Глава 5. Начало пути или счастливый билет

     Устройством лесов и учётом лесного фонда во времена СССР занималось объединение «Леспроект» при Гослесхозе СССР. Для осуществления Сталинского плана преобразования природы и создания Государственных лесных полос в степной зоне Леспроекту было поручено также и устройство новых насаждений. Со временем,  в период освоения целинных и залежных земель и бурного развития полезащитного лесоразведения, от Леспроекта отпочковалось объединение Агролеспроект с сетью агролесомелиоративных экспедиций по всей территории СССР.
    В 1960 году в с.Бармашино Кокчетавской области рядом с Казахским Научно-исследовательским институтом лесного хозяйства(КазНИИЛХА) был заложен посёлок Казахской экспедиции(Калмэ. Директором был назначен Алексей Семенович Ивко, а в качестве технического руководителя, главного инженера Калмэ, из Саратовской экспедиции направили Степанова Леонида Ивановича, уже имеющего за плечами большой опыт проектирования защитных насаждений не только в СССР, но даже и в Китае...
      
     В июне 1961 года  в большой аудитории вручали дипломы об окончании полного курса лесохозяйственного факультета КазСХИ и присвоении квалификации "инженер лесного хозяйства" новоявленным выпускникам. Одновременно с вручением дипломов нам давали направление на работу. Часть наших студентов получили свободный диплом: кавказцы, россияне, а также жёны "не наших" однокурсников. Остальные получили возможность выбора места работы по присланным заявкам от предприятий лесного хозяйства - Леспроекта, КазНИИЛХА и Калмэ... Леспроект и КазНИИЛХА получили заранее оговорённых студентов с красными дипломами. В наиболее «пристижные» лесхозы Алматинской, Акмолинской, Кокчетавской и Восточно-Казахстанской областей записались наши студенческие пары и «хорошисты». А вот на Калмэ, куда требовалось 4 инженера никто, кроме меня, не обратил внимания.
     Я, услышав слово экспедиция, сразу сказала, что хочу туда! Никто из нас не знал, что это такое - курса зелёного строительства на нашем факультете не было, но моя тётя была геологом, да и родители когда-то работали в экспедициях по сбору дикорастущих растений от института ВИР, и я не сомневалась в своём желании. Ко мне присоединилась верные подруги Зоя и Галя и ещё одна девушка, родом из г. Джамбул (ныне Тараз). Нам выдали «подъёмные» и от имени руководства Калмэ попросили срочно выехать к месту работы, не используя положенный после окончания учёбы отпуск, объяснив, что отпуск нам дадут осенью.
     В то время предприятия, приславшие заявки на молодых специалистов, должны были обеспечить нас если не квартирой, то общежитием, а мы, в свою очередь, должны были отработать не менее 3-х лет.
     Беспечные и полные радужных надежд мы ехали в плацкартном вагоне, ощущая вкус свободы и не задумываясь о заработках или величине зарплаты...

      Сейчас, погружаясь в свои воспоминания, я не перестаю удивляться работоспособности и гениальным организаторским способностям руководства нашего Калмэ, которое всего за один год сумело не только построить посёлок и производственное здание (контору), но и собрать коллектив специалистов, заключить договоры с Министерством лесного хозяйства Казахстана, и в 1962 году сдать более 10-ти необходимых проектов по зелёному строительству...

