Шаг в никуда. Глава 16

 Глава 16 
 
  - Ну, что ты мне можешь сообщить хорошего? - зло произнес Южнов, окинув Андреева тяжелым взглядом.
  Тот поежился. По телу прокатилась липкая, тяжелая волна страха.
  - Пока ничего.
  - Как так? - делано-удивленно воскликнул Южнов, - неужели опять осечка? Две безмозглые бабы водят нас за нос почти неделю, а ты сильный, здоровый амбал с пистолетом, и кучей таких же идиотов, как ты, не можешь их поймать?
  Андреев пожал плечами, и опустил глаза в пол.
  - Чего глазки опустила «красна девица»? - насмешливо продолжил Южнов, - может на тебя, в самом деле, платье нацепить, и в гей-клуб отправить на потеху пидорам? А, что,  из тебя курочка, что надо выйдет.
  Андреев судорожно сглотнул слюну.
  - Найдем мы их. Еще немного и найдем. Адрес мы этой сучки, подружки Верки, знаем. Где работает, тоже. Куда она денется? Ни сегодня, так завтра возьмем.
  - Лучше сегодня, - отчеканил Южнов, - для тебя, лучше. А то трупами обрастаем с невероятной скоростью, а толку - ноль! Учти, будешь так работать дальше, следующим трупом станешь ты сам!
  - Не сомневайтесь, - зачастил Андреев, - найдем мы их.
  - Ты мне лучше вот, что скажи, - перебил его Южнов, - мне сегодня знакомый майор сообщил, что Корецкую, прежде чем убить, пытали. Я тебе, что велел сделать? Имитацию ограбления. У ментов даже тени сомнения не должно было возникнуть о другом поводе убийства. А вы чего там натворили? Почему я об этом узнаю не от тебя, а? Ты, что, специально меня подставляешь? У ментов уже возник интерес по поводу того, что же она такое знала, чтоб ее так пред смертью изуродовали? Теперь много ума не надо, чтобы докопаться до истины. А истина, на ладони лежит. Одна надежда только на то, что все умные из ментовки слиняли на более хлебные места, и там остались одни дебилы. Чего молчишь? 
  Андреев побелел. Он знал, что шеф не прощает обмана. Это был конец.
  - Ну, она вначале никак не хотела говорить, - замямлил он, - пыталась героиню из себя строить. А сама глупая, как пробка. Может, мы бы и поверили ей, но она начала отрицать свое знакомство с Николаевой. Типа, видела ее несколько раз во дворе, но не общалась. Ну, не дура ли? Если мы по ее душу приехали, и в самой тьму-таракани ее нашли, значит, знали об ее дружбе с Веркой? Пораскинула бы своими куриными мозгами, может, и умерла бы более легкой смертью.  Ну, а так пришлось немного покалечить ее.
  - Вот, вот, утюги на живот это вы умеете, - дернулся Южнов, - много ума не надо. Можно ведь было сделать больно, не оставляя на теле следов. Или ты не знаешь, что надо  с бабой делать, чтобы можно было  обойтись без утюга? 
  - А мы, что, не делали что ли? - огрызнулся Андреев, - доставили бабе удовольствие не один раз. Выла, скулила, как собака, и не кололась. Били, резиновой дубинкой, тоже молчала. Только под утюгом и заговорила. И то, адреса не знала. Сказала, ночью на машине приехали к этой Зойке. Потом с горем по палам номер телефона вспомнила. И про пацана сказала, что он вместе с матушкой тоже у этой подруги. Плохо, что они все вместе… . 
  - Ну, ты и урод! Плохо. Наоборот, хорошо! - гаркнул Южнов, - лучше брать всех вместе, чем ловить по одиночке. Теперь нам отступать некуда.  Надо доводить дело до логического конца, иначе нам самим конец будет.
  - Но они же ничего не знают о вас, - попытался успокоить его Андреев,    - если бы знали, то милиция бы уже давно была тут. Потом, эта Катька сказала, что вроде Николаева память потеряла. Ее вспомнить не могла, когда в себя пришла.
  - Вот, пока она ничего не вспомнила, ты и должен их найти, - рявкнул Южнов, - после уже поздно будет. Она с нашими денежками слиняет за бугор и поминай как звали. Ее амнезия, это неожиданный подарок нам. И мы должны этим подарком воспользоваться. Тех двух козлов, которые Верку упустили, с нами никто связать не сможет. Ни тот, ни другой здесь ни разу не были, и у нас на работе не числились. Наташка… . Да, кстати, скажи мне друг любезный, откуда Наташка могла узнать чем мы занимаемся? Ты понимаешь, чем это все могло закончиться, если бы она не проговорилась мне случайно? Только не ври. Ты меня знаешь.
