Бог Кефтиу

ABRAXAS

Белокурая Европа, дочь Агенора - царя богатого финикийского города Сидона - с детства пользовалась почти неограниченной свободой. Подданные ее венценосного отца благоговели перед своим грозным владыкой, перенося это благоговение на всех членов царской семьи и на единственную дочь Агенора. Опасаться быть похищенной пиратами Европе также не приходилось - все побережье Финикии охранял грозный сидонский флот, сам грабивший и опустошавший берега соседних царств. Поэтому царевна могла в полной безопасности гулять в окрестностях Сидона, любуясь скалистыми мысами, у подножия которых шумел морской прибой, и отдыхать на песке маленьких бухт, расположенных между ними. Весь берег излюбленной Агеноридой /1/ местности состоял из такого чередования живописных скалистых мысов, выдвигающихся в море, по которому скользили паруса далеких кораблей, и мелких, более или менее пологих бухт. В тихую погоду, сидя на скалистой глыбе, Европа могла, под наблюдением остававшихся всегда в почтительном отдалении прислужниц и подруг, часами смотреть в прозрачную морскую глубину, следить за подводной жизнью, наблюдая, как в рощах красных и зеленых водорослей скользят рыбы, сверкая при резких поворотах серебристой чешуей, как ползают серые и багряные крабы, как открывают и закрывают свои створки радужные морские раковины, или же при сильном ветре следить за разбивающимися о скалы волнами, плетущими вечно меняющееся кружево пены, слушать их убаюкивающий шум. В бухтах, растянувшихся на песке под отступившим обрывом скал, Европа, похожая в профиль из-за своих широко поставленных глаз, на испуганного олененка, скинув одежду, не боясь загореть - ибо ее кожа оставалась белой, что давало повод дворцовым прислужницам (смуглым и черноволосым, как все жители и жительницы Финикии) шушукаться о божественном происхождении царской дочери - часами грелась на солнце, следя то за облаками, плывущими по лазурному небу, то за волнами, набегающими на песок. Или купаться в теплом море, ныряя в зеленую воду и резвясь в ней, как беззаботная рыбка. Царевна Сидона была еще слишком юной, еще не округлились ее руки и ноги, не приподнялись маленькие груди. Купаясь, она еще не начала стыдиться своей наготы. В те дни, когда море казалось ей слишком бурным, а вода в нем - слишком холодной, Европа, сняв сандалии, с наслаждением бродила босиком по твердому влажному песку, собирая дары моря - ракушки, рыб, медуз, ловила крабов, а потом спешила назад на берег перед заливающим ее босые ноги наступающим прибоем, и сердце ее заходилось от какой-то непонятной ей радости. С самого раннего детства Европе казалось, что за ней наблюдают чьи-то заботливые, незримые глаза, и что поэтому с ней ничего плохого не случится.

Однажды белокожая Агенорида, как обычно, вышла из дворца владыки города Сидона погулять в сопровождении прислужниц и подруг на берегу. Царская дочь была одета совсем как взрослая девушка, в длинный виссонный пеплос, подпоясанный под самую грудь, и украшенные жемчугом сандалии, с волосами, убранными под драгоценную золотую сетку. Прислужница несла над ней пурпурный, расшитый золотом зонт, защищая дочь Агенора от жарких лучей полуденного солнца, как то подобало царевнам. Чувствуя себя взрослой, Европа шла, как подобает знатной девушке, мелкими шажками, слегка откинувшись назад, подняв горделивый подбородок. Но когда подруги и прислужницы затеяли на морском берегу веселые игры, в ней словно опять проснулась маленькая девочка. Европа приказала снять с себя длинный, стеснявший движения пеплос, освободила свои светлые кудри от золотой сетки, и, оставшись в коротком хитоне, завязанном лишь на одном плече, и в алой головной повязке, обхватившей ее белокурые волосы, теперь уже ничем не отличаясь от прислужниц и подруг, предалась с ними девичьим забавам, бегая по берегу наперегонки, быстро и легко перебирая длинными тонкими ногами, перебрасываясь кожаным пурпуровым мячом, водя хоровод и собирая цветы. Она бегала, прыгала, кружилась и скакала, словно молодая козочка, непокорные колечки светлых кудрей выбились из-под головной повязки, короткий хитон раздувался, звенел счастливый смех. Вдруг, откуда ни возьмись, на морском берегу появился ослепительно белый длинношерстый бык с огромной удлиненной головой, украшенной острыми закругленными рогами с торчащими в стороны концами рогами и массивным основанием на лбу, мощным горбом-загривком над плечами, переходящим в узкую заднюю часть косматого тела и короткими коренастыми ногами с большими округлыми копытами /2/.

Кажется, его привлекли забавы подружек, и он сам был готов с ними поиграть. Мирно помахивая удивительно коротким для своего огромного тела хвостиком, белый бык подошел к Европе и подставил ей свою широкую спину. Его издававшая сильный запах, напомнивший Европе аромат мускусных притираний, густая, лохматая шерсть, напоминавшая бесцветную паклю, свисала с тела вниз, до самой земли, длинными космами, что делало быка похожим на огромную нестриженую овцу, или, точней - огромного нестриженого барана. Ничего не подозревая, царевна Сидона уселась на спину такого мирного с виду животного, со звонким смехом ударив его в мохнатые бока голыми пятками. Но косматый белый бык внезапно сделался как бешеный. Его только что такие ласковые, любопытные карие глаза вмиг налились темной кровью, и он с оглушительным ревом стремительно бросился в стремительные, пенистые, мощные морские волны цвета зеленоватого египетского стекла. Испуганной Европе не оставалось ничего другого, как крепко держаться за рога. Крики оставшихся на берегу подруг вскоре стихли вдали...

В открытом море, при виде дельфинов и других диковинных морских тварей, поднявшихся со дна, чтобы приветствовать и сопровождать увезшего ее быка, у Европы не осталось ни малейшего сомнения, что облик ее похитителя принял некий бог. Но какой? В отцовском дворце она встречала великое множество гостей из заморских стран, посещавших Сидон по торговым делам, и научилась различать по одеждам ассирийца от египтянина, египтянина от ливийца, ливийца от нубийца, нубийца от этруска, этруска - от шердана, шердана - от обитателя богатого острова Кефтиу /3/. "Очевидно, боги разных народов и стран одеваются так, как их почитатели - подумала Европа, рассудительная не по годам - И не потому ли этот хитрый бог принял облик белого косматого быка, чтобы отец, узнав от подруг, кто меня похитил, не догадался, где искать?"

