Глава VIII. Точки над i

- Олег? - Еле слышный шепот. Он напряжен. Чуть бледен. Что ж, мой сын умеет держать удар. Сжимает ее ладонь, наверняка, влажную и холодную от волнения. Воспоминания болью отозвались в душе... С горьким послевкусием отчаяния... Она глубже вдыхает, пожимает в ответ, погружая меня в пучину острой ревности, кровавой сетью застившей мир. Дьявол не выносит боли. Взвыв, он открыл глаза, заливая образовавшуюся после ее ухода пустоту алыми отсветами.
- Вы ко мне за благословением? - Зря... Я сегодня жутко ядовит. Одна моя усмешка, отдающая огненной серой, чего стоит.
- Ты еще не готов, видимо. Не принял. - Вопросительно изогнутая бровь. Мое совершенное творение. Я не мог не улыбнуться.
- Я просто зол. Думаю, вы сможете меня понять. Здесь вина обстоятельств. И зол-то я, скорей, на себя. - Внимательный взгляд Олега. Пылающее лицо Анель. Ей явно неловко. Видимо, комплекс вины прочно влился в ее хрупкие вены. В таком состоянии ее можно уничтожить одним словом.
Какое искушение! - Чудовищное Эго не могло не оценить такой момент...
Заткнись! И не смей! Скорей, испуганно. В таком состоянии ничего не стоит потерять контроль. И что тогда?
То состояние, в котором пребывал мой мальчик в последнее время вызывало опасение за его внутренний мир. Я не имею права вмешиваться и рушить его жизнь!
Тебе плевать! Ты всегда считал его виновным в Ее смерти! А теперь он отнял у тебя и Анель.
Господи, какой бред!
- Вольф... - Меня зовет Анель... Но тьма в моих глазах пугает ее.
"Мне показалось, что душа умерла..." - Так она чувствовала себя во время нашей первой встречи. Когда моя одержимость накрыла меня, как никогда. И сейчас... Она боиться.
- Уведи ее! - Сдавленным шепотом. Едва сдерживая уже через край хлещущее пламя. С ужасом вспоминая то, чем кончилось это в прошлый раз. Анель - обоюдоострая проблема. Она способна спровоцировать меня, кажется, даже на убийство - чего сейчас я страстно желал. Впиться в ее горло зубами, чувствуя, как слабеет тело в последних конвульсиях. Ощутить сладкий вкус ее крови, навеки вписывая ее имя на скрижали души... Смешивая в адском коктейле свою жизнь и ее смерть... Волк. Мое огненное чудовище. Сегодня он не скрывает хищного оскала острых, как бритва зубов, в обрамлении кроваво-красных десен...
Но, как ни странно, именно она способна одним присутствием укротить его дикий нрав.
Хлопнула дверь внизу и следом визг авто на крутом повороте. Неплохая идея. Усмешка... Лопнувший тормозной шланг на сумасшедшей скорости. Крутой поворот. Кювет в десятки метров... Мой автомобиль, вылетевший за ограждение. Огненный шар. Мой последний вздох в предвкушении аутодафе...
Волк умрет лишь вместе со мной. Я должен решиться! Ради них.
Я... должен... умереть!
Потолок... Мерное движение стрелок в часах... Это называется покой?! Нет! Покой - это возможность выплеснуть ярость!
Как раздражает меня этот шум!
Телефонный аппарат, словно в замедленной съемке третьесортного фильма ужасов, бесконечность летит в стекло часов, усыпав пол мелкими сверкающими искрами. Звон запоздал.
Легче не стало. Я должен уничтожить все! Все, что меня окружает. Все, что заражено памятью о счастливых мгновениях...
- Анель! - Словно раненный зверь, теряющий силы с обильной кровопотерей. Ярость иссякла, сменившись черным отчаянием. Закрыв глаза, медленно сполз на пол, опираясь спиной о стену. Внезапно стало... свободней. Аппатия отключила мысли, чувства, память... способность двигаться. Просто сидеть, наблюдая через открытое окно неспешное плавание небесных кораблей. Какое счастье внезапно найти покой там, куда столько лет не хватало времени обратить взор... Взять себя в руки. Просто принять, как данность, свое настоящее. Встать лицом к лицу со своей жизнью для ретроспективного анализа. Прочувствовать, пройти заново спектр воспоминаний. Не минуя черных пустот.
Мою жизнь нельзя назвать счастливой. В ней было слишком много волн отчаяния. Но назвать себя несчастным я не могу. Скорей, несчастливым. Оттенок столь незначителен с виду, что вызывает недоумение. Но несчастливый - не держит счастья в руках, но знает его. Я был счастлив с Эллой. Юность дарила свежесть, остроту первых весенних ветров. Платоническое божественное чувство далеко не сразу приобрело привычный земной силуэт.
И на циничные постельные сцены я съехал гораздо позже. Постепенно забыв, что такое истинные чувства. Разбивал в осколки чужие души, вовсе ненужные. Уничножая, топтал. Ломал жизни...
Анель заставила меня вспомнить, что кроме телесной оболочки, существует и внутренний мир. И я был счастлив... И мог бы хранить воспоминания, переведя их в стадию "requiescat in pace"... Но у меня нет сил бальзамировать еще одну любовь... Нет сил строить гробницы погибшей богине... И времени...
Остынь... Нужно просто взять себя в руки.