  Андреев снова покрылся потом. Он понял, что если он скажет всю правду, то до сегодняшнего вечера не доживет. Наташка мертва. Он убрал ее, как только она намекнула, что в курсе всех дел шефа, когда он попытался уже конкретно подкатиться к ней. Она сказала, что знает многое, и то чем шеф занимается. А узнала она все именно от него Андреева, когда тот трепался по телефону со своими дружками. Он думает, что Наташка дура, и ничего не понимает. А она не дура.  Видимо он, Андреев, забыл, как велел ей отксерокопировать бумаги, которые ему шеф дал. Она и себе копии оставила.  И кассету она видела. Он сам знает какую. Поэтому, чтобы больше в ее сторону никаких поползновений не было! А как он испугался, когда узнал, что она жива! Он примчался в больницу, забыв обо всем на свете. Хорошо, что там сейчас никому ничего не надо. Он спокойно отключил аппаратуру, подождал, когда Наташка испустит последнее дыхание, и ушел. Он обыскал ее стол, перерыл все в квартире, пока ее маман была в больнице, а пацан в школе. Проверил, мало ли что у нее есть в столе, забрал все дискеты. Но ничего не нашел. Но, даже если она утащила  бумаги, и где-то спрятала, то из могилы все равно заложить его не сможет. Шефу надо сказать, но только часть правды.
  - Она услышала мой разговор по телефону. Я говорил с «Серым» по последнему делу, и о Николаеве.
  - Ты говорил с ним из офиса? - взбесился Южнов, - у тебя, что мозги заклинило? А если тебя еще кто-то слышал? А если менты прослушку поставили?   
  - Нет, никто не слышал больше, - возразил Андреев, - это поздно вечером было, все уже ушли домой. В офисе оставались только вы, она, и я. А жучки, менты не могли поставить, по крайней мере, в моем кабинете. Я его закрывал, если выходил, пока они здесь работали.
  - Ну, молись Богу, чтобы это было действительно так, - произнес Южнов. Дурочка маленькая. Начала мне про Николаева говорить, что ты имеешь отношение к его смерти и у нее есть доказательства. Типа предупреждала меня, что я из-за тебя могу попасть в неприятности. Конечно. Плохо, что нам пришлось убрать ее именно сейчас, когда к нашей фирме такое пристальное внимание органов, но лучше так, чем иначе. Не плохая была девочка: не избалованная, не капризная, и чистенькая. Не требовала, как ее предшественницы, дорогих подарков, ресторанов.  Вот мачеха ее, та стерва порядочная. Даже на смерти падчерицы деньги заработала. Пыталась меня на большие бабки раскрутить, потом поняла, что не на того нарвалась, и вообще может без денег остаться, и сразу хвост прижала. Да, надо Наташке замену искать. Давай подсуетись. Мой вкус ты знаешь. Нужна разрядка, а не с кем. С подпорченным товаром, ты знаешь, я никогда никаких дел не имею.
  Андреев обрадовался, что разговор ушел в сторону. Глядишь, может, и пронесет? 
  - Конечно. Сделаем Сергей Владимирович. Сегодня же.
  Южнов кивнул:
  - Ладно, пока иди. Как только что-то выяснится с Николаевой, сразу же ко мне. Сам ничего не предпринимай. Я, лично хочу с ней  пообщаться. А то, опять напортачите. Я вас знаю.
  Андреев выскочил из кабинета. Южнов достал из бара бутылку виски, щедро плеснул себе в бокал, и не разводя, выпил. Жидкость приятно обожгла горло, и тепло разлилось по всему телу. Он закрыл глаза, и задумался. Он наехал на Андреева, но во всей этой истории с Натальей был и его прокол. Но, нельзя, чтобы Андреев мог даже подумать об этом.
  Тем днем, они с Натальей, как всегда приехали на его квартиру. Пообедали, потом пошли в спальню. Наталья напоминала ему испуганного, косящего взглядом олененка. Ему нравилось, когда она краснела от пошлых анекдотов, которые он ей специально рассказывал, от грубых слов, и выражений. Нравилось, как она съеживалась под его пристальным взглядом. Нравилось обладать этим хрупким, молодым телом, причиняя ей боль. Самолюбие тешило еще то, что он был у нее первым, и единственным мужчиной на сегодняшний день. Короче, все было, как обычно. Потом, приехал Андреев, и они вышли в другую комнату поговорить. Андреев сказал, что они нашли эту артистку, и спросил разрешения полететь, потолковать с ней, там самому. Он разрешил. Потом, они поговорили с ним по последнему их делу, и Андреев уехал, предварительно передав ему кое-какие документы. После чего, он пошел принять душ, и они вернулись на работу.
   Наталья сидела в машине притихшая, и какая-то подавленная. Он еще поинтересовался, что случилось? Она буркнула что-то о головной боли. Он еще зло пошутил, что для того, чтобы иметь головную боль, надо иметь саму голову на плечах. А у нее пустая, хоть и красивая ваза.  Наталья, как всегда вспыхнула, но промолчала.
