лёг и пополз. Молодец! Не сдаётся!
Слежу, остановится, так ведь замёрзнет. Таким необычным способом добрался до подъезда, попытался встать. На счастье дверь открылась, вышел военный в полушубке, подхватил «пострадавшего» и повёл в дом. Вздохнула с облегчением, а то уж собиралась, как медсестра, оказывать помощь, «раненому, на поле брани».
Дети. Внученька. Внученька росла, как в сказке: она одна маленькая, нас взрослых много, каждый день я там, помогаю со стиркой, уборкой, нянчусь – всё в радость. Дед приходит, на руки берёт Внученьку, общается с ней, она внимательно на него сморит, редко бывает, занят на службе, бровки хмурит, ус трогает, разговаривать пытается, признаёт за своего, родного человека. Не перестаю удивляться, как дети малые всё, всё понимают. Какое это счастье -  общение с маленьким человеком, ничего не может заменить этого.
Каждый месяц, в день её рождения подарки дарю, продуктами, денежками помогаем. Зять молодец, ремонт хороший в квартире сделал, загляденье.
Сын с племянницей в ПТУ учатся, по той же специальности, одно «но», нет в училище школьного образования.
Подключила Мужа, он узнал, что имеется вечерняя школа, Сын упёрся, как же, все друзья гулять, развлекаться, а он опять в школу. «Затолкала», поговорила:
-Сын, чтобы жить, иметь семью и обеспечивать её, вполне достаточно хорошей специальности, и таковая у тебя будет, но, чтобы достичь чего-то в жизни, подняться по социальной лестнице, надобно получить высшее образование, а чтобы поступить в институт, надобен «Аттестат». Захочешь, получить высшее образование, а среднего-то нет, а время упущено, окончи школу, а там, «война план покажет», как говорит твой дед.
 Племянница наотрез отказалась, неволить не стала, жалела потом.
В городе имеется филиал МАИ – сказка – есть к чему стремиться!
Сын быстро  «оброс» друзьями, и познакомился с хорошей девушкой, ему – 16, ей семнадцать, он чуть ниже её ростом, девушка высокая, потом перерос её, так бывает: девочки вырастают раньше мальчиков.
Слава Богу – обживаемся на новом месте. Я уже привыкла – дети и Муж со мной, горшки мои на месте – вот мы и дома.
Той. Муж вошёл во вкус власти, даже с привкусом: его, казахи, по обычаю чествования бастыка, часто приглашали в гости, привечали, всячески ему угождали.
Я бывала с ним на тоях, по разным поводам. Жили младшие офицеры в достатке. Квартиры имели хорошие, многие, под шумок, «прихватизировали» ещё по одной, что рядом.
Жёнки их выглядели хорошо, одевались не модно, но с «южным шиком», стразы, палетки, блестящие ткани, много золотых украшений. Были, конечно, и модницы, все гордились своими мужьями, и соперничали в нарядах.
Домашнее хозяйство вели образцово, застолье готовили и обслуживали гостей, всей многочисленной роднёй, родственника, служившего в органах, все уважали его со страшной силой, гордились им. Так принято у казахов, что своим помогают всегда, а «родной» милиционер завсегда пригодится, в любой житейской ситуации.
Очень запомнились два дома, в соседних посёлках, построенные с южным размахом, ещё при Советской власти, я помнила такие по Ташкенту.
Дом с садом, большой, комнат десять – кухня, столовая, спальни, гостевые комнаты: одна для казахов, совсем без стола или с очень низеньким столиком, вокруг карпе, подушки, возлежали гости на них, как римские патриции; другая комната для русских: стол, буфет, в буфете посуда хрустальная, сервизы, в ящичках ровненько разложены салфеточки и скатерти, стол накрывают по всем правилам – нож, вилка, несколько бокалов, «салфет вашей милости».
На столе не найти пустого места,  первое застолье – мясо, птица, нарезки, икра, обычно родная, чёрная (Арал недалеко), перцы тушёные и жареные с мясом, жаркое и т. д.  всё с приправами, очень вкусно; орехи, фрукты, баурсаки, конфеты, печенье, куски лепёшек по всему столу, вместо хлеба. Это, так называемый, «чайный стол», рядом с ним стоит маленький столик, за ним молодайка, на столике самовар, маленькие чайники, кисе, молоко.
Чай разливают дорогой, особых сортов, только им ведомых, необыкновенной вкусности. Самовары туда сюда носят молодцы, молча и скоренько.
Сели за стол, налили всем чай и… водки (арак).
-Арак, шай!?
-А вы попробуйте.
Чай горячий, водка, сейчас же все свалятся.
Ничего подобного, сама выпила немного – хоть бы хны. Да и не пьют много, тосты говорят длинные, начинают с почётных гостей, славят их, желают всего, всего, и всё это цветисто, красиво, по-восточному.
Смотрю на Мужа, «грудь впалая колесом», приосанился, любит лесть, впитывает, как песок воду  в пустыне, думаю:
-Ах, ты, едрёна вошь, ёсствую мухи, захвалят мужика, испортят, уж больно падок на похвалу.
Рядом, танцевальная комната, заиграла музыка, восточная, все танцевать пошли, я тоже, люблю танцевать, гляжу на женщин, повторяю их движения, своей натуры добавляю, не зря у Самовар, в Ташкенте, уроки брала.
По залу шум пошёл, все хлопают, восхищаются, приятно, чёрт возьми.
Живёшь в другой стране, уважай народ, его обычаи, учи язык – на руках носить тебя будут.
А в соседней комнате идёт игра в карты, заметила, есть заядлые игроки, большую часть «гостевания», за картами проводят.
За беседой, танцами, игрой время быстро летит.
 Стали со стола убирать, всё убрали, принесли бешбармак, на больших блюдах, тесто тонкое, сверху лук и мясо с косточками, всё исходит паром, слюнки потекли. Куда уж вроде бы? Ан, нет, запах свежего мяса опять аппетит вызывает.
Раскладывают по тарелкам, каждому по косточке, отдельно, с присказкой, каждая косточка своё значение имеет. Мужу поставили баранью голову на блюде. Он не знал, что надобно делать, подвинул своему соседу, казаху, тот стал разделывать, ловко так, и угощать кого губой, кого языком, кому глаз, и всё с приговорками, присказками.
А к бешбармаку подают бульон, сорпе, с овечьим сыром, кислый напиток, помогает пищеварению.
Домой приехали отяжелевшие от обильного угощения, три дня потом на одну  воду пили, а настроение хорошее, будто на спектакле побывала, посмотрела, настоящее восточное гостеприимство.
Так ведётся на Востоке, зовёшь на пир, ничего не жалей, хоть последнее отдай. Помогают, правда, родственники, а их – все.
Гость в дом, сразу мясо в котёл, пока варится, чай пьют, беседу ведут.
Арак, шарап (вино) не все пьют, женщины, если только вино, не принято у казахов женщин спаивать. Заметила, что несколько мужчин, пьют только чай, спросила у мужа, ответил:
-Кто-то совсем не пьёт, а кто бросил, службе мешает.
-А тебе не мешает?
-Захочу, и тоже брошу.
-Так брось!
-А не хочу!
Куражится, гордится, а не чем.
Сары Агаш. Зиму перезимовали и, в начале марта, поехали с Мужем на курорт. Санаторий под Ташкентом, аккурат там граница проходит: курорт, стало быть, на Казахской земле, а Ташкент, естественно, на узбекской.
Встретил нас на вокзале очень хороший человек, знакомец Мужа.
Русские, и семья их жила в Узбекистане давно, семья большая, четверо сыновей у мамы, двое от первого брака, отец, офицер, погиб, мать директором школы работала, в совхозе, под Ташкентом, уважаемый человек.
Двое младших сыновей от второго брака, пришёл с войны их отец, легла на сердце вдова-красавица, полюбил, улестил, уговорил, вместе уже 40 лет.
В начале девяностых перебрались в Ташкент, младший сын им домик купил, он приспособился к новым условиям, открыл небольшой строительный бизнес, родителям помогал.
Второй сын от первого брака в Америке, уехал ещё в середине восьмидесятых, управляющим банка служил, много знал, сделку с властью заключил, и уехал в Америку, от греха подальше.
По рассказам, хорошо там живёт, не нуждается, дети в престижных учебных заведениях учатся.
Приехали на курорт, санаторий УВД, раньше союзного значения, вода уникальная, из-под земли +70 градусов выходит, мочу гонит, кишечник чистит, через неделю, себя другим человеком чувствуешь.
Водичку пьёшь, ванны минеральные принимаешь, воздухом чистым дышишь – праздник души, именины сердца.
А женщине-то как на курорте, празднично, на всём готовом, не то, что гостевание. Нынешним молодым особам этого не понять. Жизнь другая сейчас.
Тётки приезжали тётками, дня через два не узнать: причёска, маникюр, педикюр, наряды новые, барыни, да и только.
Как я поняла, на курорт ездили постоянно те, кто хотел развлечься особым образом, один парниша спросил у меня:
-Чего это ты в Тулу со своим самоваром приехала?
Отдыхающих  вместе, семейных пар, наблюдалось не много, по большей части, пожилые.
«Все подружки по парам, по кустам разбрелися…», гуляешь в парке, под этими кустами - презервативы (это хорошо!), трусики валяются, убирают чисто, но каждое утро – «помятая трава».
А мужчины-то, каким гоголем, на цырлах, с охапкой цветов, с шампанским, в палату, к своей даме – шасть!
Дома жена давно уже своего суженого таковым не наблюдала. Откуда что берётся?
Бывший начальник Мужа, вот где встретиться довелось, мужчина важный, степенный, организовал вокруг себя отдыхающих разных возрастов, вечером на танцы гурьбой идут, гул стоит, он впереди с красивой женщиной, рядом молодец с аккордеоном, мастак, играет любые мелодии, на любой манер, какой хотите: узбекский, казахский, татарский, украинский, еврейский, китайский, индийский. Веселуха!
Две женщины под руки «несут» мужчину, он отбивается:
-Пустите, неделю, как приехал, ещё в палате своей не был, надо хоть к врачу сходить.
Муж «набрал» процедур море, а вечером пил, со товарищи, поставила условие:
-Промой организм! Ни грамма спиртного, иначе завтра домой уедем.
Я взяла минимум процедур, пока он лечился, бродила по парку, взбиралась на холмы, весна кругом, черепах видимо-невидимо, птах разных, всё цветёт, всё поёт гимн весне, любви, жизни, а ведь только март.
Узбекистан. Несколько раз побывали в Ташкенте. Чудный город: еда на улице, туши мяса на улице, растения карабкаются по стенам зелёные, зелёные, с огромными цветами, небо синее, синее, машины гудят, ишаки кричат, муэдзины к молитве призывают, пять раз в сутки, толпа пёстрая: в цивильной одежде, в ярких блестящих халатах, мужчины, женщины с закрытым лицом, раньше такого не было. Мусульманское государство возвращалось к своим обычаям и традициям. Узбекистан жил закрыто, в отличие, от Казахстана.
В махалле, во дворе, под сенью виноградных лоз, ели шашлык с лепёшками и запивали зелёным чаем, особенно понравился шашлык из печени, жигары называется. Муж, не любивший печень, не мог наесться, хотя всегда ел немного, не жоркий он у меня, потому и тощий.
Поехали на экскурсию в Самарканд и Бухару. Посетили могилу хромого Тимура, легенду-быль послушали. Хотите, верьте, хотите, нет, но решили учёные могилу его раскопать, проверить, действительно ли это захоронение Тимура, не рано, не поздно, а 21 июня 41 года.
Старики приходили, просили не будить «дух войны», не послушались – «сам умным, сам китрым», а зря, стариков слушать надобно. Только раскопали, и началась вторая мировая война.
В 1943 году, по личному распоряжению Сталина, упокоили с миром останки Великого Воина, и в войне наступил победный перелом.
Удивили и поразили две вещи. Первая – проезжали мимо кишлака, где родился Первый секретарь Узбекской ССР, кругом асфальт, сады, теперь это районный центр, где дома со всеми удобствами. Так он сказал «спасибо» своей малой Родине!
Дехкане. Вторая - все холмы, от дороги до горизонта возделаны, блестят от полиэтиленовой плёнки, она узкими полосками тянется по рядам посевов, создавая парниковый эффект, для раннего вызревания. Дехкане трудятся семьями, мужчины, мальчики носят камни с поля и складывают их у дороги, почва здесь каменистая, горы рядом. Так и стоят перед глазами мальчишки, разных возрастов, несущие камни, и, груды этих камней на обочине дороги. Дети торгуют на базаре, зазывают на шашлык, они приучаются к труду с детства, и это правильно.
Крестьянский труд сродни каторге, и не всегда благодарен, особенно здесь, на жарком юге, солнца лишку, а воду по каплям считают. Воду берегут, полив капельный,  проводят маленькие арыки – бороздки.
Дети растут, и вырасти из них, должны дехкане, а не баре, им на этой земле продолжать дело предков.
Рядом с курортом винодельческий совхоз, был, кое-что осталось, кругом виноградники зеленеют, скоро зацветут. Пили вино, густое, терпкое, с ароматом этой земли.
Пока все вместе живут, пока ещё нет чётких границ между государствами, наметились только. Узбеки и казахи общаются между собой на обоих языках, а смешанные браки редкость – не принято.
Наурыз. 22 марта, впервые, встретили Новый год, Наурыз, по восточному календарю.
Новый год на Востоке это весна, праздновали в любой весенний день, теперь решили встречать в день весеннего равноденствия.
На площадке, у двух холмов, поставили юрты, готовили в больших казанах бешбармак, плов, пили кумыс, наурызкёже – кисломолочный напиток из семи злаков, как символ благополучия наступающего года.
Русских было немного, нас зазывали, угощали, гордясь своими традициями, кухней, собой. На площадке шли состязания, звучала музыка, пели акыны. Здесь, впервые за всё время, я остро почувствовала, как важно, не потерять свои корни.
Мы, русские, так много потеряли под гнётом нивелирования, нам больше всех досталось.
Аренда. Здесь же, на курорте, пришла долгожданная весть – Россия взяла Космодром в аренду. Определили его так: структурно-функциональная единица Казахстана под юрисдикцией России. И стали мы жить на казахской земле, по российским законам. Ко всем российским структурам вернулась власть, кроме того, работала казахская полиция, для граждан Казахстана, казахский суд, и трибунал, для военных.
Администрация города стала российской, в ней работал представитель президента Казахстана со своей командой. Он защищал права своих граждан.
Главой администрации назначили российского полковника в отставке, указ подписали президенты обеих стран.
Так, в маленьком городке, уникальном, по своему назначению создалась, общими усилиями, уникальная система управления. И стали мы жить поживать все вместе: русские и казахи, и разные прочие, тоже. Опыт накопился, можно передавать другим, кто потерялся в своей стране, и делит не знамо что, и не знамо зачем.
Хозяин. Ещё нам повезло в том, что главой администрации стал не просто вояка, а деловой человек, с хозяйственной сметкой, «настоящий полковник», что не часто бывает у военных.
В городе и окрестностях навёл порядок очень быстро, сам всё проверял, с шести часов утра. Город засверкал чистотой, разбитые дома частью снесли, частью восстановили, возобновили озеленение, заработали фонтаны, начал строиться храм.
Глава добился оффшорной зоны, открылись банки, стали строиться магазины, кафе, обустроили набережную и другие места отдыха горожан.
Деньги от налогов потекли в казну – оборудовали больницу, закупили компьютеры для школ, конечно, не всё сразу, но довольно быстро. Яркий пример того, что руководителем должен быть человек хозяйственный, и не равнодушный.
Мы стали жить не при капитализме,  Глава создал Общественный Совет, где обсуждались важные вопросы, а решение принимала администрация, и не при свободе – «разгуляй поле», а при таких социальных условиях, когда всё работало: законы, службы, коммерция, чиновники, которых было совсем, совсем мало.
Низкий поклон этому человеку, мы жили, что-то по типу «военного коммунизма», в лучшем смысле этого слова. Работали все, деньги в ходу – рубли, тенге, доллары, потом, евро. Школы и сады на русском и казахском языках – это в городе. Площадки остались русской епархией.
Многие вопросы условий аренды ещё долго решались, мы переживали из-за гражданства, наконец-то и этот вопрос, очень важный для жизни многих людей, которые стали гражданами Казахстана «по умолчанию», разрешился. Стало возможным подавать документы на восстановление, вернее, на приобретение российского гражданства. Много ещё отстояли очередей, много справок и бумаг предоставили, но своё гражданство отстояли.
Верблюды. Вернулись из отпуска, конец марта, температура 30*, пустыня цветёт, земля, весной, как везде, даёт жизнь, здесь, очень, очень короткую.
Наблюдали за необычными обитателями пустыни – верблюдами. Их много, они домашние, бродят небольшими стадами. Верблюд, да ещё жираф, панда, и другая пара тройка животных, на нашей планете – «инопланетяне».
«Корабли пустыни» выступают важно, постоянно жуя жвачку, питаются таким «колючищим» растением, в руку ни за что не взять, шипы острые, острые, так и норовят сразу воткнуться. А они жуют!?
Казахи считают верблюжью колючку целебной травой, придающей особую силу мужчинам.
В Казахстане водятся двугорбые верблюды, очень крупные. Племянница, увидев это чудо природы, восхитилась:
-Ой, какие они ржачные!
Так и стали мы их звать-величать – «ржачные», жвачные. Идет глыба, весной горбы « сдулись», висят, как грудь далеко не молодой женщины, шерсть клочьями, но за лето всё поправится, колючки и в жару растут, ноги тонкие, на концах широкие копыта-колёса, чтоб в песок не проваливаться, тяжеленный же, на длинной шейке маленькая головка, состоящая из жующей пасти и огромных глаз, типа, «высоко сижу, далеко гляжу». Вот такое диковинное животное, а денег стоит…, если вам подарили верблюда, да ещё и белого, то считается, полный тебе «респект и уважуха!».
Имя женское у казахов есть – Акбота, ак-белый, бота - верблюжонок, вот так, очень нежно.
Верблюжьи шкуры используют для юрт: на пол, на стены, шьют очень тёплые одеяла, наполненные верблюжьей шерстью, вяжут тёплые вещи. Мясо, как и всякое мясо, со специфическим привкусом, нежное, ароматное, из молока верблюдов готовят «шубат», как кумыс, из кобыльего молока, кислый, немного пьянящий продукт, от многих болезней лечит, но, я думаю, что больше всего, шубат, как и кумыс, укрепляет иммунитет, усиливая обмен веществ.
Мы покупали шубат, пили его всей семьёй, получая огромное удовольствие.
Очень красивы эти «ржачные» под всадником, часто приходилось наблюдать, причём чаще женщину, в качестве всадника – укутанная платком от песка, восседает между двух горбов, позади может сидеть пацан или пацанка, понукает верблюда интересными звуками, «взбадривая», как и коня, ногами и уздой, такая всадница «летит» по пустыне очень быстро, верблюд не скачет, как лошадь, он бежит, с хорошей скоростью, удаляясь к горизонту.
В пустыне не возникает сомнений, что земля плоскость, покрытая куполом неба, здесь каждый день наблюдаешь, как солнце утром выкатывается из-за горизонта, а вечером прячется, в противоположной стороне.
Середина девяностых. Люди приезжали из России, привозили страшные вести, верхушка власти, и иже с ними, богатеют, народ беднеет, доведён до состояния нищеты, грабежи, убийства стали обыкновенным делом, законы не работают.
«Нелегальные» проститутки на каждом углу, «новые русские», ошалевшие от крови и денег, живут не долго, и, как бандиты, считают, что живут красиво: девочки, пьянки, дорогие машины, дома, типа дворцов. Вот, где верно: «из грязи да в князи».
Стали, как и бывает на войне, приходить телеграммы с чёрной вестью.
Получил такую телеграмму знакомец Мужа, офицер, съездил на родину, зашёл к нам, поседел за две недели:
-Не поверишь, друг, двух братьев похоронил, один в какую-то банду ввязался, убили при разборках, а другого брата просто убили, вступился за женщину, двое приставать начали, средь бела дня, ножом пырнули, на месте скончался.
-Мать с отцом на мне повисли, я ведь один остался, и тот военный.
В Казахстане тоже неспокойно, но такого разгула бандитизма, нет.
Граница. Муж говорил, по сводкам, наркотики пошли в Россию, из Узбекистана, Афганистана, через Таджикистан и Казахстан, огромными партиями, что-то удаётся задержать, но большая часть проходит. Срочно укрепляется граница, строятся таможенные посты.
А Россия, в один миг, стала северной страной, две трети нашей территории это вечная мерзлота. Все ранешные границы между республиками носили чисто административный характер, теперь все оживились и стали историю вспоминать. Казахи стали поговаривать, что Оренбург когда-то был столицей Казахстана, и правда был, что восточная Сибирь под Тимуром жила.
Давайте и мы вспомним про Аляску, или, далеко ходить не надобно -  Крым. Столетиями воевали выход в Чёрное море, столько голов положили русские солдаты, а теперь Российский флот в «чужих водах» ходит.
Не нравилась казахам и аренда Космодрома, возмущались:
-Лакомый кусок, самим бы пригодился.
Кто ж спорит, при таком херовом раскладе, конечно, со временем смогли бы, иностранцы сразу пасть разинули, но объект-то стратегический, база российская, на территории Казахстана.
 После войны, последние штаны снимали со всего Советского Союза, и строили, дорого обошлось, средствами, жизнями, «куда ни кинь, по волчьи выть».
Деревянный городок. Однажды Муж пришёл со службы с новостью:
-В деревянном городке (так называли первые жилые постройки Космодрома),
 где живёт начальник УВД города, напротив стоит дом, половина которого пустует, он предлагает сделать там ремонт и переехать нам, для семейного проживания. Я уже съездил, посмотрел – только стены и крыша, но… заманчиво – на природе, на земле, как мы привыкли.
Я сразу подхватилась, а Сын грустно:
-Опять поросят заведёте?
Посмеялись, посмотрели, понравилось, улица тихая, деревенская, в соседнем доме музей С.П. Королёва.
Родственники стали отговаривать:
-Зачем заморачиваться? Всё равно здесь долго не жить. Надо вам?
А нам надо! При каждом переезде квартиру ремонтируем, обживаем, уют создаём, чтобы у детей не вырабатывался синдром временщика.
Муж нанял рабочих, гонял по организациям, искал стройматериалы, сантехнику. За три месяца всё восстановили: пол, окна, отопление, провели воду, пристроили комнату для ванной и туалета, переехали и ещё года три обживались.
Двор большой, соток восемь, мусора вывезли три КАМАЗа, гараж сохранился, капитальный, на шесть машин.
Муж, по моему плану, отгородил, низкой кладкой старый асфальт, вдоль забора и вокруг дома, оставив только дорогу в гараж, завезли землю, Сын с друзьями разбросали её ровненько, Муж провёл трубы для полива, и я занялась садом-огородом. Не сразу всё получилось, вот и виноград принялся только на третий год, зато потом с пяти лоз собирали до центнера, «дамских пальчиков», около дома цветник, за домом вишни, всякие овощи пищат, растут, только пить постоянно просят.
Жара, зной, пекло! С июня по сентябрь температура до 50*, в остальные весенне-осенние дни – прохладно – до 30*.
Выживали за счёт кондиционеров БК, только один завод в Союзе выпускал «кондёры» в г. Баку.
Гудят, как маленькие тракторы, но неприхотливы и надёжны. Все население города днём короткими перебежками продвигаются, спешат под крыши, там прохладно.
Кроме того,  у нас, из-за зелени, микроклимат, во дворе и в доме, совсем другой.
Полный комфорт, Внучке приволье, и мужчинам: Мужу, Зятю, Сыну и его друзьям, целый клуб по интересам – гараж, с техникой возятся, ружья с припасами проверяют, на гитарах играют, песни поют.
Сын. Сразу Сыну сказано было, что не гоже где-то место для досуга искать, двор, гараж, дом, всё в вашем распоряжении, да и время лихое, на стороне, боязно.
Зимой на вешалке столько одежды его друзей висело, что проходили в дом боком!
Сын рос красавцем, лицо гладкое, волос светло-русый, чуб пышный, глаза большие, зелёные, всё лучшее от нас взял, но больше от отца, только статью и мастью, он в мою родову пошёл. Рос такой добрый молодец, а война кругом, само место, где живём не простое, и в России гибнут мальчики наши не за понюх табаку, сердце материнское от этих мыслей до боли заходится
Раньше-то в армии служить за честь почитали, а сейчас командиры, от безысходности, на солдатиках свой гнев срывают. Да и за что воевать? Что, кто-то на нашу землю напасть норовит? Нет, только слюни пускают. Ох, в страхе живём, но живём, всегда у нас война, приспособились, не жить, а выживать, наши предки, вот и нам пришлось.
Муж. В два часа ночи шофёр Мужа принёс его на себе, пьяного, но в сознании:
-Всё нормально, всё путём.
Да какое же нормально?
Не спала ночь, всё передумала, медик я, и прекрасно понимала, «кака крута горка – пьянство» покатишься вниз так быстро, что оглянуться не успеешь, как на дне уже, и не выбраться оттуда.
Утром пыталась поговорить, в ответ:
-Всё, всё, лапушка, всё, больше не повторится!
Кабы! Хоть и не верховная власть у Мужа, но власть. Говорю:
-«Бодливой корове бог рогов не даёт», а тебе дал, так цени это, на тебя ставка в семье, ты у нас стена каменная, помни.
-Помню, помню! Всё, всё, всё!
И бегом к машине, вижу, что с похмелья мается, уже в привычку вошло: вечером пьяный, а утром на работе – коньячок. Рушится моя стена каменная, пытаюсь залатать, не успеваю. Вдвоём строили, одной не справится.
У казахов принято уважаемых людей в гости звать, спиртное подают, тосты красивые говорят, но пить не заставляют, дело твоё. Принято, что на банкете, большие начальники в свою сторону чествования выслушают, поужинают и прощаются. А Муж остаётся, напьётся, это не делает ему авторитета.
На все мои разговоры обижается:
-Все меня хвалят, а ты всё время критикуешь. Всё под контролем. Кабы! Пока не каждый день пьяного приносят. Пока!
Любовь. Друзья у сына, под стать ему, подобрались: хорошие ребята, воспитанные, все с девушками, только один, самый видный – высокий, стройный, чернявый, а глаза синие, куда там Ален Делону до него, а всё один приходит. Замечаю, что придёт, посидит со всеми и, быстро, уходит. К сыну:
-А что это Ален Делон без девушки, неужто, у такого красавца никого нет, или неужто…
-Что ты, мам, есть у него пассия, только старше его, и не ходит, поэтому, в нашу компанию, стесняется, и, вообще, мам, она его учительница по химии.
-Во, как!? А на сколько старше?
-Да не так уж, на 10 лет, да ведь, училка, в школе все знают.
-Терпят?
-Да, как сказать?
На педсовете её обсуждали, да что поделаешь – любовь.
Я вспомнила мужнин случай, и раньше всякое бывало, хотя шибко по этому поводу строжились.
Мужу тогда уже 18 исполнилось, а этому парнише и 16 нет, когда с девочкой такое происходит, квалифицируют, как совращение, а мальчика-то ведь тоже совратили.
Да, «губа не дура» у этой училки, такой красавчик. Себе на потребу соблазнила, трудно ему теперь от неё оторваться – первая любовь, первая женщина.
Через два года уехала училка, и след свой замела. Искал её Ален Делон, волком выл, в Чечню собрался:
-Пусть убьют, жить не хочу!
Родители стеной встали, друзья утешали, выправился, но всю жизнь ему ровесницы не интересны, и женился на женщине опытной и постарше себя.
А мой сын по своей девушке страдает, рвётся поехать к ней, неспокойно мне, но пришла весть от друга Серика, что не осталась одна его подруга, уже давно с другим парнем встречается, и всё у них хорошо.
Загоревал Сын, нас обвинил:
-Уехали. Жил бы там, ничего бы такого не случилось.
-Правда, твоя, Сын, «с глаз долой, из сердца вон», но не уехать не могли, ты это понимаешь.
-Не горюй, первая любовь она на всю жизнь, но редко последней-то бывает. Это только сладко-горький опыт, это тренировка чувств. Поверь мне.
Конечно, это всё уговоры, самому надобно пережить, самому точку поставить.
А, «клин клином»! Приглядываться стала к теперешней девушке Сына, мне она по сердцу пришлась, скромная, обходительная, и мне спокойно – Сын под присмотром, появилась, и «прилепилась».
Забавно, что Сын ещё не вырос, девушка выше его ростом, но постепенно догнал и перерос, такое у мальчиков и девочек бывает.
Воспитание. Сын всех своих друзей научил машину водить, к охоте пристрастил.
Иногда и выпендриться хотелось, молодой, ещё, не всегда ума хватало.
Однажды, Муж с работы примчался, кричит до визга:
-Где этот…? Где мой ремень?
Я, с перепугу, заикаться начала:
-Ггг-осподи, да, что случилось?
-Представляешь, забегает ко мне мой подчинённый, командир ППС и, так хитренько, глядя на меня, рассказывает, что по городу, по центральной улице едет наша машина, на приличной скорости, за рулём Сын, а на багажнике, сверху, сидит его друг и свистит, как будто на тройке едут, с бубенцами. Представляешь?
Я представила… и не могла удержаться от смеха, надо же, додумались.
Муж раскалился так, что шипел, как камень в бане, на который воды ковш вылили. Оказывается, в гневе он страшен:
-Нет, она смеётся, вы поглядите, а это ведь твоё воспитание.
Тут меня разобрало тоже:
-А кто говорил, что Сына должен отец воспитывать? Я не учила его куражиться, с тебя пример берёт, есть у тебя такое. Ничего, слава богу, страшного не произошло. Да, не дело это, чину чваниться – позор, а уж мальчишке и того позорнее. Разберёмся. А кто ему права в 16 лет сделал? И вообще, что это такое? Если Сын отличился, так это в тебя, а если провинился, так это моё плохое воспитание.  Надобно славу и позор на двоих делить, мы с тобой в одной упряжке. Всё наше с нами, и хорошее и плохое. Охолонь уже!
Постепенно Муж успокоился и уехал на работу.  Сын пришёл домой, посмотрел на меня и сник сразу, он тонко чувствовал настроение:
-Мам, что случилось?
Рассказала ему, выговаривая, что отца позорит, он покраснел, прям, бордовый стал:
-Не хотел я отца позорить, как ты говоришь. Просто, все не вошли в машину, хотели Влада в багажник затолкать, а там две «запаски», кто-то предложил ему наверх забраться, он и сел, прикольно показалось, честно, на такой резонанс не рассчитывали.
Мы глядели друг на друга и потихоньку начали смеяться, всё громче и громче, потом уже давились от смеха, представляя эту «картину маслом».
На грех, в это время Муж домой заглянул, видимо для дальнейших разборок, но поостыл уже, а то бы нам не до смеху, посмотрел на нас, крякнул, к Сыну:
-Пойдём, поговорим по-мужски.
Сын:
-Бить будешь?
-Не буду, поздно уже, вон какой вымахал.
Ушли в гараж, я настороже, смотрю, Муж сел в машину и уехал, Сын пришёл растерянный:
-Папка меня…прав лишил и предупредил, что, если буду совсем дураком, то заберёт их надолго.
Юн ещё, не всегда ума хватает, вот тут-то родительский окорот и надобен.
Муж на службе всех предупредил, чтобы ничего от него не скрывали:
-Не дай бог, сыну моему опять полихачить захочется. Я его породил…
Да, дети чинов частенько пользуются родительским покровительством. Это беда, вседозволенность ведёт к преступлениям.
Мы с Мужем с детства жили в нужде, сами карабкались по социальной лестнице, цену всего знали, Дочь тоже знала, она с нами вместе всё это время, а сын родился позднее, не знал нужды, в его глазах благополучие, как некая манна небесная, само по себе приходило. А «не узнаешь горького, не узнаешь и сладкое», а с другой стороны – «отцы терпкое ели, а у детей оскомина».
В любом случае, хороша середина. А как её найти в воспитании? Кто этому научит? Меня учили мои предки, а других некому было, пока сам до всего дойдёшь, своих детей и потерять можно.
Почему в школе не учат правильно строить семейные отношения? Почему уничтожили традиции, которые из поколения в поколение передавались? Все твердят молодым, мол, сами, сами, не надобно родителей слушать. А кого надобно? А если погибнет дитя без подмоги-то! Куда пойдёшь? Не воротишь!
Для того и родители, чтобы подсказать, поберечь, на истинный путь наставить, а уж как дальше жизнь пойдёт, это в руках самого человека, но во всяком возрасте, одна только мысль, что есть люди на земле, ради тебя, готовые на всё, даёт силы, помогает удержаться на ногах.
Любить детей надобно, а баловать нельзя, баловать значит не любить. Хотите зла своему ребёнку – балуйте: от трудностей оберегайте, трудиться не заставляйте, всё позволяйте, на грубость не обижайтесь, требований не предъявляйте, гулять в ночь отпускайте, сладко кормите, хорошо одевайте и вырастет эгоист, пуп земли, никто и никогда ему не угоден будет, то есть, очень несчастный человек, способный на любое преступление, в угоду себе.
Внученька. Внученька росла серьёзная, умненькая, много радости всем доставляя. Я бегала к ним каждый день, помогала Дочери, она и сама бы справилась, но мне всё в радость. Возьму на руки маленького человека, и счастье переполняет, на сердце тепло, тепло, вновь матерью себя чувствую.
Челноки. В развалившейся на куски стране, начался коммерческий бум, все хотели жить богато, в результате, появилось новое явление – «челночники» - люди, которые ездили, на свой страх и риск, в Москву, Китай, Турцию, Польшу, и на своём горбу, в больших «хурджунах», привозили товар, продавали его, и опять отправлялись за товаром, потому и «челноки». Именно они и спасали рынок.
В городе работал большой базар, он постоянно рос, денежки у жителей города водились, иногда и военным зарплату задерживали, но совсем не лютовали. Кто же будет шутить с человеком с ружьём, округа кишела желающими их прикарманить.
На Востоке торговали всегда, много, всем, поэтому скорость развития коммерции на Космодроме тоже  принимала космические масштабы.
Способствовало этому и месторасположение города, прямо в центре шёлкового пути. В торговлю пошли медики, педики и другие бюджетники, зарплата мизер, и платили по случаю, а в Китае всё дешевле дешёвого, привезут, и много дороже «толкают», в этом и счастье челночника.
Я решила тоже попробовать, некоторый опыт торговли уже имелся. И отправилась я в Москву, за товаром, денежки собирали все, Зять тоже вложился.
1995 год. Москва сама стала большим пребольшим базаром. Продавалось всё! В метро не пройти -  музыканты, торговцы, нищие, из метро выйдешь, все торгуют, киоски, палатки, торговцы всех мастей, цыгане. Не узнать в этом хаосе наживы когда-то цивильный, красивый город. Что Ташкент, что Москва, разницы нет. Особенно докучали нищие, как оказалось, очень хорошо зарабатывающие, только не для себя, а для бандитов, которые их заставляли просить милостыню.
Остановилась у знакомых, вечером обсуждали всё, хозяин, коммерсант, хороший семьянин, возмущался одним явлением:
-Проституция, уж лучше бы легализовали, везде стоят, все их обирают, самая большая толпа на Тверской, чёрт-те чё, в центре Москвы, люди грустно шутят, по поводу Государственной Думы, мол, там им и место, тоже продажные, законы за деньги принимают. Забавно, не разгоняют ни тех, ни других.
-Все мы, как проститутки, все торгуем, и все продаёмся, ничего святого не осталось.
Купила себе огромную сумку, забила её товаром, еле довезла до дому, руки оттянуло так, что долго не могла их в локтях согнуть. Стала торговать, выгода получилась, но не большая. Стоишь на жаре каждый день, когда есть выручка, а когда и совсем в пустую, торговала так года полтора, разным товаром пробовала, здоровье опять стало подводить, не по силам, ушла с рынка, так и все, естественным отбором, кто нашёл себя в торговле, а кто ушёл, не судьба.
Дети. Мы обустроились на новом месте, Муж служил, иногда и за начальника оставался, Зять с ним, очень уважал тестя, пример с него брал, только не увлекался зельем, что очень меня радовало. Ко мне относился сторожко, я его понимала, что от тёщи вдруг придёт, угадать нельзя, приходится всегда быть в боевой готовности. Да, грех на него жаловаться, всё, в семью, когда на своих девочек смотрит, меняется сразу, «размякает», в глазах счастье, а мне-то от этого плясать и петь хочется, да сглазить боюсь.
Сын:
-Мам, ты, почему к моей девушке так относишься?
-Как, так?
-Ну, не приголубливаешь.
-Я её не привечаю?
-Привечаешь, но не приголубливаешь.
-Так рано приручать-то, невестой станет, тогда и приголублю, прирастёшь сердцем-то, а у вас разладится, больно отрывать будет, зачем зря себя мучить, из-за чужого человека. Станет своей -  приголублю, не сомневайся, я себе слово дала, да и девочка хорошая, больших усилий прилагать не надобно будет.
-Хорошо. А то уж я беспокоиться начал, думал, не нравится она тебе.
-Лишь бы тебе нравилась, тебе с ней быть, а я уж рядышком, и вам тепло дам и от вашего тепла погреюсь, если всё по уму да по душе ляжет.
Путешествие. Поменяли машину, денег немного подсобрали и взяли, опять с рук, на новую не хватило, взяли «Жигули», «Пятёрку», бордовую, всё-таки получше, чем «Москвич».
Пришло время мужниного отпуска, решили съездить в деревню, маму, и всю родню попроведать.
Зятю отпуск не дали, он перешёл на новое место службы, в криминалистику, долго там работать не смог, с трупами не каждый сможет.
Прежде, чем осмотр делать, особенно полуразложившегося тела, спирт глотают, чтобы запах отбить, а зять не пьющий, вообще, своих сил не рассчитал, не каждому по плечу такая служба, тяжко это, в дерьме, да в кровавой плоти копаться.
Вскоре перешёл в налоговую службу.
Собрались ехать на машине, Сын и Дочь с Внученькой, ей годик исполнился, горшок с собой взяли, и поехали.
Дорога длинная, непутёвая, много старого асфальта, яма на яме,
а Внученьке понравилось, мама с титечкой рядом, попьёт молочка, встанет сзади Деда и за его погон держится, Дед едет тихо, тихо.
Джут. Приехали в деревню, пожили там три дня, Сын грустно:
-Мама, мне их всех жаль.
Что ответить Сыну? От деревни мало, что осталось, народ разбежался кто куда, дома стоят разрушенные, окнами разбитыми плачут, да и те, что сохранились, как-то усели, выцвели, к земле прижались, а она, родненькая, пустая стоит.
Совхоз распался, выделили всем работоспособным по 4 гектара, хочешь, работай, а не хочешь, дело хозяйское. Работать-то рады, а техники нет, её всю свезли на центральную усадьбу и потихоньку распродали. Земледелие больших трат требует: удобрения, семена, специалисты, а денег на жизнь нет. Одному не потянуть ни за что. Опять что ли колхоз образовывать, опять лямку тянуть?
На зиму опять дрова заготавливают, благо, имея центральное отопление, печки в домах оставили, предусмотрительный у нас народ.
Поля сорняком заросли, фермы пустые, растаскивают потихоньку на хозяйство, своя скотина помереть от голода не даёт.
Горюет Сестрица:
-Переехали, надеялись на лучшее, а тут такая беда, всё разорили, на барина теперь будем работать, как деды и прадеды наши, рабы мы. Школу собираются закрывать, живём на пенсию мамы. Правители-то наши в угол нас загнали, никак уморить всех хотят.
Мама плачет, ей детей жаль, проклинает в сердцах власть имущих, душегубами кликает.
Утешить нечем. Сами живём на чужбине и неизвестно как всё «повернется». Может быть, и нам придётся в деревню ехать, брошенных домов много, а в город не поедешь, там жить негде, да и с работой проблемы, но самое главное – жильё, бомжевать семьёй, самое последнее дело.
Мужики громко матерятся, пьют горькую, в глазах тоска:
-Сколько ж можно выживать, пожить бы хоть немножечко, по-людски.
А женщины сериалы смотрят. Начали по телевизору нам заморскую жизнь показывать. Сериалы длинные, люди смотрят, к персонажам привыкают, за своих держат. Интересно, страна другая, люди другие, а чувства те же: любовь, измена, ревность. В деревне работал только один канал. По нему шёл самый длинный сериал: «Санта Барбара», уж совсем не деревенский, но смотрели все, затем обсуждали:
-Гляди-ко, всё-таки, она его на себя положила. Вот, зараза, язва, ведь не любит, лишь бы досадить.
-И не х… у неё не выйдет, он-то её не любит, значит, одумается и вернётся к своей-то, вот только она не простит – гордая больно.
Маме:
-Ох, уж и крутят шарманку в этих сериалах!?
-Что ты, доченька, в жизни-то ещё и не такое случается, жизнь-то она то идёт, то скачками бежит, то вообще припустит, всех, сшибая, куда там шарманке-то этой, за жизнью угнаться. Смотрим, другого-то кино нет, а всё время только о своих бедах думать, так и сума сойти можно.
Раньше у нас сериалов не было, а многосерийные фильмы знатные снимали, по хорошей литературе, судьбоносные.
Смотрела я заграничные сериалы, восхищалась, «мыло», конечно, но о добром, человеческом, пожилые актёры заняты, на жизнь себе зарабатывают, а наши-то, лучшие в мире, оказались никому не нужны. Стыд и позор тому правителю, кто свою культуру на ветер пускает.
Какой голос у Эдуарда Хиля! Во Франции пел, в ресторане, умница, обидно было, но выживал, как мог. Честь ему и хвала! Честь и хвала всем, кто выживал в лихие девяностые, ничем не гнушаясь, сохранял достоинство, не покидал Родину. А кто и покинул, так не осудишь, мир велик, можно в нём найти себе место. А Родина скудеет, скудеет умами, талантами. Плохо это, хуже некуда.
А название сериала «Санта Барбара» стало у нас нарицательным: выслушает человек повествование о событиях в семье, и восхитится или удивится:
-Ну, у вас и «Санта Барбара».
Погостили, помогли, чем могли. Внученька на родной земле ножками пошла, первые слова произнесла. Радовались родные первой Внученьке!
