Конесер

«Я лошадкам забитым,
 Что не подвели,
Поклонился в копыта
До самой земли,
Сбросил с воза манатки,
Повел в поводу
Спаси бог вас, лошадки,
Что целым иду…»  В.Высоцкий.
 У Витюхи в селе дурацкая кличка-Конесер. Прозвал  его так учитель литературы, что жил по соседству. Учитель давно укатил в город, отработав три года по распределению,а кличка осталась и прицепилась репьем.
Если бы прочел Витька «Очарованный странник» Лескова,-может и не обижался бы. Но зачем ему, бедолаге, странник этот, ни к чему вроде. Ну, а уж коней любил Витька  до дрожи, до муки сердечной. Век бы стоял и любовался на них. Может потому и работал колхозным конюхом. Бывало жена его Верка, толстая и крикливая бабища, начнет его чехвостить и образиной, и скребком навозным, а он только молчит да смотрит исподлобья.-  Ну что ты молчишь?-пуще бывало расходится она,-ты бы хоть на шофера или, по крайней мере, на тракториста выучился! Нет, знай крутит своим клячам хвосты! Загубил ты, идол, мою жизнь… - Курит цыгарку Витька, помалкивает, вздыхает про себя – Верка , Верка ,- как  парнем  встречался, девка  была  как  девка: красивая, веселая  да  добрая, а поженились – ушло все куда-то.-В памяти только и остались у Витьки
слова ее ласковые- как просила  его Верка улыбнуться –дюже ей улыбка Витькина нравилась . Улыбка-то и      вправду у него добрая да беззащитная как у дитя . Может  быть и выучился бы Витька на шофера или тракториста, да не лежит у него душа к железякам бездушным , воняющим гарью и мазутом.Конь иное дело ,
даже запах от него какой-то уютный, мирный, домашний вроде.В роду его все лошадей любили.Отец  всю  жизнь конюхом в колхозе отработал . От него слыхал Витька ,что и дед держал до революции трех лошадей всему поселку на загляденье. Да только сгинуло все в мясорубке войны гражданской. Так что сызмальства Витька возле коней. Раньше много их было, а теперь только шестеро осталось под началом у Витьки. Разные они все,характеры навроде людских,- есть злые, есть добрые. Более всех Буяна Витька отличает.Старый конь, хромой, изувеченный работой колхозной,неблагодарной. Давно, еще лет двадцать назад, ожеребила его матка, покормила три  месяца, да потом переломила себе обе  передние ноги. На ней тогда камень с брошенной выработки бригадиру на сарай возили. Да не доглядели по-пьянке мужики как попали ноги лошадьи в нору нежилую лисью обочь спуска-затемно дело было. Накатила сзади телега с каменьями и только хряснули ноженьки кобыльи старые… сдали матку на колбасу. А сиротинку Витька, тогда еще двадцатилетний парень, взял под свою опеку. Бегал за ним жеребенок как собачонка, даже люди смеялись. Выйдет бывало Витька на луг, что за огородом к Хопру сбегает и носится с приемышем взапуски. Как мальчонка десятилетний. А то запрячется в траве, ищет, ищет его жеребенок, а потом встанет, морду вытянет, напружинится весь как струна и закричит жалостно так, зовет вроде. Поднимется тут Витька в рост, приемыш хвост вверх поставит и мчит к нему как подстегнутый. Давно это было, Витьке уж сорок отстучало, но по прежнему, лишь заходит он в конюшню-ржет старый мерин радостно и мотает челкой поседевшей.В конюшне-то еще отец Витькин работал. Большое помещение, просторное. В первой половине разобрали теперь ясли конячьи, сеном все забили, лишь в самом конце оставили шесть станков, в них кони и обитают. Чистит Витька за ними, кормит их, обихаживает как может. На ночь, правда, домой уходит. Дом то он рядом. Но чуть забрешет на задах кобель-бежит к лошадям, несмотря на ругань Веркину. Да и как не бежать?! Год тому…вывели ночью через заднюю малую дверь жеребую кобылу Маню и скакали на ней всю ночь паскудники бездушные из соседнего городка. Как натешились-бросили загнанную на городской окраине.