      Ну, а летом 1961 года, получив командировочное удостоверение, я направилась в изыскательскую партию (или отряд № 1), абсолютно не представляя, что меня ждёт в первый год работы...
     На полевых изыскательских работах от Калмэ в это время уже трудились 4 отряда (партии), возглавляемые "ассами" – начальниками партии, будущими авторами проектов, из Харьковской, Саратовской экспедиций Всесоюзного объединения Агролеспроект.  Отряд № 1 на объектах в Южно-Казахстанской и Талды-Курганской областях возглавлял инженер-лесомелиоратор из Харьковской экспедиции Х. Новохацкий, отряд № 2 на объектах в Западно-Казахстанской области - В.Ф.Бойко, отряд № 3 в Кустанайской и Восточно-Казахстанской областях –  прошлогодний выпускник нашего лесфака Анатолий Мельников, отряд № 4 в Талды-Кургане – Лидия Фёдоровна Серова из Саратовской экспедиции.
     Алексей Семёнович Ивко, директор Калмэ, довольно долго изучал наши дипломы с приложением, где отражался в оценках уровень знаний, а потом вынес решение отправить меня в отряд № 1, Зою и Галю – в отряд № 2, а Раю – в отряд № 4.
     Моё сердце радостно забилось - отряд № 1 работал на территории Бадамского лесхоза по объектам организации лесного питомника и создания зелёной лесопарковой зоны вокруг Комсомольского водохранилища в пригороде моего родного города Чимкента. А пока я ехала на поезде в Чимкент и строила планы, куда первым делом пойду,  настроение моё улучшалось...
     Прошло 9,5 лет с момента моего расставания с городом детства, но когда я вышла на перрон, я узнала свой родной город и почувствовала  запах моего счастливого детства с пылью, жарой, деревьями абрикоса и тандырными лепёшками...
     Областное управление лесного хозяйства, по счастью, находилось в старом городе, в районе расположения нашей МЭС, машино-экскаваторной станции, где работал отец и жили мы. В управлении мне дали адрес местожительства изыскательского отряда и объяснили, как туда добраться.
     К середине дня я с трудом дотащила свой чемодан и постель до Бадамского лесхоза, который находился в 3-х - 4-х километрах от цементного завода за городской чертой. Во дворе лесхоза были натянуты палатки, а на крыльце дома–конторы стояла маленькая и худенькая женщина лет 30-ти... Она радостно бросилась навстречу ко мне и затараторила, что меня очень ждут, потому что пришла телеграмма, и это счастье для неё, что приехала женщина, а не мужчина. Мария Ивановна была в партии младшим техником и выполняла также обязанности повара, поэтому и обрадовалась, что я смогу помочь в приготовлении обедов и мытье посуды.
     Примерно в 19 часов к лесхозу подъехала грузовая машина Газ-51, откуда вывалилось  6 мужиков в сапогах с закопчёнными южным солнцем лицами и запыленной одежде. Один из них подошёл ко мне, представился главным инженером Калмэ Леонидом Ивановичем Степановым. Он сказал, что я приехала своевременно, и он после ужина сможет ввести меня в курс дела и предстоящей работы.
     Поели очень быстро, и уставшие работники повалились на свои раскладушки. Помочь Марии Ивановне с мытьём посуды не вышло, Леонид Иванович пригласил меня в Красный уголок лесхоза, который был выделен отряду для работы с бумагами...
     Спокойным голосом Леонид Иванович стал объяснять, что я должна выполнить на двух объектах в Чимкенте и какие материалы здесь собрать. К концу второго часа «лекции» я уже мало, что понимала, но продолжала кивать головой... Потом Л.И. повёл меня на территорию будущего лесного питомника, чтоб показать, как составить план занятости по абрисам. Тут я вообще ничего не поняла, т.к.  на лесфаке этому не учили...
     Когда мы вернулись в комнату, Л.И. сказал, что завтра утром он и Х.Новохацкий уезжают, потому что начальник партии увольняется, вместо него начальником партии будет инженер-гидротехник Анатолий Логинов, а автором проектов – я!
     Мне показалось, что у меня пол уходит из-под ног, и я пролепетала, что, наверное, не смогу... Но Л.И. пожал плечами и сказал, что это не его дело.
     Я не успела опомниться и обидеться на Степанова, как ко мне подошёл Новохацкий и с откровенной наглостью велел зашить в мешок его постельные принадлежности, чтоб было удобнее донести до поезда.
     Мои иголка и нитки не были предназначены для такого шитья, и напёрстка тоже не было, и я исколола себе все пальцы, а он с усмешкой злорадствовал, вероятно представляя, что и меня уволят к концу полевого сезона за профнепригодность, как его...
     Для Анатолия Логинова я была единственной надеждой на успешное окончание работы, и он, как и остальные члены партии, отнеслись ко мне с уважением, как к молодому спецу с высшим образованием. Когда однажды гидротехник попросил меня побегать с рейкой при нивелировке трассы подводящего к питомнику канала, и я опростоволосилась, не обратив внимания, что поставила рейку на «пятку» не нулём, а на 3 метра, то он долго махал руками около нивелира, пока я не осознала свою ошибку. А когда наш старший техник-геодезист, очень хороший специалист, попросил меня подсказать, как подсчитать площадь замкнутого полигона по координатам, и я сумела ему помочь, то мой авторитет у членов партии резко пошёл в гору...
      Но мне самой в отношении своих обязанностей инженера-лесомелиоратора было не с кем посоветоваться, а знаний, полученных на лесфаке, не хватало. В отряде были технические указания (инструкции) по  проведению изыскательских работ на непокрытых лесом площадях и готовый "Техно-рабочий проект зелёной зоны г. Кокчетава". Почвенное обследование на территории будущего питомника уже было проведено приглашённым маститым почвоведом из Чимкента, да и я сама понимала, что серозёмы лесопригодны, засоление отсутствует, подбор древесных пород, расчет мощности лесного питомника и вычерчивание плана организации территории для меня проблем не представляли, а вот описание территории зелёной зоны и формирование лесопарковых насаждений было для меня "тёмным лесом"...
     Вспомнив вводную лекцию Леонида Ивановича, я обегала весь город, описала все насаждения и парки Чимкента, собрала на метеостанции  данные по климату за последние 10 лет и получила справку о районированных в Чимкенте сортах плодово-ягодных пород. А вот, делая описание территории будущей зелёной зоны и рисуя абрисы, как мне показывал Леонид Иванович, я временами плакала, сидя на склоне увала, и думала, что в крайнем случае, если не справлюсь, повешусь...
     Я, конечно, посетила наш старый дом и даже встретилась с соседкой, которая всё еще жила рядом с нашей квартирой.  Их семью в своё время мы много фотографировали, тётя Мария сидела на лавочке около своей калитки и, конечно, не узнала меня, но когда я представилась – очень обрадовалась, угостила чаем и снабдила фруктами. Отправилась я также и на кладбище, надеясь посетить могилы бабушек, но, к сожалению, на месте старого погоста уже были новые дома... 