Сидонская царевна с силой схватила клок белой бычьей шерсти, надеясь, что под ним скрывается какая-нибудь из знакомых ей иноземных одежд. Но шерсть была плотной, и в ладони осталось лишь несколько белых волосков, отливавших серебром на солнце. Бык повернул голову, и Европа не уловила в его огромных глазах, светлых от морской синевы, ни малейших признаков ярости. Они стали почти человеческими и напомнили ей глаза юноши-простолюдина, приходившего порой на берег моря и издали молча смотревшего долгим взглядом ее игры с подругами, пока его не прогоняли прочь.

Вдали в туманной дымке перед царевной показался гористый берег. Косматый белый бык поплыл быстрее, словно чувствуя за спиной погоню. Но море опустело: морские чудища отстали, не в силах плыть с быком наравне.

"Нет, это что угодно, только не Египет, - думала Европа. - Отец рассказывал, что берег у места впадения великой египетской реки Нила в море плоский, как ладонь, поросший во многих местах камышом. Значит, это остров? Но какой? Мало ли в море, простирающемся до столпов Мелькарта /4/, островов, к которым вдург бы вздумалось пристать быку?"

Неведомый Европе остров оказался не столь близким, как царевне мнилось поначалу. Солнце погрузилось в море. Ночь вытеснила остатки света на западе, соединив небо и море, ставшие неотличимыми друг от друга, в одно, единое, пространство тьмы, бархатным покрывалом окружившее, накрывшее быка с Европой на спине со всех сторон. Огромный купол неба трепетал и, как живой, дышал, в мерцании бесчисленных, казавшихся особенно большими ярких звезд, будто подмигивавших юной сидонянке, невольно заставляя ее вспомнить о следивших за ней с ранних детских лет невидимых заботливых глазах. Млечный путь, извергнувшийся некогда из полной молока груди богини Геры, жадно стиснутой припавшим к ней Гераклом, длинным светящимся облаком пересекал весь небосвод и тоже будто бы дышал, пульсировал, когда разные его части то светились ярче, то тускнели.

Наконец косматый белый бык доплыл до острова и, выбравшись на берег, дал Европе спуститься на прибрежный песок. Царевна тут же стала выжимать мокрый от морской воды хитон, для чего ей пришлось поднять его подол и открыть не только свои стройные длинные голени, но и узкие бедра выше колен. Тем временем бык с шумом отряхнулся. Ослепленная градом холодных и соленых брызг, обрушившихся на нее с его косматой мокрой шкуры, сидонская царевна стала вытирать лицо ладонями, когда же отняла их от лица, увидела, что на месте белого быка перед ней высился, в сиянии луны и звезд, рослый чернобородый незнакомец с узкой, осиной талией и широкими плечами, в складчатой льняной набедренной повязке. Смущенная тем, что незнакомец увидел ее ноги выше колен, Европы поспешила опустить подол мокрого хитона, прилипшего к по-мальчишески стройному телу отроковицы, облегая его пленительные в своей незрелости формы. Незнакомец молча смотрел на Европу. На голове у него сверкала увенчанная пышным кудрявым пером диадема, которую, как было известно Европе, носят только на острове Кефтиу.

"Бог Кефтиу!" - поняла царевна Сидона. Сердце дочери Агенора билось так сильно, что трудно было дышать.

Чернобородый, обхватив ее за талию, легко, как перышко, поднял Европу, внес ее в черневшую неподалеку, среди лавровых деревьев, пасть пещеры, озаренной внутри красноватым огнем тусклого глиняного светильника, и, не говоря ни слова, поставил на землю. Пол пещеры приятно холодил ее босые подошвы. Бог схватил Европу за плечи, и она почувствовала, как в них бьются сразу два сердца: его - рывками, и ее - часто-часто. Держа дочь Агенора за плечи, бог Кефтиу, по-прежнему храня молчание, долго смотрел сверху вниз на царевну Сидона, глядя ей прямо в глаза. Казалось, дочь Агенора за короткое время морского путешествия на Крит выросла и похудела, став похожей на остроносого мальчика. Отпустив левое плечо Европы, бог все так же молча прижал ладонь к груди отроковицы, ощутив через тонкую ткань, как бьется под ее нежной кожей упругая кровь. Развязав одним движением пояс Европы и приподняв подол ее хитона, бог положил ладонь на нежный лобок дочери Агенора. Как будто искра проскочила между ее лобком и прижатой к нему ладонью Чернобородого. Европа попыталась придержать подол хитона, но всего лишь на мгновение. И тут же, под упорным взглядом бога, не сознавая, что делает, распустила хитон на левом плече. Влажная ткань упала к ногам Агенориды. Бог Кефтиу внимательно разглядывал отроковицу - ее широкий чистый белый лоб, обрамленный выбившимися из-под головной повязки непокорными колечками светлых волос, прямой точеный нос, по-детски крупный рот, трогательно большие, как у мышки, оттопыренные прозрачные уши, круглый подбородок, тонкий ствол грациозно державшей белокурую голову девичьей шеи, мальчишески-прямые худенькие плечи, едва наметившиеся груди с торчащими, как у юной козочки, в стороны острыми сосками, еле заметную талию, гладкий плоский живот, посреди которого пупок еще хранил в себя несколько капель морской воды, узкие бедра, казавшиеся слишком длинными для хрупкого тела стройные ноги с маленькими ступнями, казавшиеся столь же длинными руки, которыми она робко пыталась убрать с неожиданно занывшего лобка его горячую ладонь. Сердце Европы гулко билось в полумраке пещеры, стуча все сильней и сильней от сознания того, что она, совершенно нагая, какой ее сотворили боги, находится наедине с незнакомым мужчиной. Такого в жизни Европы еще не бывало. До сих пор мир сидонской царевны был миром исключительно женским, и все окружение дочери Агенора составляли только девушки и женщины. Даже когда царевне нездоровилось и требовалась помощь врача, все окна царского дворца задвигались глухими ставнями, опускались занавески, создавая в покоях почти полный мрак. Если царский лекарь должен был осмотреть больную или пощупать ей пульс, - как, например, совсем недавно, когда, по прошествии трех лун после появления у царевны беловатых выделений из влагалища, к ним стала примешиваться кровь — ему приходилось делать это через тончайшую газовую вуаль, чтобы его пальцы не касались нагого тела Агенориды, ее атласной, чистой, нежной белой кожи. И ей казалось, что так будет всегда.

