В Домах культуры

                В Домах культуры.
Жизнь в современных Домах культуры  по-прежнему кипит.  Советское название пытаются заменять на “центры культуры и досуга”, но как бы наши руководители не пытались искоренить остатки прошлого, оно сильно закрепилось в сознании людей. Дом культуры в городе N располагался в старой части  уездного города. Здание с фасадом  розоватого цвета с уже пошарпанной шпаклёвкой пестрил афишами грядущих мероприятий. Инна Алексеевна Жаркова, женщина, относительно  давно перешагнувшая бальзаковский возраст, чинно восседала в небольшом, теплом кабинете на втором этаже с табличкой  на двери “Директор”. Она имела, право забавную привычку, каждое утро, прежде чем войти в кабинет,  дотронуться до греющей душу надписи и только потом вставить ключ в замок.  Она придерживалась вот уже лет двадцать, как заняла вышеупомянутую должность, своего собственного стиля в одежде: всегда только брючный костюм, очки с слегка затемнёнными линзами и большое количество браслетов на руках. Сотрудники хорошо знали, что по тому какой браслет она надела самым  последним, тот, что  ближе к кисти, можно определить её настроение. Сегодняшний нефритовый браслет, красующейся на  правой кисти, не предвещал ничего хорошего.  Дети Инны Алексеевны давно выросли и жили в другом городе, от чего на работе она задерживалась до позднего вечера. После кончины мужа необходимость спешить домой и вовсе отпала.
К  своим сотрудникам она относилась холодно и требовательно. Субординацию всегда строго соблюдала даже с теми, кто проработал с ней бок о бок больше двадцати лет. За холодность её не любили.
Войдя в свой кабинет и заварив чашку любимого зелёного чая, она позвонила Анастасии Константиновне и вызвала её “на ковёр”. Анастасия Константиновна была не на много моложе директрисы. Улыбчивая, пухленькая, маленького роста  женщина вела здесь  кружок изобразительно искусства, также занимала ставку культ организатора, и, как повелось, взяла на себя часть административных задач.
- Утро доброе, - сказала она, входя в кабинет.
-Кому доброе, кому  нет, Анастасия Константиновна! Вы вот вчера сдали отчёт по своему кружку? Не стоит утруждаться с ответом, я и сама знаю, что нет.
-Не успела. Я же предупредила Катю, что не успею. Она вам не передавала разве?
- Передавала и что?! Анастасия Константиновна, я настоятельно рекомендую вам сдать мне все сегодня до 11.30. В 12 часов я должна быть в комитете со всеми документами.
- Хорошо, -  ответила художница и  вышла из кабинета
“Чёртов нефритовый браслет, чёртов браслет”- тихо выругалась она и пошла восвояси.

Руководители кружков и куль торги занимали кабинет на первом этаже дома культуры. Кабинет был большой и очень холодный. Смех смехом, а даже летом приходилось сидеть в старых куртках и телогрейках.  Стол Анастасии Константиновны располагался у самой двери и был завален все возможными ватманами, красками, художественной литературой. Беспорядок на её столе являлся делом привычным, и никто из коллег уже не обращал на него внимания.
- Ну, что нового? – спросила у Анастасии Константиновны женщина лет сорока трёх, занимающая стол напротив.
- Да с отчётом все. С отчётом….
- Делай, что ещё я тебе скажу. Сожнёт  же……, - сказала она и поправила очки.
Александра Николаевна работала здесь не так давно, лет пять. Она занимала должность культорга, была немного грубовата, но с юмором. Она находилась с Инной Алексеевны “на ножах” за свою прямоту и  умение отстаивать собственное мнение. Такие качества директриса не ценила. Впрочем, как и не ценила многое другое. Коллектив этого дома культуры в основном состоял из уже немолодых женщин, которые же в свою очередь, не смотря, ни на что отдавались соей работе по мере сил и возможностей, как они шутили не за деньги, а по большой и чистой любви. Мероприятий проходило ежемесячно достаточно много, и работать приходилось соответственно. Все культ организаторы, не взирая на,  преклонный возраст некоторых из них, по надобности перевоплощались и в Карлсона, и в Шапокляк, и в Лешего, если того требовал сценарий программы.  Инна Алексеевна до такого не уподобляла себя любимую. Всегда наблюдала за каждым мероприятием из операторского окна и, как правило, никогда не была довольна.
 По соседству с Александрой Николаевна находилось третье рабочее место ещё одного сотрудника. Стол, кА правило, содержался в образцово показательном порядке: ничего лишнего, все на своих местах и даже ручки лежали строго параллельно друг другу. Хозяйкой этого рабочего места была самая молодая культорганизатор Ирина Сергеевна Шащ. Молодая,  немного амбициозная женщина, приехавшая в этот город относительно недавно и в связи с семейными обстоятельствами вынуждена работать здесь все на полставки.