Через то и разрешилась Маня вскорости мертвеньким жеребеночком. Заколотил тогда ту дверь гвоздями Витька намертво, да еще болтом большущим насквозь прихватил,а резьбу расклепал. Могли, правда, через окна,в которые навоз вычищается,внутрь влезть, но лошадь-то в окно не выведешь, а передние ворота замком старинным, не чета нынешним, запираются… … …  Апрель, утро, только рассвет занялся. Встал Витька, у колодца напился,выпустил курей, зернеца им посыпал,запарил корм поросенку. Верка мимо прорысила с полным ведром молока. Зыркнула на него недобро,-встал, Конэсер, черт,…в зеркало на себя глянь, образина.-Перебрал вчера Витька здорово-поднесли мужики коньячку домашнего-ничего не помнит, что вечером чудил. Потому чувствует себя виновато. Понурился он, поглядел искоса на Верку. Может похмелиться попросить, -да нет, не даст. Однако надо идти коней глянуть-решил. Ветерок утренний с Хопра тянул, сыроватый такой, прелью пахло, водой полой и…весной. Вздохнул Витька грудью полной-эх красота какая, боже ж ты мой, какая красота!..В конюшне тепло, пахнет навозцем и сеном полынным,-закрутил Витька носом с удовольствием. Буян заржал радостно, застукотел по деревянному настилу.-Ну ну-потянулся к нему через загородку Витька.-на ка вот,-сунул ему сухаря кусок.В самом конце прохода, в бендежке, лопату совковую взял на длинной рукоятке. Почистил у коней. Воды вручную натаскал из колодца,-напоил всех, сена задал.-Эх, зернеца бы вам-вздохнул.Да нет, зернеца. Все продал на сторону жуликоватый председатель, а что не продал-маленькие начальники по себе растащили. Присел Витька на скамеечку, специально сам сделал, чтобы отдыхать после работы. Цыгарку с донником завернул.-Эх жизня наша-вздохнул, затягиваясь с удовольствием.-Ну ладно, покурил, пойду-подмигнул он коням.Не было Верки дома, слава те господи. Залез Витька в погреб, молочка достал холодненького, в горнице из шкафа хлеб вынул-поел.-Ну вот –пробормотал он,-бог напитал, никто не видал.-И спать завалился до обеда. Стук его разбудил, в окно барабанил кто-то.Ошалело вскочил Витька, открывать пошел.В сенях, по пути, водички зацепил холодной в ковшичек.-Эх-посетовал,-поспать не дали.- За дверью пацаненок, бригадирский сын-дядь Вить,отец сказал к конюшне тебе подойти.- Скажи буду,- ответил тот.      
Убежал пацан, а Витька керзачи натянул и, бушлат накинув, к конюшне пошлепал. У ворот бригадир красномордый и пьяный дожидается-здорово, Конэсер-руку-подушку тянет,-сено берем у тебя на коровник, телят нечем кормить.-Как,-опешил Витька,-все чтоли?-Да не,не все, центнеров шесть оставим.-Да вы что там, ох…и?!-взорвался Витька,-а чем я коней правдать буду?!-Че ты бухтишь Конэсер? Скоро трава пойдет…-Не дам сена!-закричал Витька-иди отсюда!-Как буряк стал бригадир-ну я те поору, сука, я те поору!-Развернулся Витька, побежал на почту, главному зоотехнику звонить. Неплохой мужик этот зоотехник, знающий. До почты вмах добежал. Отпыхиваясь номер набрал. Зачастил в трубку-Олегыч, что же это делается? Сено у коней забирают дочиста!-Помедлил чуть зоотехник-ты, Виктор Иваныч, сколько оставить-то хочешь?-Ну хоть две тонны пусть оставят, весна-то какая еще будет.-Тонну-как отрезал зоотехник и трубку повесил. Поплелся назад Витька. Трактористы возле ворот стоят-эй, Конэсер, ворота открывай!-Витька к бригадиру-тонну оставь, понял?! Олегыч велел тонну оставить!-Бригадир красные поросячьи глазки вытаращил на Витьку-шустер, Конэсер, уже настучал?!Черт с тобой, подавись своей тонной, иди ворота открывай.-Открыл им ворота Витька. Невысокие ворота, не проходит трактор. Тележку впритык подогнали. Мужики злые, как черти, с вилами на сено полезли, вручную им кидать. Колька Матрешка, рожа похмельная, опухшая, наверх полез. Углядел у него во рту сигаретку Витька, затрясся весь,-ты что, гад, с куревом на сено лезешь?!-Пошел ты, Конэсер, на х..,-загрохотал сверху Матрешка. Витька к бригадиру-ты че смотришь?!