Урок немецкого языка

Вчера вечером  жена начала учить мне немецкий. Это было несколько неожиданно, поскольку в это время я уже ужинал гречневой лапшой и замечательными кусочками индейки, заботливо обжаренными супругой в сметанном соусе.

–  Ну, а когда ты еще будешь заниматься? – рассеяла она все мои сомнения по поводу уместности происходящего. – И не смотри на меня так! Можно подумать, ты действительно не хочешь найти работу в нормальной стране?

Тут я понял, что мне не отвертеться и с тоской посмотрел на сына, размазывающего кефир по полу и моей правой ноге. В самом деле, что я мог ей ответить? В памяти, межу тем, всплыли кадры, где обворожительная Ким Бэйсингер говорит круглощекому Дэну Эйкройду: «Я чувствую, как и ты, как Дюранте. Я не хочу уходить, но не могу остаться».

– Итак, произношение мы пропустим, рано тебе еще, – в это время говорила моя супруга, деловито пролистывая странички с изображением гортани и губ, сжатых в попытке выдавить из себя умляут. – Лучше мы начнем со словарика. Запоминай.

В результате мой словарный запас обогатился такими существительными, как der Sohn и der Knabe. А в след за ними, я узнал и о существовании Die Tochter и Die M;dchen, которые в сочетании с, известными мне ранее, sch;n и vergn;gen, заявили о несомненности наличия чувства прекрасного у носителей этого чудесного языка.

Все это время, моя собственная Die Tochter нетерпеливо дергала меня за левую, пока еще чистую ногу и требовала строить с ней «во-о-т, таку-у-ю высо-о-кую» башню из кубиков. И про урок немецкого, знать она ничего не хотела, точно так же, как ей был не интересен и мой погибший ужин с индейкой и лапшой.

Тогда я плюнул на кофе и попытался скрыться в ванной, но жена с учебником последовала за мной. В дверь неудержимо рвались негодующие крики детей и глаголы sein и haben. Все было тщетно. Я с безнадежностью вспоминал Экклезиаста и, перекрывая шум душа, угрюмо спрягал немецкие глаголы.

Пытка продолжалась еще долго и закончилась она лишь тогда, когда, запинаясь и выдерживая театральные паузы, я смог выдать, наконец,  печальную фразу: «их штудирен дойч».

Жена осталась довольна и даже пообещала мне пропустить коммунистическую часть лексикона учебника. Уже лежа в кровати, засыпая, она сказала мне:

– Молодец, завтра повторим все сначала.

Я смог уснуть только под утро.