  На работе, она была какая-то заторможенная. Потом, зашла к нему в кабинет, и сказала, что она знает, чем действительно занимается их фирма, поэтому просит уволить ее по собственному желанию. Он рассмеялся, и спросил: чем же таким страшным они занимаются? Она ответила, что знает все и об Александрове и о Николаеве, и расскажет об этом в милиции, если ее не отпустят по-хорошему. У нее есть какие-то документы, изобличающие его, Южнова. Он растерялся, и сглупил, сказав, что теперь ей дорога только туда, где сейчас находится Николаев. Она выскочила  из кабинета, и побежала на улицу. Он связался с Андреевым, и через десять минут Наташа уже лежала на дороге вся в крови. Позже, в больнице, она скончалась. Стоп!!!
  Южнов вдруг резко открыл глаза и сел.  Вот оно! Я сразу чувствовал, что что-то тут не так. Не вяжется что-то. У меня просто мозги заклинило от всех переживаний, треволнений, проверок. Откуда Наталья могла узнать об Александрове? Андрееву, когда она выбежала, я сказал, что Наталья в курсе  дел, и ее надо срочно убрать. В курсе, каких конкретно, я не говорил. А сейчас он мне сказал, что она подслушала его разговор  о Николаеве, и указания по последнему делу. Но при чем тут Александров? Александров, это не последнее дело! И, какие у нее могли быть документы? Не должно было быть никаких документов. Андреев обманул меня! Кругом одни предатели!
  Он выскочил в приемную, и хотел, было, как всегда,  дать распоряжение, но секретарское кресло оказалось пустым. Он вышел в коридор. Дежуривший охранник соскочил со своего места, и вытянулся.
  - Где Андреев? - рявкнул Южнов.
  - Только что уехал, - растерянно произнес охранник, - что-то срочное? Позвонить ему?
  - Сам позвоню, - буркнул Южнов, и вернулся к себе в кабинет.
  Заглянула Зенина, главный специалист.
  - Сергей Владимирович, можно? Мне бумаги подписать.
  - Выйдите вон! - заорал Южнов, - я занят, не видите?
  Лицо сотрудницы пошло красными пятнами. Она возмущенно произнесла:
  - Какое  вы имеете право орать на меня? Я, что, к вам по личному делу пришла? Между прочим, вы сами просили меня срочно подготовить материалы по этой фирме. - Она прошла к столу, бросила документы на стол, и пошла к выходу. На пороге она обернулась, - сейчас я напишу заявление об уходе. И поставлю в известность  Мунина о вашем хамском поведении с сотрудниками.
  Южнов выскочил из-за стола, и подбежал к Зениной.
  - Извините меня, ради бога! Сорвался, Сами видите, что творится. То смерть Константина Ивановича. Теперь вот Наташа. Что за напасть такая на нас свалилась? Не надо никакого заявления, и никаких звонков. Больше такого не повторится. Я сейчас же подпишу бумаги. Спасибо вам за оперативность. Извините еще раз.
  Когда Зенина вышла из кабинета, Южнов с удовольствием выматерился. Зенина была ставленницей одного из заместителей министра. Именно от того, от кого зависело, будет ли Южнов и дальше занимать это теплое кресло, или выпадет из обоймы.
  - Да, чуть было не влип. Надо быть осторожнее. Эта стерва мало того, что докладывает, чуть ли не о каждом моем шаге Мунину, так еще и лебези перед ней. Ничего, будет и на моей улице праздник! Посмотрим, как ты тогда заговоришь.
  В это время Андреев мчался к дому Зои, моля Бога, чтобы Южнов никогда не узнал правду. - Наташка, гадина, - злился он, - мало было тебя убить за это! Живой в землю надо было закопать! Кроме тебя некому было умыкнуть эту кассету с фотографиями, которая лежала у меня в столе. Странно, что ни  дома, ни на  рабочем месте, ее не оказалось. Если об этом станет известно Южнову, он меня с землей сравняет.  Южнов распорядился снять на кассету только Водопьянова, и уничтожить сразу, после показа Николаеву, а я замотался, и забыл. Да еще и оставил там запись с Александровым. Он гад меня достал, по полной программе, вот я и решил снять на память его мучения, чтобы потом, смотреть и получать наслаждение, от того, как он корчится. Надо будет еще раз тряхануть квартиру Наташки. А то, если попадется ее алчной матушке, то мало не покажется. Придется тогда еще и ей устраивать несчастный случай. Заколебали эти бабы! Не знаешь, чего от них можно ожидать в следующий момент. Кто мог подумать, что эта бессловесная, вечно дрожащая Наташка, рискнет   пойти против шефа? Дура! Чего ей не хватало? Жила, как сыр в масле каталась. Подумаешь, раз, два в день шефа ублажала, так он ей за это и деньги платил немалые. Таких, как она, на улице пруд пруди. За копейки работают. А эта барыня, работала в тепле, сытая, и  вечно в соплях ходила, недовольная. Хорошо, еще, что шеф не знает о том, что я был в больнице, и смерть Наташки, это не закономерный результат наезда, а моя работа. Если бы она открыла рот, то я уже закрыл бы его навсегда. Интересно, что  же она сказала шефу? Видимо, сморозила какую-то глупость, а он решил перестраховаться. Иначе бы он меня уже давно к ногтю прижал.