Дочь Агенора залилась краской, но в полумраке этого не было видно. Опустившись перед царевной на колени, бог Кефтиу горячими губами поочередно прикоснулся к соскам ее маленьких холодных грудей, почувствовав, как отроковица задрожала всем телом. Положив ладони ей на груди, он прижал их друг к другу и стал попеременно целовать, вбирая в рот и водя языком вокруг сосков.   

Европа не знала, сколько простояла так в звенящей тишине пещеры, трепещв всем телом и прижав ладони к пылающему лицу. Но наконец она опустила руки и подняла свои темные глаза на критского бога.   
 
Держа отроковицу за плечи, бог Кефтиу, все так же храня молчание, смотрел на нее сверху вниз, глядя ей прямо в глаза. Будто завороженная его неотрывным взором, дочь Агенора, забыв о своей наготе, шагнула к нему, протянув вперед руки. И такая решимость была в ее тоненьком, хрупком, еще не сложившемся теле, что бог наклонился к царевне, обнял Европу, и она, трепеща в его сильных объятиях, сама, встав на цыпочки, обняла его за шею и прижалась щекой к его бородатой щеке, а потом, когда он приподнял ее за ягодицы, задрожавшие от этого прикосновения, положила голову ему на плечо. Бог Кефтиу развязал снял алую головную повязку, стягивавшую волосы царевны, теперь рассыпавшиеся по ее хрупким плечам льняной волной, крепко прижал Европу к широкой мохнатой груди и поцеловал. Царевна, чувствуя, что покрывается гусиной кожей, дрожала все сильнее - впервые в жизни ее поцеловали в губы, да еще так крепко, что у царевны перехватило дыхание.

Обессиленная этим первым в жизни поцелуем в губы, Европа, все еще не в силах перевести дух, как во сне, осознала, что бог Кефтиу положил ее спиной на косматую белую шкуру, озаренную мерцанием светильника. Шкура оказалась удивительно мягкой - совсем как шерсть белого быка, привезшего ее сюда из Финикии, теперь же пропавшего неизвестно куда. Оглядись царевна повнимательней, она бы увидела голову увезшего ее быка, следящую за ней со стены таинственной пещеры. Но в это мгновение Европа испытывала такое наслаждение, что закрыла глаза и потому бычьей головы на стене не увидела. Бог Кефтиу принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. Царевне, ощутившей непривычную, тянущую боль в груди и лобке, стало еще приятнее, и она, обняв бога левой рукой за шею, ощущая ноющую, нарастающую боль в груди и лобке, стала неосознанно стискивать и крутить свою правую грудь. Бог горячим языком лизал ей уши и за ушами, шепча в них на незнакомом языке непонятные слова, от которых у нее голова шла кругом, снова и снова стискивал ее груди, ласкал ей горячими пальцами соски, то сдавливая их, то перетирая между подушечками пальцев, от чего ее маленькие груди стали упругими, как мячики, а острые розовые соски набухли, вытянулись, потемнели и затвердели. Бог целовал ей соски и сосал болевшие все сильнее груди Европы, то втягивая их в рот, то снова выпуская, проводя горячим языком по животу сверху вниз, одновременно гладил, стискивал и мял ей груди, уже готовые, казалось, лопнуть от возбуждения, лаская в то же время кончиком языка пупок царевны Сидона, вылизывая из него последние капли морской воды, целовал Европе низ живота, впиваясь ей горячими губами в поросший редким светлым пушком лобок, болевший все сильнее, как и груди. Он целовал ей ноги, которые царевна сама поочередно поднимала, переходя от бедер к коленям, голеням и маленьким ступням, целуя и лаская мягкими губами каждый пальчик - от мизинца до большого. Когда бог Кефтиу стал сосать ей большой палец на левой ступне, Европа на мгновение лишилась чувств от потрясения. Она не помнила, как перевернулась на живот. Бог нежно целовал ей спину, сверху вниз, до талии и ягодиц, лаская кончиком языка крохотную дырочку афедрона /5/, время от времени слюнявя пальцы и вдавливая их поочередно в афедрон, как бы подражая движениям флейтиста. Европа осознавала, что бог делал с ней, урывками, как в бреду. Вот она оказалась стоящей на четвереньках, в звериной позе, опираясь на кисти рук и дрожащие колени. Язык бога Кефтиу, державшего Европу левой рукой за бедро, проникал ей все глубже в афедрон, а правая рука ласкала сокровенные части тела отроковицы, которых еще ни разу не видел и не касался ни один мужчина - болевший все сильнее лобок и трепещущее лоно, постепенно, не спеша, вводя в его сначала плотно сжатые, а затем открывшиеся, как розовые лепестки, трепещущие нежные уста сначала средний, затем указательный, затем безымянный палец, сначала медленно и осторожно, а затем все быстрее вращая ими, массируя дрожащими пальцами влажные стеночки влагалища царевны, входя все глубже в его узенький канал, пока не проник горячими пальцами, натолкнувшись на невидимую, упругую преграду, как ей показалось, до конца в переполненный благоуханным, клейким соком грот Европы, заполнив всю его пустоту, вплоть до этой незримой преграды, прикосновение к которой заставляло сидонянку трепетать всем телом, и пока Европа, ощутив, как низ ее живота вдруг обожгло неудержимой горячей волной, упав на локоть правой руки, подломившейся, не в силах удержать вес собственного тела царевны и тела нависшего над ней бога Кефтиу, сотрясаемая неистовыми содроганиями всего тела, не впилась зубами в левую ладонь, заглушая рвущиеся с губ сдавленные крики, прозвучавшие в тишине темной пещеры как мычание телки в ночи...