Коль уж вырвались на Родину, решили съездить к младшей золовке в гости, в военную часть, где мы раньше проживали.
 Погостили, посокрушались, закрытая военная часть превратилась в открытую, а зачем нам военная мощь? Пусть нас пинают, кто захочет. Муж золовки молчит, только желваки гоняет, он отслужил, а квартиры обещанной нет, хорошо хоть, пока, отсюда не выгоняют.
Поехали дальше, к Деверю, под Калугу. Едем, едем, везде разор, как Мамай прошёл. Остановимся, поедим на травке, Внученьку на горшок, и дальше путешествуем. К вечеру добрались до Уфы, решили на ночлег в гостинице остановиться. Стали оформлять документы, дежурная подаёт нам бумажки:
-Заполняйте визы!
Муж подпрыгнул, будто на гвоздь сел:
-Какие визы, мы в РФ!?
Дежурная, башкирка, поджала губы:
-Вы находитесь на территории независимого государства, Башкыркостан!
-Да что тут у вас происходит? А ну, пошли отсюда. Мы вышли, Муж возмущался:
-Доигрались в независимость, ехали в Россию, а приехали, вот те раз!
Тут же тётенька к нам:
-Поселю в квартире, и недорого.
 Переночевали и повернули к дому, пусть на чужой земле, да свой угол есть.
Съездили в Россию, приехали, растревоженные, а с нами-то что будет? Долго судили, рядили и постановили:
-Будь, что будет, поживём на Космодроме, пока живётся.
Земля наша хороша! Есть на ней много красивейших мест, а Урал – «Каменный пояс» одно из них. В этих горах спрятаны несметные богатства: нефть, газ, руды, каменья, но главное богатство – люди, мастеровые люди.
Ещё со времён купцов Демидовых, которые начали осваивать этот край, став богатейшими в мире людьми, процветали здесь уникальные ремёсла: каслинское литьё, кусинская вязь, златоустовская гравюра и сталь, почище булатной, оружейники всех мастей. Здесь ковалась оборонная мощь государства.
А теперь, вдоль дороги, у каждого знаменитого ремеслом города, стояли «офени», продавали всё. Очень дёшево. Муж купил пистолет, постреляли с Сыном и утопили в реке, поиграли мальчики.
Вся оборонка, под предлогом того, что не надобно столько денег тратить на военные нужды, теряла себя, в угоду никчемным политикам. Или вредительство?
Муж, на квартире в Уфе, выпив дозволенные, наркомовские, дорожные сто грамм, возмущался:
-Вредительство, чистой воды! Это же передовые технологии, это космос, это мощь государства. Что, у капиталистов нет армий, чушь, бред, а мы как защищаться будем, сковородками, шайками!? Вон китайцы, только и ждут, когда мы ослабнем (Муж не жаловал китайцев после Даманского), да мало ли кто, война гражданская идёт, итак слабеем. Нет, Сын, учиться пойдёшь, в армию пока погодим, за кого воевать, кого защищать.
Муж, который и слышать не хотел о том, чтобы Сын от армии «откосил», позором считал, дезертирством, перешёл на мою сторону.
Мы слушали отца и Мужа, Доченька прижимала к себе свою Доченьку, самое дорогое, что у неё теперь есть, я смотрела на детей, и холод страха пробирался в душу, за их будущее.
Диверсия. Проехали мы, в общей сложности, четыре с лишним тысячи километров по Казахстану, Западной Сибири, Уралу, Башкирии, а картина везде одна – полный развал экономики.
Чей-то коварный сценарий разыграли наши правители, как оперетку. Я невольно сравнивала наше государство с большим организмом:
-развалили Союз, перерезали все артерии, сердце пока «хлопает», а кровь течёт в никуда – экономические связи перестали существовать;
-«накрылись» совхозы в крестьянской стране, очень много людей осталось без  средств, к существованию;
-ВПК огромный, страшный, непобедимый, разваливался: не строят корабли и самолёты, а они нужны не только для войны, но и для обеспечения жизни людей.
И так везде – ни хлеба, ни животины, ни машин, только демагогия и предательство, как бы не захлебнуться нам этой свободой.
Государство в коме, а попросту в жопе, чтобы найти выход оттуда ста лет не хватит.
Как легко прошла экономическая диверсия, главное, всё своими руками, даже диверсантов не понадобилось, только «антисоветчики». Ах, Е…М…. что же вы продажные-то такие!? За мгновенья собственного удовольствия, свою Родину в бездну кинули. Ой, не радуйтесь, отольются вам горькие слёзы народные, всё воротится, сто крат воротится, пощады попросите, да не будет вам прощения.
ДЖУТ, ДЖУТ, ДЖУТ! И, когда кончится этот ледниковый период, никому не ведомо. На народ только и надёжа: «протрезвеет, тоже скажет»!
Казахская свадьба. Пригласили на казахскую свадьбу, женился сын начальника управления. Жених такого уровня, очень завидная партия, и торжества должны быть  с размахом. Окрутила сыночка, по словам свекрови, местная, боевая девчонка. Мальчик служит в милиции, по стопам отца пошёл, воспитанный, тихий, не такую невестку хотели, да мало ли чего родителям хочется, если дети, уже современные, и сами решают свою судьбу.
Родители жениха с севера, обрусели, не привыкли к казахскому, разорительному гулянию.
Сватья к ним пришла и заявила:
-Гостей от нас будет немного, человек 100, пятидесяти надо хорошие подарки сделать, а остальным можно скромнее.
То есть, родители жениха должны одарить всех родственников невесты.
-А как же свадьба?
-А ничего, вы люди не бедные, вон на какой должности сват стоит, небось, многонько имеет. Моя племянница выходила за сына начальника ГАИ, район на юге, так им дарили верблюдов, кобылиц.
-Это ж всё, молодой семье, а вы  говорите о подарках своим родственникам.
-А наша родня в долгу не останется.
На Востоке так принято, с какой-нибудь склянкой или тряпочкой на свадьбу не пойдёшь, подарки должны быть весомые, ещё, дарят много золота.
За неделю до главного тоя родня съехалась, решили поставить на берегу реки юрты, их же всех кормить надобно, привечать, одаривать, почивать укладывать.
Всё управление работало на свадьбу.
Незадолго до неё проводится обряд – «беташар» - открывание лица невесты.
Чудно всё! Нам объяснили, что этот обычай издревле идёт, молодые до свадьбы не видели друг друга, а так как у казахов, как и у нас, молодую, привозят в дом жениха, то и есть, своего рода, смотрины. Мы должны запастись деньгами, не «нарочничной» суммой, а той, которая по статусу моего Мужа, не велика и не мала будет.
Приехали к дому жениха, народу собралось много, привезли невесту, вывели, голова её покрыта большим платком, лица не видно.
Выходит тамада с домброй, ему кладут карпе, он устраивается по удобнее, и ставит перед собой, пустую трёхлитровую банку, начинает играть и петь, сначала заунывно, потом всё быстрее и быстрее, все выкрикивают ему в такт, одобрительно.
Замолкает, ему аплодируют, около тамады встаёт человек, держащий в руках листы бумаги. Тамада заглядывает в листок, и опять начинает петь, повторяя имя гостя, восхваляя и честя его. Этот гость выходит и кладёт в банку деньги, люди одобрительно вскрикивают.
Дошла очередь и до нас, мы тоже положили деньги. Банка быстро наполнялась купюрами: тенге, долларами, рублями. Принесли вторую банку, я наблюдала и радовалась за молодых:
-Вот ведь какое подспорье в хозяйстве, столько денег, а ещё и не главный той. К моему изумлению и огорчению оказалось, что все эти деньги тамаде, за его талант, играть, петь и сочинять хвалебные песни. Вот это да!?
Тамада всех похвалил, деньги свои забрал, поклонился и ушёл.
К невесте вышла тётя жениха, аккуратно подняла платок и открыла её лицо. Прошёл гул одобрения, родня невесты что-то выкрикивала, торжествующе.
Девочка стояла, потупив глаза, она не отличалась броской красотой, но прехорошенькая: кожа белая, щёчки румяные, губки бантиком, улыбнулась, на щеках ямочки. Тётя повязала ей платок на голову, до свадьбы казашки платка не носят, только особенные шапочки, тётя расцеловала её в обе румяные щёчки и подвела к жениху, тот взял невесту за руку, подвёл к родителям, поклонились им низко, низко и пошли в дом.
После свадьбы. После свадьбы невеста, каждое утро, прежде чем идти на работу, покрывала платком голову, шла к свекрови и свёкру в комнату и низко им кланялась, в приветствии, выражая, таким образом, свою полную покорность и уважение.
Конечно, и у казахов не всегда всё гладко складываются  отношения свекрови и невестки, но, по большей части, невестка не смет перечить матери мужа, а уж на свёкра взглянуть не может: глаза долу, и прошла тихохонько мимо.
Эта современная девушка, конечно, общалась со всеми свободно, но кланялась родителям мужа не просто так, она всегда держала уважительную дистанцию.
На тойбастаре радовались новой семье человек 300, церемония регистрации прошла прямо в ресторане, объяснили, что так принято, к очень уважаемым людям, работники Загса, приходят на дом.
Ой, батюшки, матушки, ой, и у нас теперь точно также, нравится нашим бастыкам такой почёт.
Свобода. С утра сегодня соседка заглянула, редко заходит, даже здоровается, из-за, забора только тогда, когда ей надобно что-то от меня или,  чаще, от Мужа.
Соседка, женщина лет около 80, ветеран войны. Всю войну в санитарном поезде прослужила, бельё солдатское стирала, со вшами воевала, человек, достойный уважения.
После войны случилось ей работать в Военторге, а все работники Военторга в большом почёте жили, как и все, кто в Советском Союзе на дефиците «сидел». А на Космодроме такое снабжение было, что обзавидуешься. Вот и испортился характер у фронтовички, стала надмениться, хоть сейчас и на пенсии давно, а былая «вершина» по ночам снится. Когда к тебе на поклон идут все, даже высшее начальство, поневоле у некоторых, со слабиной, над головой нимб мнится.
Пришла, поздоровкалась, вижу, что-то рассказать хочет, просто распирает, а некому, тут и я сойду.
Пригласила соседку в дом, чаем угостила, сто грамм фронтовых налила, отмякла:
-Ой, Голуба моя, нравы-то пошли, некому рассказать, подружка моя в отъезде, чё со мной приключилось. Иду это я вчера вечером по парку, светло ещё, народ гуляет, в одном месте ложбинка небольшая и через неё мосток, ну, так, для красоты, кусточки кругом. Взошла я на мосточек, слышу, звуки знакомые, заглянула под мосток, а там парочка, мужик сверху и так «наяривает» свою подругу, что позавидовать можно. А баба-то глаза закатила, я уж подумала – мёртвая! Нет, шевелится! Рассердилась я, совсем совесть потеряли, но и растерялась, и ляпнула, громко так:
 -«Бог в помощь!»
 -Мужик посмотрел на меня, отвернулся, и опять занялся «важным делом».
-Я и ночь-то плохо спала, старая уже, а вот не видывала, в живую-то.
Мы посмотрели друг на друга и сначала тихонечко, а потом всё громче, зашлись смехом, повторяя «бог в помощь, бог в помощь».
 Ну, так что же, по современным нравам, где застала охота, там и справили нужду.
Судьба. Я смотрела на её руки, пальцы кривые, распухшие (артрит), сколько они белья перестирали, не допустили тифа, от которого в гражданскую войну, миллионы померли, а в Отечественную, наши медики,  не допустили.
Посидела соседка, ещё выпила, и в «сознанку» пошла, как говорит мой Муж:
-Война была, калечила, да и судьба не пощадила.
-На войне мужа, соколика моего, полюбила, а после войны недолго счастье длилось, муж рано ушёл, сердце остановилось, а троих деток родить успели. Осталась одна одинёшенька, с тремя малыми детками.
Старшую доченьку, ещё ребёнком, во время землетрясения в Душанбе, потеряла, засыпало, еле нашли.
У второй дочери муж на Космодроме служил, тоже скоропостижно помер, доченька  одна с тремя детьми осталась. Я в Военторг устроилась, на почёте жила, дочери помогала, теперь на пенсии, с сыном живу, а сын пьёт, сорок лет скоро, жена ушла, я её не осуждаю, зачем молодой с пьяницей мучиться, а матери деться некуда, хожу за ним, как за малым ребёнком, уж сколько раз «скорую» вызывала. Отец его всю войну прошёл, пил мало. Я редко, рюмку другую выпью, а сын…
Посидела, повздыхала и распрощалась. Я смотрела ей вслед и думу горькую думала:
-Вот и у меня, вот и у меня…
Вскоре сын её помер, не вышел из запоя.
Муж. Муж заболел, я обрадовалась – пить перестанет, болезнь серьёзная. Наивная!
Начал Муж жаловаться на боли в области желудка, я ему одно твержу:
-Не пей, не кури!
Наблюдаю, худеть начал, он итак тощ, шутил всегда:
-Ничего, что «спина впалая, зато грудь колесом»!?
Гордился своей мальчишеской фигурой, ни капли жира, одежду носил «круг жопки», а обувь «круг ножки».
В больницу отправила, к лучшему врачу, обследовали его, и позвала врач на беседу. Прибежала я, она встретила ласково, красивая, эффектная женщина, с точёной фигурой,  сообщила:
-У Мужа вашего язвенная болезнь желудка, причём, язва застарелая, нехорошая, оперировать надобно, до рака совсем близко.
Муж от операции отказался:
-Под нож не пойду, лечите «колёсами», а там, посмотрим.
Положили его в стационар, на третий день сбежал, объясняя своё деяние:
-Лечи меня дома, дома и стены помогают, что знаешь, чем можешь, вместе с медициной.
Договорились с врачом, что будет лечиться по типу дневного стационара. Перетрусила я, жизнь Мужа под угрозой, да и пить, гад, не бросил, правда, пил немного. Разубедить не могла, объяснял это тем, что где-то вычитал, что язву спиртом лечили, да, лечили и так.
К этому времени уже стало известно, благодаря подвигу врача, который, чтобы доказать инфекционный характер язвенной болезни, выпил культуру микробов и доказал, что и в соляной кислоте желудка могут жить особые бактерии – хелико бактер, ну, что ты будешь делать, в кислоте живут, это ж надо, они и являются причиной гастритов, язв.
Лечили антибиотиками, всем, чем положено, кроме того испробовали все народные средства: подорожник, сурчиный жир, 1:1 смешивали соевый соус и мёд, конечно же диета, всё свежее, например, яично- масляная.
Через три месяца, при обследовании, на месте язвы обнаружили рубец, редко так бывает, чтобы «старая» язва так быстро зажила.
 На радостях, Муж напился.
Я держалась, крепилась, как могла, лечила Мужа, даже думать боялась, что с ним может что-то случиться.
Любовь. А лечащий доктор на Мужа моего запала». Звонок, её голос:
-Здравствуйте, а можно вашего мужа к телефону, кстати, у вас замечательный муж.
Спрашиваю:
-Что частенько доктор звонит? Что встречи ищет?
-А всё-то ты знаешь. И правда, встречи ищет. Я ей помог с правами, теперь просит приехать, машину посмотреть.
Ах, ёсствую мухи, у неё муж есть, целый полковник, видный мужчина. И что это бабы в моём Муже находят? А, мужика!
Мужу сказала:
-Прекрати эти дружеские отношения, до беды недалеко.
 Муж согласился.
Скоро его «подружка» главным врачом стала, с Мужем моим на официальных мероприятиях пересекаются, на празднествах разных. Посадит нас рядом с собой, хвалебные песни поёт, частенько на танец зовёт.
Однажды на банкете, сидим рядом с её мужем, наши-то, танцуют. Её муж, глядя на них и, обращаясь ко мне:
-И что это она в нём нашла?
Вот так, приревновал, значит, ударить решил сразу двоих, одним выстрелом, да не на ту напал, мы псковские, мы всегда сдачу даём и, тоже больно:
-Наверное, то, чего в вас нет!
Поговаривали, что частенько её муж «утешается» на стороне, про неё ничего дурного не слышно, красивая женщина, умная, много мужчин на неё, как на картину смотрят, а мой Муж должное отдаёт её достоинствам, да и только:
-Уважаю, красивая, но холодная, как Снежная Королева, себя очень любит.
Дальше отношения не развивались, слава мне, но Снежная Королева, при встрече, к Мужу прилипала, приходилось вмешиваться, и деликатно уводить Мужа. Зачем обижать хорошего человека?
Муж мой, в обхождении, ласковый, на комплименты мастак, много ли надобно для богатого воображения.
Ревновала? Ещё как! Но пустое это всё, знаю, пока меня любит, другая ему не нужна, а коль разлюбит, так чего ж тогда, уже не удержишь, хоть камнем повисни на ногах.
Драйв. Муж, по случаю, приобрёл мне машину, праворульная – «Тойота Гольфстрим», маленькая, аккуратненькая, водить Сын учил, у Мужа терпения не хватало, чуть, что сразу в крик:
-Бог мой, ты никогда не научишься, нет у тебя струны водительской.
Есть струна или нет, а со временем, всё получилось, Сыну-то нельзя на меня голос поднимать. Он меня сначала по пустыне ездить выпускал, потом уже по городу. Встанем раненько, к машине идём, заведём, она оживает, дышит, тёплая становится, благодарная, что оживили, руля слушается, резво бежит, чётко тормозит, сигналит нежно, женского роду-племени, машина.
До этого я только на велосипеде, а тут, такой сложный агрегат. Умное, красивое создание рук человеческих, меня слушается, по дороге мчишься,  сердце от счастья в пятки обрушивается. Теорию вождения Мужу сдавала, всё выучила, придраться не к чему! И стала я машинозависимой дамой, такой драйв получала от вождения, как от секса. Да, обладать машиной – это оргазм, хочется ещё и ещё!
Дочь устроилась на работу  в музыкальную школу. В городе их целых две, офицеры своих деток обязательно учили музыке.
Я с Внученькой, сяду за руль, она на заднем сидении, на рынок, за молоком в соседний аул, с большим удовольствием. Приедем, идём в дом, Внученька за мной топает, нос зажимает, «малявка».
-Ты чего?
-Ба, здесь так плохо пахнет.
-Да, моя дорогая, там, где животные, всегда плохо пахнет, зато молочко вкусное и полезное.
Такая умница-разумница растёт, не капризничает, всё понимает, интересно с ней.
Любовь. «Нет, худа без добра», Муж после излечения, совсем пить не перестал, но напиваться стал реже, поправился немного, посвежел, помолодел даже, по сексуальной потребности сужу: с головой стало всё в порядке, как только подумает о женщине, так сразу и подавай.
От него всегда исходила очень мощная сексуальная волна, ещё только приближается, а я уже вибрировать начинаю, в такт. Скоро полтинник обоим, вместе 30 лет, а заводимся на раз, прильнём, друг к другу, а дальше уже себя не помним, одно целое, биоритмы одинаковые, от счастья, что вместе, сознание теряем, придём в себя, отдышимся и смеёмся, хорошо потому что, ах, хорошо, что любим, любим, любим.
Жизнь. Сестрица прислала письмо с весточкой, что стала она бабушкой – младшая доченька, которая родилась в год московской олимпиады, поставила олимпийский рекорд: родила сыночка в неполные 15 лет, отец, которому 16, ребёночка признал. Ёсствую мухи, припомнила, что Глухонемой, который всегда всё знал лучше здоровых, тем летом, при встречах, кричал:
-Бабушки, бабушки.
Мы смеялись, вот и посмеялись…
А младшенькая племянница красотулей росла, ещё в детстве мой Сын ворчал на неё:
-Сидит-то и то выбражает, идёт-то и то выбражает.
Подросла, так взрослые мужики заглядывались, красивая бы ладно, так и манкая ещё, идёт девочка, а за ней шлейф женственности, длинный такой, запашистый, любой самец тормознёт. А этот самец из молодых да ранний, не насиловал, нет, обоюдно всё. Племяшка-то беременность скрывала, училась в школе, в девятом классе, на уроке физкультуры схватки начались, отпросилась, будто голова болит, домой пешком пришла за шесть километров, а ночью разбудила мать и сказала всё. Сестрицу чуть паралич не разбил, хотя, ни за что не поверю, что не догадывалась, как утверждает, невозможно подобное, просто не хотела верить, так бывает.
« Кутить так, кутить», через год второго родила, уже не тайно, а, чтобы мужа, как отца двоих детей, в армию не призвали.
Сестрица дочь жалела:
- Из детства, да сразу в матери.
 Девочка строптивая росла, частенько родителям не праздновала, а теперь пришлось им в ножки поклониться, не поднять деток без их помощи.
Внушают нашей молодой поросли некоторые «умнющие» люди, что самостоятельно подростки мыслить должны, сами свою судьбу решать, секс так секс, рожать, так рожать.
От лукавого это! Ребёночек-то он есть-пить просит, заботы постоянной требует, а для этого время, средства нужны. А где взять? Сначала родителей отринул -  «сам псё знам», а потом к ним на поклон, за душой-то ничего нет, кроме свободного секса.
Зачем молодое поколение от родителей отбивать? Это, правда, не надобно за ручку водить детей, но учить уму разуму кто будет? В трудную минуту кто поддержит? Мораль добра веками  не меняется, добрые родители своего ребёнка только добру научат. Научишься плавать по житейскому морю самостоятельно, свой корабль строй и плыви, куда хочешь.
Общение. Сидим в беседке, шашлык едим, вино пьём, гость забавный, отслужил своё в Советской Армии, теперь работает на Космодроме, «байки травит», как боцман, ещё шепелявит немного:
Иду втера посдно нотью, небо свёсдное, свёсдное, глядь, спутники, наститал стук 8 и…все насы.
Покатились со смеху:
-Как же ты определил, что они наши?
-Сапросто, сам сапускал, по походке уснаю!?
Сам смеётся, ух, ух, ух, как в тубу дует, зубы белые, на загорелом лице сверкают.
Потом грустнеет:
-Столько лет, всю свою молодую жизнь, на Космодроме оставил, а теперь податься некуда, угла своего нет. Как попрут, казахи, куда побежим?
Вот так и живём здесь, живём в городе, которым гордимся.
Давно, ещё на заре космонавтики частушку такую сочинили:
                Ух, ты, ах, ты,
                Все мы космонавты,
                На своей работе
                Мы душой в полёте!
Космонавты. Мы, в прямом смысле, космонавты, люди работают в адских условиях,  приезжают с площадок, в город, отдохнуть,  и в городе, как в бытность, устраивают народные гулянья по выходным и праздникам: песни поют под баян, духовой оркестр играет, танцуют люди, кругом, где можно, столики стоят, шашлыки, на любой вкус, для детей горки, батут, клоуны выступают. Все веселятся, не смотрят на твой разрез глаз, нарядные все, красивые, в компании объединяются. Темнеет на юге быстро, салют все ждут, очень он хорош, в южном небе, огни земные с небесными путаются, со звёздами и спутниками, которые здешний народ в космос посылает.
Карнавал. Очень колоритно проходил карнавал «Золотая Осень», в котором участвовали все. Устраивалось костюмированное шествие, представления, выставки, особенно затейливых, награждали в конце праздника.
По берегу Сыр Дарьи били сероводородные источники и загородом, строили зоны отдыха, с банями, бассейнами, домиками, где можно было отдохнуть от жары. Часто выезжали туда всей семьёй, старались не думать о будущем, жили весело, дружно, главное, что все живы и здоровы.   
Семья. Своя Кровь страдала по младшему сыну, как по первой любви, сокрушалась, что его нет рядом, звала его, хвалила место нынешнего проживания, а он даже в гости не приезжал.
Золовка наконец-то решила разойтись со своим мужем, долго судились, что-то там с квартирной платой. От алиментов сыну она отказалась, мол, нечего, потом по старости  от сына будет заботы требовать. Оказывается, и садомазохизм перестаёт быть приятным.
Сын же отца оправдывал, жалел, общался с ним, хотя тот совсем не принимал участия в его жизнеобеспечении. Золовка билась за сына, всё для него делала, пыталась отлучить от отца, но ничего у неё не получалось.
 Ах, ах, как часто дети, становятся, простите, козлами отпущения, во время, и на время развода родителей, особенно в подростковом возрасте. В какой то момент парниша совсем «выпрягся», но появилась у него девочка, которая через годы стала женой, красивая, умненькая, приковала к себе парня крепко, крепко, и от матери отбила. Не понравилось ей, как взаимоотношения в семье парня строятся. Своим уставом всё обставила, а устав этот хорош, на уважении строится, да на любви обоюдной. Золовка плакала:
-Все последние годы на сына положила, мужнины выходки из-за него долго терпела, а теперь я никому не нужна, ни мужу, женился, старый хрен, ни сыну.
Ничего и никогда не надобно делать ради кого-то, даже ради детей.
Живёшь для детей, это твой выбор, дети в этом не виноваты, и никто не виноват.
Дети в эту жизнь не сами приходят, а мы их выпускаем, мы решаем, быть или не быть и, если быть, так это твоя воля, твоя забота, твоя судьба, а у детей своя стезя, они пойдут по жизни со своим флагом.
Дочь понесла второго ребёночка, по заявке Зятя, заказали мальчика.
Врачи взялись морить беременную женщину голодом. По новой норме поправиться за беременность можно только на 8 килограмм, это очень мало, постоянно на разгрузочных днях, беспокоюсь за ребёнка, он в утробе матери ничего сам сделать не может, всё время голодный. Встала на его защиту, Дочь ела, пила всё, что хотела, только осторожно.
Все ждали с нетерпением нашего малыша, кроме Внученьки, та как-то не испытывала большой радости, сразу поняла умненькая трёхлетняя девочка, что кончатся её праздничные денёчки, любовь родных надобно будет делить с каким-то братиком.
Роды начались в срок, опять «насухо» -  воды отошли раньше, чем начались схватки, отвезли в роддом рано утром, зять всё время во дворе крутился, куда-то уезжал, опять возвращался, нервничал, очень хотел сына.
Я затеяла блины, Внученьке, тёпленькие, на тарелочку, она сидит, ест их с вареньем, вбегает Зять:
-Мам, говорят, что если ребёнка спросить, кто родится, как ребёнок ответит, так и будет.
-Ну, так спроси, да садись уже блины есть.
-Доченька, ты кого хочешь, братика или сестричку?
-Я блим хочу!
За разговором, я отвлеклась, и блины застопорились, тарелка оказалась пуста, я начала смеяться, правда, нервно так, Зять рукой махнул и убежал.
Муж периодически звонил в роддом, главный врач был его хорошим знакомым, киргиз, Докторбай, имя такое дали родители, мечтали, чтобы мальчик стал доктором, так и вышло, он докладывал Мужу о ситуации, на данный момент.
Слава богу, Дочь благополучно разрешилась. Докторбай позвонил сразу:
-У вас Внук!
Прыгали, кричали дома, потом во дворе, быстренько собрались и, с подарками, поехали в роддом.
Дочь ещё на столе лежала, принесли в ординаторскую Внука, показали издалека, весь в смазке, багровый, как все новорожденные. Внученька смотрела во все глаза, поджав свои красивые губки.
Приехали домой, Дед за ружьё, все мужчины начали стрелять по очереди, забыв обо всём. Звонок по телефону, соседка:
-Вы слышите стрельбу, из дома боюсь выйти, на СТО, что ли, разборки?
СТО рядом, работали там ненадёжные ребята.
-У нас Внук родился!!
-Да вы, что, поздравляю, поздравляю, радость-то, какая! Звоню мужу, сейчас приедем.
У казахов всё запросто. Через полчаса – кортеж из машин с цветами, коньяками, винами, фруктами, приехали сослуживцы Мужа, шумно поздравили и уехали.
Прежде два звонка в дверь, первый, приехала милиция, узнали по какому поводу пальба, поздравили счастливого Деда, уехали; второй звонок, соседка-фронтовичка пришла, зубами ляскает, с трудом говорит:
-Прилегла, придремала, приснилось, что на войне, проснулась, а это не сон, выстрелы наяву. Что тут у вас творится?
Посадили за стол, успокоили, извинились, водочки выпила:
-Дети радость, а внуки двойная радость, ну так радуйтесь, чего стрелять-то взялись?
Муж:
-Да традиция у нас такая образовалась, не учли специфику места, промашечка вышла, на радостях-то.
Всей родне сообщили, сидим за столом, песни поём, вдруг, слышим тоненько, тоненько скулит кто-то. Огляделись, а Внучки за столом нет, из другой комнаты этот звук идёт. Толпой все кинулись туда, а в кресле сидит, сжался, маленький такой, комочек нашей Внученьки и…плачет.
Отец её на руки взял, мы хором:
-Что такое, что с тобой, почему ты плачешь? У тебя что-то болит?
Она прижалась к отцу и с большим трудом, через рыдания, с придыханием:
-ММ-а а,  мм-а ме-еня больше не любит!?
Во всей это суматохе маленький ребёнок убедился, что любовь мамы придётся делить с каким-то братиком. Успокоили, уложили спать, во сне вздыхала, вздрагивала, и руку отца не отпускала.
Зять и Внученька спали в комнате, а мы с Мужем просидели до рассвета, вспоминали все главные события нашей жизни, и были счастливы.
На другой день мужчины на службу, а я и Внучка пошли в роддом, еду понесли, приветы. Передали всё, через окно поговорили с мамой, идём домой. Разговариваем, вдруг Внучка остановилась и серьёзно так:
-Ба, а братик мне не понравился, грязный он какой-то, давай его в мусорку выбросим.
Ахтиньки! Я уговаривать:
-Да, что ты, душа моя, это ж такое счастье, теперь вас в семье двое будет, гулять вместе, играть вместе, подрастёт, защищать тебя станет. Молчит, брови хмурит.
Привыкала к братику с трудом, помогала маме, играла с ним, но особой нежности никогда не проявляла. Мы изо всех сил старались, чтобы она не чувствовала себя неуютно, нам не было это трудно, мы все просто обожали её, но малыш, постоянно требует заботы и внимания.
Даже в хороших семьях непросто строить отношения, чтобы все члены семьи чувствовали себя комфортно.
Спасает только любовь, большая любовь, которой на всех хватит, любовь и, только любовь, способна сгладить все острые углы, и наполнить собой все сердца.
Сын. Сын учится в институте, « поступили» на вечернее отделение, затем он перевёлся на дневное. Поступление прошло непросто, во- первых, к середине девяностых годов сформировалось общественное мнение, что образование совсем не обязательно, надобно идти в торговлю, только там можно заработать, во- вторых, двое его друзей из офицерских семей, по традиции, поехали поступать в «Можайку», в третьих, Сын панически боялся учёбы в институте, будучи не глупым, он понимал, что после начальной школы, да сразу в институт, и вундеркинд может не справиться.
Муж и я получали высшее образование, имея семью, возникало много проблем. Долго убеждали Сына в том, чтобы он получил образование, а там хоть в разведчики, обещали всяческую помощь, наняли репетиторов, подняли все тёмные и светлые силы, и «поступили», с заветом отца:
-Всё, теперь дерзай сам, диплом должен быть настоящим, а не нарошнешным.
Два его друга учились в «Можайке» недолго, не вписались ребята в неуставные отношения, один из них ударил взводного за оскорбления, его отец поднял все свои связи, от суда спас, а от армии не смог, второй просто отказался выполнять дурацкий приказ, и пошли оба два на срочную службу. Третий друг сразу пошёл на срочную службу, служил на кухне, имел полное право, с дипломом повара.
Сын иногда готовил  на кухне, готовил отменно, одно дело диплом, но  ещё он имел кулинарный талант, мы не дышали, куда уж нам дилетантам тягаться с профессионалом.
Однажды заявил:
- Исполниться 18 – женюсь!
-А кто, против, девочка хорошая, женись, только сразу с папиной шеи слезешь, сам станешь для семьи добытчиком. Конечно, помогать будем, но основная забота на главе семьи, то есть на тебе.
Это Муж сказал, а я добавила:
-И большая просьба, не надо, чтобы причиной твоей женитьбы стала незапланированная беременность, сами ещё дети, но, коль, живёте по взрослому, предохраняйтесь. Что непонятно, объясню, стесняешься, у сестры спроси, у неё уже практический опыт имеется.
До последнего курса института Сын не заводил разговоров о женитьбе.
А девочку его стали «приручать», прям, как казахи – «с кем поведёшься, не вырубишь топором».
Собрались поехать в санаторий на Иссык-Куль, каждый год куда-нибудь ездили, Муж восстанавливался после болезни и запоев.
Собрались втроём, Сын попросил:
-Можно с нами моя девушка поедет?
-А чего ж нельзя-то, пусть едет, тебе веселее, и мы её поближе узнаем.
-Здорово, спасибо!
-Нема за шо.
-Понимаешь, ма, она никогда в горах не была, только в пустыне, да в степи, на Украине (мы ещё по привычке говорили «на Украине», то есть, на окраине России).
Поехали на «Волге», незадолго до этого Сын с Мужем пригнали из Ташкента почти новенькую, молочно-белую, красавицу- машину. Муж осуществил свою детскую мечту. В Советском Союзе многие мечтали о такой, да мало их выпускали, да и дорого стоила, не всякий мог себе позволить. Даже сейчас, когда на дорогах появилось много иномарок, наша «Волга» смотрелась, как нечто особенное.
Иссык-Куль. Будущая невестка просто «пищала» от восторга, да и как тут не пищать, когда кругом такая красота: крутые горы вздымаются ввысь, по ущельям «скачут» «крутые» реки. Озеро Иссык-Куль, как огромная чаша, наполняется талой водой с гор, греется горячим солнцем и, никак не согреется, озеро синее-синее, небо синее-синее, глыбы льда на вершинах гор тоже синие, в озере отражаются. На солнце жарко, а в тени прохладно, просто чудо чудное, а не явления природы.
Ездили на экскурсии, ели шашлык из свежей горной баранины, запивали кумысом, пробовали уйгурское блюдо ашлям фу – праздник жизни, именины сердца!
 Девочка умненькая, всё больше помалкивает, везёт нашей говорливой семье на «молчунов». Ох, остерегаюсь я их, тихое болото это не простое место, но упрекнуть девочку не в чем: вежливая, уважительная, воспитанная.
Она на горы карабкалась, на киргизских, приземистых лошадках каталась, руками камни трогала, удивлялась, восхищалась:
-По «телику» смотришь, ничего особенного – вздыбленная земля. А тут такая красота, а воздух чище чистого.
Да, место для отдыха и санации, то есть оздоровления, одно из лучших на нашей Земле.
Много по берегам домов отдыха, санаториев, очень удивил один из них – санаторий ЦК (цековский, как его называли) – точная копия крейсера «Аврора». Умели наши  партийные руководители себе угодить, и себя потешить.
Постояли, посмотрели, местные жители говорят, что ничего не изменилось, санаторий закрыт для разных прочих граждан, и приезжают сюда отдыхать всё те же, только «местного разлива».
Население в Киргизии наполовину русское, место богом обласканное, и оставались здесь жить наши соотечественники, попав случайно. Русский язык в ходу, его  признали государственным, наравне с местным языком. От курортов основной доход жителям,  по инерции, много людей приезжают на отдых из России, особенно сибиряки. Кто хоть один раз побывал здесь,  на море, как его величают киргизы, обязательно приедет ещё и ещё. Мы тоже, давно, стали фанатами Иссык-Куля.
Имя. Дети выбирали имя Внуку, я подумала своей «министерской» головой и предложила Дочери дать ему имя Деда:
-Конечно, фамилия не будет родовой, но неизвестно, родится ли у твоего брата сын, а здесь уже есть мальчик, подумайте, я не настаиваю. Предлагаю, как хороший вариант.
Через две недели приходят дети к нам, приносят свидетельство о рождении, читаю, ура, послушались моего совета, Дед на службе, ничего ещё не знает, звоню:
-Покупай цветы, шампанское, приезжай скорее.
-Во как! Что празднуем?
-Свидетельство о рождении Внука!
-Скоро буду.
Буквально через полчаса «праздничный» Дед бегом по двору, в дом.
Цветы мне и Дочери, шампанское на стол, зять распечатал, разлили в бокалы, Дед тост говорить:
-А имя-то, какое дали? За кого «шампаним»?
Дочь протянула документ:
-Читай!
Надел очки, начал читать, побледнел, покачнулся и сел. Мы испугались, не ожидали такой реакции:
-Тебе плохо?
-Мои вы, родные, если б вы знали как мне хорошо! Это ж мне, живой памятник!
Конечно, звук собственного имени, самый сладкий звук на свете, и Дед относился к Внуку по особенному, он обожал Внученьку, называл её «моя венесуэлочка», за смуглоту, но имя Внука, его собственное имя, вносило, в его отношения к нему, особенную гордость.
Колыбельная. Мы лежали в своей супружеской постели, моя голова, как всегда, под мышкой Мужа, он целует меня в макушку, крепко обнимает, я слышу стук его сердца, я знаю, оно меня любит. Мы молчим, мы просто счастливы! Муж начинает шептать мне колыбельную, иногда он делал это от избытка чувств, шептал свою любимую: «…тебя, моя родная, ни с кем я не сравню…»
Я не помню, как пела колыбельные песни моя мама, мала ещё была, а вот Муж пел мне, Дочери, Сыну, мне пел тогда, когда благодарил меня за то, что я составляю радость его жизни: после секса, после хороших событий в нашей семейной жизни.
Я заснула, как раньше засыпала в колыбельке. Подмышка Мужа, уже давно стала моей колыбелью счастья.
Мужские забавы. Очень любили наши мужчины рыбалку и охоту, даже зять иногда соблазнялся.
Спрашивается, что в пустыне-то ловить!? А много чего. Рыба в реке и озёрах вырастает до акульих размеров, особенно хороши сазан и сом. Сомятину ели, как мясо, но особенно вкусен сом в копчении.
 Поймали сома, разрубили, нам достался кусок шириной в ладонь, весом…4 кг.
А животный мир пустыни так разнообразен, что и благодатных местах столько нет: лисы (корсак), волки, кабаны, сайгаки, джейраны, камышовые коты, много птиц, особенно на перелёте, но, конечно же – фазаны. Фазаны! Область выращивала рис, поля разбиты на чеки, то есть, делянки земли и к ним подведены каналы с водой для полива, камышом всё зарастает. Для фазанов приволье: есть еда, вода и спрятаться можно, никто не найдёт, пока не взлетит.
Вдоль каналов растительность буйная, Сын:
-Ма, там настоящие джунгли, идёшь вперёд, ружьё на перевес, чтобы сквозь заросли пробиться, иногда нож в ход пускаешь.
-Так уж и джунгли?!
Да, выше меня раза в два, идёшь, фазаны фр, фр, взлетают, бьёшь в лёт.
Глаза зелёные, отцовские, от охотничьего азарта, и при рассказе, светятся.
Сын вырос в Казахстане, восхищается этой щедрой землёй, как своей Родиной, хотя родился на Урале, а там тоже много всего для мужского удовольствия. Байку «травит»:
-Представь, мамулечка, только, только небо на востоке посветлело, встаём на утреннюю зорьку, спля ещё, кто костёр разжигает, чтобы вечерний шулём на завтрак разогреть, кто глаза раскрыть пытается, допоздна сидели, пока шулём сготовили, пока поужинали, пока все охотничьи байки «стравили», спали мало.
-Расселись кругом, едим молча, природу слушаем, как трава, зверьё просыпаются: вот птичка свистнула, в траве пробежал кто-то, светло стало, в пустыне, как темнеет, так и светлеет быстро, сумерек нет, почти.
-Вдруг, на поляну выходит сонный фазан, остановился, шею вытянул, одним глазом на нас посмотрит, голову повернёт – вторым, прям как курица, переступил на месте, шага два вперёд сделал, опять стал рассматривать картину перед ним, вид у него препотешный и озадаченный, мол, поляна моя, что это за особи здесь, стайкой расположились, потешка, мы «грохнули» все разом, фазану как пинка дали, подпрыгнул и, заполошно, вскрикивая, побежал, а потом ф-р, ф-р,  взлетел, только его и видели. В отличие от кур, фазан очень быстро бегает, а ещё быстрее, летает.
Утром не до него было, посмеялись и разошлись по местам, а вечером целый спектакль разыграли, вспоминали всё до мелочей мелких, изображали этого фазана, и удивлялись миру животных, другие случаи  припомнили,  в этом есть главная охотничья страсть: в общении с природой и со товарищи.
Зять. Жили, жили, жизни радовались, каждому её моменту, а беда тут как тут, и приключилась она с зятем, а, следовательно, и со всеми нами.
Зять затеял строить гараж, отговаривала, дескать, во дворе целый ангар, нет, говорит, построю и продам, машину хочу новую купить. Ну, не будешь же перечить, когда такие благие намерения.
Середина дня, осень, самое лучшее время года, жара спала, 25*-30* днём, ночью поменьше. Без кондёра живём, наскучались по природе за лето, всё время на воле проводим.
Позвонили в ворота, выхожу, стоят два молодых человека, на меня как-то странно смотрят:
-Вы тёща Андрея?
-Андрей!?
За столб крепко ухватилась:
-Что?
-Вы только успокойтесь (дурацкие слова), он живой, но его «скорая» с места стройки увезла, бетонная плита на ногу ему упала.
 Мамочки! Муж дома, подхватились, и в госпиталь, молчим оба, только челюсти судорогой сводит, и дрожим дрожмя. Добрались, бегом в приёмный покой, а его уже на коляске, по коридору, бегом везут, я тоже бегом за ним, за руку схватила, глаза открыл, в сознании, белый весь белёхонек, нос заострился, я к хирургу, он меня знает:
-Перелом бедренной кости, сложный, крови много потерял, болевой шок, в операционную везём. Что ещё? Будем смотреть, время, время, не мешайте.
При оказании скорой помощи есть такое понятие – «золотой час», это время, когда все проводимые мероприятия наиболее эффективны.
Россия большая, пока довезут до больницы, драгоценное время теряется, можно и не спасти, хорошо это знаю, сама работала в сельской местности. Понятно, что должны быть центры, оснащённые современным оборудованием, но пока туда доставят, это оборудование уже и не понадобится.
 В каждом селе, самом маленьком, должен быть пункт оказания первой помощи, а поблизости, обязательно, больница, где работают врачи, ещё ни одна машина не может поставить диагноз, а уж помощь оказать, тем более.