  Андреев успокоился, и достал бумажку с адресом Зои. Ребята должны были уже быть там. Вдруг, в адресе, нацарапанном на листке, Андрееву почудилось что-то знакомое. Где-то он уже видел этот адрес, но никак не мог вспомнить. И только подъехав к дому, он сообразил, что в этом же доме жила и Наталья. Вот тебе раз! Мало того, что они жили в одном доме, так еще и в одном подъезде. А это, уже совсем, ни в какие ворота! А, если Наталья унесла документы этой Зое? Тогда надо рыть землю, но найти эту подругу с документами. Это уже становится не смешно. Если документы действительно попали к этой Зое, то им всем, вместе с шефом амба!
Андреев почувствовал, что по спине бежит холодный пот. Он остановил машину, и закрыл глаза.
  - Надо успокоиться. Надо успокоиться, - как заклинание повторял он, - еще не все потеряно. Я достану их из-под земли! Я сожгу этот дом к чертовой матери, со всеми жильцами, мебелью, и бумагами.
  Немного погодя, успокоившись, он подъехал к дому, и посигналил. Из «девятки» выскочил мужчина и побежал к нему.  Забравшись в салон, он начал докладывать обстановку:
  - Ее дома нет. Телефон не отвечает. Свет в окнах не зажигался.
  - С кем-нибудь разговаривали: с жильцами, соседями? - Андреев достал сигарету, и закурил.
  - Соседку потормошили. Ненавидит эту Зойку лютой ненавистью. Базарила, что в дом то и дело ходят разные мужики, ну, вроде, проститутка она, эта Зойка.
  - Да, - насмешливо протянул Андреев, - ты ничего не путаешь, а Серый? Насколько я знаю, она адвокат.
  - А, что, - заржал Серый, - адвокат не может быть проституткой? В первую очередь она баба, а потом уже адвокат, или прокурор. А бабе, что нужно?
  - Кончай базар, - перебил его Андреев, -   что тебе еще сказала эта сплетница? Я так понимаю, к ней самой никто не ходит, вот она и злится, завистью исходит, нет? Страшна, наверное, как сто чертей? Или пенсионерка?   - Андреев вопросительно посмотрел на громко рыгнувшего Серого, и замахал руками, - фу, выхлопные газы мне тут не пускай. Опять вчера надрался?
  - Да выпил всего чуть-чуть, - забубнил Серый, - а, что нельзя? Имею право, после работы расслабиться. И потом, соседка, это так, мелочь пузатая.  Действительно от зависти, слюной брызжет. Вот пацан, много интересного рассказал.
  - Какой пацан? - заинтересовался Андреев, - ну-ка, ну-ка, колись, чего накопал?
  - Наташки Сац братец, - снова заржал Серый, - представляете, она этажом выше жила, Наташка шефова. Так ее братец, такой нынешний мальчиш-плохиш. Такой же толстый, и за деньги любого, мать родную продаст с потрохами. Я начал спрашивать его, а он сразу: сколько за информацию заплатите? Я за спасибо рот раскрывать не буду.   Ну, я врезал ему пару раз, чтоб знал, с кем дело имеет. Из него эта самая информация, как горох и  посыпалась сразу.  Начал еще канючить, что эта Зойка, его учить вздумала, за Наташку ругать.
  - Стоп! - резко остановил его Андреев, - почему за Наташку?  Они были с ней подружками? 
  - Не знаю, - растерялся Серый, - я не врубился по этому поводу.
  - А надо бы! - разозлился Андреев, - хоть одна извилина-то должна быть в башке? Где этот держатель информации?
  - Дома, наверное, - промямлил Серый.
  - Что значит, наверное? - заорал Андреев, - ты даже этого не знаешь? Я вас сюда послал для чего, мух ловить? Мать Натальи где?
  Серый низко опустил голову.
  - Так, тоже не знаешь, - угрожающе произнес Андреев, - в квартиру этой бабы заходили?
  - Так такого приказа не было, - промямлил Серый, - мы только наблюдаем.
  - Наблюдатели, мать вашу! - выругался Андреев, - так, я пошел к этому юному бизнесмену, а вы с подъезда, и квартиры глаз не спускайте. Описание Цыганковой имеется?
  - Имеется, - буркнул Серый, - говорят баба яркая, крупная, не упустим, не волнуйтесь. 
  - Уже   упустили! - набычился Андреев, - короче, если не найдем сегодня, крайний срок завтра, шеф нас самих в расход пустит. Ясно?