Она не помнила, сколько пролежала на животе, без сил, без памяти и без движения, уткнувшись лицом в косматую шкуру белого быка. По стенам пещеры волновались громадные тени от тускло мерцавшего светильника. Бог Кефтиу, уже без своего пернатого венца и без набедренной повязки, молча сидел рядом с ней на пятках, опираясь на колени, и глядел на царевну Сидона, прижавшуюся щекой к лхматой белой пакле бычьей шкуры. Ее покрытое румянцем лицо было спокойным, ресницы бросали дрожащие от огня светильника тени. Но вот она пошевелилась. Робко перевернувшись на спину, Европа обратила к богу Кефтиу горящее лицо. Мокрые от овладевшего царевной внутреннего жара, волнистые пряди светлых волос, потемневшие от пота, прилипли к широкому лбу, на котором впервые запечатлелась морщинка страдания. Приподнявшись на локте, Европа вдруг увидела торчавший у бога в поросшем темным курчавым волосом паху незнакомый ей предмет, напоминавший царский, а может быть - жреческий жезл или скипетр с округлым заостренным навершием темно-розового цвета.

Ошеломленная царевна села. Бог Кефтиу заметил, что Агенорида, хоть и закрыла лицо рукой, но из-под ладони с любопытством смотрит на еще никогда не виданный ею предмет. Его глаза вновь заглянули царевне в самую душу. 

Подчиняясь его молчаливому приказу, не терпящему ни возражений, ни ослушания, Европа, оглушенная стуком собственного сердца, встала на колени, робко протянув руку к вознесенному перед ней жезлу критского бога. Он казался царевне Сидона живым существом, слегка подрагивавшим от нетерпения. Узкий зев его навершия, казалось, подмигнул ей, из него выступила маленькая светлая капля. Медленно-медленно Европа коснулась его кончиками пальцев протянутой вперед правой руки. Жезл вздрогнул, упругий, как сжатая пружина. Нерешительно, едва касаясь рукой, погладив его по навершию, Европа, как бы не веря собственным глазам, коснулась его снизу и несколько раз провела рукой по жезлу сверху вниз, пока ее пальцы не коснулись поросшего кудрявым черным волосом мешочка, заключавшего в себе что-то вроде двух твердых шариков, а затем - снизу вверх, от мешочка к навершию. От робкого прикосновения жезл вздрогнул еще сильнее и поднялся еще выше. Затаив дыхание, дочь Агенора медленно села на пятки, упираясь в белую косматую бычью шкуру расставленными коленями. Жезл бога Кефтиу, все так же подрагивая, то слегка поднимаясь, то слегка опускаясь перед пылающим лицом Европы, потянулся к ней, словно живое существо. Царевна снова осторожно, еле касаясь рукой, погладила жезл, который от ее прикосновения заметно увеличился в размерах, распух и отвердел. Благоговейно, как перед алтарем сидонского бога Мелькарта, преклонившая колена перед этим чудом, Европа медленно откинулась на спину, широко раздвинув колени и закрыв глаза. Бог, поднеся навершие своего жезла к устам ее трепещущего и сочащегося лона, стал медленно вводить его в раскрывшиеся створки. Это удалось ему не сразу, ибо бог щадил отроковицу, но с третьей попытки жезл вонзился внутрь, пробив насквозь незримую преграду. Европа закричала - тонко и пронзительно, как козочка под жертвенным ножом. Повисшая на ее реснице блестящая слеза вспыхнула, отражая пламя светильника.

Бог Кефтиу вошел в дочь Агенора до конца. Европа закинула ноги ему на ягодицы, и чем глубже он вгонял в нее свой жезл, проникая в утробу царевны до самого дна, словно желая распороть ее, вонзаясь в недра Агенориды мощным жезлом, как будто исступленный лепет, крики и стоны безжалостно мучимой его могучей силою отроковицы распаляли его все больше и больше, чем сильнее тискал ее груди, тем сильнее она охватывала его судорожно сжатыми ногами, задирая их все выше и крича все громче. Кровь текла из прободенного лона дочери Агенора, стекая между ее широко разведенными в стороны, тугими, твердыми и скользкими худыми ягодицами вниз, к звездочке афедрона, увлажняя косматую белую шкуру, уже обильно орошенную кровавым соком сидонской царевны, которой все ее тело - от измочаленных неумолимым богом Кефтиу грудей до кончиков пальцев сведенных судорогой ног - казалось одной сплошной раной. Стоны и вопли Европы, то раскрывавшей глаза и водившей безумным взглядом по потолку пещеры, то снова закрывавшей их, становились все громче, пока не стали походить на резкие, пронзительные крики южных птиц с ярким оперением, привезенных из заморских стран для царя Агенора Сидонского./6/

Наконец дочь Агенора, выкатив вышедшие из орбит блестящие глаза, смотревшие в потолок пещеры, но ничего не видевшие, ловя воздух широко раскрытым в крике ртом, отдалась ритму движений вспарывавшего ее вновь и вновь на белой бычьей шкуре Черноволосого, и вновь зажмурилась только когда он, вырвав жезл из ее взорвавшейся утробы, брызнул ей в лицо струей горячей липкой жидкости, обдав в изнеможении простертую под ним сидонскую царевну с ног до головы божественным семенем, из которого было суждено родиться Миносу /7/, Сарпедону /8/ и Радаманфу /9/. Лишь тогда умиротворенно закрылись и глаза белого быка, наблюдавшего со стены пещеры за совершением священного брака.


ПРИМЕЧАНИЯ

/1/ Агенорида - дочь Агенора.

/2/ Это был овцебык, или мускусный бык (лат. Ovibos moschatus) — единственный современный представитель рода овцебыков (Ovibos) из семейства полорогих.

Дальние предки современных овцебыков жили в конце миоцена в высокогорьях Центральной Азии. Около 3,5 миллионов лет тому назад, когда климат стал заметно холоднее, предки овцебыков спустились с Гималаев и распространились по территории Сибири и остальной северной Евразии. Во время Иллинойсского оледенения овцебыки по Берингову перешейку (более не существующему) проникли в Северную Америку, а оттуда - в Гренландию. В поздний плейстоцен началось резкое сокращение популяций овцебыков, связанное с потеплением климата. Овцебыки и северные олени - единственные копытные млекопитающие Арктики, пережившие поздний плейстоцен.

Систематическое положение овцебыков является до сих пор спорным. До начала XIX века овцебыков относили к подсемейству бычьих. В настоящее время большинство ученых относит овцебыков относятся к подсемейству козьих. Ближайшим ныне живущим родственником овцебыка считается такин, обитающий на территории горных районов Китая. Овцебыки — коренастые лохматые млекопитающие с большой головой и короткой шеей, имеющие острые закруглённые рога с массивным основанием на лбу, используемые ими для защиты от хищников. У овцебыков длинная и густая шерсть, которая свисает почти до земли. Шерсть состоит из двух видов: длинная и грубая внешняя и густой и мягкий подшерсток, называемый гивиот, который в восемь раз теплее, чем овечья шерсть. Об этом будет подробнее сказано ниже.