- Саш, а сколько у нас там мероприятий на следующий месяц заявлено по плану, – спросила коллегу Анастасия Константиновна.
-  Не надейся, нас не пощадили. Инка вписала все задумки свои в официальный план, да и на сайт уже выложить успела.
- Что все?
- Да все до одного мероприятия. Их там около двенадцати. Так что….
- Да, ничего хорошего. Знаешь, Саш, надоело мне это все. Уходить я буду осенью, я уже все решила. Только вот детей бросать жалко. Детки на кружке у меня такие хороши, - проговорила устало художница.
- Я тебе вот, Насть, что скажу. Решила, значит уходи. Тебе уже шестой десяток идёт, а она тебя все клоунами да Шапокляк бегать заставляет. Ладно бы ещё отношение хорошее было. А то свинья, свиньёй, нет ну, правда, Насть, - возмутилась Александра Николаевна  и, сняв очки, положила их на стол.
- Да, верно, стыдно уже.
- Дело не в том, что стыдно, просто отношение ужасное, что и обижает. Как не стараешься, все равно не угодишь. Я бы тоже, может, ушла, но только выбора у меня нет. Сама все знаешь.
Александра Николаевна ухаживала за своей больной старой матерью. Её работа на 0,4 ставки вполне устраивала, так как нигде больше подобных условий она найти не могла.
Дверь кабинета приоткрылась и вошла новенькая культ организатор Ирина.
Она работала здесь всего несколько месяцев и не могла ещё знать всю подноготную закадровой жизни коллектива. Инна Алексеевна новой сотруднице была искренне рада. Молодёжь неохотно шла на небольшую зарплату в бюджетные учреждения, а молодые  кадры были необходимы. При Ирине директриса, как правило, не показывала свой крутой нрав и вела себя весьма любезно. “Старая гвардия” дома культуры посмеивалась над явным лицемерием начальства, но новенькой ничего не говорили. Им было просто,  по-настоящему жаль молодую женщину, которая с энтузиазмом начинала все свои рабочие дни. Правда, постепенно, уже через месяц все идеи и предложения молодого сотрудника Инна Алексеевна очень аккуратно и грамотно заминала. Естественно энтузиазм Ирины потихоньку начал угасать и за житейскими разговорами с коллегами она начала узнавать, что директриса  не приемлет инициативы в организаторских вопросах, да и, сказать честно во всех. Ирина, тихомолком, плакала первые недели в женском туалете, а по истечению месяца начала привыкать к деспотичному характеру начальства. Привыкать, но не смиряться.
-Здравствуйте всем.
- Здравствуй, Ирина. Как там на улице?
-Холодно. Зима надоела, уже хочется тепла и солнца. Инна Алексеевна у себя?
- Да, но к 12 ей в комитет на собрание, так что лучше иди сейчас, после комитета, сама знаешь…..
Ирина понимающе кивнула, взяла несменный блокнот и отправилась по лестнице на второй этаж к директорскому кабинету.
Инна Алексеевна встретила девушку приветливо. После нескольких минут разговора о насущных делах, директриса вручила Ирине кипу документов.
- Ирина, надо отчёт написать, вот по этим документам. Там ты найдёшь все необходимые цифры и сведения. Сейчас такое время, дел много, народу мало, ничего не успеваем. Отчёт должен быть готов к завтрашнему утру.
- При всем моем уважении, Инна Алексеевна, я не успею, - заверила начальство Ирина.
- Значит,  придётся остаться допоздна, - ответила директриса, встала и начала собираться по своим делам в комитет по культуре, давая тем самым понять подчинённой, что разговор закончен, и продолжения не имеет.
- Нагрузила? – понимающе спросила Ирину, секретарша Катя.
- Да уж.
- Сочувствую, тут тебе до ночи работа, - заметила девушка, глядя на папки с документами в руках Ирины.
Из кабинета вышла директриса, строго посмотрев на девушек сказала, обращаясь к своей секретарше.
- Если кто будет спрашивать, буду после обеда, Екатерина!
- Хорошо Инна Алексеевна, передам.

Ирина, войдя в кабинет, шмякнула кипу папок и документации себе на стол и безнадёжно опустилась в кресло.
- Уууууу, здесь тебе работы не початый край. Я в том году этот отчёт по энергосбережению делала. До часа ночи сидела с ним.
- Сейчас мужу буду звонить, чтобы домой не ждал к ужину. Ору сейчас будет, - сказала Ирина, достав телефон из кармашка сумки.