Вышли мы, одежду его отдали, помню, что в руках у меня его часы, они не идут.
Поехали к Дочери, молчим, думаем:
-Сыночку их, Внуку нашему, полтора месяца, долгожданный сыночек, ещё дочечка есть, ещё жёнка, сам молодой. О, Господи, спаси и сохрани, спаси и сохрани!
Доехали, Муж не пошёл, он на «расправу» слаб. Я пошла. Не помню, что говорила, только Доченька, как птица в клетке забилась, детей обхватила, но молчит, она, я знаю, крепкая, выдержит, только бы Зять выжил.
Поговорила с ней, утешила, как могла, ведь живой же, будем надеяться на лучшее, бога будем молить, чтобы дети сиротами не остались.
Поехали в госпиталь, стали ждать окончания операции. Ребята, его друзья тоже сидели, ждали, рассказали:
-Вдвоём, третий ещё не пришёл, расчистили площадку, ждали крановщика, чтобы поставить плиты, они стопкой рядом лежали, крана всё не было, я пошёл узнать, в чём там дело, а Зять ваш остался, продолжал расчистку.
 Ходил я часа два, крановщика найти не мог, нашёл, тот сделал вид, что забыл, еле уговорил его, поехали, а на площадке ваш Зять под плитой лежит, она ему на ногу упала, почти сразу, как я ушёл, долго под ней пролежал.
Плиту краном подняли, я его на «скорой», сюда, в больницу, он с трудом сказал, чтобы не к жене, а к вам ехали, жена, мол, сына грудью кормит, молоко может пропасть.
Божечка мой, когда на человеке долго что-то тяжёлое пролежит, то развивается тяжелейшее состояние – синдром длительного сдавливания, нарушается обмен веществ в этой части, и во всём организме, может не восстановиться.
Спасло Зятя только то, что не порвалась бедренная артерия, а то бы за шесть секунд вся кровь вытекла.
Вышел хирург:
-Бедро собрали, поставили металлическую спицу. Больше ничего нельзя сделать пока, нога распухла, отекла, спасать теперь его будем.
Поехали домой, до завтра ничего не увидим, заехали к Доченьке, побыли у неё, с внуками позабавлялись, помогли по хозяйству, успокоили тем, что операция прошла успешно.
Ночь на дворе, брожу среди своих цветников, «отходняк», Муж выпил своё «лекарство», и спит, а я Богу молюсь, об одном прошу:
-Не оставь, Господи, внучаток моих, сиротками! Дай силы Зятю моему, помоги ему, помоги ему!
А из головы не идёт сама травма: упала плита, лежит молодой мужчина под ней, боль, страх смерти, мысли о детях, жене и так …два часа. Звать о помощи пустое, место отдаленное, люди просто так не ходят. А умирать не хочется, ой как не хочется!
Душа моя, сердце болит, жалею его, разговариваю с ним:
-Ничего, ничего, выдержал же, жив, остался, теперь ещё держись, теперь ещё борись, дети ждут, жена ждёт, мы ждём.
На другой день зашла в палату, посмотрел на меня, в глазах слёзы, откинул одеяло, страшно смотреть, нога, как колода, распухла, вся синяя. Вижу, теперь её потерять боится. Села на стул, долго разговаривала, долго уговаривала, задремал.
Пошла к хирургу, ничего не обещал:
-Будем бороться, делаем всё, всё.
Ах, хирурги, я бы оды о вас сочиняла, нет на земле другой, хотя бы чуточку подобной профессии – вы кудесники, вы маги, но вы не волшебники, всё своим потом, своим сердцем, своими руками. Сколько же мастерства, мужества, силы воли надобно, чтобы по кусочкам собирать, чтобы до сердца человеческого добираться, а потом ночами не спать, выхаживая.
Хирург всегда на войне, всегда на передовой, всегда на грани жизни и смерти. Низкий поклон вам! Неся на себе такой груз забот, ничего для себя не просят. Эй, вы там, наверху, повысьте им зарплату, она несравнимо мала, хирурги тоже человеки, и работают на износ, им восстанавливаться надобно.
Бегала к Зятю два раза на дню, еду готовила, Доченьку подменяла, чтобы она могла с мужем побыть.
Бог услышал наши молитвы, с большим трудом, но Зять выкарабкался.
Привезли его домой, висит на костылях, худой, бледный, на лице полная растерянность и печаль:
-Принимайте калеку…
Травмированная нога на 5-6 см короче здоровой, но дома и стены помогают, с детьми возится, жена любящая и любимая рядом, мы во всём помогаем, а не идёт на поправку наш дорогой Зять: ест плохо, почти не спит.
Стала разговоры разговаривать, трудно с ним, интровертом, общаться, и ему с собой трудно:
-Что тебя мучает? Нога не вырастет? Так есть такой доктор-кудесник, выращивает он ноги. Мы со всем справимся. Почему не ешь, не спишь? Поднимайся сам, детей поднимать надобно.
-Всё понимаю, а справиться с собой не могу. Как только глаза закрою, так на меня эта проклятая плита едет, и страх пробирает до судорог, спать не могу.
-Расскажи, как всё произошло.
-Я ровнял площадку и увидел краем глаза, как поехала верхняя плита. Я побежал, но не успел, догнала, упала, хруст, боль всего пронзила, сознание потерял. Пришёл в себя, хреново дело, плита на ногу давит, бог помог, в ямку нога легла, а то бы плита её сразу отрубила, вместе с жизнью.
Думаю, самому никак не спастись, из-под плиты не выбраться. Попробовал кричать, сиплю только, голос пропал. Одна надежда на товарища, придёт, только побыстрее бы, а его долго нет, плакал, молился, зубами скрипел, всю свою короткую жизнь вспомнил, себя жалел, но больше  того деток своих, дороже, которых на свете никого нет, да жёнку молодую, любимую. Крепился, нельзя мне уходить, плохо им без меня будет.
-Ты, жив, остался, ходишь, все около тебя, борись, говори с нами, мы всё поймём.
Ах, как нужны психологи, а их тогда нигде не было, и сейчас мало, ой, мало, физически человек поправляется, а психика стресс пережила, да не пережила, мается человек, ничему не рад.
Все знакомые советы дают, разные – травки попить, к знахарям съездить. Думаем. Приходит как-то раз один из друзей сына и предлагает телефон целительницы местной:
-Травма у меня серьёзная была, на ноги в больнице подняли, а жить не могу, боль мучает, маялся, маялся, и знакомые дали мне её адрес, помогла хорошо, о боли забыл. Попробуйте, вдруг и Зятю вашему поможет.
Отдала Дочери телефон, стал Зять каждый день вечером к этой целительнице ходить, через две недели повеселел, аппетит появился. Ура!
Сын. А тут опять несчастье, «пришла беда, отворяй ворота».Уже несколько месяцев все в напряжении живём,  о Зяте забота, а тут ночью, будит меня Сын:
-Мама, мама, поясница болит, хоть на стенку лезь, мочиться хочу, а получается с трудом.
Подхватилась, свет включила, Сын белее коленкора, потрогала – холодным потом обливается, пальпирую область почки, криком заходится от боли,  значит, камень из почки на выход пошёл. Наследственное это, по мужниной родне. У Мужа однажды случился приступ, тоже ночью, разбудил меня:
- Сделай что-нибудь.
-В больницу!
-Сделай что-нибудь, может, пройдёт.
Больницы Муж боится хуже смерти, натерпелся в своё время. Что делать?
Дала анальгин, но-шпу, чуть отступило, но всё равно по постели мечется.
Вспомнила один способ, его, почему-то, «американским» называют.
Для пьющего человека, самый то.
Приготовила горячий чай с лимоном, налила стакан водки, принесла всё Мужу, глянул, одобрил:
-Вот, вот, обезболит, и веселее будет.
Выпил залпом стакан, стал чай пить, наблюдаю – порозовел:
-Вот, ругаешься, а водочка, она от всех болезней помогает.
Шутит, значит, полегчало. Чай допил, спрашиваю:
-Ещё чаю?
-Ещё водки!?
Для него это не доза, налила ещё стакан, выпил, и через минуту заснул. Утром встал, как ни в чём не бывало.
Мочекаменная болезнь она такая, никто толком сказать не может, почему у одних в почках камни образуются, а других Бог милует.
Однажды этот камень, вдруг, стронется с места, и пойдёт на выход, через мочеточник, который узенький, узенький, и на такое «хулиганство» совсем не рассчитан, ранит нежную слизистую, продирается с трудом. Идёт камень с кровью, и очень, очень больно.
Упадёт в мочевой пузырь, полегче, но всё время писать хочется.
 У женщин, мочеиспускательный канал прямой, короткий, быстро выскочит камешек, а у мужчин извилистый, длинный, через предстательную железу идёт, уже становится, затем через пенис, а там, у выхода второе сужение, корчатся мужчины от боли, а выйдет камень, плоховато ещё, натерпелся, но жить уже хочется.
Отвезли Сына в госпиталь, обследовали. Камень не маленький, заблокировал почку, моча не выходит, почка разбухает от мочи, мочи нет от боли.
Сыну катетер поставили, чтобы облегчить судьбу почки, врач сказал:
-Три дня катетер может стоять, дольше нельзя, пролежни образуются, не выйдет камень, оперируем.
У младшей сестры Мужа нет одной почки по причине данного заболевания.
Посидела с Сыном, уснул, к Дочери поехала, посокрушались, вместе помолились. 
День прошёл, второй, третий идёт, к вечеру у Сына поднялась температура, пришёл хирург, покачал головой:
-Завтра будем оперировать.
К Дочери опять пошла, с внуками поводилась, от них такое тепло идёт, что забываешь о напастях.
Зять стал на сеанс собираться, а мне в голову -  мысль:
-А что, если мне к целительнице пойти. Вдруг поможет!?
Как утопающий за соломинку, я ухватилась за эту мысль, Зятю говорю:
-А можно я с тобой пойду?
-А чего же, пошли.
Заявились к экстрасенсу вдвоём, Зять познакомил нас и сел в кресло, меня она тоже посадила, зажгла свечи, включила тихую музыку, «Нигма», открыла молитвенник:
-Говори, с чем пришла, вижу, кроме Зятя ещё что-то тревожит?
Рассказала ей всё, она стала тихо читать молитвы, потом сказала:
-Смогу помочь, даже на расстоянии, ты мать ему, через тебя будем его исцелять, камень раздробиться и выйдет песком, сиди спокойно, расслабься, вспоминай Сына маленьким, потом взрослым, думай о нём, моли Бога.
Я посидела так, вся в мыслях о Сыне, около часа и почувствовала, что полегчало мне, сердце давить перестало, дышится легче.
Тем временем, Зять встал и стал двигаться, как в танце, потом начал делать упражнения с больной ногой, прям как йог, сел на пол, ноги вытянул и, вдруг, на моих глазах, короткая нога стала вытягиваться в длину, затем опять вернулась в своё состояние, и так, несколько раз. Я тихонько ущипнула себя за руку, не сплю, послушала детские голоса за окном, звуки улицы, не в гипнозе, посмотрела на целительницу, она улыбалась:
-Это Бог ему ногу «правит», вытягивает, осколочки правильно складывает, скоро травмированная нога сравняется со здоровой, по длине, а Сыну твоему лучше стало, позвони в больницу.
Позвонила, дежурная медсестра сказала, что температура спала, Сын спит.
Утром он проснулся здоровым, долго врачи вертели его на рентгене, диву давались:
-Куда же это камень-то делся!?
 Через два дня Сына выписали, он пошёл в институт сдавать экзамен. Ещё две недели ходила к целительнице, вместе с Зятем. Она проводила сеанс, иногда беседовала:
-Много на себя берёшь, за детей душой болеешь, не надо так, Богу молись, он поможет. Бог добрый, весёлый, он никогда, никого не наказывает, зло не от него, оно в нас самих, Бог разум человеку дал, научил уму разуму, слабого поддержит, сильного по жизни ведёт, если он божьи заповеди блюдёт, собьётся с пути, Бог ему поможет, мысли умные в голову придут, всегда выход найдётся, только сам человек хотеть должен.
 -Беда у вас в семье, Муж пьёт, так ведь сам не борется с искушением, поддаётся, знает же, что нельзя пить, а пьёт, а Бог пьяниц не жалует, разум себе туманят, настоящую жизнь иллюзией заменяют. Если твой Муж перестанет к рюмке тянуться, начнёт жизнь заново, тогда Бог придаст ему сил.
-Зло оно соблазнительно, а жизнь разумная больших усилий требует от самого человека, много ему дано, много и спросится.
-Зять твой, первый месяц, спал у меня, придёт, ляжет на диван, и спит четыре часа, без пробудки. Выспался, нервы успокоились, теперь физический недуг выправляем.
Что это было, я не знаю, объяснить до конца не могу.
Целительница с юности интересовалась этакими, паранормальными явлениями, голоса стала слышать, положили в больницу, врач хороший попался, не стал пичкать лекарствами, научил методам расслабления, и на прощание сказал:
-Лечи людей, дар у тебя, биополе мощное, для тебя одной – это беда, а на других будешь тратить, всё у тебя будет хорошо.
Начала пробовать на сослуживцах, тогда в моду вошли экстрасенсы, некоторым помогало, стала дома сеансы проводить, только по доверию, денег не брала специально, только, если подаст кто.
Ещё она говорила, что место здесь особенное, связь с космосом сильная.
В сорока километрах от города, есть место святое, казахи, и другие мусульмане, со всего мира, приезжают туда для поклонения и исцеления. Мы посетили это место, тишина там, и, правда, ощущаешь себя частью вселенной. Много ещё чего неизвестно человеку, а, прежде всего, самая большая тайна для него, это он сам.
После встречи с целительницей, укрепилась моя вера в Бога, чаще стала в храм наведываться, там хорошо, помолишься, и на душе светло становится.
С батюшкой беседовала об исцелении, не одобрил, церковь не одобряет экстрасенсов, считает, что от лукавого всё это. Тогда болезнь от кого!?
Болезнь от лукавого, а исцеление от Бога, если не колдовать, а лечить с именем Бога на устах. Есть Великие целители, святые, сколько народу спасли от болезней при жизни, и сейчас спасают, такая сила божья, даже от их мощей идёт.
Исцеление. А нога у Зятя «подросла», почти сравнялась со здоровой, стал с палочкой ходить, за руль машины сел, со службы уволился, пошёл работать на гражданку, со временем и тросточку забросил.
А ещё, появился у него дар целительский. Глаза закроет, посидит так, и может диагноз поставить. Уговаривала его целительница начать лечить людей, испугался, не стал:
-Не моё это, здесь такое терпение надо иметь, а я человек непоседа, мне двигаться надо.
Что ж молодой ещё, что в будущем его ждёт, одному богу ведомо. Да, Богу ведомо, а нам пока нет, только есть люди на земле, которые чувствуют и думают по другому, эволюция человека этим путём идёт, за такими людьми будущее.
А Зятя, с тех пор сторожусь немного. Кто его знает…
Климакс. Климакс, чёрт его побери! Господи, прости! Да, пришло время стареть, а так не хочется. Время, когда постепенно затихает половая функция, когда эстрогенов, гормонов жизни, вырабатывается всё меньше и меньше. Настроение меняется постоянно, стала раздражительной и, эти -  «приливы», лучшего слова для такого явления не придумаешь. Вдруг, как обольёт всю жаром, кровеносные сосуды расширятся, а потом, проливной пот.
Говоришь с человеком, как ни в чём не бывало и вот… оно пришло. Не знаешь что говорить, как объяснить, придумываешь:
-Ох, что-то жарко здесь.
Нашла хорошее, красивое прикрытие: стала везде пользоваться веером – красиво, элегантно и, хоть, немного, но помогает.
Лекарственных средств, регулирующих этот процесс, не было, как сейчас, пользовалась травками.
А с сексом, наоборот, чудеса, да и только, потребность резко возросла, организм пытается, любым способом, восстановить гормональный фон.
У мужчин тоже бывает климакс, просто он не так остро проявляется, внешне. Именно в этот период, у них возникает сексуальная неуверенность, именно в этот период, они начинают заглядываться на молоденьких, молоденькие всегда хороши, один взгляд на них создаёт иллюзию полного сексуального благополучия, именно иллюзию – взглядом фаллос не поднимешь.
Мы на источнике, на берегу реки, из-под земли бьёт сероводородная водичка, здесь оборудовали этакую, купальню, прямо курорт, причём, рядом с домом.
Впервые заметила, как Муж засмотрелся на двух молоденьких девушек, хорошеньких, во входящих в моду, стрингах, попки как резиновые, упругие, при ходьбе пружинят, и я засмотрелась.
Наблюдаю за Мужем, он заметил, отвернулся, и пошёл под душ, не сразу вернулся, пришёл с видом, да ничего и не было, спросила:
-Что, я так уже плоха?
Облился краской:
-Хороша, сам себе завидую, просто эти «сикляхи», особенно в моём возрасте, как произведения искусства, как картины в музее, как призрак ушедшей молодости, приятны, в плане эстетики.
Что-то раньше я у Мужа такой эстетики не замечала. Против молодости есть только один аргумент – любовь.
Базар. Пришла на рынок, этот восточный рынок – праздник души, именины сердца, прям как в Ташкенте, только ещё интереснее, на денежки, которые здесь крутились, приезжали отовсюду: вот узбек, туркмен, продают свои знаменитые ковры, расстелили у ног, ходи по ним, только лучше становятся, их, новые, ногами топчут, покупай, совсем недорого; а дальше, «тряпочные» ряды, кто-то придумал, «голь на выдумку хитра», приспособили сетки от солдатских кроватей, казармы закрыли, сварили сетки вместе, и получились, торговые ряды, товар везут из Китая, Индии, Турции, Кореи, Польши; дальше, горы арбузов, дынь, груды фруктов - персики, абрикосы, гранаты, сливы, айва, виноград, огромными гроздьями: чёрный, розовый, зелёный, красный, дымкой покрыт, подходи, пробуй.
А у нас свой виноград растёт, вкуснятина необыкновенная, срежешь гроздь, откусишь ягоду,  сок брызжет, ягодка на зубах похрустывает. Всё, что растёт без стимуляции, то и вкусно!
Дальше, ворохи зелени, приправ, на Востоке, кухня не кухня, если готовят без зелени и приправ.  Весь этот «Вавилон» шумит разноязыко, идём с Мужем:
-Командир, подходи, у меня самые лучшие фрукты, соком исходят, сестра, красавица, не проходи мимо!
Всех мужчин величают «командир», большинство, служивые, а женщин, «сестра», не обидно, даже очень корректно,  торговали, в основном, мужчины.
 Эта территория приносила городу огромный доход,  всем, кто встречал торговцев на КПП, на самом рынке, кто разрешения выписывал на торговлю, кто «крышевал», вот так всегда – «один с сошкой, а семеро с ложкой».
Главный врач СЭС через год себе такие хоромы отгрохал, в соседнем посёлке, что казахи экскурсиями ходили, посмотреть. Поговаривали, что самый богатый человек в городе это директор рынка. Вот, ёсствую мухи», что при социализме, что при капитализме, одна хрень.
Многие торговцы, позднее, открыли собственные магазины или киоски, в торговых центрах, но место на рынке не упускали, уж очень оно прибыльное для тех, кто нишу раньше занял, имея первоначальный капитал, ещё от Советов, и имел что очень важно, связи с местным населением.
Мы всё покупали на рынке, мясные, рыбные ряды изобиловали свежим мясом, и, ещё раскрывающей жабры, рыбой. Муж долго выбирал, любил поторговаться, его за это уважали, на Востоке «базар, не базар», если не поторгуешься, продавцу удовольствие, и тебе развлечение.
«Ух, ты, ах ты…».
Жизнь. Каждый год, весной, мы ездили с Мужем на курорт, поправить здоровье в, облюбованное с первого раза, место, под Ташкент.
Весна! Очень короткий промежуток между зимой и очень жарким летом, таким жарким, что растения торопятся быстренько, быстренько отцвести и отплодоносить, успеть пожить до солнечного удара.
До курорта 900 км, едем на машине, не торопясь. Пустыня цветёт, за окном машины просто «бухарские ковры». Поднимаемся на холм, открывается простор и он, «горит», вскрикиваю:
-Смотри, пожар!
Муж остановился, взял меня за руку:
-Пошли.
Мы отошли от дороги, под ногами… цвели красные маки, их было столько, что казалось – холмы горят. Мы долго стояли в восторженном молчании, обозревая, дали: маки сбегали по холмам, лились потоками, собираясь в междухолмьях.
Вся пустыня «горела» огнём жизни! Как же хороша наша Земля! Космонавты, которые, побывав в бездонном пустом, пространстве, возвращаясь на родную планету, твердили одно:
-Наша Земля, просто, Красавица!
Всё есть на нашей Земле: океаны и моря, реки, озёра, цветущие долины, жаркие пустыни, ковыльные степи, огромные ледники, вздыбленные горы. Природа и Господь Бог создали такую красоту, что дух перехватывает. Сколько зверья разного, а растительное царство настолько роскошно, что все художники не могут не писать пейзажи, восхищаясь ими.
Человек, живи, радуйся! Что же ты сам себе проблемы создаёшь? Всё к власти стремишься? Так ты и так царь природы, ты разумный. Зачем тебе власть над другими людьми, и много денег? Всё, всё, всё – это очень много, не вместишь ты это в свою жизнь. Ну, побахвалишься, ну, почванишься, ну, поешь, попьёшь от пуза, так много нельзя, раньше времени помрёшь, с собой на тот свет не возьмёшь. Самолюбие тешишь? Ну, потешил, а дальше-то, что?
Понимаю, поживёшь в роскоши, другая жизнь пресной кажется, за богатство руками, ногами держишься, всех топчут, убивают, войны затевают, сами гибнут. Ради чего? «Всё суета сует и всяческая суета».
Так думала я, стоя на краю макового роскошества, рядом с Мужем, вдвоём, от горизонта, до другого его края только холмы, покрытые, коротким мигом жизни. Ух, ты, ах, ты…
Декабристы. Офицеры вышли на плац центральной площади, много вышло, не рубили шаг, как всегда, а стояли молча, ровными строевыми рядами, два часа, как декабристы. Протестовали, а им нельзя, просили, чтобы зарплату платили вовремя, и квартирами на старость обеспечивали, как бывало, а то ехать некуда, пока молча и мирно.
 В угол загнали армию, это опасно, это страшно.
Кто стал свидетелем этого офицерского демарша, а Муж им стал, по долгу службы, им сочувствовал, сам носил форменную «шкуру», сам не знал, что будет с ним и его семьёй, пришёл домой, губы трясутся:
-До чего, проклятые, государство довели!? Армия милости просит! А если требовать начнёт? Захлебнёмся кровушкой! Тошно и гадко смотреть на то, что сейчас происходит.
-По сводкам прошло: серия самоубийств офицеров, в знак протеста. Не себя убивать надобно, не себя!
Зелёный змий. А ещё офицеры пили, много пили, от унижения, от безысходности, пытаясь снять стресс алкоголем, много погибло и на этом поле брани.
Отношение к алкоголю у всех индивидуальное, кто-то пьёт всю жизнь, и держится на ногах, а кто-то быстро падает замертво.
Муж опять стал напиваться до беспамятства, нерегулярно, но метко. На мои увещевания только рукой махал:
-Да не преувеличивай, ты, я не алкоголик и не пьяница, все пьют, и я, в том числе.
Все пьющие люди постепенно, или очень быстро, теряют контроль над собой, мозг перестаёт работать адекватно, бдительность самосохранения усыпляется, так действуют все наркотики, в том числе и алкоголь, который, безусловно, является очень сильным наркотическим средством. Коварство алкоголя в том, что его употребление, очень быстро снимает стресс и появляется потребность, не прилагая усилий, легко, на первый взгляд, красиво, это сделать. Незаметно подкрадывается абстиненция, то есть зависимость, и человек теряет волю, он уже в руках «зелёного змия», не зря народ дал такое меткое название алкогольной зависимости.
Муж. Муж начал «звездить». Он никогда не был склонен к самолюбованию, и здесь алкоголь сыграл свою сволочную роль. Муж начал, всерьёз, разговаривать дома командирским, приказным тоном, хвастаться, хвалить себя безмерно, обижался на мои окороты, и норовил сам меня обидеть:
-Все меня хвалят, все с поклоном идут, авторитет у меня непререкаемый, а ты всё «опустить» меня пытаешься. Завидуешь! Кто ты без меня? Ты только со мной что-то и значишь.
Такого никогда не было! Всё чего он достиг, он достиг с моей помощью: всегда верная подруга, любящая жена, советчик, «подельник», в конце концов:
-Меня не трожь! Я и без тебя много чего стою, не пропаду. А ты у власти, так понимать должен, что люди не к тебе на поклон идут, а к твоей должности, будет на ней кто-то другой, к нему пойдут, не к тебе, а про тебя, хорошо, если иногда вспомнят.
-Да, ты пока людей не обижаешь, так чего же ты меня-то обижать стал?
Надоело! Решила тоже ударить больно, нельзя поощрять подобное.
Собрались дети, сидели в беседке – шашлык, виноград, «зелень-мелень», муж выпил вина и начал хвастаться:
-Я такой умный, добился всего сам, с министрами, другими важными людьми общаюсь, я теперь птица высокого полёта.
Решилась, не хотела настроение портить, но:
-Дети, отец наш теперь таким стал, что мы ему не соответствуем, я для него, вдруг не пара, родители -  простые люди, придётся, видимо, нашему герою биографию переписывать, не подходим мы ему, по всем статьям. Но, как бы птичка эта, Высокого полёта, крылышки не опалила.
Дети притихли, Муж облился краской:
-Простите, что-то меня и, правда, понесло.
С тех пор не бахвалился, ждал, когда другие похвалят, часто стал повторять:
-Дети, я и вправду матери вашей на 80% всем обязан, если бы не она, я бы так из навоза и не вылез.
-В навозе тоже добрые люди живут, они хлеб тяжким трудом добывают, и чувство собственного достоинства не теряют. Мы из навоза вышли, там наши корни, потому и крепки мы, что корни наши всегда удобрены, помнить об этом необходимо каждому человеку. От корней своих не открещиваться надобно, грех это великий, а гордиться, вот чем действительно надобно гордиться. Родителям и родове твоей, о твоих выкрутасах не скажем, смертно обидеться могут.
Его родня гордилась им и завидовала, не понимая, что служба, их сыну и брату, крови стоит. Служить, выслуживаться, не всякие нервы выдерживают, особенно в лихое время.
Джут. Россия стремительно катилась в пропасть, законы не работали, кто сильнее, у кого деньги, тот и прав, катилась, давя своих граждан, уничтожая своих граждан, выплёскивая из купели не только воду, поехали за границу все мозговитые, талантливые, там встречали ласково, большие деньги платили, «там», уже давно богатеют за счёт других.
Сельское хозяйство рухнуло, продукты повезли из-за границы, раз дёшево продают, значит «там» их несъедобными считают, как, например, американские куриные окорочка, то есть губите здоровье, граждане России, мрите, как мухи, мировым богатеям только работники нужны, немного работников, скоро машины умные всех заменят.
Природа. Однажды побывали на озере Камбаш, местная природная изюминка. Ехали 120км, на машинах, повернули за холм и закричали восторженно, в голос:
-Мираж, мираж!?
Ан, нет, наши приятели, корейцы, которые уговорили нас поехать, вышли из машины:
-Это и есть -  озеро Камбаш!
Кругом барханы из красно-жёлтого песка, а здесь синяя, синяя гладь воды, до горизонта, заросли изумрудно-зелёного камыша по краям, бирюзовое небо, с жёлтым глазом солнца.
Камбаш – камышлыбаш – камышиная голова, в переводе с казахского, то есть очень много камыша, а камыш в пустыне это еда для животных, это топливо для жилья, да и само жильё.
Приехали на берег, раньше здесь работал пионерский лагерь. Лучшего места не найти! Берег пологий, местами песчаный, местами, как плиткой выложен, плескаться можно хоть грудничкам, вода тёплая, прозрачная, рыба свободно плавает, птицы прямо в камыш падают, верблюды на берегу пасутся, на нас важно, снисходительно поглядывают. А мы с шумом, визгом в воду, даже не верится, что в пустыне может быть такое чудо чудесное, драгоценность, как аквамарин, в оправе из изумрудов.
Местные рыбаки привезли рыбу на лодке – судак, по пол метра и больше, размером, корейцы быстренько сделали из неё «хе». Они из всего делают «хе», то есть, полусырой продукт: из картофеля, рыбы, мяса. Они его не готовят на огне, а просто маринуют в крепком растворе уксуса с приправами. Рыба постояла один час в маринаде, получилась вкуснятина необыкновенная, накупались, уплетали так, что жевать не успевали, даже я, которая рыбу, почти, не ест.
Поздно вечером, ехали домой, счастливые, отдохнули в прекрасном месте, отведали блюда экзотического, вот из таких праздников, особенно на природе, и вышивается,  яркими красками, полотно жизни.
Узбекистан. В очередной раз, поехали на курорт, Ташкент рядом, да заграница уже, посоветовали взять такси, мол, недорого, узбеки промышляют, и через границу легко провезут, и, правда, недорого, и, правда, легко.
За рулём машины сидел молодой мужчина, высокий, красивый, на араба похож, в разговоре выяснилось, что учится на юриста (в то время во всём бывшем Союзе учились на юристов и экономистов), и подрабатывает таким вот образом, чтобы платить за учёбу. В Узбекистане всегда платили за учёбу, раньше, при поступлении. большие деньги, а теперь, и при поступлении, и в процессе.
Едем совсем не по главной дороге, а «махалля, махалля», пока казахская, подъезжаем к воротам дома, они на амбарном замке, посигналили, вышла узбечка, водитель протянул ей денежку, на российские – копейки, она открыла замок, ворота, мы проехали двор, выбрались на улицу, водитель:
-Вот мы и в Ташкенте!
Рассказывали всем, и шутили:
-Граница между Казахстаном и Узбекистаном теперь на…амбарном замке.
Никогда, никто, в тех местах, о границе ничего не знал, жили все вместе, все перемешались, но очень быстро приспособились к проживанию в приграничной полосе, за день копейки в приличные денежки организовывались.
Хорош, ах, хорош Ташкент! Город, цветущий, в прямом смысле слова, 
восточным колоритом, а внешне, очень цивильный.
Узбек говорил, что президент большую власть дал полиции, они и раньше-то не на последнем месте были, а теперь, такие строгости, спаси
 Аллах.
Мятеж. Узбекский правитель сразу обособился, и никого не жаловал, но после кровавых событий в Ошской долине, где издревле жили узбеки и киргизы, а драка случилась нешуточная, сам приехал, и под его непосредственным руководством восстановили мир, ценой многих жизней, полиция получила ещё больше полномочий, а правитель стал появляться на международных собраниях своих коллег.
Ошская долина – место для проживания благодатное. Конопля там тоже цветёт, целыми плантациями. Поговаривали, что в полицию деньги мешками везут, такой мощный наркотический торговый оборот. Есть, что делить, а пострадали простые дехкане, как всегда – «паны дерутся…». Государство Узбекистан стало полицейским.
 А с другой стороны, всякий мятеж наказуем, иначе власть не власть, и её свергнут.
Всегда восхищаюсь декабристами, на мятеж пошли, заведомо зная, что  пропадут. Бунт затеяли не холопы, а их господа, лучшие из лучших, заслуженные люди государства, цвет общества, близкие ко двору. Они возмутились монаршим беспределом, крепостничеством, и наказали их очень жестоко, чтоб неповадно было никому, не посмотрел царь-государь на прежние заслуги, смертная казнь, каторга, вот итог их вобщем-то, небольшой, молчаливой демонстрации своих мыслей. Идёшь на бунт, не моли о пощаде! Революционеры, как гласит история, придя к власти, тоже кровушки прольют немало.
 «Боишься, не делай, делаешь, не бойся». Чингис Хан.
Любая государственная власть гроша ломаного не стоит, если «галстук жуёт», в ответственный момент.
Любовь. Заехали навестить своих друзей. Эта русская семья проживала в Узбекистане, с довоенных времён. На данный момент: родители-пенсионеры, младший и средний сыны с семьями тоже в Ташкенте живут, один, из старших сыновей, уехал в Америку.
Младший сын немного знал узбекский язык, открыл небольшой строительный бизнес, наняв бухгалтера, узбека, который вёл все дела.
Сын купил своим родителям глиняный дом, в «махалля», у евреев, которые отбыли на свою историческую родину, отремонтировал его со всех сторон, получилось замечательно-красивое жилище, если ещё прибавить к этому двор с маленьким бассейном и цветущим садом, то старикам, для житья-бытья, лучшего и не надобно.
Отец семейства в 17 лет ушёл на фронт, воевал славно, вернулся в село, где проживал до войны, под Ташкентом, и «запал» на молодую вдовушку с двумя детками. Вдовушка хороша, многие заглядывались, да очень разборчива, училкой работала, а потом и вовсе директором местной школы выдвинули.
Долго ходил за ней молодой паренёк, «выходил», добился своего, стали жить вместе, ещё двоих детей родили, все сыновья. Он всю жизнь её любил, как редко любят, она не противилась его любви, и сама, по её словам, полюбила. Нельзя не любить человека, который жизнь свою кладёт к твоим ногам.
Наезжая, в Ташкент, мы, обязательно гостевали у них, просто общались с хорошими умными людьми, слушали историю их жизни, наблюдали, с интересом, за нынешней.
Позади дома они держали немного кур, а молоко брали у соседей, узбеков. Я спросила:
-Где же узбеки корову выпасают?
-А тут, недалеко, есть старая железная дорога, так вот, по ней, мальчики, по очереди, корову и пасут. Удивительный народ, узбеки! Их трудолюбию и выживаемости можно только позавидовать.
В этот раз хозяйка много рассказывала об Америке, так как, совсем недавно вернулась оттуда – гостевала у сына.
Много хорошего говорила о жизни сына, внуков, в чужой богатой стране, а потом спросила:
-А, правда, что в России президент алкоголик? К нам информации поступает мало, все каналы отключили, а в Америке целая кампания идёт, по этому поводу, даже дети по телевизору говорят, что им жаль русских, потому что у них президент -  алкоголик.
Мы с Мужем переглянулись:
-Не знаем, слухи разные ходят, вроде бы, со здоровьем есть проблемы. Дела творятся в России, мягко говоря, неправильные, но не на пьяную же голову? Этим американцам лишь бы выставить нас в дурном свете.
Заступились мы за Президента России, впервые, уж очень не хотелось, чтобы в очень пьющей стране, ещё и Президент….
Муж.  Заехали к известному знахарю, который лечил от многих болезней, в том числе, и от пьянства, Муж упирался, я настояла. Знахарь, пожилой туркмен, сразу сказал, что исцеление зависит от самого человека, он должен сам захотеть, тогда Бог поможет ему.
 Если знахарь заявляет, что вылечит быстро и навсегда, не верьте ему. Никакое действие не поможет, даже сам Господь Бог, если человек, буквально, плывёт по алкогольному течению. На данный период, Муж не считал себя пьяницей, просто, иногда злоупотребляющим, не любил говорить на эту тему, был уверен в себе, продолжая «крупно» выпивать.
Мои уговоры, упрёки воспринимал дерзко:
-Что ты меня позоришь? Все так пьют.
Не все! Заметила, на банкетах, несколько казахов пьют только воду, при случае, спросила каждого:
-По Корану, или по собственной воле?
Все ответили, что по собственной воле, потому что спиртное стало мешать службе. Бросили пить и ни капли, никогда, даже пива, а пиво – самый поганый напиток – толку мало, а вреда много, особенно с похмелья.
Рассказывала Мужу, он пока «игрался», доиграется, только уже поздно будет.
Стала подкладывать на его столик литературу по проблемам алкоголизма. Он читал, на мой вопрос:
-Что ты думаешь о себе, в этом плане?
Сердился:
-Ничего нового я не узнал, насмотрелся в вытрезвителе, у меня нет таких проблем.
Я не могла «висеть» над ним постоянно, он уходил в себя, закрывался, и вытащить его оттуда можно было только лестью. В его родове все падки на лесть, особенно, Своя Кровь, за лесть, любого парашивца приблизит к себе.
Комплименты я люблю, как любая женщина, а лесть для меня значит только то, что кто-то хочет использовать меня в своих целях – « а в сердце льстец всегда отыщет уголок», а это противно. Комплимент это, красиво поданная, правда, а лесть – красиво поданная, ложь.
Алкоголик где-то в глубине, куда алкоголь загоняет правду, понимает, что губит себя, но сначала признать это не хочет, а потом уже не может.
Дети. Семья Дочери перебралась поближе к нам, в соседний дом. Дед похлопотал, по моей просьбе, большой двор, детям есть, где «развернуться».
Зять сделал хороший ремонт, оборудовал беседку, детскую площадку. Теперь, на приволье, на наших глазах, росли внуки, Внученька, как своя Мама, хоть и мала, сама училась читать, Внук, родившийся изголодавшимся в утробе мамы, от соблюдения диет, отличался отменным аппетитом, и в 7 месяцев весил 13кг, что совершенно не правильно, это, если учесть, что кроме молока матери да, соков, ничего не ел.
Мы беспокоились, врачи тоже, Дочь носила этого толстяка на бедре, на мои слова:
-Доченька, тяжесть-то какая, пусть сам ползает.
Она отвечала:
-Он ползает, но он, мой сыночек, дорогой, быстро, быстро вырастет, и уйдёт с моих рук, ничего,  «своя ноша не тянет».
А Внук, несмотря на свой статус «борца сумо», отличался большой подвижностью, рано начал ползать и ходить, скоро стал стройняшкой.
Сиську мамину любил, но на удивление легко «отбился». Случилось это, когда ему исполнилось полтора годика.
Постепенно, днём перестали давать грудь, он не просил, осталось только  кормление на ночь, самое сладкое. Дочь:
-Укладываю спать, он тянется ко мне, я ему отказываю, он отворачивается. Через некоторое время, встаёт на коленочки, сжимает кулачки, и бьёт меня ими, с огромной досадой и обидой, отворачивается, засыпает, и больше никогда, ничего не просит.
Внученька растёт не по годикам серьёзной, важной, по многим вопросам имеет своё мнение, конечно, мы её балуем, Папа на свою «куклу» просто не надышится, покупает ей игрушки, мы покупаем красивые платья, туфли, сводила её в салон, в ушки поставили серёжки. Девочка должна знать от своих домашних, что она красавица, и с детства учиться женским штучкам.  Она не капризничает, и никогда ничего, настойчиво, не просит, знает, что, при первой возможности, ей всё купят.
Собрались с Мужем в деревню, родных попроведать, он договорился с пилотами грузового самолёта, что они, по пути, довезут нас до Кустаная, вместе с машиной. Внученька собралась с нами ехать, мы с радостью согласились. Приехали на аэродром, поставили «Волгу» возле самолёта, вышла наша красавица из машины:
-А вот не войдёт наша машина в этот самолёт!
На обратном пути, когда очень медленно и долго добирались до дому:
-Боже мой, вот это мы далеко заехали.
Весь длинный путь, в четыре года, она вела себя, как взрослая, ничем не докучала, ела, пила, спала, глядела в окно, гуляла с нами, когда останавливались.
Если ребёнок растёт, понимая, чего от него хотят, если взрослые не отмахиваются всякий раз, при обращении к ним, то он всегда адекватен, ребёнок понимает свою «выгоду», он знает, что взрослые с ним на равных, и ведёт себя, соответственно.
Мы никогда не сюсюкали с детьми, мы обо всём говорили откровенно, в любом возрасте, у нас выросли правильные дети, и они растили правильных детей.
Внученька росла красотулей: стройная, тоненькая, глаза карие с прозеленью, ресницы, во сне, на щёчки падают, бровки, как кисточкой, одним махом, папа с мамой нарисовали, встанет, плечиком поведёт, ножкой притопнет, сердце дрогнет, даже у меня, сразу видно, что женщина растёт.
А деревня кричала, подыхая, звала на помощь, да глухонемые, власть имущие, разве что-то могут понять.
Семья. Зять постоянно трудился, немного прихрамывая, но уже без трости, копался в саду, лепил плитку в доме, красил стены, а ещё занимался машинами.
На данный момент появилось очень много стареньких иномарок. Зять сам «сгонял» в Белоруссию, и пригнал оттуда «Ауди», подремонтировал, продал с выгодой, и пригнал «Мерседес», так он, постоянно улучшая свой автопарк, стал очень хорошо разбираться в иномарках, прославился среди любителей авто, помогал в ремонте, тем более, что старенькие, они часто выходили из строя. В доме появилась дополнительная «копеечка».
Мы им помогали, чем могли, тем более, что всё в строку, потому что хозяин, то есть, Зять, всё для дома, всё для семьи.
Однажды он обеспокоился:
-Что-то мы не имеем друзей, давай подружимся с соседями, молодая пара, нам ровесники.
Дочь не возражала. Стали дружить с соседями, потом перестали.
-Что такое?
-Муж соседки стал на меня заглядываться, комплименты говорит, зачастил в гости, причём один и, когда Мужа нет дома.
-Я Мужу пожаловалась, и он быстренько программу «дружения» свернул.
Теперь приятели у них есть, но близких друзей больше не «заводили».
Чтобы проникнуться симпатией, надобно, по крайней мере, встретиться, не редкость, когда в дружбе, пары, меняются партнёрами, чаще же, одна пара остаётся, а двое других у разбитого корыта, и с разбитым сердцем.
Если у вас есть хорошие друзья и подруги, будьте с ними осторожны, они выручают, они же и предают, из зависти, ревности, какой-то нечаянной обиды.
Общение. Мы, со своими приятелями, поехали отдыхать на Иссык-Куль, «цугом» из трёх машин, тремя парами, с нами - корейцы и офицерская семья, как раз созданная из двух осколков. Поселились в пансионате, отдыхали просто здорово.
Офицерская семья привезла с собой собаку, прогуливались все вместе, пёс бегал кругами. Отдыхающие иногда подшучивали:
-Корейцы на курорт с «живой» едой приехали.
Все вместе смеялись, все мы пробовали собачатину, корейцы готовят из неё вкусняцкий суп. У каждого народа свои обычаи, их уважать надобно, едят же китайцы кошек.