  - Ясно, - взгляд Серого стал испуганным, - она, что такая крутая? Чего шеф такой шмон устроил? Сколько на него работаю, ни разу такого не было. У нее, что, на шефа компра есть?
  - Не твоего ума дела! - резко бросил Андреев, - молчи в тряпочку, целее будешь. Короче, я тебя предупредил. Хоть из-под земли ее, но достань. Ясно? На ее работе люди дежурят?
  - С самого утра там толкутся, - закивал головой Серый, - не вышла она на работу. Начальник ее рвет, и мечет. Она вроде, как заболела, и он разрешил ей дома денька два перекантоваться. А сегодня, она клятвенно обещала быть. Но не появилась, и не отзвонилась. Умная, видать, баба - поняла, что жареным пахнет, и затаилась. Не придет она на работу Димыч. Ты бы пришел? Работ в жизни много, а жизнь одна.
  - Ты мне такие разговоры брось! - рявкнул Андреев, - если сам надумал лыжи навострить, то хочу тебе напомнить, что стало с Витькой, и Колькой. У шефа руки длинные. Не забывай об этом. Для тебя теперь жизнь и работа, это одно целое, и по отдельности существовать не может. Ты слишком много знаешь, чтобы уволиться по собственному желанию, - Андреев хмыкнул, - а, что - интересная мысль. Заведем тебе трудовую книжку, впишем: принят на должность Джека-потрошителя, а потом уволен по собственному желанию на тот свет. Как тебе? - он рассмеялся.
  - Ну, и шуточки у вас, - обиженно буркнул Серый, - я, что совсем тупой что ли? Я же не про себя говорю, а про бабу эту. Она теперь залегла на дно, попробуй, найди ее.
  - Найдем, - уверенно протяну Андреев, - у нас другого выхода нет. Кто-то все равно должен знать, где она. Всех ее друзей, приятелей, подруг пощупаем. Найдем. Тем более, что она не одна, их целый табор должен быть. С ней ведь еще Николаевы, мать и сын.  А такое количество людей обязательно должно привлечь чье-нибудь внимание. Особенно любопытных соседей.  Ладно, я пошел к «братцу-кролику», а вы дуйте в квартиру мадам, все там переверните вверх дном, если найдете, что-то хотя бы отдаленно имеющее отношение к делам шефа, тащите сюда. И возьмите несколько фотографий мадам, чтобы знали, кого ищем в лицо, а не по описанию. Вопросы есть?
  - Нет, - отозвался Серый, - все ясно.
  - Ну, тогда вперед, и с песней, - Андреев взялся за ручку дверцы, когда услышал звонок мобильного телефона. Он махнул рукой Серому, тот вылез, и закрыл за собой дверцу. Андреев глянул на определитель номера. Звонил шеф, - я слушаю Сергей Владимирович.
  - Ты где? - услышал он отрывистый голос шефа. 
  - Возле дома этой подруги, - отозвался Андреев.
  - Что там?
  Андреев даже через трубку чувствовал ярость Южнова. Сердце заухало в груди, дышать стало трудно. Он вытер вспотевший лоб, и делано-спокойно ответил:
  - Нормально. Работаем. Ребята дежурят на ее работе. Она пока там не появилась.  Начальник рвет, и мечет. Дома ее нет. Серый с ребятами сейчас обыщут квартиру, и возьмут ее фотографии. Я переговорю еще раз с братом Натальи.
  - Это еще зачем? - сердито произнес Южнов, - при чем тут он?
  - Дело в том, - осторожно начал Андреев. Он понимал, что сейчас разразится буря, - они, оказывается с этой Зоей соседи. Наталья жила этажом выше.   
  - Так, - протянул Южнов, - это становиться совсем интересным. Ты утром знал об этом?
  - Нет, - вздохнул Андреев, - уже, когда к дому подъехал, сообразил, что к чему.
  - Сообразил, - передразнил его Южнов, - ты хоть понимаешь, что  все это может значить? Или у тебя соображалка совсем работать перестала? А если Наталья успела рассказать все, что знала этой своей соседке? Учти, из-за твоей якобы забывчивости, я париться на нарах не намерен. Ты напортачил, ты и исправляй. После мы с тобой еще поговорим.
  - О чем? - Андреев услышал в голосе шефа зловещие нотки, и почувствовал, как на его шее стягивается удавка, - что вы имеете в виду.
  - А чего ты так испугался? - услышал он насмешливый голос Южнова, - или совесть не чиста? Так покайся, сними камень с души. А я, может быть, отпущу тебе грехи. Станешь, как ангел: чистый и безгрешный.
  - Не в чем мне каяться, - зачастил Андреев, - я всегда вам верой и правдой.
  - Все, потом будешь мне про свою большую любовь, и преданность рассказывать, и доказывать. Держи меня в курсе дел, - Южнов отключился. 