Муж, как и предполагала Ирина, был, мягко говоря, не в восторге от объявленного факта, что жена придёт поздно. Работу супруги  Дмитрий  не любил и не принимал. Ему было бы гораздо предпочтительней, что бы Ириша не рвалась из декрета, а продолжала  исполнять роль  ждущей  с работы мужа жены и матери их маленьких дочек. Однако, Ирина,  посидев в декрете более трёх лет, поняла, что или она выходит на работу в этом году, или она просто сойдёт с ума. Уговорить свекровь помочь посидеть с детьми оказалось гораздо проще, чем убедить мужа в невозможности для неё более сидеть дома. Ирина устроилась работать в ДК на полставки, что вполне её устраивало. Муж не мог воспринимать работу жены всерьёз, так как  её месячной заработной платы могла хватить максимум на полторы недели жизни их семьи. Каждодневные попытки супруги объяснить, что это зарплата всего за полставки и она увеличится после того как она выйдет на нормальную рабочую неделю, а  осуществит она  это когда младшая дочка  пойдёт в сад, и  что так или иначе это государственное учреждение, где есть свои льготы. Последним и достаточно веским аргументом для Ирины было то, что матери двоих маленьких детей, в неродном для неё провинциальном  городе без связей и поддержки, найти работу очень и очень трудно. Дмитрий не принимал, или просто не хотел принимать доводы жены во внимание. Её работа считалась для него весьма неуместным хобби, и её энтузиазм за мизерную зарплату, он не мог оценить всерьёз Сказать, что Ирине было очень обидно, это ни сказать ничего. Муж никогда не интересовался как у неё дела, хорошо ли прошёл рабочий день, и даже маленькие, но значимые для неё победы, он не принимал во внимание.
Ирине с детства внушили, что семья должна стоять для женщины на первом месте. Поэтому все ссоры с  Дмитрием связанные  с её работой, Ирина переживала очень болезненно. Как человек, обладающий творческим, даже лирическим взглядом на жизнь, и по причине этого принимающего все близко к сердцу, каждая их ссора заканчивалась для неё рюмочкой с корвалолом и тихим плачем в ванной, уткнув лицо в полотенце, чтобы дети не слышали. Не смотря на разногласия в данной сфере, супруги любили друг друга и, каждый как мог,  старался для семьи.
После звонка Ирина села за своё рабочее место и, обложившись бумагами просидела так без обеда вплоть да конца рабочего дня.
- Ириша, мы пошли. Тебе ещё много осталось? –  вопрос Александры Николаевны заставил девушку оторваться от своей работы.
- Я только половину сделала.
-  Да….Ну ладно, давай прервись, сходи в магазин и купи перекусить, видимо закончить раньше полуночи тебе все равно не удастся.
Через час и так в немноголюдном здании Дома культуры стало совсем тихо. В кабинете стало ещё холоднее, чем нем. Из расположенных высоко небольших окон было видно лишь непрекращающийся снег и тёмное небо. Ирине стало тоскливо. Она подумала, что девочки наверняка ещё не в своих кроватях, а лежать вместе с Димкой в родительской комнате и смотрят какой-нибудь забавный мультик, как всегда перед сном. Ирина заварила себе крепкий чай, положила кусочек рафинада и достала из своего ящика плитку любимого шоколада. Кабинет, где находилось её рабочее место,   располагался в самом дальнем углу первого этажа, поэтому все, что происходило в ДК, было слышно отдалённо Но до Ирины отчётливо доносился чей-то поющий голос. Голос был восхитительный: мелодичный, сильный, ласкающий слух. Выйдя из кабинета, она направилась на второй этаж в большой актовый зал, откуда и доносилось прекрасное пение. Робко заглянув в дверной проем,  Ирина не поверила своим глазам. На сцене в шикарном вечернем платье стояла  и пела Инна Алексеевна. Если не присматриваться, её было бы практически не возможно,  узнать. Столько эмоций в голосе, грация в движениях и невероятная сила исполнения не могла иметь ничего общего с женщиной, которая каждое утро,  подходя к кабинету с надписью “Директор”, непременно дотрагивалась до этой таблички. Нет, это не могла быть она. Молодая женщина настолько опешила от увиденного, что сама и не заметила, как вошла в концертный зал и села на стул около двери.  Инна Алексеевна заметила непрошенную слушательницу не сразу.  Как показалось  Ирине, директриса была немного смущена. Она подошла, выключила фонограмму, убрала микрофон и жестом позвала  подчинённую подойти.  Ирина почувствовала себя провинившейся школьнице и нехотя подошла к сцене.