Не знаю точно, как корейцы попали в Казахстан, но проживала здесь очень большая и дружная диаспора.
Фамилии у всех корейские, а имена давали русские, причём старинные – Тарас, Пахом. Очень интересные люди, малоразговорчивые, умные трудяжки, владеют казахским языком, на русском говорят без акцента. Занимались они, в основном, земледельчеством, выращивали всё, в том числе и рис, равных им, в округе не было.
Казахи землепашество не любят, они кочевники, им всё готовое подавай.
В восьмидесятые, девяностые многие корейцы пошли в бизнес, в частности, наш приятель открыл СТО, оно процветало, в том числе, и благодаря поддержке родной диаспоры. Корейцы всегда поддерживают друг друга, нам бы, русским, так-то.
В их машине частенько звучал голос Виктора Цоя, они его обожествляли, гордились им, ставили в пример своим детям.
Иссык-Куль, красивейшее, чистейшее озеро, высокие горы кругом, тишина первозданная,  всё вместе создавало умиротворяющую ауру. Все тревоги уходили куда-то, на душе светлело. А курорт дряхлел. Людей приезжало по-прежнему много, отовсюду, кто хоть раз побывал в этих местах, вернётся сюда обязательно.
Новые… На выходные наезжали «новые киргизы» из Бишкека, вели себя отвратительно, как барские холуи, разбрасывались деньгами, приставали к женщинам, народ терпел, пока.
Небольшая, разбогатевшая враз, часть населения всего бывшего Союза офигевала от дурных денег, хотела, но не умела вести красивую жизнь, противно наблюдать, как куражится этот «князь, мордой в грязь», одна уголовщина. Гулеванили, удовлетворяя физиологические потребности. В будущем, они станут костяком капиталистов, сначала неся уголовные порядки в бизнес, потом, их, ругая, добились только одного – в государствах «процветает» коррупция. Воруют все!
Ух, ты, ах, ты…
Работа. Я решила пойти работать по специальности, устроилась методистом и преподавателем, в медицинское училище.
Когда-то оно было филиалом областного училища, а на данный момент самостоятельное учебное заведение, город его финансировал, обеспечивая себя медицинскими кадрами среднего звена. Город «решил», что одной группы, в 30 человек, будет достаточно. Все учились на юристов и экономистов. В медицину, где платили гроши, никто не шёл, а девочки-казашки рады, радёшеньки, вырваться из аулов, да ещё в такой город.
Директор, молодая, энергичная, набрала сразу четыре группы на коммерческой основе, став одним из первопроходцев на этом поле деятельности. «Пекли» специалистов по двум профилям – фельдшера и медсестрички.
Директор приняла меня с восторгом:
-Нет в училище ни одного человека, кто бы раньше работал в другом учебном заведении, все «местного разлива»: одна татарка, остальные казахи.
Весь коллектив вместе с Директором – одиннадцать человек. Встретили меня настороженно, одна, самая умная – в Москве училась, сразу сказала:
-Блин, лафа кончилась, начнём с того, что надо поурочные планы писать.
Пошла с посещениями на занятия, бог мой, лекции диктуют по тетрадкам, на практике тоже пишут, в лучшем случае, продемонстрируют:
-Вот это катетер, которым выводят мочу.
Учебников нет, наглядности мало, даже доску не используют, всё на словах и на пальцах. Примитив!
Я к Директору, она обрадовалась:
-Делайте всё так, как считаете нужным, помогу, поддержу, я два года на должности, до этого врачом на площадке работала, сократили, что могла, мебель, инструменты оттуда привезла, вообще на лекциях на подоконниках сидели. Репутация  училища плохая, качество подготовки никуда не годится, грозятся совсем закрыть.
-До меня директор всем поступающим прямо заявляла, что она намеревается  квартиру покупать в столице, деньги позарез нужны, платите миллион тенге, учиться будете.
-Проверка прошла, приехали из Федерального управления, были в ужасе, ни одного документа, грамотно заполненного не «обнаружили», в администрации училища работали некомпетентные люди. Уволили директора, я безработная, предложили, с дуру, пошла, ничего не смысля в учебном процессе.
-Взяла  своим заместителем школьного завуча, думала хоть с бумагами наладится, а она со всякой мелочью ко мне бежит, а я не знаю. Вас мне сам бог послал. Работайте, я вас умоляю.
Получила зарплату, ставка – 1200 рублей, по тогдашним расценкам это 200 долларов, то есть шесть тысяч рублей. Ёсствую мухи, хочешь, пей, хочешь, ешь, хочешь, выгляди достойно профессии, а просто, ложись и сразу помирай. Ух, ты, ах, ты…
Хожу на занятия, провожу совещания, беседую с каждым преподавателем, чувствую, идёт саботаж, молчат. Директор сокрушается:
-Зря всех не уволила.
Собрала преподавателей:
-Если не перестроитесь, начнут увольнять по докладной методиста.
Подала заявки на самое необходимое, и решила провести, сама, открытое практическое занятие, наглядно, чтоб.
Провела на очень хорошем методическом уровне, ребята сами выполняли манипуляции, в конце занятия студенты благодарили меня за интересный урок.
А коллеги, меня «зачморили» Не люблю такие слова, но есть в них, «удар хлыста». Можно, конечно, сказать:
-Эти нехорошие люди позволили себе высказать обо мне нелицеприятное мнение, тем самым, унизив меня.
Длинно, потому и вошли эти слова в обиход.
«Москвичка» встала и сказала:
-Я с этого занятия для себя ничего не могу взять.
Воспользовалась тем, что директора срочно вызвали в центр.
Тут меня уже прорвало, высказала им всё, что думаю о них, заявив в конце:
-Научитесь, хотя бы, не халтурить! Не позволю выпускать профессиональных убийц, не позволю саботажничать!
 Архив свален в кучу, делопроизводство осуществляется на одной единственной печатающей машинке в учебной части, а ведь уже компы пошли.
Начала с другой стороны, провела анонимное анкетирование студентов, чтобы узнать их мнение об организации учебного процесса, по большей части, мнение «восточное» то есть, уклончивое, но «всплыло» другое, б студенты писали в анкетах, что преподаватели берут взятки, и называли имена. Такого вопроса в анкете не было, мне и в голову не пришло его задать, меня совсем другое волновало.
Взятки брали не все, говорила с ними, молчат.
Я к Мужу:
-Ничего не докажешь, воительница, работай, наблюдай, там видно будет.
  Проворовалась главный бухгалтер, завели уголовное дело, всех допрашивали, особенно Директора, пришла от прокурора очень задумчивая.
-Что?
-Представляете, он меня вопросами замучил, мол, почему могло случиться такое, а я ему, дескать, не бухгалтер я, врач, ничего в бухгалтерии не смыслю, а он так на меня посмотрел и гаркнул так, что я подпрыгнула: «Вы, директор и отвечаете за всё, слышите, за всё, всё, всё!
С тех пор Директор стала вникать в каждую мелочь, пока не разобралась в вопросах организации учебного процесса, в сантехнике и отоплении, сама лазила на крышу, в подвал,  и многое другое изучала и, конечно же, бухгалтерию:
-Разбудите меня ночью, я вам, как симптомы любой болезни, расскажу все статьи бюджета, как свести дебит с кредитом и так далее.
Любой человек, идущий на руководящую должность, должен понимать, что сидеть за столиком, «ручки на пупочек, глазки в потолочек», позволительно полному говну. Только, когда изучишь своё хозяйство до последней «мухи», тогда, иногда, можно и присесть, на краешек трона.
Большинство наших чиновников, даже губернаторы и «мэрины», сидят в креслице, «прижомши жопу», и пальчиком в пространство тычут, мнят, что пользу большую приносят. Наивные дураки!
Прошло пять лет, как я не работала с детьми, а как поменялись нравы у казахских девочек.
Пожаловались девочки на учителя физкультуры – не даёт им щадящий режим во время менструации. Пошла к нему на урок, сам маленький, подвижный, работает просто, но, по прежнему, готовит к труду и обороне, до сих пор все сдают нормы ГТО.
А программа другая, там не ни слова о нормах, и, слава Богу, только тестирование по итогам занятий на ловкость, гибкость, выносливость. Физическая культура, не спорт, на занятия ребята должны идти с радостью, в надежде получить удовольствие от движения.
Посоветовала ему проводить аэробику, игры, гимнастику, прогулки на свежем воздухе, благо климат позволяет делать это всю весну и осень, даже зимой бывает очень тепло. Спорил, долго ещё сопротивлялся, это же надобно все планы менять, через несколько лет дошло, что и самому-то будет легче. Помогла ему составить новые планы, посещала уроки, дело пошло на лад.
Спрашиваю:
-Почему девочек-то «насилуешь?».
Он испугался, неудачно пошутила, потом понял:
-Они меня обманывают, не хотят заниматься, и врут.
Что ты будешь делать?
-Давайте сделаем так, заведите журнал, отмечайте там критические дни, возникнут вопросы, обращайтесь.
-Легко!
Больше жалоб не поступало.
Бежит девочка, чуть с ног не сбила, поймала:
-Куда? Занятия идут.
-У нас совместитель, задерживается, я к физкультурнику.
-Зачем?
-Узнать у него, когда у меня месячные были, а то вроде бы задержка, тогда я беременна.
-Ты замужем?
-Нека, вот, если «залетела», так придётся замуж выходить.
Она побежала в спортзал, а я долго не могла сдвинуться с места, такое поведение, и такая откровенность на ходу, девочки казашки, напугали.
Спросила у физкультурника:
-Да, часто приходят, я у них теперь с этим журналом – папа акушер, теперь никого не стесняются. Совсем недавно я бы сам умер от стыда, а теперь, ничего, живу как-то.
Я смотрела на этого нестарого ещё, казаха, у него большая семья, детей пятеро, ему страшно жить в таком мире, где нет стыда, и весь интим превратился в экстрим.
Физическая культура – одно из слагаемых здорового образа жизни и научить этой культуре должны в школе. Ан нет, на физкультуру дети идут неохотно. Почему? После долгого сидения за партой должно быть просто в радость подвигаться. А потому, что уроки физкультуры превращаются в занятия спортом, но даже спортсмены занимаются одним видом спорта, чтобы достигнуть результатов: кто-то имеет длинные ноги, поэтому хорошо бегает или прыгает, а кто-то коротышка и ему это не по силам. А программа по предмету хороша, она позволяет заниматься всем в меру сил и возможностей, просто, если регулярно делаешь какие-то упражнения, играешь, бегаешь, ходишь, то становишься более ловким, более сильным, укрепляешь свой иммунитет, а, следовательно – здоровеешь. Задачи уроков физической культуры, как раз и состоят в том, чтобы привить эту культуру на всю жизнь.
Преподаватели физкультуры, по большей части спортсмены, считают, что главное секунды, метры, голы, причём, добытые потом и кровью. Вот и идут дети в спортзал с унылым видом, падают там, в обморок, гробят сердечко. О каком ЗОЖ может идти речь? Эй, вы, там, наверху, сначала подготовьте кадры, а уж потом увеличивайте количество часов по физической культуре.
Сын пришёл домой грустный:
-Заваливаю семестр, физрук не ставит мне зачёт по предмету.
Вот те раз, не пропускал, охотник, ноги сильные, бегает хорошо, играет успешно в волейбол.
-Что так?
-Все нормативы сдал, а вот подтянуться не могу.
-Совсем?
-Нет, несколько раз подтягиваюсь, а он говорит, что этого недостаточно.
-Что же, если всё остальное сдал, так хотя бы удовлетворительно-то заслужил?
- Нет, сказал, что пока не подтянусь, нужное количество раз, не оценит.
Можно было заставить Сына, но семестр заканчивается. Времени совсем нет, да и возмутил меня такой подход, совсем не педагогический.
Решила познакомиться с физруком, вникнуть в суть проблемы. Познакомилась, легче не стало, говорила с глухонемым, офицер в отставке, мышление на уровне – «лечь, отжаться». На все мои увещевания в смысле том, что студенты не спортсмены и, если студент постоянно посещал занятии, занимался, то уж тройку, а то и четвёрку заслужил, безусловно, он тыкал в меня тетрадью, в которой изображалась таблица необходимых достижений, пунктов этак десять, и твердил, что хоть умри, но должен студент показать эти результаты. Я ушла, отправила к нему Мужа, пусть убеждает он, как-то убедил.
 Вся наша культура, в том числе и физическая, валяется на полу, и дрыгает ножками, а здоровый образ жизни, без культуры, не прививается.
Буквально, с первых часов моего появления в училище, Директор мне заявила:
  -Эту персону не трогать, это очень полезная для меня Персона.
Стала наблюдать, Персона действительно «полезная», с утра уже в кабинете Директора, с пакетами, с разговорами. Жила Персона в соседнем посёлке, приносила ей разные продукты и… «сливала» информацию, как мне потом доложили:
-Остерегайтесь её коварства.
Персона улыбчивая, «сладенькая» до оскомины, учитель «липовый», но «пловец» удачливый, благодаря лизоблюдству.
Ко мне стала захаживать, то букет сирени принесёт, де в саду растёт. То молока, прознала, что люблю. Благодарю, но не поощряю, деньги за молоко плачу.
Побеседовала с ней, женская судьба не простая: вышла замуж, ещё студенткой, за русского парня, сын родился, видела его, красивый, породистый мальчик, через несколько лет развелись, жила с родителями, пятый десяток пошёл, а замуж не вышла, «брезговали» казахи «русской подстилкой».
Думаю, озлобилась, любви нет, секса нет, так хоть, оторвусь – коллектив подержу на поводке. Таким образом, самоудовлетворялась, имея выгоду для себя, и в материальном плане. Опасный тип, долго и медленно интригу плетёт, как сеть паутинную, влипнешь,  с трудом вырвешься, и ещё долго липкую паутину отскребать с себя будешь.
К Директору несколько раз ходила, пока слушает, негоже так-то, если хочешь хорошего результата добиться, щадить никого не надобно и, в первую очередь, приближённых к трону, иначе другим повадно будет. Старая истина, да лучше новых двух – «бей своих, чтоб чужие боялись».
Убедила. Убедила ли? Во всяком случае, табу с Персоны сняла, я к ней на занятия -  «жесть», стала учить, наставлять, иногда мордашкой об стол, не глупая, поняла, что лафа кончилась, стала готовиться к занятиям, другие тоже подтянулись.
Постепенно, постепенно учебный процесс стал сам на себя походить. Коллектив маленький, а методическое болото большое.
Общение. Муж привёл в дом замминистра, на ужин. С ним свита, и наши командиры.
Замминистра оказался совершенно не чванливым казахом, сказал комплимент хозяйке, с аппетитом ел пельмени, шутил, мало пил. Все, глядя на него, пили мало, а прокурор совсем не пил. И правильно, надо держать марку. Через некоторое время он попросил гранёный стакан, налил водки до краёв, и в натяг выпил, больше не пил, повеселел, начал есть и шутить. Я с трудом скрыла изумление, после ужина  Муж
Сказал:
-Он всегда так пьёт, уж не знаю отчего, за всё застолье один раз, полный стакан водки.
Я подумала, как наркоман, получит дозу сразу и удовлетворён, ещё и куражится этим, тоже мне, прокурор.
Служба. На службе, основным предметом, я взяла «Основы сестринского дела». Пока я отсутствовала, в среднем медицинском образовании, оно шагнуло навстречу современным требованиям, так как мы очень отстаём от мирового сообщества и в этом плане. Ох, и не только в этом.
ВОЗ приняла программу «Лемон» для стран СНГ, где чётко обозначила, что должна знать и уметь медицинская сестра. Почему пишу об этом? Потому что пропагандой здорового образа жизни, во всём мире, занимаются медицинские сёстры. Именно они постоянно находятся  в социальной среде и рядом с пациентами, но нашим медсёстрам, из-за перегрузки просто, некогда научать здоровому образу жизни. Например, поступил пациент на операцию, его надобно уложить в постель, провести частичную санитарную обработку, побрить операционное поле, успокоить пациента, успокоить родственников, выполнить назначения врача, переодеть и отвезти в операционную, встретить после операции, вести наблюдение за операционной раной (может возникнуть кровотечение, и не дай Бог, просмотреть!), за выходом из наркоза (может быть рвота и может захлебнуться рвотными массами), за физиологическими отправлениями, за общим состоянием: пульс, дыхание, давление, сознание и т. д. и т. д.
А операционную медсёстры готовят накануне, и перед операцией: драют, моют с дезинфицирующими средствами, готовят инструменты, по наборам, лекарственные препараты, бельё, ассистируют во время операции, а потом опять драют, моют, стерилизуют.
Есть другие направления деятельности медсестры: осуществление перевязок, переливание растворов и крови, забор анализов, осуществление личной гигиены пациентов, кормление и многое, многое другое.
Только различных медицинских манипуляций около полутора сотен!
Пока я отсутствовала в учебном процессе, на основании проекта «Лемон», срок обучения увеличили с 2х до трёх лет, к примеру, в Англии учат восемь лет, ввели высшее сестринское образование, в корне поменяли программу. Вот бы, в школе так!
Сестринское Дело должно осуществляться через Сестринский Процесс. Что это такое? Это научный подход к Сестринскому Делу. Ура! Медсестра не тупой исполнитель, а партнёр врача. Она должна учиться психологии.
Человек имеет потребности, причём много, главная же потребность у нормального человека – быть здоровым. Только, когда человек здоров, он может удовлетворять свои потребности.
Известный психолог А.Маслоу расположил все потребности в виде пирамиды.

Самореализация, творчество


Уважение – нужность, полезность, статус


Социальные – любовь, дружба, сопричастность
Безопасность – стабильность, значимость, окружение


Физиологические – есть, пить, дышать, выделять, сон, секс, прикосновение, движение

Физиология – это фундамент, если он крепок, возможно, удовлетворение всех потребностей.






Прикосновение! Физиологическая потребность? Что, без объятий жить нельзя? А вот, нельзя! Психологи считают, и совершенно правильно, чтобы чувствовать себя счастливым, надобно, чтобы вас обнимали, ежедневно, раз восемь, десять.
А в чём смысл пирамиды? А в том, что, если хоть одна физиологическая потребность не удовлетворяется, то вся пирамида рушится, а на вершине пирамиды потребности творческие, только человеку доступные.
Заболел человек, например, гастрит, возникает много проблем, связанных с болезнью: боли, дискомфорт, тошнота, иногда рвота, нарушение аппетита, снижение веса и двигательной активности, плохо работает кишечник, секс не доставляет полной радости, плохо работается и отдыхается, раздражительность, страх смерти и т.д.
Вылечили гастрит, осталась строгая диета, страх возвращения болезни, проблемы на работе, в семье, вредные привычки.
Что же получается? Мало вылечить болезнь, даже не очень сложную, надобно реабилитировать пациента, научить его жить дальше. Кто этим занимается? А никто! Медикам бы на ноги поднять, а то, что через некоторое время опять придёт с обострением – экая досада,  сам виноват: сказали же диета, отказ от вредных привычек, соблюдение труда и отдыха, наблюдение у врача, сам виноват, не соблюдал рекомендации. А просто сказать, безобразно мало!
Учить здоровому образу жизни надобно в семье, а прежде, в школе, по специальной программе. И медсёстры будут заниматься этим эффективно, конкретно, конкретно, а сейчас времени нет совсем, если пациентов стонущих, плачущих, молчащих, ругающихся 30-40 человек. Где уж!? А в Англии, только специализацию по уходу за стомированными пациентами проходят три года.
Человек, не имеющий медицинского образования, требует такого объяснения много, наглядно, чтобы понял, проникся и смог выполнять необходимое. Сестринский Процесс предполагает оценку результата. Сейчас, как? Вылечили, слава Богу, не вылечили, иди к Богу.
Начали реформу здравоохранения с подготовки кадров, в образовании бы так, кадры готовят по новому, а работаем по старому, нет применения этим кадрам: совсем мало хосписов, реабилитационных центров, отделений по уходу, дневных стационаров.
Чиновники в Минздраве заявили, что менталитет, де, у нас не тот. Глупость, глупость, глупость! Нет денег, так и скажите, что нищие мы для «здоровья нации»?! Вот и вымираем!
Нравы. В училище ЧП, пропал мальчик, студент фельдшерской группы. На выходные, уехал с друзьями и не вернулся. Друзья хором утверждают, что он собирался, но, в последний момент не поехал, сказал, что мама заболела, мама воспитывала его одна.
Этих ребят допрашивали по одному, проводили очную ставку, нет, нет и нет.
Мама поседела, билась в плаче, немела, сыночек пропал, добрый, умный, врачом мечтал стать.
Через месяц пришло известие, что нашли его тело, в 2х км от их места отдыха, нашла чабанская собака, песок текуч как вода. Вот и открылось место захоронения, собака учуяла. Мальчик умер от удара в висок твёрдым предметом
Стали опять «пытать» его «товарищей». Их версия не подтвердилась. В конце концов, сознались, да, он был с ними, на второй день поссорились из-за девушки, завязалась потасовка, кто-то его толкнул, он упал, и ударился виском о камень. Умер сразу, все! все! испугались и решили его закопать где-то подальше, и держаться вместе на том, что его с ними не было. Это называется «круговая порука». Ни один, из восьми, не сказал, что надобно во всём признаться, что не по-человечески как-то.
А дальше как жить? Ой, ребята, всё вернётся, всё вернётся, не вам, так вашим детям, что ещё страшнее.
Жизненная установка, данная родителями, передаётся,  по наследству, последующим поколениям. Учили детей жить по правде, так они и своих детей учить будут. Учили шагать по трупам, так и их дети по жизни пойдут, а труп может живее живого отомстить.
Все педагоги должны, один раз в пять лет, учиться на курсах повышения квалификации, а я уже давно не училась, и никто в коллективе не учился. Отправили меня на учёбу вдвоём с заведующей отделением. Она полукровка – отец казах, мама татарка, красивая! – высокая, стройная, ноги длинные, кожа янтарём светится, глаза, как у Аэлиты, к вискам ползут, тёмно коричневые, влага в них от края до края плещется, смеётся, как дитя малое, частенько, задорно, и имя у неё, в переводе с казахского – диковинный цветок. Краса, да и только!
Общая дорога сблизила, разговорились, воистину – красота это ещё не счастье:
-Восемь лет мне было, семья у нас большая, дружная, родители любят друг друга, в любви росли, правда одного брата отдали родственникам, есть у нас обычай такой, вы знаете, теперь не роднится с нами, обижается, и я его понимаю.
 -Так вот, восемь лет мне , случился приступ аппендицита, я по жизни терпеливая, молча боль переносила, пока сознание не потеряла, перитонит, спасли, но начались женские проблемы, спаечный процесс, кисты в яичнике, ещё две операции перенесла, в разное время, сказали врачи, что материнство под большим вопросом.
-Выучилась на врача, замуж вышла за хорошего человека, любит меня, а детей нет. Лечусь, муж обследовался, у него всё в порядке.
-У мужа пятеро в семье, трое братьев, отец их строго держал, а как его не стало, времена вольные начались, братья в загул ударились. Муж начал задумываться о последствиях пьянок, да гулянок и, ещё перед женитьбой бросил пить, совсем. Мне повезло.
-А младший брат умер в пьяном угаре, нашли его через три дня, мужа вызвали на опознание, он потом долго мучился, до депрессии дело дошло, увидел брата раздувшегося, кожа полопалась, жара стояла, в крови много алкоголя обнаружили.
-У старшего брата хорошая семья, но спивается, а невестка умница, в полиции служит, двое мальчишек растёт.
-Свекровь и предложила одного из мальчишек нам отдать, так грех в семье пошёл, невестка взбунтовалась, стеной встала, теперь не роднится. А я себя виноватой чувствую. Муж утешает, как может, любит, да надолго ли его любви хватит, уж очень ему детей хочется.
Прошло несколько лет, как-то зашла она ко мне в кабинет:
-Посоветуйте. Надумали всё же ребёнка взять. Что скажете мне?
-Дорогая моя, Краса, совет в таком деле дать не могу. Мнение своё скажу. Приёмный ребёнок это ответственность огромная, не каждому по плечу. Себя забыть придётся, от многого отказаться. Вы много лет живёте для себя, привыкли, одеваетесь, как модели, отдыхаете на дорогих курортах, друзей много, весело живёте. Ребёнок на 18-20 лет всех сил, всех средств потребует. Готовы ли вы к этому?
-Хотя вы не можете этого знать сейчас. Хорошо, хорошо подумайте, святое это дело, потому что жертвенное.
Через некоторое время получила приглашение на той, по случаю удочерения. Гуляли широко, народу много, вся родня съехалась, все радовались.
Потом частенько заходила ко мне, грустная, вздыхала:
-Как вы были правы, но я не жалею о содеянном. Трудно мне, жизнь совсем другая пошла, и полюбила дочку не сразу, раздражало всё: грязные памперсы, бессонные ночи, свой собственный вид, но держусь, подрастает, лепечет что-то, по щекам меня гладит, любить начинаю, но подумаю, братьев и сестёр своих больше люблю.
-Муж водится с ней, но я вижу, нежных чувств не питает, относится к ней, как к сестрёнке. Ответственность оба чувствуем, по-своему, любим, что ж, раз Аллах своих детей не дал.
Подумайте тысячу раз, прежде чем взять ребёнка, если готовы к жертвенности, если хватит терпения, тогда берите. Чтобы поднять чужого ребёнка, большая душа и сердечность требуется. А дело это святое, божеское.
В Москве училась в колледже, где директорствовала, автор учебников по Сестринскому Делу», С.А. Мухина, врач, разумеется, но энтузиаст СД, объездила мир, опыт перенимала, создала замечательный учебник, открыла при городской больнице отделение ухода, где проходили практику её студенты, а преподавателями у неё работают медсёстры с высшим образованием, они учат тому и только тому, что должна знать медицинская сестра. А человек – красивый!
Москва. Москва как-то притихла, затаилась, нет такого разгула, хаоса, девяностых годов, конец эйфории от свободы. Выживаем!?
Проживала в частной гостинице, впервые, так сказать, персонал вежлив, чистенько, скромненько, ничего нового, и цена умеренная. Учимся жить в новых условиях, вроде бы, как бы, при капитализме. Мечты. Многому научилась, жаль, что высшие чиновники не приняли новую, для нас, сестринскую доктрину. Всем от этого подхода к лечению пациентов, только одна польза, особенно пациентам, ради которых всё и проистекает.
Спрашиваю на линейке у студентов, разговор идёт о дисциплине:
-Кто самый главный в училище?
Хором, громко:
-Директор!!
-А вот и нет, главные, вы, студенты. Представьте, что вас нет. Есть училище?
- Нет!
Так и лечебные учреждения, главное там -  это пациенты.
Мои мечты: больниц немного, только для операций и оказания неотложной помощи, а очень много реабилитационных центров, на природе, с бассейнами, банями,  комнатами для релаксации, и много всего, для оздоровления жителей этой страны, несмотря на состояние здоровья, один раз в год, на месяц, приходят сюда, и отдаются в руки грамотного персонала. А выходят отсюда, оздоровлённые, готовые к новым житейским подвигам, и, конечно, всё бесплатно, и для всех обязательно.
И, если уж, о мечтах, то школа: огромные, современно оборудованные классы, учитель таков, что встреча с ним всегда даёт надежду, учат только основам наук, иностранным языкам, музыке и танцам, этике, здоровому образу жизни, основам права, психологии общения, семейным отношениям, воспитанию детей, и по интересам, по интересам. Экзаменов нет совсем. Зачем? Оценки ставят за повседневный учебный труд. В ВУЗ принимают по аттестату и собеседованию, то есть аттестат надобно защитить. В современном мире учёба, носящая информативный характер – преступление. Учитель надобен для того, чтобы учить учиться, чтобы найти индивидуальный подход, чтобы быть живым примером в учёбе и в жизни, а информация сейчас вся в Интернете. Пройдёт немного времени, и появятся новые источники. Зачем рассказывать, что земля круглая, покажите её из космоса, и задайте вопросы:
-А почему, собственно, круглая?
-А почему висит в безвоздушном пространстве и не падает в бездну?
-А почему вокруг оси вертится?
-А почему на полюсах лёд?
-А почему текучая вода не льётся с земли в космос?
И т. д. и т.д.
Болезнь. «Загремела» в больницу. Появились отёки  в области лодыжек левой конечности, той самой, «поломатой».
К Снежной Королеве, она глянула, и с ходу, вердикт:
-Тромбофлебит, срочно в стационар, на постельный режим. Срочно, если жить хотите, тромбик оторвётся и кранты.
Учебный год в разгаре, заменить не кем, но Директор, врач, руками замахала:
-Немедленно, немедленно!
Положили в палату полулюкс, режим строгий, правда, в туалет хожу по коридору, подложили под ногу тумбочку сетчатую, наложили на голень компресс с мазью Вишневского, назначили таблетированные препараты, и обследование. Оказалось, что низкий гемоглобин, и организм компенсирует недостаток эритроцитов тромбоцитами, образуются тромбы, в первую очередь в венах нижних конечностей, тромбы воспаляются, и, в любой момент, могут оторваться и пойти с током крови вверх,  найдут сосуд по своему диаметру, и закупорят его, если это в жизненно важном органе, то человек мгновенно умирает, ничего сделать нельзя.
Вены у нас вялые, легко расширяются, если кровь постоянно застаивается, как у педагогов, которые всё рабочее время проводят на ногах, то образование тромбов неизбежно. Опять же  режим труда и отдыха надобно соблюдать, да мало кто знает, как это, я знала, но увлеклась учебным процессом,  да и на ноги  легка, они у меня сухощавые, гемоглобин подвёл.
Лежу, наблюдаю за процессом излечения: врачи придут на обход, врачи хорошие, пару вопросов и дальше. После обеда один из них заглянет, уставший после операций – вены удаляют варикозные, то есть расширенные, пару вопросов и уйдёт, медсестра утром принесёт три флакона с таблетками на весь день – полнейшее нарушение правил раздачи. Лекарства принимают по-разному: натощак – за один час до еды, до еды – за 15-20 минут, перед едой, во время еды, после еды, запивают молоком, водой, всё очень важно, иначе лечение не будет впрок.
 И по правилам, медсестра, опрятно одетая, в перчатках, катит перед собой столик, на котором листы назначений, лекарственные препараты, кувшин с водой, мензурки, в палату, уточняет фамилию, имя, отчество пациента, чтобы не перепутать, смотрит лист назначений, демонстрирует пациенту упаковку с лекарством, уточняет дозу, выдаёт лекарство, и прослеживает приём. Если есть какие-то нюансы, то подробно инструктирует, убеждается, что пациент понял, если его состояние ему позволяет.
 В желудке работают ферменты, в соляной кислоте, очень активные химические вещества,  в институтских лабораториях проводятся многолетние исследования для создания лекарственных форм, способных избежать уничтожения в агрессивной среде желудка, и.  неправильно принятое лекарство, весь их труд уничтожает, вместе с пациентом. Вообще, сейчас созданы стандарты выполнения манипуляций и никакой «художественной самодеятельности» не должно быть.
Прошла неделя, врачи молчат, как-то я не выдержала:
-Дорогие доктора, почему же вы сами для себя про меня шепчете? Это моя болезнь. Я уйду, и вы про меня забудете, я должна знать всё, всё: как мне жить дальше с постромбофлебитным синдромом, то есть нога будет отекать, болеть, что делать?
-Носите эластический бинт, уменьшите нагрузку, принимайте антикоагулянты.
-Для чего бинт?
-Он будет создавать каркас, путём сдавливания конечности.
-Но это же плохо…
-Да, но без него «вылезут» наружные вены.
Всё в таком духе, ладно, у меня есть медицинское образование, кое-что мне понятно, а другим людям подробно объяснять надобно про болезнь и её последствия, про возможности дальнейшего образа жизни.
По международным стандартам пациент обязан получить полную информацию обо всём, что с ним происходит, о процедурах, о лекарственных препаратах, о диете, режиме и даже, о возможной смерти.
Если он не будет знать об угрозе его жизни, как же он распорядится своим имуществом, как будет бороться до конца и использовать все возможности для борьбы за свою жизнь. По правам пациента, вся информация, о его состоянии, должна быть дана только ему, и только он вправе решать, что сообщить родным! Конечно, нельзя заявиться и сказать:
-Вы умрёте месяца через три.
Пациент сейчас может умереть, с ним постоянно работают психологи.
Выписалась, стала думать, как жить дальше.
От бинта отказалась, стала упражнениями тренировать мышцы ног, создавая мышечный каркас, купила велосипед, вспомнила детство и юность, замечательный вид транспорта для тренировки – «то ли дело лисапед – попа едет, ноги нет».
Профессия педагога в зоне риска для тромбофлебита, на занятиях приходится много стоять за кафедрой, дирижировать сидя – нонсенс. Стала приспосабливаться и «качать» ноги ступнями, два раза в день на диванчик, ножки вверх и опять качаем, и антикоагулянты, небольшая доза аспирина ежедневно. Ножки свои люблю, холю, лелею, кремчиками, специальными, «ублажаю».
Живу, живу, хорошо живу!
Заболел – поменяй образ жизни, как поменять, куда поменять, не знает человек, и скоро опять «загремит» в больницу, намного дороже обходится, это же так просто понять. Деньги надобно вкладывать в оздоровление, больных станет намного меньше, отсюда экономия, а здоровые граждане горы свернут, опять экономия. Получится в здравоохранении денежный круговорот, ещё и другим достанется. Это ж так очевидно!
Ветераны. На Космодроме, в офицерской среде, старых воинов чтили. К Свёкру «прилепились» шефы, целая военная часть, приходили по праздникам, на день рождения, дарили подарки, общались. Зачастил афганец, приходил после работы, садился за стол, выпивали «маненько», первую всегда молча, говорили подолгу, рассказывали друг другу, каждый о своей войне, пели песни, какие знали, Свёкор хорошо пел, афганец подпевал. Сокрушались тем, что в стране творится, понимали друг друга, грелись.
Нам никогда не понять то, что пережили они, убивать страшно, даже на войне, а жить с этим, ещё страшнее.
Афганец жил один, с семьёй, после возвращения с войны, отношения не сложились. Он восхищался Свёкром, его мощной жизненной силой, подружился с Мужем, завидовал нашим семейным отношениям. Мы его привечали, человек хороший, а одинок, одному нельзя, один на один с собой, можно и с ума сойти.
Ах, ёсствую мухи, при Советской власти, памятников-то, сколько понаставили, а сейчас, даже в День Победы, парад отменили.
Слышались совсем уж неподобающие мнения, мол, под немцем бы сейчас жили, не тужили, пиво пили. Прямо, «хрен по деревне»! Вспоминаю свою родову, на псковщине, под немцем всю войну, такие страсти рассказывали, жгли деревнями, насиловали девочек и женщин, в Германию на работу отправляли.
 Насилие от своего сатрапа погано, но ещё поганее, на своей земле, от чужаков унижение терпеть.
Работа. Постоянно совершенствую методику преподавания предмета, оформила кабинет «Сестринского Дела» по типу «имитации рабочих мест»: пост, палаты, процедурная, приёмный покой. Работают ребята с манекенами, фантомами, муляжами, на практике, в больнице, не теряются, быстро осваиваются. Репутация училища вверх пошла, студенты и выпускники показывают очень хорошие знания.
Принимаю экзамен, сдают, но не оправдывают ожиданий, создаётся впечатление, что к экзамену не готовились.
Объявляю оценки, комментированные, некоторые студенты пытаются оспорить, ничего не понимаю. Пришла к заместителю директора, отношения с ней складывались непросто, она сразу приняла меня как соперницу, в чём-то была права, иногда я ловила себя на мысли, что будь я на её месте, многое бы сделала гораздо лучше.
Ещё она отличалась очень строптивым характером, сама заявляла:
-Я вредная, что с татарки взять!?
 И  имя замечательное – Роза и, правда, – роза, вся в колючках.
Она, как и директор, понимая мою пользу для дела, частенько прибегала ко мне за советом, постепенно отношения наладились.
Прихожу к Розе, обрисовываю ситуацию, она помолчала, а потом:
-Опять деньги на экзамен собирали.
-Какие деньги? Я никаких денег не беру, все знают.
-Персона у них куратор, дочка моя у неё в группе учится. Перед экзаменами  Персона говорит им, что преподавателя надо угостить, чтобы на экзамене на многое глаза закрывал, и собирает деньги.
-Ничего меня не угощали, да и не моё это.
-Так себе берёт.
Тут у меня адреналин в такой дозе выбросился, что я дальнейшее плохо помню, прояснилось сознание, а я держу Персону за грудки, в углу кабинета, а она сжалась вся, трясётся, никогда меня такой не видела, отпустила:
-Ещё раз услышу, что деньги под меня собираешь, точно прибью.
Вот почему, некоторые студенты, не довольны остались моими оценками, им пообещали, что я, получив подарок, не стану строжиться, всем поставлю хорошие оценки.
Ёсствую мухи, вот нравы на Востоке, а студенты молчать будут, хоть об стенку бей.
Судьба. Роза воспитывала приёмную дочку, держала в чрезвычайной строгости, очень сдержанная, закрытая, на неё кричала по пустякам. Позже дочка узнала, что не родная, стала такие коленца выкидывать, совсем от рук отошла. Роза часто плакала от отчаяния:
-Всю жизнь, с моей мамой, для неё жили. Выросла, и в распыл пошла, дома не ночует, и слова супротив не скажи, сразу меня корить начинает, мол, зачем из детского дома взяла, мама бы моя вернулась и забрала к себе.
-Сейчас ищет родную мать, а мне в её жизни, похоже, места нет.
-Я и замуж не вышла, чтоб никто не мог её обидеть. А вот всё как обернулось.
Я попыталась поговорить с её дочкой, не слышит ничего, как будто глухая, своё твердит:
-Родную маму найду, её любить буду.
Путешествие. Муж пришёл со службы:
-Лето, отпуск скоро, в конце июля, один из моих подчинённых, собирается поехать на Родину, он азербайджанец, ты его знаешь, Толиком все кличут, приглашает к себе, вернее к своим родным, у его брата особняк на берегу Каспия.
Я «загорелась», на Каспии не были, в Азербайджане не были, поедем на машинах мимо Ташкента, через Самарканд, Бухару, Туркмению, паромом, через море, в Баку – целое путешествие, новые места, новые люди. Здорово!
Сказала Сыну, он тоже «загорелся», но попросил взять с собой невесту. А чего ж не взять?
 Стали собираться наивные «совки», конец девяностых, ехать через три независимых государства, а нам по… Впечатлений наглотались по самое не хочу, но и наука, пока лбом не стукнешься, не доходит до ума-то, и не боялись мы ничего, пока с нами наш «мент», он решал все проблемы на раз.
Вдруг, за день до отъезда, наш защитник, нам сообщает, что его отпуск задерживается, по каким-то там причинам служебного порядка.
 Мы сникли, но Муж уверил нас, что с майором милиции, а Толик – майор, бояться не стоит, ещё он сержанта даёт для сопровождения, тот в отпуске, и согласился попутешествовать:
-Поедете на четырёх машинах в следующем составе: вы на ТИКе, остальные тоже на своих машинах, по семьям – четыре брата, азербайджанца: Толик с женой и дочкой восьми лет, Михош с женой и двумя сыновьями, подросткового возраста, Гейдар со своей семьёй – жена и два сына и старший, Джангир,  подженился на Космодроме, на казашке, теперь домой к жене и дочерям едет.
Ух, ты, ах, ты, все мы космонавты!
В компании, в основном родня, только мы, да сержант, казах, иного роду племени.
Казахстан. А мы что, мы ничего, мы любители путешествий. По Казахстану ехали хорошо, обедали в придорожной чайхане, весело обедали, под Туркестаном «гавкнул» мотор «Жигулей» Майора, сняли, перебирали, делал всё Михош, получив по полной от брата, так как машину в дорогу он готовил. Майор даже рядом не стоял, руки беленькие, чистенькие, я вспомнила руки Мужа, всегда в ссадинах и мозолях, Майор не работал руками, давно. Зачем? Братья есть, да и подчинённые.
Сержант с Михошем возились с машиной, а мы под навесом ели арбузы и дыни. Впервые, прозвенел «тревожный звонок», заговорила жена Гейдара, ещё одна русская в нашей компании, заговорила, глядя на клумбу:
-Вот едем, а что там хорошего? Просто деревня, до моря километров пять, и ничего интересного там нет, скучать будете, и на пароме дорого берут за провоз транспорта.
Нам бы обратить на это внимание. Да где там? Эйфория предчувствия интересного длительного путешествия притупила осторожность.
Машину починили, ночевали в Чимкенте у знакомых Майора.
Узбекистан. Утром двинулись дальше, Майор, сказал, что заедет в одно место и нас догонит, к границе подъехали только мы и Михош. Граница это поле, жара 45*, от земли идут видимые струи горячего воздуха, небольшой сарайчик, шлагбаум, выходит узбек, машет, мол, ко мне, ко мне. И мы, как кролики в пасть к удаву, проехали что-то, что являлось границей.
Сын и Михош с документами пошли в сарайчик. Долго их не было, первым вылетел Михош, размахивая руками, кричал на русском языке:  -Что, я сюда приехал узбеков кормить!?
Пришёл Сын, молчит.
-Что?
-А что, что? Стоит это толстый узбек, стоит, потеет и «стоит» на своём: «Сто долларов давай».
Михош стал ругаться, а он мне говорит:
-Машина у тебя парень новая, сейчас вызову людей, быстро по винтикам раскидаем, наркотики будем искать.
Торговались, торговались, сошлись на небольшой сумме.
Подбежал Михош, остыл немного, самый взрывной оказался из братьев, посоветовались и решили ехать дальше, встретимся со своими «ментами», будет проще. Наивные «совки». Нет бы, поехать домой, но мы упорно двигаемся вперёд, до Самарканда всего 250км.
Ехали, ехали, опять казахская граница, потом опять узбекская, оказывается здесь «петля», раньше никто не замечал, а теперь – ни клочка земли не отдадим. Казахскую проехали спокойно, а на узбекской опять застряли:
-Ничего не нарушили, сто долларов давай, или права отберём.
Я сказала Сыну:
-Пусть забирают права, справку дадут, по ней поедем, больше отбирать нечего будет, а дома отец разберётся, да и вряд ли протокол посылать будут. Наивная, выслали!
