Возвращение из Европы в Россию... эссе

Мы возвращались из Европы в свою родную Россию. По совету нашего гида в Чопе в свой вагон зашли часа за полтора до отправления и, дойдя до своих мест, рядом с нами  увидели сидящих за столиком двух полупьяных вонючих мужиков. У одного их них была такая толстая отвратная рожа, ну хоть святых выноси... Оказалось – это наш проводник. От него так несло трехнедельным перегаром, что кто-то из путешественников не выдержал и сбегал к начальнику поезда за маткой-правдой, которую затем уже искал до самых печёнок разобиженный толсторожий проводник, спрашивая каждого, не он ли (она ли) ходили жаловаться на него начальству.
Продолжалось это довольно долго – вплоть до отправления поезда, привязывался с этим риторическим вопросом он и ко мне. «Вы что думаете, - возмутилась я, - надев свою любимую ночную рубашку, я тут же поскакала к главному мужику поезда?!» И продемонстрировала ему свой убедительный аргумент. Он, слава Богу, отвязался от меня, но не от других туристов. Все, как один, убеждали его, что не посмели бы преподнести ему такую подлянку.
Одна из наших туристок, строго прочитав  лекцию на тему, не собирается ли он всю ночь не давать никому  спать, выясняя истину, наконец, привела его в соответствие, и он вспомнил, что должен раздать всем бельё и т.д.
А потом началось что-то неподдающееся никаким разумным объяснениям: у молодой москвички Ольги потерялась линза, и всем вагоном мы искали её и не нашли. Затем какой-то вредный барабашка вырвал из рук скромной  Люси наволочку, и  снова, перещупав всё, что можно и нельзя, притом почти в кромешной темноте, мы так же её не нашли, и пришлось бедной женщине спать на подушке, перевязанной двумя полотенцами. И тут вдруг прискакал немного успокоенный проводник и, узнав, что пропала наволочка, потребовал сто рублей, и мы сразу сделали вывод, что это, вне всякого сомнения, он и спёр наволочку, а не бедный  ни в чем не виноватый барабашка. В вагоне темно: ходит себе проводник и выдёргивает у зазевавшихся пассажиров наволочки, а потом на вырученные деньги опохмеляется.
Мы ещё решили, что наш проводник – бизнесмен: в туалетах плацкартного вагона не было ни туалетной бумаги, ни бумажных полотенец для рук. Торгует этим товаром только так!
И только-только мы задремали, как в вагон ввалилась украинская ватага орущих баб и мужиков и визжащего от счастья ребенка: он едет в Москву... Бабы ржали, как молодые кобылицы, а счастливые мужики громко и одобрительно хлопали их по спинам. Ржание постепенно перешло в счастливый визг, оттого что украинцев пустили в Россию: спать теперь не имел права никто – все тоже должны были быть счастливы. Наша туристка из Подмосковья пыталась урезонить орущую ватагу, делая одну попытку за другой, но все было бесполезно: они ещё долго оставались на всю громкость радостными, и успокоил их только немного протрезвевший после начальственной  взбучки проводник, вдруг вспомнивший  о своих должностных обязанностях, и почти совершенно трезвым голосом он спросил разудалых баб, детей и мужиков из дружественной Украины: «Вы спать сегодня собираетесь?!» И тут они уже немного поутихли.
А потом начала громко со знанием своего дела храпеть туристка из Подмосковья (она, кстати, деликатно предупреждала всех о своём неженском таланте храпеть по–мужицки). Я ткнула её в бок. Ровно секунду она не дышала, а потом стала выдавать такие рулады, что книга рекордов Гиннеса теперь будет разыскивать её  по всему свету. Минут через десять недалеко от нас вдруг раскашлялся старый туберкулезник. Он кашлял часа полтора, а кто-то неизвестный пристроился к нему и стал громко попукивать в унисон, третьим же голосом поддерживала этот дуэт чемпионка по русскому храпу вышеупомянутая Прасковья из Подмосковья. И что тут было - не передать словами: святых все эти земные звуки уже давно унесли к Боженьке на небо.
Постепенно оркестранты стали успокаиваться, и на некоторое время наступила относительная тишина, пока не стал настойчиво звонить чей-то мобильный телефон, выдавая незатейливые джазовые звуки. Хозяин держался долго, по-видимому, эта мелодия никак не могла его разбудить в пять часов утра. Наконец он всё-таки проснулся и что-то там нажал на поющем телефоне, собираясь снова поспать. Но тот, кто ему звонил, оказался на редкость настырным, вполне возможно, что это брошенная жена или любовница, вдруг вспомнившая среди ночи о своей потере и позвонившая ещё ровно 55 раз. И как у хозяина телефона хватило терпения ровно столько же раз нажимать на кнопку, просто диву даёшься, а потом, я в этом просто уверена, он покрыл матом звонившую назойливую муху и накрыл медным тазом свой разогревшийся телефон...
Поезд из Чопа отправился в начале четвёртого то ли утра, то ли ночи, поспать нормально в нашем вагоне почти никому не удалось, а вторая ночь, боюсь, предстояла ещё интереснее, т.к. где-то в полночь с нами будут прощаться украинские таможенники, а на рассвете целоваться русские – чёрт бы их не видал! Господи, помоги нам хоть немного поспать, чтобы хватило сил вынести из поезда свои пузатые чемоданы и размножившиеся от разной снеди и сувениров сумки всем родным и друзьям своего полуторамиллионного Нижнего Новгорода...
Всё! Я ложусь спать прямо средь белого дня.
                (06.09.2008 г.- на рассвете)