Традиционное название овцебыков - мускусный бык. По одной версии, оно происходит от издаваемого самцами этих животных характерного запаха, напоминающим запах мускуса, но выделяемого потовыми железами (мускусные железы как таковые у овцебыков отсутствуют), по другой - с названием болотистых местностей, в которых водятся овцебыки, на языке индейцев кри — «musked». Название «овцебык» - дословный перевод латинского наименования «Ovibos» (буквально, «баранобык»), что связано со спорным систематическим положением овцебыков: их относили то к бычьим, то к козьим, в которое входит и род баранов. Потомство овцебыков, несмотря на то, что они относятся к козьим и поэтому должны именоваться ягнятами, называют по традиции телятами. Дальние предки современных овцебыков жили в конце миоцена (более 10 миллионов лет тому назад) в высокогорьях Центральной Азии. С уверенностью определить общего предка мускусного быка ныне не представляется возможным из-за слишком бедного ископаемого материала. Около 3,5 миллионов лет тому назад, когда климат стал заметно холоднее, предки нынешних овцебыков спустились с Гималаев и распространились по территории Сибири и остальной северной Евразии. Многие учёные считают, что представители рода Boopsis, обитавшие в плиоцене и раннем плейстоцене на территории нынешнего Китая, и рода Megalovis, обнаруженные в отложениях Виллафранкского яруса, похожи на предков мускусных быков или сами ими являются.

Примитивные овцебыки из рода Soergelia, наряду с шерстистыми носорогами, мамонтами и бизонами, обитали на обширных арктических территориях Евразии в плейстоцене. Во время иллинойсского оледенения (150—250 тысяч лет назад) овцебыки по Берингову перешейку, соединявшему в те времена Чукотку и Аляску, проникли в Северную Америку, а оттуда - в Гренландию. Род Soergelia затем был повсеместно вытеснен родами Ovibos и Praeovibos. Овцебыки из рода Praeovibos обитали в степях и даже умеренных лесах на обширной территории от Европы до Аляски. Ovibos распространился в Северной Америке, его самые ранние останки, обнаруженные там, датированы поздним плейстоценом (54 тысячи лет тому назад).

После расселения по территории Северной Америки, овцебыки обитали по всему северному полушарию. Но уже 65 тысяч лет назад популяция овцебыков начинает сокращаться. В среднем плейстоцене вымирают овцебыки из рода Praeovibos. В поздний плейстоцен (12 тысяч лет тому назад) началось резкое сокращение популяций овцебыков. Это связано с изменением климата, овцебыки оказались не готовы к потеплению. В то же время полностью исчезли мамонты и шерстистые носороги. Около 11 тысяч лет тому назад род Symbos, обитавший на территории Северной Америки, был полностью вытеснен овцебыками из рода Ovibos, которые были лучше приспособлены к изменившемуся климату.

Ранее считалось, что сокращение популяции овцебыков, как и исчезновение других крупных млекопитающих Арктики, было связано с истреблением этих животных человеком. Ареалы людей и овцебыков пересекались во многих регионах, но в настоящее время считается, что люди не являются виновниками сокращения ареала овцебыков по всему миру, потому что это сокращение началось намного раньше человеческой экспансии.

Тем не менее, первобытные люди активно охотились на овцебыков. Их мясо и шкуры использовались в пищу, для изготовления одежды и крова, а рога и кости для изготовления орудий труда.

К началу голоцена ареал овцебыков существенно сократился: они сохранились лишь в районах Крайнего Севера Сибири и Северной Америки. В Сибири овцебыки вымерли 3—4 тысячи лет назад.

Овцебыки и северные олени — единственные копытные Арктики, пережившие поздний плейстоцен.

До начала XIX века овцебыков относили к подсемейству бычьих. В настоящее время большинство ученых относит овцебыков к подсемейству козьих, в которое входят также козы и горные бараны. Однако, некоторые зоологи выделяют овцебыков в отдельное подсемейство Ovibovinae.

Современные исследования (хромосомный анализ и другие) подтверждают родство овцебыков и такинов, обитающих в горных районах Китая. Однако их эволюционные линии разошлись очень давно. Такины считаются ближайшими современными родственниками овцебыков. Впрочем, данную точку зрения оспаривают сторонники родства овцебыков и китайских горалов (Nemorhaedus griseus), обитающих в горной местности Китая и других стран Юго-Восточной Азии.

К роду овцебыков, кроме современного вида Ovibos moschatus, относится ископаемый вид Ovibos pallantis. Его ископаемые окаменелые останки находили, главным образом, на территории Восточной Европы и бывшего СССР. Некоторые учёные полагают, что Ovibos pallantis и Ovibos moschatus представляют собой один и тот же вид, ибо не представляется возможным чётко установить экологические различия между ними.

В процессе эволюции овцебык приобрел характерный облик, адаптированный к условиям жизни в суровом арктическом климате. У него отсутствуют выступающие части тела, что связано с необходимостью сохранения тепла в холодном климате. Из-за длинной и густой шерсти овцебык выглядит более крупным, чем на самом деле.

Для овцебыков характерен значительный половой диморфизм. В среднем высота в холке взрослой особи около 132—138 см, масса тела варьируется от 260 до 650 килограммов. Самцы овцебыков достигают массы тела 350 килограммов (в среднем, иногда - до 650 килограммов) и высоты (в холке) до полутора метров. Длина тела самцов составляет 210—260 сантиметров. На размер и массу животных оказывает влияние и регион обитания, что связано с различиями в кормовой базе. Так, самые крупные овцебыки обитают в Западной Гренландии, а самые мелкие — в Северной.

Овцебык имеет горб-загривок в районе плеч, переходящий в узкую заднюю часть его длинного тела. Ноги у овцебыка короткие и коренастые. При измерении по кривой, задние ноги намного длиннее передних.

Овцебык имеет большие округлые копыта, специально приспособленные для передвижения по снегу и скалам. Причём, передние копыта больше, чем задние, что упрощает овцебыку поиск пищи под снегом. Боковые копытца маленькие, при ходьбе не оставляют следов на грунте или снеге.

