Надо научиться жить

Ну чего тебе тужить?
Чай, не бомж? не на помойке?
Научиться надо жить
по законам перестройки.
Те законы не про нас,
мы не ждали перестроек,
потому что есть Парнас
и Пегас, не хил и боек.
Но кому, кому, кому
мы нужны?  Крутни умишком!
У тебя опять займу –
не на хлеб, так на винишко.
Музам только невдомёк,
почему всю ночь при этом
завивается дымок
в знак вопроса над поэтом.
Рифмы просятся в строку,
словно в рай, иль, к слову, в Мекку,
но уже ку-ка-реку
петушок прокукарекал.
Начинается рассвет,
спать пора, хотя не спится:
если истинный поэт –
всё с ним может приключиться.
Так что нечего тужить,
пасовать – всегда постыдно!
Надо научиться жить,
а уж там всё будет видно…

ПАДАЛО    НЕБО…

Падало небо, а я увернуться не смог
и поперхнулся, сглотнув неуклюже, строкою:
плавает всё ядовитый над городом смог,
город его принимает за небо такое.

Что ж, о любви мне обрыдло писать по весне,
о нелюбви, расхрабрившись, чирикнул три раза:
вещие сны мне являются часто во сне,
да наяву не сбываются, вот ведь зараза!

Город застроен высотками, скомкан пейзаж,
вот уж подспорье воистину самоубийцам;
если пешочком взойти на девятый этаж,
лифт проклиная,  легко позавидуешь птицам.

Здравствуйте, я не дурак же, о чём ни спроси
тут же откликнусь, душа пониманию рада,
и посылать меня вряд ли уместно ко пси-
хотерапевту, ну честное слово, не надо…

МНЕ    ПРИЯТНО

                А.М.
Уже мне не забыть
об этом славном дне,
я всё вам объясню
строкой своею внятно:
осиное гнездо завистников в огне,
во гневе, говорю, – а это мне приятно.

Опять я их достал,
опять они жужжат,
и я вам на ушко
шепну о том приватно:
я знаю, в душах их сейчас пылает ад,
бессилье гложет их, – а это мне приятно.

Вредили мне, плели
интриги, вал беды
желали мне со зла,
да зло пошло обратно:
им душно, плохо им, как рыбе без воды,
и жалок вид их жал, – а это мне приятно.