     К середине августа наши полевые работы были выполнены в полном объёме, и начальнику партии осталось подписать акт выполненных работ и утвердить в областном управлении лесного хозяйства основные положения будущих проектов.
     Анатолий Логинов, начальник 30-ти летнего возраста, который, глядя на клён ясенелистный, говорил «ах, какая красивая берёзка!», поручил разработку «Основных положений» мне, как автору проектов... Должна отдать должное лесничему Бадамского лесхоза по фамилии Чередниченко, к которому я обратилась за поддержкой в выборе ассортимента пород и приёмов агротехники. Лесничий не имел высшего образования, но был практиком, который знал лучше меня, что из древесных пород здесь можно посадить. К тому же он был заинтересован в правильном  выборе ассортимента и агротехники – это ему надлежало выполнять наш проект... Три вечера мы просидели с ним в красном уголке, подбирая породы и рассчитывая мощность лесного питомника.
    На третий день я торжественно вручила свой опус начальнику и почувствовала полное удовлетворение. Утром следующего дня Логинов собрался в город на совещание в областное управление и предложил мне поехать с ним, для практики, добавив, что я посижу в уголке...
     Брючных костюмов в то время ещё не существовало, и на работе и в кузове машины мы, женщины, использовали бриджи, а в городе – платья, поэтому я достала из чемодана своё единственное «выходное» крепдешиновое платье, которое сразу прилипло к телу на чимкентской жаре, и решила, что для «уголка» сойдёт ...
     На совещание в областное управление собрали главных лесничих и специалистов из городского Зеленстроя, человек 10, все – солидные мужчины. Наш начальник партии немного волновался, развешивая планы, а свой «доклад» - "Основные положения", напечатанные Марией Ивановной на портативной пишущей машинке «Москва», положил на стол. Председатель совещания, начальник обллесоуправления, сказал: «Пусть ваша девочка будет секретарём и пишет протокол»...
     Протоколов я никогда не писала, но читала в приложении к проекту зелёной зоны Кокчетава и форму запомнила. Председатель продиктовал мне фамилии и должности присутствующих, а Логинов сказал, чтоб я записывала всё, что они будут говорить.
Меня немного удивило, что свой доклад наш гидротехник начал со схемы оросительной сети и объяснения мест водозабора на лесном питомнике... Довольно быстро закончив объяснять способы полива, Анатолий Логинов спокойно продолжил, что всё остальное расскажет инженер-лесомелиоратор и автор проектов Маргарита Вышенская...
     В памяти сохранился охвативший меня ужас, и я до сих пор удивляюсь, как сумела встать со стула, а не умереть. Платье буквально впилось в мою тощую фигуру, язык прилип к нёбу, и мне показалось, что я ничего сказать не смогу... Мужчины, особенно казахской национальности, не могут согласиться, что женщина может быть хорошим инженером и что-то решать, а не думать только о замужестве. Я это прекрасно понимала и даже со своим начальником партии Логиновым уже успела поспорить на бутылку коньяка, что не выйду замуж. Он сначала установил срок 1 год, а потом, когда узнал меня лучше, продлил до З-х лет... К сожалению, Логинов уволился из нашей Калмэ через 2,5 года, и законно выигранной бутылки коньяка я не получила, а мои товарищи смеялись надо мной, что я замуж не вышла из-за бутылки коньяка.