  Андреев перевел дух, и вдруг, впервые за несколько лет подумал, что шеф, тоже смертен.  Будет он его пугать! И, если остро встанет вопрос о смерти шефа, или своей жизни, то он выберет первое. В конце концов, действительно - своя шкура ближе к телу.  Чего он так испугался? Сам-то шеф своими руками ничего не делал и не делает, а все через него - Андреева. Что он сам может? Андреев повеселел.  Насвистывая, он выбрался из машины, и пошел к дому.
  Толстый, флегматичный Сема (как он представился), произвел на него отталкивающее впечатление. Он обиженно засопел, когда Андреев спросил его о Зое.
  - Далась вам эта старуха, - зло буркнул он себе под нос, - один спрашивает: не спрашивал ли кто о ней? Другой, где она в данный момент есть? Вы тоже  о ней. Смотри, какая звезда стала! Почему я должен знать что-то о ней? На фига она мне сдалась? Мне, что больше заняться нечем, как за ней следить? Все срочно Зоя понадобилась. С самого утра покою не дают.
  - Во-первых, почему старуха? - удивился Андреев, - ей, вроде…
  - Да ей уже к сороковнику тянет, - перебил его Сема, - молоденькая, что ли? На пенсию пора, а она пачками мужиков к себе водит. Один, даже пацан, молодой, как я у нее недавно ночевал. А еще меня поучать будет, как надо себя вести. И что - хорошо, а что - плохо.
  - Так, вот это уже интересно, - оживился Андреев, - отсюда поподробнее, давай. Когда у нее ночевал этот молодой парень? Что он из себя представляет? Кто еще у нее был? И когда она с тобой разговаривала в последний раз?
  - А вам-то, какое до этого дело? Вы, что из милиции? Или отвергнутый любовник может быть? - Сема противно захихикал.   
  Андреев отвесил ему подзатыльник. Сема обиженно швыркнул носом.
  - За что?
  - Много болтаешь! - отрезал Андреев, - и не умеешь уважать старших.
  - Все дерутся сегодня, и все норовят  по голове шарахнуть, - обозлился Сема, - а у меня голова, между прочим, не казенная, своя, и одна.
  Вот и береги ее, - ласково посоветовал Андреев, - а то ведь не долго, ее совсем потерять. Я жду ответа на вопросы.
  - Сеструха тапки откинула, - заныл Сема, - мне к похоронам готовиться надо, мать успокаивать, а тут еще вы пугаете.
   - Ладно, не ной, - оборвал его Андреев, - всем известно, как вы с мамашей твоей по Наташке убиваетесь. Так, что кончай представление. Ну?
  - А вы, что, знали Наташку? - удивился Сема.
  Андреев понял, что проговорился.
  - Весь двор об этом гудит, - попытался выкрутиться он.
  - А-а, - протянул Сема, - ясно. Все козлы, достали. Сюсюкают, слезы льют по Наташке. Нет, чтобы нас с матерью пожалеть. Я еще ребенок, а мать больная. Кто теперь нас содержать будет?
  Повторил он, видимо слова матери. Андреев хохотнул:
  - Это ты-то ребенок? Да на тебе пахать можно! Разъелся, жиром весь заплыл. Ничего, тебе диета только на пользу пойдет. На хлебе и воде месяц другой посидишь, может, мужиком станешь. Долго я еще ждать буду?
  - А чего рассказывать? - попытался снова увильнуть от ответа Сема, но увидев злой взгляд Андреева, тут же начал, - так-то Зойка не плохая тетка. Была, по крайней мере, раньше. Всегда разрешала нам позвонить с ее телефона, если надо. Деньгами иногда помогала. Кот у нее такой огромный, пушистый.
  - Она не замужем? Дети есть? - Андреев достал сигарету и закурил.
  Сема замахал руками.
  - У нас нельзя курить. Мама не выносит табачного дыма. Она ругаться будет.
  - Не будет, - спокойно отозвался Андреев, - продолжай.
  - Нет  у нее никого, кроме кота, и кучи любовников, - Сема встал, и подойдя к окну, открыл форточку.
  -  Ты, что, за ней следил? - Андреев стряхнул пепел на пол. Сема поморщился, но промолчал. Он уже понял, что злить этого мужика - себе дороже.
  - Почему следил? Просто видел, - буркнул Сема.
  - И, что, каждый день разные мужики приходили?
  Сема потупился. Андреев приподнял брови.
  - Так, наврал?
  - Вовсе нет, - отозвался Сема, - раньше так, изредка мужики приходил, а последнее время, зачастили.
  - В последнее время, это когда? - начал злиться уже по-настоящему Андреев, - информацию из Семы приходилось вытаскивать буквально по крохам. Он достал пятьсот рублей, и помахал ими перед носом Семы, - если не будешь тянуть кота за хвост - получишь деньги, а будешь продолжать вешать мне лапшу на уши, получишь другое.
