Имею право

                Имею право!..

  Иногда, когда я вспоминаю детство, в памяти всплывает одна и та же  картинка – гроб, а в нем человек. Этого человека звали дядя Жора. Власовец, отсидевший срок, и оставшийся доживать свой век в городе, который много лет, был для него ссылкой. Мы – пацаны, часто прибегали к нему в барак, чтобы согреться.  Он наливал нам вкусный крепкий чай в железные кружки, а сам продолжал что-то строгать и строить прямо в комнате.

  Дядя Жора был плечистым светловолосым мужиком, но годы, проведенные на  севере, видимо, подломили его здоровье. Он часто рассказывал нам о войне, о свободе, за которую проливал кровь, о справедливости, которой даже не пахнет на горизонте, и нам казалось, что все, что дядя Жора рассказывает все это из книжек, что не все так плохо, как ему кажется. Мы чувствовали, что этот добрейший мужик, мухи не обидит. Он не кричал и не гнал нас, а только просил почаще заглядывать. И мы приходили.

  Однажды, с другом Колькой, мы решили навестить дядю Жору. Из соседней квартиры доносилась пьяная ругань. Мы тихо постучались. Он долго не открывал, но потом за дверью кто-то болезненно закашлял, и дверь открылась. 
– А, вы? – тихо произнес он, – заходите, чай на плите, сахар на столе.
В центре комнаты на полу лежал гроб. Мы переглянулись и несмело прошли к столу.
– Дядя Жора, вы  гроб сделали? – спросил Колька. – Какой красивый..
– Да, а кто ж его сделает? Хоронить-то меня некому.
– А зачем хоронить, живите, вы же вон какой крепкий, – вырвалось у меня.
– Нет, пацаны, я скоро умру, больной я. Вот о себе  позаботился малость. Как думаете, имею я право быть похороненным в собственном гробу или нет?

– Конечно имеете, – Колька соскочил со стула и потрогал украшенную резьбой крышку гроба. – Только умирать не надо, дядь Жор. Кто ж тогда нас индийским чаем угощать будет?
– У каждого свой срок, детки, – он достал из-под подушки бумажный пакет и передал Кольке. – Когда умру, проследите, чтоб в этом гробу меня схоронили, а это деньги на расходы, передай матери, она знает что делать.
– Дядь Жор, давайте дров принесу, печь подтопим, а то у вас прохладно, – предложил я.
– Нет, не надо. Вы лучше выберите себе на память по табурету, и как пойдете, заберите их. Всё равно эти скоты все растащат, и он взглянул на стенку, за которой бранились. 

  Мы выбрали самые красивые и удобные новые табуретки и, поблагодарив дядю Жору, побежали домой.
– Не забудь про гроб сказать, – крикнул я, расставаясь с другом.
– Ладно, скажу, –  ответил Колька. 
   
  Через несколько дней дядю Жору хоронили. Гроб, закрытый брезентом,  везли на повозке. Человек пятнадцать, провожая в последний путь, дошли до первого перекрестка и повернули назад, а старая  лошадь  медленно потащила телегу с гробом и четырьмя подвыпившими мужиками в сторону кладбища. Мы с Колькой сбежали с последнего урока и, закинув ранцы в телегу, шли рядом. Тетя Нюра,  Колькина мать, тоже сидела в телеге.

   По грунтовой неровной дороге ветер поднимал пыль, лошадь, чувствуя натяжку узды, фыркала, напрягалась и дергала телегу.
– Коль, а ты струхнул, когда его в гробу увидел? – вспомнив, как мы в очередной раз зашли к дяде Жоре, спросил я.   
– А сам-то? Тоже, небось, испугался? Я думал, он спит, потрогал, а он холодный.
– А бежали как? Я в контору рыбокомбината к матери, а ты куда, в мастерские?
– Ага, к отцу.
– Колян, давай, после моста напрямую, по тропе? А то песок в глаза летит, – предложил я.
– Заодно посмотрим, как под мостом рыбу ловят, – ответил мой друг и, мы побежали.
 
  Посмотрев, как ребята ловят на удочку рыбу, мы решили, что вечером обязательно сходим на рыбалку. Но на мосту заскрипела телега и мы, опомнившись, побежали дальше.
Отыскать свежевырытую яму было нетрудно, да, к тому же, слышна была брань. Бородатый мужик, находившийся в яме, ругал напарника, который куда-то ушел.
– Эй, пацаны! – окликнул он нас, – подайте доски. Мы молча опустили в яму то, что он просил.
– Ну, теперь все, – сказал бородач, вылезая из ямы, – можно перекурить.
– Едут! Едут! – закричал Колька, и я увидел знакомую лошадь. Извозчик умело подогнал телегу к вырытой яме и, вместе с бригадой взялся за дело.

  Положив гроб на землю, они, перекрестившись, принялись его опускать в яму.
– Колян! Смотри, гроб-то не его. Совсем не тот, – удивленно заметил я. – Ты матери говорил, а?
– Я только деньги передал, а про гроб забыл, наверное, – друг растерянно посмотрел на меня. – Мам, а почему дядю Жору хоронят в чужом гробу? У него же свой сделан был, красивый.
– Для покойника какая разница, – ответила тетя Нюра. –  Лучше бежали бы домой, уроки учить.
– Но, он же просил! – в один голос закричали мы.
– Если б просил, я бы знала.
 
  Постояв еще немного, мы со слезами на глазах поплелись домой. В этот день, обидевшись на Кольку, я не пошел на рыбалку.
Через день, помирившись, мы решили отыскать пропавший гроб. На третьи сутки наших походов, мы наткнулись на похороны работника администрации, народу было много. У открытого гроба рыдали родственники.
–  Узнаешь? – тихо прошептал Колька, толкая меня локтем в бок.
–  Узнаю, –  ответил я и мы, переглянувшись, побежали домой.
К ночи на деревянном памятнике этого работника, красовался белый лист бумаги, с надписью: «Верните гроб дяде Жоре!» …