Голова овцебыка очень большая, сравнительно с размером всего тела, и удлинённая. На голове, как уже говорилось выше, расположены острые закруглённые рога с массивным основанием на лбу. Рога не сбрасываются ежегодно и растут до шестилетнего возраста. Сначала они загибаются вниз, потом - вперёд, далее - вверх и наружу. Рога у самцов намного больше, чем у самок. Самцы и самки мускусного быка используют рога для защиты от хищников. Кроме того, овцебыки-самцы используют рога во время гона в ходе боёв между собой за самок. У самок между рогами есть участок кожи, покрытый белым пухом, а сами рога не имеют утолщения у основания. По бокам головы овцебыка расположены тёмно-карие глаза.

У овцебыков небольшие уши (длиной 3 сантиметра у телят и 6 сантиметров у взрослых особей) и хвост (длиной 6-6,5 сантиметров у телят и от 12,2 до 14,5 сантиметров у взрослых овцебыков), скрытый под шерстью[28].

Вымя самок овцебыков небольшое, покрытое светлыми волосками. Длина сосков составляет от 3,5 до 4,5 см

Как уже упоминалось выше, у овцебыков длинная и густая шерсть, свисающая почти до земли. Цвет шерсти овцебыков варьируется от тёмно-коричневого до чёрного в нижней части и на морде и от светло-коричневого до белого в остальных частях. Шерсть состоит из 4 категорий волос:

    1)направляющие,

    2)длинные и грубые остевые 3 порядков, которые могут достигать 60 см в длину[28],

    3) промежуточные (двух порядков),

    4)густые и мягкие пуховые (двух порядков), составляющие подшерсток, называемый гивиотом. Гивиот тоньше кашемира и в восемь раз теплее, чем овечья шерсть. С приближением арктической весны гивиот сбрасывается и к августу отрастает заново.

Шерсть покрывает овцебыка полностью, кроме рогов, копыт, губ и носа. На плечах шерсть у самцов очень лохматая и внешне создаёт нечто похожее на гриву. Длина волос варьируется на разных участках тела и достигает максимума внизу шеи, а минимума внизу конечностей. Летом волосы значительно короче, чем зимой. Так, длина пуховых волос на теле овцебыка летом в 2,3—2,5 раза короче, чем зимой. Линька происходит в сжатые сроки весной в мае-июне, конкретное время зависит от нескольких факторов, в том числе от климатических и кормовых условий. У беременных и старых особей овцебыка линька запаздывает. Смена кроющих (направляющие, остевые и промежуточные) волос происходит в течение всего года.

Овцебыки с совершенно белой шерстью на всем теле встречаются чрезвычайно редко (так что Европе, можно сказать, повезло).

Переднеглазничные железы развиты с телячьего возраста как у самцов, так и у самок. Выделяемый ими секрет служит для оповещения при опасности, а также во время схваток самцов за самок. Потовые железы отсутствуют на задних конечностях, но присутствуют на шее, спине и боках.

Органы чувств овцебыков развиты достаточно хорошо. Своими крупными глазами, которыми овцебык способен распознавать предметы в темноте или в полярную ночь. Обоняние развито хуже, чем у северных оленей, но позволяет обнаруживать подход хищников и находить корм под снегом. Сигнализировать овцебыки предпочитают слуховой или оптической связью: самцы и самки сопят или фыркают при тревоге, телята блеют в поисках матери, а самцы во время схваток оглушительно ревут.

Матка у самок овцебыков двурогая, семенники у взрослых самцов крупные, массой в среднем 315 граммов (оба). Длина полового члена (пениса, фаллоса) самца составляет в среднем около 29 сантиметров.

У овцебыков разветвлённая кровеносная система с достаточно высокой температурой тела. Ректальная температура у взрослых особей составляет 38,4°С, частота пульса — 75—90 ударов в минуту.

Овцебыки имеют развитую мышечную систему, общая масса мышц составляет почти 20 процентов от массы тела.

После проведения тщательных измерений тела и внутренних органов самки овцебыка, учёные пришли к выводу, что телосложение овцебыка больше похоже на телосложение быков, чем на телосложение представителей любой из видов козьих. Строение черепа и зубов имеет черты быков, а анатомически и серологически овцебыки ближе к овцам.

Самки овцебыков становятся половозрелыми на второй год жизни, но при хороших условиях питания самки оплодотворяются уже на 15—17 месяце жизни. Самцы готовы к размножению с 2—3-х летнего возраста. Самки приносят потомство, пока не достигнут возраста 11—14 лет.

У самок овцебыков обычно рождается только один детёныш, иногда, но редко, рождаются двойни. Если питание хорошее, то самки могут приносить детёнышей каждый год до достижения 10-летнего возраста, после — только через год. В зависимости от возраста, доля беременных самок отличается: в возрасте от 18 до 35 месяцев беременны менее 25 % самок, старше — до 63 %.

В зависимости от места обитания, гон у овцебыков начинается в период с конца июля до начала августа, завершается же в середине октября. Иногда, в связи с погодными и кормовыми условиями, период гона может сдвигаться на сентябрь-декабрь. По наблюдениям исследователя тундровой зоны Таймыра Григория Якушкина, у овцебыков случается ложный гон с середины апреля по первую половину мая, однако, бои между самцами в это время происходят для выявления иерархического статуса и носят демонстративный характер.

Гон у овцебыков, как и у всех копытных, делится на три этапа:

Начало гона. Происходит, когда у самок начинается течка, они начинают допускать доминирующих самцов к обнюхивании и ухаживанию. У доминирующего самца сбивается ритм питания и отдыха, он становятся агрессивным к молодым самцам. На этом этапе образуются первые пары. Длительность этапа — неделя.

Разгар гона (массовый гон). На этом этапе быстро создаются пары между доминирующим самцом и самками из его группы, происходит неоднократное спаривание и пары распадаются.

Затухание гона. Суточный ритм доминирующего самца возвращается в норму, его агрессивность к молодым самцам проходит.

В стаде овцебыков в период гона обычно один доминирующий самец. Однако, в крупных стадах взрослых самцов может быть несколько: один доминант и один или несколько субдоминантов.