На всех последующих постах ругали последними словами тех, кто удумал права отобрать.
Поехали к Самарканду, 250км ехали целый день. Из кустов выскакивали люди в форме, у дороги на табуретках, на стульях сидели люди, махали палочкой:
-Сто долларов давай!
Михош сорвал голос, и сипел на всех языках, которые знал, платили по сто рублей, и ехали дальше. Майора нет, потом я поняла, что таким образом, пытались избавиться от нас. Прямо сказать нельзя, обида, Восток – дело тонкое. Отправили с нами Михоша, бросить нельзя, опасно.
Михош едет впереди, вдруг, «стоп машина», дверцы распахиваются, пацаны из машины -  порск, сядут и ждут, в машине родители ругаются, затихли, пацаны в машину, поехали дальше. Нам забавно, а нет, чтобы задуматься, Михош, наверняка, хотел поехать обратно, а жена рвалась к родным.
Во время обеда, он нам объяснил, что узбеки «пасут» машины с чужими номерами, а казахов особенно, ведь узбеки все свои грузы везут в Россию через Казахстан, и казахи «чморят» их, по полной, вот и мстят за обиды.
А мы? А мы плохо думаем.
Доехали до Самарканда, Майора нет, вот бы мобильный телефон, а нету.
Собрались на совет за ужином, устали, надоело, решили утром поехать домой.
Машины спрятали за фурами, так Михош сказал, спали в машине, и на земле.
Утром, потихонечку, крадучись поехали назад, к Ташкенту. Фу ты, что ты, навстречу машина Майора! Михош сказал, что поедет с ними, на поминки надо, а нам уже деваться некуда, испугалась я за детей, поедем уж все вместе. Что будет, то и будет.
С Майором стало легче, я поняла, что он «отстёгивает» всем и за всех, нещадно торгуясь.
Вечером добрались до границы с Туркменией, какой уж тут Самарканд, Бухара, мимо проехали, не глядя, до того надоело быть постоянно, «под микроскопом».
Подъезжаем к границе -  узбекский таможенный пост. Вот это пост – дворец бухарского эмира, большое трёхэтажное каменное строение с башенками. На посту много всех: погранцы, таможня, и опять «даишники», дорожная служба, по-узбекски – ДАИ. Небольшая стрелочка ведёт к будочке, не заметил, проехал, нарушил, значит:
-Сто долларов давай!
Все инкогнито, бейджиков нет.
Из машины попросили выйти с вещами, их унесли на досмотр, потом. Сын обнаружил пропажу парфюма. Затем нас всех обыскали в специальной комнате, обыскивали женщины, впервые происходило подобное, даже в трусики заглядывали, проверяли гигиенические прокладки, уж очень они подозрительно шуршат -  искали валюту.
«Чморили» часа четыре, устали все, дети спать просятся, стала возмущаться, вызвали старшего, тот взял Майора под руку и увёл куда-то, долго не было, вернулся, мздоимцы принесли наши вещи, открыли шлагбаум, и отправили нас в Туркмению.
Майор отдал 300 баксов, чтобы, наконец-то, разрешили проезд.
Туркмения. Туркменский таможенный пост, представлял собой, небольшой домик, туркмены вежливо, быстро осмотрели багажник, записали нас по паспортам в «амбарную книгу», пожелали счастливого пути, и отправили с богом. Спасибо вам, туркмены!
Ночь, устали от жары, дороги, нервотрёпки, решили переночевать недалеко от таможни, дети в машинах, а взрослые на земле. Пришлось доставать одеяла, пустыня Кара Кум (чёрный песок», днём солнце палит, 50*, а ночью дрожь пробирает – холодно.
Утром проснулись, недалеко от нашего лагеря табличка: «Осторожно, серпентарий». Ночью эти твари господни очень активны, посмотрели, на песке много, много полосок и мелких следов, здесь ещё и ядовитые пауки водятся, например, тарантул, скорпион.
Говорят же: «не зная броду, не суйся в воду», а мы сунулись, теперь «выплывать» надобно.
Собрались быстренько, осторожно вытряхивая постель, и поехали по чёрной пустыне.
Солнце, как кусок плавленой стали, стояло над горизонтом, асфальтовая дорога шла прямо, прямо, к горизонту, кругом песчаное море, иногда волны песка струились по асфальту, будто не по нашей Земле едем, а где-то в другой галактике.
По понтонному мосту переправились через реку Аму-Дарья, река полноводная, вид пейзажа тоже космический: по чёрному песчаному морю-окияну течёт река цвета «металлик».
Муж-географ, перед отъездом рассказывал, что по «сказкам» учёных, когда-то давным-давно здесь плескалось море, потом оно исчезло, а песок остался.
Поселений мало, едем, едем, село близко, и на горизонте появляется маленькая движущаяся точка, она приближается, растёт, и превращается в человека, человек выходит на дорогу и голосует. Откуда взялся? Пустыня кругом.
Движение транспорта редкое, запомнилась одна машина, несколько раз пересекались, две девушки, меняются за рулём, на панели стоит полный стакан с водой, вода не плещется, стакан не падает, они показывали нам на этот стакан, махали руками, смеялись, мол, посмотрите, как по столу едем. Они получали удовольствие от своего путешествия, отчаянный народ!
От путешествия по Туркмении мы тоже получили удовольствие. На ночёвку останавливались в придорожных чайханах, дети ложились на топчан, я шла в машину, не могла спать на воле из-за шума громадных фур, впервые наблюдали такое количество импортных грузовиков, они ехали из Ирана, граница совсем близко.
Вдоль дорог у селений, как в России, стояли женщины, торговали овощами, фруктами, изделиями из верблюжьей шерсти. Туркмены – человек-турок, смуглые, высокие, статные, такими мы их видели.
Ещё запомнились одногорбые верблюды, их здесь много. Надоест им бродить по пустыне в своих пескоступах, выходят на дорогу, жуют жвачку, и шагают медленно, медленно, огромные коричневые глаза, как фары, точно – «корабль пустыни», идут и под ноги не смотрят, а чего там есть интересного, ну и что, что машины, так объедут, они здесь не хозяева, настоящие хозяева этих мест это мы, верблюды.
Невеста Сына – натуральная блондинка, высокая, хрупкая, волосы льняные, глаза серо-синие, с ободком вокруг радужки, губки пухлые, талия тонкая, ножки стройные, длинные, как магнитом притягивала к себе взгляды восточных мужчин.
Ещё в Узбекии, в Бухаре, остановились у светофора, заглянул в окно молодой узбек и застыл. В дорогу шорты одела, жарко же, не порядок:
-Шорты сними, длинную юбку надень.
Обедаем, она за водой к колонке пошла, все восточные мужчины глаз не сводят, один говорит:
-Смотри, какая, Барби идёт.
Сын услышал, встревожился:
-Мам, Невесту мою ни на шаг одну не отпускай, время лихое. Да и места специфические, во всех отношениях.
Так и ходили, держась за руки. Сын взял на себя все заботы, я радовалась за него. Всё-таки баловнем рос, но, почуяв ответственность, вёл себя, как настоящий мужчина.
Едем уже, в общей сложности, шесть дней, пейзаж стал меняться, впереди замаячили горы, добрались до них, дорога резко повернула вправо, теперь по левую руку горы, там Иран, горы без растительности, тянется и тянется горная гряда и ничего на ней не растёт, ни деревца, ни кустика.  Много на Земле мест негодных для жилья!
Заночевали в Ашхабаде, в съёмной юрте, на окраине города, принесли на ужин чай, плов, виноград, жарко, душно, пожаловались хозяевам и, вдруг, низ юрты открылся, и потянуло прохладой, разложили подушки, одеяла, спали крепко, не боясь уже ни змей, ни пауков. Ко всему человек привыкает, местные объяснили, что змеи через решётку не проберутся, а пауки, на спящих, не нападают. Страсти-то, какие!
Город Ашхабад красив, весь в зелени и отовсюду видна статуя, золотая статуя, блестит на солнце, аж лучи от неё, высокая статуя. Памятник при жизни президенту Туркменистана поставили, культ его личности большой, как эта статуя. Величают его – Туркменбаши, что значит голова туркменов. Это Восток, здесь это принято, не нам судить, у нас тоже поклоняются, не всегда по заслугам.
А в Туркмении, квартплаты нет, хлеб, по 1кг, на человека, в сутки, бесплатно выдают, учат и лечат тоже бесплатно, многодетные семьи получают хорошее пособие. Есть за что Президента уважать, газ, нефть свои, ещё и продают,  о гражданах заботятся. Ай, молодца!
Едем, едем, справа горы, слева пустыня, вдруг, справа блеск воды, его ни с чем не спутаешь, спрашиваю у Майора:
-Это Каспий, это море?
Смеётся:
-Что вы? Разве это море? Вот, в Баку, там море!
Полоска воды справа росла, расширялась и вытянулась вдоль горизонта.
Чудо, чудное, природное, в пустыне и в горах - огромное море воды, а под ним море нефти. Россия Азербайджан, Туркмения, Казахстан и Иран качают нефть давно, давно, всем хватает, бриллиантовый Каспий, цены тебе нет, красавцу.
Приехали в город Туркменбаши, раньше, Красногорск именовали, по красным горам, как попало, дома расположены,  места мало; красные высокие горы Кавказа подступают к морю вплотную, в море, на себя, как в зеркало, смотрятся, любуются, хоть и каменюки.
Хорошо, удобно, город переименовали не именем президента, а его званием, другой придёт, в честь его будет звучать.
Полдень, жара, влажность высокая, море тёплое, сказали, что паром до Баку только вечером будет, все сразу в море – купаться, купаться, грязнущие, неделю не мытые, коркой покрылись как цыгане.
Все кинулись в море, счастье-то какое – вода, рядом змеи плавают, а хоть крокодилы, отмылись, накупались, наплавались, пообедали в чайхане, и отсыпались в тени, потом опять в море.
За неделю заскорузли не только телом, но и душой, столько негатива, натерпелись, отмякли, и опять заговорила русская сноха
-На пароме деньги, кроме билета, за всё берут, и машину везти дорого, мы свои оставляем.
Я к Майору, он, гад, глаза отводит:
-Да, оставляем машины на стоянке.
Я к Сыну, он:
-Мама, я здесь машину не оставлю.
Понятно, у них старенькие «Жигули», а у нас новенькая иномарка, блестит вся, куда не приедем, народ вокруг собирается, разглядывают, расспрашивают, удивляются малой величине и изяществу.
Решили, поедем с машиной.
Через туркменскую таможню быстро прошли, на пароме все брали деньги, но мал, помалу: 5-10 долларов. Сын все хлопоты взял на себя, научился многому во время «долгожданного» путешествия.
Азербайджан. Паром шёл в Баку ночью, пересекая Каспий поперёк, народу тьма, русские только мы, поселились в каюте, мимо иллюминаторов, кажется, все пассажиры прошли, и заглянули.
Вечером пришёл матрос и пригласил к столу, от имени капитана. Капитан – высокий, седовласый азербайджанец, провозгласил тост за редких пассажиров, за Россию. Отужинали, отведали местные деликатесы – чёрная икра, осетрина, раньше ели, но, вот так, ночью, на пароме, под звёздным тёмным небом, под плеск волн, впервые.
Затем капитан повёл меня на экскурсию по парому, привёл в свою каюту:
-А вот это моя кровать.
Забавно!? Пришлось спешно удалиться, поблагодарила за гостеприимство добрыми словами. Не настаивал, и то, было бы предложено.
Долго стояла на палубе, смотрела на море, в небе появилась луна, она отражалась в воде, иногда исчезала, будто ныряла в пучину.
Вдруг, в море, как в сказке, появился город – яркие огни, машины, нефтяные вышки, здесь добывали нефть со дна морского, «ни в сказке сказать, ни пером описать», а дело рук человеческих. Город отражался в воде, казался перевёрнутым и покачивался вместе с волной – качнётся и опять, как ни в чём не бывало.
Человек, ты умён, ты столько сделал для себя на этой Земле! Живи, радуйся жизни, не жадничай, всем всего хватит, не падай в обморок, что, де кончится нефть, что же делать тогда, погибнем. На то Бог и дал разум, что-нибудь придумаем.
Это путешествие на пароме, по ночному Каспию, стало одной из ярких картин в моей жизни, и в жизни моего Сына, сгладились все трудности путешествия, осталось чувство радости бытия.
Причаливаем, по курсу город Баку, столица Азербайджана, город-порт, древний город на берегу Каспийского моря. Жара! Опять все таможенные дела – обыск, невозможно привыкнуть к тому, что тебя чужие руки ощупывают, оформление документов, плата мзды, не зверствуют.
Машина только у нас, с нами поехал Майор, чтобы мы не заблудились. Ехали по городу медленно, красивый город, старый Баку и новый, как вся история человечества, выбрались на дорогу, а она, по привычке, к Ростову - на - Дону бежит. Вот и приехали, недалеко Карабах, который делят между собой армяне и азербайджанцы, и никак поделить не могут, совсем близко Чечня, там тоже война. А где её сейчас нет? Тем можно и утешиться, коль уж путешествуем, неосторожно.
Кавказские горы к морю придвинулись, но нет на них пышной растительности, как на Черноморском побережье, жарко здесь, и сбегают по склонам вышки-качалки, качают нефть, много, много качают.
А на равнине поля, травой заросли, Майор:
-Здесь выращивали овощи, бахчевые, кукурузу, совхозы распались, теперь сорняк растёт. Людям работы нет.
Ах, ты, батюшки, везде одна беда. Джут! Кто ж натворил-то всё это? Чтоб вам пусто было! Господи, прости.
Приехали в село, большое село, родных и соседей набежало в пол  улицы, все смеются, обнимают, целуют, вот, вот в пляс пустятся. Майор объяснил про нас, удивляются, под белы рученьки подхватили и в дом повели. Родительский дом, у каждого брата своя комната: жена Джангира живёт с двумя девочками, младший брат с женой и маленьким сыночком, старшая сестра-вдова с сыном, у него синдром Дауна, мама, остальные комнаты на замочке, ждут, когда приедут жильцы, и поселятся.
 Приедут ли, поселятся ли? Нет работы на родной земле, на чужбине ищут себе применение, чтобы семью прокормить.
Средний брат построил дом отдельно, тот самый «особняк не берегу моря», море в шести километрах. В особняке нас и поселили.
Сидим за столом, мама всех угощает, прибегает молодайка, кинулась на неё, потрясла, поцеловала. Спрашиваю у жены Толика, Бахыт:
-Дочка, любимая?
-Нет, это сноха. Они здесь женятся на двоюродных сёстрах, так, что свекровь ей родная тётя, сестра матери, вот и такие отношения.
Это для меня стало сюрпризом. Шестеро братьев, кроме Толика и Гейдара, все, женаты на двоюродных сёстрах, спросила, ответили:
-Зачем же мы своих дочерей в чужие семьи отдавать будем?
Как человек, знающий генетику, присмотрелась, много больных людей. Обычай это хорошо, но ведь выродится такая замечательная, красивая нация.
Пришёл в гости начальник ГАИ, смотрел на Бахыт, как на диковинный цветок, восхищался кипчачкой, рассказывал о своих делах:
-Взятки брать нельзя, сразу место потеряю, использую, аккуратно, служебное положение, хозяйство большое держу, за счёт его живу. Всё хорошо, да дочка у меня, с болезнью Дауна, я и в Англию летал, к матери Дауна.
В Англии есть такая очень знатная и влиятельная особа, у неё родился ребёнок Дауна, она посвятила всю жизнь, и много средств потратила на изучение этого синдрома, на адаптацию и лечение таких детей, поэтому и величают её во всём мире – Матерью Дауна. В Англии близкородственные браки не редкость.
-Женат я был на двоюродной сестре по отцу, это очень близко, разошёлся, женился на двоюродной, по матери, уже не такое близкое родство!, ждём ребёнка, надеюсь, родится здоровый.
Да, что ж такое-то?! Неужели учёные, врачи не бьют тревогу?
Почему же близкородственные браки опасны для здоровья поколений?
Все генетические нарушения в генофонде народа накапливаются в рецессивном состоянии, то есть они подавляются доминантными генами и не проявляются, это защита от вымирания.
Проявляются мутации тогда, когда встретятся два рецессивных гена, а вероятность такой встречи гораздо выше у родственников, поэтому издавна, чисто по наблюдениям, это было установлено, и близкородственные браки запрещают традиции, законы, религии.
Синдром Дауна – это трисомия по 21 паре хромосом, наши хромосомы ходят парами, одна от мамы, другая от папы.
 В процессе полового размножения все хромосомы перемешиваются, встречаются, расходятся, обмениваются признаками, и опять соединяются, иногда этот процесс нарушается, возникают хромосомные болезни. Синдром Дауна, к паре хромосом присоединяется ещё одна и появляется троица. Такая троица присутствует в каждой клетке организма и, в процессе формирования плода, возникают нарушения, ребёнок развивается неправильно: он слаб умом и иммунитетом, имеет характерные внешние черты. Раньше такие дети  в раннем детстве умирали от инфекций, сейчас, при хорошем уходе, живут дольше.
Подобные нарушения встречаются и по другим причинам, но гораздо реже.
Люди, с синдромом Дауна, очень добрые, ласковые, лучшей няньки для братьев и сестёр не найти.
Заглянула к нам Бахыт, сказала, что домой пора ехать, мы обрадовались, пора.
Разговорились, она тоже посокрушалась, что много больных детей и взрослых:
-У нас, у казахов и киргизов, не то, что у родных, из одного рода девушку не сватают. Я сама смешанная, ещё и за азербайджанца замуж вышла.
Любовь.
- Работала в милиции, и пришёл молодой человек, сержантом, к нам на службу. Красивый такой, ласковый, быстро у нас закрутилась, завертелась любовь, у меня муж и двое детей, у него жена – сестра двоюродная и двое мальчишек. Он их дома оставил, а сам, после службы в армии, остался в Казахстане, и устроился в милицию, на моё горе и счастье.
-Отца уже в живых не было, муж маме пожаловался, слабый он у меня, был бы сильный, убил бы.
-Мама призвала меня к себе, побила сильно, палкой, сказала – прокляну.
-Жили в грехе, скоро известие пришло, что жена моего любовника при смерти, рак у неё, Толик уехал на родину, вернулся через месяц, вдовцом, сыновей привёз. С мужем развелась, встречались тайно, пока мама была жива, когда её не стало – поженились, объединили семьи: сразу четыре сына, ещё общую девочку родили.
Казахи девочку звали Акбота, азербайджанская родня – Гюзель, прехорошенькая, всеобщая любимица, бабушка с рук не снимала, нацеловывала.
Смотрела я на Бахыт, приземистая, лицо плоское, глаза большие, раскосые, вся мудрость предков в них плещется, искрами играют, не красавица, но смотреть на неё хочется долго, женские флюиды на мужчин, по чище всяких духов действуют. Много народу в большом селе, все на неё посмотреть пришли, первый раз приехала, все одобрительно цокали.
Азербайджан. А мы себя вообще чувствовали диковинными объектами. Редко бывали пришельцы в этих краях, да и генетика бунтовала.
По приезду, свозили нас на море, купались, как выяснилось потом, под охраной. Море ласковое, тёплое, плещется синью, а недалеко баранов купают, Майор:
-Чтобы шкура и шерсть хорошие были, вода в Каспии мягкая, много полезного содержит.
На другой день поехали на рынок, в район, с нами жена Джангира, и несколько мужчин. Жена Джангира, гордая, весёлая, муж деньги привёз, покупки делала себе, детям, хвасталась своим мужем-добытчиком.
Мы шли по рынку, и рынок замирал, торговля останавливалась, дети бежали следом. Наши мужчины разделились: один шёл впереди, двое по бокам и двое сзади, тихо стало на обычно шумном восточном базаре. Мы как-то оробели, Бахыт успокаивала:
-Не бойтесь, ничего плохого не сделают, любопытно людям, здесь посторонние редко бывают.
В посёлке народ выходил на улицы и ждал, когда мы пойдём в дом матери, на завтрак.
Неловко как-то, но куда деваться, в другую страну заехали, приходится терпеть.
Кормили вкусно, запомнились долма и лаваш.
Готовились к поминкам отца, забили телёнка, напекли целую гору лаваша, наблюдала, как его делают: низкий очаг на улице, на нём круглый казан вверх дном, рядом низкий столик, за ним, вытянув ноги, сидит сноха-племянница. Она раскатывает пресное тесто тонко, тонко, кладёт большой блин на казан, переворачивает, и снимает готовую лепёшку на блюдо, при этом успевает раскатать другой «блин», всё делает сноровисто, быстро. Жарко, её сменяет другая невестка, родная сестра.
На поминки сварили большой котёл мясного супа, большой стол не накрывали, люди шли и шли, лаваш пекли и пекли, наверное, всё село пришло на поминки. Спиртное, как и у казахов на поминках не подают, и это правильно.
День тянулся долго, решили поехать на море, дорогу запомнили, и зря, ведь Майор запретил одним куда-либо ездить.
Приехали на море, скорее купаться, вдруг, слышим гиканье и топот копыт, человек 15 всадников прискакали на побережье, подростки. Недалеко от нас нырнули в море, кто, в чём был, потом вся ватага выстроилась, полукругом, в воде напротив нас, смотрят на нас, и молчат.
Сын:
-Быстро в машину!
Поехали, пацаны вскочили на коней и за нами, враждебности не было, но мурашки по спине ползли.
Так, на скорости, которую Сын всё прибавлял, в сопровождении улюлюкающего, свистящего кортежа, въехали в село, здесь кортеж развернулся, и порысил восвояси.
Хотели после моря поехать на рынок…
На следующий день все поехали в горы, на шашлык, хозяева решили гостей заморских угостить.
Привезли в такое место, где красота необыкновенная: горы, лес, маленькая поляна, на ней домик. Женщины стали резать овощи, а мужчины барана, всё это время он ехал с нами в багажнике. Освежевали в момент, на большом столе разрубили ножами на крупные куски, посыпали зеленью, перцем, солью, перемешали, нанизали на шампуры, величиной с саблю, как, бывало, их предки. Вкуснее шашлыка в жизни не ела!
Мужчины выпили, стали танцевать, что-то типа лезгинки, но не резко, а плавно, с достоинством, потом пригласили меня и попросили, с уважением, сказать тост. Я смотрела на этих людей, которые всю жизнь трудятся, а живут небогато, слова сами пришли:
-Ваша страна богата нефтью, газом, рыбой, особенно людьми, а живёте скромно. Я желаю вам жить, как, например, в Кувейте, где каждый человек имеет кусок от «чёрного золота», и не маленький кусок, а большой, который позволяет каждому из них жить в достатке. Добрый народ, я желаю вам заслуженного достатка, а всё остальное у вас есть: широкая душа, большое сердце и богатая природа.
Все молчали, потом загудели и зааплодировали, как народной артистке.
В думы и чаяния попал мой тост, мои искренние пожелания. Я и своему народу желаю такого достатка. Мы тоже живём бедно, имея несметные богатства, природные и человеческие.
Домой возвращались опять с приключениями: вдруг резко затормозила машина Михоша, прямо посередине села, он выскочил из машины и стал бить по переднему стеклу машины, разбил его, все остановились, братья стали успокаивать его, с большим трудом им это удалось. Обитатели села будто ждали,  в момент, все выбрались на улицу, на деревьях, на заборах пацаны висят, представление в деревне, да и только. А чем не представление? Один мужчина, громко ругаясь, руками машет, стекло в машине бьёт, пинает её, другие его пытаются окоротить, ничего не выходит, дети его из машины порск, и тоже на забор, жена за спины родной родни прячется, а тут ещё, из диковинной машины три человека выбрались, тоже диковинные – рыжая женщина в возрасте, блондинка, и парень с ними, с виду то ли турок, то ли прибалт.
Кое-как утихомирили Михоша, повеселили публику, поехали дальше, а тут, нате – милиция, машина аварийная, компания шумная, давай всех проверять, тут уж с ними стали коллеги: Майор да Сержант разбираться.
Компания азербайджанско-казахско-русская столько шуму наделала в тихой глубине Кавказских гор, что и вправду «тень-тень-потетень».
Думаю, что жене Михоша, маленькой, тощей, вредненькой, доставляло удовольствие его злить.
На другой день поехали к средней сестре, она, одна из всех, занималась огородничеством. Муж дома, дом большой, угощали от души. Перерыв в застолье, приехали перекупщики за овощами, Бахыт пошла с ними в поле, пришла, возмущается:
-Дети ящики таскают, а эти гады, за всё, про всё копейки платят.
Хозяин:
-Да, люди живут бедно, работы нет, все совхозы распались, много мужчин на заработки уехали, в селе дети, старики, женщины, как в войну, да и война кругом.
-Видите несколько домов больших, каменных, это дома рыбаков, или их вдов. Рыбачить нельзя, плавают на лодках, баркасах, а Каспий не зря «седым» называют, часто штормит, рыбаки гибнут, во время шторма, дети совсем без кормильца остаются, хорошо, родня не даёт с голоду помереть.
-В Россию наши мужчины едут, а там их нелюбезно встречают, кому нужны конкуренты, да ещё такие, что вдали от дома, готовы работать день и ночь.
Джут!
Граница. Отправились в обратный путь, дорога дальняя, нелёгкая, с сюрпризами. Уже пробрели некоторый опыт, стали защищаться.
Пересекаем границу Туркмении, таможенник спросил:
-Как вам наша земля, наши люди?
Туркмен остался, очень доволен нашей похвалой.
На узбекской таможне взяла записную книжку, и стала просить всех предъявить свои документы, чтобы записать их фамилии.
Позвали начальника, пришёл майор, узнал, в чём дело, подошёл ко мне:
-Какие претензии?
-Ни каких, пропустите через границу, как положено. Зачем мзду вымогаете? Мало вам фур, вон из Ирана едут, одна за другой. Мы в гости ездили, на поминки, что с нас взять, да и сколько можно? С нами целый майор милиции, и никакого уважения.
-Ваш майор, он в Казахстане майор, а здесь он никто.
-Майор, он и в Африке майор, зачем унижать служивого, сам такой.
Долго смотрел на меня, махнул рукой и пошёл во «дворец».
Очень быстро прошли все процедуры.
Начались проблемы с бензином, как же, август пришёл, хоть тресни, при любом режиме, в августе проблемы с горючим, будто бы на уборку надо, а раньше, что ли не знали, что понадобится. Сюрреализм, чистой воды!
В Самарканде едем от заправки к заправке, нет бензина, пока, под большим секретом, нам не дали адрес на дому.
Заправили, дороже, конечно!
Поехали, вдруг, нам путь перекрыли две милицейские машины, с воем и мигалками, одна впереди, поперёк встала, вторая сзади, высыпали менты, человек восемь, Майор перед ними встал, мы вышли из машин – дети, женщины, мужчины разных национальностей, когда-то граждане одного государства, хором, на разных языках, громко спрашиваем:
-В чём дело?
Я подошла к Майору, капитан узбекской милиции, красивый, молодой узбек, хорошо говорит по-русски:
-Сообщили, что по городу кружат четыре казахских машины, во многих местах побывали.
Не стал напрягать, увидев всех нас, документы проверили и отпустили.
Только въехав во двор своего дома, вздохнули с облегчением, посидели несколько минут молча. Вот это отдохнули на Каспии, вот это попутешествовали!
Муж, выговаривая Майору, спросил:
-Что ж ты не предупредил сразу, как всё сложно и опасно?
-Да я и сам многого не знал, год прошёл с моей последней поездки на Родину, на похороны отца, а обстановка изменилась так, что не узнать.
Многое изменилось и меняется, а стереотипы остались.
Много чего почерпнули мы из этой поездки, а, самое главное, поняли, что нет больше государства Советский Союз, появилось много других, которые теперь живут по своим законам. Всё, что было плохого  в поездке, забылось, остались тёплые чувства к народам, которые там проживают, и огромная благодарность азербайджанскому народу, красивому, мудрому, за привет и ласку.
 Низкий поклон, тебе, Азербайджан, за привет и ласку,  особенный, земной поклон, за Сына твоего - Муслима Магомаева.
Бунт. Студенты, которые учились на коммерческой основе, оплачивая десятую часть стоимости обучения, решили, что купили всех с потрохами.
Каждый преподаватель проводит дополнительные занятия во внеурочное время, по графику, два часа в неделю для студентов, пропустивших занятия, и нуждающихся в помощи. В профессиональном учебном заведении пропуск, по любой причине, должен быть отработан, и сдан по зачёту, к сессии студент допускается после получения аттестации по всем предметам.
Одна треть студентов коммерческих групп почти не посещала занятия, все меры воздействия не имели успеха. К концу семестра, эти негодяи и разгильдяи стали приходить толпами на дополнительные занятия, приходилось заниматься с ними чуть не до полуночи.
Студенты вели себя вызывающе, мол, вы, обязаны, мы деньги платим. А ничего, что оплата труда у преподавателя почасовая, и он уже свои часы отработал!?
Преподаватели тоже возмутились: чтобы студенты свои условия ставили. Где это видано?
С большим трудом вскарабкались на зимнюю сессию, стали думать, как жить дальше.
Опыта общения со студентами, обучающимися на коммерческой основе, не было, на первых порах, мы сами немного робели, студенты, а особенно их родители, решили, что они «заказывают музыку». Этакие мы!
А нам всё равно, кто как учиться хочет, родители этих студентов сделали выбор, а пришёл, так учись, «балду гоняешь» – до свидания.
Начался новый семестр, та же история, занятия посещают плохо. Можно, конечно всех исключить, а работа, нам, нужна.
Директор поехала на конференцию, в Москву, приехала, радостная такая:
-Девчонки, у всех эта проблема, некоторые училища приняли решение, на педсовете, проводить дополнительные занятия, за дополнительную плату.
 Буря восторга -  для лодырей -  хороший кнут.
На линейке объяснили:
-Плата будет взиматься только с тех, кто пропускает по неуважительной причине, нам ваши деньги не нужны, учитесь в учебное время, сидеть с лодырями ночью, отработав день, не сахар, а даром, тем более.
Я сразу  поставила вопрос ребром:
-Работать с бездельниками не буду, и никто меня не заставит.
На утро к директору пришла делегация студентов, во главе с главным лодырем и зачинщиком, он держал в руках папочку и, громогласно утверждал, что мы нарушаем их права.
Директор ещё раз продемонстрировала уставные документы, договор, протокол педсовета, и отправила всех на занятия.
Тогда стали приходить родители. Директор, согласно Уставу, собрала родительское собрание. Впервые, на это мероприятие пришло много народу, зал дышал нервно и шумно, как же, ещё платить.
Света не было, горели керосиновые лампы, капиталистические отношения не складывались. А правило простое – «утром деньги – вечером стулья», и наоборот.
Выступали все: преподы, студенты, администрация, родители, не слыша друг друга.
Зачинщик с папочкой, неглупый мальчик, за своё выступление получил аплодисменты. Смысл его речи состоял в том, что  он платит деньги и, следовательно, танцуют все под его музыку. А почему, собственно? Он получит государственный диплом, а именно училище, как государственное учреждение, отвечает за качество полученного образования.
Разошлись за полночь, ни о чём не договорившись.
Во «мраке» собрались на вторые дебаты. Всё же, в конце договорились, что пропускать нельзя, такой сложной профессии заочно не учат.
Пропусков стало меньше, но к концу семестра восемь человек исключили за неуспеваемость, в том числе и Зачинщика, не потому что, а прогулов у него больше всех.
Зачинщик с папочкой пошёл на приём к главе администрации. Нажаловался, тот, не вникнув в суть, до того ли ему, вызвал к себе с утречка, директора с заместителем и руководителя городского здравоохранения, нашего куратора.
Заместитель директора, на другой день:
-Мы только засунулись в кабинет, он, ни здравствуй, ни прощай, стал кричать на нас, как последний грузчик в порту, заявив в конце, что мы не достойны, занимать свои должности, так как губим в молодых людях демократические жилки и, чтобы всех исключённых, немедленно восстановили в статусе студентов.
Может с женой что-то не заладилось, или другие проблемы достали, но шашкой махать, даже на войне, по уму надобно, взрослый человек, полковник в отставке, тоже что ли думал, что демократия и анархия, родные сёстры, да, родные, но характеры у них разные.
-Выставил всех за дверь, чиновник, вышли мы, директор в другую сторону пошла, повернули её на правильный путь, довезли на такси до дома. Пол дороги она молчала, а потом стала ругаться, заявив, что уйдёт с этой грёбаной педагогики к такой-то матери.
Мы гурьбой к директору, она без лица, сидит в своём креслице и грозится:
-Всё, увольняюсь, пошли все к чёрту, я врач, лечить опять пойду, а этих вы…пусть другой учит уму разуму.
Все осели. Молчат, я её за руку с креслица сдёрнула и в актовый зал, за шиворот потрясла, по щекам настучала:
-Такая боевая, а пасуешь, кашу заварила, кто расхлёбывать будет?          «Варили» все, и жрать всем вместе!
Вернулись в кабинет, а там главный специалист из горздрава, здраво мыслит:
-Отступите, чего на пролом прёте, восстановите студентов, своё, возьмёте потом. Правда на вашей стороне, при социализме даром не работалось, а уж долбаный капитализм «лодырей с папочками» на дух не примет. Разумный человек!
 Посидели, поговорили, послали самого молодого препода за водочкой, заперлись в кабинете, выпили. Песни старые, хорошие попели, которые знали и любили все:
-Забота у нас такая,
Забота наша простая,
Жила бы страна родная,
И нету других забот…
Эх, тачанка, ростовчанка…
И боец молодой
Вдруг поник головой…
Мы мирные люди,
Но наш бронепоезд…
Надежда, мой компас земной,
А удача награда за смелость…
На другой день, на линейке, студентам сказали правду, восстановили отчисленных, а главе администрации отправили письмо от педагогического коллектива, с просьбой, шашкой не махать, директора нашего не хулить, а разобраться во всём, по правилам.
А восстановленные студенты решили, что полная потачка пошла, на занятия редко ходят, совсем отстали, а дополнительно с ними никто не занимается, в конце года, отчислили по одному, за академические задолженности.
Жаловаться не пошли, Глава во всём разобрался, а город-то небольшой, а даже, «земля слухом полнится».
Другие студенты поняли, что учиться надобно, а не на митинги гулять, трудиться надобно, на митинге ничему хорошему не научишься, только саботажу, да провокациям. А тебе, по жизни, это надобно?
Права свои защищай, топтать себя не позволяй, но сам-то других тоже не топчи. Затоптанное пастбище никуда не годится.
Служба. Муж служил, но уже без прежнего рвения, жаловался, что в Управлении дела какие-то непонятные творятся, боялся, что подставят, стал поговаривать о пенсии. Ему, вот-вот, должен  «стукнуть» полтинник, решили отметить его юбилей, и наши, тридцать лет, совместной жизни.
Венчание. Я долго думала – нет на нас благословения божьего, боялась за детей, предложила Мужу:
-Давай повенчаемся, а то в грехе живём.
Муж подумал и согласился, договорился с батюшкой. Нас обвенчали после вечерней службы, тихо, скромно, как и подобает.
Когда целовались, батюшка пошутил:
-Что так, касанием одним, не научились, что ли, за 30-то лет?
Служка крестилась и говорила:
-Первый раз, такое, чтоб через тридцать лет совместной жизни…
В наше, молодое время, мы и подумать об этом не могли.
 Меня постоянно мучила проблема алкоголизма мужа, очень хотела, чтобы Бог слышал мои молитвы.
Служба. А на службе Мужа действительно происходило что-то тёмное: начальника управления перевели на новое место службы, несколько раз вызывали к прокурору и, однажды, он прямо на утреннем совещании, на глазах у всех, застрелился, из своего табельного оружия.
Потрясённые, мы слушали рассказ об этом, далеко не рядовом событии, из уст его родственника:
-Все его трое детей в органах служат, не захотел им карьеру и жизнь портить, а на глазах у всех, так, чтобы никаких домыслов не было. Мужественный человек.
Той. Наш юбилей отмечали в ресторане, по-восточному, широко. Мы сидели в центре, рядом с нами  родители Мужа, гости говорили много добрых слов в адрес Мужа, и всей нашей семьи, конечно, надарили подарков.
Семья. После праздника. Муж подал в отставку, её приняли, выплатили хорошие деньги, и мы решили, всей семьёй поехать на Иссык-Куль.  Поселились в домике на берегу озера, кормили нас под соснами, на столы прыгали белки, просили угощения.
Пятилетняя внучка плавала на матрасе, а Внук важно ходил по берегу, беленький, в красных плавочках, которые купила ему Бабушка, и в воду не забирался, в первый день подошёл к морю, большим пальчиком ноги попробовал воду, поёжился, и на этом его купальный сезон закончился.
Много гуляли, дышали чистым, чистым горным воздухом, любовались пейзажами, пили кумыс, наслаждались местной кухней, ни о чём думать не думали.
А в это время, в России, случился дефолт, слова-то такого не слыхивали – это правители наши решили окончательно добить экономику, и своих граждан. Только- только дышать полегче стало, и опять петлю затянули.
Джут! Никак не кончается. В природе солнце выглянет, ледяная корка и растает, жизнь воспрянет. А нам нет солнца!
Богатые свои деньги в рублях не держат, им «бара бир» дефолт, а нищее сословие опять последней копейки лишили.
В городе, на рынке – пустые прилавки. Народ, по старой памяти, скупает всё мешками, боятся повышения цен.
Я сразу сказала всем родным:
-Не надобно набирать крупу, масло, макароны, они быстро портятся. Не советское время дефицита, торговцы быстро среагируют. Им это выгодно, понавезут, ешь, пей, не хочу.
Так и случилось, через две недели рынок шумел, как ни в чём не бывало. А покупательская способность… моя зарплата с двухсот долларов скатилась до тридцати. Шик, блеск, тра-та-та!
Внук. Внук, накануне Нового года пошёл гулять во двор, вскоре Дочь вышла за ним, и слышит голос сына:
Дедушка Мороз, а, Дедушка Мороз, это я, мальчик (называет своё имя), я хорошо себя вёл, и прошу мне подарить большую, большую машину, и большую шоколадку. Дед мороз, хоть старый и глуховатый, а просьбу услышал.
Я с большим уважением относилась к студентам, они платили мне тем же, и часто приходили с вопросами, которые родителям не могли задать, по разным причинам.
Секс.  Постучали в дверь, вошла Лена, девочка, которая пошла ростом в грудь – маленькая, смешливая, шустрая. Её гигантская грудь вызывала насмешки, зависть, восхищение и, конечно, вожделение.
 Она пошмыгала носом, хитро прищурила глазки:
-Вот, скажите мне, пожалста, нет отбоя от парней, стаями вокруг меня кружат, тискают, а хороших отношений ни с одним не развивается. Почему? Ведь, не урод я, ну, грудь большая, так многие завидуют даже.
-А сама что думаешь?
-Даже не знаю, всем от меня только одно надо – секс.
-!?
-Да, не, я не с каждым, только, если понравится.
-И много их, понравившихся?
-Что ж вы такое спрашиваете, конечно, не много.
-А тебе не приходило в головку, что эти парни используют тебя, как бесплатную проститутку? Девочка чистенькая, в медицинском  училище учится, заразы не принесёт, удовлетворяй свои сексуальные потребности, без заморочек.
-Да вы что? Какая проститутка? Я ж любви хочу.
-Любовь и секс в одной связке идут, только секс, может быть, и без любви, просто по надобности. Думала об этом?
-Думала, вот и пришла, может, подскажете что.
-Леночка, а с мамой говорила об этом?
-Да вы что? Если она узнает, что я с парнями…Убьёт!
-А она не знает?
-Нека.
-Откуда такая уверенность?
-Так я ж говорю, убила бы.
-Здесь много чего важного, но, самое главное, хочешь узнать, как парнишка к тебе относится, не ложись сразу с ним в одну постельку. Если быстро отстанет, значит нужна для секса только ,  ещё сердце своё слушай, а не передок.
-Да, они же хитрые такие, так притворятся, что ни за что не определишь, любит или так, развлечься хочет.
-Вот я и говорю – сердце слушай, оно не обманет. С мамой говори, она старше, у неё опыта больше, всегда, нужное, посоветует.
-А можно я к вам буду приходить?
-Приходи, только сама, прежде, подумай.
Любовь и секс. А у этой девочки совсем другая история: Анна, одна из моих любимиц, не любимчик, таковых быть не должно, а, именно, любимица. Из тех, к кому педагогическая душа сама тянется.
Девочка умница и красавица, из хорошей семьи. Норовистая, как породистая лошадка, ноги длинные, в щиколотке тонкие, на шейке головка с длинным русым хвостом, чёлка до носа, иногда из под неё глаз серый с искорками выглядывает, несёт себя грациозно, но не высокомерно, с людьми ладит, товарищи уважают, весёлая, смеётся часто, с хорошим настроением идёт по жизни эта юная особа.
А тут села, чёлку убрала, в глазах боль и тоска девичья, комок проглотила:
-Помните, я вам рассказывала, как я в парня влюбилась?
-Конечно, помню.
-Так люблю, так люблю, как в книгах пишут. Парень-то постарше меня, самостоятельный уже, отец при должности, в администрации, так и я не последняя. Ухаживать начал, голова кругом, «как в кине».
-С мамой говорила, она ничего против не имела. Только просила быть осторожной, уж очень быстро всё закрутилось.
Замолчала, глотала, глотала комок, пила воду, опять заговорила:
-Он ничего про свадьбу не говорил, а я уж в салон ходила, платья свадебные рассматривала, на себя понарошку примеряла.
-Три месяца прошло, гуляем с ним, а он и говорит:
-Ну, что, красавица, хватит уже по улицам бродить, да на ходу целоваться, пора и к делу переходить.
 -Сердце тык, тык, вот сейчас предложение сделает.
  -А он -  сделал, пойдём, говорит,  ко мне, страсть, как хочется с тобой настоящей любовью заняться.
 -Я, на несколько минут, в ступор впала, он меня трясёт, я ему, мол, девственница я, и в планах, до замужества ею хочу остаться. А он, мол, знаю, парни говорили, что ты ни с кем, так ведь и интереснее, у меня ещё девственниц не было, а у тебя уже, по возрасту, должен быть мужчина, вон какая большая выросла, и тянет меня за собой.