     Когда совещание закончилось положительным решением и утверждением наших документов, мы с начальником партии отправились на Чимкентский Главпочтамт, где получали личные письма до востребования все члены партии, и куда шли приказы и сообщения для начальника от руководства Калмэ. По дороге я спросила Анатолия Логинова, как он мог так со мной поступить и даже не предупредил? Он захихикал и сказал, что я бы тогда с ним не поехала на совещание, а он боялся перепутать название древесных пород. На Почтамте меня ждал ещё один удар. Логинова отзывали в Бармашино, а меня назначали врио начальника партии...
     Анатолий Логинов передал мне дела, научил составлять финансовые отчёты, и нашёл слова утешения, "подкинув леща", что я умная и достаточно образованная...
     Следующим объектом изыскательских работ было обследование и разработка оргхозплана небольшого (30 га) лесного питомника в Джамбулском лесхозе. Перед отъездом в Джамбул к нам прислали молодого специалиста – почвоведа Галю Подгурскую, уроженку г. Щучинск.
     Приезд Гали снял с меня груз ответственности за почвенное обследование. За геодезические работы, горизонтальную и вертикальную съёмки, можно было не беспокоиться, Алексей Винокуров – старший техник–геодезист и его помощница Мария Ивановна были профессионалами, водитель машины – шофёр Иван, деревенский молодой парень, хотя и имел водительские права только по 3-му классу, но был очень осторожным и исполнительным работником и хорошо следил за машиной. Всё это успокаивало, и я уже не плакала, а планировала закончить работу в отведённые сроки.
      Буквально через неделю мы с Галей окончили почвенное и лесомелиоративное обследование площади питомника, а Алексей Винокуров с Марией Ивановной уже выполнили съёмку и приступили к вычерчиванию плана, где мне надо было разместить отделения питомника, поля севооборота и дорожную сеть. Проблем со схемой оросительной сети я не боялась, несмотря на отсутствия гидротехника, в связи с тем, что место водозабора (оросительный канал) проходил по границе площади, отведённой под лесной питомник.
      И тут произошла моя судьбоносная встреча с Валентиной Михайловной Законовой – главным специалистом Калмэ и супругой главного инженера Леонида Ивановича Степанова, которая приехала к нам в партию на проверку. Валентина Михайловна пробыла у нас 3 дня и не только проверила выполненную мной работу, но и объяснила суть профессии проектировщика. Валентина Михайловна начала свою работу, как молодой специалист, вместе с мужем 10 лет назад, и её рассказы о первых шагах на этом поприще очень были схожи с моими ощущениями.
      По моей просьбе Валентина Михайловна просмотрела мои материалы по предыдущим объектам, указала на ошибки и главное сказала, что профессия проектировщика очень ответственная, строго контролируемая и интересная, а каждое проектное решение должно быть доказано и обосновано с экономической точки зрения и подтверждено или научными рекомендациями, или местным опытом.
      На следующий объект "Организация лесного питомника ели тянь-шанской в Кегенском лесхозе" мы ехали через г. Алма-Ату. Я, как врио начальника партии, важно ехала в кабине нашего грузовика и указывала Ивану дорогу к нашей алма-атинской квартире, где нас уже ждали мои родители, которые приготовили комнату для ночёвки мужчин и накрыли праздничный стол.
      В Кегенский лесхоз приехал Анатолий Логинов и снял с меня тяжелые обязанности начальника партии, особенно обязанности получения в банке денег на полевое довольствие, где я не вызывала доверия, а кассир даже качал головой, что мне доверяют получать такие деньги! Сзади меня стоял здоровенный шофёр Иван, смеялся и говорил: "Не бойтесь, это наш начальник, а не девочка..."

    Все четыре отряда (партии) собрались в Бармашке в середине октября, и я  встретилась с подружками и познакомилась с коллективом. Каждой партии дали два дня для подготовки материалов полевых изыскательских работ на проверку комиссии в составе главного специалиста В.М. Законовой и начальника отряда № 4 Л.Ф. Серовой. Председателем комиссии был главный инженер Л.И. Степанов.  Увидев меня, он иронически улыбнулся и спросил, может ли молодой специалист Вышенская определить древесную породу по образцу веток с листьями, которые он привёз из командировки и сам не знает, что это...  Я без тени сомнения выдала названия "ясеня Приречного (Чарынского)" и "клёна Татарского" не только по-русски, но и по-латыни.
      Возможно этот правильный ответ, а не только достаточно полный сбор материалов для проектов, позволил нашему отряду получить положительную оценку по результатам проверки и даже завоевать второе место в социалистическом соревновании...
     Рая М. во время полевых работ обзавелась мужем, техником-геодезистом изыскательской партии, и отсроченный после окончания вуза отпуск  использовала для поездки в Джамбул, к родителям, чтоб отпраздновать свадьбу. А я, Галя и Зоя поехали в Алма-Ату...
    
     И вот после всех переживаний и страха, что подведу родителей и учителей, я полностью успокоилась, почувствовала в себе уверенность и профессиональную гордость. С той поры  началась моя счастливая и свободная жизнь, которую я как будто выиграла по счастливому билету, ткнув пальцем в название "Экспедиция" при распределении молодых специалистов после окончания лесфака...

    Молодым незамужним специалистам женского пола предоставили общежитие – поселили в двух комнатах бревенчатого дома на берегу озера Щучье, в районе стеклозавода, который располагался за городской чертой. Во второй половине дома поселился Василий Фомич Бойко со своей молодой женой Людой - техником-геодезистом возглавляемой им партии.
     До нашего вселения  дом служил в качестве конторы Калмэ, где нас, молодых специалистов, встречал директор  Алексей Семёнович Ивко. За два неполных года Алексей Семёнович сумел построить посёлок экспедиции, возвести мастерские и гараж для автомашин на краю посёлка Бармашино. А главный инженер, технический руководитель, сумел найти нужных специалистов, заключить договоры с заказчиком – Министерством лесного хозяйства Казахской ССР, и сплотить коллектив из 25 – 30 человек.
    Леонид Иванович, его жена Валентина Михайловна и Лидия Фёдоровна Серова были единственными профессионалами в новом для Казахстана деле лесомелиоративного проектирования, имеющими за плечами 10-ти летний опыт работы в Саратовской экспедиции, и весь остальной производственный коллектив можно было бы назвать их "детским садом".
Л.И. Степанов не побоялся набрать молодых специалистов – выпускников вузов и Боровского лесного техникума (БЛТ) и, можно сказать, попал в десятку!
    Для нас Леонид Иванович казался небожителем, и старым человеком, который научил нас не только ответственности за свою работу, но и правильному поведению и дисциплине на рабочем месте.