Сема повеселел, и информация из него полилась просто бурным потоком.
  - Зойка дважды была замужем, Оба мужа от нее сбежали. Так мама говорит. Одного любовника зовут Николаем. Я слышал, как она его называла - мимо проходил. От него пахнет лекарствами, как от врача. Еще один к ней раньше ходил, он в милиции служит. В форме был. Я прибежал позвонить, она его чаем поила на кухне. Сашей называла. Только он уже давно здесь не был. А за последнюю неделю у нее кого только не перебывало! Один, совсем дед, седой уже, так вообще на руках ее к двери приволок.
  - Так, это уже становится интересным, - оживился Андреев. Он, вдруг, вспомнил сообщение Виктора о пьяной бабе и мужике, который волок ее на руках до квартиры и обратно. Виктор очень смеялся, рассказывая об этом. Значит, таким образом, они вывезли из дома Николаеву, сообразил он. - А это точно была Зоя?   Ты не путаешь?
  - Что я, Зойкину шубу не знаю? - удивился Сема, - да и шапка ее. Правда, я лица не видел. Мне со ступенек плохо видно было, - начал он пояснять, и смутился.
  - Ладно, не тушуйся, - хмыкнул Андреев, - что дальше было?
  - Я, правда, удивился, - Сема почесал затылок, - этот мужик сел прямо с ней на пол, и сидел так, пока еще две бабы не подошли. А дверь им открыл этот пацан, который, к Зойке раньше завалил. Тоже сидел под ее дверью, и скулил, как щенок. Потом, к ним этот Николай пришел, а старик этот ушел. Потом, Николай этот тоже ушел, и с ним одна из теток, с сумкой большой. А днем, когда я из школы пришел, к ней еще один мужик, здоровый такой заявился, и они уже с этим пацаном и еще одной теткой уехали на машине. И после этого Зойка еще будет меня учить, как жить надо? Морали мне читать? Я ей так и сказал, чтоб она шла куда подальше. 
  - Погоди, - остановил его Андреев, - а что за машина, ты не видел? Номер, случайно не запомнил? 
  - Почему не видел? Видел, - спокойно отозвался Сема, - я в окошко посмотрел, - «Жигули», пятерка, белые.
  - А номер? - Андреев впился в Сему пронзительным взглядом.
  - А номер отсюда не видно, - флегматично пояснил Сема.
  Андреев досадливо крякнул. Ниточка, начавшись, сразу оборвалась. Белых пятерок в городе тьма тьмущая. Не зная номера, и фамилии водителя, найти ее практически не возможно.
  - Так, а теперь друг мой ситный, скажи, кто тебя еще спрашивал о Зое?
  - Да какой-то дядька, такой же, как вы, все выпытывал, да подзатыльники раздавал, - шмыгнул носом Сема, - а еще старик какой-то, вроде дядя ее, вначале о ней спрашивал, а потом, наоборот,  интересовался: спрашивал ли кто о Зое? И если спрашивал, то, как выглядел? 
  - Что за старик? - насторожился Андреев.
  - Обычный старик, - пожал плечами Сема, - лет шестидесяти. Здоровый, толстый, как медведь.
  - Он в квартиру Зои не входил?
  - Нет, - покачал головой Сема, -  у него ключей не было.  Только спрашивал, не интересовался ли кто за последнее время Зоей, и все. Сказал, что на работу к ней пойдет. 
  - И, что ты ответил  ему? - Андреев подошел  к форточке и выбросил окурок на улицу. Он подумал, что надо предупредить ребят, об этом  «дяде». Пусть проверят. Если действительно дядя, это уже шанс. Когда узнает, что жизнь дяди в их руках, примчится, как миленькая. Хотя, может у нее с этим дядей, такие отношения, что она будет только рада от него избавиться.
  - А, что я мог ему сказать? - удивился Сема, - вы же позже пришли? Я так и сказал, что никто не спрашивал. А зачем она вам всем сдалась? Ее, что милиция ищет? Она террористка, да? - Сема затаил дыхание, глядя на Андреева.
  - Ага, - отозвался тот, - поезда под откос пускает. Особо опасная преступница. А этот дед, ее сообщник.   Как только узнаешь, где она скрывается, или его увидишь еще раз, сразу же звони мне вот по этому телефону, - он быстро написал на листке бумаги, лежащем на столе свой мобильный телефон. - Окажешь государству большую помощь. Но держи язык за зубами. Это очень опасно.  Если хочешь остаться в живых, помалкивай о нашем с тобой разговоре. Понял? Никому, даже матери не говори. Узнаю, что проболтался, язык отрежу.
  Сема расхохотался. Андреев посмотрел на него так, что он моментально осекся, и съежился.
  - Я не шучу, - покачал головой Андреев, - мы с тобой не  в казаки-разбойники играем. Или ты еще не понял? Если не понял, то вспомни о своей сестре, и, где она сейчас.