При начале течки у самок, они начинают издавать специфический запах, дающий самцам понять, что самки готовы к спариванию. Во время гона у половозрелых животных начинают активно работать подглазничные железы. Самка, выделяя секрет из своих желёз, демонстрирует этим свою сексуальную чувствительность при контакте с самцом. Самец же возбуждает самку резким запахом своих мочи и кала, а также выделениями из препуция.

Во время гона взрослые самцы очень агрессивны, Между ними происходят стычки за самок. Однако, они в большинстве случаев, избегают жестоких боёв и ограничиваются демонстративно-угрожающим поведением, включающим в себя: рёв, бодание, удары копытами о землю, наклоны головы и другие поведенческие компоненты. Если самцы после этого не расходятся, между ними начинается бой, в ходе которого самцы с расстояния 30—50 метров бегут друг на друга и с налета сшибаются лбами. Таких столкновений лбами может быть до 40 за один бой. Изредка бой между самцами за самок завершается для одного из соперников смертельным исходом.

Половое поведение в основном характерно для гаремных самцов. Современные зоологи выделяют от 10 до 15 элементов ухаживания самца овцебыка за самкой, главным из которых является спаривание. Стремление самца совершить спаривание с самкой приводит к образованию одно- или двухдневной пары (самец в течение одного-двух дней гуляет вместе с самкой по стаду). Самец проводит несколько попыток спаривания (так называемых садок). Первые из садок обычно неудачны, однако успех спаривания зависит от опытности и возраста самца. В момент садки самец зажимает самку, с которой спаривается, передними ногами и совершает тазовые толчки. Сам коитус (половой акт) у овцебыков длится в среднем не долее 5-6 секунд. Для полового поведения самок овцебыков характерны три варианта реакции на ухаживания самца: подчинение, уклонение (избегание) или агрессия. Эта классификация не всеми считается типичной и полной.

/3/ Кефтиу (буквально: "позади") - древнеегипетское название острова Крит.

/4/ Столпы Мелькарта - финикийское название Гибралтара и Танжера (у греков: Геракловы столпы). Связь между сыном Зевса Гераклом и финикийским божеством Мелькартом (отождествляемым древними греками с Зевсом) прослеживается и в древнегреческой мифологии, в которой фигурирует сын Геракла по имени Меликерт, зачатый сыном Зевса с финикийской царевной (согласно другой версии, Меликертом звали сына Афоманта и Ино, впавшей в безумие и утопившейся вместе с маленьким сыном в море, после чего Меликерт превратился в морское божество Палемона, в честь которого Сизиф учредил Истмийские игры).

/5/ Афедрон (греч.) - здесь: анальное отверстие (задний проход).

/6/ Современная юная девственница, после такой гигантомахии, неминуемо скончалась бы от потери крови, но...мифология есть мифология, да и люди в былые времена были крепче и выносливее нынешних - вот Геракл, к примеру, если верить мифам, за одну ночь лишил девственности не одну, а целых пятьдесят дочерей одного из греческих царей; в шумерско-вавилонском сказании о Гильгамеше Энкиду непрерывно совокуплялся с женщиной три дня и три ночи (в некоторых вариантах легенды - неделю) подряд; если же мы опять вернемся в сферу греческой мифологии, то Уран-Небо совокуплялся с Геей Землей вообще непрерывно, неизвестно сколько столетий подряд, пока Гея не взмолилась к Кроносу и тот не отсек отцу итифаллос, отделив тем самым Небо от Земли.

/7/ Минос, Миной — мифический царь Крита (Кефтиу), на которого были перенесены многие факты, известные древним из истории этого острова за последние два века до Троянской войны. Минос считается сыном верховного бога древнегреческого пантеона Зевса и Европы, дочери Агенора - царя богатого торгового финикийского города-государства Сидона, которую Зевс похитил в образе белого быка и увез на остров Крит (впрочем, существовала и иная версия —, утверждавшая, что Минос - сын Ликастия и Иды). Считалось, что Минос жил в одиннадцатом поколении после Инаха (отца прекрасной Ио, растленной Зевсом, принявшим вид облака, и превращенной за это Герой, ревнивой супругой Зевса, в корову). Минос считался братом Радаманфа и Сарпедона, отцом Федры, Ариадны, Девкалиона, Главка, Катрея и Эвримедона.

В греческую мифологию Минос вошел прежде всего как мудрый законодатель.

Получил царский скипетр непосредственно от своего божественного отца Зевса, Минос издал для критян законы (по преданию, также получив их от Зевса в пещере, в которой был зачат Зевсом и Европой). Согласно по-разному уже в древности толкуемому месту Гомера, каждый девятый год ("девятилетиями") Минос отправлялся в горы в эту пещеру Зевса. Девятилетие, по древнему счету времени, должно пониматься как происходящее раз в восемь лет. Иная точка зрения, не учитывающая, что в древности греками и период между Олимпиадами (раз в четыре года) назывался пятилетиями, представлена в большинстве энциклопедий.

По другому рассказу, отчасти противоречащему гомеровскому, после смерти усыновившего его критского царя Астериона (или Астерия), вступившего в брак с Европой и не оставившего собственных детей, его полубожественный пасынок Минос задумал захватить царскую власть на Крите, уверяя, что он предназначен к этому богами и что всякая его молитва будет исполнена. Действительно, когда он попросил морского бога Посейдона выслать ему для жертвоприношения священное животное, бог выслал ему из моря прекрасного быка, и Минос получил царскую власть. Но, пожалев красивое животное, он отослал быка в свои стада, а в жертву принёс другого. В наказание Посейдон наслал на быка бешенство и внушил жене Миноса, Пасифае (дочери бога Солнца Гелиоса), неестественную страсть к этому быку; плодом этой пагубной страсти (внушенной Пасифае, по другой версии мифа, не Посейдоном, а богиней любви Афродитой, за разглашение женой Миноса любовной связи между Афродитой и богом войны Аресом) был чудовищный человекобык Минотавр, питавшийся сырым человеческим мясом и убитый афинским героем Тесеем (Тезеем, Фесеем).

Минос основал на Крите города Кносс, Фест и Кидония. Он считался основателем морского господства (талассократии) критян. Корабельной стоянкой при Миносе был порт Амнис. Минос изгнал карийцев с Кикладских островов и вывел туда критские колонии, поставил правителями своих сыновей.

Когда сын Миноса Андрогей был убит в Афинах, Минос принудил афинян к выплате дани, по семь молодых людей и семь девиц каждый девятый год (то есть раз в восемь лет). По пути в Афины Минос завоевал и Мегару.