-Я несколько шагов прошла, руку выдернула и бегом домой, не любит, не любит меня, так, для секса нужна, вот и прилагал усилия.
-А я люблю его и не сержусь уже, он мужчина, ему надо, только уж очень всё цинично. Нет, я справлюсь, вот боль уйдёт и справлюсь.
-А он что?
 -А ничего, на третий день я его уже с другой увидела, ручкой помахал, мол, привет. Гад…, любимый!
-Ах, ты умница, разумница, жалеешь, что не пошла с ним?
-Иногда, да, но ведь всё равно бы бросил, как зонтик, использовал бы и бросил, ещё хуже.
Посидели, помолчали:
-Спасибо вам большое, что выслушали, к маме не пошла, у неё, в последнее время, сердце  прихватывает, волноваться нельзя.
Ушла, я сидела и думала:
-Не просто юному человеку из клубка жизни вытащить свою нить, чтобы по хорошей, прямой дорожке вела, ямы, колдобины, топи минуя. Семья. Воспитание должно быть, в семье, в школе, в вере, так системно поставлено, чтобы дух закалялся. А в трудные минуты люди близкие рядом, которые поддержат, не позволят упасть, помогут дух перевести, чтобы достойно шагать вперёд, и дальше.
Конечно, должны быть наставники, психологи, но, в первую очередь, родители, которые понимали бы, что, если с их дитём что-то не так, это не значит, что их дитё плохое, разные люди по жизни встречаются, не всегда хватит  сил одному от зла отбиться. Вот и помогите, да подумайте о себе, может что-то не так в семье вашей, если ребёнку некуда податься.
Дорогие родители, говорите с вашими детьми на все темы, нет закрытых тем, всё по возрасту, учите уму разуму, а они своих детей учить станут, так опыт поколений передаваться и будет. Зло в ваши добрые отношения не протиснется, а, если и протиснется, то вместе вы его быстро изживёте.
Дети быстро взрослеют, тут мешать не надобно, воспитывайте в любви и строгости, чтобы взрослый человек знал, что другие люди это не игрушки в его руках.
Любовь. Вся история человеческой несчастной любви и построена на том, что я люблю и хочу, следовательно, это должно быть моим. А этот человек вас не любит. Давайте начнём тратить свою жизнь на то, чтобы эта «игрушка» стала вашей. Глупость и беда, отступите, и начните свою жизнь с чистого листа. Нет ничего поганее, чем любыми способами, добиваться расположения не любящего тебя человека, совершая подлые поступки. Ни добром, ни злом, нельзя сердцу приказать. Вы любите, вас не любят, вы сами сделали этот выбор. Так чего ж теперь всех подряд виноватить, соперникам или соперницам глаза выцарапывать, делая совместную жизнь невыносимой. Любовь дрессировке не поддаётся, а уж шантажом и вовсе ничего нельзя добиться. Сожми зубы,  и иди дальше, своей дорогой.
Муж. Муж вышел на пенсию,  и запил, пуще прежнего, устроился на хорошую работу, оперативным дежурным, сутки дежурит, трое дома.
Ругаюсь, по добру говорю, литературу приношу специальную, ответ один:
-Мне алкоголизм не грозит.
Прошёл год, однажды утром говорит:
-Давай кодироваться будем, сам не справлюсь.
Обрадовалась, таблетки каждое утро пьёт, потом мается:
-Не помогает!
-Это тебе не панацея, это кодирование - выпьешь, умрёшь, в этом и суть, остальное, сам борись.
 Три месяца боролся, потом запил так,  словно набирал всё, что не допил за это время.
Дети. Только дети знают, что происходит у нас в семье – беда поселилась. Внук, обожавший Деда, заявил:
-Вырасту, на дедушку  похожим, только пить и курить не буду!
Постепенно, остались со своим горем одни. Кому нужны чужие проблемы?
Сын. Сын собрался жениться, институт заканчивал, с девушкой уже пять лет вместе, тянуть больше нельзя. Пусть будет счастлив!
Со слезами прибежала будущая невестка:
-Сегодня у нас проводили плановый медосмотр, гинеколог сказала мне, что у меня не будет детей.
Захлебнулась рыданиями, я её понимаю, тем более, она знала, что у нас в семье культ детей, и мы ждём от Сына продолжения рода, но она не знала, что на всё воля божья и никакой, самый квалифицированный врач не может, и не имеет права вынести такой приговор.
-Что он тебе сказал?
-Сссказал, что у меня матка недоразвитая, и я не смогу выносить дитя.
-Глупость, какая, ты высокая, ты инфантильная, ещё растёшь, вырастешь, вырастет и твоя матка, всё будет в порядке, ты родишь мне чудесных внуков.
Заплакала ещё громче, но уже с надеждой, успокоила, напоила чаем, отправила домой. Вот ведь, разве можно так-то, врачу говорить, мол, ты завтра помрёшь, и всё.
Безграмотно, бесчеловечно, ты объясни всё, помоги понять, дай рекомендации, а тут просто садюга, брякнул, и пошёл руки мыть, довольный. Убить мало!
Невестка забеременела не сразу, через полтора года, всё это время она жила в страхе, колотилась в тревоге, плакала.
К счастью, «предсказание» не сбылось, она родила, нам на радость, замечательных мальчишек, продолжателей нашего рода.
Штучка. В медицинском училище появилась новая сотрудница, молодая казашка пришла на 36 часов, это мизер, и лаборантом, так, в надежде, устраивались на работу многие.
Тихая, по первости, подружилась со всеми, в том числе с Персоной, через год разругались вдрызг, на удивление всем:
-Чего это вы? Она такая спокойная, не дерзит, ко всем относится уважительно.
На что Персона, не вдаваясь в подробности дрязги:
-Да, тихая!? Ха! Это ещё та, Штучка.
Так и стала Штучкой новая сотрудница, собственно, она ей и была, по жизни. За всю свою жизнь большего мастера интриги я не встречала. Она могла тут же устроить такую импровизацию, что все только ахали:
-Ну и, Штучка!
Или, тщательно всё продумывала, готовила интригу, ловко манипулируя человеческими слабостями, и добивалась своей пользы. Феномен! Ух, ты, ах, ты…
Штучка очень быстро «приручила» директора, став «советчицей», «антисоветчицей», главным человеком в приёмной комиссии, льстила, подставляя других, просто «чёрт в брюках», юбку не носила – ноги кривоватенькие и тонковатенькие, а в голове – мозг, мужской и женский, одновременно. В начале мы посмеивались над ней, а потом многие плакали – недооценили мощь злого умысла.
Года через три стала «директором», типа «серого кардинала», и осталась им, когда власть сменилась.
Конечно, всё произошло не сразу, а постепенно, и помогла ей в этом я, как ни странно, по простоте душевной. Я заметила её, выдвигала, она пошла и пошла. Вот такая штука наша жизнь, в которой Штучки всегда найдут марионеток.
Представление. На осенний городской фестиваль выходим в костюмах, на сей раз, я нарядилась  цыганкой и, для правды, взяла с собой Внука, приодели его ярко, рожицу загрязнили, и стали мы народ развлекать рядом с училищным павильоном: зазывали отведать национальные блюда, я гадала, Внук танцевал, у него забавно получалось, ему пять лет всего, он вошёл во вкус, особенно, когда народ тоже «заиграл» и начал бросать денежки.
 Повязав платок, к нам присоединилась Внученька, она от природы смуглая,  тоже зазывала народ, и танцевала с братом цыганочку. Когда к нам подошли Дочь с Зятем, мы уже прилично заработали.
Внук, собрав деньги, важно сказал:
-А теперь всех угощаю шашлыком, идём в кафе.
Гордо зашагал впереди, за столом гордо всех угощал:
-Мы заработали.
Дочь говорила:
-Здорово, но как-то всё это…
-А ничего плохого Доченька, в этом нет, дети не попрошайничали, а развлекали публику, так, что, действительно заработали, а Внук ведёт себя, как настоящий мужчина: он заработал деньги, и кормит семью.
Работа. В декретный отпуск отправилась руководитель практики, Директор предложила мне заменить её, я обрадовалась, это моё, я знала очень хорошо, как надобно организовать практику. Я не отступила даже тогда, когда, по номенклатуре дел, приняла только одну папку, с тематическими планами, когда поняла, что студентов отправляли на практику, и все в училище, в это время, отдыхали, даже не заботясь о том, посещают ли они её.
 Будучи методистом, я уже многое сделала, и самое главное, почти, сформировала преподавательский состав.
Многие хорошие врачи просто не брали студентов, не могли халтурить, платили копейки, а времени на занятия уходило много. Надобно было обучать, составить методическую и учебную документацию, постоянно посещать базы, просто жить там.
Приходит бригада в хирургическое отделение, а преподаватель-хирург на операции, студенты никому не нужны, практики ноль, медицинские сёстры от них отмахиваются, дел много.
Вспомнила! На одной из конференций, в Кустанае, выступала руководитель практики и сообщила, что производственную практику они разделили на две части, одну ведёт врач, другую медсестра. Я ещё тогда обратила внимание, ведь, если медсестре платить за обучение студентов, так они же всё возьмут на себя, а это-то и надобно –   к Директору, так и так, мол, давайте попробуем.
Убедила Директора и разработала методику проведения производственной практики двумя преподавателями: врач – медсестра. Результат оказался поразительным: больше нигде и никогда я не наблюдала бесцельно бродящих студентов. Медсёстры, которые выполняют в отделениях именно ту работу, всегда находили занятие для студентов, и врачи подтянулись, им по силам уделить немного времени, чтобы «разобрать тему по косточкам», с демонстрацией пациентов.
Я «пропадала» на базах, я там плавала как рыба, летала как птица, рыла норки, как крот, открыла три учебных класса, уговорила главных врачей, приспособили некоторые помещения.
Нас стали хвалить, медицинское училище «сушило» свою подмоченную репутацию, Директор в фаворе, мне тоже кое-что достаётся, а репутация учреждения – это его будущее: есть хорошая репутация, есть приём студентов – будем жить ребята, а то закрывать хотели.
Вышла из декретного отпуска руководитель практики, я вцепилась в её дело, не хотелось терять позиции, но девочка оказалась умной, она быстро поняла, что так работать оно лучше будет, во всём разобралась, подхватила знамя на бегу, и понесла его вперёд.
Через некоторое время она пришла ко мне с подарком:
-Знаю, что не берёте, но знаю, что обычаи наши чтите, так вот, по обычаю, это вам поклон от меня за науку, за то доброе, что вы для меня сделали. Этот обычай своего рода откуп, чтобы доброе перешло, а дурное не привязалось.
При дальнейшем сотрудничестве, мы сблизились, не стали подругами или приятельницами, а сослуживцами, которые идут ноздря в ноздрю, и испытывают, при этом, положительные эмоции.
Джади. Узнав поближе этого человека, я стала называть её Джади, по имени персонажа из сериала «Клон». Все смотрели этот сериал, из-за медицинской тематики, и марокканских заморочек.
Джади отличалась твёрдым характером, несмотря на свой дюймовочкин рост, внешне – типичная монголоидная порода: коренастая, с плоским монгольским лицом, раскосыми глазами и белозубой улыбкой, на желтоватом лице. Вещи себе покупала в детском мире, а судьба, как молот по наковальне, постоянно долбила её,  и закалила характер не на шутку.
Однажды, она поведала о себе:
-Меня родители, семимесячной, отдали в семью дяди, бездетную семью, а я  пятая родилась. Нет, семья наша не бедная, отец производством руководил на фабрике, по выделке шкур, имел хороший куш сверху, просто, дядя попросил, и отдали, как собачонку.
-Я дядю и тётю родителями считала, они меня баловали, хорошо одевали, всякими вкусностями кормили. Дядя рано помер, но тётя любила меня и продолжала баловать, но и она рано ушла из жизни.  Осталась я, в подростковом возрасте, как считала, сиротой, горевала сильно, но ещё хуже мне сделалось, когда я узнала, кто мои настоящие родители. Я вернулась в свою родную семью, но никак не могла понять, почему же именно меня отдали, обида душила, я строила пакости братьям и сёстрам, дерзила родителям так, что отец однажды позвал меня и сказал, что отправляет меня в интернат, в Алма-Ату. Ещё один удар!
-В интернате мне жилось хорошо, все меня жалели, такую маленькую, я даже не хотела ехать домой на каникулы. Дома я превращалась в ведьму, я не любила никого, никто не любил меня, так мне казалось. После школы, поехала домой, стала работать у отца на фабрике – вонь стоит не выносимая, кислота пальцы обжигает, слизистую носа, каторжный это труд, выделывать шкурки, чтобы потом они превратились в красивые шубки и шапки.
-Поработала и поняла, что всю жизнь так жить невозможно, стала готовиться и поступила в институт, на провизора учиться.
-Училась хорошо, закончила, родители из совхоза переехали на станцию, что у Космодрома, дом купили, а я, по знакомству, устроилась в медучилище преподавателем фармакологии, а затем директор назначила меня и руководителем практики, хотя в этом деле я ничего не смыслила.
-Выделили мне однокомнатную квартиру, жила в своё удовольствие, уж и тридцать лет, а замуж не вышла. Привыкла, сама себе хозяйка, счастье, а деток хочется, уж я бы их никому не отдала, своих родненьких. Никогда и никому!
-Приходит ко мне как-то наша Жопа, извините.
Мы, за глаза так одну из коллег называли, уж очень у неё корма сексуально смотрелась, и по натуре – «жопа». Однажды она «разбиралась» со Штучкой, та и назвала её, в сердцах, этим словом, всем понравилось, даже студенты иногда проговаривались, то есть, и они, между собой, её так называли, у студентов все учителя имеют прозвища, по заслугам.
-Приходит, издалека начала. Стала она мне своего брата двоюродного нахваливать, мол, с женой разошёлся уже год как, и никак не определится, попивать начал, а родня у них большая, дружная, вредная, других к себе близко, просто так не подпустят. Редкой птицей Жопа заливается, мол, посмотрела за тобой, замуж тебе давно пора, да умная очень, натерпелась всего, трудно самой найти жениха, вот в роли свахи и пришла. Все наши, не против, давай познакомлю, понравитесь, друг другу, свадьбу сыграем, а нет, так и аллах с ним, с этим делом, то есть.
-Я подумала, подумала и решилась, познакомили, мужик-то видный, не мне чета, красивый даже, высокий, осанистый, сердце сразу ёкнуло, а он ещё, восхищённо, дескать, маленькая-то какая, на ладошку сядет.
-Поженились, ой как мне плохо, как плохо, на первых порах, замужем жилось, привыкла к холостой жизни, а тут на моём диване, который я выбирала неделю, в моей квартире, чужой мужик сидит, да ещё всё время меня на этот диван тянет, секс ему нужен. Да, он опытный, а я девушка, но ничего, постепенно, всё к лучшему пошло. А уж как ребёнка, сыночка родила, так он, муж, роднее всех родных стал, тем более, что своих родных, я так и не простила.
-Приду к ним, они жизни радуются, а у меня одна мысль в голове: «Почему меня отдали из семьи, чем я им не угодила, ведь кроха совсем», корю себя за такие мысли, а ничего поделать не могу. Помогаю им во всём, отец сейчас болеет, лекарства «достаю», сиделок нанимаю, брат женился, на свадьбу денег дала, а тепла нет, не греюсь рядом с родными, а, наоборот, мёрзну.
-А муж пить не перестал, запоями страдает, как потом выяснила, в этом и причина развода была, с прежней женой. Родня его, меня и высмотрела, надеются, что характером возьму, пить бросить заставлю.  -Ничего, выберу время светлое, девочку рожу, пить не бросит, маяться с ним не буду, не на ту напали, сама справлюсь.
Я сидела, слушала и восхищалась этой маленькой женщиной, гордячкой, дочерью казахских кочевников, её русским языком, её мужеством, и стойким характером.
-А родителей тебе простить надобно, простишь, легче станет. Да, отдали тебя, так случилось, могли и не тебя, а кого-нибудь из твоих братьев, сестёр, обычай у вас такой, подростком была, не могла простить, а сейчас уже сама мать, да и хорошо тебе жилось у дяди, лучше, чем в большой семье, всё тебе одной, вот такая гордячка и выросла. Тебе четвёртый десяток, ты много пережила, на несколько жизней хватит, ничего тебе уже не страшно, и с мужниной бедой борись, но жизнь свою ему под ноги не клади.
-Родня его надеялась, как все, в таких случаях надеются, что возьмёшь  в руки, каблучком придавишь, не вывернется. Не тот случай, всё только от него зависит,  пока не станет, зависим от алкоголя, тогда ему уже никто не поможет.
Помолчали, я о своей беде думала, она о своей, сия зависимость, она от лукавого, кто поддастся ему, уж он из своих лап не выпустит, никогда.
Свадьба. Сын женился, свадьбу гуляли в ресторане, гостей много, всех пригласили: родня старая и новая, друзья, сослуживцы, и «важные» люди.
Во главе стола, рядом с молодыми, восседали Свёкор и Своя Кровь, им девятый десяток доходит, а они за счастье Внука рюмочку, другую выпили.
Невеста, не невеста, а кукла, платье красивое, пышное, талия тоненькая, румянец во всю щёку, сквозь фату просвечивает, и глаза блестят от счастья, смотреть нельзя, ослепнешь.
Внуку три года, посидел за столом, домой запросился, а потом разошёлся, танцевал, и всё на невесту смотрел, понравилась. С тех пор, её по имени величал, и знаки внимания оказывал: цветы дарил, чаем угощал, беседы вёл, на разные темы.
Внук так танцевал, что красную жилеточку снял, и в белой рубашечке «зажигал» на сцене. На другой день звонят из ресторана:
-Ваш Внук так вчера загулял на свадьбе дяди, что оставил у нас свою красивую жилеточку, приходите, заберите, Внук ваш так и останется в нашей памяти, такие коленца выкидывал.
Мужу наказ дала, чтобы капли в рот не посмел взять, новый Сват к нему присоединился, так всю свадьбу и проходили трезвые и грустные, люди говорили:
-Понимаем, это вам совсем не простое дело - сына женить да дочь замуж выдать.
Семья невестки нам по душе пришлась, люди добрые, порядочные, и выбор дочери одобрили, на что, жена мужниного сослуживца, казашка, сказала:
-Ещё бы, такая партия, Сын такого начальника, их дочь в жёны взял.
Мы посмеялись, у казахов, да и не только у них, статус человека главное, а для нас это дело третье, лишь бы человек хороший был.
Мужу я сразу сказала:
-Ищи для молодых жильё, нельзя, чтобы они твоё пьянство наблюдали,  пусть отдельно, сами, свою жизнь налаживают. У меня характер не простой, не хочу хоть малого недовольства вызвать.
Молодая семья должна отдельно жить, и мой горький опыт общения с семьёй Мужа, светлых мыслей не вызывал.
Квартиру нашли, молодые быстренько переехали, стали жить поживать, да добра наживать, с помощью родителей.
Муж. А комната, в которой жил Сын, из детской, превратилась в Дедскую. Впервые, за всё время нашей совместной жизни, мы стали спать врозь.
Мужу и жене надобно спать на одной кровати, чтобы постоянно чувствовать запах друг друга, получать эмоциональные переживания и, по чаще, как следствие, заниматься сексуальным общением. Посмотрели друг на друга, и огонёк желания стал перебегать от одного к другому, требуя удовлетворения, и немедленно.
Муж приспособился пить на ночь. Мои «рукоплескания», доводы, аргументы не имели действия, а пить на ночь опасно, можно и не проснуться. Муж отмахивался и убегал за дверь.
Ночь он не спал, а воевал с «зелёным змием»: он ворочался, бился, стенал, разговаривал, храпел, хрипел, переставал дышать – язык западал, я его ворочала, затихал, но очень скоро всё начиналось сначала и только к утру, он начинал ровно дышать. Я засыпала без сил, а днём, на работе, спала на ходу. Моего здоровья явно не хватало на эту битву.
Вот говорят:
-Муж умер во сне, а жена даже не заметила.
Ночью все спят! Всё равно, я боялась, что когда-нибудь найду его мёртвым. Утром просыпаюсь и слушаю дом, если Муж издаёт хоть какие-то звуки, жив, отрубаюсь на час, полтора крепкого сна, если в доме тишина, со страхом вскакиваю и бегу в его комнату, фу, перевожу дух, спит, живой. И так каждое утро. Только во времена кодирования я «отмякала» немного, просто переводила дух.
Секс. Сексуальные отношения разладились, то, что случалось иногда, термином «заниматься любовью» не назовёшь, то очень долго не наступает полная эрекция, то орган «сворачивается» по середине пути к оргазму, и уже никакие действия не помогают.
А про меня и говорить нечего,  постоянный, тошнотворный запах перегара отбивал все желания. Я боролась за себя, за Мужа, с переменным успехом. Можно ли взрослому человеку что-то запретить?!
Внученька. С малолетства, Внученька, с большим трепетом, относилась ко всему живому: она кормила собаку, кур. Возилась с кошачьим семейством – принимала роды у кошек, кормила котят из пипетки, когда мама-кошка отказалась их кормить. Во дворе, в доме, постоянно, что-то ползало, пищало, мяукало, когда количество котят вырастало за пределы разумного, Внученька, вместе с братом, выходила на рынок. Они стояли у входа, с ящиком котят, предлагая отдать их, в добрые руки.
Внученька могла подолгу сидеть без движения, наблюдая за какой-нибудь гусеницей, потом приходила домой и рассказывала, с восхищением, об её образе жизни.
Миллениум. Третье тысячелетие от Рождества Христова. Встретили миллениум, хотя все эти лета придуманы самим человеком, по солнышку,  нашему, а как-то, что-то всех переполняло, не каждое поколение перешагивает границу тысячелетия.
Бум в СМИ: то сбой всей техники пророчат, особенно компов, то спорят, какой же год важнее – 2000 или 2001.  Правда, какой?
Переполошились, закудахтали гадатели и предсказатели, прям, очередной конец света.
А Светило, от которого мы все зависим, продолжало свой «круть-верть», нисколько не обеспокоясь, Слава Богу, тем, что разумное население одной из его планет очень переживает, что минула ещё одна тысяча лет.
 Солнце светило и грело всем одинаково, жизнь шла своей гордой поступью, наслаждайтесь разумные существа тем, что вам Бог дал. Берегите себя и свой дом.
На Космодроме шум, гам, фейерверки, около ёлки, на площади, приплясывает немецкий, кукольный Санта Клаус, а вокруг хоровод водят русские, казахи, украинцы, татары, корейцы, азербайджанцы, армяне и другие всякие прочие, а с неба спутники хитрыми глазами      подмигивают, мол, вы нас породили, и мы вам служим, служим.
В удивительном городе мы живём, прямая  у нас связь с Космосом, ни у кого такой нет: пошла ракета вверх, с людьми, грузом, спутниками, и образовался коридор, на короткое время, говори со вселенной, дружи с ней, и она тебя не обидит.
Ух, ты, ах, ты, все мы космонавты!
Человек. А вот люди на Земле, те самые, умненькие из умных, как сдурели, за власть воюют, за золото бьются, говорят, что за место под солнцем, от лукавого это, Солнце оно для всех одно, а вот земные блага, которые создают некую иллюзию торжества над всеми, делят, мешая с кровью человеческой, не жалея её, кровушки-то.
Человек, «голым пришёл в мир сей, голым и уйдёшь», живёшь в достатке, зачем тебе больше? От жадности, всякий смысл и радость жизни теряется. Зачем жить тогда, если не в радость всё?
Бог жадных не любит, ну загордился собой, богатством кичишься, на людей собак спускаешь. И что? Любви захочется, дружбы, жены любящей, деток ласковых, а не купишь. Сам собакой выть будешь от тоски смертной. Не губи душу, знай меру, живи на радость себе и людям. А? Человек!?
Внученька, радость наша, пошла в школу. Форму школьную отменили, мы одели её в клетчатую юбочку, кружевную блузку и пиджачок, в тон юбочки. Всей семьёй пошли провожать её в школу, во взрослую жизнь, потому что до семи лет человек живёт совсем беззаботно, а в школьной жизни у него появляется столько дел и обязанностей, что детство на этом кончается.
Вечером, все вместе, пошли в уличное кафе, отмечать семейный праздник – школа, важное событие, как для самого школьника, так и для семьи.
Научение. На занятия курсов повышения квалификации приходили медсёстры гордые, важные -  всё знают, всё умеют. Зачем учиться?
Андрогогика, то есть «вождение взрослых», особая наука, но здесь, как и в любом обучении, самая главная роль, роль Учителя. Он должен бечь впереди, сам учиться много, постоянно, и обладать харизмой, тогда и пойдут за ним взрослые люди в страну знаний, которая, как вселенная, бесконечность, захватывающая, увлекающая, делающая человека умней и добрей. На курсах я задавала тон, набирала «преподов» с искрой божией, и слушатели уходили от нас, распрямившись, весь цикл я внушала им:
-Что бы не творилось в обществе, всегда нужны будут, люди нашей божеской профессии. Помочь страждущим, во все времена почиталось за честь. Пусть государство пока не ценит наш труд, но Господь Бог многие грехи простит нам за то, что мы, почти даром, помогаем людям, в самые страшные минуты их жизни. Мы, вместе с пациентами, постоянно балансируем на остром лезвии, между жизнью и смертью. Пациенты возвращаются к жизни, а мы там всегда, потому что появляются другие, которым снова и снова нужна наша помощь.
Вы стойкие солдаты армии здоровья. Вы воюете за жизнь. Низкий вам поклон! Держитесь! Придёт время, и люди перестанут тратить деньги на войны, на убийство, а станут тратить их на жизнь и здоровье. Тогда вас станут почитать, и организовывать вам достойную жизнь, то есть платить хорошую зарплату, тогда здоровье нации станет показателем  оценки труда правителя, потому что здоровье граждан зависит, напрямую, от их социального благополучия.
-А пока крепитесь, ибо нет профессии более благородной, она действительно рождает благо, она трудная, иногда просто невыносимая, мужайтесь, крепитесь и учитесь, учитесь, учитесь, медицина идёт вперёд, отставать нельзя, в нашем деле это преступление.
Слушали, гордились собой, уходя, благодарили за то, что помогли встряхнуться, посмотреть на себя, в профессии, другими глазами.
Главная цель курсов повышения квалификации – это поднять боевой дух. Многому не научишь за месяц. «Учить учиться» - главная задача любого учебного процесса.
Воспитание. Как уже можно воспитать взрослого человека?
Многие великие люди вели за собой много людей, которые в массе своей, отличались умом, мировоззрением, образом жизни, привычками, степенью вежливости, возрастом и т.д. Их вела идея! Хорошая идея, для человека главная мотивация, чтобы изменить себя, изменить общество. Перефразирую одного из Великих – « дайте мне хорошую идею, и я переверну мир».
Как хороша идея коммунизма! Пока не нашлось Великого, чтобы воплотить её в жизнь!? Или время не пришло? И придёт ли, когда постоянно война, на планете Земля!
Внуки. Внуки растут, интересно с ними, такие родные и такие разные. Внучка очень серьёзная, читает много, это её любимое занятие, пишет маленькие рассказики, и рифмует строки:
-Я бегу, куда летит моё платье,
По крышам стучит дождь,
А по улице идёт голая женщина, и смеётся.
С братиком подружились, а было время, что предлагала его узбекам отдать, их здесь много, торгуют, иногда, боясь за детей в таком «вавилонском» городе, предупреждали их об осторожности. Вот она и надумала, будучи ещё совсем малой, отдать брата куда подальше. Много труда положили на то, чтобы дети в семье, оба, чувствовали себя одинаково любимыми.
Внук растёт хозяйственным, самостоятельным, осваивает технику с Дедом, папой, дядей, очень добрый, и ласковушечка. Пришёл во двор, три года ему, посмотрел на розы, на меня:
-Ба, ты пьекьсна, как твои ёзы.
Мужчина растёт, понимает уже, что женщине надобно, пример с Деда и отца берёт, но они суровее, а он на комплименты не скупится. Дай Бог ему Жёнку хорошую! Всем мальчикам, с раннего детства, желаю этого. Ведь мальчика для чужой женщины ростим, хочется, чтобы пришла та, которая смогла бы оценить его душу добрую.
Принцесса. Стало модным проводить конкурсы красоты. А почему бы и нет!? Наша Земля красотой человеческой славна, если, конечно, не  так, как в старой песне поётся: «А меня с красоты продадут, продадут…» Организовали конкурс и на Космодроме: «Мисс Космодрома», «Принцесса Космодрома» и «Принц Космодрома». Узнали, что ничего с детьми делать не будут, надобно самим подготовиться, просто, дети должны будут представить себя: спеть песенку, рассказать стих, разыграть маленький спектакль, желательно в образе сказочного героя. Решили принять участие, Дочь подготовила детей, сделала костюмы, поставила с ними маленький спектакль и, на удивление, и радость, Внучка получила титул «Принцесса Космодрома»,  дали в награду корону, красивую ленту и огромного медведя, Внука тоже наградили игрушкой, за участие в спектакле.
Вот такими большими и маленькими делами  воспитывается в семье толерантность, которая переходит во взрослую жизнь человека, как норма общения.
Перелом. А перелом в нашем государстве, как раз, наступил на границе тысячелетий.
 Правитель, в последнее время, болел, приближались очередные выборы. Первые выборы прошли на подъёме, кто совершил переворот, того и выбрали, хотя коммунисты ещё были очень сильны, но большинству уже обрыдла диктатура пролетариата.
В государстве царила разруха, беспредел, всё, что сопровождает гражданскую войну. Пропасть между бедными и богатыми становилась всё глубже, да и государства не существовало, в РФ появились ещё президенты, они стремились к независимости, то есть маячил распад РФ. Так оно всегда – «посеешь ветер, пожнёшь бурю». Уже социализм, даже в уродливой форме, казался спасением от краха. Грёбаная демократия, грёбаная многопартийность, грёбаная оппозиция, все рвались к власти.
 Из всех партий, только компартия уже властвовала, и не всё было плохо, тогда, гораздо лучше, чем в девяностые, поэтому лидерам мелких партий не светило стать президентом Российской Федерации, а так хотелось, а вроде не глупые, корабль-то тонул, и быстро, ничего не созидалось, только воровалось, с разбоем.
Новоиспечённые капиталисты не вкладывали средства в развитие экономики, а сосали всё до последней капли из того, что было, и отправляли денежки за границу.
Ёсствую мухи, оппозиция для меня теперь навсегда ругательное слово, оппозиция не должна всё ругать, она должна быть конструктивной. Это же азбука, господа! Думцы лоббируют законы, за которые им деньги заплатили, бюджет не принимается месяцами, потому что, видите ли, дефицит. А где взять деньги? Опять в долг? Так и кредиты до бюджета не доходят.
Терпение людское вот, вот лопнет, захлебнёмся кровью, все понимали, что есть шанс, у коммунистов, стать снова у власти, велик.
На вторых выборах в лидеры вышли – нынешний президент, коммунист и генерал, боевой генерал получил много голосов, люди, с отчаяния хотели любого порядка, хоть военного. На первом туре трое лидеров, предстоял второй тур, к козе не ходи -  победят коммунисты, и тогда боевой генерал отступил, он отдал  голоса своих избирателей действующему президенту. Вот тебе и х… демократия!? Какое, на хрен, право имел? Люди за него голосовали, а он их предал, подло предал. Получил потом большую губернию, и вскоре, погиб – авиационная катастрофа…
2000 год. Новогодний подарок сделал нам постаревший, утомлённый больной человек, Президент РФ.
Грядут третьи выборы, теперь-то уже точно победят коммунисты, выбирать не из чего,  а коммунисты имеют соратников, и большой опыт выбираться из хаоса. Пятиться назад глупо, и был сделан ловкий политический ход.
Накануне Нового года Президент выступил с обращением к народу и… отрёкся от престола, попросив прощения. Во как! Да народ-то не Господь Бог, чтобы грехи отпускать.
Отрёкся, назвав своим преемником совершенно неизвестного человека. Мы первый раз пошли на выборы, потому что выбор был. Не знали мы этого человека, но поверили ему, потому что встать у штурвала тонущего корабля мог только очень мужественный человек.
Понаблюдали – молод, умён, энергичен, говорит мало, больше слушает, разведчик, значит стратег и дипломат, долго жил в Германии, работал в Питере, опыт руководителя имеется, обаятельный, сексапильный, брутальный, для политика это не пусто, а густо.
Выбрали его, опять коммунистам облом, многие хотели решительных действий, осуждали нового Президента, а он начал медленно, но верно, а быстро теперь не получится, быстро только «вошь на гребешке вертится», если только последнюю кровь пустить. Бедокурили десять лет, а порядок построить, на вулкане, и ста лет не хватит. Коммунисты плакали, саботажили, но надежды не теряли, и правильно. Пока, шансы у них имеются.
Дядька-политик сказал, потягивая цигарку из самосада, он восемь лет воевал, сначала в армии, а потом в СМЕРШе:
-Из наших, разведчик, туда плохих не берут, тяжко ему будет, но справится, если не скурвится, курвятся люди от власти-то, только вот зря он чужие грехи на себя взял, свои-то отмолить не всегда получается, а чужие никогда, ещё его же и обвиноватят.
Как в зеркало глядел дядька-то, за десять лет много доброго сделал этот умный человек, лишней крови не пролил, армию с колен поднял, социалку подтянул, долги вернул, чтоб не вякали, и свои правила не устанавливали, некоторый порядок навёл, страну опять зауважали, а его, за рубежом, так и вовсе побаиваются.
 Новое поколение за это время выросло, и стало оно виноватить Президента во всех грехах прошлого. Тяжко ему, не святой, Человек, не всегда получается так, как хочется, но тонущий корабль крен уменьшил, войны не будет, наплав пойдём, тихо, тихо, ход набирая.
А коммунисты ждут, потихоньку к низкому борту сторонников тянут, не боятся, что сами потонут, и наплевать им на всех.
Все рвущиеся к власти огромной страной вспомните:
- «Тяжела ты шапка Мономаха».
Из-за угла командовать легко, а руля вы уже пробовали, не получилось. Так чем же нас соблазнить хотите, как-то поднадоело уже за «призраком» гоняться, просто пожить хочется.
Деревня. А в деревне житья нет совсем, создали на месте совхоза миллионера какое-то «ООО». Всем дольщикам платят 10% от зарплаты, заработал восемь тысяч, получишь 800!? Это как? Это, куда? Это откуда? Прикованы сельчане-каторжане, податься-то бедному крестьянину не куда, в городе не всегда работу найдёшь, пахари там не нужны, а жилья нет.
Сидят в своих ветшающих домах, наблюдают по телевизору за «жирной» жизнью, матом страшным ругаются, водку пьют от отчаяния и унижения. Можно и не пить, тогда сразу ложись, и, помирай, от тоски.
Съели крестьянина, два выхода у него, и все, с дерьмом. Джут!
Подошла наша очередь на квартиру. Получили в небольшом городе, двухкомнатную, выдохнули, радовались, случится что, здесь, так отступить есть куда.
Внук .Телефонный звонок, беру трубку:
-Алё, Ба, а Дед дома?
-Да.
-Скажи ему, пусть он к нам придёт, папа уехал в командир-р-овку, а у нас начались мужские п-р-роблемы, батарея дала течь.
Работа. В девяностые годы, пооткрывалась масса учебных заведений, научат чему хошь, только денежки плати. Совершенно справедливо, ввели лицензирование, и аттестацию с аккредитацией, если через всё это пройдёшь – живи в «законе».
Для аттестации создавалась комиссия на Федеральном уровне, и попала я в комиссию, для аттестации Саровского медицинского училища, директор меня вместо себя предложила:
-Сама бы поехала, да боюсь, не разберусь во всём, а вы профи, следующая наша очередь, подготовиться надо, со знанием, дела.
И «полетела» я в Москву, а оттуда в город Саров, раньше супер, гипер секретный, Арзамас-16, на родину водородной бомбы.
Ах, поездочка, полезная, увлекательная, получилась!
Опять в Москве! Город, как в фантастических фильмах – каменные дома, масса машин и, совсем мало человеков. Люди прячутся в дома, машины, подземелье, будто им Божий свет и не мил вовсе. Дневная жизнь – работа, а ночь на развлечения: клубы, казино, проститутки, денежки полноводной рекой текут. Хотя бы малую толику, для здоровья, жизни, нет, вымираем, а столица шикует, ничего, что «чума» кругом, думает не возьмёт, а зря.
Город Саров – это Мордовия, «Сары» по-мордовски – болото, болота кругом и леса, знаменитые, Муромские.
Возили нас по этим местам, по монастырям, выглядывали из леса избушки, пугали, де, Баба-Яга там живёт, гордились богатырём Илюшей Муромцем – мал росточком, да удал, бился ловко и смело, а это главное, в любом бою.
 Поклонились мощам Серафима Саровского, святому человеку, жизнь любил, людей любил, от болезней лечил. Святой источник посетили, окунулась три раза, с молитвой, хотя, что вода, что воздух +4*. В начале заробела, холодно, а потом думаю:
-Люди со всего света едут, а мне Бог дал такую возможность, как же бояться.
 Из всей комиссии рискнула нырнуть только землячка моя, с Урала.
После купели жар разлился по всему телу, от такого купания ещё никто не простудился.
Поклонились памяти ещё одного Человека – адмирала Ушакова, потом его к святым церковь причислила, заслужил, воевал победно и без потерь, берёг матросов, мало таких военачальников.
Поклонились поэту русскому, великому, АС Пушкину – съездили в Болдино. На дворе, тоже, осень, простор кругом, дышится легко, листья жёлтые, багряные, ковром лежат, и строки, краше нет:
 -Унылая пора, очей очарование,
-Приятна мне твоя прощальная краса,
 -Люблю я пышное природы увядание,
-В багрец и золото, одетые леса.
Дом-имение, только-только. восстановили, скромное имение, четыре комнаты, посередине печь с изразцами, первая комната, и прихожая, и кухня, и столовая, вторая – кабинет поэта – стол, деревянный диван, на нём и спал, укрывшись тулупчиком, в двух других комнатах – опочивальни, скромно всё, даже бедно, а за мостиком – банька, уж очень любили Александр Сергеевич русскую баньку, топили часто, девок дворовых с собой брал, чтобы спинку потёрли, жизнелюб, проказник, такой жил, таким в памяти и остался. Гений!
Побывали и в институте ядерной физики, где водородную бомбу делали, впечатлило до мороза по коже, особенно после просмотра фильма, когда-то особо секретного, об испытании первой водородной бомбы.
Долго не могли испытать, уже готовую бомбу, всё искали, как же лётчику спастись. Помогли наши, с Космодрома, они тоже долго не могли человека в космос  отправить, чтобы он живым вернулся, придумали капсулу – спускаемый аппарат с парашютом. Бомбу поместили в такой аппарат и сбросили с самолёта, и пошла она к земле медленно, медленно, самолёт успел далеко улететь, а тут и взрыв, такой силы, что взрывная волна вокруг земного шара облетела, а «гриб» вырос огромный, и держал форму долго.
Произошло такое, что все обосрались, и сам создатель, после испытания своего изобретения,  стал у нас главным миротворцем. Вот всегда так, учёные творят не знамо что, гордятся собой мол, науку двигаем, но не все так-то мыслят, Никола Тесля многое из своих изобретений похерил, однако, все поняли, что живыми эта бомба в плен не берёт.
Страшно, что это оружие есть. Всякие психи из пистолета, автомата стреляют по людям, а если такой, до ядерной кнопки доберётся, вот и конец света, «долгожданный».
А ещё, под землю нас повели, вот где я страху-то натерпелась, со своей клаустрофобией, под белы рученьки меня оттуда вывели, села на скамеечке, на солнышко щурюсь, свежим воздухом дышу, свету белому радуюсь.
А под землёй – монастырь, посередине часовня с колоколом, а по периметру -  кельи – малюсенькие, как могилки, лежанка в полроста, отверстие, куда отхожую посудину передавали, и хлеб да воду, всё. Когда монахи своё тело усмиряют, они «аскезы» разные на себя принимают: молчание, одиночество, сорок дней на камнях, на коленях, голодовка, и многое другое. Одно занятие – молитва Богу, кто с ума не сходит, тот, и правда святым становится. Серафим Саровский все аскезы прошёл. А ещё сюда ссылали монахов из других монастырей, для излечения от пьянства. Во как!
Сколько же на нашей Земле разных интересных народов и народностей живёт! Мордва –  эрзяне – светлые, высокие и, мокша - приземистые черноволосые, разные, а одного роду племени.
Училище мы аттестовали, спасибо им за познавательную программу, но училище замечательное, оснащение хорошее, директор на месте, и коллектив с ней в одну дуду дует.
Звоню своему  Директору, всё объясняю, она не расстраивается, наше училище теперь тоже на высоте, а мест знатных, чтобы комиссия не скучала, много, много, сам город с его памятниками, площадка Гагарина, другие пусковые площадки, музей покорения космоса, пусковые комплексы, в натуральную величину, прямо на проспекте Королёва лежит ракета «Союз»
Муж.  Муж звонил в день годовщины нашей свадьбы. Нашёл! Уехала не попрощавшись, впервые за нашу совместную жизнь – пьянствовал по- свински, даже на работу не выходил. Дочь рассказывала, что, протрезвев, прибежал к ним взъерошенный, напуганный, узнал, куда я уехала, обрадовался, что по работе, пить перестал, закодировался, встретил меня в своём уме, кормил ужином, целовал глаза, руки:
-Скучал, тосковал. Ты знаешь, я тут уж до того додумался, что, если бы ты завела себе любовника, то я бы стерпел, что уж я, не боец, а ты ещё совсем не старая, интересная женщина. Только не уходи, только будь дома. Я за себя возьмусь, постараюсь.
Глаза «собачьи», в них слёзы стоят, меня скобленула острая жалость, когда приходит жалость – любовь уходит.
Муж мне всегда твердил, имея у себя в архиве предательство любимой женщины:
-Не смей даже думать о другом, не надейся, что прощу, если с другим, то без меня!
Бог мой, а теперь «допился», страх мучает, боится остаться один на один с алкоголем, пока боится, а скоро всё станет «бара бир».
-Куда уж я теперь от тебя, сорок лет счастья, не каждому дано, но, прости, была бы моложе – ушла.