-Бригадир морду поросячью надул, отвернулся от Витьки. Махнул тот рукой, выругался по черному, пошел к коням в закуток свой. В кормушки, где проедено, сенца наметал и на скамеечку заветную присел. Ушли трактора с сеном. Прикинул по сену Витька-ходки четыре им осталось, часа полтора до фермы по грязи пилить, да разгрузиться…сбегаю ка я домой,поросенка покормлю-решил. Конюшню однако на замок  примкнул. Дома пойло поросячье снял с печки, густое пойло, все тут и очистки картофельные вареные, и ополоски посудные, ничего не пропадает в хозяйстве домашнем. В сарайчике у поросенка почистил Витюха, в кормушку корм пахучий вывалил. Затряс хрюкан ушами, зачавкал, а Витюха к конюшне командировался. На пол - пути, на крышу конюшенную глянув, на рысь Витька перешел, дымок сквозь шифер курился. А как добежал до ворот,уже язычки змеючьи, огневые пробивались кой-где из-под застрех. Запахом травы горелой нанесло сквозь щели на Витьку и ржанье он услышал, рвушее душу его, ржанье. Быстро соображал Витька-нельзя сейчас воротницу распахивать, вдесятеро пламя вспыхнет от притока воздушного.-Потому к колодцу он метнулся, бушлат старенький на ходу скидывая. Пока ведро воды достал, да на бушлат хлестанул, Климыч подбежал, пенсионер колхозный-Витя не лезь туда, сгоришь-старческим тенорком задребезжал он.-Вот что, дед,-повернулся к нему тот-ты ворота придержи, чтоб только я пролез.-Одумайся, Конэсер, одумайся-гудел Климыч и, видя, что не слушает его Конесер, сзади за бушлат мокрый, что Витька уж на себя натянул, ухватил. Да не удержал конечно.-Дверь!-закричал Витька бешено,-дверь держи,-и в щель приоткрытую нырнул, ржаньем Буяновым подгоняемый. То ржанье он бы из тысячного табуна узнал… Быстро горит сенцо степное. Бушевал огонь уж по стропилам, когда Витька, голову в полу бушлатную, мокрую загнувши, до коней добежал. Конь хоть и умная животина, а разум все же не человечий у него. Застит испуг разум-то.Метались по станкам кони, как  рыба засетившаяся. Дымом и угаром разъедало глаза, выворачивало кашлем легкие, когда Витька начал задыхаясь конские станки открывать. Пальцами на ощупь действуя, ломая ногти в спешке,открыл. Выскочили в проход кони, сгрудились в кучу храпящую. Закричал на них Витька бешено, замахал руками в тлеющих рукавах,нет, не идут сквозь огонь. Бросился тогда Витька к бендежке своей, нащупал там черенок лопаты совковой, подскочил к конской куче и захлестал лопатой по крупам лошадиным, чего бы никогда в жизни нормальной не сделал.И добился-таки своего-рванули сквозь огонь лошади, подгоняемые криком Витькиным. Первым Буян, всех сзади Маня, последним Витька бежал… Эх, Витюха, Витюха, зачем же ты к ней  близко так держишься, аль не знаешь, как опасно к испуганной лошади с хвоста-то подходить, видать совсем твою голову дым зачумил. Кинула-таки Маня задом . Пришлись ее копыта аккурат в грудь Витькину. Опрокинулся  тот, как дубок подрубленный. Ан, живуч был Витька, трудно было вышибить из его жилистого тела душеньку крестьянскую. Перевернулся он на живот и на карачки встал, плюя на пол сгустки крови, еще миг и стоит он покачиваясь. Первый шаг- он трудный самый, но сделал его Конесер… Медленно шел Витька , согнувшись, держась обеими руками за грудь, конскими копытами ушибленную, видя  впереди, в дыму квадрат ворот, расцвеченный по бокам огненными лепестками. Но на пол пути его, вдруг вздохнула по человечьи старая конюшня и осела  наземь пылающей кровлей. Удар тлеющим бревном сбил Витьку с ног, переломив позвоночник, но, лежа под ним, он был еще жив и, не потеряв сознания, глядя на пустой проход, улыбался сквозь жуткую боль своей ласковой улыбкой.От едкого дыма и жара стало его сознание угасать и меркнуть и перед тем, как угаснуть совсем, все в нем вдруг вспыхнуло, озарившись ярким солнечным светом . И увидел он себя, совсем молодого, веселого среди зеленого луга, вспоенного полым Хопром и Буян ликующе стремительный мчался к нему, растрепав задранную вверх метелку хвоста…