    Город Щучинск получил свой статус несколько лет назад и к нашему приезду представлял собой скорее село с одноэтажными частными домами и приусадебными огородами. В центре городка был кинотеатр,  ресторан и магазин смешанных товаров. От железнодорожной станции  до курорта Боровое через весь Щучинск ходил автобус – коробочка. Единственным промышленным предприятием был стекольный завод, стоящий на берегу озера Щучье, где была остановка автобуса, от которой через перелесок можно было дойти до села Бармашино, посёлка КазНИИЛХА и нашей экспедиции.
     Наше общежитие имело две комнаты, между которыми возвышалась круглая печка «Голанка», а в первой комнате стояла плита с двумя конфорками для приготовления пищи. В первую зиму кроме меня, Зои, и Гали к нам подселили Любу Лебедеву – техника, выпускницу БЛТ. Дом, в котором она жила с родителями и братом, находился в с. Котуркуль, в 12 км от Бармашино. Люба сразу стала для нас любимой подружкой, она снабжала нас мясом, яйцами, картошкой из Котуркульского лесхоза, куда ездила к родителям  каждое воскресенье.
     Я привезла из Алма-Аты проигрыватель с кучей пластинок, стопку любимых книг, фотоувеличитель, бачок и ванночки для продолжения своего увлечения фотографированием и распечаткой фотографий. В качестве кроватей мы использовали свои раскладушки, которыми нас снабдил заведующий геокамерой по фамилии Батин. За водой ходили на стеклозавод.
     К  Любе зимой в гости приехали однокурсники – друзья из БЛТ, два очень высоких (под 2 метра) парня, которые не попали в армию по медицинским показателям, в отличие от жениха Любы, Роберта Цепляева. В глазах осталась картина двух фигур без голов - головы остались выше проёма двери...
     На следующий год общежитие пополнилось  тремя девочками - молодым специалистом  Римзой  Хасаншиной из Казани и Галей Мальцевой и Розой Самойловой из Алма-Аты, выпускницами лесфака 1962 года. Кроме знакомых нам Гали и Розы, в Калмэ по распределению приехала Нина с мужем Вовкой Сорокиным – нашим однокурсником, сбежавшим из лесхоза, в который он распределился в 1961 году.
     Все девочки, кроме меня и Зои, собирались выйти замуж и уже имели женихов по месту прежнего жительства, но, несмотря на переписку со своими друзьями-женихами, не могли отказаться от посещения клуба и танцев в выходной день или в субботний вечер.
     В течение рабочей недели главной заботой у нас всех было одно - что сегодня готовить? Зоя привезла из Алма-Аты мантоварку, Галя Мальцева умела стряпать потрясающие слоёные булочки и чебуреки, да и все вместе очень любили вкусно поесть...
     Наши друзья – мужчины, обременённые детьми и жёнами, часто сбегали от своих семей к нам в общежитие поиграть в карты, угоститься мантами и, вероятно, немного завидовали нашей свободе. В актовом зале нашего предприятия, которое мы называли "конторой", усилиями месткома был поставлен бильярдный стол, возле которого вечерами собирались практически все мужчины - катать шары и общаться.
     В нашем общежитии царила очень тёплая и дружелюбная обстановка, мы не ссорились, делить нам было нечего, готовили еду все вместе, а вот для мытья посуды и уборки помещения мы установили дежурство.
     Однажды, в день моего дежурства, я была вызвана телеграммой на переговоры с Алма-Атой, и я попросила девчонок после ужина ни в коем случае не мыть за меня посуду. Я сказала, что если они это сделают вместо меня, то я утоплюсь в озере. Они сказали, чтоб я не беспокоилась - они не собираются делать за меня мою работу. Но когда я вернулась домой, посуда была вымыта... Топиться на озеро я не побежала, а взяла на кухне ведро с водой, вышла на крыльцо, закрыла входную дверь на засов и предварительно раздевшись, облила себя с ног до головы холодной водой на 20-ти градусном морозе. Девчонки стучали в окно и что-то кричали, потому что испугались, что я если не умру, то уж точно простужусь, а главное, они на меня обиделись! Но после этого случая, больше не проявляли насилия...