Попутчица. Из Москвы добиралась домой поездом. Попутчица попалась интересная молодая женщина. Дорога длинная, разговор в дороге, под стук колёс, как песня поётся, откровенный, вероятность встречи случайных попутчиков так мала, что, иногда, этот разговор на исповедь похожим становится.
Женщина высокая, мускулистая, спортом занималась, волосы рыжие, на коже веснушки россыпью, глаза серые в прозелень, смотрят открыто. Поведала она мне свою историю, мало необычного, но запомнилась по некоторым фактам, особенно тем, что живёт, эта русская красавица, в Германии, а жизнь там, в этой стране, как на другой планете. Как ужилась? Чем сейчас дышит? А ещё то, что врач, работающий врач. Интересно мне. Как удалось?
Поезд тянет путь по степям казахским. Осень, синее небо, да жёлтая степь, селения редки, убоги, бедно живут кочевники на привязи. Тяжело им, не привыкли их гены к оседлой жизни, много трудиться надо, что бы эта земля чем-то ответила, раньше государство много помогало, а сейчас нет его, государства-то.
В купейном вагоне много «левых» пассажиров, и к нам,   в купе подсадили, возмутилась:
-Я не могу, с кем-то посторонним, спать в одной постели!
На что проводник, казах:
-Прости сестра, сейчас уйдёт, семья большая, кормить надо, а зарплата маленькая, да и бригадиру платить.
В коридоре сидят, лежат, чай пьют, ступить некуда. А что ж тогда творится в плацкартном вагоне?
Тянет поезд вагоны, судьбы людские сошлись в одном месте, сошлись пути человеческие, но скоро разойдутся по станциям и полустанкам.
Каждый человек в этом мире свой мир несёт, неведомый другим людям, уникальный, неповторимый, сколько людей на земле, столько и миров. Погиб человек, погиб целый мир, со своими ощущениями и возможностями, со своими радостями и горестями, со своими обидами и минутами счастья. Обрушился мир, нет его, и больше такого не будет. Беречь надобно каждую человеческую душу, глупые слова, что незаменимых людей не бывает.
 Ушёл отец! Кого я на его место могу поставить? Никого! Вот то-то и оно.
Беречь надобно каждый маленький мир, ведь из них и складывается мировое сообщество, чем больше миров, тем интереснее жизнь.
Жила-была в Алма-Ате девушка, спортом занималась, в школе училась, потом в институте, врачом стала, и встретился ей на пути Германец, по каким-то делам, в Казахстан приехал. Приглянулась ему рыжая красавица, засуетился, забегал, а уж и уезжать надобно, уговорил в Германию приехать, мол, вызов пришлю.
Прислал, собралась красавица, родители в плач:
-Куда? К германцам?
Поплакали, да годы-то девяностые, куда путь держим, все вместе, неизвестно, а в Германии стабильность. Об этом все мечтали на постсоветской территории, о стабильности.
Приехала на чужбину, Германец рад-радёшенек, замуж зовёт, а Рыжая:
-Нет, не пойду пока за тебя, коль приехала, жить будем вместе, а замуж.… Вдруг тебе что-то в голову взбредёт, и останусь я одна одинёшенька, в чужой стране, на бобах.
-Я врач, выучу немецкий, экзамен сдам по профессии, на работу устроюсь, тогда и поженимся, если не передумаешь.
У Германца ресторан, у них в семье, уже лет сто, а то и больше, ресторанным бизнесом занимаются.
И стала Рыжая работать, у потенциального мужа, в ресторане, ничем не брезговала, а больше всего, сидела с немками в подсобке, да овощи чистила, руки заняты у тружениц, а язык свободен, так за год немецкий и выучила, потом на курсы, потом экзамен сдала по профессии, и немецкий, в медицинской терминологии. Училась успешно. Там же в клинике, где училась, и предложение сделали, по работе. Теперь работает кардиологом, зарплата пять тысяч долларов. Тогда «евро» не знали. Сколько? А медсёстры, от квалификации зависит, до трёх с половиной тысяч долларов зарплата!
Есствую мухи, то есть, на наши, сто тысяч!? Достойная зарплата, по труду! А у нас столько получают, сейчас, за два года.
Когда я говорила об этом своим коллегам, они грустно на меня смотрели, грустно, грустно.
Хирург. Однажды пришла по делу в городскую больницу, в хирургическое отделение, там пил чай хирург, умница, искусник по полостным операциям, тонкие длинные пальцы нежно держали кисайку, как инструмент, бледный, измученный. Только-только провёл тяжёлую операцию, спас человека от смерти. Спросила:
-«Что ты молодец не весел, что ты голову повесил»? Операция прошла как по нотам. Что с тобой? Ты по жизни оптимист.
-И у оптимиста скамейку из-под ног можно выбить.
-Утром услышал по новостям, что нашего главного почтмейстера уличили в превышении должностных полномочий, много там чего, но уж очень задела меня, очень, информация, о его зарплате, которую он сам себе определил, и много лет получал, 164 тысячи долларов, в месяц. А что такое почта? Ведомство, и не более того. Целый день не по себе, я в месяц пятьсот долларов получаю. Мне нельзя на две ставки работать, я тогда могу ошибку сделать, уставший-то, а моя ошибка это смерть человека.
Я шла в училище, «шепча молитвы», пока так жить будем, добра не будет никогда.
Врачам дают деньги их пациенты, люди, попавшие с ними в один окоп, они всё видят, они их жалеют.
Святая профессия, святые люди, стоят у операционного стола каждый раз, как на минном поле.
Попутчица. А поезд стучит колёсами, А Фрау, уже с лёгким немецким акцентом,  свой рассказ вдаль везёт.
Германец-то в строгости рос, с малых лет отцу в ресторанах помогал, учился, а подрос, выучился, родители отправили его в свободное плавание, мол, поможем с открытием своего ресторана, но денег сам заработай.
 Германец с детства охотой увлекался и поехал в Африку, восемь лет по сафари любителей острых ощущений водил, денежки подкопил, приехал на родину, открыл небольшой ресторанчик, женился, сын растёт, а с женой не заладилось, живут отдельно, теперь, чтобы жениться, развод нужен.
Подал Германец на развод, а жена много отступного просит, так много, что, если только ресторан продать, тогда хватит.
Продали ресторан, заплатили бывшей жене, взяли кредит под  зарплату возлюбленной, арендовали помещение, и начали с нуля. Рыжая с работы, к мужу в ресторан бежит, работает там, где нужда есть: официанткой, посудомойкой, в подсобке, не привыкать.
Раскрутились, теперь большой ресторан имеется, дом на берегу холодного Балтийского моря, дом в аренде, машина в кредите, захочешь поменять, новую бери, деньги, что за старую платил, в зачёт пойдут.
Отпуска, как такового, у неё нет, захотят отдохнуть, махнут в Италию, или ещё куда, на несколько дней, а сейчас на три месяца, по просьбе отпустили, давно дома не была, родителей навестить надо, старенькие уже.
А телефон без конца звонит, Германец эсэмэски шлёт, диван рисует, скучает, стало быть.
Фрау пошла в туалет, вернулась, зажав нос, проговорила с французским прононсом и немецким акцентом:
-О, майн гот, как я отвыкла от российских туалетов.
Да, уж!
Вот так немцы и живут, трудятся, а государство о них заботится, погибели, своих граждан, не допускает.
А мы-то когда так жить будем? Когда уже повадка-то трудягам будет, а не ворам.
-Эй, вы там, наверху! Не думаете о людях, так о себе подумайте, сверху падать больно, да и зашибиться можно, насмерть даже.
А вы, красавицы, что за границу едете, не имея за душой ни профессии, ни знания языка, ни гроша, на что рассчитываете? Бесплатным даже сыр в мышеловке не бывает. А получить сразу, всё, и даром, ни кому и ни когда  и ни где, даже в сказках, не удавалось. А потом уже, «чё на зеркало пенять, коли рожа крива».
Космодром. Сын после института устроился работать на Космодром, на одну из главных площадок. Пуски часто, работа интересная, космическая, уж точно, дух захватывает. А люди работают обыкновенные, к своей необычности привыкшие, земные и, много пьющие. Спирт рекой льётся на технические нужды, ну так и внутрь употребляют, не все и, конечно, после работы.
Водятся и пропащие, они с площадки месяцами не вылезают, особенно, в тёплое время года, а его здесь много, 9-10 месяцев. Работа опасная и вредная для здоровья, вот и употребляют универсальный антиоксидант.
Постоянно обитающих называли -  «Железяки», работники ценные, на их место желающих нет, вот и терпели.
Сын рассказывает:
-Стою на ферме, провожу техобслуживание: протираю спиртом детали, вдруг, как из космоса,  голос тихий, вкрадчивый:
-Много не трать, аккуратно, экономно, остаток мне дай.
Оборачиваюсь, смотрю, стоит Железяка, улыбается, нюх у них на спирт, как у собак на мясо, только ёмкость вскроют, уже материализовались, стоят вокруг, слюну глотают.
Пьяниц жалеют, почти все пьют, много ли, мало.
-Завтра к запойнику на дежурство иду, чтобы из запоя вышел. Пусков нет, только регламентные работы, вот и нарядил командир, по очереди дежурить, чтобы тот не имел возможности водки купить.
-Две недели дежурили, по очереди, дома у пьяницы, привели бодренького на мотовоз, у станции поезд ход замедляет, этот бедолага из вагона выпрыгнул на ходу, и бегом в посёлок, перед этим всем нам неприличный жест показал. Вёл себя так, будто нам надо. А нам надо?
Работа на площадках тяжёлая и стрессовая, ответственность над головой, как топор, висит, постоянно. И климат достаёт: то жара невыносимая, то ветер холодный, порывы такие, что того и гляди, с фермы сдует. А наверх поднимешься, ждать приходится, иногда, несколько часов, пока до тебя очередь дойдёт, форма очень тёплая, но и её не хватает для сугрева, Сын шутки вспоминает:
-Стою я так часа четыре уже, внизу ребята идут, и один из них кричит:
«Тепло ли тебе, девонька, тепло ли тебе, синяя?» У нас форма синяя, и лицо по цвету с ней сровнялось.
Ух, ты, ах, ты, все мы космонавты…
Национальный вопрос. Вызвали к директору, прихожу, Директор в явном расстройстве, держит в руках какой-то листок:
-Вот, ваша хвалёная, лучшая  группа,  подивитесь, шо вытворяют.
Она всегда, Когда волновалась, путала украинские и русские слова, корни сказывались.
-Хвалёная по делам, а лучшая, это относительно. Что случилось?
-Читайте, читайте и примите меры.
Я взяла лист бумаги и стала читать, это было письмо, одной из студенток моей группы, казашки, Президенту Казахстана. Она обращалась к нему: «Ата», то есть отец.
В письме излагались причины просьбы оставить её на постоянное место жительства в городе: у неё больной ребёнок и ему необходимо постоянное наблюдение врачей, а в ауле врачей нет. Далее, она писала, что Космодром находится на казахской земле, русские здесь жируют, а казахам места нет.
Всё было так и не так. Дело в том, что мы принимали студентов из окрестных аулов, с условием временной прописки, после окончания училища, они должны были покинуть город. Здесь не присутствовала политика, и уж тем более, национальный вопрос, просто, не было жилья, и возможности устроиться на работу.
В администрации Президента тонкости не хотели знать, они отправили это письмо в область, область отправила в администрацию города, в сопровождающей записке рекомендовалось просьбу решить положительно. И, конечно же, городская администрация отправила всё к нам, Директору, с укором, на слабый воспитательный процесс, как в старые и «добрые» времена.
Своих студентов я знала очень хорошо, но воспитывать их уже было поздно, можно было учить толерантности, на собственном примере, что я и делала, но запретить обращаться, куда бы то ни было, я не имела права, особенно сейчас, когда все кричат о демократии. Примерно это я и сказала Директору, она поджала губы, значит, поняла, что я права.
Меня задело в этом письме только то, что русские, здесь, на Космодроме, жируют, это, мягко говоря, не правильная постановка вопроса: попытка решить свои личные проблемы политическими методами, как это знакомо и противно.
Я пригласила студентку к себе, она вошла в кабинет, высоко подняв голову, села и сказала:
-Вы не имеете права, мне, что-то запрещать.
Я смотрела на неё, вспоминала условия работы Сына, наши мытарства на чужбине:
Не бойся, ничего плохого тебе никто не сделает, ты имеешь право бороться за себя, за своего ребёнка, только запомни на всю жизнь, не за счёт других. Не надо думать, что русские здесь жируют, нам достаётся в равной степени со всеми народами, проживающими на Космодроме, и на всём постсоветском пространстве.
-Запомни, национальный вопрос поднимают подлые люди, когда хотят добиться чего-то для себя, под маской блага, для всего человечества.
-Мы, русские, остались за пределами России, после развала Союза, не по своей воле и очень надеемся, что когда-то наша Родина вспомнит о нас и заберёт к себе, а, пока, там нет нам места, мы вынуждены жить, выживать на чужой земле.
Вопрос не решили положительно, потому, что это повлекло бы за собой
запрет, на приём в училище граждан, не проживающих в городе.
Я вся, как струна натянутая, все звуки ловлю, на работе кто-то рассказал, что в шестидесяти километрах отсюда врач лечит алкоголиков, у него клиника в Алма-Ате, а он приезжает в родной аул, в отцовский дом, его отец лечил людей, и в этом доме помогает лучше. Много людей к нему приезжает, говорят, что многим помог от алкогольной зависимости избавиться.
Проблема. Сыну рассказала, он сказал, что ездили офицеры туда, кому помогло, а кому без пользы. Кому-то же помогло! Попросила Сына, съездить туда, при первой возможности, на разведку.
Через некоторое время Сын пришёл ко мне и сказал, что у них в бригаде малец, 28 лет всего, погибает от пьянства. Друг его уговорил, съездить к целителю, попытать счастья, уговорил, а я вызвался свозить их. Попытались уговорить Мужа поехать, наотрез отказался, даже просто посмотреть:
-Почему?
-Боюсь…
-Чего боишься?
-Помереть.
А от водки помереть не боишься?
Голову набычил, молчит, ах ты гадость проклятая, поганая, какую же ты власть над человеком имеешь!?
Съездил Сын:
-Лечит он на восходе солнца, ночью приехали, машин стояло много, разных, отовсюду люди приехали. Приглашает в дом по несколько человек, у каждого с собой бутылка водки, с каждого берёт подписку, что с условиями кодирования согласен, даёт свой телефон и объясняет, что, если кто-то не выдержит, пусть звонит, он снимет код, затем молится. Действия какие-то совершает.
-После сеанса водка у всех свой цвет меняет: из прозрачной жидкости превращается в мутную, серую, зелёную, чёрную бурду, у каждого цвет разнится от других.
Сослуживец Сына пить перестал, вскоре женился, девочку родил. Надобно самому, очень, захотеть избавиться от алкогольной зависимости, на первых порах тяжко будет, так тяжко, что жизнь не мила, но, если чудо произойдёт, и справишься с собой, то жизнь станет в радость.
Дочь. Дочь работала в музыкальной школе. Преподаватели школы устраивали для детей и родителей тематические вечера, музыкальные праздники, на которых мы бывали, получая колоссальное эстетическое наслаждение от работы профессионалов.
Доченька, став мамой, очень ответственно относилась к своим семейным обязанностям: любила детей, легко выполняла домашнюю работу, создавая крепкий тыл для своего мужа.
Для меня, Доченька стала, главным Другом.
Пирамиды. Пришла к мастеру на стрижку, обычно разговорчивая, молчит, вздыхает, осторожно спросила:
-У вас неприятности?
Перестала работать, расплакалась, успокоила, она рассказала:
-В этой парикмахерской давно уже работаю, собрала немного денег, решила своё дело открыть, взяла это помещение в аренду, репутация у меня хорошая, постоянных клиентов много, зарабатываю хорошо, хотела расширить дело, да влипла: в соседнем помещении открылась контора, которая стала заманивать клиентов, мол, деньги берём под большие проценты, чуть ли не двести, триста, мне бы подумать, да соблазн велик и, главное, человека этого хорошо знаю, земляк мой. Поговорила с ним, ещё по телевизору реклама за рекламой, и решила рискнуть, вдруг повезёт, а то всё своим горбом, все деньги, которые собрала, вложила в эту пирамиду, и с концами. Однажды пришла, а конторы как не бывало. Люди приходили, и не мало, не одна я дура такая, а что толку, нет человека, нет наших денег. Не смертельно, конечно, но досадно на себя, ведь знаю, что даром ничего не достаётся, а повелась.
Как же не поверишь, когда, то тут то там, будто, из под земли, миллионеры появляются, вот и начинаешь верить в чудеса, а чудеса-то простые, своровал или воровал, а сейчас легализовался, а окружающие начинают верить, что можно очень быстро разбогатеть, этим и пользуются мошенники. «Покуда есть на свете дураки…»
Да, это так, но, когда уже тысячу раз объяснили, что только дураки, могут поддаться на такие уловки, дураки всё равно находятся. Тысячу раз вспоминаю  Папку, который говорил:
-Никогда не надейся выиграть, надейся только на то, что можешь заработать.
Муж. Муж становится импотентом, фаллос стал зарастать хрящевой тканью, есть такая редкая болезнь. А Муж ещё шутить пытается:
-Импотент – самый лучший Муж, на сторону не ходит.
Когда кодируется, какие-то порывы ещё есть, но желание не совпадает с возможностями, умоляю:
-Брось пить, всё наладится.
Как об стену… А я? Что я? Я вдова, при, ещё, полуживом Муже. Когда ещё с ног не валится, по дому делает всё, мне ноги, руки целует, в глаза смотрит, а в его глазах тоска и мольба:
- Только не оставляй одного, страшно мне.
Алкоголь на людей по-разному действует, кто-то становится агрессивным, даже способным на убийство, кто-то просто, куражится над окружающими, а кто-то превращается в овощ, но, подсознательно, все, виноватят во всём тех, кто рядом.
Говорю Мужу:
-Заведи себе молодайку, я на всё согласна, только пить брось.
Он молчит, потом:
-Зачем мне молодая, на тебя-то сил нет, давай будем лечиться, ведь есть лекарства, которые заставляют его «вставать».
-Лекарства-то есть, но пить бросить надобно, может, и не нужны тогда будут лекарства, а с алкоголем сил не прибавится.
Что на самом деле творится в мозге, отравленном алкоголем, можно только догадываться, а тот, кто рядом, кто сопли вытирает, тому и упрёки. А если всё терпит, так стерпит и побои, и другие унижения. Не терпите! Взрослого человека, тем более алкоголика, заставить что-либо делать невозможно.
Женщины, не терпите пьяницу рядом, уходите прочь, пьяница уже не человек, это животное, он уже не может быть спутником жизни, ищите другого, трезвого.
Работа. Училище прошло аттестацию, комиссия одобрила организацию учебного процесса, за многое похвалили, приятно, труд вложен огромный, многое начинали с нуля.
Директор поддерживала, но, в последнее время, Штучка стала вбивать клинья между нами, Директор велась, да и дело сделано, можно и отодвинуть того, кто много сделал, лавры делить не хочется. Глупо, все лавры всегда достаются руководителю, и умный руководитель не перестаёт ценить тех, кто ему эти лавры добывает.
Наследник. У нас родился внук! Наш род продолжается, Дед счастлив, Прадед рад, а дети счастливы вдвойне. Невестка забеременела не сразу, в церковь ходила, Бога молила, чтобы деточек послал, когда забеременела, счастливее человека на свете не было, а большего счастья, чем счастья материнства, на свете-то и нету.
Получив известие, собрались все, и в роддом. На третьем этаже всю площадку заполонили, вышла акушерка и охнула:
-Это что, все, родня!?
Ну не всё родня, есть и просто друзья, но все одинаково радуются. Опять стреляли по традиции, для этого, мужчины поехали с ружьями в пустыню, подальше от города. Событие вселенское, новый человек родился. Забот у нас прибавилось, когда человек совсем мал, он много забот требует, и знаний, специальных знаний, а где их взять, учу Невестку правилам ухода за новорожденным, нигде этому не учат, а надо, опять же, в школе. Пока маленький человек к новому миру приспособится, много хлопот доставит.
 Жил себе жил, в стерильных условиях, на всём готовом, в тепле и вот, на тебе – чтобы поесть трудиться надо, молочко добывать до пота, дышать сложно, пока, лёгкие расправятся, пока организм приспособится к газообмену, сколько страху-то натерпишься, вдруг задохнёшься, а желудочно-кишечный тракт, никак не приспособится, столько, всяких веществ надо выработать, чтобы молочко переработать, а сам ничего не можешь, ни сказать чего надо, ни сделать сам, чуть что сразу, в рёв, страшно, а «дитя не плачет, мать не разумеет».
Пока научится разуметь, сама наплачется – невозможно понять, что же это орущее существо хочет. Учу распознавать, учу создавать комфортные условия, правильно кормить, поить, осуществлять гигиену. Важно то, что делаем всё вместе, а потом Невестка сама справляется. Чуть что по телефону звонит, «служба спасения» всегда на дозоре. Постепенно, с опытом, страхи малыша и родителей прошли, жизнь семьи пошла своим чередом, но другой дорогой.
 Рождение ребёнка меняет в семье все приоритеты, теперь родители живут по другим законам, малыш их создаёт, и требует постоянного выполнения.
Ребёнка родился, про прежнюю жизнь забудь, отныне, он самое главное, отныне вы за него в ответе, перед Богом.
СПИД. Пригласили на городскую конференцию по СПИДу, проходила в доме культуры, собрали учащуюся молодёжь, они слушали плохо. Пили пиво, что вошло в моду, уходили, приходили, а за столом, на сцене, сидели врачи, люди из администрации, выступали скучно, занудно, с обилием медицинской терминологии, непонятно всем. Зачем? Почему? Для галочки? А проблема страшная, если так пойдёт, скоро жить будем среди ВИЧ-инфицированных, сами заражаться, умирать от СПИДа. Такая же уродливая пропагандистская картина, как по борьбе с пьянством и наркоманией – стыдливо, жеманно, безграмотно. Обидно! Люди-то неглупые, а опять таки думают, что минует их чаша сия, а фигушки, достанет, коснётся, только будешь от бессилия выть, как волк на луну, да поздно будет. В колокола бить надобно, всем миром вставать, молодёжь к здоровому образу жизни «приколачивать». Только тогда беда отступит.
Своя Кровь. Ушла из жизни Своя Кровь. Уходила мучительно, долго, слегла, и целый год находилась между жизнью и смертью, в полубредовом состоянии, не узнавая никого, только иногда приходила в себя, и делала попытки общения.
За год до её смерти Муж пришёл домой  расстроенный:
-Не знаю, что и сказать, позвонила сестра, потом брат, спрашивали о состоянии мамы. Я им сказал, что, по возрасту: перемещается, сама моется, готовит простые блюда. Они оба в растерянности, получили телеграмму: «Мама при смерти. Отец».
 Я только руками развела, поехали к родителям, спрашиваем, дескать, что же так-то, не умираете пока, Слава Богу, зачем же детей до смерти доводить.
Своя Кровь в сердцах:
-Ничего с ними не случится, я такая больная, могу помереть в любую минуту, а они не едут, хоть сколь прошу, всё дела у них, а вот теперь приедут, да ещё и обрадуются, что не померла, мать-то.
Что сказать? Своя жизнь, свои приёмы и методы борьбы, жестокие, по отношению к своим детям.
Младшая Золовка приехала, а Деверь не смог.
Своя Кровь снимала с себя памперсы, пришлось обшить матрац клеёнкой, и проводить туалет в постели, убирать, мыть, перестилать. Свёкор от сиделки наотрез оказался, осмелел, стал дерзким, не узнать, без «старшины-то», сам старшиной себя почувствовал. Я и Золовка дежурили по очереди, всё по правилам ухода за тяжелобольным пациентом, мыли, переворачивали, обрабатывали места риска образования пролежней. Однажды, мою, стала переворачивать, Своя Кровь вздрогнула, руками за меня схватилась:
-Кто это?
-Не пугайся, это я, вот только подстелю простынку, и уложу тебя удобно.
-А, змея подколодная!?
Не угодила я ей, не оправдала её ожиданий, как сноха, ну и что, что составила счастье сыну, за сорок лет совместной с ним жизни, не отлучила от родителей, честь одна – змея подколодная.
Едем домой, Муж в соседней комнате всё слышал, поглядывает на меня:
- Не бери в голову, она же не соображает ничего.
-Положим, сказала она это вполне осознанно, дочери таких слов не говорит, да ничего, я в порядке, просто не ведала, что ненависть такая глубокая, притворщица хорошая, по жизни, а теперь почти на бессознательном уровне, и проявилось истинное отношение. Просто, грустно.
Своя Кровь отличалась себялюбием и крутым норовом, жила сама по себе, никому не праздновала, этакий, семейный диктатор. Детей, по своему, любила, но выборочно, кто пришёлся ей по нраву, тому милость, остальным крошки, со стола благоволения.
Снохи не угодили, их семьи тоже не в фаворе. Личность, конечно, сильная, по-своему, интересная, но находиться рядом, порой, было просто невозможно.
Свёкор после смерти жены воспрял, жить стал самостоятельно, сказал, что сам в могуте.
Семья. Через год к нему переехала Золовка. У неё не заладились отношения с сыном и невесткой.
Невестка, девушка красивая и умная. Длительное время была просто девушкой внука, приходила в гости, помалкивала, наблюдала за отношениями, видимо, не всё ей пришлось по вкусу. Поженились. Однажды, после претензий свекрови, поставила мужу своему, а ейному сыну, твёрдое условие:
-Я с ней жить не хочу, не могу и не буду.
Любящий муж предложил матери, по добру, снять квартиру, то есть попросту, выставил из дома.
Золовка впервые так плакала, но сына быстро простила, простила бы и невестку, но та вела себя так, будто свекрови и нет вовсе.
Для меня осталось загадкой, как же эта, молодая женщина, сразу во всём разобралась, и сумела сразу себя защитить. Я всю жизнь терпела, ради Мужа, а эта сразу поняла, как ей будет лучше. По рассуждениям Свекрови, тоже змея, но не подколодная. Так и живут, с сыном Золовка общается, а с невесткой -  чужие, расчужие. Рисковая молодка, а, может быть, жизнь уже другая пошла, отдаляемся от родителей, но со своей-то мамой она не разлей вода.
Правда. Сын прибежал домой, красный весь, руки трясутся. В глазах слёзы:
-Мама, мама, он убил его!?
Меня тоже стало потряхивать:
-Господи, кто кого убил? Говори разумно!
-Правду убил, Правду, его начальник!
Кое-как успокоила, стал рассказывать, а я с тревогой слушать.
Правда – это друг Сына, молодой мужчина, умница, характером слабоват, а доброты сказочной.
Ещё ребёнком, надел майку, на ней написано: «Правда», так и стали его все звать, величать, даже имя не все знали, спросят:
-Кто там был?
-Правда.
Сразу понятно, о ком речь.
 Мама одна его ростила, души не чаяла. Первый раз, Правда женился на бойкой да красивой лярве, себе в противовес, наверное, с первого дня, не оценив его душу добрую, по утрам приходить стала, как ни в чём не бывало. На вопросы мужа легко отвечала:
-Ой, Правда, не нагулялась я ещё, видно, зря замуж вышла.
Что ты, мои матушки! Всё же характера хватило, развёлся скоро, дак нет, чтобы порядочную девушку в жёны взять, опять на те же грабли, друзья отговаривали, молодёжь в «тусе» всех знала, не поверил, опять любовь пришла.
Эта, по хитрее оказалась, поняла, что мужик самостоятельный, напрямую не гуляла, так, когда случится, дочку родила, и вот, несчастье.
Правда, в компьютерах «сёк на раз», в то время и «компов-то» мало ещё было, а уж спецов по ним, и того меньше. Ценили его на работе, слушали, но пришёл новый начальник, который «сам псё знам», самодур, значит, стал шашкой махать, ничего в делах не смысля.
Правда на то и Правда, что не смолчит, раз возразил, два, ой, не глянулось это начальнику, взъярился, стал по мелочам доставать. Правда жаловался друзьям:
-Работа нравится да уходить придётся, жизни нет.
Сегодня, этот начальник, на построении, на плацу, вызвал Правду, поставил перед строем, и стал отчитывать, как пацана неразумного, не стесняясь в выражениях. С дурами бывает такое, может плохо спал, может плохо «встал».
На плацу солнце жарит, Правда крепился, чтобы не сорваться, и не выдержал, случился резкий спазм сосудов, как следствие – ишемия мозга, то есть нарушение кровообращения,  Правда потерял сознание и упал прямо на плацу, как пулей сражённый, но не умер, отвезли в больницу, мама позвонила друзьям.
Я набираю номер реанимации, знаю там всех, заведующий просто умница:
-Как там, Правда?
-Нечем мне вас порадовать, прогноз плохой, делаем всё, может и выживет, организм молодой, здоровый, а за мозг поручиться не могу, уж простите.
Сын к ружьям:
-Убью, сволочь! Он убийца, он убил его! И ничего ему не будет, не докажешь ведь.
Плохо, когда оружие в доме, так и норовят к нему прибегнуть, и в радости, и в горе.
Оттолкнула Сына:
-Он убийца, Бог его накажет, поверь. А сам-то что? Убийцей стать норовишь. Чего добьёшься? Правде уже не поможешь, молись за него, выживет, помогать будешь.
Расплакался Сын, нет ничего страшнее плачущего мужчины, долго с ним сидели, говорили, чай пили, невестка позвонила, напуганная, спрашивает:
-Муж с работы не пришёл, нигде нет, он у вас? Узнала про Правду, боюсь за него.
Успокоила, Сын взял трубку, слышу, уже теперь жену успокаивает. Отлегло. Воевать теперь не кинется, жена, ребёнок, на своё, первое место встали.
А Правда не умер! Каждый день к нему друзья наведывались, учили говорить, ходить, общаться, «комп» любимый принесли, но нет уже прежнего Правды: мозг работает, но постоянно тормозит, физически парень восстановился, умом не тронулся, но вся высшая, нервная деятельность скорость потеряла. С компьютером общается, так и живёт в нём.
А жёнка его, все пособия получила, и хвостом вильнула:
-У него совсем не «стоит», а мне каждый день секс нужен, я женщина молодая.
И не осудишь, мало тех, кто на жертвенность способен. Они святые!
А начальника совесть не мучила, он себе жил, да поживал. Есть и такие «нелюди» на земле, им человека унизить, в удовольствие.
Золотое правило есть в педагогике: поощряй прилюдно, а наказывай, выговор делай, один на один.
Руководитель, он и педагог, и психолог, если человек порядочный, а если «чмо», то беда, его унижали, и он рад стараться. Нельзя таких, ни в педагогику, ни в руководство допускать. Нельзя!
Телевидение стало лучше работать, конечно, вольностей много, но безобразничать стали меньше. А героями вдруг стали менты», все смотрели, дак понятно, хочется человекам, чтобы дяденька милиционер не заодно с бандитами, а граждан защищал, как ему и положено, по статусу. Хуже горькой редьки обрыдл беспредел! Да и соскучился народ  по нормальным людям.
Муж. Не хочу идти домой!? Всегда домой бегом бежала, мне здесь комфортно, меня здесь любят и ждут. А теперь дома спит, сидит, валяется пьяный Муж, смотрит, если в сознании, безумными глазами, он постепенно теряет всё человеческое, в доме постоянный запах перегара, друзей не стало, кто сам перестал приходить, а кого я сама отвадила, не хотелось, чтобы видели моего Мужа, в непотребном виде.
Пил запоями, на работе пока тревогу не били, мол, все мы пьём. Пока!
Пенсия. Пришла пора пенсии по старости, так это официально называется. Всю жизнь работала, в последние годы на две ставки, и начислили мне пенсию в размере 1700 рублей, хошь живи, хошь сразу в гроб ложись.
Мудрили, мудрили, по какой-то формуле считали, да чтоб.… Не хочется на людей недоброе посылать, дак себя-то жальче. Пришла домой, Мужу пожаловалась с горя, а он:
-Не расстраивайся, у тебя я есть.
 Да пока есть, но уже не каменная стена, а её развалины, и скоро совсем не будет.
Горький итог трудовой жизни – нищая пенсия, всю жизнь лечила людей, потом учила лечить, а результат такой будто каким-то непотребным делом занималась, итог жизни – нищее послевоенное детство, нищая старость.
 Посидела, погоревала, к детям в гости сходила, погрелась и решила – пока работать буду, учебный процесс налажен, столько сил, ума положено, уже не надобно тех затрат, только пожинай плоды. Поработаю, сколь смогу, а там, «война план покажет».
Мама. Маме 85 лет, сестра пишет, что сдаёт позиции наш боец, все свои годы прожила, как фейерверк: всё бегом, всё быстро, шустро, терпеть не могла нюнить, жаловаться на свою нелёгкую долю – коллективизация, тракторстрой, война, которая отняла любимого мужа, а второго, нелюбимого, терпела из-за детей.
Возраст, возраст, на любой звонок в дверь сердце моё стучало тревогой. Поговорила с Мужем, убедила детей:
-Надобно всем съездить на юбилей, пока жива наша мама и бабушка, ей в радость и нам, на всю оставшуюся жизнь.
И рванули двумя машинами, летней порой, на Родину, на Урал, весело, радостно, в удовольствие. Бродили по лесам полям, купались в речках, жизни радовались, самые родные, семья, все вместе. Муж держался, за рулём сложно уже, не стар ещё, просто без алкоголя сил мало, но не подвёл.
Мама радовалась нам, но иногда смотрела так, будто всех запомнить хочет, понимала, что прощаться приехали, все вместе собрались. Много добрых слов она в свой адрес услышала, купалась в любви, душой мякла. Этого я и хотела, далеко живём, собраться всем вместе не просто. Радая, что получилось.
Мама для всех людей особый человек, только она имеет со своими детьми связь небывалой прочности, только она, только МАМА.
Внук. Внук пошёл в школу. Он обстоятельно готовился к этому знаковому событию в своей жизни, наблюдал за сестрой, которая уже перешла в четвёртый класс, он понял, что учёба это труд, что она занимает много времени, и его не остаётся на игры и забавы.
Однажды он спросил у своего отца:
-А можно в школу не ходить?
Отец подробно ему объяснил, что без образования никуда.
Как-то, Дед решил пошутить:
-Скажи мне, Внук, ты хочешь идти в школу?
-Нет.
-Так и не ходи.
-Деда, я мужчина, как я буду содержать свою семью, не имея образования. Мне надо получить хорошую профессию, чтобы хорошо зарабатывать.
-Молодца! Верно рассуждаешь.
Первого сентября Внука одели, как маленького денди, чёрные туфли блестели на солнце, костюм сидел на нём идеально, цветы, красивый ранец, всё, говорило о торжественности момента. Дочь взяла сына за руку и повела его в школу, вдруг, крик:
-Мама, как я пойду в школу в грязной обуви!?
Дочь посмотрела на его сверкающие туфли – на правом носке лежала… песчинка, Дочь достала носовой платок, смахнула её и протёрла носок туфли.
Внук вздохнул с облегчением и, осторожно ступая, пошёл по дорожке во взрослую жизнь.
Через несколько дней, Внук пришёл из школы очень грустный:
-Меня там никто не любит!
-Тебя обижают?
-Нет.
Пришлось объяснять, что в школе любви нет, хорошо, если присутствуют уважение и милосердие.
Окружайте своих детей любовью, в последующей жизни, им этой любви хватит на всё, и они никогда не будут чувствовать себя обделёнными. Любовь закаляет характер, она будет жить в сердце человека, всегда, давая ему силы на преодоление.
Работа. Пришла ко мне женщина, сотрудница милиции, работает с не совершеннолетними, пришла с просьбой:
-Помогите, говорим, говорим молодёжи о здоровом образе жизни, плохо слушают нас, организуйте ваших студентов, они сверстники, из их уст убедительнее будет.
Ай, молодца! Думала я, думала своим «министерским» умом и решила, создать агитбригаду, по типу «красных». Они ловко это делали, с барабанным боем, «такое» в головы вбивали.
Репетировали долго, нашли два хороших сценария, переделали под «агитки», слов немного, но точно, резко, убедительно. Один сценарий о вреде курения, другой о проблеме СПИДа.
Мы не обольщались, воюя с курением, в самом начале говорили, что, если хоть один из курящих, задумается, мы будем считать, что не зря всё затеяли.
Ездили со своими «агитками» по учебным заведения города, реакция была не предсказуема, как со стороны учащейся молодёжи, так и со стороны преподавательского состава. Опасались ПТУ, но там, во время представления, стояла полная тишина, а в конце, аплодисменты.
Всех шокировала последняя сцена, когда выходили мальчик и девочка, в белых халатах, выносили фантом фаллоса и демонстрировали, с комментариями, правила пользования презервативом.
 ВИЧ передаётся половым путём, и единственная защита от СПИДа и других инфекций, передающихся половым путём – презерватив, но он эффективен только при грамотном использовании.
Главное правило, так как презерватив это мужское противозачаточное средство, каждая особь мужского пола должна сама подбирать для себя сей мешочек, так как он должен соответствовать размеру полового члена, а это показатель совершенно индивидуальный, как по длине, так и по толщине.
Я помню время, когда продавали в аптеке всего два размера: изделие №1 и №2. Жуть! Сейчас, выбор на любой размер и на любой вкус, в прямом и в переносном смысле.
Перед демонстрацией, мы предлагали кому-нибудь из присутствующих «похвастаться» своими знаниями в этой области. Желающие были, работали на «понтах», только один студент продемонстрировал правила, почти, грамотно.
Запомнился один забавный участник: на наш вызов вышел высокий красавец-детина, с мужской сумочкой, вынул оттуда пачку презервативов, он явно красовался, потому что девчонки визжали от восторга – парниша пользовался не шуточным успехом.
Этот громадина, достал «презик», зубами вскрыл упаковку, моя студентка его поправила:
-Нельзя зубами, можно испортить целостность, и эффективность начнёт стремиться к нулю.
Махнув рукой, парниша стал надувать презерватив. В зале, и за кулисами стоял не просто хохот, а собачий визг, большой, взрослый уже, молодой человек надувал «презик», как маленький ребёнок.
Я еле выговорила:
-Зачем вы это делаете?
-Проверяю, нет ли дырки, а то без пользы будет!?
Новый обвал хохота, в дверь заглядывали уборщицы, учителя, младшие школьники, их лица выражали удивление, замешательство, отвращение, смущение.
Мои студенты отстранили местного «артиста», объяснили всё, продемонстрировали, тот ушёл со сцены, ничуть не спасовав, да и молодец, не стушевался, не обиделся, а чувствовал себя героем дня, что и было на самом деле.
Мы постоянно убеждались в том, что молодые люди информацию черпают, по прежнему, в подворотне, а прививать сексуальную культуру должна школа и семья, семья и школа.
Тогда решатся такие «убойные» проблемы, как аборт, и грозные болезни, передающиеся половым путём.
Ещё и ещё раз говорю, что информация, как семя, должна падать на вспаханное поле.
Много слов благодарности слышали мы от ребят и от умных учителей за то, что наши агитки просты, умны, с юмором, не занудны, то есть, легки в восприятии. А это главное, при подаче любой информации.
Малёк. А у нас родился третий внук! Сын ждал и хотел девочку, но так получилось, что, по мужской линии, у него дети пошли. Радовались все, особенно «братаны», старший Внук, брат двоюродный, Внучок, брат родной. Внучок, весть о том, что у него кто-то появится – братик или сестричка, воспринял с энтузиазмом:
-Хоть будет с кем играть!
Мне позвонили на работу из роддома, поздравили, сердце забилось от счастья:
-У меня трое внуков! Пацаны, мужики, защитники, продолжатели рода.
Внучка, принцесска, это особая статья! Она отнеслась к событию спокойно и удовлетворённо: она осталась единственной девочкой.
Сын на службе, звоню домой, трубку поднимает друг Сына, спрашиваю:
-Ты чего там?
-Как чего? Друга-отца жду с работы, водовку пью с Дедом.
Понятно. Вечером собрались все, поехали в роддом, Невестка вышла с тревогой в глазах, смотрит на Сына:
-Ты ведь девочку хотел?
-Что ты, что ты, два сына это круто!
Глазки у Невестки повеселели, ох, уж, эта извечная женская забота: родить ребёночка, да ещё и того пола, которого мужу на данный момент хочется. А вот что положил, то и принесёт! Нет у женщины мужской хромосомы.
Малёк (так я стала, про себя, называть самого маленького, про себя, ласково это, но не престижно, нельзя чтобы прилепилось прозвище, подрастёт скоро и спрос пойдёт, как со взрослого, а Малёк, потому что самый маленький, а Сын по гороскопу – рыба) получил имя папеньки моего, то есть, имя прадеда. Имя хорошее, и человек достойный его носил! Будь счастлив, Малёк!
Приехали домой, мужчины взяли ружья и поехали в пустыню, салютовать. Человек родился! Не стали в городе стрелять, пугать мирное население, оно и так пережило много всяких тревог.
Собрались за столом все вместе, долго сидели в доме, потом во дворе, радовались жизни, шутили, пели, немного выпили, до рассвета гуляли.
Разошлись по домам, остались с Мужем вдвоём, он при людях держался, выпил немного, ещё долго сидели с ним, вспоминали свою жизнь, плохого нет, только хорошее, а сейчас…
В конце наших посиделок Муж сказал:
-Я понимаю и знаю, какая тревога живёт в тебе, если я не брошу пить, радости больше не будет. Я обещаю тебе, что брошу пить. Спасибо тебе за детей, за внуков, за все годы совместной жизни, за любовь, за ласку, за терпение.
Мне сегодня было очень хорошо и не хотелось думать, о плохом.
Муж держался год, он не бросил пить совсем, но периоды запоя стали короче, а светлые периоды длиннее.
Забрали Малька из роддома, привезли к нам, в городе отключили горячую воду, мы истопили баню, чтобы помыть маму и младенца.
Положили маленький свёрток на кровать, младенец сладко спал, а мы ходили вокруг него, любовались.
Внук долго разглядывал и спросил, указуя пальчиком:
-Это бр-ратик!?
В голосе его чувствовалось разочарование – это маленькое, краснолицее существо никак не годилось в партнёры по играм.
Зато Внучок забеспокоился, он подошёл близко, близко, и  спросил, обращаясь к родителям:
-Это наше?