  Сема побледнел. Голос его задрожал:
  - Что вы хотите сказать?
  Андреев рассмеялся, и похлопал его по плечу.
  - Ничего. Это я так шучу.
  Сема облечено вздохнул, и попробовал улыбнуться. Андреев продолжил:
  - Но, не забывай, что в каждой шутке, есть доля правды.
  Он подошел к окну, и выглянул на улицу. Сема встал за его спиной. Вдруг он закричал, указывая пальцем на мужчину: 
  - Вон этот дед, который со мной разговаривал.
  - Какой? - Андреев начал осматривать людей внизу.
  - Да, вон, видите, быстро так идет к остановке? В коричневой дубленке.
Андреев сорвался с места, и кинулся к выходу, на ходу застегивая куртку. Он давил на кнопку лифта, но тот никак не хотел идти. Кто-то держал его тремя этажами выше. Андреев, чертыхнулся, и кинулся вниз по лестнице. Он выскочил на улицу, когда мужчина уже подходил к остановке. Он кинул быстрый взгляд на машину Серого, но ни того, ни его ребят в машине не было. Очевидно, они были в квартире Зои. Андреев увидел, как к остановке подошел автобус, и мужчина быстро запрыгнул в него. Автобус тронулся, Времени на раздумье не было. Андреев подбежал к своей машине, забрался во внутрь, и повернул в замке ключ зажигания. По закону подлости, машина пыхтела, фырчала, но не заводилась.  На улице стоял не шуточный мороз, и мотор капризничал, требуя прогревания. Андреев смотрел вслед уходящему автобусу, и не знал, что делать. Автобус уже скрылся за поворотом, когда машина завелась. Андреев рванул с места на всей скорости. Он нагнал автобус только через одну остановку. Внутри автобуса ничего нельзя было рассмотреть. Окна были в ледяных узорах, и полностью закрывали обзор. 
  Ничего, успокаивал себя Андреев, никуда он от меня теперь не денется. Не мог же он выйти на первой же остановке? Он же не подозревает о погоне. Но, это если он действительно дядя, и приехал к своей племяннице. А если это сообщник, то тогда, он, скорее всего, рванул домой.  Но, вероятность того, что он живет рядом с этой дамочкой, практически равна нулю. Она  же не дура, прятаться  рядом с домом. Она, скорее всего, забралась куда-нибудь подальше отсюда. Хотя… .
  Андреев вдруг зло сплюнул себе под ноги. Он догадался, почему дед так резво бежал к остановке. Скорее всего, он увидел, как  ребята открыли, и вошли в квартиру его подруги, или родственницы. Черт их разберет, кто она ему на самом деле приходится?  Но, то, что он едет не на работу «племянницы», это точно. Туда надо ехать совсем в другую сторону. Получается, теперь дедок знает точно, что ее ищут. Нельзя, позволить ему добраться до дома, и предупредить эту змею, заварившую такую кашу. Он должен перехватить этого резвого дедка, и выбить из него адрес этих теток, любым путем.
  Автобус медленно тащился по улице, периодически останавливаясь, и выпуская заледеневших пассажиров из своего чрева. С посиневшими от холода лицами, люди выскакивали из транспорта-ледника, и рысцой трусили к ближайшему месту, где можно было хоть чуть-чуть согреться. Кто домой, кто в учреждение, кто в магазин. Автобус подошел к предпоследней  остановке, но дедок, так из автобуса и не вышел.
Ничего, успокаивал себя Андреев, выйдет,  никуда не денется. Скорее всего, он и живет на самой окраине. Не мог он выти раньше. Я пропустил всего лишь одну остановку. Фигура у него колоритная, пропустить я его не мог.
  Но вот автобус остановился на конечной, высадил людей, и захлопнув двери, поехал в парк. Андреев видел, как водитель выпрыгнул из кабины, держа в руке путевые листы,  и побежал к небольшому домику, где, очевидно, находилась диспетчерская. Значит, в автобусе пусто.
  Андреев выматерился, и с силой ударил кулаком по рулю. Машина жалобно загудела.
Получается, по закону подлости, дед вышел именно на первой остановке. Ну, что ж, по крайней мере, я теперь знаю, что эта «прости господи» прячется, совсем рядом со своим домом. А это уже шанс,  и не маленький. Даже если эти бабы не высунут носа из квартиры, то дедок-то все равно должен будет ходить в магазин за продуктами, или появиться посмотреть, что стало с квартирой  этой Зойки. Портрет я его «срисовал». Найдем. Никуда он теперь от нас не денется. Убью гада, за то, что заставил меня так психовать. Есть, конечно, не большая вероятность того, что он меня «засек» и перехитрил. Но об этом даже думать не хочется. Тогда нам их ближайшее время  не найти. В этом случае, у меня остается только один вариант, чтобы спасти свою шкуру. Это смерть шефа.
  Он развернул машину и поехал назад.