Пасифая, разгневанная частыми изменами Миноса, заколдовала неверного мужа. Каждый раз, когда Минос сходился с другими женщинами, он извергал в них вместо семени гнус, и женщины погибали в страшных мучениях. Прокрида дала Миносу выпить настой корня волшебницы Кирки (Цирцеи) и исцелила его. По другому варианту мифа, Минос испускал при совокуплении вместо семени змей, скорпионов, ядовитых многоножек - сколопендр и даздраперм, в результате чего совокуплявшиеся с ним женщины также погибали в лютых муках. Тогда Прокрида ввела в лоно очередной женщины мочевой пузырь козы, и Минос при соитии изверг змей и ядовитых насекомых туда, после чего исцелился и смог сойтись с женщиной, излив в нее уже обычное мужское семя. В данной связи древнегреческий историк римской эпохи Плутарх Херонейский  упоминает, что один его знакомый юноша-эфеб как-то извергнул при совокуплении, вместе с большим количеством спермы, мохнатую многоножку. Возможно, это первое в истории упоминание столь редкого вида зоофилии, как инсектофилия (любовь человека к насекомым).

Смерть застигла Миноса на острове Тринакрии (Сицилии), в городе Камик, куда он прибыл,преследую бежавшего с Крита мастера Дедала. Миноса убили дочери царя Кокала (или сам Кокал) при помощи горячей бани, облив критского царя в ванне кипящей водой и сварив сына Зевса и Европы заживо. Труп Миноса был выдан его спутникам и похоронен ими на Тринакрии. Ему устроили пышную гробницу, рядом с которой воздвигли храм Афродиты, которой он усердно служил всю свою бурную жизнь.. Впоследствии кости Миноса были перевезены на Крит, где ему был воздвигнут памятник. Гора Юкта на Крите первоначально считалась могилой Миноса, а затем Зевса. По другой версии, жители Коркиры отбили прах Миноса у критян.

В последующей традиции Минос в подземном царстве он (например, согласно "Одиссее" Гомера, царит над умершими. Настоящим судьёй в царстве теней его, вместе с Эаком и Радаманфом, делает позднейшее сказание, вероятно, в воспоминание его деятельности как законодателя. В позднейшее время стали различать двух Миносов, Первого и Второго, чтобы иметь возможность разделить приуроченный к Миносу слишком обильный мифологический материал; при этом Минос Первый считался сыном Зевса и Европы, а Минос Второй — внуком Миноса Первого, мужем быколюбивой матери Минотавра -  Пасифаи - и отцом Девкалиона, Ариадны и других мифологических персонажей более позднего цикла. В "Божественной комедии" Данте Алигьери Минос предстаёт в виде демона, змеиным хвостом, обвивающим новоприбывшую душу, указывающего круг ада, в который предстоит душе спуститься.

Минос фигурирует как действующее лицо в трагедиях древнегреческого драматурга Софокла "Камикийцы" и "Минос", а также в трагедии римского драматурга Акция "Минос".

/8/ Сарпедон (Сарпедонт) — сын Зевса и Европы, вынужденный бежать с Крита из-за соперничества со своим старшим братом и царем Миносом в любви  к прекрасному Милету. По другой версии мифа, Сарпедон влюбился не в Милета, а в другого прекрасного отрока - Атимния, и начал войну с Миносом из-за него. Сарпедон заключил союз с Киликом, воевавшим с ликийцами. В результате этой войны Сарпедон поселился в Ликии. Согласно другим мифам, Сарпедон отправился во главе критского войска в Азию и овладел землями, прилегавшими к Ликии. Согласно "отцу истории" Геродоту, Сарпедон был изгнан с Крита Миносом и прибыл в Милиаду. Еще одна версия мифа говорит, что Сарпедон был родом из города Милета, расположенного на Крите, и стал основателем колонии в Малой Азии, также названной им Милетом. Вместе с Сарпедоном с Крита в Азию, якобы, пришли термилы (не путать с термитами).

По одной их версий мифа, Зевс так любил своего сына от Европы, что дал Сарпедону пережить три поколения людей. Тем не менее, Сарпедон (если верить "Илиаде" Гомера) был убит ахейским героем Патроклом, другом Ахилла, во время Троянской войны. По другим мифам, Сарпедон, сын Зевса и Европы, брат Миноса и отец Эвандра, был дедом другого, младшего Сарпедона, который и пал от руки Патрокла в битве под стенами Трои.

Смерть Сарпедона и его оплакивание Европой описаны в трагедии Эсхила "Карийцы, или Европа".

/9/ Радаманф, или Радамант — сын Зевса и Европы, брат Миноса и Сарпедона (хотя, согласно поэту Кинефону, Радаманф был сыном Гефеста, сына Тала, сына Крета), отец Гортина.

Радаманф родился на Крите, где был зачат Зевсом, в образе быка похитившим Европу. Критский царь Астерий, вступив в брак с Европой, усыновил её детей. По некоторым мифам, именно Радаманф, славившийся своей справедливостью, а не его брат Минос, дал критянам законы. Предположительно имя Радаманфа связано с важным термином поземельных отношений микенской эпохи da-ma-te. По Гомеру, Радаманф был связан с феаками, но характер этой связи не совсем ясен (хотя, скорее всего, она не была половой).

Согласно византийскому хронисту Иоанну Цецу, Радаманф убил своего родного брата и был изгнан за это преступление. Изгнанный с родного острова, Радаманф поселился в беотийском городе Окалее, где женился на Алкмене - вдове царя Амфитриона и матери величайшего героя Древней Греции Геракла, сына бога Зевса.

Окончив свой жизненный путь на Земле, Радаманф стал судьёй в загробном мире — Аиде. Согласно позднейшим версиям, сын Зевса и Европы живет на Елисейских полях (Элисии), или на Островах Блаженных.

Наставления Радаманфа излагались в поэме Гесиода "Труды и дни". Он - главное действующее лицо трагедии Крития "Радаманф".

Согласно древнегреческому историку Эфору, Радаманф был не сыном Зевса и Европы, а древним исполином, который цивилизовал остров Крит, установил законы, объединил города и дал установления, полученные им от Зевса. Живший же много позднее Минос, сын Зевса и Европы, лишь подражал этому древнему законодателю и государственному деятелю Крита.