Мы поняли, что в свои три года, он  забеспокоился, почему же они не у себя дома. Ему объяснили, но он не отходил от братика, зорко следя за тем, чтобы не вздумали присвоить. Вот такая добрая душа растёт!
Дед смотрел и удовлетворённо крякал:
-Наша порода!
Старший Внук, внешне, пошёл в породу Невестки: красавчик-блондин, а вообще, взял от всех, самое хорошее.
Ни дети, ни внуки на меня не похожи. Моя рецессивная генетика не проявилась явно, а затаилась, проявится у пра - пра-пра-внуков.
Малёк рос забавным, отличался умом и сообразительностью, из всех родных, отличал Деда, и  очень на него походил. При встрече, Дед возьмёт его на руки, Малёк прижмётся к нему, обнимет, и долго так стоят, маленькая ручка по плечу Деда гладит, будто знает малыш, что скоро Деда не станет.
Семья. Я блюла приличия, я боялась за детей, весь огонь беды я брала на себя. Стали сдавать нервы, сердце опять билось с перебоями: бьётся, бьётся, да словно задумается, а потом зачастит, мол, что это я, я постараюсь, я не подведу. Лишь бы не подвело!
Внуки. Купила внукам велосипеды, втроём уезжали в парк, и катались там по аллеям, себе в удовольствие, публике на зависть.
А тут Зять настроился на переезд в Россию. Я в рёв:
-Не пущу!
О себе подумала – дети единственное, что спасало меня, Сын останется пока, а потом…
Зять настаивал, Дочь тоже не хотела из-под родительского крыла уходить, а Зять хотел открыть своё дело, способности есть, возраст молодой, сил и нервов много надобно, чтобы «раскрутиться», да не пропасть в незнакомом, для нас мире.
Аргументы приводил правильные, а моё сердце в тоске заходится, утром выйду во двор, слышу голоса внуков, они в соседнем дворе, мир сразу цветистее становится, на душе теплеет, и улыбка с лица не сходит.
К дочери пришла, она мне и говорит:
-Думаю, пусть муж мой пока один поедет, поосмотрится, обживётся, а потом уж, через год, и мы к нему приедем.
Тут я слёзы и сопли вытерла:
-Нет уж, моя дорогая, так не пойдёт, чтобы вот так, запросто, отпустить от себя красивого молодого мужика, полной дурой надо быть, нет, не пойдёт, поезжайте вместе.
На прощание купили внукам «комп», в подарок.
Завязала всю себя в узел, проводила детей, тоска, выйду, а кругом тишина, только пьяный Муж кашляет в доме, слюной поперхнулся.
Одна отдушина осталась, пойду к Сыну, с малышами пообщаюсь, повампирю, и дальше живу.
Взаимоотношения в семье Сына меня просто радуют. Сын и Невестка до женитьбы пять лет встречались, и всё было просто замечательно, досуг проводили вместе, вместе путешествовали, а теперь, когда быт (будто бы) становится помехой в семейном счастье, они быстро нашли очень простой способ: они делят семейные заботы на двоих, и не ищут мелочей, к которым можно придраться.
Заслуга в этом обоих, Сын вырос в такой семье, а Невестка, как умная девочка, которая дорожит своим счастьем, не давит на Сына, ставя какие-то условия.
Сын долго встречался с будущей женой, и перенёс эти отношения в семью, то есть, он продолжал часто встречаться с друзьями, занимался любимыми делами: техника, охота, семье оставалось меньше времени, но молодая жена не корила его и, постепенно, Сын стал больше времени уделять семье, он понял свою необходимость, особенно, когда родился ребёнок, и он знал, что жена всегда встретит его с улыбкой, не станет изводить упрёками, как это обыкновенно бывает. Да и я не раз указывала Сыну, что женатый он теперь, а этот статус требует почти полной отдачи, за небольшим исключением.
Создание семьи – это великий, кропотливый труд. Необходимо использовать опыт «предков», и стараться доставлять радости друг другу, в такой семье дети вырастут закодированными на свою счастливую семейную жизнь.
Внуки. По младости, чувствуя любовь и заботу, внуки пытались, иногда, объяснить родителям, что они в семье главные, могли даже истерить. Невестка, в окружении мужчин, иногда терялась, а пацаны мягкость считали за слабость, отец своим авторитетом ставил их на место, и дети стали вести себя адекватно.
Между собой мальчики жили дружно, старший заботился о младшем, как-то сразу проникся, младший, более характерный, иногда, пользовался этим в свою сторону, но они  почти не ссорились, находили компромисс.
Я начала осваивать компьютер, без него уже нельзя трудиться, общее развитие людей и общества становится всё более зависимым от технического прогресса. У меня пока нет своего «компа», только на работе, прихожу к Сыну, чтобы потренироваться. Сын классный специалист в этой области, Внучок «подсел» на «комп», почти с рождения, потому что папа много времени проводит в общении с этим современным монстром от ума человеческого.
Внучок, к четырём годам, самостоятельно подключался, загружал комп и легко играл в, довольно сложные, игры, имел в арсенале общения много специфических терминов.
Сижу за «компом», Внучок рядом, наблюдает:
-Ба, ты, что, только учишься?
-Да, у меня в детстве не было компьютера, я, в начальной школе, уроки делала при керосиновой лампе. Так что я -  «лузер».
-Папа говорит, что «компов» и в его детстве не было. А что такое, «керосиновая лампа»?
Объясняю, Внучок:
-А что, электричества тоже не было?
-Вообще было, но после войны жили очень бедно, а страна большая, и не до всего руки доходили.
Внучок про войну знает много, прадед – участник войны, жил рядом, мы, всей семьёй, на 9 Мая, идём к нему, провожаем его на Парад Победы, затем, в семейном кругу, сидим за столом, вспоминаем эти страшные годы, слушаем прадеда, в который раз, рассматриваем его награды, поём песни тех лет, дети проникаются трепетным отношением к Ветеранам, испытывая чувство гордости, за своих предков.
 Я вспоминаю своих: деда, отца, дядей, которые воевали до Победы, и, даже, после неё. Это и есть патриотическое воспитание.
Патриотизм формируется в сознании маленького человека именно в семье. Пусть наша страна не всеми событиями в своей истории может гордиться, но это наша Родина, наши корни, наш язык, красивый, певучий.
На данный момент, мы проживали в Казахстане, но о Родине своей никогда не забывали, мы верили, что придёт время, и мы будем жить здорово, красиво, на зависть, и в пример, другим народам.
Семья, вот, что должно стать главной идеей нашего государства. Необходимо прекратить восхищаться гражданскими браками, свободной любовью, просто, ни к чему не обязывающими отношениями. Не сразу, постепенно, общество пришло к такому социальному явлению, как Семья. Только в счастливой семье растут счастливые дети, которые произведут и воспитают счастливое, здоровое, с устойчивой психикой, потомство.
 Все усилия государства должны быть направлены на поддержку семьи, а формирование толерантности, в раннем возрасте, на примере поведения своих родителей, приведёт к тому, что разводы станут редкостью.
На Земле есть такой опыт, это – Восток, при всех житейских перипетиях, Семья, дети, здесь, главное, в жизни каждого человека.
Если вы не уверены в том, что создадите полноценную семью, не рожайте детей. Никто, никогда и ничего не заменит ребёнку родителей, брошенный детёныш, не имеет опыта положительных семейных отношений, ему неимоверно трудно будет создать собственную счастливую семью.
Вот на что должно быть направлено школьное образование и все усилия государства: СМИ, социальные службы, программы, направленные на создание условий для здорового образа жизни, и крепких семейных отношений. Назидание не поможет, только положительные примеры, и положительный семейный опыт.
Я работаю и общаюсь с Внучком, он рассуждает:
-Да, ты ещё учишься, а я уже хорошо умею, но папа лучше, он вообще, супер.
Мне приятен и радостен отзыв Внучка о папе, дети чувствуют всё, их не обманешь. Семья Сына на верном пути! Сама атмосфера в семье, как океан, где можно всем легко плавать, и каждому найти себе  уютный уголок. С первых дней своей жизни ребёнок учиться плавать в житейском море,  учиться  трудно, но результат – это счастье ваших детей.
В нашей семье, мы сами создавали традиции, очень важный момент отношений: уважение к своим корням, родителям, совместные выезды на природу, путешествия, семейные праздники, просто, радость общения друг с другом.
Когда дети стали жить отдельно, я стала организовывать семейные воскресные обеды, не обязаловка, нет, по желанию, обычно, приходили, разве плохо вкусно поесть, всем вместе, общаясь между собой, вспоминая детство, и другие моменты жизни.
Родительский дом -  это эпицентр человеческой жизни.
Беда разрушила и это счастье. Теперь мне приходилось выбирать время, когда Муж был относительно трезв, а это случалось всё реже и реже. Я щадила Мужа, никогда не выставляла его напоказ, в непотребном виде, ни перед детьми, ни перед другими людьми. Я держала в тайне, елико возможно, свой страх и свои переживания. Детям и без того больно, они многое знали, а другим незачем, для пересудов только.
Любовь и традиции. Открылась дверь кабинета, друг за другом вошли Медет и Катя, у Медета в руке большой пакет, повеяло тревогой.
Однажды, год назад, они заходили ко мне, счастливые, держась за руки. Медет – типичный представитель своего племени: тонкая желтоватая кожа натянута на скулы, раскосые глаза блестят, каревеют, а белые зубы делают улыбку прекрасной, сухощавый среднего роста, лёгкий на ногу, быстрый в движении. Катерина – русская красавица, высокая, статная, полногрудая, белокожая, синеглазая, с пшеничной гривой волос, вздёрнутый нос с парой веснушек на нём, и алые губки, в придачу. Юные, красивые, счастливые.
Все ребята, а их немного в училище, но девчонок-то много, заглядывались на неё, а Медет, как увидел, так и «прилип». Сначала ей, русской девочке, которая училась в русской школе, показалось забавным такая экзотика, но «кто над кем смеётся, тот над тем и споткнётся», стали дружить, а потом, завертелось.
 Пришли они ко мне поделиться счастьем и тревогой, они сказали, что их родители ни за что не разрешат им пожениться, но, сейчас, им быть вместе это счастье.
Молодые, по 18 лет, они имели на это право, обычаи, нравы, условности, всё потом, а сейчас, вот сейчас, они вместе, глаза в глаза, полные любви.
Сейчас, вошли тихонько, сели рядом за парту, вздохнули, поглядели друг на друга, Медет произнёс одну фразу, в прекрасных карих глазах стояла влага:
-Мы идём на аборт.
Катя опустила глаза и вздохнула. Установилась тишина, у меня в горле встал комок, я никак не могла его проглотить:
-Дети, что же вы? Учишь, учишь…
-Так получилось.
-Никак нельзя оставить ребёнка?
Катя мотнула головой, Медет:
-Мы долго думали. Мы понимаем, что нам конец, но ребёнок ещё в зачатии, ему не будет так больно, а оставлять его… Я ещё несколько лет не смогу быть полноценным отцом, а Катя, она так молода, у неё всё впереди, но не со мной.
-А если…
-Мы понимаем, но из-за других будущих детей, мы не можем оставить страдать этого ребёнка.
Щемило сердце, они пришли ко мне в горе, потому что больше некуда пойти, они доверились мне, они не просили помощи, они уже всё решили, просто, нуждались в поддержке.
Я ничего не могла им сказать, они всё знали сами, сами решили свою судьбу. Жаль, что нет сейчас рядом с ними их родителей.
Они поднялись, сказали в голос:
-Спасибо!
Я смотрела на них в окно, они шли по дорожке, пока вместе, потом она войдёт в дверь больницы, и дверь закроется. Навсегда!
Нет, нет, с Катей всё благополучно завершится, просто, они уже никогда не будут вместе
Через несколько лет я встретила Катю, она гуляла по аллее парка с коляской, в ней спала девочка, очень похожая на Катю, я порадовалась за неё, она прижалась ко мне:
-У меня всё хорошо. У меня очень хороший муж, он любит меня, а доченька, это моё солнышко.
А в глазах  потаённая грустинка.
Юность. В группе у меня четыре мальчика, все казахи, у девочек пользуются сокрушительным успехом. Одна из них, скромненько сидит, старательно занимается, и мальчикам угодить не старается,  да на таких-то и обращают внимание. Девочка красавица,  «арабистой» внешности: черты лица тонкие, кожа белая, глаза большие, один из мальчиков запоглядывал, всё задеть, зацепить норовит, мимо идёт:
-Узбешка, узбешка, узбешка!
У казахов нет буквы «Ч», она звучит мягко, как «Ш», узбечкой дразнит, потому что больше на узбечку похожа, а не жалуют друг друга, казахи и узбеки.
«Узбешка» губы сомкнёт, глазами большими глянет, и отодвинется резко.
Задержался как-то «малец», «узбешка» убежала от него, спрашиваю:
-Нравится девочка?
От смущения ляпнул:
-Ничего, на голодный желудок пойдёт.
Сели, поговорили за жизнь, парнишка хороший, пробует свои силы, примеряется, всё приходит с опытом, а первые общения между молодыми людьми строятся без опыта, только понаслышке, да по фильмам, которые теперь, часто, похабные. Научится, только качество опыта и от партнёра зависит. Как повезёт.
Мама. Не стало Мамы. Прожила она почти 90 лет, порадовалась за неё, трудно жила, но радость жизни никогда не теряла, и нам привила.  Я осиротела, взрослая уже, а так хочется прижаться к родному плечу, почувствовать запах детства. Рядом с Мамой, ты всегда  защищён, теперь Мамы нет, но она мой Ангел Хранитель, она всегда  со мной.
Мамочка, моя родная, низкий поклон тебе от меня, моих детей и внуков.
Детство. Все мои воспоминания о детстве связаны с родителями.
Очень жаль, что свои первые годы, человек не помнит.
Мне четыре года, сестрёнке один год, она спит в своей кроватке.
Наш дом это большая изба, «погружённая» в землю, большую часть этой избы занимает печь. Раннее, зимнее, морозное утро, за окнами ещё темно.
Мама одела меня, достала с печки тёплые валеночки, укутала пуховым платком и усадила за стол, напротив зева печи.
Печь топится, сухие поленья горят с треском, иногда стреляя угольками, пламя большим языком уходит в трубу.
Изба за ночь остывает, а от открытого пламени печи идёт жар, он быстро нагревает воздух рядом с печью. Я пью молоко и смотрю на пламя, и Маму. Она раскатывает тесто на булки, раскладывает их на листы, на загнетке стоят чугуны, в которых будет готовиться еда на весь день.
Мама делает всё ловко и спорко, и говорит со мной, говорит, гладит по голове, плечу, руки у неё мягкие, тёплые, добрые, пахнут тестом.
Она говорит мне обо всём, что делает, постоянно спрашивая меня о чём-то:
-Сейчас хлебушек поднимется, дрова прогорят, уголья подгребём к загнетке, и поставим листы в печь Тебе не холодно, моя дорогая? Деточка, ещё молока?
-А сейчас, прямо, на угольях, пирожков напеку, Отец придёт, завтракать будем. Ты любишь пирожки? Знаю, любишь. А кто их не любит?
Она говорит весело, улыбается, глаза её на меня смотрят ласково, мне тепло и уютно, рядом с Мамой.
Открывается дверь, в клубах морозного воздуха, в избу входит Отец, у него в руках вёдра с водой, вёдра обледенели, на поверхности воды плавают льдинки, они стукаются друг о друга, звенят от мороза.
Отец снимает полушубок, они говорят с Мамой о холодной зиме, обсуждают новости, которые принёс Отец:
-У соседей телёнок в хлеву замёрз, корова раньше отелилась.
Мама сокрушается:
-Ах, как жаль, такой убыток в хозяйстве, весь год даром.
К отёлу коровы всегда готовились заранее, морозной ночью, с фонарём, несколько раз, выходили в хлев, чтобы не «проворонить» телёнка, его, мокрого, приносили в избу, чтобы подсох и немного окреп.
Я начинаю лузгать семечки, вдруг зачесалось ухо, семечки крупные полосатые, я беру одно и пытаюсь почесать в ушке, семечко выскальзывает, и падает в ухо, пытаюсь достать его пальчиком, ничего не получается, только ещё дальше протолкала.
Через три дня, утро, я сижу на лавке, Мама одевает меня, потом прижимает к себе, лаская, ухо побаливает:
-Мама, не трогай меня.
-А что такое, что случилось?
-А у меня в ушке семечко.
Мама всплёскивает руками, зовёт Отца, вместе они начинают крутить меня, расспрашивать. Я честно призналась во всём, ухо-то болит, Мама в панике, корит себя, а Отец достаёт с печи валенки и рукавицы:
-Я иду запрягать лошадь, поедем в больницу, самим нам не вытащить, ещё повредим барабанную перепонку, ушко сейчас болит, а дальше только хуже будет.
Мама радуется:
-Да, да, в больницу, конечно, всего шесть километров, хорошо, что мороз, дорога торная, перемётов нет, засветло обернётесь.
Это важно, потому что по ночам, голодные волки, даже в деревню приходили.
Мама скоренько собрала меня в дорогу, пришёл Отец, завернули меня в полушубок, уложили на сено в сани, Отец, поверх ватника накинул тулуп, тулуп это такая длинная, широкая шуба из овечьих шкур с большим воротником, её можно одевать поверх любой одежды, очень спасала от холода в дороге.
Как ехали, я не помню, сразу вижу большую белую комнату, я стою на табуретке, обхватив руками Отца, от его большого тела идёт тепло и успокоение мне чуточку страшно.
Две тётеньки, в белых одеждах, расспрашивают о случившемся, и не удивляются, к ним не редко привозят детей с чем-нибудь в ушах или в носу.
Приходит третья тётенька, фельдшер, у неё на лбу круглое зеркало, через него она смотрит мне в ухо, видит там семечко, берёт в руки блестящую железяку, наверняка, пинцет, руки у неё ледяные, пинцет тоже холодный. Я говорю:
-Тётенька, какие у тебя холодные руки.
Она смеётся:
-Зима морозная, топим, топим, больница никак не прогревается, здание старое. А, ты, если такая умная, зачем в ухо семечку засунула? Вот и всё, видишь, семечка уже прорастать начала, раскрылась, как клювик у птички, ещё бы немного, и из твоего уха вырос бы подсолнух.
Я знала, как растут подсолнухи, их выращивала Мама, стволы и листья у них шершавые и колючие:
-Не надо мне, подсолнух из уха?
-Вот и я о том же, никогда, никогда, ничего не суй ни в ухо, ни в нос.
Я вздохнула и кивнула головой.
Засветло, домой приехать не успели, Отец занёс меня в избу, Мама уже зажгла лампу, которая висела над столом, слушала рассказ отца, удивлялась:
-Надо же, умная женщина, придумать такое надо – подсолнух из уха.
Потом достала из печи чугунок с пшённой кашей, переложила её в миску, дала мне ложку, и я стала, есть рассыпчатую кашу, с коричневой молочной пенкой. Мама смотрела на меня с любовью, гладила, облегчённо вздыхала, ребёнок здоров, ест кашу, все страхи позади, Мама счастлива.
А ночью мне приснился сон: из уха у меня вырос подсолнух, его ствол царапал мне ухо, а листья путались в волосах, но мне не страшно, потому что, сквозь сон я слышу голоса родителей.
Семья. Дети обживаются на новом месте, звоню, подолгу с ними говорю, не жалуются. А оказалось, что трудно пришлось, на первых порах, даже золотые украшения закладывали и продавали. Да, продавали, чтобы было на что жить. Деньги, что были, потратили на обустройство, а с работой проблемы. Зять любой работой не брезговал, выкарабкались сами, помощи не просили, сами уехали, так не след на шею родителям садиться, так решили.
Карабкались с трудом, капитализм жесток, не всякий все тяготы вынесет. Зять вынес. Молодца!
Муж плох, уговорила съездить в санаторий, поехали на 20 дней, я просто отдыхала, потому что Муж не пил. Он «промывался», это давало передышку организму, когда чистая вода по жилам.
К несчастью, хватало ненадолго, месяц продержался и запил так, что совсем потерялся.
Прогулы на работе терпели, уважали, да и приговаривали:
-Кто у нас не пьёт?
Зимой съездила к детям, посмотрела, как устроились, погрелась, сил набралась.
 Приехав, сказала Мужу:
-Не бросишь пить, уеду к детям.
Он… заплакал:
-Не уезжай, мне тогда сразу конец. Я брошу пить.
Муж. Закодировался, терпел, но опять сорвался. Я понимала, что он, действительно, на краю пропасти и вот, вот сорвётся. Однажды он подошёл ко мне, и, упавшим голосом, спросил:
-Посмотри, что это у меня?
Приспустил брюки, моему взору предстал родной фаллос, его головка смотрела вверх, я прощупала, внутри полового члена – хрящ, впервые столкнулась с подобным явлением.
Пошли к знакомому врачу, он осмотрел и сказал:
-Есть такое редкое заболевание, причина неизвестна, прогноз неблагоприятный, если ничего не делать, то совсем загнётся головка к верху, возникнут затруднения с мочеиспусканием.
Я знала причину, но не стала её озвучивать, по понятным причинам – от неупотребления по назначению и, от употребления алкоголя.
Стали лечиться, хрящ не исчез, но более не нарастал. Муж вёл себя неадекватно, он даже гордился, что у него редкая болезнь, или делал вид, надо же как-то оправдывать своё половое бессилие. Хотя, когда не пил, несколько раз случалась эрекция, и наступал оргазм, Муж радовался, и спрашивал, теперь:
-Как тебе? Ничего, что, кривенький?
Мама оставила в наследство, мне и сестре, дом и участок земли в 15 соток. Дом полуразрушен, сестра уже несколько лет жила в другом доме. Я попросила её отдать мне родительский дом, она не стала противиться, тем более, что дом нуждался в капитальном ремонте.
Мы, несмотря ни на что, строили планы, решили, что летом будем жить в деревне, дом восстановим, на участке будем выращивать овощи, картофель, сад разведём, а зимой будем жить в городе, благо расстояние не большое, впрочем, как получится. Муж воодушевился:
-Там такие замечательные места, охота, рыбалка. Дом я сделаю, ты же знаешь, что у меня руки растут оттуда, откуда надобно.
-Это так, только, если бросишь пить.
Мне хотелось в это верить, надежда ещё жила.
Наступило лето, у меня отпуск, а у Мужа только через месяц. Сын собрался ехать в гости к родителям Невестки, те уже переехали, на постоянное место жительства, в Россию, собралась с ними и я, с Мужем договорилась так, что повидаюсь с детьми, оттуда на Урал, и буду там ждать Мужа, поедем с ним в деревню, и начнём, потихоньку, восстанавливать дом. Мужу оставалось два года до шестидесятилетия, даст Бог, за время летних отпусков, дом поставим на фундамент, и всё будет готово к переезду. Поведай Богу о своих планах…
Так случилось, что к этому времени, на Космодроме остались мы, семья Сына и Свёкор с Золовкой.
Золовка тоже собралась к дочери, договорились, что старый отец, на это время, останется с сыном, то есть с моим Мужем.
Перед отъездом мы долго говорили с Мужем, он клятвенно обещал не пить, прекрасно понимая, что старик на его попечении. Говорили о будущей жизни:
-Накопим деньжат, до этого всё тратили на себя и детей, восстановим дом, будем, наконец-то, жить на родной земле, угодья там богатые, место экологически чистое, приволье, для пенсионеров лучшего места вовек не сыщешь, дети станут приезжать, внуки на лето заявятся, родни в округе не меряно, общайся, живи с радостью.
Всё обсудили до мелочей, на другой день Муж ушёл на службу, офис находился через два дома, от нашего, на той же улице, а я стала собираться в дорогу.
Муж несколько раз прибегал:
-Уже скучаю!
Сын сказал, что выезжаем в три часа ночи, так, чтобы проехать большую часть пустыни, ночью, всё же, только 30*.
 Сын приехал за машиной, прибежал Муж, отдышался:
- Боялся опоздать.
Поехали! Дорога отвратительная, но Сын водитель ловкий, за световой день добрались до таможни. О, таможня, в середине двухтысячных, она уже вымогает не так нагло, но настойчиво, по-прежнему.
Позвонила Мужу, отвечал бодро, порадовался, что быстро едем, пожелал счастливого пути. Отъехали от таможни, стемнело, выбрали место для ночёвки. Я спала в машине, дети в палатках.
Утром, раненько поднялись, и двинулись дальше, перебрались через Волгу, детки малые, а почти не спят, в окна за природой наблюдают, на стоянках бегают, смеются, жизни радуются, и мы с ними.
Вечером позвонила Мужу, ответил:
-Завтра на службу, а после неё сразу к отцу пойду. Наверное, переберусь к нему, чтобы всегда на глазах был. Соскучился уже, звоните почаще, целую, всех.
Поговорили, не ведала, что слышу в последний раз.
Заночевали прямо в поле, за леском. Утро на природе, оно особенное, сам просыпаешься, и мир, вокруг тебя, просыпается: живность поёт, стрекочет, роса на солнце блестит, небо ясное, солнце красное.
У первой придорожной харчевни остановились на завтрак, ели яичницу, пили чай, кофе, сок, смеялись, забавлялись с детьми.
Перекусив, поехали, дети придремали, встали-то рано, мы обсуждали свои планы, к вечеру уже будем на месте, Дочь ждёт.
Отец. Вдруг зазвонил телефон Сына, он взял трубку, я сидела рядом с ним, слышно было, что голос мужской, слов не разобрала. Сын резко побелел, как полотно, резко бросил трубку:
-Отец умер!
В  висках застучало, зазвенело, сознание отказало:
-Вот ведь, старый, не мог немного подождать, когда все приедем…
Я говорила о Свёкре, наверное, я пыталась защититься.
Телефон зазвонил снова, в трубке голос друга Сына:
-Прости, Братка, но это правда.
Сын повторил:
-Мама, мама, отец умер.
Вокруг сразу образовалась пустота, в голове тоже пусто, Сын «держал» дорогу, мы ехали, молча.
Постепенно, постепенно, больно, больно, мы осознавали величину беды, которая пришла к нам, и больше, никогда не уйдёт.
Я закричала, Невестка заплакала, Сын свернул на обочину, схватился за сердце:
-Папка. Папка, ты был всем Папкам – Папка! Что же ты сделал с собой, и с нами?
Сын задыхался, бледность не проходила. Вытащили его на обочину, дали лекарство под язык, отпоили водой его, и себя.
Хорошо, что дети спали, я не помню, сколько времени мы просидели у дороги, горюя, только в начале того пути,  что называется скорбь.
Сына чуток отпустило, и мы решили ехать дальше, до первого крупного населённого пункта, надобно было, ещё, «убить» Дочь.
Доченька кричала в трубку, Зять, кое- как успокоил её, и сказал, что поедет к нам навстречу, с товарищем, подменит шурина за рулём.
Не помню, как ехали, помню голоса малых деток, они давали жизнь.
Добрались, собрались все вместе, в первый раз, без Мужа и Отца, отныне так будет всегда.
Сын сказал:
-Мы все с Космодрома уедем, я не оставлю его там одного.
Тем временем, с Космодрома стали звонить с соболезнованиями и с вопросом:
-Где будете хоронить?
Так было принято, что  похороны всегда брала на себя та организация, где служил покойный, а тело отправляли на родину, грузом «двести».
Я решила похоронить Мужа на Урале, пусть лежит в родной земле.
Самолёт из Москвы на Космодром летал два раза в неделю. Я полетела одна, я жена, теперь вдова, мне надобно быть с ним, а дети поедут к месту захоронения, я так решила, мне хуже некуда, а детям…
Сижу в аэропорту Домодедово, жду посадки, смотрю на пожилые пары, и завидую им, моя потаённая мечта – век доживать, именно с моим мужчиной, не сбылась. Горькая вдовья доля, горше только плач матери.
Меня встретили, привезли в пустой дом, повыла, поскребла по стенам, оделась в чёрное, люди добрые всё сделали: тело Мужа лежало в морге, прощальная панихида завтра, рано утром, поезд в 12 часов.
Только Свёкру ничего не сказали, никто не решился, сообщили, что плохо с сердцем у сына, лежит в реанимации, помогали, поддерживали.
И это мне! Ой, тяжко!
Все хором твердят:
-Не выдержит старик…
А я говорю:
-Выдержит! Крепок он, несмотря на то, что ему почти 90 лет.
Поехали к нему, увидев нас, Отец всё сразу понял, отец, который пережил сына, сгорбился:
-Что же ты, сынок, поперёк батьки, в пекло? Не гоже так-то…
Не плакал, долго мочал, потом стал спрашивать:
-Как хоронить? Где? Когда? Что надо?
Договорились, что утром за ним заедут, отвезут на панихиду, и потом, одного не оставят.
Приехала домой, стала собирать Мужа в последний путь, решили, что хоронить будем в мундире, как, и положено, офицеру.
Я достала его парадную форму, она хранила запах Мужа, я вдыхала и вдыхала его, такой родной.
Все ушли, сделала уборку и легла спать, уснула сразу, проснулась среди ночи, в доме и во дворе стояла  тишина, даже старый дом не кряхтел, как обычно. Всё умерло…
Встала, бродила по дому, по дорожкам сада, мыслей особенных не было, сознание до сих пор не принимало страшную действительность, о Муже думала, как о живом.
Прощание. А утром меня ждала встреча с телом Мужа, прощание с ним: последний взгляд, последнее прикосновение к тому, что от него осталось. Его уже нет, только телесная оболочка.
Народа у морга собралось много. Морг современный, новый, его построили вместо старого сарая, после несчастного случая на ралли, по пустыне – погиб водитель-француз, приехали за ним соотечественники, запах от морга в жару стоял такой, что подойти к нему невозможно было.
Тогда Мэр «провалился» от стыда и поклялся, построить новый морг, и построил, с современным оборудованием и ритуальным залом.
Я попросила проводить меня к телу Мужа, пришла, села на скамью и посмотрела на то, что осталось от любви всей моей жизни.
Муж лежал в гробу красивый, как живой, и выглядел лучше, чем в последние дни своей жизни, мокрые седые волосы зачёсаны назад, он их никогда так не укладывал, а ему шла такая причёска, она открывала его высокий лоб, подчёркивала римскую линию носа, длинные ресницы лежали спокойно на румяных щеках, его недавно вынули из морозильного шкафа, и тление ещё не коснулось тела.
 Руки, крупные в запястьях, лежали теперь спокойно, раньше они всегда что-то делали, мундир сидел идеально.
Посидела, обняла его, поцеловала в твёрдые холодные губы, заговорила с ним
-Ты подлый предатель, ты предал меня. Зачем? Почему? Нам сейчас плохо, плохо, а тебе ещё хуже, я же знаю.
 -Зачем ты умер один? Ты не хотел, чтобы дети тебя видели мёртвым?   Напрасно, они будут помнить тебя живым, весёлым, любящим и любимым.
- Прости меня, мой дорогой! Всё помню, и буду помнить, только память ты мне и оставил.
Ввели отца, посадили на скамью, он сидел молча, покачиваясь, потом пошли люди, много людей, долго шли.
Панихида закончилась и тело, в деревянном гробу, увезли запаивать в цинковый гроб, а меня отвезли домой собираться в дорогу.
В ворота позвонили, пришёл сосед, казах, сторож из соседнего с нами офиса. Уже несколько лет, уезжая, мы просили его присмотреть за домом и садом. Вот от этого сторожа я и узнала о последних часах жизни моего Мужа.
Шесть часов утра, середина лета, жара, сторож полил двор,  пошёл выносить мусор и встретился там с Мужем:
-Он вышел в трусах, сказал, что мои, уехали, а мне сегодня на службу, сейчас полью сад, приберу в доме, и пойду на работу.
-А в полдесятого зазвонил телефон в офисе, мужчина представился начальником отдела,  он сказал, что ваш сосед  не пришёл на службу, проспал, наверное, сходите к нему и разбудите его, пожалуйста.
-Я пошёл, открыл ворота, весь двор залит водой, закрыл кран и в дом, там тихо, тихо. Позвал по имени, никто не ответил, стал ходить по комнатам, нашёл я его в спальне, он лежал поперёк кровати, глаза открыты, рука протянута к бутылке водки, которая стоит на столике, потрогал за руку, она совсем холодная, побежал к себе, позвонил в офис, очень скоро приехали. Врачи сказали, что сердце остановилось.  Жалко, хороший был человек, добрый, весёлый, никого зря не обидел, хотя должность большую занимал.
Забрала у меня Мужа его пагубная страсть, не удержался, напился вечером, после перерыва, как изголодавшийся, не справился организм, а именно сердце.
Бывших алкоголиков не бывает, это жуткая наркомания, своего рода, если есть склонность, ни капли, никогда!
А как определить, есть ли склонность? Только, употребляя? А надо? Можно легко пропустить ту черту, после которой уже нет возврата. На ранних стадиях, если вы сами захотите, зависимость врачи уберут, потом не то, что алкоголь, даже квас и кефир в рот брать нельзя.
Муж всегда говорил:
-О, я долго проживу, мои предки долгожители, и нет в роду алкоголиков.
Ну и что, что нет, это не показатель, чтобы долго жить, надобно здоровье беречь, предки-то выпивали, но такими дозами – никогда.
Люди добрые, умоляю всех, заклинаю, не пейте алкоголя!
На земле столько удовольствий, счастья, пейте полной чашей радость бытия, ничего другого не надобно.
Хоронили Мужа на седьмой день после кончины, ждали старшую сестру. Собрались самые близкие, поминали, горевали, потом все разъехались.
Я пыталась привыкнуть жить одна, но так и не привыкла. Пусто мне, пусто…
Стала писать о своей судьбе, потому что проблема алкоголизма так велика, что скоро не останется людей со здоровой генетикой, страшный геноцид, об этом надобно кричать, это болезнь, неизлечимая болезнь, сродни раку, пока она на первых стадиях, помочь ещё можно, когда пойдут метастазы, тогда только смерть.
Поминки. Вернувшись на Космодром, решили на «сороковины» сделать настоящие поминки, потому как хоронили далеко отсюда, а люди, знавшие Мужа, работающие с ним, должны были помянуть его дома, и отпустить его душу на небеса.
Люди шли весь день до самой ночи: сослуживцы, знакомые, друзья, родственники. Снежная Королева, принимала во всём участие, с первого часа его смерти, звонила много раз, горевала, она сказала:
-Он не ушёл от нас, он просто в командировке, я так решила для себя.
Так ей легче, пусть, а мне нет, он 40 лет жил во мне. Теперь там всё болит и ноет беспрестанно, даже во сне, утешить себя мне не чем.
А во сне он опять уходит от меня к другой женщине. Проснусь, помычу:
- Что ж ты меня мучаешь, любимый, ушёл уже.
Пришёл начальник Бюро судебно-медицинской экспертизы, пил чай из кисайки, смотрел на всё, на меня, очень внимательно.
 Вскрытие тела Мужа не проводили. Судмедэксперт, красивый казах, кандидат медицинских наук, защищался по одной из проблем алкоголизма, то есть, много чего знал по этой теме, уходя, тихонько позвал меня в сад, постоял, помолчал, взял мою руку, поцеловал:
-Я уважаю вашу семью, вас, когда я осмотрел тело вашего мужа, я сразу понял, от чего остановилось его сердце. Я спрашивал ваших коллег, врачей, никто ничего не мог сказать. Как же так? Всё в себе, всё на себя? Вы мужественная и очень верная женщина. Я хорошо знал вашего мужа, много раз сталкивались по службе. Да, попахивало от него, в последние годы, но,  впрочем, реакция организма на алкоголь индивидуальна.
Он ещё постоял, поклонился и ушёл.
А я стояла, и в который раз корила себя, что уехала, что умер он один, никого не было рядом.
Нет, я не виноватила себя, просто досадовала, что не я закрыла его прекрасные зелёные, такие любимые, глаза, но было бы ещё хуже, если бы я корила себя за то,  что не усмотрела, а усмотреть невозможно. Ночь, она и есть ночь, все спят, и именно в это время, часто, человек уходит из жизни, особенно, алкоголики. Труп обнаруживают только утром. Легче бы мне было? Вряд ли… «Куда ни кинь, всё клин».
Все ушли, я бродила по дому, везде натыкаясь на его вещи. Принесла из кладовки сумки, собрала всё, всё, и унесла из дома, сняла фотографию, и спрятала подальше. Уходя, уходи!
Семья. Я предложила Сыну и Невестке переехать жить ко мне, вместе легче, да и малые дети, которые ничего не поняли, жили своей жизнью, невольно отвлекали от скорбных мыслей.
Я много работала и отдала в руки невестки всё хозяйство. Сын, по привычке прошлых лет, частенько обращался ко мне, даже по пустякам, и я стала замечать, что Невестка сильно ревнует его ко мне. Не дело это , так и до греха недалеко.
Я выбрала момент, когда Сын уехал на охоту, пришла к ним в комнату, присела, Невестка насторожилась:
-Что-то случилось?
-Не пугайся, я с хорошим разговором. Ты ревнуешь Сына ко мне, я это вижу и чувствую. Душа моя, ты уже давно с нами, ты видела наши семейные отношения, он так воспитан, до тебя у него были две самые близкие женщины: я и его сестра.
Теперь первое место, по праву, твоё и никто на него не претендует, но мама и сестра навсегда останутся в сердце моего Сына, пусть на вторых местах.
Я давно дала себе слово, что никогда не встану между Сыном и его женой, даже, если, по каким-то причинам, мы станем с тобой врагами, я уйду, потому что очень люблю своего Сына.
Только знай, ты ведь его тоже любишь, что он будет страдать, а мужчины страдают плохо. Потерпи немного, скоро Сын перестанет по всякому вопросу обращаться ко мне, он подрастёт, он привяжется к тебе, всё чаще его будет интересовать не моё, а твоё мнение, и всё встанет на свои места.
-Я в ваши отношения не вмешиваюсь, и не буду делать этого впредь, но это мой Сын и на частичку тепла от него я имею право.
Невестка помолчала, потом ответила:
-Хорошо, я всё поняла, спасибо вам.
Вот так и договорились.
Двое детей в одной семье, а совсем разные – не перестаю удивляться чудесам полового размножения. Старший внук - эмоциональный, открыт всему миру – экстраверт, а Малёк закрыт, себе на уме, очень умный, настойчивый, самостоятельный. Живут братья дружно, во многом, благодаря старшему, его доброте.
Мальку два годика, не предсказуем, то угощает всех своими конфетами, то «тырит» игрушки, и прячет их во все невообразимые места.
Внучку пять лет, на день рождения подарили большую машину с дистанционным управлением, Мальку всё объяснили, и тоже подарили небольшую машинку.
Долго все забавлялись игрушкой, потом отвлеклись, слышим в детской грохот, кинулись все туда – Малёк стоит на втором этаже кровати, а обломки машины валяются в низу. Как он вскарабкался наверх с этой тяжеленной машиной, неведомо, и сбросил её оттуда на пол: «Так не доставайся ты никому». Не выдержало маленькое сердце большой зависти, не понял Малёк, почему брату такая честь.
 С тех пор, обоим на день рождения, покупали равноценные подарки, пока не подросли.
Невестка вышла на работу, детей определили в садик.
Старший Внук до этого уже имел «колхозный» опыт, ходил туда без удовольствия, но подчинялся необходимости.
Малёк взбунтовался сразу, дома вёл себя буйно, этакий, разрушитель всего, утром кричал, вытягивался в струну, не позволяя себя одевать, уговоры не помогали, вдвоём с Невесткой кое-как собирали, и с рёвом вели в сад.
Как-то вечером, подходит к Невестке воспитатель:
-Хочу вам сказать большое спасибо за воспитание детей, особенно младшего, ведёт себя хорошо, выполняет все требования, очень умный, воспитанный мальчик.
-А… Вы ничего не перепутали?
-Ну что вы, я ваших детей хорошо знаю.
И утром, Невестка, в отчаянии, собирая сына:
-Всё, скоро я попаду в психушку!?
Внучек пошёл в школу, Малёк на три года младше, немножко завидовал ему, быстро научился читать, считать, и повторял постоянно:
-Хочу в школу, хочу в школу!
Внучек слушал, слушал и серьёзно так:
-Не торопись, братик, у тебя ещё есть три года детства.
Подрос Малёк, «умнющий», ведёт себя хорошо, и дома, и в школе, как и подобает ребёнку из порядочной семьи. Учиться во втором классе, вопросы задаёт:
-А панда чихает?
-Не могу понять, как это, вселенная, бесконечна?
-Млечный путь большой, там, на какой-то планете, наверняка есть жизнь!?
Он очень хорошо разбирается в компьютерных играх, любит лепить, строить из пазлов и конструкторов, подолгу сидит с аригамой, а потом подойдёт ко мне, прижмётся, и потрётся головкой о моё плечо, и тепло от него идёт, и любовь. Многим в Деда  пошёл.
Прошло шесть лет, мы переехали на жительство в Россию.
Россия. Наша страна не утонула в крови девяностых, выдержала «крен» двухтысячных, и сейчас всё не просто, но появилась чуточная надежда, что большой корабль, по имени «Россия», тронется в путь, а, как говорится, «большому кораблю – море по колено».
Я живу вместе с детьми, вместе ищем своё место под солнцем,  в новой жизни, помогаю им, путешествую, пишу книгу.
 Судьба наша повернулась круто, и пошла совсем другой дорогой. Личной жизни у меня нет, пока, но ещё не вечер, хотя я не могу представить рядом с собой, другого мужчину.
Трагедия, произошедшая в нашей благополучной, добропорядочной семье не является исключением, она может коснуться каждого, поэтому берегите себя и своих близких,  взрослому человеку никто насильно алкоголь не вливает, он сам берёт в руки стакан и пьёт, и только в его руках его судьба, и судьба, родных ему людей.
Мы живём, Мужа, Отца, Деда нет с нами, рано ушёл, мог бы ещё жить и жить, радоваться сам, и радовать нас. Память о нём добра, тепла, она греет всех нас, даже теперь, когда его нет с нами. И ещё, он живёт в моих снах, сны, в которых мои мечты: мы за семейным столом, мы путешествуем, мы любим, им не суждено сбыться.
Главное, он успел родить детей, дождался внуков. В них живут его гены, будут жить и дальше, в веках, в наших потомках.