В заточении

Что значит для человека его обитель? А по-разному. Вон Дима из соседнего дома вообще хочет уехать подальше, дабы глаза его не видели убогих стен квартиры, выцветших ковров и мамы, которая в вечном поиске себя. Сан Саныч вообще не имеет своего дома. Он – сирота. Дом для него – пустота, имеющая цвет мечты и запах свежеиспеченных булочек с абрикосовым вареньем.

Вот так. У каждого по-разному: по-своему оригинально и неподдельно.

Когда сегодня мне сказали слово «дом», я вспоминала мамины руки. Этот неповторимый запах ее кожи, белые пряди волос и сине-зеленые глаза, в которые можно посмотреть и найти успокоение для своей вечно чего-то ищущей души.

Когда рядом мама, даже стены кажутся не такими холодными, а старый шкаф вишневого цвета не таким уж и старым. Она заходит ко мне каждый вечер, когда возвращается с работы. Мы живем с ней рядышком, в соседних квартирах. У них, моей мамы и отчима, шикарная квартира, у меня же сейчас ремонт. Куча по сути ненужных вещей лежит беспорядочной грудой в прихожей: банки-склянки, посуда, старая одежда. Только книги аккуратно выстроены на полочке, словно воины, ждущие атаки в твой мозг.

Когда мама заходит ко мне, чтобы посидеть в «vk» на старом компьютере, который мне подарили на 14-летие, я забываю обо всем: о том, что пора купить новый диван, что стол, за которым она сидит, давно пора списать на свалку, о том, что я не люблю этот дом. Хотя, по сути, не сам дом, не именно эту квартиру. Я ненавижу место, где живу. Меня тошнит от него. Иногда мне кажется, что этого населенного пункта вообще не существует, что это вымышленное поселение, какое-то даже мифологическое. Его придумали для того, чтобы селить здесь людей, которые неинтересны обществу, словно правонарушителей в тюрьмы. Я будто в заточении. Вот только выпустят ли меня за хорошее поведение досрочно?

Я встречаю на улицах этого городка в основном падших и безынициативных людей, главное правило которых гласит: «Ешь, пей, развлекайся!» А я не могу так! Не могу сидеть в прокуренных барах и слушать синие бредни о зеленых змеях, пить коньяк с лимоном и улыбаться после. Я люблю чай! Я люблю Довлатова! Мне не с кем поговорить здесь о его «Чемодане».

Вот оно – чувство одиночества. Камера-квартира, мысли-книги и ты-индивидуум. Только за что? Или для чего? Вопросы времени, но такие ежеминутные, и напоминают птичку из «Простоквашино» с ее бесконечным «кто там?»

Я смотрю на ее лицо, слегка покрытое морщинками, на ее пальцы, которые выбивают такты на клавиатуре. Иногда она спрашивает что-то и я слышу ее голос: тихий, мягкий и такой далекий…

Она тоже не читала Довлатова… Хотя раньше, до нашего переезда, моя мама любила книги. Теперь они для нее всего лишь груда макулатуры. И она все ругает меня за то, что половина моей квартиры уставлена-уложена книгами разной тематики. «Зачем тебе этот справочник на немецком? Ты же даже немецкого не знаешь!» Ничего, пригодиться. Я выучу немецкий. Я хочу идти вперед, а не сидеть на месте. Но…

Я до чертиков боюсь стать такой же безынициативной и затеряться в грязи незаасфальтированных дорог, пропитаться запахом местных водоемов. Боюсь деградации. Ведь по законам социума: или ты меняешь мир вокруг себя, или этот мир подогнет тебя под себя. И мне страшно, что через пару лет меня пережует и проглотит это поселение, и тогда я останусь здесь навеки отбывать какое-то неведомое мне наказание, как все те, кто приехал сюда и теперь существует здесь.

Мой дом… Мой истинный дом остался в Большом Городе, на улице Буденного, в комнате 634; этой комнатушке пять на семь, с двумя шкафами, вмонтированными в стену, с кроватью на сетке, со старым столом, со стулом, который скрипел, когда на него садились, с самодельной полочкой для книг…

Мне не хватает тепла кафетериев этого города, мне не хватает ветра от моих друзей байкеров, мне не хватает адреналина от ночных автогонок без правил, мне не хватает нежности его закатов и ласки его рассветов, мне не хватает шумных улиц, этих вен его тела, которыми пульсируют человеческие жизни.

А самое главное: мне не хватает его «рыжих текстов», написанных на улыбках и движениях моих единомышленников.

Я скучаю по тебе, милый дом! А ты?