***

Их разговоры - редкое событие. Короткое и болезненное. Они разговаривают минут по 10 раз в три недели или месяц. Обычно поздним вечером, а то и ближе к утру. Их разговоры почти бессмысленны, они не обвиняют друг друга, не пытаются разобраться в чем-то, не говорят о будущем и не называют имен.
- Скажи мне, ты счастлив?
Тяжелый вздох по ту сторону воображаемого телефонного провода.
- Ну что значит "счастлив"?
Она понимающе кивает головой. Но он все равно не увидит. Между ними километры.
...километры пути назад, и эта музыка — хлам из попыток что-то сказать...
Музыка. Музыка. Первопричина. То, что их связало и то, что положило им конец. А посередине была любовь, семья, возраст и общественное мнение.
- Счастлив значит счастлив. Мне ли тебе рассказывать. Мы уже были счастливы, разве не помнишь?
Были, конечно были. Казалось, у них было все, чего можно хотеть. Но иногда правда оказывается иллюзией.
- Разве не ты меня учила, что ради мечты нужно чем-то жертвовать?
- А разве это было твоей мечтой?
Напряженное молчание в трубке всегда красноречивее слов.
Но они и так слишком долго молчали. И скоро будет почти физически нужно положить трубку. Она больше не может медлить.
- Мне понравилась твоя песня.
- А мне твоя не понравилась.
- Почему?
- Потому что ты всегда пишешь о нас.
- Ты тоже.
...и пытаюсь писать стихи о любви, о расставании, о расстояниях, и просто ранах...
Я простираюсь на километры пути назад, и эта музыка — хлам из попыток что-то сказать.
- Ты говоришь со мной этими песнями? - она что есть силы прижимает телефон к уху.
- Не ищи смысл там, где его нет.
- Я не хочу искать его даже там, где он есть.
- Почему я всегда должен писать о тебе? - его голос звучит жалобно, он почти шепчет.
- Это пройдёт. Все проходит. До встречи.

Они в самом деле встретятся через несколько дней. Столкнуться за кулисами, скажут друг другу пару слов. И разойдутся в разные стороны, храня ощущение сплетенных пальцев.
Но не в этот раз.
Не сейчас. У них все это уже было, но слишком рано, слишком сильно...
Прошлое не сотрешь и не исправишь, но всегда остается маленькая, хрупкая надежда на будущее.