- Ты чай будешь? – неожиданно для Иры приветливо спросила Инна Алексеевна.
Ирина посмотрела на эту немолодую, полноватую женщину под светом софитов. Для своего возраста она выглядела неплохо, даже хорошо. В таком освящении её волосы имели интересный оттенок, который дела её моложе. Длинное вечернее платье умело скрывало недостатки возрастной фигуры.
- Так ты, какой чай пьёшь? А с коньяком не хочешь.
- Да, в смысле нет, спасибо, я ещё не закончила с отчётом и ….- молодой женщине было неловко.пойдём в мой кабинет, там и поговорим.
В кабинете Инна Алексеевна поставила чайник, достала из небольшой тумбочки чашки, коробку конфет, лимон и маленькую бутылочку кировского коньяка.
- Это не повредит твоему отчёту, -  сказала она, добавив чайную ложку коньяка в чашку с чаем.
Ирина кивнула. Они просидели в кабинете Инны Алексеевны до глубокой ночи. За это время  Ирина, казалось бы,  узнала о ней все.  Инна Алексеевна работает в культуре уже более тридцати лет. Сначала, сразу после окончания культурного колледжа она пришла в этот дом культуры кА руководитель вокального кружка. Молоденькая, скромная Инна, быстро влилась в коллектив советского дома культуры. Ей нравилось здесь всё и все. Для девушки, приехавшей в город из деревни, в семье, где кроме неё были  ещё шестеро детей, работа в таком большом и красивом учреждении была приделом мечтаний. Она пела прекрасно. Педагоги по вокалу восхваляли её талант и пророчили светлое  будущие. Только вот не все складывалось так удачно, как хотелось бы. Инна Алексеевна рано вышла замуж за своего однокурсника-балагура Лёшку Жаркова.  Рано родила дочку, а затем и сына. Выйдя из декрета, она увидела, как все изменилось. Место директора ДК занял статный мужчина сорока лет.  Молодая Инна Алексеевна потеряла голову. По сравнению с её мужем, который зарабатывал тем, что пел и играл на свадьбах, где потихоньку и начал спиваться, Александр  Сергеевич был ухожен, непременно  галантен и не злоупотреблял алкоголем. Она влюбилась в своего директора без памяти и ежедневно летела на работу, как на праздник, чтобы увидеть его, поговорить с ним, немного побыть рядом. Со стороны Александра Сергеевича также наблюдалась немалая симпатия к молодой преподавательнице вокала.  Все знали, что и он и она люди несвободные, обременённые семьями и обязательствами перед детьми, но видимо для их чувств это не стало существенной преградой. И вскоре, по ДК начали ходить слухи о романе  Инночки, как звали её старшие коллеги, и директора.  Они вместе создали музыкальную группу, так как оба обожали музыку. Она пела, он играл на гитаре, так же был ещё басист, клавишник и ударный. Группа давала нечастые концерты, но завоевала любовь публики очень быстро. В тот момент, Инна считала себя самой счастливый женщиной на планете. Но, не стоит забывать о том, что на дворе были 70-ые годы и на подобные отношения вышестоящее начальство  просто не могло закрывать глаза. Александра Сергеевича перевели на другую должность, в  соседний город, а на его место пришёл другой директор, позже его сменила сама Инна Алексеевна. После перевода Александра Сергеевича, группа быстро распалась, а сама Инна из весёлой хохотушки, с лучезарной улыбкой, превратилась в строгую, всегда понурую женщину. Она стала быстро набирать в весе, и от её было худенькой фигурки не осталось и следа. Муж её вскоре умер от цирроза печени, дети разъехались. Осталась одно работа, которая в скором времени стала так же ей ненавистна, по той простой причине, что здесь, в ДК, все напоминало о том, самом счастливом для неё времени. Уйти на другую работу она также не могла, по той же самой причине. А браслеты, все эти браслеты на её руках, это единственное, кроме воспоминаний, что осталось у неё от него, от Александра Сергеевича. Браслеты, и редкие концерты для одного его. Иногда, когда рабочий день заканчивался, она возвращалась в зал, где когда-то они репетировали и выступали с группой, одевала вечернее платье,  и пела. Пела их песни, пела для него, представляя, как будто он сидит в зале и смотрит на неё, как когда то давно, ласково и влюблённо
Вот, так в тишине здания большого, ветхого от времени Дома культуры, строгая Инна Алексеевна, была откровенна, ранима и женственна,  впервые за многие  годы, с молоденькой, недавно пришедшей в коллектив, культ организатором  Ириной. Жизнь в современных Домах культуры течёт своим чередом, возвращая кого-то в лучшие, счастливые годы жизни или приоткрывая для других  завес своих тайн и загадок.