     На первом общем собрании нашего коллектива, ближе к Новому Году, где мы избрали председателя местного комитета профсоюза  работников лесной, бумажной и деревообрабатывающей промышленности, секретаря комсомольской организации, были оглашены результаты и оценено качество наших первых изыскательских работ.
     Я набралась смелости и огласила просьбу снять выговор с Алексея Винокурова – старшего техника нашей партии, который получил выговор перед выездом на полевые работы за появление в нетрезвом виде и прогул. Леонид Иванович поддержал мою просьбу, сказав, что по результатам своей работы Алексей этого заслуживает.
     На период камеральных работ я вновь обрела статус врио начальника партии – автора проектов, получила в помощь инженера–лесомелиоратора Зину Л. и приступила к проектированию... Ну, а наш бывший начальник - Анатолий Логинов стал разрабатывать собственные проекты орошения...
      К сожалению, не только зло и наказание приводят иногда к трагическим последствиям, но и добро... Алексей Виноуров был благодарен и мне, и Леониду Ивановичу, и с удвоенным усердием принялся за работу, но однажды пришёл утром с опозданием, да ещё в пьяном виде... Я, как начальник партии, должна была подавать табель о присутствующих на работе. Испугавшись реакции руководства, я попросила Алексея незаметно уйти, пообещав, что скрою от начальства его провинность. Но на следующий день он тоже не пришёл, и вскоре меня вызвал Леонид Иванович и сказал, что звонили из милиции - Алексей Винокуров за пьяную драку в семье получил 15 суток принудительных работ...
      Но настоящий кошмар случился после 15 суток – ко мне пришла жена Алексея и сообщила, что он повесился. Оказалось, что приехала в гости тёща Алексея, которую он не любил, поэтому Алексей напился, а вечером решил выгнать тёщу из дома. Жена с тещей вызвали милицию, и его посадили. А он, вернувшись из милиции в трезвом виде, спросил жену: "Как я теперь буду смотреть в глаза людям, которые в меня поверили?" И повесился в своей бане. Меня совершенно добила фраза женщины, что наше предприятие обязано помочь с похоронами и выделить деньги на гроб...
     В 1962 году я попала к Лидии Федоровне Серовой уже в качестве старшего инженера-лесомелиоратора на полевые работы по обследованию земель лесного фонда Заилийского Алатау с целью развития горного садоводства на территории лесхозов. Работа была очень сложной и тяжёлой в физическом плане, а партия состояла из начальника–женщины, 3-х девочек и здоровенного парня – водителя Газ-66 белобрысого Гриши со странной фамилией Капустян. Кроме меня в партии оказалась Зина Л., моя помощница и подружка из общежития Люба Лебедева.
     В связи с тем, что областное управление лесного хозяйства размещалось в Алма-Ате, а у Лидии Федоровны было много дел по согласованию материалов, я предложила ей остановиться на квартире моих родителей. Машину со всеми нашими шмутками можно было поставить во дворе, под окнами квартиры, где ночевал наш Гриша, а женщины вполне поместились в комнате моей сестры...
     Лидия Фёдоровна была замечательным специалистом, она передала мне весь свой опыт проектирования зелёных насаждений. Она рассказывала мне, что предстоящая работа захватывает и поглощает всего человека, как она с подругой однажды попала в Большой театр и поднимаясь по лестнице, в модном платье и прекрасных туфлях на каблуках, пахнувшая духами «Красная Москва», рассуждала - какую норму навоза надо применить под сеянцы сосны на проектируемом лесном питомнике...
      Как начальник парии Лидия Фёдоровна была очень строгой, в чём-то жестокой, но была вынуждена заботиться о нас, чтоб мы не заболели и были сыты. Мой отец очень помог с правильным распределением груза в кузове, устроил для нас подвесную лавку около кабины, чтоб мы сидели, опустив ноги на пол кузова, а не сверху своих постелей, что при длинных переездах было очень мучительно. Лидия Фёдоровна имела прекрасную фигуру, обладала бесспорной женской привлекательностью, что вероятно повредило ей в жизни – она осталась матерью-одиночкой. Ее дочка в возрасте 12 лет жила в Саратове и воспитывалась бабушкой, а к маме приезжала только на зимние каникулы... Поэтому характер нашего начальника оставлял желать лучшего...
      Под руководством Лидии Фёдоровны я «заматерела» и в плане полевого обследования, и поэтому на полевой период 1963 года Леонид Иванович предложил мне возглавить новую партию по обследованию территорий под сады уже в Южно-Казахстанской области на территории Угамского лесхоза, добавив, что там я должна провести авторский надзор за выполнением моих проектов Бадамским лесхозом.
      Я категорически отказалась стать начальником, пояснив, что мне легче умереть, чем ещё раз оказаться в этой роли. Леонид Иванович спросил, не обижусь ли я, если в качестве начальника парии будет Борис Юрченко, выпускник БЛТ, без высшего образования, и смогу ли я помочь ему в работе? Я не только не обиделась, а очень обрадовалась - Борис был на один год старше меня, а его день рождения был на следующий день после моего. Кроме того, у нас в качестве техника работала его жена Валя, очень добрая и красивая женщина, уже успевшая родить мужу двоих детей.
      Я очень хорошо понимала Бориса, который по приезде в Чимкент не имел представления, что ему делать и какие задания давать с утра подчинённым...
      Кроме меня в партии был инженер-почвовед, молодой специалист из Воронежского института Витя Т., Роза, выпускница нашего лесфака КазСХИ, техник–геодезист Валя (жена Бориса) и водитель с женой.
      Чтоб не оскорблять чувств начальника, который не мог найти в себе силы спросить у меня, что делать, я прикидывалась дурочкой, что я тоже не знаю, и "вроде как" начинала советоваться с начальником.
      Когда я предложила сопроводить Бориса в областное управление лесного хозяйства, где надо было первым делом отметиться, он обрадовался и согласился принять мою помощь. Борис пошёл в кабинет начальника, а я осталась болтать со знакомыми женщинами, которые мне сочувствовали ещё в 1961 году. Одна из них сказала, что теперь мне легче с мужем... Я рассмеялась и объяснила, что таким предположением они могут оскорбить Бориса - его жена красавица с молочно-белой кожей, вьющимися светлыми волосами и пышечка. Чимкентские узбеки, сидящие на корточках около своих дувалов, когда видели Валю, вздыхали и цыкали языками, Борис этим очень гордился...
     Я думаю, что в то время Борис меня тихо и люто ненавидел, как любой мужчина, который не в состоянии признать, что не умеет и не знает того, что умеет и знает "эта шмакодявка"... Валя очень любила своего мужа и, чтобы помочь ему, согласилась поехать на полевые работы, оставив своего 8-месячного ребёнка на свекровь. А Борис сбрасывал на неё своё настроение и неумение, не понимая горя матери, оторвавшей от груди своего малыша... Мне было жалко Валю, поэтому вечерами, когда она сидела на крылечке лесхоза и плакала, глядя на полярную звезду, присаживалась рядом, развлекая рассказами, и уговаривала не обижаться на мужа, которому сейчас очень трудно...
    Постепенно Борис почувствовал себя настоящим начальником и, чтоб доказать, что он умнее меня,  предложил сыграть с ним в шахматы. В то время в Калмэ проводились шахматные турниры в зимнее время, а летом в качестве развлечения в минуты отдыха на полевых мужчины играли в шахматы. Для всех вместе главным развлечением были игральные карты – мы играли в дурака, кинг, 66... В шахматы я не умела играть, но часто следила за поединками «гроссмейстеров» и знала, как "ходит" какая фигура...
     Я, конечно, была польщена, и Борис через три хода поставил мне «детский» мат! Мы вновь расставили фигуры, и я попыталась уже не допустить промашки на первых ходах. Мне было весело, а Борис с каждым моим бездумным ходом всё больше мрачнел и задумывался и вдруг следивший за нашей партии шофёр, тоже большой любитель этой игры, захохотал и сказал, что Борису пора сдаваться! Это было ошибкой с моей стороны, и я не хотела унижать начальника, но не смогла сдержать своих математических способностей и аналитического склада ума... Больше в шахматы я  не играла и наши отношения наладились, хотя он продолжал проявлять ко мне неуважение, как к специалисту, и допускал ошибки в работе... К счастью, наши начальники партии, кроме организационной работы, занимались только геодезией – тахеометрической съёмкой и нивелировкой, где ошибиться невозможно, а проектные решения принимали  инженеры-лесомелиораторы по материалам своего и почвенного обследования.
     Проектирование зелёных зон городов и защитных насаждений в Казахстане связано с большой сложностью в связи с тем, что процент лесистости территории в  шестидесятые годы составлял всего 2,5%, а советская власть и КПСС поставили задачу превратить степи Казахстана в лесостепь с помощью защитных лесных полос, а пустыню покрыть лесами из саксаула чёрного, которые ранее были практически истреблены...
     Поэтому разработке проектов предшествовали комплексные и сложные изыскательские работы, которые длились у нас 5-6 месяцев. Изыскательская партия на полевых работах была сродни семье, где главой является начальник партии, а женщины – хранительницами очага и кормилицами мужчин. Хорошая работа и атмосфера такой «семейной» жизни на полевых работах достигается, когда работниками являются семейные пары, поэтому при формировании партии или отряда Леонид Иванович старался соблюсти это "правило". Впоследствии, когда у наших семейных пар в экспедиции подросли дети, то начальники партии брали с собой на полевые работы не только жену, но и детей, и бабушку...
     В нашем посёлке был настоящий коммунизм, мы все молодые, одинаковые по статусу и зарплате были лишены зависти, жадности и злости и жили буквально одной семьёй. Семейные пары обзавелись детками, в Калмэ сбежали из лесхозов наши однокурсники
Борис Афанасьев с женой Ларисой и двумя детками, Владимир Сорокин с женой Ниной, выпускницей лесфака, Александр Мигунов с женой Людмилой и сыном Мишей. В наш коллектив влился и однокурсник Любы Лебедевой с женой Людмилой, окончившие БЛТ в 1961 году. с сыночком Димой.
    Всем коллективом мы гуляли на свадьбах, отмечали праздники, встречали Новый год в актовом зале предприятия. В коллективе нашлись и певцы, и художники, которые устраивали для детей ёлку, наряжались Снегурочкой и Дедом Морозом, а потом всю ночь веселились у ёлки сами, уложив детей спать...
   
    Большую часть производственного коллектива составляли "дети Великой Отечественной Войны", не пробовавшие в детстве апельсинов, какао, лимонадов, привыкшие к физической работе и ответственности за себя.
    В Бармашино в те времена ещё не было телевидения, апельсины тоже не продавались, а чтобы сделать деткам хорошие подарки приходилось бегать в Щучинск на железнодорожную станцию, чтоб «достать» апельсины в вагоне-ресторане. Помню, как мы все дружно засмеялись, когда одна из наших молодых мамочек со вздохом сказала: «Бедные наши дети! Апельсинов вволю не едят!»
     Для развлечения на новогодний вечер кроме танцев под аккордеон, "хорового" пения и пышного застолья мы устраивали для себя беспроигрышную лотерею с шуточными подарками, игры по срезанию сувениров с завязанными глазами и розыгрыши...
     Я и Зоя, не обременённые мужьями и детьми, были главными организаторами всех застолий, разработчиками меню и снабженцами в отношении продуктов. Перед очередным новогодним праздником председатель месткома поручил мне купить свечи на ёлку (китайские гирлянды тогда еще не были изобретены). Я обегала все магазины, базар, но свечек не нашла. А один из моих товарищей-негодников решил подшутить, посоветовав обратиться к Водолазкину – относительно пожилому технику, сказав, что у него есть... Я, не чувствуя подвоха, спросила: «Николай! У Вас свечи есть?» Он густо покраснел и сказал: «Да, против геморроя...»
     В другой раз, придумывая призы беспроигрышной лотереи, мы нашли шикарную пустую коробку от конфет, положили туда кусочки кирпича, а под крышку положили бумажку с нарисованной фигой и надписью: «Ишь, чего захотел!». А билет вытащил Леонид Иванович! Мне стало стыдно, но Степанов весело рассмеялся вместе со всеми «завистниками» к его "выигрышу"...

      В 1963 году Леонид Иванович с женой и двумя дочками покинул нашу Бармашку, приняв предложение Комитета лесного хозяйства Каз.ССР. Отъезду наших учителей способствовала не только престижная должность, но и «не климат» для дочек, которые часто болели и получили рекомендацию врачей поискать более тёплое место в Казахстане... Лидия Фёдоровна ушла на работу в КазНИИЛХА, где позже нашла человека, оценившего её, как женщину, и вышла замуж.
     Главным инженером стал В.Ф. Бойко. Подруга Галя В., отработав положенные 3 года, уехала в Алма-Ату. Люба Лебедева дождалась своего Роберта Цепляева из армии, и весь коллектив перепился на её свадьбе. Володя Сорокин «родил» дочку Юлю и устроил в Бармашке салют из охотничьих ружей...
    А в общежитии остались только я и Зоя... Не буду лукавить, нас любили и уважали буквально все! Руководство - как спецов своего дела, товарищи–мужчины - за пироги, манты и прочее. Их жёны, наши подруги, - за помощь с ребятишками, водители авто - за уважение к их нелёгкому труду на полевых работах...

     Я была счастлива и не собиралась покидать место работы, но вмешались обстоятельства: в Алма-Ате скоропостижно скончался мой отец, и возникла угроза, что квартиру «уплотнят», да и мама была в депрессии, а моя младшая сестрёнка всё ещё училась в Ввузе... И я решила расстаться с Бармашкой и всеми друзьями. Моя верная подруга Зоя сказала, что тоже уволится, благо в Алма-Ате у неё тоже мама, младшая сестра и квартира...
     В окне поезда мелькали перелески, знакомые станции, на глазах наворачивались слёзы, что я больше не попаду в эти края, а в голове сложились строчки:

Полярной звездою мне Север сияет,
Где милая сердцу Бармашка стоит...
Никто там не помнит меня и не знает,
Как сердце по милой Бармашке болит...

По комнате нашей большой и просторной,
По милым девчонкам, по мискам простым...
По жизни прекрасной, весёлой, привольной
Что песней звучала над бором густым...

    В то время у меня ещё функционировала оперативная память, и я запомнила эти строчки без записи...

На иллюстрации - встреча на изыскательских работах партий (или отрядов?)  В.Ф.Бойко и В.Д.Сорокина, 1962 год на второй год нашей работы работы в КАЛМЭ.

ДОВЕСОК 30 июля 2022 года под заголовком КОНЕЦ ПУТИ

     На иллюстрации к пятой главе моего "романа", а вернее документальной повести
под заголовком "Стриптиз белой вороны" в правом углу фотографии присел мой однокурсник начальник партии Владимир Сорокин  и моя верная подруга Уракпаева Зауре Габдулаевна рядом с водителем автомашины, а крайняя на левой стороне снимка - Нина Захаровна - первая жена нашего товарища выпускника лесфака КазСХИ в 1961 году. С 1969 года Владимир, Нина, Зауре и я отдали своей специальности инженера лесного хозяйства свою жизнь до пенсии,а Владимир "дорос" до должности главного инженера Казахского филиала ГПИ "Союзгипролесхоз".

     Первым ушёл из жизни после тяжелой и продолжительной болезни, Владимир 16 июля 2016 года в возрасте 75-ти лет, второй - Нина 14.12.2018, а третьей моя верная подруга Зауре - 11.02.2019 года в возрасте 82- х лет!!!
     3 июня 2022 года мне исполнилось 84 года и я осознала, что пережила своих
красивых, умных и замечательных подруг на 2 года!!! А 19 июля 2022 года в пансионате скончалась моя младшая сестра 1940 года рождения после выписки из больницы и обнаружения пандемии Ковид-19 год назад, тоже в свои 82 года!!!         
      Смерть моей младшей сестры для меня оказалась, как гром с небес...
Я задумалась, ПОЧЕМУ моя сестрёнка и подруги красивые, более здоровые, чем я, любимые и уважаемые умерли,а я их пережила уже на 2 года???
      В настоящее время я полуслепая, почти что глухая, и всё забываю НИКАК не умру? Но выслушав передачи Тимофея Баженова и доктора Мясникова я поняла и решила написать последнюю заметку на сайте Проза.ру под №-250! ОЖИДАЙТЕ!!!
ВАША  КАЗАША БВ